Текст книги "Эволюция архитектуры османской мечети"

Саруханская Хатуние-джами свидетельствует о том, что ее создатель был знаком с планом эдирнской мечети и представлял себе реализованный в ней вариант объединения подкупольного пространства и угловых ячеек, но осуществление проекта по формально частному заказу не вызвало необходимости воспроизводить столь сложное решение. Трудно судить, было ли это связано с техническими вопросами строительства в провинции, параметрами заказа, более скромным статусом здания.

Формы саруханской мечети оказались удобны для реализации заказа членов монаршей семьи, что доказывает появление Гюзельдже Хасан-бейджами во фракийском Хайраболу, построенной полководцем Хасан-беем, зятем Баязида II. Подкупольный квадрат молитвенного зала перекрыт куполом диаметром 10,2 м, два столба в интерьере отсекают боковые нефы из двух купольных ячеек. Доверившись мнению С. Эйче, А. Куран датировал постройку 1406 годом, что заставило исследователя рассматривать ее как предшественницу Юч Шерефели-джами и в появлении пятикупольного объема, и в «возвращении» двора в композицию османской мечети⁶⁴; на самом деле вакф Хасан-бея учрежден лишь в 1504 г., а реконструированные галереи двора, по высоте равные боковым нефам зала (по образцу Улу-джами в Манисе), принадлежали примыкавшей коранической школе⁶⁵.

На примере Хатуние-джами и Гюзельдже Хасан-бей-джами можно говорить также о том, что уже к концу XV в., когда в столичной архитектуре складывалась новая композиция «султанской мечети» с окруженным галереями двором и парными минаретами, существовало четкое различие между типами мечети государственной («имперской») и квартальной, а также между формами, в каких должен быть реализован непосредственный султанский заказ, и результатом частного патроната, несмотря на принадлежность эпонима к Дому Османа. Возможно, целая группа мечетей с боковыми нефами из двух ячеек, памятники которой локализуются преимущественно в Манисе (мечети Чешнигир, 1474; Иваз-паша, 1484; рассмотренная Хатуние; Хафса Султан, 1522) служит иллюстрацией особого вектора развития композиционных новаций эдирнской Юч Шерефели-джами, приведшего не к новому столичному типу «большой османской мечети», а к созданию провинциальной версии трехнефных мечетей, в которых не делалась попытка объединения зального пространства⁶⁶.

«Чиновничьи» мечети демонстрируют и большую типологическую и композиционную вариативность, и различную степень близости к отработанным моделям культовых зданий.

Наиболее простой и вместе с тем рафинированный вариант небольшой мечети представляет Фируз-ага-джами, возведенная в Стамбуле в 1491 г. Фирузом-агой, дефтердаром (главным казначеем, главой финансового ведомства) и доверенным лицом Баязида II еще со времен службы в Амасье, основателем целого ряда вакфов на Балканах⁶⁷. Для маленького культового здания было выбрано знаковое место – начало подъема магистрали Диван-Йолу от площади Ат Мейдани (Ипподрома) в непосредственной близости от Айя-Софии. Это здание продолжает простейший тип «однообъемных мечетей», с которых за полтора столетия до того момента начиналась раннеосманская архитектура (и к которому принадлежат первые же османские мечети Изника и Бурсы – Хаджи Озбек-джами и Алаеддин-джами)⁶⁸ и оказывается нуклеарным вариантом того образа «турецкой мечети», который сводится к «кубу с куполом и минаретом»⁶⁹. Единственная квадратная планировочная ячейка зала перекрыта куполом диаметром 10,5 м на низком 12-гранном барабане, не потребовавшим никаких конструктивных изысков и свидетельствующим о предельно ограниченной вместимости зала, – очевидно, использовать данное здание даже в качестве квартальной мечети не предполагалось, важнее было риторическое возведение мечети как символа победы ислама, поднятого на высоком цоколе и вместе с Айя-Софией маркирующего «главный перекресток» столицы. Узкий трехпролетный портик также не слишком увеличивает молитвенное пространство «для опоздавших», тем более что выравнивающий склон цоколь изолирует мечеть от окружающего пространства.

