Текст книги "Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт"

Приговор Калиостро был вынесен Трибуналом Инквизиции, состоявшим из высших прелатов (Папа также присутствовал, спрятавшись за решеткой), 7-го апреля 1791-го года на основании bando (правительственный указ) Firrao, обнародованного 14-го января 1739-го года.

Этот указ предусматривал смертную казнь за принадлежность к масонским обществам и был опубликован по приказу папы Климента XII, но никогда не возобновлялся и не применялся, а посему даже не был включен в собрание законов, по которому регулировалось уголовное право того времени, а посему он уже не мог иметь никакой юридической силы.

И тем не менее, этот недействующий закон был применен по отношению к Калиостро.

16-го апреля он был переведен в крепость Святого Льва (Сан Лео) – провинция Пезаро и Урбино, 23 километра от Римини на Адриатическом море – безо всякого права на помилование, где и умер 28-го августа 1795-го года.

Похоронен Калиостро в неосвященной земле, тайно и без гроба.

Между прочим, инквизиции были известны имена 112-ти масонов, принадлежавших к различным ложам, но никто из них не подвергся преследованию и даже не должен был оставить Рим.

Автору – Граф Феникс.

Письмо господина Жульковского, с копией коего Вы, дорогой автор, меня столь любезно ознакомили, весьма любопытно и в общем-то заслуживает доверия. Только знайте: все, что сказано о смерти Калиостро, есть плод досужей выдумки.

Могила графа не найдена, и поэтому господин Жульковский никак не может знать, как именно был похоронен великий маг.

Я, кстати, имею достоверные сведения, что этой могилы и не было никогда, и по понятной причине: Калиостро не был похоронен, ибо создатель «эликсира жизни» – жив.

Граф Феникс – Автору

Замок Святого Ангела – это папская крепость-тюрьма, выросшая вокруг мавзолея императора Адриана.

Признаюсь, мне было там неуютно. Страха я не испытывал. Святая палата меня не страшила. Но измена нежной Лоренцы сильно уязвила меня. Хотя более всего грустно мне было от того, что Лоренца обрекла себя в будущем на муки.

ЧЕТВЕРТАЯ СВЯЗКА БУМАГ

Первая беседа с Лоренцой

Замок Святого Ангела.

Три следователя Святой Палаты (инквизиции) и Лоренца (Серафина) Феличиани.

Первый следователь: Сеньора Феличиани, вы подтверждаете, что супруг ваш Джузеппе Бальзамо имел регулярные сношения с дьяволом?

Лоренца: Да, подтверждаю.

П.с.: Вы отдаете себе отчет в том, что вы говорите, сеньора?

Лоренца: Конечно, отдаю.

П.с.: Сеньора Феличиани, но ведь вы участвовали в магических сеансах, которые проводил ваш супруг под именем графа Калиостро?

Лоренца: Участвовала. И что с того?

П.с.: Ваш супруг вызывал души мертвецов, вел с ними беседы, и вы способствовали ему.

Лоренца: Да.

Второй следователь: Выходит, и вы состояли на службе у дьявола.

Лоренца: Неужели не ясно, сеньоры, – он заставлял меня. Что я могла поделать? Он ведь муж мой все-таки…

В.с.: Хорошо, оставим это покамест. Сеньора Феличиани, вы также сообщили в Священную Палату, что Джузеппе Бальзамо основал систему египетского масонства и имел тысячи адептов.

Лоренца: Так и есть, сеньор. Джузеппе – один из главных масонских заправил в здешнем мире. И его, правоверного католика, отнюдь не останавливает то обстоятельство, что масонство запрещено папою.

В.с.: Сеньора Феличиани, а подтверждаете ли вы, что супруг Ваш основал в Париже и женскую масонскую ложу?

Лоренца: Да, это мне известно, сеньоры.

В.с.: А нам, сеньора Феличиани, стало известно, что вы являетесь великим магистром женской ложи. Вы подтверждаете это?

Лоренца:…Да…

В.с.: Но ведь масонство запрещено Папою. И вы сами это сказали. Так что, сеньора, вы не станете теперь отпираться, что не знали этого указа? Или все-таки станете?

