Текст книги "Дитя греха"

Его сын немедленно наполнил ведерко песком, а потом выбросил его содержимое в воду.

– Видишь? – повернулся он к Алексису.

– Отлично. Как думаешь, я смогу бросить дальше? Тоже песок или камень?

– Камешек! – закричал Ники и запрыгал от радости, когда брошенный Алексисом камень улетел далеко в море.

– А я знаю один фокус… – сказал мужчина. Он присел на корточки, нашел в песке пару круглых плоских камешков, прищурился, выбирая угол броска, и кинул один из них в воду.

– Подпрыгнул! – восхищенно воскликнул мальчик и поднял глаза на Алексиса. – Сделай так еще!

Мужчина подчинился.

– Два раза подпрыгнул! – радостно закричал Ники. – Сделай теперь три!

– В следующий раз, – сказал Алексис.

Он и сам был удивлен, что не разучился проделывать этот фокус с плоской галькой. Все благодаря усердной практике во время летних каникул, которые он проводил, будучи еще мальчишкой, у моря на огромной вилле Петракисов в пригороде Афин. Ему просто не с кем было играть. Отец постоянно пропадал на работе.

Что же касается матери…

Не смей вспоминать!

Его сын подбирал камешки и безуспешно пытался заставить их подпрыгивать.

– У меня не получается! – раздраженно сказал он.

– Я же сказал – это фокус. Научишься, когда подрастешь.

– Когда мне будет пять? – спросил Ники.

– Больше. Я научился делать этот фокус, когда мне было больше, чем пять.

– А сколько?

Алексис невольно задумался.

– Восемь…

Ровно восемь. Это был день его рождения. Отец находился по делам в Нью-Йорке. Алексис остался один на вилле, если не считать прислуги, и провел весь день на пляже, упорно кидая камешки, пока не заставил их подпрыгивать.

– Мне будет восемь через… – Ники старательно загибал пальцы, – один, два, три… четыре года!

– Вот и отлично, – засмеялся Алексис. – Kala. По-гречески – «хорошо». Мы сейчас находимся на одном из греческих островов. Если ты умеешь считать по-английски, то сможешь и по-гречески. Ena, thio, tria. Это значит: «один, два, три». Повторишь?

Мальчик неуверенно повторил. Что-то дрогнуло в душе Алексиса. Мой сын говорит по-гречески.

– Отлично, – сказал он и улыбнулся ребенку, и на этот раз – искренне.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Райанна слегка пошевелилась. Голова ее была тяжелой, все тело болело. Видимо, ей дали успокоительное, побочным эффектом которого была слабость. Интересно, как долго я спала, подумала женщина и посмотрела на часы.

Часы показывали десять тридцать утра.

Неожиданно Райанна вспомнила, почему мисс Томпсон могла дать ей сильное успокоительное, и ее охватила паника.

– Ники! – громко позвала женщина.

В ту же секунду в спальню вошла сиделка.

– Ну-ну! Я не позволю вам снова расстраиваться.

– Где Ники? – в отчаянии крикнула Райанна вне себя от ужаса. На ее лбу выступил холодный пот.

– Плавает в бассейне с мистером Петракисом.

Райанна попыталась сбросить одеяло, но мисс Томпсон удержала ее.

– Так никуда не годится, – сказала она сурово. – Ники в полном порядке и совершенно счастлив. Скоро сами увидите, когда позавтракаете.

Райанна пристально смотрела на нее страдальческими глазами.

– Вы не понимаете…

– Я понимаю только одно: если вы хотите выздороветь, то не должны позволять себе так нервничать! Вчера вы могли разбиться, упав со ступенек. Вам это нужно? Сперва покушайте, а потом я помогу вам подняться.

Райанне пришлось подчиниться, но и во время завтрака она не могла отвлечься от мрачных мыслей.

Женщина отчаянно твердила себе: Алексис не может отобрать у нее малыша. Отцы незаконнорожденных детей по законам Англии не обладают такими полномочиями. Зато она вправе запретить ему видеться с ребенком… в конце концов, она может обратиться в суд по семейным делам, чтобы и близко не подпускать этого человека к Ники!