Очевидно, что функция места молитвы в Фируз-ага-джами принесена в жертву ее риторическому и мемориальному значению (основатель похоронен здесь же); обычное куллие вокруг мечети также не планировалось. Более чем скромная вместительность не позволяла этому сооружению полноценно служить квартальной мечетью. Заказ казначея представляет собой традиционный месджит, подобный позднесельджукским месджитам Коньи, прежде всего маркировавшим усыпальницу патрона. При этом результатом заказа стало компактное и грациозное по пропорциям здание, замыкающее перспективу Диван-Йолу при взгляде с запада на восток; возможно, именно это стало причиной постановки тонкого граненого минарета возле восточной стены. Кубический объем нижней части постройки закрыт портиком, образованным аркадой из повышенных стрельчатых арок, опирающихся на стройные колонны из белого мрамора со сталактитовыми капителями, причем колонны не являются сполиями, а заказаны специально⁷⁰.

Разнонаправленность архитектурной практики применительно к «чиновничьим мечетям» наглядно демонстрирует патронат Хедима Атик Али-паши – османского полководца боснийского происхождения, губернатора Румелии, дважды – в 1501–1503 и 1509–1511 гг. – занимавшего пост великого визиря Баязида II.

Фируз-ага-джами. План (по Курану)

Фируз-ага-джами,

Стамбул. Вид с севера

В 1496–1497 гг. по заказу Хедима Али-паши рядом с колонной Константина (Cemberlitas) было построено куллие со стандартным набором зданий, но особо славившееся своей библиотекой. От комплекса сохранилась мечеть Атик Али-паша, демонстрирующая влияние планировки и конструкции Фатих-джами на «малые формы» османской культовой архитектуры. Уничтоженное медресе, располагавшееся к юго-востоку от мечети, запечатлено на гравюре Мельхиора Лорка 1576 г.

Снаружи здание напоминает привычное для «чиновничьих мечетей» предыдущего царствования приспособление «типа Бурсы» к стамбульским условиям (мечети Рум Мехмед-паша, Махмуд-паша, Мурад-паша), что позволяет вне типологических задач определять его план как «Т-образный»⁷¹. Перекрытый 13,3-метровым куполом молитвенный зал дополнен составленными из двух купольных ячеек боковыми нефами и расширен развитой михрабной ячейкой, перекрытой полукуполом. Как и в указанных предшествующих постройках, единственный минарет примыкает к северо-западному углу, а северный фасад получил привычный портик «для последней общины» из пяти купольных ячеек.

На первый взгляд план Атик Али-паша-джами отличается от более ранней Рум Мехмед-паша-джами лишь «открыванием» четырех боковых ячеек в подкупольное пространство; но на изменение организации интерьера повлияло и отсутствие угловых конх михрабного полукупола: их замена сталактитовыми тромпами привела к тому, что михрабная ячейка, по площади равная половине подкупольного пространства, перестала восприниматься как айван, дополнительное помещение, но оказывается расширением подкупольного пространства. Это ведет к упрощению вычленения модульной сетки плана – михрабная часть становится лишь южной третью единого пространства молитвенного зала⁷².

Необходимо отметить, что интерьер мечети Атик Али-паша обладал большей цельностью по сравнению с современным состоянием. Во-первых, колонны, на которые опирались подпружные арки угловых ячеек, в ходе реставрации после землетрясения 1766 г. (о котором придется говорить далее) были заменены четырехгранными кирпичными столбами, перерезанными горизонтальными профилями⁷³; аналогично были изменены и соответствующие им пилястры на всех сторонах интерьера. Во-вторых, позднейшим добавлением являются двухъярусные «женские» лоджии, пристроенные к северной стене интерьера по обе стороны от входа и занимающие более половины северных угловых ячеек.

