Текст книги "Пропавшие"

Глава 8

О несчастье доложил Гас: Лидию и Воуна смыло в расселину под мостом.

Рори на бегу докладывал о ситуации в рацию, но ответила Барб только через минуту:

– У нас тоже жопа: трое не могут выбраться из машины, один без сознания.

– Я справлюсь, – сказал Рори.

Дальше он принялся вызывать по рации Трея, который тоже ответил не сразу. Но наконец Рори рассказал ему, что произошло, а потом на полном ходу помчался к мосту. Грязь летела из-под колес, дворники едва справлялись с потоками воды. Пролетел над дорогой и ударился в лобовое стекло пластиковый садовый стул. Теперь все, что не закреплено, можно считать – пропало. Гас ждал на мосту, вцепившись в перила и сгибаясь под ветром, вглядываясь в темный бурлящий поток. Рядом под деревом стояли привязанные кони Лидии. При виде Рори Гас указал вниз и что-то прокричал, но ураган унес его слабый голос. Тогда Рори жестом велел смотрителю забираться в машину, и Гас, едва оказавшись в салоне, сообщил:

– Воун полез в расселину, и его смыло.

– Лидия в сторожке?

– Нет, она полезла за ним.

Рори прикинул: у Гаса больные колени, да и вообще он немощный старик, так что пользы от него никакой. Он, скорее, обуза.

– Иди и позаботься о лошадях, – велел Рори смотрителю моста.

– Я и не такие бури видывал, – заартачился было Гас, но Рори, вскинув руку, заставил его умолкнуть.

– Завари чаю, – велел помощник шерифа, – приготовь одеяла, достань бренди. Когда вытащим этих бедолаг из воды, их придется спасать от переохлаждения. И пошли кого-нибудь на тот конец расселины.

Затем он достал из багажника прожектор и повесил его на перила моста. Включил, направил луч вниз и увидел, как Лидия с Воуном цепляются за поваленное дерево. Лидия тут же принялась махать обеими руками. Она не видела, что спасти ее пришел Рори, но ведь она и так это знала, верно? Воун же заслонил глаза рукой от яркого света. Ни он, ни Лидия не паниковали. Вот что значит истинные мэнцы.

Рори и сам был такой.

Как и все копы в прибрежных городках, он прошел курс подготовки для водных спасателей и возил в багажнике нейлоновую стропу, спасжилеты, шлем и спасательный поплавок. По грубому гранитному склону Рори спустился в расселину, по которой вода текла между бухтой и Атлантикой. И не важно, был ли прилив или отлив, не важно, откуда прибывала вода – из бухты или океана, – она всегда была ледяной. Долго в ней не пробудешь. Рори принялся размахивать руками, пока Воун наконец его не заметил. Тогда Рори намотал на руку конец шнура с поплавком, а сам поплавок швырнул в быстрый поток. Не хватило совсем чуть-чуть. Рори втянул поплавок назад и повторил попытку – с тем же успехом.

На мосту в это время замелькали огни налобных фонариков, потом кто-то стал спускаться вниз. Оказалось, это Трей. Он съехал к Рори по насыпи.

– Они слишком далеко от берега, – прокричал Рори. – Надо дождаться поддержки, со снаряжением.

– Выстроим живую цепь, – предложил Трей.

– Течение слишком сильное, а нас всего двое.

– Трое, – сказала, выходя из темноты, Энни.

Рори присмотрелся к ней в свете налобного фонарика: в дождевике, а вся мокрая, лицо в царапинах.

– Френки с тобой? – спросил он.

– Мы не успели забрать ее, – ответил Трей.

– Ты же уехал за ней час назад.

– Мы застряли.

– Даже цепочкой из трех человек мы все равно их не достанем, – сказала Энни. – Я могу пойти в воду. Я сильный пловец.

– Отлично, – отозвался Трей. – Вверх по течению есть глубокое место, туда летом дети ныряют с обрыва. Можешь войти оттуда.

Энни в ответ как-то странно на него посмотрела.

– Не выйдет, – сказал Рори. Он знал, какое сильное течение, и порой не имело значения, насколько ты сильный пловец. – Эта вода сама себе на уме.

