Текст книги "Согласие на брак"

– Понимаете, что я имею в виду? – Он сложил домиком ладони, взяв окно в воображаемую рамку. – В открытом окне цветущие розы в обрамлении тяжелых рам и мрачных каменных стен – это создаст замечательный эффект света и тени. Отличный ракурс, как вы считаете?

Уэлдон откинулся на спинку кресла и невесело усмехнулся.

– Боюсь, с возрастом я утратил способность воспринимать красоту окружающего мира, – сказал он. – А у вас, мой мальчик, несомненный талант. Уайдейл зимой вы сняли очень хорошо.

Марк про себя отметил, что "очень хорошо" – это мягко сказано. Фотографии получились отличные. Суровый зимний пейзаж лишь подчеркивал мистическую красоту и очарование старинных каменных стен. Марк был очарован старым замком, как только увидел его с высоты птичьего полета. Однако только на земле он неожиданно для себя обнаружил, что у замка есть сердце и люди, которые в нем живут и которые любят его. Именно тогда у Марка впервые возникли сомнения. Его замысел уже не казался ему столь безупречным.

Здесь, в этом логове аскета, он чувствовал себя, как в каменной темнице. С куда большим удовольствием он бродил бы теперь по парку, настраивал бы объектив, наводил фокус, чтобы запечатлеть на пленке свежую весеннюю зелень еще не распустившихся листьев, острые как иглы шипы роз, их плотные и тугие, готовые вот-вот раскрыться бутоны.

– Сядьте. Нам надо поговорить, – сказал Уэлдон; тон его выдавал нетерпение.

Марк вернулся к окну и снова опустился в зеленое кожаное кресло.

– Когда мне на глаза попадается что-то стоящее, я обо всем забываю, – сказал он.

Джиф Уэлдон поморщился.

– Вы находите, что мои розы – это что-то стоящее?

– Всякий раз, как я попадаю сюда, я открываю для себя что-то новое, что-то такое, что мне хочется взять с собой. – Марк беспомощно развел руками. – Ничего не могу с собой поделать.

Джиф Уэлдон задумчиво смотрел на его руки.

– У вас руки художника. Когда-то и мои были такими же, пока артрит не превратил их в эти бесформенные, уродливые и ни на что ни годные штуковины.

– Вы ведь были хирургом. Наверное, непросто расстаться с такой профессией.

– А откуда вам известно, что я был хирургом? – Брови у Джифа Уэлдона поползли вверх. – Я вам об этом не говорил.

Марк понял, что пора выкладывать карты. Все утро они играли в словесные прятки. Старик Уэлдон все время пытался выведать у него о его прошлом. Марк отвечал ему тем же, норовя как бы невзначай перевести беседу на интересующую его тему, а именно на Эми. Однако Джиф Уэлдон был необычайно сдержан, когда разговор касался его прошлого. Его интересовали лишь факты биографии молодого фотографа.

– Мне рассказывала о вас мать, – сказал Марк, понимая, что эти его слова произведут эффект разорвавшейся бомбы.

Джиф Уэлдон громко засопел.

– Вам мог сказать об этом кто угодно, – забормотал он, уронив руки на стол. – Наверное, Эми говорила, когда вы приезжали сюда в прошлый раз… Или эта женщина-репортер, хотя… не помню, чтобы я рассказывал ей…

– Мне рассказывала о вас мать, – нарочито растягивая слова, повторил Марк. – Мистер Уэлдон, моя мать была вашей женой. Давайте не будем больше ходить вокруг да около. Ведь в душе вы прекрасно знаете, зачем пригласили меня сюда.

– Однако вы продолжаете называть меня мистер Уэлдон, – хриплым от волнения голосом промолвил старик, – а не…

– Уж не думаете ли вы, что я буду называть вас отцом! – Марк саркастически засмеялся. – Согласитесь, это было бы лицемерием. Отец – это человек, который любит своих детей. Это человек, которым сын может восхищаться, с которого может брать пример.

Джиф Уэлдон еще больше съежился.

– Похоже, вам это не грозит.

– Я не могу уважать человека, который обрек мою мать на долгие годы страданий.

– Я не подозревал о вашем существовании, – чуть слышно промолвил Джиф Уэлдон. – Я не знал, что она была в положении, когда уезжала из Уайдейл-холла.