Райанну все время мучил один, главный вопрос – зачем?

Зачем Алексису Петракису понадобился Ники? Скорее всего, единственной причиной, по которой он забрал его от попечителей и привез сюда, было желание предотвратить возможный скандал…

Но почему тогда он разозлился, узнав, что она скрывала от него сам факт рождения ребенка?

Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем сиделка осталась, наконец, удовлетворена тем количеством омлета, которое Райанна заставила себя съесть, и помогла ей одеться. Со стороны бассейна доносился плеск воды и возгласы Ники, на которые отвечал низкий голос с акцентом.

– Я хочу к сыну, – решительно заявила женщина.

Ставрос, муж экономки Марии, аккуратно повез кресло Райанны туда, куда она попросила.

Когда Райанна увидела бассейн, у нее сжалось сердце. Ники в спасательных нарукавниках и поясе молотил руками и ногами, вздымая тучи брызг, а Алексис Петракис, стоя по пояс в воде, подбадривал его.

Райанна была не в силах признаться себе, что внешний вид красавца мужчины, который медленно отступал сейчас к бортику бассейна, вызвал у нее восхищение. Его мокрые волосы напоминали соболий мех, а сильное стройное загорелое тело отливало темным золотом. Бриллиантовые капельки воды сверкали на его широкой груди.

На женщину нахлынули воспоминания.

В ту ночь, пять лет назад, ее руки скользили по изгибу этих крепких упругих плеч, ее бедра прижимались к его бедрам, ее дыхание участила безудержная страсть, их тела излучали чувственность…

Нет! Она должна видеть в Алексисе Петракисе только человека, который хочет отобрать у нее сына! Но ему никогда не сделать этого.

Зачем, зачем ему понадобился мой мальчик?..

– Работай! – услышала Райанна голос Алексиса. – Работай сильнее! Молодец! Хорошо!

Алексис ободряюще кивал Ники, протягивая к нему руки. Все его внимание было сосредоточено на ребенке.

Ники плыл к своему отцу. Его маленькое личико было сосредоточенным и напряженным.

– Отлично! – сказал Алексис.

Ники просиял от восторга и заметил, что с веранды на него смотрит Райанна.

– Ты видела, мамочка? Видела? Я плаваю! Я умею!

Его огромные глаза светились счастьем и гордостью.

А устремленный на Райанну взгляд Алексиса был полон ненависти.

Казалось, этому утру не будет конца. Урок плаванья сменился уроком игры в водное поло, вызвавшим у Ники полнейший восторг, затем последовали прыжки в воду. Райанна пристально следила за сыном ввалившимися глазами.

Наконец из дома вышла Кэрен и объявила Ники, что ему пора обедать.

Мальчик нехотя выбрался из бассейна и закутался в полотенце. Алексис оттолкнулся от бортика и поплыл, рассекая прозрачную воду сильными ритмичными движениями.

Ники взбежал по лестнице и кинулся к Райанне.

– Ты видела, мамочка? Видела?

Он вскарабкался ей на колени. С его мокрых волос капала вода, но Райанна не обратила на это внимания. Она крепко прижала малыша к груди.

О, Ники, мой единственный, я так тебя люблю…

– Пойдем, пора обедать, – Кэрен протянула мальчику руку. – Тебе еще надо переодеться.

…Внизу, в бассейне, Алексис Петракис продолжал плавать круг за кругом. Солнечный свет заливал его мускулистое тело.

Райанна закрыла глаза.

Алексис влез на бортик бассейна. Ему было необходимо выплеснуть злость, освободиться от избытка желчи, чтобы умерить свою ненависть к этой женщине.

Схватив с шезлонга пляжное полотенце, Алексис энергично растерся им, а затем направился к лестнице, умышленно стараясь не смотреть на Райанну.

Но когда он проходил мимо, она прошипела, словно ядовитая змея:

– Ты не получишь Ники. Не получишь.

Алексис остановился как вкопанный. Медленно повернувшись, он холодно взглянул на женщину.