Энни отвернулась и пошла вверх по течению вдоль каменистого карниза. Тогда Рори схватил ее за плечо, но она вывернулась.

– Температура воды ниже десяти градусов, – сказал он. – Если кому и идти, так это мне.

Энни начала было возражать, но тут к ним подбежал Трей.

– Как только войдешь, – сказал он Энни, будто Рори тут не было, – отдайся течению и направляйся к Лидии с Воуном.

– Она не готова, – прокричал Рори. – На ней даже гидрокостюма нет.

Трей кинулся на него, занеся кулак, и Рори вздрогнул, отчего стал сам себе противен.

– На Лидии тоже нет гидрокостюма, – закричал Трей. – Что же ты за нее не трясешься?

– А тебе разве не положено переживать из-за Френки? – напомнил Рори. – Где она, черт возьми?

Трей снова замахнулся на него, но на этот раз Рори не попятился.

– Хватит, – остановила их Энни. – Пустите уже меня.

Что-то в ее голосе – не то мольба, не то готовность – заставило Рори сдаться. Он остался в меньшинстве, к тому же Трей был прав: за Лидию ему надо бояться куда больше, чем за эту странную, чужую женщину. Рори посмотрел, как по расселине несутся темные воды, а Энни в это время стянула с себя дождевик и стала надевать спасательный жилет. Трей приладил к нему стропу и проверил узлы. Желтый пластиковый шлем был великоват для Энни и падал ей на глаза.

– Ныряй ногами вперед, – напутствовал Рори. – Течение само понесет тебя.

Трей тоже шептал ей советы на ухо, а она ловила каждое его слово, радуясь брошенным крохам тепла.

– Ты справишься, – говорил Трей. – Ты сильная. Если почувствуешь, что не справляешься, дерни за трос трижды. Поняла? Раз, два, три. Мы тебя вытянем. Что бы ни случилось, не вставай, иначе тебе переломает ноги.

Рори с нетерпением смотрел на Энни, ожидая, когда она нырнет.

– Я в долгу перед Лидией, – сказала Энни. – Мы лучшие подруги. Она бы и для меня то же сделала. К тому же я и не в такие переделки попадала.

Ее слова будто повисли в воздухе, неподвластные ветру и хаосу. Рори вспомнил, как на Четвертое июля Энни пятилась из магазина, прижимая к груди пачку капкейков. Вряд ли ради нее Лидия сунулась бы в такую стремнину. Вряд ли она вообще про нее помнила.

– Прыгай! – крикнул Трей.

И Энни прыгнула.

На мгновение она словно повисла в воздухе, прижимая к груди поплавок. Все для Лидии, все ради Трея – лишь бы его удержать. Дорога к мосту стала для нее мучением. Трей гнал, вцепившись в руль, так что побелели костяшки, а Энни хотела поговорить с ним, сказать все же вслух те слова: «Я люблю тебя». Она вспоминала его по утрам в пекарне, как он смотрел на Лидию – будто тянулся к ней всем своим естеством, всем телом: и бедрами, и локтями, и даже губами. Со стороны в их семье все было идеально, и Энни мечтала заполучить хотя бы толику этого счастья. Она все еще верила, что Трей станет ее. Хотя бы отчасти.

«Ты следила за мной».

Нырнув наконец, Энни ахнула. От холода воздух вышибло из легких. Вода одновременно сомкнулась у нее над головой и затекла в нос. Течением Энни понесло вперед, закрутило, а стропа обвилась вокруг ног. Энни выросла в двух кварталах от пляжа на юге Бостона и каждое лето работала спасателем: тренировалась, устраивала забеги, но теперь все это оказалось бесполезно. Руки-ноги едва слушались. Не получалось даже барахтаться, но за стропу Энни все равно не тянула, не хотела устраивать Трею проверку на вшивость.

Она наглоталась воды, а пока пыталась сориентироваться, над головой пронесся луч прожектора на мосту. Момент был упущен, а она даже не заметила Лидию с Воуном.

Стропа вдруг натянулась и потащила назад. В уши и горло затекала вода, но Энни боролась, пока ее наконец за руку не вытащили на берег.

Скорчившись на камнях, она закашлялась и стала хватать ртом воздух.

