Текст книги "Арабский мир в эпоху «Тысячи и одной ночи»"

Два посла сначала прошли через дворец главного дворецкого и удивлялись тому, что там увидели: слугам-мальчикам, украшениям и оружию. Они вообразили, что это дворец самого халифа. Но все это затмило то, что они увидели во дворце халифа, где их поразили 38 тысяч гобеленов из вышитой золотыми шелковыми нитями парчи и 22 тысячи изумительных ковров. Там находились также два зверинца, где содержались звери, дикие по природе, но ручные благодаря дрессировке. Они принимали пищу из рук людей. Среди зверей была сотня львов, причем каждого из них опекал смотритель. Затем послы вошли во Дворец дерева, обступивший пруд, из которого росло дерево. У него было восемнадцать ветвей, украшенных искусственными листьями разного цвета. На ветвях сидели птицы из золота и серебра (то есть позолоченные и посеребренные). Они были разных видов и размеров и сконструированы так, что могли петь. Из дворца послы прошли в сад, где помещалось несчетное количество мебели и посуды. На стенах проходов к саду висели 10 тысяч позолоченных кольчуг. Представ, наконец, перед аль-Муктадиром, послы увидели, что халиф восседает на троне из эбенового дерева, инкрустированного золотом и серебром. Справа и слева от него висело по девять ожерелий из драгоценных камней. Камни слева отражали солнечный свет. Послы вместе с переводчиком остановились на дистанции около 50 метров от халифа. По окончании аудиенции их провели по дворцу и показали слонов, покрытых роскошными попонами, жирафов, рысей и других зверей. Послов одели в почетные облачения и каждому из них дали по 50 тысяч дирхемов вместе с комплектами изысканной одежды и подарками. Следует добавить, что послы прошли ко дворцу по «улице минаретов», насчитывавшей тысячу таких сооружений. Действие происходило в час дня, и, когда проходили византийцы, муэдзины нараспев пронзительными голосами произносили призыв к молитве. От их голосов, казалось, дрожала земля, и послы были сильно напуганы[138]138
  См. Мир-ат аз-Заман. События 305 г. Хиджры.


[Закрыть].

Жители Востока хорошо знают, как усилить блеск драгоценных камней, которыми они украшают одежду и орнаменты в торжественных случаях. Сэр Джон Малкольм так описывает прием у персидского шаха: «Его облачение не поддается описанию. В основном оно было белого цвета, но покрыто драгоценными камнями необычайных размеров. Сверкание камней в месте преломления солнечных лучей, где сидел шах, было столь ослепительным, что невозможно было различить крохотные частички, которые в сочетании придавали такой удивительный блеск всей его фигуре».

Рассказывают удивительную историю про правителя, который отказывал поэтам в вознаграждении, положенном им по обыкновению. Этот правитель, чье имя не упоминается, мог запомнить панегирик, услышав его хотя бы один раз. Его невольник мог воспроизвести хвалебную оду поэта, услышав ее дважды, а рабыня – после троекратной декламации оды. Когда поэт приходил с предложением прочесть панегирик правителю, тот обещал, что если сочтет авторство оды подлинным, то вознаградит поэта суммой денег, равной тяжести труда по ее написанию. Соглашаясь, поэт декламировал свой панегирик. Правитель же говорил: «В стихах нет ничего нового. Я знаю их уже несколько лет. – Он цитировал стихи по памяти и затем добавлял: – Этот невольник тоже их знает». По велению правителя невольник, услышавший стихи дважды, от поэта и правителя, воспроизводил их на слух. Тогда правитель говорил поэту: «У меня есть рабыня, которая тоже может процитировать эти стихи». По его повелению рабыня, скрытая за занавесью, цитировала оду, услышав ее трижды. Поэт же уходил несолоно хлебавши. Знаменитый поэт аль-Асмаи, узнав об этом и догадавшись, что здесь кроется некий трюк, решил перехитрить правителя. Для этого он сочинил оду из очень трудных слов. Но он сделал не только это. Другое его изобретение будет разъяснено вскоре, а третье состояло в том, что он оделся бедуином, чтобы его не узнали, закрыв свое лицо, за исключением глаз, лисамом (покрывалом), по обычаю арабов, живших в пустыне.

Поэт пошел переодетым ко дворцу и, получив разрешение, вошел с приветствием в покои правителя, который спросил:

– Откуда ты, о соплеменник, и чего ты хочешь?

