Текст книги "Поцелуй принца"

Глава 8

Лондон, Англия

…разлука отнюдь не всегда укрепляет любовь. Одна леди, печально известная своей склонностью к обществу пожилых джентльменов, только что вернулась со свадьбы в Алусии. Поговаривают, что ее восторг оттого, что на нее обратил внимание некий алусианский джентльмен в самом расцвете сил, охладил пыл ее законного супруга, и ее попросту отправили домой, в Кент, дабы она поразмыслила над своим недостойным поведением.

На недавнем званом ужине, в присутствии двадцати четырех гостей, леди Элизабет Константинопольская надела двухъярусное платье зеленого атласа, каждый ярус которого заканчивался широкой каймой из бельгийских кружев, удачно дополнявшей узкие полоски тесьмы на корсете и рукавах. Эффект получился безмятежно-умеренным, и мы уверенно предсказываем, что подобный стиль войдет в моду нынешней осенью.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Минула уже неделя с той поры, как Каролина вернулась домой из Алусии. Путешествие далось ей нелегко, море было необычайно бурным, и она надолго слегла с морской болезнью. Она не сомневалась, что если бы не забота Холлис, то сейчас она была бы уже мертва. Даже Бек был явно обеспокоен ее возможной преждевременной кончиной – у нее сохранились смутные воспоминания о том, как брат входит в ее каюту и склоняется над нею, нежно кладет ей руку на лоб и призывает не сдаваться, а продолжать бороться за жизнь:

– Я буду ужасно огорчен, если ты покинешь этот мир таким вот образом.

– Ты предпочел бы более драматическую кончину? – спросила Холлис, выталкивая его из каюты.

К тому времени, как они достигли Лондона, Каролина решила, что уже полностью оправилась от морской болезни. Остаточная слабость, как она полагала, была вызвана самой обычной усталостью. В конце концов, почти целую неделю у нее маковой росинки во рту не было, и юбки теперь болтались на ней, как на вешалке. А уж как она радовалась тому, что избавилась от алусианского шлейфа! Зато у нее появилось множество идей относительно того, как видоизменить его, сделав куда практичнее для носки.

Всю неделю она разбирала вещи и спала дольше обыкновенного. В последние пару дней ей стало казаться, будто она простудилась. Накануне вечером, за ужином, когда Бек спросил у нее, почему она ничего не ест, Каролина ответила, что не голодна и что ему лучше бы следить за своей тарелкой. Она не понимала, почему так груба с ним. Да и вообще, почему-то ее раздражало буквально все. Даже горничная Марта, прослужившая у Каролины много лет, чуть не довела ее до истерики, когда принялась суетиться в комнате, приготавливая все необходимое для вечернего туалета.

– Оставь меня, Марта! – с надрывом вскричала она, забираясь в постель, по-прежнему полностью одетая. – Мне нужен покой.

На следующий день ей стало хуже. Через Марту она передала Беку, что чай она выпьет позже – и таки выпила, – а вот к ужину она вниз не сойдет, поскольку у нее совершенно нет аппетита. И это тоже оказалось правдой. Но и с чаем она не съела ни крошки. Голова у нее раскалывалась от боли, а живот сводило судорогами. После нескольких часов мучений она решила выпить чего-нибудь горячего, чтобы унять еще и боль в горле. Она вполне могла позвонить в колокольчик, но в последнее время у Каролины развилась непонятная фобия – она боялась, что после долгой морской болезни, а теперь еще и простуды, мышцы ног у нее атрофируются окончательно и она на всю жизнь останется прикованной к кровати и никогда больше не станцует вальс. И потому она храбро встала с постели, собрав последние силы, и плотнее запахнулась в халат. Высморкавшись в носовой платок, она стала медленно спускаться вниз. Голова у нее кружилась, ноги отказывались повиноваться ей, породив новую волну страхов.

Стоя на верхней площадке широкой лестницы, ведущей на нижний этаж, она вдруг услышала доносящиеся из гостиной голоса. И не просто голоса, а раскатистый смех. Интересно, сколько человек там собралось? Судя по долетавшим оттуда звукам, никак не меньше двух дюжин. Пока она медленно увядала наверху, Бек созвал друзей, чтобы хорошенько повеселиться. Положительно, ей стоит умереть хотя бы для того, чтобы досадить ему.