Некоторое время они молчали. Наконец Марк, с усилием выговаривая слова, произнес:

– Почему моя мать оставила вас? Что вы ей сделали? Почему она даже имени вашего при мне не произносила вслух до тех пор, пока я не стал жить отдельно?

Уэлдон медленно покачал головой.

– Я… я не могу вам этого сказать…

– Вы должны мне сказать, – прорычал Пауэлл, поднимаясь с кресла и устремляясь к столу, за которым в сумрачном освещении едва угадывалась тщедушная фигурка старого Уэлдона. – Я не смогу понять вас, если не узнаю, что произошло между вами.

– Лучше вам этого не знать. – Джиф Уэлдон устало смежил веки.

Марк стукнул кулаком по столу.

– Вы скажете мне. Я должен знать. Мимолетная улыбка скользнула по бескровным губам Уэлдона.

– Нет, – сказал он. – Теперь вы знаете, что я убедился – вы действительно мой сын. Больше вам ничего знать не нужно.

Марк медленно выпрямился.

– Что вы хотите этим сказать? Вы, старая бестия, – сказал он, буравя Уэлдона ненавидящим взглядом.

Старик открыл глаза.

– Мне следовало бы поговорить с Барбарой, но я не желаю ее видеть.

Марк согласно кивнул.

– Она тоже не горит желанием видеть вас. Уж я-то знаю. Вы даже не представляете, что ей пришлось вынести, когда она жила с Дереком Пауэллом, за которого была вынуждена выйти замуж, оставшись с ребенком на руках. Ей было ох как непросто одной растить сына. Это было двадцать лет назад, а вы, должно быть, знаете, что тогда, в семидесятых, Англия была совсем не той благополучной страной, в которой мы живем сейчас.

– Она сама выбрала такую жизнь. Ее никто не гнал. Могла бы остаться в Уайдейле.

Марк печально покачал головой.

– О нет, – выдавил он. – Она была чем-то напугана. Что-то произошло между вами, настолько ужасное, что она предпочла вам алкоголика, который, пока не загнулся, регулярно избивал ее и не давал ни пенса… Но я все равно узнаю, обещаю вам. Горы сворочу, но узнаю, что вы с ней сделали, что вы за монстр.

Уэлдон тяжело вздохнул.

– Никакой я не монстр. Но если вам и впрямь так хочется докопаться до истины, то придется спросить у Барбары. Я вам ничего не скажу. А если вы все-таки узнаете, что произошло между мной и Барбарой, то, готов поспорить, первый пожалеете, что узнали.

Марк сунул руки в карманы джинсов и принялся мерить шагами комнату.

– Двое упрямцев, – буркнул он себе под нос. – Да, да! Я начинаю думать, что все было именно так. – Он снова подскочил к столу, за которым, теперь он знал это, сидел не кто иной, как его родной отец. – Вы оба хороши. Наверняка поскандалили из-за какой-нибудь ерунды, и ни один не пожелал уступить. Но в таком случае вы оба…

– Нет! – вскричал Джиф Уэлдон, с трудом поднимаясь на ноги. – Нет! – повторил он. – Все не так просто. Но я не позволю вам учинять мне допрос. Одно скажу. Тогда разрешить конфликт было невозможно, и ни один из нас не мог примириться с этим. Так что советую поверить мне на слово и выкинуть это из головы. – Он стоял пошатываясь, уцепившись руками за край стола, затем поднял голову и посмотрел в глаза сыну. – Мне остается сделать только одно – позаботиться о будущем Уайдейла. Вам, должно быть, известно, что я составил завещание, по которому оставляю все в пользу Эми.

Марк нервно сглотнул. Разговор получался непростым.

– Да, – ответил он.

– Я не могу ей сказать, что передумал и она ничего не получит.

Марк, вздохнув, заметил:

– Я понимаю…

– Но вместе с тем я должен сделать что-то для вас и для вашей матери. – Марк хотел возразить, но старик поднял руку, призывая его к молчанию. – Дайте мне закончить. Вы явились сюда, имея какую-то цель. Когда вы приехали вместе с Кэтрин Блейк, ведь это не было простым совпадением?

– Нет, – признался Марк. – Я уже давно осматривал Уайдейл с вертолета. Вам об этом известно.

Уэлдон кивнул.