Гость отвечал:

– Да умножит Аллах могущество правителя! Я поэт и сочинил оду в честь нашего повелителя, султана.

– О, соплеменник, – сказал султан, – знаешь ли ты о наших условиях?

– Нет, – ответил поэт, – каковы они, о султан нашего времени?

– Они состоят в том, – объяснил правитель, – что, если стихи не твои, мы откажем тебе в вознаграждении. Если же они твои, мы подарим тебе сумму денег, равную тяжести твоего труда на их сочинение.

– Как, – сказал аль-Асмаи, – я могу присваивать то, что принадлежит другому, зная, что ложь перед султаном является одним из самых позорных поступков? Согласен на эти условия, о султан, повелитель наш.

Поэт продекламировал оду. Султан же, сбитый с толку и неспособный запомнить стихи, сделал знак невольнику, чтобы тот воспроизвел их. Невольник не смог этого сделать. Правитель велел процитировать стихи рабыне, но та тоже не смогла произнести ни слова.

– О, соплеменник, – сказал султан, – ты сказал правду. Ода, без сомнения, твоя. Я не слышал ее прежде. Тогда скажи, о чем стихи, и мы заплатим тебе сумму денег, равную тяжести труда по ее сочинению.

– Не пошлешь ли ты, – сказал поэт, – слугу, чтобы принести их?

– Принести что? Разве стихи, – спросил султан, – не написаны на бумаге, которую ты принес с собой?

– Нет, султан, повелитель наш, – ответил поэт. – Во время сочинения стихов у меня не было листа бумаги, чтобы их записать, и я не нашел ничего другого, кроме как фрагмент мраморной колонны, оставленный моим отцом. Пришлось вырезать стихи на нем, а фрагмент колонны лежит во дворике дворца.

Фрагмент колонны был доставлен в завернутом состоянии на спине верблюда. Для выполнения обещания султану пришлось серьезно истощить свою казну и отказаться от повторения своего трюка (который, по его собственному признанию Аль-Асмаи, он придумал сам). В будущем султан вознаграждал поэтов согласно традиции, следуемой правителями[139]139
  См. Халбат аль-Кумайт. Гл. 7.


[Закрыть].

В нынешнее время упадка арабского просвещения (который начался, можно сказать, с завоевания Египта турками-османами) литература все еще оказывает магическое влияние на арабов. Произведения, подобные «Тысяче и одной ночи» (хотя и считаются образованными арабами праздным творчеством, недостойным заноситься в разряд классики), позволяют профессиональным сказителям привлекать толпы восторженных слушателей в кофейнях. Теперь же, когда оригинал этого произведения напечатан и покупается по умеренным ценам, вероятно, он в значительной степени вытеснит романы Абу-Зейда, Аз-Захира и Антары. В качестве доказательства очаровывающей силы, с которой сказки «Тысячи и одной ночи» воздействуют на сознание весьма образованных мусульман, следует указать, что один из историков современного Египта, шейх Абдуррахман аль-Джабарти так увлекся их чтением, что взял на себя труд исправить язык одной из копий этого произведения, находившейся в его распоряжении. Он вычеркнул или изменил все, что сильно оскорбляло общественную мораль и было лишено остроумия, а также добавил много шуток от себя и от других литераторов. Что стало с этой копией, я не смог узнать, хотя был знаком с несколькими друзьями шейха.

