Текст книги "Поцелуй принца"

Глава 7

…в качестве финального аккорда свадебных торжеств был подан ужин, на котором присутствовали немногие из оставшихся иностранных высоких гостей, кои прибыли на свадьбу издалека. Хозяйкой приема, ставшего для нее первым официальным мероприятием, выступала герцогиня Таннемидская. По такому случаю королева Дарья одолжила ей тиару, украшенную шестнадцатью изумрудами, а изумрудные же серьги в тон Ее Величество ранее презентовала ей в дар.

На последнем праздничном ужине присутствовали многие выдающиеся личности, среди которых, пожалуй, самой интригующей оказалась Королек Веслории, чьи трели, по слухам, покорили сердце наследного принца. Говорят, что все условия брачного контракта уже согласованы. К концу лета ожидается официальное заявление.

Дамы, путешествуя по морю, советуем оставлять свои тонкие легкие ткани в сундуке, поскольку соленая взвесь способна испортить хороший наряд и напитать ненужной влагой вашу одежду.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Кадро, телохранитель Лео, мимоходом обронил, что Лизандр был задержан. Известие об этом пронзило Лео, как удар молнии.

– Когда?

– Сегодня днем, – ответил Кадро. – В дворцовом саду.

То есть после того, как он оставил его? После того, как Лео ушел из сада, снедаемый чувством смутного беспокойства и с бешено бьющимся сердцем?

Принц по-прежнему не мог понять, чего ради ему вообще понадобилось встречаться с Лизандром. Быть может, потому, что ему не хотелось вновь слушать, как поет Евлалия. Он высидел две песни, но при этом ему казалось, будто по ногам у него вверх и вниз ползают муравьи, и ему отчаянно хотелось оказаться в другом месте.

Но его мать была очарована.

– Герцогиня должна это услышать, – настаивала она, после чего они всей толпой отправились на поиски Элизы.

Хотя не исключено, что он ушел, так как боялся, что, если задержится, за него вновь примется леди Каролина. Лео не был уверен, что сможет, вступив с нею в разговор, не поддаться желанию заткнуть ей рот своим шейным платком. На один дурацкий и странно возбуждающий миг он представил себе эту картину – рот леди Каролины завязан, а она так и сверкает глазами, глядя на него.

Словом, каковы бы ни были причины, но Лео ушел.

Лизандр оказался намного мощнее того человека, которого он помнил, – и фигурой, и поведением. Лео немедленно сообщил ему, что его не интересует то, что он имеет ему сказать, и что он пришел сюда только ради того, чтобы заявить ему это ради его же собственного блага.

– Ага. В таком случае вас наверняка не интересует, что затевает ваш будущий тесть? – с хитрецой осведомился Лизандр. – Герцог Брондени?

Да, его вопрос выбил Лео из седла. Он ведь совсем недавно впервые встретился с герцогом. Откуда Лизандр может знать о нем хоть что-либо?

– И что же?

И тогда Лизандр сообщил Лео нечто настолько возмутительное и немыслимое, что он потерял дар речи. Он предостерег Лизандра, что подобные заявления могут быть восприняты как гнусная клевета. И добавил, что не верит ему.

– Кто бы ни сообщил вам это, он солгал.

– Когда вы вернетесь в Англию, одна молодая женщина может подтвердить, что все сказанное мною – правда. Она находится в услужении у лорда Хилла. Ее зовут Анна…

– Мне нет до этого дела! – Лео оборвал его прежде, чем он успел сообщить ему еще какие-либо скандальные подробности.

Но Лизандр терпеливо продолжал:

– Ее зовут Анна Марбл, и она – горничная в доме важного человека. Она помогала мне в одном…

– Вы не можете прийти сюда с такими известиями, – прошипел Лео по-английски. А потом добавил на алусианском: – Только не сюда, слышите? Или, по-вашему, эти стены не имеют ушей? – Он был так уверен в этом, что оглянулся. Ему казалось, что даже деревья подслушивают их разговор.

– Mans princis, неужели вы отвернетесь и закроете глаза? – негромко спросил Лизандр. Мой принц.