– Это был единственный возможный способ, – пояснил Марк. – Я должен был иметь четкое представление, что поставлено на карту.

– Словом, вы проникли с черного хода. С помощью Кэтрин Блейк. Она знает?

– Знает?

– Она знает, что вы мой сын? Вы поведали ей свою тайну? – Голос Уэлдона выдавал раздражение. – Наверное, не преминула похвастаться?

– Кэтрин ничего неизвестно относительно того, что связывает меня с Уайдейл-холлом.

– Не знаю почему, но я вам верю. – Уэлдон вышел из-за стола и направился к двери. – Сейчас я вынужден просить вас удалиться. Мне нужно побыть одному и обдумать мой следующий ход. Вы меня понимаете?

Марк не понимал.

– Но уже поздно что-либо менять, – возразил он. – Вы и сами это сознаете, верно? Вы не можете вот так взять да и лишить Эми наследства, особенно теперь, когда она ради спасения Уайдейл-холла собирается выйти замуж за этого парня из карьера.

– У вас тоже есть деньги! – Старик скривил губы в зловещей усмешке. – Вы могли бы и сами привести дом в порядок.

Марк был неприятно поражен его бездушием. Он чувствовал, что вот-вот взорвется.

– Вы не имеете права так жестоко обходиться с людьми, – запальчиво произнес он. – У Эми тоже есть сердце. Она приехала сюда из Америки только для того, чтобы ухаживать за вами, а вы третируете ее, как очередную служанку.

– Уайдейл-холл моя собственность, которой я вправе распоряжаться по собственному усмотрению, – сухо изрек Уэлдон. – Если я захочу изменить завещание, то так и сделаю.

– Ну уж нет… Я не собираюсь с этим мириться…

– У вас нет выбора, мой мальчик. Мне плевать, что вы обо мне думаете. Я знаю одно: в качестве моего сына вы имеете полное право претендовать на Уайдейл-холл.

– Но как же Эми? – стоял на своем Марк.

– Если вы принимаете такое участие в ее судьбе, почему бы вам не поступить так, как поступают настоящие мужчины?

Марк опешил.

– Не понимаю, к чему вы клоните…

– Все очень просто. Женитесь на этой девушке. Тогда Уайдейл-холл достанется вам обоим.

ГЛАВА 20

Эми возвращалась из Хатюна-на-Дейле, чувствуя себя окрыленной. Ричард показал ей карьер, во время экскурсии познакомив ее со своими работниками. Сердце ее радостно трепетало, когда он с гордостью представлял ее как "ту девушку, которая скоро будет моей женой". Когда они зашли в служивший конторой сборный домик, Ричард сказал, что, если она полчасика подождет, он подбросит ее на "лендровере". В ответ Эми засмеялась и сообщила, что на собственных колесах доберется до дому за двадцать минут.

– Поделом мне. Не надо было отдавать тебе велосипед, – посетовал Ричард. – Но после работы я обязательно заеду, договорились?

– О, это было бы чудесно. Я попрошу Лиззи приготовить что-нибудь к чаю.

– Пока ты рядом, еда меня совершенно не интересует. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

Проезжая мимо старой сторожки, служившей жилищем Дункану Уорду – в саду на клумбах только-только зацвели люпины, а на камнях бордюров пробивались крохотные белые цветочки, – Эми невольно подумала о том, что теперь со всем этим будет. Она не слышала, чтобы дядя Джиф собирался сдать домик в аренду, впрочем, возможно, преждевременно ждать от него подобных решений. И все же Эми считала, что лишние деньги не помешают, учитывая, сколько Ричарду придется потратить на восстановление Уайдейл-холла.

Кроны деревьев, стоявших по обе стороны взбегавшей на холм узкой, извилистой дороги, переплетались у нее над головой, образуя зеленый шатер, и сквозь прорехи лились тонкие ручейки весеннего света, солнечными зайчиками резвившегося на асфальте. Эми полной грудью вдыхала свежий, прохладный воздух, стараясь не думать о грустном, о том, например, как за несколько дней до этого дядя Джиф страшно разгневался, когда в очередной раз потребовал, чтобы она отменила свадьбу.