Письма мусульман отличаются несколькими особенностями, продиктованными правилами вежливости. Бумага плотная, белая и весьма гладкая. Иногда она украшается золотистым цветным орнаментом. Края всегда обрезаются при помощи ножниц. Верхнюю половину листа обычно оставляют чистой, на его обратной стороне никогда не пишут. С замечаниями по обычному стилю писем можно познакомиться из нескольких примеров в «Тысяче и одной ночи». Имя лица, которому адресовано письмо, когда автор ниже или равен по статусу и даже в ряде других случаев, обычно ставится в первом предложении. Имени предшествуют несколько почетных титулов, оно часто пишется чуть поверх строки, к которой относится. Пространство под ним остается пустым. Иногда имя пишется золотыми буквами или красными чернилами. Халиф, пишущий письмо своему подданному, или высокопоставленное лицо – нижестоящему, обычно помещают имя и печать во главе письма. Печать представляет собой оттиск перстня (обычно кольца, которое носят на мизинце правой руки). На нем выгравировано имя лица, обычно в сочетании со словами: «Его (то есть Аллаха) слуга» или другие надписи, выражающие веру в Аллаха и тому подобное. Этот оттиск имеет большую силу, чем подпись от руки, и обязателен для придания письму аутентичности. Для оттиска на поверхность печатки наносят немного чернил и прижимают ее к бумаге. Место для оттиска печати сначала смачивают. Для этого обмусоливают палец правой руки прикосновением языка, а затем слегка трут этим пальцем место печати на бумаге. Лицо, пишущее письмо лицу более высокого статуса, равному себе или даже нижестоящему, но которому оно оказывает уважение, ставит свое имя в конце письма слева или в углу. Печать ставится непосредственно справа от подписи. Если же корреспондент желает подчеркнуть свое смирение, он делает оттиск печаткой под своим именем или даже частью над нижним обрезом бумаги, что является, следовательно, неполным оттиском. Письмо обычно складывают вдвое в сторону написанных строк и заключают в бумажный конверт, поверх которого пишут адрес в таком виде: «Оно дойдет по воле Аллаха, да будет благословенно Его имя, в такое-то место и будет вручено в руки нашего уважаемого друга и т. д., человека, которого хранит Аллах». Иногда письмо помещается в небольшую сумку или шелковый кисет, вышитый золотом.

Многие представители образованных слоев общества и некоторые другие арабы часто находят удовольствие, проявляют изобретательность и сообразительность в разговоре и переписке посредством знаков и эмблем или в условном, метафорическом языке, в целом непонятном простонародью, а иногда и всем людям, за исключением групп, тесно связанных друг с другом. В некоторых случаях, когда понятна главная метафора, остальной разговор становится легко воспринимаемым без предварительных разъяснений. Случалось, я с успехом вел разговоры подобного рода, но чаще всего мне не удавалось угадать тему разговора. Простой способ конспиративной беседы или переписки состоит в замене одних определенных букв на другие.

Говорят, что многие женщины являются подлинными знатоками такого искусства или науки. Они передают намеки, объяснения в любви и тому подобное посредством фруктов, цветов и других знаков. Вероятно, неумение большого числа женщин из семей среднего сословия писать и читать, равно как трудность или часто невозможность связаться посредством писем, способствовали росту такого рода способов общения. Леди Мэри Вортли Монтегю в одном из своих восхитительных писем с Востока удовлетворила наше любопытство посредством цитирования любовной записки турка[140]140
  С упомянутым здесь искусством впервые познакомил европейцев француз, месье Du Vigneau в работе, озаглавленной Secrétaire Turc, contenant l’Art d’exprimer ses pensées sans se voir, sans se parler, et sans s’écrire. Paris, 1688: in-12. Фон Хаммер также опубликовал любопытный документ на этот счет в Mines de l’Orient. Вена, 1809. № 1. (Примеч. к Contes du Cheykh El-Mohdi Марселя. Париж, 1833. Т. 3. С. 327, 328.)


[Закрыть]. Здесь следует добавить арабский образец. Любовник-араб прислал своей возлюбленной веер, букет цветов, шелковую кисточку, немного сладостей и фрагмент струны музыкального инструмента. В ответ она прислала частичку алоэ, три черных тминных зернышка и частичку растения, используемого в стирке[141]141
  Оно называется гасул аль-азрар. В «Египетской флоре» Делиля гасулом называется mesembrianthemum nodiflorum, класса icosandria, категории pentagynia.


[Закрыть]. Его послание расшифровывается так. Веер называют мирвахах. Это слово имеет в корне значение «ходить куда-нибудь вечером». Оно выражало желание любовника посетить возлюбленную вечером. Цветы означали его желание встретиться в ее саду. Кисточка, называемая шурраба, подразумевала, что они будут пить шараб (вино)[142]142
  Сегодня так называют шербет.


[Закрыть]. Сладости, называемые суккар набат и набат, означают также «мы проведем ночь». Это подразумевает его желание остаться с ней до утра. Обрывок струны означает, что их будет развлекать музыка. Расшифровка ее ответа заключается в следующем. Частичка алоэ, которое зовется саббара (от «сабр», означающего терпение, потому что это растение может несколько месяцев подряд обходиться без воды), подразумевает, что он должен подождать. Три черных тминных зернышка дают ему понять, что ожидание продлится три ночи. Растение же, используемое в стирке, сообщает ему, что возлюбленной нужно сходить в баню и затем встретиться с ним[143]143
  См. Халбат аль-Кумайт. Гл. 10.