Каролина отступила назад и стала спускаться по лестнице для слуг, придерживаясь за стену, чтобы не упасть. Оказавшись на главном этаже, она, с трудом переставляя ноги, направилась в противоположную от гостиной сторону, то и дело сморкаясь в носовой платок. Но, свернув в коридор, ведущий в кухню, она заприметила в тени мужчину и женщину. Первой ее мыслью было, что у нее начались галлюцинации. Бек не имел привычки путаться со служанками или приводить в их дом женщин. Она остановилась. Прищурилась, напрягая зрение. Там действительно стоял мужчина, повернувшись к ней спиной. Но это был не Бек. А рядом с ним виднелся еще кто-то, скорее всего, женщина, значительно уступавшая ему ростом.

Парочка стояла, привалившись плечами к стене и глядя друг на друга. Да как они смеют вести себя столь неподобающим образом прямо в коридоре? Да еще у нее на глазах? А они ведь продолжают флиртовать, не так ли? Или это что-то другое? По крайней мере, они не целовались, чем, откровенно говоря, непременно занялась бы она сама, приди ей в голову такая блажь, как встретиться с джентльменом в укромном уголке чьего-либо дома. А какие еще объяснения этому факту можно было придумать? Она приблизилась к ним на шаг и оперлась рукой о стену. Они шептались о чем-то. Вот только о любви ли? Она бы с удовольствием послушала.

Пожалуй, это одна из новеньких горничных. Бек недавно нанял двух из Лорд-Хилла, обитатели которого перебрались в сельскую местность, клятвенно обещая не возвращаться в Лондон до тех пор, пока воздух не очистится от дыма и сажи. Брат заметил, что, судя по всему, ждать этого придется очень долго.

Ступая на цыпочках, Каролина подкралась еще ближе. Это был не их новый грум – мужчина был слишком высок. Оставался только один вариант – это один из чертовых дружков Бека. Но с кем же он тут любезничает? Каролина сделала еще шаг вперед и оказалась от них так близко, что, протянув руку, могла бы похлопать мужчину по плечу. Но тут вдруг у нее защипало в носу, причем настолько, что сил сдерживаться у нее больше не было. За первым звонким чихом тут же последовали еще два. К тому времени, когда она сумела остановиться, женщина уже исчезла, а мужчина повернулся к ней, широко расставив ноги, словно готовясь к драке.

Каролина промокнула нос платочком и уставилась на своего визави в тускло освещенном коридоре. В животе у нее похолодело – Господи милостивый, это он. Задница Алусии.

– Вы, – театральным шепотом выдохнула она.

– И вы. – Он явно расслабился, вновь привалился к стене и скрестил руки на груди. – Так-так, это опять вы, леди Каролина. А я почему-то пребывал в счастливом заблуждении, что вы отправились куда-нибудь на ужин.

– Вы выдаете желаемое за действительное. – Она опять чихнула. – Вы, словно ночной кошмар, преследуете меня повсюду. А где же ваша возлюбленная? – спросила она, вытягивая шею.

– Это не возлюбленная, – отозвался он. – Друг.

– Ха! Быть может, я и больна, сэр, – она наставила на него палец, – но отнюдь не дура.

– А я никогда и не говорил, что вы – дура. Я сказал, что вы – заноза.

Каролина уже собралась упрекнуть его в заигрывании со служанкой, но его последние слова заставили ее задуматься.

– Когда вы это говорили?

– Не помню. Но, даже если я и не произнес это вслух, то, несомненно, подумал. – Он любезно улыбнулся.

Он впервые по-настоящему улыбнулся ей – действительно улыбнулся… если только за спиной у нее не стоял Бек, а она просто не подозревала об этом. Впрочем, Каролина была почти уверена в том, что, кроме них, в коридоре больше никого нет, а при виде его улыбки у нее еще сильнее закружилась голова. Обычно она старалась извлечь из такого положения все возможные выгоды и очаровать мужчину.