– Чуть-чуть не хватило, – сказал Рори, опускаясь рядом на корточки. – Еще бы несколько ярдов, и получилось бы.

– Со второй попытки все сделаю.

– Вот уж нет, – прошептал Рори, но Энни протиснулась мимо него и направилась к Трею, который по-прежнему сжимал в руках конец стропы. Один из коней, что были привязаны у сторожки, испуганно заржал.

– Трей, прошу тебя… – начала было Энни, но Трей прошептал в ответ:

– Заткнись.

Энни услышала, как подошел Рори, но взгляд ее был обращен на Лидию – та все еще цеплялась за дерево. У Лидии было все: муж, ребенок, свое дело, достаток. И когда Трей наконец заметил Энни, она поверила, что и сама может обрести то же самое. Поверила, что нашла дом.

– Это слишком опасно, – гнул свое Рори. – Придумаем что-нибудь другое.

– Только не выпускай трос, – сказала Энни Трею и снова сиганула в воду.

Теплее вода не стала, но на этот раз Энни уже не боролась с течением: вынырнула лицом кверху и подобрав колени к груди. А впереди на фоне прожектора уже виднелось поваленное дерево. Энни выбралась на середину потока и устремилась вперед. Наконец ее схватили за руку и за ногу, подтащили к стволу, и она схватилась за него немеющими пальцами.

– Ты что творишь? – стуча зубами, прокричала Лидия. Она едва шевелила посиневшими губами.

– Жопы ваши спасаю, – ответила Энни.

– Дура.

– Сама дура, раз за Воуном полезла.

– Когда мы утром выходили в море, – усталым голосом проговорил Воун, – я и подумать не мог, что мы тут окажемся.

– Прощаешь мне того омара? И упущенную славу?

– И то, и другое.

Тем временем Рори с Треем привязали конец стропы к дереву.

– Надо вытащить вас из воды, – сказала Энни.

Лидия уронила голову Воуну на грудь, и, когда он нежно поцеловал ее в лоб, Энни чуть не заорала, чтобы прекратили. Они же все испортят! Трей увидит, что потерял! Без Лидии, без опасности разоблачения у Энни с ним не будет и шанса.

Поваленное дерево сдвинулось с места.

– Надо уходить, – заторопилась Энни. – Живо.

Лидия, слава богу, отстранилась от Воуна.

На мосту в это время замелькали лучи фонарей. Наконец-то прибыло подкрепление. Энни привязала поплавок к груди Лидии, и та, загребая руками, поплыла к берегу – от суши ее отделяло ярдов тридцать. Вторым пошел Воун; Энни подождала, пока Рори вытащит его на берег, и после сама поплыла следом, перебирая по тросу онемевшими руками. Течение пыталось утащить ее в сторону. Никогда бы Энни не подумала, что девяносто футов это так много. Ощутив наконец под ногами твердый камень, она попыталась встать, но нога в кроссовке застряла, а течение швырнуло Энни вперед. В темноте, ослепшая от брызг, она выпустила трос. Потеряла, где верх, а где низ. Надо же, до сих пор умудрялась выживать и вот сейчас погибнет – бесславно, посреди затопленной расселины. Как же так?!

И снова Рори ее вытащил: ухватил сильными руками, тогда как Лидия с Воуном тянули за трос, наскоро привязанный к его талии. Рори выволок Энни на берег и сам рухнул рядом, мокрый и теплый.

– Говорил же тебе, не вставай, – прошептал он. – Ты нас обоих чуть не угробила.

Энни оттолкнула его:

– Только не говори, что десять секунд в воде тебя уморили.

– Десять секунд в такой холодной воде уморили бы кого угодно.

В этот самый миг течение окончательно сломало ствол дерева. С громким стоном оно оторвалось от берега и уплыло, порвав трос.

– Еще бы пару секунд в воде, и каюк нам всем, – сказал Воун.

Рори поднес к потрескавшимся губам Энни пластиковую бутылку, и она жадно принялась глотать сладкий напиток.

– Гас заваривает чай, – сказал Рори, протягивая ей руку. Энни кое-как встала на дрожащие, как желе, ноги.