Последнее время Эми вовсе перестала понимать его, но старалась не придавать этому значения, относя все на счет дурного расположения духа, в котором он пребывал после смерти Дункана Уорда. Она знала, что дядя Джиф тяжело переживает утрату старого друга. Возможно, ему теперь было вдвойне тяжело примириться с мыслью, что скоро она выйдет замуж и оставит его одного. Но ведь у него оставались Лиззи и Джон Грэм, успокаивала она себя. И потом, не на край же света она уезжает. От Хаттона-на-Дейле до Уайдейл-холла рукой подать.

Рукой подать! Боже, спохватилась Эми, если она не прибавит ходу, Ричард ее догонит. По пути она то и дело останавливалась, слишком уж много соблазнов было вокруг: зеленые живые изгороди, певчий дрозд, самозабвенно выводящий трели в придорожных кустах, пасущиеся на отлогом склоне холма овцы. Не раз и не два приходилось ей брать в руки видеокамеру, которая теперь лежала в притороченной к багажнику сумке. Вечером она хотела сменить батарейки и еще намеревалась напроситься в гости к Ричарду – переписать фильм на стандартную кассету, чтобы затем отправить ее в Америку.

Подъезжая к мосту через Эстон-ривер, Эми бросила взгляд в сторону рощи, за которой угадывались очертания старой церкви. Несколько недель назад Ричард нанял рабочих, которые теперь вовсю трудились над ее восстановлением. Она решила, что успеет на минуточку заглянуть туда, чтобы посмотреть, как продвигается работа. Оставив велосипед под деревом у моста – Ричард непременно заметит его, когда будет проезжать мимо на своем "лендровере", – она вприпрыжку побежала вниз по зеленевшему свежей травой склону.

В тот день в церкви никого не было. Эми знала, что рабочие, как правило, приходят на выходные, когда там бывает Ричард, руководивший ходом работ. До их окончания было еще далеко, однако весь мусор уже вывезли, и место постепенно приобретало прежний опрятный вид. Дыры в стенах уже заделали, оставив стрельчатые проемы окон, в которые вскорости должны были вставить рамы.

Эми зашла внутрь, осторожно ступая между ящиков с плиткой для пола и черепицей, между штабелей, в которые были сложены длинные, выструганные добела доски и массивные дубовые двери, плотно обтянутые полиэтиленом. Она подняла голову. Под потолком над нефом тянулись пережившие пожар огромные балки; уже были возведены стропила и обрешетка, покрытая на случай непогоды рубероидом, отчего в церкви царил полумрак.

Внезапно в глубине вспыхнул свет. Эми на мгновение зажмурилась и испуганно обернулась. – Кто здесь? – громко спросила она. Где-то в далеком конце церкви, наверху, где прежде был алтарь и где теперь возводили галерею хоров и восстанавливали орган, послышался шорох.

– Эми? Это вы?

Эми про себя чертыхнулась. Этот голос мягкого шотландского тембра она не спутала бы ни с каким другим, он мог принадлежать только одному человеку, Марку Пауэллу.

– Мистер Пауэлл? Вы здесь?.. – Эми сделала несколько шагов вперед и остановилась как вкопанная, увидев свисавшую из проема строительного люка галереи пару ног в черных джинсах и кожаных башмаках. Наконец Марк повис, держась за края проема одними руками, а в следующее мгновение спрыгнул на пол, от которого его отделяло фунтов шесть или семь. Вслед за Марком прилетела его фотокамера, которая, однако, ударившись о его грудь, повисла на кожаном ремешке.

– А чем вас не устраивала лестница? – спросила Эми и невольно удивилась, откуда в ее словах столько желчи. Но она ничего не могла с собой поделать; меньше всего она рассчитывала встретить здесь этого человека.

– Лестница только на первый взгляд крепкая, – ответил Марк. – На самом деле ее еще не закрепили. На этих ступеньках можно шею сломать. Поэтому я предпочел воспользоваться люком. Здесь везде так – сплошные недоделки. Так что советую вам смотреть под ноги и ни до чего не дотрагиваться. Хотите совет? За вашими рабочими нужен глаз да глаз…

– Мистер Пауэлл, я не нуждаюсь в ваших советах, – холодно заметила Эми. – А если вы нечаянно разобьете себе голову, когда будете в очередной раз совать свой нос в чужие дела, не жалуйтесь, сами виноваты.

– Я не хочу, чтобы кто-то разбивал себе голову. Поэтому и предупредил вас. Вот и все.