– Учитывая источник, я принимаю ваши слова за чудесный комплимент.

Он подступил к ней чуть ли не вплотную, и Каролина вдруг вспомнила о том, как выглядит, – в халате, с растрепанными волосами, опухшими глазами и покрасневшим носом. К тому же изо рта у нее тоже наверняка пахло не очень приятно. Придя в ужас, она попятилась и уперлась в стену. Смешно, но она даже не почувствовала стену за своей спиной.

Совсем не так она хотела выглядеть, ставя этого человека на место. Желательно, фигурально выражаясь, раздеть мужчину донага, но самой при этом оставаться одетой с иголочки. Нужно было завить волосы и надеть одно из тех красивых платьев, которые она подготовила перед поездкой в Алусию, и вообще, она должна была выглядеть сногсшибательно. Но принц все равно подался вперед и, прищурившись, уставился на нее:

– Леди Каролина… вы выглядите просто ужасно.

– Как вы смеете! – слабым голосом запротестовала она.

– У вас уже был доктор?

Она плотнее запахнулась в халат.

– Мне не нужен доктор.

– А мне кажется, что он вам требуется непременно, причем срочно.

Она бы ничуть не возражала против того, чтобы обсудить свою теорию о возможном отказе ног с профессионалом в области медицины, но сейчас для этого было не время и не место.

– Не пытайтесь отвлечь мое внимание, сэр! Что вы делаете в этом коридоре?

– Хок! – внезапно заорал он, чем изрядно напугал ее, после чего взял ее за руку, словно для того, чтобы поддержать.

Она опустила взгляд на его руку.

– Что, ради всего святого, вы делаете?

– Вас ветром качает. Хок! – снова выкрикнул он и на этот раз успел подхватить ее под локоть.

– Прошу прощения! – Взглянув на него, она поморщилась от резкой боли в глазах.

Она была высокой женщиной, но он все равно был выше ее на голову и раза в два шире в плечах. Он буквально подавлял ее своим присутствием. Или это просто она уменьшилась в размерах? Должно быть, так и есть, потому что на лице его проступила озабоченность. Опустив взгляд, она сообразила, что он развернул ее, и теперь она спиной опиралась о стену. Нет, она не уменьшилась в размерах, просто оставаться на ногах ей было все труднее.

– Однако, – сказал он и обнял ее одной рукой за талию.

– Что происходит? – в голове у нее воцарилась необыкновенная легкость, а перед глазами все плыло.

Она услышала, как позади нее отворилась дверь, а потом раздались знакомые шаги брата, идущего по коридору, и по стенам запрыгали тени от пламени свечи, которую он держал в руке.

– В чем дело? – осведомился он, подойдя к ним, и перевел взгляд на Каролину, а потом отпрянул и сдавленно охнул. – Господи помилуй, ты выглядишь так, что краше в гроб кладут.

– Что ж, благодарю всех за сочувствие, но у меня не было времени одеться.

– Где Марта? – пожелал узнать Бек. Обняв одной рукой сестру за плечи, другой он чуть ли не насильно всучил принцу канделябр. – Пойдем, я отведу тебя обратно в постель.

– Думаю, что ее надо показать доктору, – сказал принц и поднял канделябр над головой, чтобы Бек мог наклониться и получше рассмотреть Каролину. – Она немного позеленела, ты не находишь?

– Обескураживающе зеленая. Марта! Марта! – взревел Бек и приложил ладонь к щеке сестры. – Господи помилуй, да ты вся горишь!

– Бек! От тебя у меня болят уши, – поморщившись, сказала Каролина. Все вокруг причиняло ей сплошную боль.

– Вам нужна помощь? – поинтересовался принц, и Каролина не поняла, к кому он обращается.

– Нет, – одновременно отказались она и Бек. Правда, последний все-таки добавил: – Благодарю вас, но я справлюсь сам.

Присев, он подхватил Каролину на руки, прежде чем она успела сообразить, что происходит, и зашагал по коридору.

– Я выронила свой платок, – запротестовала Каролина. – И как насчет моего супа?