Лоренца: Да… но… сеньоры…

В.с.: Он вас заставлял. Мы знаем.

Лоренца: О, как вы догадливы…

Третий следователь: Сеньора Феличиани, вы понимаете, что сами выносите себе смертный приговор?

Лоренца: Сеньоры, но вы же сами догадались, что Джузеппе заставил меня стать великим магистром.

Третий следователь: Сеньора Феличиани, вы дважды оказались пособником дьявола: как «голубка» на магических сеансах мнимого графа Калиостро и как великий магистр женской ложи.

Лоренца: Синьоры… выходит, меня буду судить вместо Джузеппе?.. Это несправедливо, сеньоры. Виноват-то он, а не я.

Вторая беседа с Лоренцой.

Замок Святого Ангела. Лоренца и три следователя Святой палаты.

Первый следователь: Сеньора Лоренца Феличиани, Святую палату все более интересуют магические сеансы, которые проводил ваш супруг Джузеппе Бальзамо под именем графа Калиостро.

Лоренца: Сеньоры, я все поведаю вам как на духу: ничего не утаю.

П.с.: Вас Джузеппе использовал в качестве «голубки»: вы угадывали будущее, вызывали духи умерших. Не так ли?

Лоренца: Да, именно так, сеньор.

П.с.: Сеньора Лоренца Феличиани, а кроме вас, кто еще на этих сеансах исполнял роль «голубки»?

Лоренца: Да, эта безумная графиня де ла Мотт, та, что украла королевское ожерелье.

П.с.: Вы и в самом деле почитаете графиню безумной?

Лоренца: На сей счет не может быть ни малейшего сомнения. Эта припадочная почитала себя почти что королевой

П.с.: Сеньора Феличиани, вы так худо отзываетесь о графине де ла Мотт, а между тем, супруг ваш утверждает, что вы были нежнейшими подругами. То же говорила и баронесса д’Олива – третья участница вашего триумвирата.

Лоренца: И вы, досточтимый сеньор, верите этой шлюхе?

П.с.: Значит, сеньора, ваш супруг и баронесса лгут? Я правильно вас понял?

Лоренца.: Да не лгут они. Я частенько виделась в Париже с графиней: из любви к Джузеппе мне приходилось терпеть ее бешеный нрав. Супруг говорил, что графиня де ла Мотт очень ему нужна и что я еще должна за нею присматривать. Куда ж мне было деваться?

Второй следователь: Ладно, оставим покамест графиню де ла Мотт. Сеньора Феличиани, постарайтесь припомнить вечер в страсбургской резиденции кардинала де Рогана, когда Джузеппе устраивал сеанс, а вы были за «голубку». Происходило это незадолго до ожерельного скандала.

Лоренца: Отлично помню, сеньор.

В.с.: Что же вы тогда, сеньора Феличиани, напророчили кардиналу де Рогану?

Лоренца: Я сказала, что вскорости он станет избранником французской королевы, но произойдет это только после того, как он выкупит для ее величества то ожерелье из 629-ти бриллиантов.

В.с.: О-го!

Лоренца: Сеньор, но вы же понимаете, я предсказывала то, что предварительно подсказывал мне мой супруг. Именно так, а не иначе. Кардинал все мялся, не решаясь заняться приобретением этой баснословно дорогой вещицы. Это было последнее средство. И кардинал, действительно, после этого сдался.

В.с.: Выходит, сеньора Феличиани, и вы сыграли свою роль в этой немыслимой авантюре.

Лоренца: Сеньор, поймите: я никак не могла отказать моему супругу. Просьбы Джузеппе подчас бывали весьма странные, но я всегда их исполняла. Он полагал, например, что измена с ведома мужа вовсе не есть измена. И в тот вечер он настоятельно попросил меня отправиться в апартаменты кардинала и провести с ним ночь, дабы закрепить успех, достигнутый в ходе сеанса.

В.с.: О-го!

Лоренца: И я пошла, ибо привыкла беспрекословно исполнять все желания Джузеппе.