Лео разозлился еще сильнее. Он что, чей-то принц? Личная собственность? Быть может, он и родился с этим титулом, но в действительности являет собой лишь горького пьяницу с талантом избегать любых конфликтов, обязанностей и ответственности. Ему очень хотелось повернуться к Лизандру спиной и заткнуть уши в тот самый момент, когда он назвал его «мой принц». Ему хотелось тотчас же уйти и не оборачиваться. Но что-то удержало его на месте. Если в том, что рассказал ему Лизандр, была хотя бы малая толика правды, он не мог развернуться и уйти, чего бы это ему ни стоило.

Но и просто стоять и слушать он тоже был не в силах.

– Встретимся завтра в доме Жана Франка, финансиста. Он – мой друг. Знаете его? А его дом? – осведомился он, чувствуя, как в душе у него нарастает смутное беспокойство.

Лизандр заколебался поначалу, но потом все-таки кивнул:

– Да.

– В два часа пополудни. – И Леопольд ушел, стараясь как можно скорее избавиться от тревоги, которую внушал ему Лизандр, думая о том, что только что узнал.

У входа во дворец он разминулся с четырьмя стражниками. Они почтительно ему поклонились, а один даже пробормотал приветствие.

Леопольд оглянулся и посмотрел им вслед, задаваясь вопросом, куда они могли направиться. На обход территории? Или ищут кого-то? Но, судя по их виду, они особо не спешили, словно и впрямь выдвинулись патрулировать местность. Или они уже успели задержать Лизандра?

Леопольд так и не смог избавиться от чувства смутного беспокойства, которое тревожило его со вчерашнего дня. С момента смерти Матуса все необычное выбивало его из колеи.

Он расстался с Кадро, чтобы переодеться к последнему ужину с братом и несколькими оставшимися гостями. Короля с королевой сегодня вечером с ними не будет, чему он был откровенно рад, – это означало, что ужин пройдет в менее официальной обстановке, начнется раньше и закончится быстрее. Ему нужно было время, чтобы без помех подготовиться к завтрашнему отплытию.

Но долг звал его, и потому в тот вечер он вышел в салон, чтобы присоединиться к гостям.

Где его немедленно взял в оборот некий марокканский джентльмен, мистер Харрак. Он желал обсудить торговлю опиумом, который поставлялся по Средиземному морю, а также свои планы вмешательства в оную, что должно было обогатить всех причастных к ней в Марокко и Алусии.

– Почему все сливки должны доставаться Британии? – резонно вопрошал он.

Лео слушал его вполуха – опиум ни в коей мере не интересовал его. Он знавал многих, павших на самое дно благодаря его «целебным свойствам», да и, кроме того, он не был экспертом в торговых операциях – им являлся Бас.

Пока Харрак что-то безостановочно вещал ему насчет империализма Англии, Лео окинул комнату внимательным взглядом и в дальнем ее конце разглядел Элизу и леди Каролину. Его невестка в своем светло-желтом платье буквально лучилась радостью и довольством. Грудь ее пересекала широкая темно-зеленая лента, к которой были приколоты две побрякушки – сапфировая брошь, которую подарил ей на свадьбу Бас, и новый орден, отмечавший присоединение ее к королевской фамилии. Знак отличия, так сказать. Ей всегда была присуща некоторая очаровательная эксцентричность, вот и сегодня тиара, одолженная ей его матерью, так и норовила съехать набок. Всякий раз, поправляя ее, она смеялась чему-то, что говорила ей леди Каролина, и тиара соскальзывала снова. Глядя на них, пока Харрак назойливо зудел о чем-то у него над ухом, Лео решил, что леди Каролина из них двоих – подлинная красавица, по крайней мере, на его вкус. У нее были широко поставленные глаза и веселая улыбка, от которой на щеках у нее появлялись ямочки.

Жаль, что она слегка помешанная.

– Вопреки тому, что британцы могут думать о себе, они не правят миром, не говоря уже о морях, – не унимался Харрак.

– Гм. – Лео наблюдал за тем, как к Элизе подошла леди Евлалия в сопровождении еще одного веслорианца.