– Позволь мне кое-что объяснить… – произнес Алексис. – Можешь выбросить из головы все безрассудные идеи. Думаешь, что обращение в суд закончится в твою пользу? Да ни один суд в мире не вернет ребенка такой женщине!

Лицо Райанны исказила ненависть.

– Ни один суд не отдаст тебе мальчика, если я расскажу, как он был зачат!

– Бог мой, ты еще имеешь наглость говорить об этом? – презрительно бросил Алексис.

Ярость и жгучий стыд пронзили Райанну при мысли о том, как легко она оказалась в объятиях этого чудовища. Ее щеки вспыхнули.

– Я жалею только об одном: о том, что я была невероятно, преступно глупа и легла в ту ночь с тобой в постель!

– Да, действительно. Настолько глупа, что и меня посчитала идиотом.

– Я не…

– Ты глупа, если думаешь, что я оставлю своего сына на попечении какой-то наркоманки.

– Что ты сказал?

– Что слышала. Ты – наркоманка! – злобно сказал Алексис. – Даже не пытайся отрицать. Представительница социальной службы, которая сообщила мне о существовании сына, рассказала и о твоей пагубной привычке. Она узнала об этом в то утро, когда пришла в твою квартиру и нашла тебя в совершенно невменяемом состоянии. На ночном столике было рассыпано наркотическое зелье, а мой сын, предоставленный самому себе, мог открыть дверь кому попало. А потом ты потащила четырехлетнего ребенка на улицу, все еще находясь под воздействием наркотика, и он едва не погиб! – глаза мужчины сузились. – Я мог бы удушить тебя за это собственными руками…

– Это был вовсе не наркотик, а порошок от гриппа! – перебила Райанна.

– А еще ты угрожала ножом соцработнику.

– Я чистила морковь! Она все налетала и налетала на меня, заставляя признаться в том, кто отец Ники…

– Ты все запланировала, не так ли? – перебил Алексис срывающимся от злости голосом. – Выжидала время, чтобы получить с меня побольше денег. Тебе было абсолютно наплевать, на какую жизнь ты обрекала моего сына!

Райанна изменилась в лице.

– Ты просто ненормальный. Я бы до конца своих дней не допустила, чтобы ты приблизился к Ники.

– Так ты поэтому прикрепила листочек с моей фамилией и контактными телефонами к его метрике? – ядовито усмехнулся Алексис.

– Я сделала это на случай, если… что-то случится со мной… Я указала твои данные, потому что знала, что у тебя, по крайней мере, есть деньги и государство сможет заставить тебя платить за воспитание Ники… обеспечить его будущее…

– Ну что ж, теперь у моего сына есть будущее, и в нем нет места безответственной наркоманке.

Райанна поднялась с кресла, не обращая внимания на пронзившую ее невыносимую боль.

– Не смей!

Мужчина сурово сдвинул брови.

– Вот что я тебе скажу: ты больше не прикоснешься к наркотикам до конца своих дней. Моему сыну не нужна мать-наркоманка!

– Я не употребляю наркотики! – закричала Райанна. – И никогда не употребляла!

Он холодно посмотрел на нее.

– Возьми себя в руки. Я не потерплю истерик, потому что прекрасно знаю тебе цену. Нечего нести чепуху о добродетелях, которыми ты не обладаешь. А теперь сядь, пока снова не свалилась, и не пытайся вызвать у меня сочувствие. Твое физическое состояние целиком на твоей совести. Если бы не Ники, ты могла бы убить себя хоть сейчас – я бы пальцем о палец не ударил. Но четырехлетний ребенок нуждается в матери – даже в такой, как ты. Ради него я буду терпеть твое присутствие, но на моих условиях. С этого момента и говорить, и действовать ты будешь только в интересах моего сына! Я и мои люди проследим за каждым твоим шагом.

– Иди к черту! Ни один суд на земле не позволит тебе этого! – у Райанны вырвался истерический смех.

Алексис пожал плечами.