– На меня работает куча слуг, так что кто-нибудь из них принесет тебе твой суп, – пыхтя, проворчал Бек. – Почему ты никому ничего не сказала? Почему ты не позвала меня?

– Ты бы не пришел. Ты кутил с друзьями. Почему ты привел их сюда так много?

– О чем ты говоришь? На ужин мы собрались всего лишь вчетвером, – ответил Бек, начиная подниматься по лестнице.

– Но почему именно он, Бек? – простонала она, пряча лицо у него на груди.

На первой же площадке Бек остановился, чтобы перевести дыхание.

– Господи, а ты куда тяжелее, чем выглядишь. Почему он – кто? – запыхавшись, поинтересовался он.

Задница Алусии, вот кто.

Откуда-то снизу долетело чье-то легкое покашливание.

– Ради всего святого, Каро! Почему ты не сказала мне, что сильно больна?

– И вовсе я не сильно больна, – возразила она, уже чувствуя, как веки ее наливаются свинцом.

– Я могу помочь?

Каролина во всю ширь распахнула глаза. Неужели у него достало наглости подняться вслед за ними по лестнице? Или, того хуже, не услышал ли он, как она жаловалась на него Беку?

– Сам справлюсь, – ответил Бек и понес Каролину дальше, перехватив ее поудобнее.

– Какая сильная лихорадка! – заметил еще кто-то.

Каролина узнала голос Роберта Ледли, графа Монфора. Казалось бы, хуже уже некуда, но теперь они собрались вокруг нее все трое.

– Бек! – взмолилась она.

– Сюда! – сказал брат.

Судя по топоту, за ними следовала целая армия. Каролина вновь спрятала лицо у Бека на груди, чтобы ей не пришлось смотреть на Задницу Алусии. А заодно, чтобы он не учуял запах у нее из рта и не разглядел, как пересохли и потрескались у нее губы. Вне всякого сомнения, такого унижения она еще никогда не испытывала, особенно если учесть, как она гордилась своей внешностью.

Распахнув дверь в ее комнату и тяжело ступая, Бек подошел к кровати, уложил на нее сестру и укрыл ее покрывалом. Каролина не смела высунуть и носа из-под него, чтобы оглядеться. Но потом все-таки выглянула и обнаружила, что на нее уставились четыре пары глаз, а на лицах их обладателей написаны тревога и ужас в разной степени. Все оказалось куда хуже, чем она думала.

– Я приведу доктора Каллоуэя, пожалуй, – предложил Монфор.

– Самое время, – сказал принц и тыльной стороной кисти коснулся щеки Каролины, не спрашивая у нее позволения. – Она вся горит.

– Так, все вон отсюда! – скомандовал Бек. – Я не позволю ей заразить вас.

– Тогда я пошел, – сообщил Монфор.

– Я пойду с тобой, – сказал сэр Чарльз Мартин.

– Марта! Где ты была? – сердито вопросил служанку Бек, когда та показалась на пороге. – Почему мне не сообщили, что она серьезно больна?

– О боже мой! – вырвалось у Каролины, и она повернулась на бок, чтобы не видеть этот спектакль.

– Не знаю, милорд, – ответила Марта и присела на краешек кровати, гладя Каролину по голове. – Она спала, когда я последний раз заглядывала к ней.

Каролина вцепилась в руку Марты, как утопающий за соломинку.

– Пусть они уйдут, – прошептала она.

Марта встала и заявила:

– Позвольте мне позаботиться о ней.

– Да, в общем, разберись тут, как и что, – сказал Бек.

Каролина не знала, как Марте это удалось, но вскоре комната очистилась от что-то ворчащих себе под нос мужчин. В следующее мгновение рядом с нею вновь оказалась Марта.

– Я приготовлю компресс, – успокаивающе сказала она и исчезла.

Глаза у Каролины закрылись сами собой, но она чувствовала, что не осталась одна, и, приоткрыв глаза, увидела, что над нею склонился Задница Алусии.

Он приложил ладонь к ее щеке и поморщился:

– Я еще никогда не видел вас такой смирной.

Каролине захотелось закатить глаза, но это было больно.

– А я еще никогда не видела вас таким трезвым, – пробормотала она.