Атик Али-паша-джами, Стамбул. План (по Курану)

Интерьер: вид с востока

Вид с северо-востока

М. Лорк.

Мечеть Атик Али-паша (1576)

Гази Атик Али-паша-джами, Эдирне.

Вид с северо-запада

Необычность композиции Атик Али-паша-джами вызвала определенные затруднения у А. Курана, рассматривавшего ее в группе «мультиобъемных мечетей с неодинаковыми ячейками» наряду с такими разными зданиями, как Улу-джами в Манисе, Юч Шерефели-джами в Эдирне, Баязид-джами в Амасье, Шейх Вефа-джами в Стамбуле. Мечеть Атик Али-паша Куран положил в основу «наиболее развитой версии этого типа» именно на основании появления южного полукупола, принимающего распор перекрытия центральной секции⁷⁴ и уже затем «дополнил» план купольными ячейками, фланкирующими михрабную часть, и перешел к рассмотрению реконструкции Фатих-джами и Селим-джами в Конье как «укороченной» версии последней. Г. Гудвин также поместил данный памятник в ряд стамбульских мечетей правления Мехмеда II, предваряя рассмотрение мечети Фатих⁷⁵. Однако такое логичное построение конструктивно-типологической цепочки разрушается тем фактом, что мечеть Атик Али-паша появилась на четверть века позже Фатих-джами. Следует говорить о том, что архитектор «чиновничьей» мечети 1490-х годов демонстрирует внимание к работе предшественника и усвоение достижений авторитетного султанского образца, а план Селимие-джами в Конье (1558) свидетельствует о том, что образец Фатих-джами сохранял свою актуальность спустя почти столетие.

Между тем другие плоды строительной активности Хедима Али-паши показывают, что даже в рамках одного патроната и заказчик, и мастера далеко не всегда стремились к каким-либо архитектурным новациям. После первого назначения великим везирем (1501–1503) экс-губернатор Румелии построил в центре Эдирне в непосредственной близости от дворца небольшую квартальную мечеть Гази Атик Али-паша (1506), сложенную из чередующихся рядов плинфы и камня, представляющую собой почти квадратный молитвенный зал со стропильным перекрытием, предваренный портиком в антах. Подобные простейшие культовые сооружения сохранились с XIV в. в северо-анатолийских бейликах⁷⁶; единственным конструктивным усложнением унаследованной сельджукской модели в данном случае оказалось оформление фасада очень глубокого (почти в половину длины здания) портика трехпролетной аркадой с кирпичными перемычками, опирающейся на два фуста-сполии.

В 1512 г. в Стамбуле была завершена мечеть Васат Атик Али-паша (она же Зинджирликуйю-джами), заложенная десятью годами ранее. Место для мечети было выбрано на отрезке византийской Месы, соединяющем комплекс Фатих и Эдирнские ворота. Странно, что конструктивно несложное и сравнительно небольшое здание стало долгостроем – очевидно, что этот проект для великого визиря был далеко не приоритетным. План мечети реконструируется как квадрат, разделенный на 9 ячеек, каждая из которых перекрыта куполом диаметром 5,6 м на парусах; три северные ячейки были отведены под утраченный портик «для последней общины», на существование которого четко указывают михрабные ниши на северном фасаде. Подпружные арки парусов интерьера опираются на два крещатых столба; чередующаяся кладка камня и плинфы вынудила зодчего расчленить три фасада (кроме северного) контрфорсами, ширина которых значительно превышает ширину соответствующих им пилястров в интерьере.

Bacam Атик Али-паша, Стамбул.