– А каким образом ты обратишься в суд, интересно узнать? Это мой остров, и прислуга работает на меня…

– Почему? – прошептала Райанна. – Почему ты это делаешь? Зачем тебе Ники?

– Боже праведный, – тихо сказал Алексис. – Вот теперь ты наконец-то показала себя такой, какая ты есть – женщиной, не способной понять, что значит – иметь ребенка. Видеть тебя не хочу. Не желаю дышать с тобой одним воздухом.

Алексису показалось, что солнечный свет на мгновенье померк – с такой силой хлынули в его душу мучительные воспоминания.

Мужчина развернулся и направился к дому.

Райанна почувствовала дурноту и, едва дыша, ухватилась за каменную балюстраду. Сердце глухо билось в ее груди, но не физическая боль привела женщину в такое отчаяние.

– Ники, – прошептала она.

Алексис собрал волю в кулак, чтобы как ни в чем не бывало спуститься к обеду – ведь его ждал сын. Но его спокойствие было лишь маской – непокорность Райанны, ее ложь и жалкие попытки скрыть пристрастие к наркотикам бесили Алексиса. По всей видимости, она – одна из тех женщин, которые пытаются доказать, что черное – это белое, а жидкая грязь под ногами – свежевыпавший снег!

Такой же была его мать.

Ее любовники… Их было так много!

Он даже заставал их в ее постели.

Алексис отчетливо запомнил один такой день: рано утром он пришел в спальню своей матери, забрался на кровать и заплакал от испуга, увидев лежащего рядом с нею чужого мужчину.

Он не сразу узнал в нем Демоса – рабочего, который раз в неделю приходил к ним на виллу чистить бассейн…

Алексис посмотрел на Ники. Мальчик сидел за столом напротив и пил сок из голубой пластиковой кружки.

Это мой сын. Даже если его мать такое же ничтожество, как моя, у него буду я. У него всегда буду я. Клянусь.

Мисс Томпсон помедлила, прежде чем подняться на террасу – по-видимому, сначала она хотела убедиться в том, что Алексис Петракис ушел в дом.

Неужели она была свидетелем этой отвратительной сцены? Ах, конечно, ведь они так кричали, что их слышали бы даже соседи… Если бы они были.

– Немедленно в кровать! – только и сказала сиделка. – Вы снова попадете в больницу, если будете так себя вести.

Райанна подчинилась и попыталась успокоиться, но ей это не удалось. Женщина чувствовала себя такой беспомощной, такой больной и совершенно, абсолютно одинокой.

Пока она так слаба, она не в силах бороться с Алексисом Петракисом. Ей надо поправиться, и тогда она сможет победить – ради Ники.

Алексис работал в своем кабинете. Он постоянно держал под контролем текущие дела компании «Петракис интернэшнл» – посредством электронной почты, факса и телефона. Послеполуденные часы он провел с Ники, после того как тот немного поспал после обеда. Они снова плавали, строили крепость из песка и играли в футбол. После ужина Алексис уложил мальчика и почитал ему сказку.

Стук в дверь прервал его работу.

– Мистер Петракис?

В дверях стояла сиделка. Вид у нее был решительный.

– Да? – Алексис откинулся на спинку стула.

Сиделка вошла в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

– Мне надо с вами поговорить, – заявила она.

– Пожалуйста, – кивнул Алексис.

– Моя обязанность – ухаживать за пациенткой… И по этой причине я вынуждена попросить, чтобы ее не подвергали таким эмоциональным встряскам, как в последние два дня. Подобные эпизоды не способствуют ее выздоровлению. Мисс Дэвьюс уже идет на поправку, но все же остается опасность того, что ее состояние может ухудшиться. Мне придется снова давать ей успокоительное.

Ни один мускул не дрогнул на лице Алексиса. Тщательно подбирая слова, он ответил:

– Я ценю ваше отношение, мисс Томпсон. Тем не менее лучший способ обеспечить спокойствие вашей пациентки – держать ее подальше от меня. Вы понимаете, что существенный аспект лечения – добиться ее скорейшего освобождения от наркотической зависимости?