Он вновь улыбнулся, и его синие глаза засветились восторгом.

– Прошу вас, Ваше Высочество, позвольте мне заняться ею, – рядом с кроватью раздался голос Марты.

Когда принц исчез за дверью, Марта тихонько уселась подле Каролины и положила ей на лоб влажную холодную тряпицу.

– Я умираю? – слабым голосом осведомилась Каролина. – Ты видела их? Собрались здесь с таким видом, словно я могла преставиться в любую минуту. Если я умру, Марта, проследи, чтобы меня похоронили в желтом платье с зелеными цветами. Я так старалась вышить их и потому хочу, чтобы все обязательно увидели их в последний раз.

– У вас жар, миледи, только и всего. Обычно мужчины начинают паниковать, сталкиваясь с болезнью и прочими женскими штучками. Не обращайте внимания на их актерство.

– Спасибо тебе, Марта, – со вздохом сказала Каролина. – Попроси, чтобы мне принесли супа, хорошо? – прошептала она, но не удержалась и провалилась в бездонный колодец глубокого сна.

– Да, мисс, – донесся до нее откуда-то с высоты голос Марты.

Тяжесть, давившая на кровать, приподнялась, и Каролина услышала, как Марта вышла в гардеробную. Собрав последние силы, она привстала и взглянула на предмет своего тщеславия в зеркало, висевшее на стене напротив.

– Боже мой! – прошептала она и вновь рухнула на подушки. И надо же было, чтобы этот чертов принц вздумал явиться именно сегодня!

Каролина поправила подушку под головой и уже соскальзывала обратно в небытие, когда дверь с грохотом распахнулась и у ее ложа возник Бек, хмуро глядя на нее.

– Ты причинила мне сильное беспокойство, – обвиняющим тоном заявил он.

– Твои друзья сейчас с ним? Верные друзья? – спросила она. – Ты и Леопольд?

– Я смотрю, ты все никак не угомонишься. Наверное, у тебя начался горячечный бред. Начнем с того, что для тебя он – его королевское высочество. И какая разница, если он при этом является моим другом?

– Это ужасно, – со стоном вырвалось у нее.

И самое плохое заключалось в том, что ее брат никогда не поймет, что буквально предал ее, сведя дружбу с этим человеком.

Бек присел на край кровати и взъерошил ей влажные от пота волосы.

– Я послал за доктором Каллоуэем, – мягко сказал он. – Послушай, Каро, очень тебя прошу: больше не пугай меня так. Ты должна беречь себя. Мы ведь уже проходили это там, на корабле.

Каролина ничуть не возражала против того, чтобы поберечься и выздороветь поскорее, особенно после того, как она предстала перед джентльменами в столь непотребном состоянии.

Тут в дверях появилась Марта с тазиком и тряпицей, и Бек встал, чтобы Марта могла занять его место.

– Ты действительно должна приложить усилия к тому, чтобы поберечься и выздороветь поскорее, – неуверенно добавил он.

Стоя спиной к Беку, Марта выразительно закатила глаза.

Бек перегнулся через Марту, положил руку Каролине на ногу и легонько сжал.

– В доме будет пусто без тебя.

– Я не собираюсь умирать, Бек. Как можно? Ты же пропадешь без меня, – пробормотала она, чувствуя, как веки у нее наливаются невыносимой тяжестью. – А теперь не мог бы ты отправить всех куда подальше? И я действительно имею в виду всех. Мне бы не хотелось увидеть его еще раз.

– Она бредит, – сказал Бек, и голос его донесся до нее словно бы издалека. – Она сама не понимает, что говорит.

О нет, Каролина прекрасно понимала, что говорит, но вот сил объясняться у нее уже не было.

Глава 9

…досточтимый лорд Рассел, наш новый премьер-министр, организовал званый вечер, дабы отпраздновать победу своей партии. Высокое собрание включало Их Светлостей Хилла, Эверсли и Веллингтона, а также Его Королевское Высочество принца Леопольда. В глаза бросалось отсутствие на церемонии леди Рассел, которую практически никто не видел после ее возвращения из Алусии. По слухам, празднование назначения нового премьер-министра продолжалось до утренней зари следующего дня, потому как именно об эту пору нескольких гостей видели покидающими особняк, среди коих, впрочем, не был замечен принц, который, согласно тем же слухам, исчез сразу после полуночи. По словам осведомленных источников, уходил он не один.