План (по Гудвину)

Bacam Атик Али-паша, Стамбул. Вид с северо-запада

Это сооружение А. Куран поместил в ряд «многообъемных мечетей с одинаковыми секциями» и рассматривал его в одном ряду с Улу-джами в Бурсе и Эски-джами в Эдирне, оговорив, что обычная квартальная мечеть обладает всеми типологическими характеристиками раннеосманской улу-джами⁷⁷. Это доказывает, что данный архитектурный тип – вопреки утверждению Д. Кубана о том, что он «не пережил Завоевания [1453 г. -Е.К.]»⁷⁸, -не исчез из строительной практики и продолжал существование не только в качестве городских «триумфальных мечетей» (например, Буюк джамия в болгарской Софии, возводившаяся в 1451–1494 гг. по образцу эдирской Эски-джами⁷⁹), но и в «малых формах» без учета идеологических коннотаций. Сохранение данной планировки многокупольной мечети в стамбульском «чиновничьем» заказе демонстрирует возведенная Синаном через шесть десятилетий по заказу капудан-паши (адмирала) Пияле Мехмеда-паши Пияле-паша-джами (1573) на северном берегу Золотого Рога⁸⁰.

Баязид-джами в Стамбуле

Строительство комплекса Баязида II в османской столице было предпринято (согласно закладной надписи) в 1500–1506 гг., и от этого объекта в силу и столичного расположения, и позднейшего возникновения (через 20 лет после восшествия на престол сына Мехмеда Завоевателя и через 15 после возведения куллие в Амасье и Эдирне) правомерно ожидать рафинирования конструктивных, планировочных и градостроительных наработок.

Местом для основания нового султанского куллие стал Третий холм, на котором располагался константинопольский Форум Феодосия (он же Бычий форум – Forum Tauri), спланированный по образцу римского форума Траяна, в непосредственной близости от которого располагался дворец Мехмеда II (Saray Atik)⁸¹. Новый комплекс занял в топографии Константиние не менее значимое место, чем куллие Фатих на IV Холме.

После «ренессансной симметрии» комплекса Фатих и продуманных композиций ансамблей Баязидие в Амасье и Эдирне стамбульское куллие Баязида II удивляет возвращением к раннеосманской «разбросанности» зданий. Безусловной доминантой является мечеть, за стеной киблы которой (по образцу Фатих) возведен мавзолей султана; к востоку от мечети, как и в Амасье и Эдирне, находилось здание, совмещавшее имарет и хан; в ста метрах к северо-западу от мечети расположено П-образное медресе, а еще в сотне метров в том же направлении – хамам⁸². Поскольку речь не идет об уничтожении какой-то части куллие (наличествуют все необходимые постройки), такой разброс зданий, идущий вразрез с уже закрепленной в османской архитектуре четкой планировкой султанских комплексов, может свидетельствовать только о стремлении сохранить уже существовавшую застройку (неважно – византийскую или уже османскую). Очевидно, симметричная композиция куллие даже при наличии удачных примеров к началу XVI в. не воспринималась как обязательная.

План мечети Баязида II представляет собой два расположенных по михрабной оси одинаковых квадрата молитвенного зала и двора, каждый со стороной 42 м, и выступающие с востока и запада «крылья» длиной 21 м, т. е. в половину планировочного квадрата. Равенство зала и двора заставляет вспомнить Улу-джами в Манисе, но зодчий стамбульской мечети оперирует не прямоугольниками, а квадратами, добиваясь идеальной соразмерности пространств – как открытого, так и замкнутого.

Конструкция Баязид-джами является очередным шагом к воспроизведению османскими архитекторами Св. Софии, хотя и в значительно меньших размерах (площадь интерьера мечети -1600 м², тогда как в храме Юстиниана – 5600 м^{2 83}): центральный купол диаметром около 17,5 м поддерживается по михрабной оси двумя полукуполами такого же размера. Таким образом, зодчий репродуцирует и хрестоматийную конструктивную характеристику центрального нефа Св. Софии, также выделяя и центральный неф мечети, и «составную комбинацию из более или менее отдельных и обособленных друг от друга пространственных объемов»⁸⁴, расширяющую подкупольное пространство, и ее же знаменитое плавное перетекание криволинейных перекрытий, ощутимое более в интерьере, чем снаружи. Правда, сделано это довольно робко, учитывая, что диаметр купола Св. Софии составляет 31 м, Фатих-джами – 26 м, Баязид-джами в Эдирне -20,5 м; очевидно, перед мастерами не стояла задача превзойти какой-либо из предшествующих образцов.