Сиделка недоуменно подняла брови.

– Дозы, безусловно, уменьшаются, но отменить эти средства полностью пока нельзя, поскольку болезнь может возвратиться. Ее организм все еще нуждается в них.

Лицо Алексиса потемнело. Вот чего стоят лицемерные утверждения Райанны Дэвьюс, что она не наркоманка!

– Неужели она настолько сильно пристрастилась? – мрачно спросил он.

– Что значит – пристрастилась? Не понимаю!

– Если бы вы потрудились внимательно прочитать историю болезни этой женщины, вы бы поняли, о чем я говорю! – холодно произнес он.

– В медицинской карте нет абсолютно ничего, что свидетельствовало бы о том, что она наркоманка! – возмутилась сиделка.

– Она находилась под воздействием наркотиков, когда выскочила на проезжую часть!

– Мистер Петракис, мисс Дэвьюс была детально обследована в отделении скорой помощи районной клинической больницы. Единственный препарат, обнаруженный в ее крови, – лекарство от гриппа, которое отпускается без рецепта! Слишком в большом количестве, но ничего, абсолютно ничего противозаконного. И многочисленные последующие обследования не выявили ни малейшего признака того, что она злоупотребляет… или злоупотребляла наркотическими средствами. Если не верите, спросите у вашего собственного доктора Паниотиса, – возмущенно закончила женщина.

– Должно быть, мисс Дэвьюс находилась под влиянием еще чего-то, раз так безрассудно выскочила под этот автомобиль!

– Машина летела на бешеной скорости, и тому есть свидетели. Водитель был арестован за вождение в нетрезвом виде. Все произошедшее отражено в соответствующих документах, и я уверена, что местная полиция подтвердит вам это!

– Не хотите ли вы сказать, – медленно произнес Алексис, – что она не наркоманка?

– Безусловно, хочу! В жизни не слышала подобной чепухи!

– Курирующая ее представительница социальной службы…

Сиделка фыркнула.

– …представительница социальной службы, – продолжал Алексис, – сказала, что у нее есть доказательства применения вашей пациенткой наркотиков и ее агрессивного поведения.

– Мистер Петракис, исходя из своего многолетнего опыта работы по уходу за больными могу заверить вас, что моя пациентка никакая не наркоманка и совершенно не агрессивна!

– Тогда почему же она выглядит, как ходячий труп?

– Вероятно, потому, что она была очень близка к смерти, – парировала мисс Томпсон. – Когда ее доставили в больницу, у нее кроме травм обнаружилась застарелая легочная инфекция, усиленная хроническим истощением. Поэтому ей потребовалось длительное медикаментозное лечение, которое продолжается до сих пор. У меня не укладывается в голове, как она вообще держалась на ногах! Мисс Дэвьюс была не в состоянии угрожать кому-то ножом, я удивляюсь, что она вообще удержала его!

Отвернувшись, мужчина уставился в окно на темнеющее море.

– Спасибо, мисс Томпсон. Пока все.

Райанна говорила правду?..

– Мамочка!

– Привет, пончик. Хорошо выспался?

Ники забрался к матери на колени и прижался к ее груди. Райанна провела рукой по его волосам. Все это утро, как, впрочем, и предыдущие день и вечер, она по настоянию сиделки провела в постели. Но после обеда мисс Томпсон разрешила ей встать.

– Да, выспался, но сейчас я хочу поиграть. На пляже. И ты приходи!

– О, дорогой, может быть, завтра…

– Нет, сейчас! – насупился Ники.

– Ники, твоей маме нужен отдых. Чем больше она будет отдыхать, тем скорее поправится.

Низкий голос с акцентом прозвучал твердо, но доброжелательно. Алексис Петракис наблюдал за ними, стоя в дверях.

– Она всегда отдыхает, прямо как дедушка. Он тоже всегда был усталый и отдыхал. А потом он… он… – губки Ники скривились.

Глаза Райанны наполнились срезами.

– Солнышко мое, я совсем не так сильно болею, как дедушка, и скоро поправлюсь, обещаю. Слушай, я спущусь вниз, хорошо?