Леди Каролина Хок, многолетняя участница подобных сборищ, на сей раз пропустила сие мероприятие, поскольку до сих пор восстанавливает силы после недуга, вызванного путешествием по бурному морю и отвратительным воздухом в Лондоне.

Дамы, обращаем ваше внимание на то, что смесь одной трети мышьяка с двумя частями меда превосходно облегчает даже самую сильную боль в горе и сильнейшую лихорадку.

Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт

Лео отшвырнул в сторону газету госпожи Ханикатт, и гостиничный лакей тут же подскочил к столу, дабы унести ее. Лео едва обратил на него внимание, поскольку прислуга в гостинице «Кларендон» была вымуштрована так, чтобы оставаться невидимой.

Принц снял половину этажа в гостинице на Бонд-стрит, весьма популярной среди аристократов и важных сановников. Его отец настаивал на том, чтобы его второй сын поселился в отдельном особняке, да еще и с кем-нибудь из алусианских родичей, но Лео отдавал предпочтение гостиницам. «Кларендон» была расположена в самом сердце Лондона, и в ней нашлось место всему его штату, который включал дворцовых телохранителей, Кадро и Артура, камердинера Фреддара, подвизавшегося заодно и в роли слуги в его приватных апартаментах, и личного секретаря Джозефа Пистоля. В обязанности Джозефа входило первым узнавать городские новости и сплетни, вот и сегодня утром он принес принцу «Дамскую газету госпожи Ханикатт».

Сейчас Джозеф находился вместе с Лео в библиотеке, расположившись в уютном мягком кресле, богато отделанном кожей с такой плотной обивкой, что та грозила вырваться наружу при малейшем нажиме. Им подали чай. Джозеф быстро и умело набрасывал расписание на будущую неделю в толстой записной книжке в кожаном переплете, в то время как Лео раздраженно барабанил пальцами по подлокотнику кресла, размышляя над обрывочными сплетнями, только что почерпнутыми им из газеты. Новости были недельной давности, тем не менее они до сих пор изрядно раздражали принца.

– Вы собираетесь нанести сегодня визит лорду Хоку, Ваше Высочество? – осведомился Джозеф, ловко орудуя пером.

Лео спросил себя, а что еще записывает в записной книжке Джозеф, которого он ни разу не видел в праздном бездействии?

– Да, и весьма скоро. У вас есть какие-либо предположения о том, кто может следить за мной? – спросил он, кивая в том направлении, куда только что отшвырнул газету.

– Весь Лондон, – безмятежно отозвался Джозеф с таким видом, словно уже в сотый раз вынужден был напоминать Лео об очевидном.

И действительно, Лео прекрасно знал о том, что его приходы и уходы отмечались и освещались в утренних газетах. Он был принцем и потому являл собой грандиозный приз на ярмарке невест. Причем во многих странах сразу. Он ничуть не удивился тому, что его визит в дом лорда Рассела стал широко известен. Но вот чего он не ожидал, так это того, что кто-либо еще, помимо самого Рассела, будет осведомлен о том, что он удрал оттуда пораньше. А ведь он так старался остаться незамеченным и даже поинтересовался у дворецкого, может ли воспользоваться черным ходом. Очевидно, игра в невидимку оказалась не слишком удачной.

Откровенно говоря, Лео все больше убеждался в том, что единственное, в чем он преуспел, – так это в искусстве прожигать собственную жизнь. Но, когда речь заходила о вещах по-настоящему серьезных, он оказывался совершенно беспомощным. Другими словами, подтверждались его худшие опасения – он был абсолютно бесполезен. За последние пару недель он имел возможность лично убедиться в этом, когда, решив проверить, правду ли сказал ему Лизандр, стал совершать грубые ошибки на каждом шагу.