– Дядя Джиф разрешил вам находиться здесь?

– Он дал понять, что перед отъездом я могу погулять по окрестностям и сделать несколько снимков.

Эми оживилась.

– Так вы сегодня уезжаете? Так скоро? – лицемерно спросила она.

– Вас, похоже, это обстоятельство ничуть не огорчает, скорее наоборот, – промолвил Марк, отряхивая с джинсов опилки и проверяя, цела ли камера.

Эми равнодушно пожала плечами.

– Какое мне до этого дело?

– Действительно, какое?

– Вы уладили дела с дядей?

Он внимательно посмотрел на нее и, не скрывая досады, ответил:

– К сожалению, нет.

– Вот как?

– Эми, все не так просто…

– Мне неинтересна цель вашего приезда, – отрезала Эми. – Если дядя Джиф хочет иметь свои маленькие секреты, что ж, дело его.

– Едва ли речь идет о маленьком секрете!

– Послушайте, мне пора. Я должна идти. – Разговор, как и сам этот человек, был ей неприятен. И хотя она немного лукавила, ей было бы любопытно узнать, зачем дяде Джифу понадобилось встречаться с этим типом, что-то подсказывало ей, что она может услышать от него то, чего предпочла бы не знать.

Уж не метит ли он в преемники Дункана Уорда? – гадала она. При этой мысли она ощутила легкое подташнивание, которое поспешила объяснить для себя тем, что просто проголодалась. Она боялась признаться, что причина может быть в чем-то другом. Она не имеет права судить, убеждала она себя. Люди вольны в своем выборе. Эми всегда придерживалась либеральных взглядов на проблему гомосексуализма. Теперь, когда неожиданно выяснилось, что эта проблема касается и ее семьи, ей приходилось срочно пересматривать свои принципы.

Марк догнал ее и, схватив за руку, резко повернул, так что они оказались лицом к лицу. Эми вдруг заметила, что в церкви больше нет того затхлого запаха плесени и влаги, какой стоял в ней до ремонта, в нос ей ударил аромат свежеструганной древесины и сухих опилок. Марк сильнее стиснул ее руку.

– Эй, в чем дело? – спросил он. – Почему вы убегаете от меня?

– Я не убегаю. – Эми попыталась высвободить руку. – Послушайте, пустите же меня наконец.

Марк отдернул руку, точно ошпаренный.

– Эми, – сказал он, – мне действительно необходимо поговорить с вами. Мне нужно вам кое-что сообщить. – Он сдвинул брови и рассеянно пригладил пятерней черные как вороново крыло волосы. – Черт, как это, однако, непросто. Даже не знаю, как сказать…

– Можете не стараться, – заметила Эми. – Я вижу вас насквозь. Полагаю, вы хотите сказать мне, что на днях переезжаете в сторожку, в которой ранее жил Дункан Уорд.

Марк устремил на нее недоумевающий взгляд.

– Дункан Уорд? Какой еще Дункан Уорд?

– Бросьте. Не притворяйтесь, что вы его не знаете.

– Никогда о таком не слышал, – сказал Марк, изумленно тряся головой.

– Вы меня удивляете. – Эми повернулась и бросилась бежать. Ей хотелось поскорее избавиться от общества этого человека. В глубине душе она боялась услышать правду.

Он снова нагнал ее, опять схватил за руку и повернул к себе лицом.

– Да что с вами такое, черт возьми?

– Со мной? – Эми рассмеялась, однако даже на ее собственный слух смех получился невеселым.

– Да выслушайте же меня! – взмолился он. – Что вам стоит?

Весь ее пыл внезапно прошел.

– Хорошо, – покорно проронила она. – Я вас слушаю. Только не рассчитывайте на взаимопонимание. Я, конечно, человек широких взглядов, но…

– Ваш дядя… он мой отец.

Эми остолбенела. Она не могла выдавить из себя ни звука, только тупо смотрела на него.

– Простите, я не хотел вас расстраивать, – сказал Марк, выпуская ее руку. – Я понимал, что вам будет нелегко услышать такое. Но это еще не все.

Эми не могла двинуться с места, ноги сделались словно ватные. Как будто сквозь сон доносились до нее его слова.