А ведь Евлалия Гаспар – тоже весьма интересная женщина, не правда ли? Она выглядела приятной во всех отношениях особой с вполне здравым отношением к тому двусмысленному положению, в котором они оба оказались. Тем не менее было в ее улыбке нечто такое, что вызывало у него некоторое стеснение и даже тревогу. Некое странное чувство, которое возникает, когда кто-то смеется над вами за вашей спиной. Впрочем, не стоило полагать, что у нее уже сложилось о нем определенное впечатление, – в конце концов, они познакомились только вчера, и он успел всего один раз потанцевать с нею.

Знала ли она о том, что именно говорят о ее отце? Наверняка нет. Хотелось бы надеяться, что нет. А что, если знает?

Все, довольно! Иначе внутреннее беспокойство заведет его незнамо куда. Нет здесь ничего тайного, ни за его спиной, ни где-либо еще. Этот предполагаемый брак выводил Евлалию из себя так же, как и его, и все тут.

– Значит, вы согласны поговорить с королем? – поставил вопрос ребром Харрак.

Из речи, что держал перед ним этот деятель, Лео не расслышал ни слова.

– Да, разумеется. – Еще одна безобидная ложь в дополнение к тем, что он наговорил за многие годы. Да, разумеется, я постараюсь помочь вам. Да, как пожелаете. Да, я немедленно обращу на это внимание короля.

Харрак улыбнулся:

– Благодарю вас, Ваше Высочество. Благодарю вас.

Лео тускло улыбнулся в ответ и откланялся. Люди полагают, будто он пользуется влиянием в этом королевстве, что было заблуждением. Если он хотя бы заикнется отцу о том, что весь мир недолюбливает Британию за ее империалистическую политику, тот решит, что сын спятил.

– Лео!

Лео замер на полушаге и обернулся на голос брата. Бас улыбался во весь рот.

– Черт возьми, Бас! – с коротким смешком воскликнул Лео. – Ты как начал улыбаться после свадьбы, так до сих пор не можешь остановиться?

– В самую точку! – жизнерадостно отозвался тот. – Я как раз собрался поскорее покончить с ужином, чтобы увести свою очаровательную супругу. Лео, ты не поверишь – жду не дождусь, когда мы окажемся в Таннемиде.

– Господи помилуй, ты стал настоящим распутником!

– Истинно так, – согласился Бас и подмигнул брату.

– Завидую тебе, – сказал Лео. – Ты уже видел женщину, которая станет моей женой?

– Евлалию? – Бас передернул плечами. – Она довольно привлекательна.

Она была симпатичной особой, зато ей недоставало того природного обаяния, которым столь щедро была наделена Элиза.

– Отчего такое похоронное выражение лица, братец? Или ты ожидал, что твоя будущая невеста станет скорбеть так же, как и ты, и равняться на тебя во всем прочем? – беззлобно подначил его Бас. – Помнишь, что ты мне всегда говорил?

Лео помотал головой.

– Заполучи ее, уложи в постель, сделай ей ребенка и гуляй дальше.

Лео поморщился. Он действительно говорил такое, причем неоднократно. Это был совет, который легко дать, но трудно выполнить.

Бас хлопнул его по плечу.

– Идем, приятель, – сказал он. – Давай поскорее покончим с этим ужином, чтобы я мог уложить свою супругу в постель.

– Господи, спаси и помилуй!

Бас расхохотался.

Они присоединились к дамам в дальнем конце комнаты. Элиза увидела их первой, и на губах у нее заиграла ослепительная и теплая улыбка.

– Дорогой мой! До сих пор не верю своим ушам, когда говорю такие слова на людях, – жизнерадостно сообщила она. – Ты знаком с герцогом Сондерштайном? Он как раз рассказывал нам о том, что в Веслории имеются старинные солнечные часы из камней, ориентированные по звездам и луне.

– Ваше Высочество, – вежливо отозвался герцог, а леди Евлалия присела в реверансе.