[Закрыть].

Некоторые арабы демонстрируют замечательное свойство схватывать значение тайных знаков в письменных посланиях, направленных им. Такие знаки часто используются в политических и иных интригах. Вот любопытный пример. Знаменитый поэт аль-Мутанаби, написавший стихи с хулой на Гафура аль-Икшиди, своевольного правителя Египта, был вынужден бежать и скрываться в отдаленном городе. Гафуру сообщили о местонахождении убежища поэта. Он велел своему секретарю написать письмо поэту с обещанием простить его и предложением вернуться. Однако одновременно правитель сказал секретарю, что накажет поэта, когда тот вернется. Секретарь был приятелем поэта, и, связанный необходимостью зачитать письмо правителю после его написания, он мучился сомнениями, как дать знать аль-Мутанаби о грозящей ему опасности. Он мог дать знак об этом только в адресе на конверте. Написав адрес в обычной форме и начав его с «Ин шаа-лла (если соизволит Аллах), письмо дойдет до адресата», секретарь поставил знак удвоения над буквой «н» в первом слове, которое, таким образом, превратилось в «Инна» с подразумевавшимся конечным гласным звуком. Поэт прочел письмо и обрадовался обещанию прощения. Но, взглянув на адрес во второй раз, он с удивлением обнаружил знак удвоения над «н». Зная, что письмо писал его приятель, он сразу же заподозрил в этом скрытое значение и правильно решил, что знак отсылает его к отрывку в Коране, начинающемуся со слова «Инна». Поэт догадался, что это был нижеследующий отрывок: «Воистину, знать совещается о тебе, чтобы убить тебя»[144]144
  Коран, 28: 19.


[Закрыть]. Поэтому он убежал в другой город. Некоторые авторы добавляют, что поэт написал ответное письмо, отсылая приятеля при помощи аналогичного знака к другому пассажу Корана: «Мы никогда не войдем туда, пока они там остаются»[145]145
  Там же, 5: 27.


[Закрыть]. Вероятно, применяемые таким образом знаки использовались многими людьми для отсылки адресата к определенным словам. И как раз этот случай, видимо, имел место в вышеприведенном примере. Если нет, то поэт действительно был поразительным ясновидцем.

Среди мусульман (образованных и неграмотных) принято считать, что все виды птиц и многие (если не все) звери владеют языком, через который они передают друг другу свои мысли. В Коране[146]146
  См. там же, 27: 16.


[Закрыть] говорится, что Сулейман выучился языку птиц[147]147
  Мантик ат-тайр (язык птиц).


[Закрыть]. Я полагал, что могу похвастаться очень редким достижением в христианских странах, изучив в Египте этот язык в некоторой степени. Вот примеры. Дикий голубь обычно воркует: «Аллах! Аллах!» Вяхирь поет: «Керим! Товваб!» («Щедрый!» «Милостивый!» – восклицания, адресованные Аллаху.) Одомашненный голубь воркует: «Ваххиду раббакуму-ллези халакакум ягфир-лакум замбакум!» («Подтверди единобожие Господа, который сотворил тебя и прощает твои грехи!») Впоследствии, однако, я обнаружил, что некоторые образцы этого языка были приведены Аз-Замахшери и опубликованы в Европе[148]148
  Alcoranus Marracii. С. 513.


[Закрыть]. Петух кукарекает: «Узкуру-ллаха, йа гафилун!» («Поминай Аллаха, о невежа!») Ката (род куропаток) вещает: «Ман сакат салим!» («Кто молчит, тот – в безопасности!») Куропатке, однако, было бы лучше следовать девизу, который она изрекает, поскольку издаваемые ею звуки (для знатоков это: «ката! ката!» – ее собственное название) указывают охотнику на место, где она находится, и становятся, таким образом, причиной ее гибели. Отсюда поговорка: «Более правдивый, чем куропатка».