Хотя архитектор Баязид-джами безусловно вдохновлялся образом Айя-Софии и в наиболее характерных чертах повторил ее конструкцию⁸⁵, необходимо подчеркнуть, что планировку и композицию нового культового здания следует рассматривать как вполне закономерное развитие новаций предшествующей султанской мечети Стамбула – Фатих-джами, в плане зала которой реконструируются 12 модульных ячеек, четыре из которых составляли подкупольное пространство, две приходились на проекцию единственного южного полукупола, а шесть были заняты боковыми нефами. План Баязид-джами можно представить как результат добавления к 12 ячейкам Фатих-джами четырех модульных ячеек в северной части зала, из которых две центральные соответствуют проекции второго полукупола – фактически речь идет о придании плану и композиции мечети Фатих симметрии относительно поперечной оси. Интересно, что эта симметрия приводит не только к большему выявлению подкупольного пространства, но и к акцентированию центрального нефа, перекрытого чередой сферических поверхностей. В отличие от всех предшествующих османских мечетей входящий в стамбульскую Баязид-джами оказывается не под куполом, а перед ним, отделяется от собственно подкупольной секции и получает возможность увидеть сразу все протяженное пространство интерьера. Подобное акцентирование центрального нефа после доминирования поперечной оси в предшествующих османских мечетях (Юч Шерефели, Эйюп, в меньшей степени – Фатих), вызванного конструктивной необходимостью развития боковых нефов, сопоставимо с переориентацией базилики сирийского образца вдоль михрабной оси в анатолийской архитектуре XII–XIII вв., приведшей к формированию модели «официальной сельджукской мечети».

Баязид-джами, Стамбул. Вид с северо-востока (фото А. Фререса, 1880)

Опорами для центрального купола являются четыре Г-образных столба, между которыми переброшены полуциркульные подпружные арки. В северную и южную арки, отделяющие подкупольное пространство от перекрытых полукуполами ячеек, вписаны стрельчатые арки с небольшой стрелой подъема, «вырастающие» из обращенных к центру выступов опорных столбов, – очевидно, архитектор счел необходимым обеспечить дополнительный запас прочности конструкции, несущей купол и полукупола. Сужение проходов из входной ячейки в подкупольный квадрат и из последнего – в михрабную ячейку не препятствует восприятию пространства мечети как цельного, а вписанные стрельчатые арки визуально не отрезают полукупола, но подчеркивают высоту интерьера. В отличие от пространственно-конструктивной ясности интерьера Св. Софии скругленные сегменты, образуемые стрельчатой аркой внутри полуциркульной, воспринимаются от входа как своеобразные кулисы, раскрывающие только часть поверхности полукупола и заставляющие предполагать наличие за ними полноценной полусферы, причем поднятой на ту же высоту, что и центральный купол. При безусловном превосходстве размеров храма Юстиниана архитектору мечети удается создать визуальные эффекты, зрительно увеличивающие пространство интерьера и усложняющие восприятие конструкций, и в этом зодчий Баязид-джами оказывается предшественником Синана.

Баязид-джами, Стамбул.