– Спасибо, мужик, – сказал Воун Рори.

– Работа у меня такая, – ответил тот. – Всего-то. Больше всех рисковала Энни.

– Ну, все равно спасибо тебе, – настаивал Воун. – И тебе тоже, – обратился он к Энни, – за то, что спасла нам жизни.

По склону расселины уже кто-то спускался, и в следующий миг на них обрушился весь мир.

– Где Трей? – спросила Энни.

– Свалил, – ответил Рори.

– Что? – удивилась Лидия. – Почему?

– А ты угадай.

Лидия глянула на Воуна, потом – с вызовом – снова на Рори.

– Не знаю, что там тебе померещилось…

– Я отлично знаю, что я видел. Мы все знаем.

Энни оцепенела. Она пришла в ужас, а из груди ее рвался плач, и чем сильнее она его сдерживала, тем отчетливей на ее лице проступало отчаяние.

Рори отвернулся.

– Все же хорошо, – пробормотал Воун. – Мы все целы.

Однако подошла к Энни именно Лидия.

– Ты герой! – сказала она. – Правда. Мы тебе стольким обязаны. Мы обязаны тебе всем!

– Я в порядке. В порядке, – ответила Энни, утирая кулаком слезы. – Просто немного сбита с толку.

Почему-то она до последнего надеялась, что, когда выведет Лидию на берег, их – ее, Энни, – там будет ждать Трей. Надеялась, что все станет как прежде и она дальше будет хранить тайны. Однако Трей увидел то, что видеть не должен был, и в одно мгновение фантазии, за которые Энни цеплялась, которые помогали ей жить, смело, будто ветром.

– На сегодня сворачиваем поиски, – преодолев последние ярды спуска и становясь рядом с ними, прокричала Барб.

Энни утерла слезы и отстранилась от Лидии.

– Итана нашли? – спросила она. – Он не пострадал?

– Никого не нашли. Но продолжать слишком опасно. И так уже деревом машину прижало, а тут еще это… Пора отзывать людей.

– Так мальчика же не нашли! – накинулась на нее Лидия. – Он совсем один, посреди бури.

– Пока все, – повторила Барб. – До утра, во всяком случае. – Она будто только разглядела пеструю компанию. – Что у вас тут случилось?

Рори наскоро ввел ее в курс дела.

– Вы, значит, Энни? – уточнила Барб. – Крепкая же вы, раз взялись за такое. Ладно, идемте. Надо собрать людей под крышу. Данбар, поднимайте всех на мост, проверьте, не ранен ли кто. Затем обогните остров и передайте всем отбой.

Вскоре все уже взбирались по склону к мосту, а там Лидия за руку отвела Энни к обочине.

– Я знаю, что ты подумала, – прошептала она. – Знаю, что ты увидела. Понимаешь, всякое случается. Даже если вроде ничего не хотела, просто… бывает, человек, которого ты всю жизнь знаешь… оказывается, значит для тебя больше, чем ты думала. А если ничего не делать, жизнь так и пройдет мимо.

Рори снял прожектор, и две женщины погрузились во тьму. Тогда Энни взяла Лидию за холодную руку. После того случая с Оливером она думала, что ей хватит лишь дружбы с Лидией. Они ведь стали лучшими подругами, а брак Лидии с виду казался идеальным. Но однажды вечером, когда Энни рылась на помойке за пекарней в поисках просроченных маффинов, она услыхала, как супруги Пелетье ссорятся. Энни к тому моменту набрала уже два маффина, и голод мешал подслушивать, как вдруг из открытого окна долетело:

– Пошел вон! – гневно прошептала Лидия.

– Не могу, – отвечал Трей.

– Уходи. Пока можешь.

– А как же Трей? – спросила у Лидии Энни. – Ему ты что скажешь?

– Позже разберемся. А пока надо отвести коней в стойло и забрать сына из общественного центра.

Лидия направилась к привязанным у дерева Ленни и Сквигги. Воун подошел было к ней, но она дернула плечами, прогоняя его, и продолжила гладить животным гривы и целовать их в носы.

Энни задрожала. Она как будто только сейчас осознала произошедшее. Из красной хижины тем временем вышел и направился к ней Рори.