Арабский историк упоминает попугая, который декламировал суру Йа Син (36-ю главу Корана), а также ворона, декламировавшего суру ас-Сиджде, Поклон (32-ю главу). Каждая из этих птиц, доходя до стиха, который требует пасть ниц, совершала этот ритуал и говорила: «Мое тело распростерлось пред Тобой, и мое сердце уверовало в Тебя». Но это не самые поразительные примеры. Историк утверждает, что в Каире жил попугай, который декламировал Коран от начала до конца. Он рассказывает, что паша, пожелавший проверить талант попугая, заставил слугу продекламировать главу из Корана в своем присутствии и переходить беспорядочно от одной главы к другой с целью сбить птицу с толку. Вместо этого попугай поправлял декламатора![149]149
  См. аль-Исхаки, правление халифа аль-Мустаина, сына аль-Моатасима.


[Закрыть]

Глава 7
Застолья и веселья

Мусульманин немного ест на завтрак после утренней молитвы и обедает после дневной молитвы. Или он ест один раз до полудня. Главная трапеза мусульманина – ужин. Он ужинает после молитвы на закате дня. Знатный и богатый мусульманин, когда нет гостей, обычно ест один. Дети едят после него или вместе с его женой (женами). Во время всех приемов пищи он ест умеренно, каково бы ни было обилие блюд.

В Средние века, как я полагаю, блюда помещались иногда на круглые скатерти с вышивкой, которые расстилались на полу. Порой же их ставили на поднос, который либо помещался на пол, либо на маленькую подставку или табуретку. Последней и сейчас пользуются в домах представителей высшего и среднего сословий. Стол накрывают обычно на круглой скатерти, расстеленной посреди пола комнаты или в углу рядом с двумя диванами или низкими табуретками, которые обычно расставляются вдоль трех стен комнаты. Собственно стол представляет собой большой круглый поднос, серебряный, латунный или медный, который ставится на подставку примерно 35–40 сантиметров высотой. Она изготовляется из дерева, обычно инкрустированного жемчугом, либо из черного дерева или черепашьего панциря. Когда гостей много, накрывается два или более таких столов. Посуда – серебряная, латунная или фарфоровая. На поднос помещается несколько блюд. Они обкладываются несколькими круглыми лавашами, а также ложками из самшита, эбенового дерева или другого материала. Обычно кладут два-три лимона, разрезанные пополам, чтобы их выжимали на определенные блюда. После этих приготовлений каждому участнику трапезы выдается салфетка, слуга льет ему на руки воду. Для этого используется тазик и металлический кувшин. Тазик снабжен крышкой, в центре которой располагается ложе для кусочка мыла и которая имеет многочисленные отверстия, чтобы через них во время мытья рук уходила вода и чтобы помои не были видны, когда тазик переносится от одного человека к другому. Непременно нужно обмыть хотя бы правую руку, прежде чем брать пальцами какую-нибудь пищу, кроме сухих продуктов. Часто полощется также рот, причем вода берется для этого правой рукой. Участники трапезы сидят на полу или на подушках, некоторые – на диване, либо со скрещенными ногами, либо с приподнятым правым коленом[150]150
  Благочестивый мусульманин обычно сидит во время приема пищи с приподнятым правым коленом, следуя примеру Пророка, который ввел этот обычай, чтобы избегать слишком удобной позы во время трапезы. Ибо такая поза способствует излишнему удовольствию от процесса поглощения еды.


[Закрыть]. Участники застолья сохраняют вышеупомянутые салфетки, либо их колени вокруг стола покрываются длинной салфеткой. Каждый участник трапезы перед началом еды произносит: «Во имя Аллаха» или «Во имя Аллаха милостивого и милосердного». Хозяин дома начинает есть первым, если он так не делает, то некоторые сотрапезники могут подумать, что пища отравлена. Большой палец и еще два пальца правой руки служат участникам трапезы ножами и вилками. Принято, чтобы сидящий за столом человек, желающий отведать какое-нибудь блюдо, подвигал его содержимое к краю и затем брал порцию еды с края обрывком лаваша. Если порция слишком велика, он обычно оставляет ее часть на своем лаваше. Участник трапезы может полакомиться, таким образом, любым блюдом, иногда же хозяин передает одному из гостей лакомый кусочек собственными пальцами. Пищу нельзя трогать левой рукой (по непонятным причинам), за исключением некоторых случаев, когда для разрыва сочленений тушки требуются обе руки.