Третий следователь: Вы и в самом деле были исключительно верной женой, сеньора Феличиани.

Лоренца: Да. А на следующее же утро кардинал де Роган велел заложить карету и отправился в Париж, к королевским ювелирам Боемеру и Бессанжу: подписывать гарантийное письмо. Так что ежели б не я, неизвестно еще как бы все сложилось. Джузеппе был мною доволен как никогда.

Т.с.: В самом деле, сеньора Феличиани, вы оказались тут весьма важной фигурой. Ежели б королевский советник Титон узнал об этом прежде, вам, несомненно, пришлось бы задержаться в Бастилии.

Лоренца: Сеньор, вы шутите?

Т.с.: Сеньора Феличиани, поговорим серьезно. Супруг ваш Джузеппе Бальзамо рассказал нам, что именно вам принадлежит идея сеанса, в ходе которого кардиналу де Рогану будет внушена мысль, что, выкупив ожерелье, он получит в награду французскую королеву. Что же: он солгал нам?

Лоренца: Да нет, не солгал. Но и Джузеппе не все знал. На самом деле идею такого сеанса придумала графиня де ла Мотт, рассказала мне, а я потом поведала Джузеппе. И он уже все продумал до мелочей и устроил. Кардинал оказался в ловушке, а за этим уже последовало и воровство ожерелья.

Третья беседа с Лоренцой.

Замок Святого Ангела.

Лоренца и три следователя Святой палаты.

Первый следователь: Сеньора Феличиани, как и куда исчезло ожерелье? Итак, после счастливо проведенного магического сеанса кардинал де Роган сдался и отправился к королевским ювелирам подписывать гарантийное письмо. Что было потом?

Лоренца: Сеньор, ювелиры вручили кардиналу заветное ожерелье, и его преосвященство, счастливый, отправился с ним на квартиру к графине де ла Мотт. Та обещала, что сегодня же ожерелье будет у королевы. Между тем, я и супруг мой уже находились по пути в Париж. Явились мы прямиком к графине. Там уже находился и граф де ла Мотт. Все ждали нас. Джузеппе виртуозно произвел своего рода хирургическую операцию по извлечению из золотых и серебряных гнездышек всех 629-ти бриллиантов. Когда он колдовал над ожерельем, все смотрели на него, затаив дыхание. По окончании работы, Джузеппе отделил основную часть бриллиантов и отдал ее графине и графу де ла Мотт; самые же крупные камни (числом 17) он рассовал себе по карманам и стремительно выбежал вон. Я хотела двинуться за ним, но Джузеппе знаком приказал мне оставаться. Это все, что мне известно.

П.с.: Сеньора Феличиани, неужто вы ничего еще не в силах припомнить об исчезнувшем ожерелье?

Лоренца: Сеньор, увы, этих бриллиантов я более и в глаза не видывала. Джузеппе на все мои вопросы хранил гробовое молчание. В общем, не знаю, сеньор; к величайшему сожалению, не знаю. Однажды он, правда, проболтался, что отдал 17 бриллиантов на сохранение одной из своих учениц, но сие маловероятно. Джузеппе камни такой цены вряд кому-то мог доверить. Но где он их прячет, не представляю.

П.с.: Сеньора, попробуйте; это крайне важно.

Лоренца: И хотела бы, да вспоминать нечего. Джузеппе упорно скрывал от меня местонахождение камней. Подозреваю, правда, что он таскал их с собою. У него есть в изобилии плоские коробочки из пробкового дерева и с двойным дном: там вполне могут поместиться и 17 заветных бриллиантов. Но уверенности у меня совсем никакой нет.

П.с.: Сеньора Фелличиани, как же найти сию пропажу? Я почти уверен: ежели бы 17 бриллиантов вдруг отыскались, это открыло бы пред вами ворота замка Святого Ангела.

Лоренца: Все понимаю, но Джузеппе не отдаст бриллиантов никому и ни при каком условии – в этом я не сомневаюсь. Он ведь не случайно их прятал даже от меня. И из-за них он-то и отдал меня в наложницы де Рогану. Бриллианты поистине сводили и сводят его с ума; и он в своей жизни уже принял из-за них немало страданий. Выстоит мой супруг и теперь.