План (по Курану)

Разрез (по Гурлитту)

Баязид-джами, Стамбул. Интерьер (вид с севера)

Боковые нефы, принимающие на себя распор перекрытий в поперечном направлении, составлены каждый из четырех квадратных ячеек, перекрытых куполами на парусах. В юго-западном углу на колоннах-сполиях поднят хункар-мафиль; его наличие демонстрирует особый статус стамбульской мечети Баязида II по образцу его же постройки в Эдирне, а размещение султанского места не слева (как в Эдирне), а справа от михраба (как в Бейшехире) – отсутствие соответствующего норматива. Если в Св. Софии внутри боковых нефов позади опорных пилонов оказались огромные контрфорсы, то в Баязид-джами архитектор создал впечатление достаточности легко читаемой конструкции подпружных арок малых куполов; однако на самом деле распор южной арки передается на контрфорсы, вынесенные наружу, а распор северной арки удерживается пониженными крыльями здания. Усилив тем самым угловые секции, мастер смог облегчить центральные, оперев их арки со стороны подкупольного квадрата на колонны (по одной с каждой стороны) со сталактитовыми капителями, полностью воспроизводя структуру Фатих-джами. Над замковыми камнями арок боковых нефов положен узкий карниз на сталактитовых консолях, высота расположения которого равна ширине подкупольной ячейки – опорные столбы и карнизы образуют графические квадраты по обе стороны прохода к михрабу, очерчивают легко читаемый куб под центральным куполом, придавая интерьеру статичность и уравновешенность.

Баязид-джами, Стамбул. Интерьер. Вид с северо-востока

Компоновка боковых нефов из четырех ячеек заставила нарушить симметрию при размещении ведущих непосредственно в зал боковых проходов. Ось, перпендикулярную кибле, пришлось провести через вторые от входа ячейки, предельно приблизив к геометрической поперечной оси молитвенного зала и в то же время акцентировав именно южную, михрабную часть. Прямым аналогом такого смещения проходов является композиция нормативной Улу-джами в Бурсе, и в следовании этому примеру можно видеть внимательное отношение архитекторов начала XVI в. к раннеосманской традиции планировки больших городских мечетей.

Отказ от галерей над боковыми нефами позволил разместить в люнетах подпружных арок два ряда световых проемов – пять прямоугольных со стрельчатыми перемычками и над ними три круглых с большим центральным, подчеркивающих как вертикальные оси боковых сторон подкупольного пространства, так и скругление его арочного завершения. Небольшая ширина боковых нефов, их высота и открытость в подкупольный квадрат позволяют хорошо осветить их как через верхние световые проемы в люнетах подпружных арок и люкарны в центральном куполе и полукуполах, так и через проемы в стенах. Пять рядов проемов обеспечивают равномерное освещение всего интерьера мечети.

В отличие от ровных рядов окон в стене киблы в Баязид-джами в Эдирне высокая михрабная ниша стамбульской мечети окружена пятью проемами одинакового размера, повторяющими очертания арки. Подобное окружение михраба окнами станет обычным приемом в османской барочной архитектуре (яркий пример – Л ал ели-джами, 1760–1783). Обращение стены киблы турецких мечетей к югу обеспечивает преимущественное направление света именно от михраба ко входу, и при таком расположении световых проемов на полу культовых зданий образуется освещенный полукруг, объединяющий молящихся.

Особенностью композиции Баязид-джами по сравнению с другими стамбульскими мечетями являются крылья, проходы в которые открываются из угловых северных ячеек. Эвлия Челеби описал эти крылья как табхана⁸⁶. Единственным аналогом подобной планировки является непосредственно предшествующая Баязид-джами в Эдирне, и очевидно, что монарший заказ подразумевал функционирование стамбульского памятника в том числе и как текке, а архитектор безусловно учитывал уже имевшийся планировочный опыт. В современном виде структура этих боковых приделов не логична – они представляют собой вытянутые помещения, состоящие из пяти планировочных ячеек, из которых четыре угловые перекрыты куполами на «турецких треугольниках», а центральная – куполом большего диаметра, поднятым на парусах выше, чем перекрытия соседних ячеек; это заставило расширить центральную часть каждого крыла в продольном направлении с помощью стрельчатых арок с широким интрадосом.