Среди распространенной пищи – следующие блюда. Баранина, порубленная на мелкие кусочки и тушенная вместе с различными овощами, иногда с персиками, абрикосами, с добавлением ююбы и сахара. Огурцы или небольшие тыквы, а также баклажаны, начиненные рисом и мясным фаршем. Та же начинка заворачивается в листья винограда, салата или капусты. Кусочки баранины, зажаренные на шампурах и называемые кебабом. Разные виды птицы, просто зажаренной или сваренной, а также освобожденной от костей и начиненной изюмом, фисташками, хлебным крошевом и петрушкой. Разные виды кондитерских изделий и сладостей. Трапеза часто начинается с супа и обычно заканчивается вареным рисом, смешанным с небольшим количеством масла и посыпанным солью и перцем. После этого подается арбуз, либо фрукты, либо чаша со сладким напитком, состоящим из виноградного и иного компота, который был сварен прямо в ней. Когда напиток остынет, к нему добавляется сахар и небольшое количество розовой воды. Мясо, как правило с минимальным количеством жира, жарится на очищенном масле так тщательно, что легко разрывается пальцами.

Совсем не редок на столе целый барашек с той же начинкой, что и в упомянутой птице. Но мне хочется описать еще более необычное блюдо, которое Абдель Латиф считает самым удивительным из всех блюд, увиденных в Египте[151]151
  См.: История Египта в кратком изложении. Оксфорд, 1800. С. 180–182.


[Закрыть]. Это огромный пирог, приготовленный так. Берется примерно 15 килограммов качественной муки, замешанной на 3 килограммах кунжутного масла. Тесто делится на две равные порции, одна из которых раскатывается на круглом медном подносе диаметром около 1 метра. На нее помещается три барашка, начиненные отбивным мясом, которое зажарено на кунжутном масле вместе с молотыми фисташками и различными острыми специями. Среди них – перец, имбирь, корица, мастика, семена кориандра и тмина, кардамон, мускатный орех и т. д. Все это затем опрыскивается розовой водой, настоянной на мускусе. На барашков и в свободные места помещаются 20 единиц дичи, 20 цыплят и 50 мелких птичек, некоторые из них зажарены и начинены яйцами или мясом, некоторые же зажарены в забродившем виноградном или лимонном соке либо в аналогичной кислоте. Поверх всего этого помещается несколько пирожков с мясом, сахаром или сладостями. Иногда кладется сверху мясо одного из барашков, порубленное на мелкие кусочки, или поджаренный сыр. Всему месиву придается форма купола, который опрыскивается розовой водой, настоянной на мускусе и алоэ. Другая часть упомянутого теста раскатывается так, чтобы покрыть все месиво. Затем вся конструкция запекается, обтирается губкой, снова опрыскивается розовой водой, настоянной на мускусе.

У мусульманских правителей была и остается традиция устраивать во дворце по определенным праздникам и другим событиям публичные пиршества для всех сословий общества. Аль-Макризи ссылается на любопытный рассказ о приемах, которые давали фатимидские халифы по случаю праздника, следующего за Рамаданом, жителям Каира. На дальнем конце большого зала помещен серир (трон) монарха, на котором он сидит. Справа от него находится визирь. У трона стоит круглый серебряный стол с различными деликатесами, которые предназначены для них одних. Далее тянется почти от трона до другого конца залы определенного вида стол (симат) из крашеного дерева. Он напоминает ряд сдвинутых скамеек шириной около 5 метров. Посередине стола выставлены огромные блюда (числом 21) с запеченными трехлетними и жирными барашками. На столе имеется жареная дичь, голуби, цыплята, каждое из блюд по 350 штук. Все они свалены продолговатыми грудами в рост человека и окружены засахаренными фруктами. Свободные места между этими блюдами занимали почти пятьсот других керамических блюд, каждое из которых содержало семь кур и сладости разных видов. На столе были разбросаны цветы, и по каждую его сторону помещены лаваши, испеченные из лучших сортов муки. Имелись также две большие груды сладостей, каждая весом в 850 килограммов. Сладости подносили участникам пиршества носильщики с коромыслами. Одна из груд располагалась в начале роскошного стола, другая – в конце его. Когда халиф и визирь заняли свои места, государственные чиновники, награжденные ожерельями и воротниками, а также менее значимые придворные расселись за столом соответственно своему рангу. Насытившись, они уступали свои места другим. Два человека выделялись на этом замечательном пиршестве особенным образом. Каждый из них съел по запеченному барашку и по 10 кур, приправленных сладостями, а также по 4,5 килограмма сладостей. Им подарили некоторое количество еды с доставкой от стола к дому и большие суммы денег. Один из них был заключенным Аскалана. После того как он провел в заключении некоторое время, начальник тюрьмы сказал в шутку, что если узник съест теленка, весившего несколько центнеров, то он отпустит его на волю. Тот совершил этот подвиг и получил свободу[152]152
  См. Хитати аль-Макризи. Рассказ о дворцах халифов.