– Экипаж будет подан в половине третьего пополудни, Ваше Высочество, – сказал Джозеф и закрыл свою записную книжку. – Должен ли я послать кого-либо за цветами?

– За цветами? – переспросил Лео, по-прежнему размышляя о сплетнях о том вечере у Рассела, гулявших по городу.

– Для леди Каролины.

– А-а. Да, разумеется.

С тех пор, как сестра заболела, Хок редко выходил из дома. А вот Лео заезжал к нему каждый день, причем не только потому, что считал Хока своим другом, но и потому, что отчаянно нуждался в повторном разговоре с новой горничной Хока, что, как он уже имел несчастье убедиться, не так-то просто было сделать.

Его бесконечно злила собственная неспособность устроить встречу с горничной. Он предпринял уже три попытки разыскать ее и, когда решил, что наконец-то преуспел в этом, на них наткнулась леди Каролина, едва стоявшая на ногах и выглядевшая совершенно ужасно. Она была бледной как смерть… правда, при этом ее замечательные зеленые глаза сияли ярче обыкновенного.

С того вечера, когда она расстроила его планы, сама оказавшись на волосок от смерти, Лео тщетно пытался поговорить с горничной Хока, но, хотя сама леди Хок была прикована к постели, одно ее присутствие делало эту задачу невыполнимой. Всякий раз, нанося визит в дом лорда на Верхней Брук-стрит, он принужден был сидеть и выслушивать стенания Хока, который причитал над своей сестрой, словно старая бабка, хотя доктор уверял его, что она вскоре поправится. Тем не менее Лео никак не удавалось найти способ отлучиться из его кабинета. Стоило ему изобрести подходящий повод – принести Хоку воды, например, – как тот лишь небрежно отмахивался да звонил в колокольчик. А когда Лео твердо заявил, что ему срочно понадобился ночной горшок, Хок попросту указал на тот, что стоял в углу.

В общем, Лео постоянно мешали недостаток воображения и внимание Хока к деталям.

Нет, право слово, как можно было ожидать, что он знает, что делать? Ему было известно лишь, что женщина, которую он столь неохотно искал, одно время работала служанкой в доме лорда Хилла. Это, да еще имя, Анна Марбл, – вот и все, что он помнил из сказанного Лизандром ему в дворцовом саду.

Только оказалось, что она больше не работает у Хилла. По какой-то нелепой прихоти судьбы она нашла себе место не где-нибудь, а именно в доме лорда Хока.

Естественно, Лео даже не подозревал об этом, когда с таким трудом раздобыл приглашение к лорду Хиллу. С хозяином дома он водил шапочное знакомство, пару раз столкнувшись с ним в мужском клубе, в котором частенько бывал, да еще на официальных ужинах тут и там. Насколько он помнил, он даже ни разу не беседовал с ним сколько-нибудь продолжительное время. Лео пришлось немало поломать голову, но в конце концов он все-таки придумал, как заполучить приглашение в дом Хилла. Тогда он счел, что показал себя истинным хитрецом.

– Ваше Высочество? – напомнил о себе Джозеф.

– Да, цветы, – спохватился Лео. – Что-нибудь яркое и жизнеутверждающее. – Господь свидетель, домашние Хока в этом нуждались. – И виски для Хока. Хотя мне кажется, что настало время ему забыть о бутылке. – Он провел много часов в обществе Хока, когда тот глушил свои страхи горячительными напитками.

Джозеф поклонился:

– Я могу быть свободен?

Лео вздохнул:

– Если вы не намерены и дальше вести со мною пустопорожние разговоры, ступайте и займитесь своими делами, – сказал он, взмахом руки отсылая секретаря прочь.

Джозеф вышел. Он никогда не отличался чрезмерной болтливостью.

У Лео оставался еще час до того, как карета подберет его и отвезет к дому Хока, и на этот раз он будет нагружен подарками, как ломовая лошадь.

Очередное притворство.