– Минутку.

Не успела она понять, что происходит, как Алексис Петракис наклонился и снял Ники с ее колен. Райанна успела почувствовать мимолетное прикосновение ладони Алексиса к своей обнаженной голени.

Она вздрогнула.

Алексис поставил Ники на пол.

– Пойди скажи Кэрен, что мы идем на пляж.

– С мамочкой?

Мужчина кивнул. Просиявший Ники убежал. Алексис повернулся к Райанне.

– Что там говорил Ники о дедушке, который все болеет и никак не поправляется?

– Он… не поправился.

Райанна не хотела вспоминать об отце, о его мучительных последних днях. И уж, безусловно, она не собиралась говорить об этом с Алексисом Петракисом.

– Ники помнит его?

– Да.

– Когда он умер?

– В прошлом месяце… – сдавленно произнесла женщина.

– Что? Ты потеряла отца всего несколько недель назад?

Райанна кивнула.

– Он давно болел. Это неминуемо должно было случиться.

– Как долго он болел?

Что это, черт возьми, испанская инквизиция?

– Несколько лет.

– Лет? А что это была за болезнь?

Разбитое сердце.

Это правда – потеря «Дэвьюс яхт дизайн» разбила сердце отца Райанны.

– Проблемы с сердцем. Отсюда – приступы, инфаркты…

Хоть бы он умолк… Скрылся, исчез. Но нет – такой не отстанет, пока не вынет всю душу…

– Я не знал о твоей потере, как и о том, что это случилось совсем недавно.

– Смерть принесла ему покой. Он… очень мучился.

– Так всегда бывает, – странным напряженным голосом произнес Алексис.

С пляжа раздался голос Ники:

– Идем, мамочка!

Не успела Райанна понять, что происходит, как ее подхватили на руки – без малейших усилий, словно перышко.

Она сделала отчаянную попытку освободиться.

– Опусти меня! Пожалуйста!

– В чем дело?

Райанна высвободилась и прислонилась спиной к балюстраде.

– Не прикасайся ко мне!

Женщина самостоятельно спустилась по ступенькам, решительно оттолкнув руку Алексиса. Она шла очень медленно, но все же смогла преодолеть весь путь до пляжа, где с облегчением опустилась на песок.

Алексис присел на корточки рядом с мальчиком и присоединился к строительству замка. Он был, как и Ники, в шортах и футболке и копал с таким же усердием. Склонив черные как смоль головы, они старательно углубляли большую яму.

Их необычайное сходство бросалось в глаза с первого взгляда.

Но я не хочу, чтобы, он был его отцом!

Райанна могла хотеть чего угодно, однако факт, что именно Алексис – отец Ники, от этого не менялся. Его гены проявились в ребенке – в его жестах, привычках, чертах лица… Алексис сам сказал Райанне, что немедленно узнал в мальчике своего сына, потому что тот был копией его самого в детстве.

Райанна украдкой рассматривала Алексиса. Она невольно залюбовалась очертаниями его скул, разлетом бровей, рисунком рта… Ей хотелось смотреть на него, не отрывая взгляда. Что-то шевельнулось в душе женщины – что-то, дремавшее в ней пять долгих, горьких, мучительных лет.

Нет! Нельзя, чтобы все возвращалось!

Райанна взглянула на Ники.

Его сын. Наш сын.

О господи, они зачали его в ту чудесную, волшебную, ослепительную ночь, когда она растаяла в его руках, как воск… С тех пор Райанна и не мечтала снова испытать подобное.

А для Алексиса произошедшее было не более чем приключение на одну ночь – удовлетворение физического влечения к легкодоступной женщине.

А что, если бы тогда все сложилось иначе?

У Райанны сжалось сердце: Алексис мог быть сейчас ее мужем, а та ночь пять лет назад – всего лишь одной из многих, проведенных ими вместе. Они могли бы создать семью – любящую и счастливую…

Пустые мечты.