– Нет, ты посмотри, – сказал он, сердито глядя на Лидию с Воуном. Он накрыл Энни пледом и вручил ей кружку горячего чая.

– Все нормально, – сказала Энни.

Горячий напиток не помогал. Энни позволила себе прочувствовать то, что случилось. Трей все равно не выбрал бы ее. Теперь – точно, ведь у него пока есть Лидия. Да и на замену ей Энни бы не сгодилась. Вот так вот, все просто. Но почему тогда Трей закрутил с ней? Энни вспомнила тот первый раз, когда он подкараулил ее в лесу.

– Ты следила за мной, – сказал Трей, увлекая ее за собой.

И Энни пошла за ним. Она отправилась бы за ним куда угодно.

– Тебя, – дышал он ей в ухо, – будет полезно узнать. Уверен, ты для меня постараешься.

Только сейчас Энни задумалась, о чем же он тогда говорил.

Глава 9

– Ты мерзнешь, поди, – сказал Рори. – Запрыгивай в джип, я тебя подброшу. Детектив Келли просила доставить твою соседку на допрос.

Соседок у Энни не было уже много лет, а Френки до этого звания не дотягивала – не настолько они сблизились. Тем не менее она молча дала усадить себя в джип. Рори помогал, но на то, чтобы забраться в салон, ушли остатки сил.

– Послушай, – уже в пути обратился к ней Рори. – Ты просто звезда, дала сегодня жару. Давай заключим перемирие? Хотя бы до тех пор, пока не найдем Итана.

Энни ничуть не сомневалась, что предложение – с подвохом, и Рори эту тактику почерпнул из какой-нибудь книжки, пока готовился к экзамену, но сопротивляться не было никаких сил – ни душевных, ни физических. Только не сегодня.

– У меня папа в полиции служил, – сказала Энни, решив облегчить душу. – Я знаю, что ты не такой уж плохой.

Рори мельком глянул на нее. Огни на приборной панели высвечивали угловатые черты его лица, короткие, стриженные почти под ноль волосы и шрамы от юношеских прыщей. Рори можно было бы назвать симпатичным, если бы его резкие черты лица не отдавали чем-то крысиным.

– И где служил твой папа?

– В Бостоне, – сказала Энни, понимая, что искушает судьбу. Подкидывает в головоломку еще больше кусочков. С другой стороны, многого Рори с этого простого факта не вычислит. Да и преступления Энни относились скорее к уму и сердцу, а в личное дело такое не заносят. В базах на ее имя Рори ничего не найдет. Почти все, с кем Энни росла, даже ее мать, давно перебрались в другие места, и последний раз, когда Энни заглянула на Эл-стрит в Южном Бостоне, то не узнала ее: многоквартирные дома, кофейни, движение на дорогах… Она-то думала встретить детей, играющих в стикбол[16]16
  Упрощенная, «дворовая» форма бейсбола: вместо биты используется ручка от метлы, а вместо профессионального мячика – резиновый.


[Закрыть], а не бородатых парней на прогулке с детскими колясками.

– Мог бы и сам догадаться! Ты ведь ирландка, да? Просто говоришь без акцента.

– У кого-то он есть. У кого-то нет. Совсем как у вас тут.

– У меня разве акцент?

– Не как у Воуна, – соврала Энни. – Он-то свой прячет. Ты больше похож на городского.

Рори сглотнул, дернув кадыком на жилистой шее.

– Я бы хотел жить в Бостоне, – признался он. – Да где угодно, лишь бы не здесь.

– Чего же тогда не уедешь?

– Всякое происходит, вот почему. «Город воров»[17]17
  Оригинал. «The Town», криминальная драма Бена Аффлека о банде грабителей банков и инкассаторских машин.


[Закрыть] смотрела?

– Я видела все фильмы про Бостон. «Прощай, детка, прощай»[18]18
  Оригинал. «Gone Baby Gone», детективный триллер, режиссерский дебют Бена Аффлека, повествует о поисках пропавшей четырехлетней девочки, дочери бывшей распространительницы наркотиков.