В такой же манере он нагрянул и к Хиллу – под надуманным предлогом. О да, ему пришлось поднапрячь мозги, придумывая, что сказать Хиллу, чтобы добиться приглашения. А потом он вдруг вспомнил об охоте, в которой принимал участие дождливой осенью в Сассексе. Хилл тоже был там, не так ли? Да, уточнил Лео, был, поскольку его родовое поместье располагается неподалеку. Он не сомневался, что Хилл был с ними, когда их охотничий отряд остановился у руин замка Херстмонсе, чтобы дать отдых лошадям. Точно, Хилл тогда был с ними.

Но как воспользоваться этими воспоминаниями, чтобы подступиться к лорду? И Лео принялся вспоминать все те ухищрения, которыми пользовались другие, чтобы заручиться знакомством с ним. Разве мог он знать, что все это ему когда-нибудь пригодится? Но деваться было некуда, и однажды он подсел за столик к лорду Хиллу в мужском клубе и поинтересовался, не помнит ли тот заброшенный замок, мимо которого они однажды проезжали во время охоты несколько лет тому.

– Конечно помню, – отозвался Хилл.

– Он выставлен на продажу? – продолжал свои расспросы Лео.

Хилл в растерянности уставился на него.

– На продажу? Эта груда камней?

– Там еще сохранились стены, – напомнил ему Лео. – Я намерен восстановить его.

– Восстановить его! – Хилл расхохотался. – На это потребуется огромная сумма.

Лео пожал плечами:

– У меня такое вот необычное хобби. Вы можете показать мне его еще раз?

Хилл заулыбался во весь рот:

– Что ж, Ваше Высочество, полагаю, у вас, в отличие от всех остальных, такая сумма найдется. Но имейте в виду: вам предстоит истратить все до последнего пенса. Дерево сгнило до основания, а камень разрушился от сырости. Но приезжайте ко мне в Сассекс. Владельцы – мои соседи, которые живут к востоку от меня. Если хотите, я могу поговорить с ними и выяснить, согласны ли они продать замок.

– Я буду вашим должником, – сказал тогда Лео.

Днем позже прибыло приглашение в Сассекс, и Лео был очень доволен собой. Пожалуй, он оказался умнее, чем предполагал. Вступая под крышу резиденции лорда Хилла в Сассексе, он был преисполнен уверенности, которая гнездилась в его широкой груди, но только до того момента, пока не осведомился у лакея, не может ли мисс Анна Марбл предстать перед ним до его отъезда.

– Мисс Марбл более не служит здесь, Ваше Высочество. Она нашла себе новое место – у лорда Рассела.

Широкую улыбку с лица Лео как ветром сдуло. Этого не должно было случиться. Он все-таки проник в дом Хилла, и она просто обязана быть здесь, черт возьми! Лео ни разу даже не пришла в голову такая простая мысль, что ее может и не оказаться там, где, по словам Лизандра, она должна пребывать.

– Ага. Ну что ж, – невразумительно промычал он в ответ.

– Быть может, мне передать записку…

– Нет. В этом нет необходимости. Благодарю вас. – Лео выдавил улыбку и оставил лакея в покое.

В довершение всего, Лео обнаружил, что не может просто потерять интерес к замку, особенно теперь, когда лорд Хилл приложил немалые усилия, чтобы прояснить этот вопрос для него. В тот день он уехал оттуда с тревожным чувством, вызванным приобретением груды развалин.

Ему следовало остановиться еще тогда и признаться себе, что эта задача ему не по зубам. В конце концов, не может же он расхаживать по Лондону в плаще-невидимке!

К несчастью, остановиться он не мог, поскольку его проклятая совесть, изволившая проснуться именно в этот момент, не позволила ему сделать это. Да и пять имен в его кармане тоже категорически возражали против этого. Он не мог забыть этот жуткий маленький список: Нина, Айседора, Эовин, Жаклин и Раса.

Так звали веслорианских женщин, которые были проданы в рабство. Лео старался не думать о том, что все могло обернуться кое-чем и похуже.

Именно это и пытался столь настойчиво поведать ему Лизандр в дворцовом саду. Он хотел рассказать Лео о том, что одни влиятельные и могущественные люди покупают молодых девушек из бедных семей и продают их другим могущественным людям, обладающим влиянием в сфере мировой торговли. То есть они меняли живых разумных существ на политические преференции.