Легко представить, что в первоначальном варианте в крыльях находились по четыре угловых купольных помещения-табхана, а центральная ячейка выполняла функцию общего проходного помещения, войти в которое можно было через сохранившиеся на северных стенах порталы; повышенные купола центральных секций должны были иметь либо окулюсы, либо световые фонари. При такой реконструкции «крылья» стамбульской Баязид-джами оказываются суженными версиями изолированных табхана ее «тезки» в Эдирне, лишенными купольных «айванов» между комнатами. Очевидно, что в какой-то момент текке были ликвидированы, а отдельные табхана – слиты в единые помещения, открывающиеся в угловые ячейки молитвенного зала мечети, и произошло это уже после описания Эвлии Челеби⁸⁷. Вопрос о времени перепланировки боковых крыльев здания, равно как и вопросы об оформлении их северных фасадов внешними портиками и первоначальной высоте их помещений⁸⁸ не принципиальны для констатации сходства первоначальной планировки стамбульской Баязид-джами с мечетью комплекса Баязида II в Эдирне, и показательно, что два 87-метровых минарета в мечети новой османской столицы поставлены так же – на внешних северных углах текке, визуально расширяя размеры здания и захватывая окружающее пространство⁸⁹.

Однако если в эдирнской мечети текке воспринимались как органичная часть объема мечети, закрывая боковые фасады и лишь немного выступая за пределы расширенного двора, то в Баязид-джами в Стамбуле боковые стены двора оказываются продолжением восточной и западной стен молитвенного зала, и пониженные по сравнению с основным объемом крылья воспринимаются как пристройки, препятствующие обходу стройного по своим пропорциям здания. Если в предшествующем фракийском комплексе двор оказывался вытянутым по поперечной оси (6x7 купольных ячеек), то в стамбульской мечети он представляет собой квадрат, все стороны которого составлены из семи одинаковых ячеек, перекрытых куполами на парусах. Средние ячейки каждой стороны сделаны проходными – таким образом, в планировке двора возникает крестообразное пересечение центральных осей, напоминающее планировку иранских айванных мечетей, однако же архитектурно никак не выявленное: проходные ячейки ни размерами, ни высотой (только барабан купола над северным входом чуть выше), ни оформлением не отличаются от соседних – снаружи входы оформлены высокими сталактитовыми порталами, но изнутри их объемы скрываются аркадами галерей, поднятыми на колонны-сполии. В отличие от всех предшествующих османских мечетей, имевших двор, декорация южного портика двора, значительно пониженного относительно молитвенного зала, не отличается от оформления других галерей ни размерами куполов, ни их высотой (за исключением повышенного центрального), ни очертаниями арок; Д. Кубан считал этот портик «наиболее гармоничным во всей османской архитектуре» и полностью соответствующим ренессансной эстетике⁹⁰.

Значение Баязид-джами в истории османской архитектуры во многом определяется ее сохранностью – после вынужденных перестроек мечетей Эйюп и Фатих в XVIII в. она оказывается самой ранней «имперской» мечетью Стамбула, сохранившей первоначальный вид (за исключением ремонта купола и перепланировки крыльев-текке). Однако, помимо сохранения замысла зодчего, мечеть Баязида II явилась очередной значимой вехой в эволюции османской культовой архитектуры. А. Куран охарактеризовал ее как следующий этап в развитии комбинированного пространства мечети (multi-unit mosque) после Фатих-джами; для Дж. Фрили она оказалась «началом классического этапа»; Г. Гудвин счел ее величайшим памятником правления Бязида II и «финальным шагом» на пути к классической фазе эволюции османской мечети⁹¹. Д. Кубан определил это сооружение как наиболее выдающееся не только среди построек Баязида II, но и среди всех османских монументальных мечетей до Синана, «один из наиболее показательных примеров модульной системы», а ее архитектора (личность которого точно не установлена) назвал одним из величайших мастеров всего османского зодчества⁹².