– Старый бес хочет, чтобы я женился на вас. Можете себе представив? Он боится признаться вам, что я его наследник; не хочет причинять вам боль. Он считает, что единственный выход из этого тупикового положения – поженить нас. Тогда Уайдейл-холл достанется нам обоим.

Эми по-прежнему стояла, точно пораженная громом; она слышала, что он говорит ей, но никак не могла поверить в реальность происходящего.

– Скажите же что-нибудь. Ради бога, не молчите.

– Как? – выдавила она наконец. – Как он может быть вашим отцом? Ведь он не мог иметь интимных отношений с женщиной…

Выражение недоумения в его глазах сменилось ужасом.

– К чему вы клоните?

– Дядя Джиф и Дункан Уорд… – пробормотала она, потупив взор, – они были… они были… – Она замолчала, проклиная себя за то, что сказала лишнее. Но все произошло так стремительно, что у нее просто вырвалось…

– Проклятье! Нет! – Марк закрыл глаза и откинул назад голову. – Нет! Нет!

– Марк, прошу вас, не надо. Успокойтесь и подумайте трезво…

– Трезво! – Марк распахнул глаза; лицо его было белое как саван. – Он мой отец, – прорычал он. – И вы хотите сказать, что мой отец голубой?

Эми растерянно кивнула.

С минуту они молчали. Затем Марк глухо промолвил:

– А до этого вы считали, что и я тоже… Эми снова кивнула.

– Шлюха! Поганая шлюха!

– Марк, прошу вас… нет! – Она выбросила вперед ладони, чтобы оттолкнуть его, но было поздно.

– Я тебе докажу, – бормотал он. – Я тебе докажу, что я не тот, за кого ты меня принимаешь. – Рассвирепев, он схватил Эми за плечи, привлек ее к себе и принялся яростно целовать в губы.

Оглашая криками церковные своды, Эми, точно птица, попавшая в силки, отчаянно забилась, пытаясь вырваться. Но он был сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.

Вдруг до ее слуха донесся странный гул, который все нарастал, словно прямо на них мчалось стадо потревоженных буйволов. В следующее мгновение Марк Пауэлл неожиданно отпустил ее и, подхваченный какой-то неведомой силой, точно тряпичная кукла, полетел в сторону.

Эми испуганно попятилась и врезалась в уложенные штабелем доски, которые тут же обрушились, норовя погрести ее под собой. Когда она наконец выбралась из-под завала, то увидела Марка и Ричарда, сцепившихся в ожесточенной схватке, причем последний, пользуясь заметным преимуществом в весе, похоже, начинал брать верх.

Эми закричала, призывая их остановиться, но они либо не слышали, либо не хотели слышать ее. Тогда она устремилась к дерущимся и попыталась разнять их.

Марк Пауэлл пошатнулся, теряя равновесие. Пользуясь моментом, Ричард схватил Эми за плечи и, оттолкнув к стене, приказал:

– Стой там. И не двигайся, пока я не…

Марк не дал ему договорить, навалившись на него сзади. Едва Ричард повернулся, он встретил его коротким ударом в челюсть.

Ричард закружился юлой. Тут Эми поняла, что Ричард еще ни разу не ударил своего противника. Однако когда Марк снова набросился на него, Ричард, успев оправиться от полученного хука в челюсть, молниеносно выбросил кулак вперед.

Марк, точно подкошенный, рухнул на пол. Ричард схватил его за ворот фуфайки, пытаясь поднять на ноги. Оба были без курток, так что движения их ничто не стесняло.

Эми прижалась спиной к стене и, затаив дыхание, следила за поединком. Отрывистые крики и стоны дерущихся эхом разносились под сводами. Подняв голову, она увидела, что в нише, чуть сбоку от того места, где должен быть алтарь, стоял отреставрированный архангел Гавриил. Эми поняла, что его водрузили туда совсем недавно: у стены еще стояла лестница, верхним концом упиравшаяся в алебастровую фигуру.

Эми испуганно вскрикнула, обнаружив, что дерущиеся катаются по полу в опасной близости от лестницы. Она подалась вперед.

– Осторожно!.. Здесь лестница…

Однако мужчины в пылу борьбы не слышали ее. Каждый из них старался покрепче приложить другого. Эми в смятении посмотрела по сторонам в надежде найти какой-нибудь предмет, хоть что-нибудь, что помогло бы ей остановить драку. На глаза ей попалась грубая, на длинной ручке щетка, и Эми принялась лихорадочно соображать, как можно использовать ее…

Марк нанес новый удар. Ричард с окровавленным лицом попятился и врезался в лестницу.