Леди Каролина тоже удостоила его книксена, но Лео заметил, что она улыбается при этом. Неизменная ослепительная улыбка, адресованная ему, словно напоминала о какой-то их общей тайне.

– Могу я лично поздравить вас по случаю женитьбы? – спросил Сондерштайн. – Вы – счастливчик, раз оказались в окружении такой красоты.

– Что ж, охотно соглашусь с вами, – заявил Бас.

– Фортуна повернулась и ко мне лицом, доставив удовольствие от контрданса с леди Каролиной, – продолжал пожилой мужчина, а потом смешно подвигал локтями, имитируя, как догадался Лео, танцевальные движения.

Леди Каролина одарила Сондерштайна лукавой улыбкой, после чего, покосившись украдкой на Лео, сказала:

– Его светлость был очень любезен, заявив, что я ни разу не сбилась с ритма.

– О да, так оно и было, – с готовностью подтвердил ее слова герцог. – Мне редко доводилось выходить на паркет с такой искусной танцовщицей.

– Если бы не наставления Каролины, я бы не смогла исполнить ни единого па, – призналась Элиза.

– Дорогая, я не возьмусь утверждать, что своим танцевальным искусством ты обязана исключительно моим наставлениям, – парировала Каролина, и Элиза громко расхохоталась.

– Леди Каролина, вы ведь уже совсем скоро отправляетесь обратно в Англию, не правда ли? – неожиданно поинтересовалась леди Евлалия.

– Прошу прощения? А, да! Мы отплываем завтра. А вы?

– Не раньше чем через несколько дней. У моего отца еще остались важные нерешенные дела с королем. – И она лукаво улыбнулась, глядя на Лео.

По его спине пробежали ледяные мурашки. Ее прозрачный намек очень не понравился ему. Он предпочел бы сам сделать заявление относительно своей дальнейшей судьбы, не перепоручая это кому-либо, черт бы их всех подрал. Старательно сохраняя невозмутимое выражение лица, он отвернулся.

– Судя по всему, погода будет благоприятствовать плаванию, – высказался старый герцог.

– А вы разве не возвращаетесь в Англию с ними, Леопольд? – осведомилась Элиза.

– Так получилось, что я отплываю завтра вечером.

Леди Каролина громко ахнула.

– Я тоже! Какое совпадение! Какое счастье – разделить корабль с вами, вашество. Заранее предупреждаю, что я очень хорошо играю в вист.

– Ох, Каро… Думаю, что Его Высочество поплывет на другом корабле, – слегка поморщившись, сказала Элиза.

– В самом деле? Неужели в один и тот же день из Хеленамара в Англию отплывает сразу несколько кораблей? – жизнерадостно вопросила леди Каролина. – Целый флот, не так ли?

– В общем, нет, – ответила Элиза. – Но, как мне представляется… э-э… членам королевской фамилии полагается отдельный корабль?

Леди Евлалия закашлялась. Судя по ее виду, она едва сдерживала смех.

– Вот как. – Леди Каролина явно задумалась, переваривая новости, а потом улыбнулась столь лучезарно, что Лео поразился до глубины души – все-таки она была смелой до безрассудности и поразительно невозмутимой. – Ну разумеется, вам потребуется отдельный корабль, Ваше Высочество! – сказала она. – И как такое могло прийти мне в голову? Я – полнейший профан в подобных вещах.

– Никакой ты не профан, Каро, – вмешался в разговор Бас. – Кто угодно мог ошибиться на твоем месте.

– Отнюдь не кто угодно, – пробормотала себе под нос леди Евлалия и улыбнулась, теребя сережку, свисающую с мочки уха.

Но Лео видел, что улыбка ее была не шутливой, а снисходительной. Так улыбаются взрослые, глядя на недоразвитых детей.

– Откуда тебе знать, как приходят и уходят корабли? – великодушно добавила Элиза. – Образование настоящей леди не подразумевает подобных тонкостей.

Она и леди Каролина вновь рассмеялись. Похоже, чувство юмора у них было одно на двоих.

– Ваш брат будет ужасно скучать по вам, – сказала Леопольду Элиза. – Да и я тоже, откровенно говоря. Вы мне очень помогли.