В эволюции османской мечети ключевое место Баязид-джами предопределено сразу несколькими обстоятельствами.

Султанские архитекторы впервые отважились полностью воспроизвести конструкцию Св. Софии – пусть и в меньшем масштабе и в соответственно сокращенном виде (без врезанных в полукупола конх и второго яруса галерей). Собственно, композиция молитвенного зала мечети Баязида II была предопределена появлением полукупола в михрабной части мечети Фатих и легко может быть представлена как развитие симметрии последней относительно поперечной оси посредством добавления северного полукупола, фланкированного угловыми ячейками.

Обратясь к конструкции Айя-Софии, создатель Баязид-джами использовал модульные планировочные ячейки, что позволило добиться и большей ясности интерьера, и жесткой симметрии в пределах каждой из композиционных частей мечети (зал и двор), и лучшей освещенности. Ему оказываются не чужды визуальные эффекты, направленные на зрительное увеличение размеров интерьера и усложнение восприятия конструкции здания.

Двор огромной мечети трактуется уже не как дополнительное пространство, аналог места «для опоздавших», но как полноправная композиционная составляющая ансамбля, равная перекрытому залу (зулла) и по площади, и по возможности проникновения через три прохода, и по крестообразной планировке осей.

При создании нового крупного стамбульского здания мастерам Баязида II удалось если не полностью отказаться от дополнения конструкции внешними элементами (достаточно напомнить заметные контрфорсы в Баязид-джами в Амасье и крупные объемы текке в мечети в Эдирне), то предельно закамуфлировать их, ограничившись сравнительно небольшими выступами на боковых стенах зала и относительно узкими (в сравнении с площадью мечети) пониженными крыльями, пятикупольная композиция которых воспринимается как подобие основного объема. Тем самым делается шаг к формированию компактной – несмотря на огромные размеры – пространственной структуры большой мечети, обтекаемой благодаря системе криволинейных перекрытий, по возможности лишенной выступающих частей, воспринимаемой – в отличие от Баязид-джами в Эдирне – уже не как развернутая панорама ансамбля, а как единое целое, как одно здание, положение которого зафиксировано «чрезмерно удаленными» (по оценке Ле Корбюзье⁹³) минаретами.

Следует, видимо, исправить повторяющуюся ошибку: говоря о синановской Сулеймание-джами (1550–1557), Ш.М. Шукуров указывает: «В османской архитектуре утверждается архитектурный тип купола на четырех опорах и парусно-сводчатая система перехода к купольному пространству. <…> С введением парусов формируется кубический объем четверика, впервые это произошло в архитектуре Синана и в Сулейманийи»⁹⁴. Однако кубический объем подкупольной ячейки и использование конструкции купола на парусах в архитектуре османской мечети возникли задолго до возведения Сулеймание-джами, и в стамбульской Баязид-джами эти новации, приписываемые Синану, уже присутствуют в полном объеме.

Стамбульская мечеть Селима I

В последующие четверть века – до начала работы Синана в сфере культовой архитектуры – зодчие османских мечетей не попытались не то что развить, но даже повторить стамбульскую Баязид-джами. Понятно, что Баязид II, воздвигнув «нуклеарную» султанскую мечеть в столице, мог себе позволить больше не предпринимать крупных архитектурных проектов, тем более что в конце его правления силы придворных мастеров были отвлечены на реставрацию зданий после разрушительного землетрясения 1509 г. Однако и в течение правления Селима I Явуза (Свирепого) (1512–1520), отмеченного целым рядом военных побед (как поводов для строительства улу-джами), мечети, для которых султан выступил бы эпонимом, не появлялись ни в столицах, ни в присоединенных городах, хотя среди возведенных за время его правления сооружений значатся Мевлеви-текке в Конье, Улу-джами в Эльбистане, Фатих-паша-джами в Диярбакыре, ряд обителей, госпиталей и имаретов в Стамбуле и Дамаске.