Лестница задрожала. Нижний конец ее заскользил по полу, верхний задел алебастровую статую архангела, и лестница, описав по стене дугу, рухнула на пол. Статуя зашаталась.

Ричард машинально посмотрел наверх. Архангел Гавриил падал. Эми истошно закричала. Марк Пауэлл бросился к своему противнику, чтобы оттолкнуть его в сторону, но сделать этого уже не успел.

На глазах у Эми тяжелая статуя всей своей массой рухнула на человека, за которого она собиралась выйти замуж.

Эми сидела подле Ричарда, пытаясь с помощью своей легкой куртки остановить кровь, которая обильно текла из глубокой раны на голове. В плече у него торчал клиновидный алебастровый осколок. Ричард был без сознания.

Вдали послышался вой сирены. Эми и Марк переглянулись.

– Не будем его трогать, – сказала Эми. – Они сами нас найдут. Я подробно им рассказала, где мы находимся.

– Слава богу, что у него оказался телефон. – Даже синяки и кровавые подтеки не могли скрыть мертвенной бледности, заливавшей лицо Марка.

Вскоре появилась бригада "скорой помощи".

– Что здесь произошло? – спросила женщина-фельдшер, которая, как выяснилось, сидела и за рулем.

Эми растерянно посмотрела на Марка.

– Церковь реставрируют. Непрочно установили лестницу, она свалилась и сбила статую. Она стояла вон там. – Эми подняла голову и указала рукой на пустой альков в стене.

– Мы подрались, – спокойно пояснил Марк. – Это я во всем виноват.

– Он потерял много крови. – Склонившийся над Ричардом мужчина и женщина-фельдшер обменялись многозначительными взглядами.

– Я позвоню на станцию – предупрежу, что нам потребуется кровь.

– У него первая группа, резус положительный. – Эми порылась у Ричарда в карманах и извлекла на свет небольшую карточку. – У него это всегда при себе. Здесь его группа крови.

– Донорская карточка, – сразу определила женщина и бегло просмотрела ее.

– Откуда вы знаете, что он носит ее с собой? – хриплым голосом спросил Марк.

Эми досадливо покосилась на него.

– Вы забыли, что я собираюсь за него замуж? Я знаю о нем все, потому что люблю его. – Голос ее слегка дрожал.

Вид у Марка был удрученный. Не выдержав осуждающего взгляда Эми, он тяжело поднялся и заковылял прочь.

– Вы тоже можете отойти, – предложила женщина в зеленой униформе. – Больше вы ничем не можете ему помочь. Будьте поблизости, поедете с нами.

– Он поправится? – Она с надеждой смотрела на людей, от которых теперь зависела жизнь Ричарда.

– Мы сделаем все необходимое. К тому же мы прибыли довольно быстро.

– Но его голова… – Эми сглотнула слезы, готовая разрыдаться.

– Попытайтесь успокоиться. – Женщина взяла ее за руку.

Эми, понимая, что лишь путается под ногами, присоединилась к Марку, который стоял лицом к стене, упершись в нее руками и уронив голову на грудь.

– Ричард вас не просил сообщать, что вы дрались, – сказала Эми. – Да и у вас могут быть неприятности.

Медленно подняв голову, он оглянулся.

– Иначе говоря, у меня будут неприятности, если он умрет…

– Не смейте этого говорить. – Слезы брызнули из ее глаз, но вместе с тем Эми неожиданно для себя обнаружила, что не питает ненависти к этому человеку. Она вспомнила, что Марк в последний момент пытался спасти Ричарда.

– Мне очень жаль… Черт, какая пошлая фраза… – Марк вдруг осекся, у него дрожали губы.

Эми положила руку ему на плечо. Он показался ей постаревшим, немощным, таким она застала дядю Джифа после смерти Дункана Уорда.

Она вдруг ясно поняла, что перед ней действительно сын Джиффорда Уэлдона. Теперь, когда с него слетела маска высокомерия, сходство угадывалось безошибочно.

– Я не представляю себе жизни без Ричарда, – произнесла она. – О, Марк, что же мне делать?