[Закрыть].

В отношении чистого и нечистого мяса мусульманин следует почти тем же обычаям, что и еврей. Потребление свинины и крови – под запретом, но дозволяется есть мясо верблюда. Последнее, однако, жестко, его не едят, когда имеется мясо какого-нибудь другого животного. Исключение составляют представители низшего сословия и бедуины. Из рыб почти все идут в пищу (за исключением моллюсков). Рыбу обычно жарят. Мясо дичи, добытой на охоте, потребляется мало, главным образом из-за сомнений в том, что охота была законной. Диетическая пища состоит в значительной степени из овощей и включает большое разнообразие кондитерских изделий. Самый распространенный вид кондитерских изделий – блины. Они готовятся очень тонкими, так что их можно сложить несколько раз, как салфетку. Блины пропитываются маслом и обычно подслащаются медом или сахаром. Так же поступают и с другим распространенным видом таких изделий, который напоминает вермишель.

Обычно еду запивают водой из прохладных пористых глиняных кувшинов или из медных и других металлических чашек. В богатых же домах иногда вместо воды подают шербет в стеклянных чашках с крышкой. Емкость каждой чашки составляет примерно пол-литра. Шербет представляет собой воду, сильно подслащенную либо сахаром, либо консервированной фиалкой, розой или шелковицей. Выпив шербет, говорят: «Хвала Аллаху» – и слышат в ответ: «Пусть это доставит удовольствие». На это человек, выпивший шербет, говорит угостившему его лицу: «Пусть Аллах доставит и тебе удовольствие». Во время еды арабы пьют мало или совсем не пьют, но сразу после нее следует большой глоток напитка. Трапеза завершается быстро. Как только ее участник закончил еду, он говорит: «Хвала Аллаху» или «Хвала Аллаху, Господину всех творений». Затем он совершает омовение вышеупомянутым способом, но более основательно, тщательно расчесывает свою бороду и полощет рот.

«Тот, кто верует в Аллаха и день воскрешения, – говорил Пророк, – должен уважать своего гостя. Время на умилостивление его составляет один день и одну ночь. Период развлечения гостя – три дня, а далее, если захочет, хозяин оказывает дальнейшие милости. Но гость не вправе задерживаться в доме настолько долго, что будет стеснять хозяина». Пророк признавал даже «право гостя» добиться гостеприимства силой, если хозяин не соблюдает его[153]153
  Мишкат аль-Масабих. Т. 2. С. 329.


[Закрыть]. Нижеследующие наблюдения относительно обращения бедуинов с гостями представляют собой любопытный комментарий к вышеупомянутому предписанию Пророка. «Люди, не имеющие в лагере ни друзей, ни знакомых, заходят в первую попавшуюся на пути палатку. Дома ее владелец или нет, его жена или дочь сразу расстилают ковер и готовят завтрак или обед для гостя. Если дела требуют от незнакомца более продолжительной остановки, когда, например, он хочет пересечь территорию пустыни под защитой племени, хозяин палатки по истечении трех дней и четырех часов со времени прибытия гостя спрашивает, желает ли незнакомец почтить его своим дальнейшим пребыванием. Если тот выражает желание продлить визит, то от него ждут помощи в домашнем хозяйстве. Речь идет о том, чтобы принести воды, подоить верблюда, покормить лошадей и т. д. Даже если гость откажется помогать, ему позволят оставаться в лагере, но он заслужит осуждение всех арабов. Незнакомец может, однако, перейти в другую палатку лагеря и объявить себя гостем. Таким образом, он может каждый третий или четвертый день менять хозяев до тех пор, пока не закончит свои дела или не достигнет места назначения»[154]154
  Буркхардт. Заметки о бедуинах и ваххабитах. Т. 8. Изд. 1-е. С. 178–179.


[Закрыть].