[Закрыть], «Отступники»[19]19
  Оригинал. «The Departed», американский криминальный триллер Мартина Скорсезе, ремейк гонконгского фильма «Двойная рокировка» (англ. «Infernal Affairs»); в центре сюжета – два засланных агента, полицейского в рядах преступной организации и воспитанника босса этой банды, на службе в полиции.


[Закрыть]… Но все они не про меня. Ты в Бостоне-то сам бывал? В городе мало таких мест, как в кино, и гангстеров не так много.

– Я бывал в Портленде, – с ноткой гордости сообщил Рори. Гордости за то, что уезжал с этого куска камня за пару миль в большой и злой город.

Энни сдерживала смех сколько могла, но потом все же сдалась.

– Ты из Мэна вообще уезжал? Хоть раз?

– Да ну тебя, – неожиданно улыбнулся Рори. Энни и не думала втягивать его в разговор, однако Рори был не прочь пошутить над собой: – Я в Нью-Гемпшире бывал. Мы туда порой на охоту выбираемся. А еще в колледже учился. Это были лучшие два года в моей жизни. У меня, может, и нет богатенькой бывшей жены, как у Воуна, но я и не деревенщина конченый.

Поперек дороги набежала волна.

– Вперед смотри, – сказала Энни.

– Есть, мэм.

– Тебе идет улыбка.

– Я бы сказал то же о тебе, но это уже сексизм. Тем более я не видел, как ты улыбаешься.

Энни ударила его кулачком в плечо.

– Я же смеялась, только что. Вот тут. У тебя в машине. Мы вместе смеялись.

– Да, ты смеялась надо мной, но это не улыбка. Ты просто была собой.

Колесо угодило в борозду, и джип дернуло. Рори вывернул руль, и машина пошла юзом, но у него получилось сделать так, что их не занесло. Когда они наконец остановились, Энни с удивлением обнаружила, что держится за руку Рори.

– В такую погоду никого нельзя бросать на улице, – сказал он, вглядываясь во тьму. – Тем более четырехлетнего мальчишку.

– Будем надеяться, что он добрался до какого-нибудь дома. Завтра же мы его найдем?

– Да, постараемся.

Свет фар выхватил из темноты бредущую в их сторону группу людей. Рори приспустил стекло.

– Есть успехи? – спросил он.

– Голяк, – ответил один из мужчин. – Мы просто получили сигнал к отбою.

– Точно, – подтвердил Рори, и пока он разговаривал дальше, Энни отвернулась. В воображении мелькал образ Трея.

Что он в ней такого нашел?

Она развернула зеркало заднего вида к себе. В последнее время Энни старалась не смотреть на свое отражение: будь то в зеркале, в витрине или воде. А заметив его случайно, спешила отвернуться. Себя она представляла здоровой, подтянутой и чуть-чуть худощавой. В старших классах она играла в хоккей на траве, а потом по спортивной стипендии пробилась в колледж. Мужчины засматривались на нее, западали, а она наслаждалась тем, какую власть ей дает их желание. Потому и не удивилась, когда и Трей заметил ее. Она к этому привыкла.

Однако в зеркале Рори она увидела совершенно другого человека, которого боялась назвать собой. Обрамляющие лицо сальные патлы, пожелтевшие зубы, которые уже много дней не знали зубной щетки, пустые глаза. Насколько она похудела, приехав сюда? Энни поднесла ладонь ко рту, дыхнула и услышала нездоровый запах.

Она стала бездомной. Бродягой. Никому не нужной. От таких, как она, Рори спешил избавиться, сбагрить кому-нибудь другому. Таких, как она, Трей Пелетье искать бы не стал. Рори тем временем распрощался с поисковой группой и выехал на дорогу. Энни смотрела в запотевшее от ее дыхания окно. Мужчины вроде Трея не спят с женщинами вроде нее. Если только нет веской причины. Почему она только сейчас это сообразила?

– Эй, – позвал ее Рори. – Я вопрос задал.

Энни обернулась к нему.

– Ты бы со мной переспал? – спросила она, сразу угадав ответ по его взгляду. – Это я так, из любопытства. Прости, задумалась… Ну, что ты хотел узнать?

Рори немного помолчал и произнес наконец:

– Что ты знаешь об Итане и Френки?