– Не стоит благодарности. Мне было приятно оказать вам услугу, – искренне ответил Лео. Он и впрямь очень привязался к Элизе.

И вдруг он заметил, что леди Каролина улыбается ему так, словно сделанное им замечание было адресовано непосредственно ей. Ее улыбка была настолько ослепительной, что, пожалуй, он слишком долго задержал внимание на ее лице и потому постарался побыстрее перевести взгляд на Элизу.

– Как только я завершу все свои дела в Англии, сразу же вернусь в Алусию, – заверил он ее. Лео, правда, весьма смутно представлял, как этого добиться, но своими словами, похоже, задобрил и умилостивил всех. – Я рассчитываю вернуться и узнать радостные новости о грядущем появлении на свет племянника или племянницы.

– Ха! Ха! Ха! – истерически рассмеялась Элиза.

– На все воля Божья, – согласилась леди Евлалия.

– Всему свое время, – заметил Бас.

– Ага, а вот и он! – сказал герцог, глядя поверх плеча леди Евлалии. – Прибыл премьер-министр Веслории. С вашего позволения, мы откланяемся, Ваше Высочество? – осведомился он, поворачиваясь к Басу.

Получив согласный кивок наследного принца, герцог предложил руку леди Евлалии, и они вдвоем удалились. Бас облегченно вздохнул:

– Теперь, когда премьер-министр соизволил присоединиться к нам, можем приступать к ужину. Я умираю с голоду.

– Наверное, надо позвать тех, кто вышел подышать воздухом? – предложила Элиза. – Бог ты мой, я опять забыла порядок…

– Не волнуйся, дорогая, – успокоил ее Бас. – Мы поступим неформально и просто предложим каждому найти отведенное ему место. Лео, ты сопроводишь Каро, хорошо? – Отвернувшись, он кликнул дворецкого: – Жандо! Жандо! – и взмахом руки подозвал его к себе.

Лео взглянул на леди Каролину. Та нахмурилась.

– Жандо, пусть все заходят и ищут свои места сами. Ужин уже подан. – Он предложил руку Элизе. – Герцогиня – первая, разумеется.

Одарив его еще одной ослепительной улыбкой, Элиза положила ладошку на изгиб локтя Баса, и они удалились, увлеченные друг другом и потерянные для остального мира.

Должно быть, Лео вздохнул украдкой, предлагая свою руку леди Каролине, потому что та нахмурилась еще сильнее.

– Что? – раздраженно произнесла она. – Это не я предложила. И мне это нравится не больше, чем вам.

– Я не сказал ни слова.

– Вам и не нужно этого делать, поскольку неудовольствие написано у вас на лице крупными буквами. Нет, правда, за что вы меня ненавидите? – поинтересовалась она, возлагая свою руку ему на изгиб локтя.

Он в деланом изумлении выгнул бровь.

– Крупными буквами на моем лице написана лишь скука в предвкушении очередного празднования свадьбы. И я вовсе вас не ненавижу – как можно? Я вас совсем не знаю. Впрочем, – добавил он после некоторой заминки, – полагаю, что теперь мы с вами знакомы, не так ли? Вы об этом позаботились.

– Судя по всему, понятия сердечности и дружеского расположения вам незнакомы, вашество, но многие из нас, те, кто не живут во дворцах, практикуют их достаточно часто.

– Сердечность? Так вот как вы это называете!

– Я называю это по-всякому. Вежливость. Хорошие манеры. Поведение, приличествующее в высшем обществе. Дружба, наконец, ведь благодаря женитьбе мы с вами почти что родственники. Вам следует поискать эти понятия в дворцовом справочнике по этикету. Полагаю, вы найдете их в разделе «Завидные умения простых людей».

В ответ он лишь презрительно фыркнул, выражая тем самым свое мнение.

– А вы, мадам, можете отыскать несколько откровений, заслуживающих вашего внимания, в разделе «Сомнительные достоинства простых людей» и в особенности правила общения с членами королевских фамилий.

Приоткрыв от изумления рот, она уставилась на него:

– Вы обвиняете меня в незнании правил приличия?