Обязательства, вытекающие из пользования гостеприимством, хорошо известны, но нижеприведенный пример может представить что-то новое для читателей. «Якуб, сын аль-Лейса ас-Саффара, занявшись грабежом, проник однажды ночью во дворец Дирхема, губернатора Систана. После того как он, связав в удобный для себя узел деньги и драгоценности, а также наиболее ценные вещи, уносил их, случилось так, что вор наступил в темноте на что-то твердое на полу. Подумав, что это, возможно, был драгоценный камень, например алмаз, Якуб подобрал твердую вещь и попробовал ее на язык. К его полному разочарованию, этой вещью был кристалл соли. Когда вор попробовал соль владельца дома, его алчность была побеждена уважением законов гостеприимства. Он бросил свою ценную добычу и удалился из дома с пустыми руками. Хранитель сокровищ Дирхема, прибыв на следующий день, чтобы проверить, по своему долгу, наличие ценностей, был поражен и встревожен пропажей большей их части. Однако, исследовав тюк, обнаруженный на полу, он изумился в не меньшей степени тому, что ни одна ценная вещь не была вынесена. Необычность обстоятельства побудила хранителя сокровищ доложить о нем своему хозяину. Последний же объявил по всему городу, что виновник происшествия прощен губернатором. Далее в обращении к горожанам говорилось, что по возвращении во дворец ночному посетителю будут оказаны самые великодушные милости». Якуб явился по приглашению, полагаясь на обещания, которые были выполнены. С этого времени началось его постепенное восхождение к власти, пока он не стал основателем династии[155]155
  См.: Прайса Д. Взгляд на магометанскую историю. Т. 2. С. 229.


[Закрыть].

Апартаменты в домах Каира представителей высших и средних сословий, в общем, похожи друг на друга в некоторых аспектах и меблировке. Большая часть пола комнаты приподнята на 15 сантиметров или более над остальной частью. Большая часть называется ливан (искажение слова «аль-иван»), а нижняя часть – дурках от персидского слова «дар-гах». Когда имеется лишь один ливан, дурках занимает нижнюю оконечность, простирающуюся от двери до противоположной стены. В домах богачей он обычно выстилается белым и черным мрамором с небольшими кусочками красной черепицы, выложенной изящной мозаикой. Если комната расположена на нижнем этаже, а также в ряде других случаев, в центре ее помещается фонтан, который плещет в небольшой мелководный бассейн, огороженный цветным мраморным парапетом, похожим на ограждение мостовой. Перед тем как ступить на ливан, туфли и шлепанцы оставляют на дуркахе. Ливан выложен, как правило, обычным камнем и летом застилается подстилкой, зимой – ковром. У каждой из трех стен стелются матрасы и подушки, образующие то, что называют диваном. Матрас, шириной обычно в метр и толщиной в 10 сантиметров, расстилается либо на полу, либо на деревянной подставке, либо на слегка приподнятой части мозаичного пола. Подушки же, длиной обычно в ширину матраса и вполовину этой ширины высотой, прислоняются к стене. Матрасы и подушки набиваются хлопком и покрываются печатным коленкором и другими, более дорогими тканями. Диван, который тянется до дальней оконечности ливана, называется садр и является наиболее почетным. Главное место на этом сиденье – угол справа от человека, обращенного лицом к этой стороне комнаты. Противоположный угол – второй по степени почета. Промежуточные места на том же диване более почетны, чем места на двух боковых диванах. Гостю рангом выше или равному им хозяин и хозяйка дома уступают главное место. Почетные углы часто снабжаются дополнительными матрасами квадратной формы, порой великоватыми для одного лица и подсовываемыми под другие матрасы, а также двумя дополнительными подушками (меньшего размера), чтобы опираться на них. Стены большей частью оштукатуриваются и белятся. Как правило, имеется два или больше неглубоких стенных шкафа, двери которых, как и двери апартаментов, представляют собой причудливые конструкции из мелких панелей. Окна, состоящие из витиеватых деревянных решеток, укрывают обитателей комнаты от взглядов прохожих на улице, но одновременно пропускают достаточно света и воздуха. Обычно окна выдаются наружу, на подоконники стелются матрасы и подушки. Кроме того, во многих домах имеются малые оконца с цветными стеклами, украшенными букетами цветов и т. п. Потолок из дерева. И некоторые его участки украшены резьбой и прочими плотницкими изысками. Эти участки обычно выкрашены красками светлых тонов: красной, зеленой и голубой. Иногда эти цвета варьируются с позолотой. Большая же часть деревянного потолка, как правило, остается неокрашенной.