– Я их почти не знаю, – ответила Энни, прогоняя мысли о Трее.

– Френки наркотой балуется?

– Она вроде нормальная мать.

– Это не ответ.

– Другого дать не могу, – сказала Энни, тут же вспомнив, как меньше недели назад вернулась в дом, а Итан сидит в луже грязи и ковыряет в ней палкой. В тот день начались холода, ознаменовав приход осени. Энни сразу поняла, что Френки бросила Итана без присмотра.

Итан шлепнул о траву комком грязи, и Энни притворилась, что ест его.

– М-м, вкусно, – сказала она.

– Это глязь, – сказал Итан.

Ветер у них над головами зашуршал желтеющими листьями.

– А вот и Томас, – сообщил Итан.

– Томас? – переспросила Энни, глядя на деревья.

– Паловоз.

– А-а, такой Томас! Пойдем отыщем его. Он внутри, наверное.

Она подняла мальчика на руки, и он неожиданно прижался к ней и положил голову на ее плечо. Волосы у него были густые и темные, прямо как у Оливера. Энни запустила в них пальцы, уткнулась носом в его рубашку и вдохнула аромат детства. В доме она завернула мальчика в плед и, набрав в котел для варки омаров воды из колодца, поставила его на плиту. Энни знала, какая вода подойдет четырехлетнему ребенку, и когда она разогрелась, погасила конфорку, посадила в посудину Итана.

– Ты меня свалифь? – спросил Итан.

– Угу, сварю тебя, – ответила Энни, ущипнув его за нос.

Для своих лет Итан был маленький, как раз уместился в котел, и Энни стала натирать его куском мыла. Вспенила у него на голове средство для мытья посуды и велела закрыть глаза, пока ополаскивала его из кружки. Она не слышала, как открылась входная дверь, не слышала шагов в прихожей или как упала на пол сумка, но тут Френки отпихнула ее в сторону.

– Ты больная, – сказала мать Итана.

Энни вжалась спиной в стену. Не ей было судить Френки. Она и сама творила страшные, постыдные вещи.

Френки тем временем достала сына из котла и завернула его в полотенце.

– Сука ты сбрендившая, – прокричала она.

– Да я о твоем ребенке забочусь, – ответила Энни.

Ответила тихо.

А, возможно, сказала это мысленно, как и «я люблю тебя» Трею.

Френки к тому времени, прихватив Итана, поднялась на второй этаж к себе в комнату.

– Френки держится особняком, – сказала Энни. – Как и все мы. Она сказала, что Итан, наверное, где-нибудь прячется, как будто такое случалось прежде. Сказала, что иногда он сущий засранец.

– Она так о родном ребенке сказала?

– Ну, у тебя же своих детей нет?

– Нет, но, может, еще будут.

Судя по его тону, Энни поняла, что Рори мечтает о том, как играет в бейсбол с сыном и в кукольный домик с дочерью, не зная даже, что из девчонок порой вырастают пацанки, а мальчики идут в балет, несмотря на родительские ожидания. Рори знать не знал о бессонных ночах, тоске и бесконечных грязных пеленках.

– Не сдавайся, – сказала Энни. – Тебе рано сдаваться. Ты, может, и думаешь, что уже староват или что слишком многое пропустил, но ты сам еще ребенок. Сдашь ты свой экзамен. Встретишь девушку, особенно если перестанешь вечно страдать фигней. А уж когда станешь папой, то поймешь, что в головах у родителей мелькает всякое страшное. И если не высказывать эти мысли вслух, можно и сдохнуть.

У Рори даже сбилось дыхание. Его лицо вдруг сделалось грустным, он чуть не плакал. Захотелось встряхнуть его, сказать, что он так и не познает истинного сожаления, пока не станет жить по родительскому расписанию: бессонные ночи, ранние подъемы, садик по вторникам, гимнастика по средам, постоянное планирование. Он так и не познает отчаяния, не увидев, как детали его собственной жизни исчезают, вливаясь в чужую. Этого было не объяснить, поэтому Энни молча смотрела вперед, делая вид, будто не видит, как Рори пытается вернуть самообладание. Пусть сохранит достоинство.

Вскоре Рори выехал на тропинку, ведущую к особняку.