– Да, обвиняю. Так вы идете или нет?

Каролина сделала первый шаг.

– В который уже раз ваши представления о поведении в обществе повергают меня в изумление! Очевидно, вы путаете непринужденное общение близких по духу людей с какими-то замшелыми требованиями этикета, о которых весь мир уже давно забыл. Я вовсе не пренебрегаю правилами приличия, сэр, но, клянусь жизнью Бека, вы вполне можете подвигнуть меня на это.

– А вы чертовски упрямая женщина, леди Каролина! Клянусь честью, я не знаю больше никого, кто с таким самодовольством отреагировал бы на вполне заслуженную выволочку. Вызывает удивление то, что ваш брат не сказал вам об этом.

– Ха! Что заставляет вас думать, что он не говорил мне ничего подобного? Он невыносимо высокомерен и самодоволен, в точности, как вы, что вам следовало бы заметить, учитывая, что вы – птицы одного полета. Уж лучше я буду тщеславной, чем грубой и дурно воспитанной, подобно вам.

Он едва не задохнулся от возмущения.

– Дурно воспитан?! Ваша гордыня не перестает изумлять меня! Я не привык к тому, чтобы мне противоречили на каждом шагу. Вы так обращаетесь со всеми своими знакомыми мужского пола или приберегаете подобное поведение исключительно для принцев?

В глазах леди Каролины заблистали искры, что он мог бы счесть верным признаком бешенства, если бы только ее чудесные зеленые глаза могли бы их метать.

– Знаете, Ваше Высочество, тот же самый вопрос я бы могла задать и вам – вы относитесь к каждой своей знакомой женского пола с таким презрением? Да, у меня есть гордость! Почему бы ей не быть? Я – верная и заботливая подруга, к тому же исключительно красивая женщина. А еще я – замечательная модистка! Так что да, мне есть чем гордиться. А вы разве не гордитесь собой?

Они как раз подошли к дверям столовой, и он развернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. Их разделяло всего несколько дюймов, и глаза ее пылали столь же жарко, как и огонь в его груди. Она была дерзкой, вызывающе несговорчивой и чертовски красивой, и он даже ощутил напряжение в паху, почти такое же сильное, как и боль в висках.

– Я недостаточно скромна на ваш вкус? Или вам так трудно заводить друзей? И вы полагаете, что на женщин можно только смотреть, а слушать их ни к чему?

Каким-то необъяснимым образом его взгляд переместился на ее полные спелые губы, где и задержался непозволительно долго, совсем как на ее улыбке в гостиной. Сделав над собой усилие, он поднял глаза.

– Пожалуй, я вел себя неправильно. С вашего позволения, леди Каролина, я бы попросил вас перестать питать несбыточные иллюзии насчет возможной дружбы между нами. Если вам это доставляет удовольствие, можете считать, что мы знакомы.

У нее перехватило дыхание, и ее сочные губы на миг приоткрылись. Она прищурилась и изрекла:

– Что ж, благодарю вас за разъяснение насчет того, что мы – не совсем друзья, поскольку подобное допущение является, несомненно, верхом неприличия. И вы чрезвычайно щедры, позволяя мне считать, что мы знакомы. Словами не передать, как я рада, – у меня сердце из груди едва не выпрыгивает. Но вот что я вам скажу: еще никогда в жизни со мной не обращались столь гадко. Вы можете быть принцем, сэр, но вы – не джентльмен. – С этими словами она столь долгим взглядом впилась в его губы, что он на миг решил, что сейчас она отбросит всякую осторожность и поцелует его.

И на столь же краткий миг он с радостью допустил такую возможность.

Но леди Каролина не стала его целовать. Развернувшись на каблуках, она величаво удалилась.

Он смотрел, как она идет по комнате, находит свое место и хватается за спинку стула обеими руками. Сообразив же, что гости еще не рассаживаются за столом, она подняла голову и поймала его взгляд, после чего, покачав головой, просто отвернулась.

Лео не знал, должен ли он чувствовать себя оскорбленным до глубины души.

Или, напротив, вдохновленным.