Алексис Петракис использовал ее, а наутро осыпал несправедливыми оскорблениями. Он даже не дал ей возможности объясниться, оправдаться…

Он не годится в Ники в отцы. Однако…

Райанна с удивлением наблюдала, как эти двое азартно копают песок, как слаженно, единой командой работают, обсуждая глубину ямы. Им было легко и комфортно в обществе друг друга.

Нельзя отрицать, что Алексис прекрасно поладил с Ники.

Может быть, он и не собирается сообщать мальчику правду? Может, он все еще не решается признать его? А если признает, то не передумает ли со временем?..

– Я хочу набрать воды! – крикнул Ники и, схватив ведерко, помчался к морю.

Неожиданно для самой себя Райанна выпалила:

– Ты не собираешься признавать его, да? Он не узнает, что ты – его отец?

Алексис резко повернулся к ней.

– Ники обязательно узнает правду… как только наступит подходящий момент.

– Ты уже не сможешь изменить свое решение, ты ведь это понимаешь, правда?

Алексис, прищурившись, посмотрел на Райанну.

– Я не собираюсь так поступать. Ники мой сын! Каждому ребенку необходим отец – это факт, который ты бессердечно проигнорировала. Интересы Ники для меня на первом месте. Поэтому ты будешь находиться с ним до тех пор, пока он в тебе нуждается…

– Он всегда будет нуждаться во мне. Я его мать!

– Я никогда бы не разлучил ребенка с матерью – даже если бы она сама этого захотела!

Райанна недоверчиво посмотрела на него.

– Ни одна мать добровольно не расстанется со своим малышом!

Алексис помрачнел и отвернулся.

– Некоторые женщины лишены материнского инстинкта.

– Тогда им не следует иметь детей.

– Да что ты?

Райанна внутренне содрогнулась, но тут к ним подбежал Ники со своим ведерком, и Алексис переключил все внимание на него.

Ники вылил воду в яму и пару минут с интересом наблюдал за тем, как она впитывается в песок.

– Она ушла!

– Вода не может задерживаться, Ники, – сказал Алексис. – Она всегда уходит.

– Но я хочу, чтобы она задерживалась! – возмущенно воскликнул мальчик.

– Не все, чего мы хотим, выполнимо…

Да, не все наши желания выполнимы.

Алексис не хотел, чтобы Райанна Дэвьюс была матерью Ники.

Он мельком взглянул на сидящую рядом женщину.

Ее лицо было напряженным, она смотрела прямо перед собой.

Алексис отметил, что она уже не выглядела столь отвратительно, как тогда, в больнице, хотя все еще оставалась довольно худой и изможденной.

А он-то думал, что это все – наркотики…

Когда сиделка решительно опровергла его уверенность, Алексис связался с доктором Паниотисом, и тот подтвердил: доказательств тому, что Райанна Дэвьюс употребляла наркотики, нет. Порошок, который нашла представительница социальной службы, оказался лекарством от гриппа. И Райанна действительно перенесла серьезную легочную инфекцию перед тем, как ее сбил на пешеходном переходе пьяный водитель, мчавшийся с бешеной скоростью.

А это означало, что Райанна не была виновата в том, что оказалась в больнице, и выглядела она так ужасно из-за хронического истощения. Следовательно…

Подобные мысли могут завести Бог знает куда! Нет, он не станет мучиться угрызениями совести или жалеть Райанну.

Открывшиеся обстоятельства ни в коем случае не оправдывали и других ее прегрешений.

Мужчина нахмурился. Почему Райанна сама не рассказала ему об отце?

Алексис прекрасно знал, как это тяжело, когда близкий человек долгие годы прикован к постели. Его собственный отец стал инвалидом после первого инфаркта, но отказывался признавать свою слабость и пытался продолжать контролировать управление компанией «Петракис интернэшнл». Эта навязчивая идея по-прежнему оставаться у руля в результате убила его.

В памяти Алексиса неожиданно всплыли последние горькие слова отца, сказанные им незадолго до смерти.

Мужчина помотал головой, отгоняя воспоминания, и нежно посмотрел на Ники.

Мой сын. Мой малыш.