– Давно ты Лидию любишь? – спросила Энни.

– Всю жизнь. Сколько себя помню. А ты как узнала?

– Любой сразу бы догадался, увидев тебя рядом с ней. А ты знал про нее и Воуна?

Рори вздохнул.

– Я своими глазами все видел. Когда они были в воде. Может, это уже давно тянется, просто я не хотел замечать. Вряд ли кто-то еще знает, но тайны на этом острове раскрываются быстро.

Энни уже распахнула дверцу и хотела вылезти наружу, но в последний момент обернулась и поцеловала Рори в щеку. Как старшая сестра. По крайней мере, она хотела, чтобы этот жест выглядел именно так.

– Спасибо за перемирие, – сказала Энни. – Я отправлю к тебе Френки.

Она пробежала под дождем к дому. Внутри осторожно прошла через прихожую, нечаянно пнув одну из игрушек Итана. Потом на звуки смеха – в кухню. При виде Энни Френки прикрыла рот ладонью, пытаясь скрыть улыбку. На ней была синяя футболка с надписью: «Мама голодная, как волк». На стойках стояло несколько свечек, но даже в тусклом свете Энни разглядела, что зрачки у Френки размером с блюдце. По стойке растекалось содержимое банки с рыбными консервами, а в углу в это время Сет жонглировал еще тремя банками.

– Рыжая! – сказал он. – Да, детка! Поужинай с нами. У нас тунец. Будет круто.

Он поймал банки, вскрыл одну и вывалил содержимое в глубокую чашу, залив потом майонезом. Пахло рыбой в масле.

– Я сегодня чуть не утонула, пока искала твоего сына, – обратилась к Френки Энни. – А ты здесь упарываешься?

Веселье сошло с лица Френки.

– Новостей пока нет, – поспешила добавить Энни. – Ни хороших, ни плохих.

Не стоило ей осуждать Френки. У нее на это не было права. Как не было ни у кого вообще. Просто Френки справлялась с горем как умела, потому что, когда все закончится, ей придется еще как-то жить с последствиями.

– Столько людей собралось помочь, – добавила Энни. – Чуть ли не все на этом острове. Мы искали, пока не стало слишком опасно.

Френки спрятала лицо в ладони и зарыдала.

– Ну вот, – сказал Сет, неуклюже обнимая ее длинными руками. – Вот облом!

Френки оттолкнула его.

– Тебя там Рори ждет, – сказала Энни. – Отвезет на допрос. Я утром уеду отсюда на пароме, – добавила она, поняв, что пришло время двигаться дальше. Никто не станет по ней тосковать, и не важно, чего там хотел от нее Трей. Если она останется, то всем, и ей самой, от этого будет только хуже. – Удачи. Соболезную тебе.

Френки всхлипнула.

– Куда ты? – спросила она.

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Поднявшись к себе, она услышала, как по пустому дому разносится шепот Френки и Сета. Немного погодя хлопнула входная дверь – это Френки вышла наконец к Рори. Тогда Энни легла на влажный матрас. Застонало на ветру дерево, и какой-то пластиковый предмет пронесся через крону. Энни вообразила, как местные ютятся сейчас по домам, пережидая, как и века до этого, когда же уймутся ветер и дождь.

Она ничем не лучше Френки.

Никогда не была лучше ее. Поэтому и ушла. Правда, со временем изменилась. Сильно изменилась. И, прежде чем за ней завтра утром придут копы, она должна уйти. Прежде чем ее вызовут на допрос. Прежде чем ей придется столкнуться с Треем. Или Лидией. Или с правдой о себе.

Энни снова достала из рюкзака предоплаченный телефон. На шкале зарядки оставалось последнее деление – пять процентов. Сперва она написала привычное сообщение и добавила в адресаты единственный номер, который знала наизусть. Потом вгляделась в экран, задержав палец над кнопкой «отправить». Хорошо, когда тебя помнят, когда тебя кому-то не хватает. И еще лучше, когда есть кто-то, кому не плевать настолько, что он ответит. Если тебе грозит опасность, об этом надо сказать.

Энни нажала «отправить», о чем почти сразу же пожалела.

Но некоторые вещи не изменишь.