Второй следователь: Ну, Святую палату еще никому не удалось одолеть. Вместо того, чтобы слагать героические легенды о небывалой стойкости вашего супруга, припомните, сеньора: может у Джузеппе Бальзамо есть тайники?

Лоренца: Наверняка, есть, сеньор, но о них мне, увы, ничего неизвестно. Может, в нашей римской квартирке? Я сама дорого бы дала, дабы узнать о местонахождении королевских камушков. Я ведь тоже имею права на эти бриллианты, ибо это именно я, в ущерб своей супружеской верности, всячески обхаживала кардинала де Рогана! Да, Джузеппе оказался неблагодарным. Это-то как раз и развязало мне руки, и сподвигнуло на то, что я все же решилась обратиться в Святую Палату.

Третий следователь: Сеньора, поразмыслите-ка лучше как следует о возможных тайниках вашего супруга. Пропавшее ожерелье непременно должно быть отыскано. Хотя бы во имя торжества истины. И особенно именно теперь, когда во Франции рухнула династия Бурбонов.

Четвертая беседа с Лоренцой.

Замок Святого Ангела.

Лоренца и три следователя Святой палаты.

Первый следователь: Сеньора Лоренца Феличиани. Святую палату чрезвычайно заинтересовал один предмет в вашем римском жилище. Я имею в виду крест, на коем выложены бриллиантами три буквы: L.P.D. Что сие означает?

Лоренца: Крест принадлежит моему супругу Джузеппе Бальзамо, именующему себя графом Калиостро.

П.с.: Супруг ваш отказался раскрывать тайну трех букв.

Лоренца: Что ж, в таком случае отвечу я: Lilium pedibus destrue. Соответственно: «Попирай лилию ногами».

П.с.: Просто и невероятно. Речь идет о падении Бурбонов, теперь уже и в самом деле падших. Они уже попраны. Но при чем же тут крест, сеньора?

Лоренца: Придется как видно поведать и об этом, хотя Джузеппе будет сильно недоволен мною.

Второй следователь: Бояться нечего – сеньора Феличиани, вы находитесь под защитою Святой палаты.

Лоренца: Что ж, расскажу все без утайки. Джузеппе, как ведомо всем, создал высшую степень масонства – египетскую, которую он принял от самого праотца Еноха. Но вот чего я самолично явилась свидетельницею: Джузеппе неоднократно был гостем у гроссмейстера Мальтийского ордена, и тот вроде бы передал супругу моему какие-то орденские тайны. Но это еще не все. Джузеппе как получивший от Еноха высшее масонское посвящение является поручителем и хранителем ордена храмовников (тамплиеров), безжалостно погубленного в свое время королем Филиппом Проклятым и папою Климентом Пятым. Как всем известно, Великий магистр ордена Жак де Моле был приговорен к сожжению, И будучи объятым пламенем, он призвал на суд Божий короля и папу и проклял весь род короля Франции. И Джузеппе вручена миссия мстителя.

В.с.: И в этом как раз и заключается тайна принадлежащего ему креста?

Лоренца: Именно так, сеньор. Как поручитель храмовников Джузеппе обязан попрать французскую корону, попрать лилии. И это уже произошло, как вы знаете. Теперь очередь за блюстителем святого креста – за тем, кто занимает папский престол. Так что ежели Святая палата отпустит моего супруга, то это явится прямою и страшною угрозою для Церкви – Невесты Христовой.

Третий следователь: Синьора Лоренца Феличиани, а не поясните ли вы нам, каким именно образом ваш супруг стал поручителем ордена тамплиеров? Святой палате не совсем понятно, как же это могло произойти?

Лоренца: Поясню с удовольствием, сеньор. Джузеппе на одном из своих магических сеансов (и «голубками» были как раз я и графиня де ла Мотт), устроенном в страсбургском дворце кардинала де Рогана, вызвал дух великого гроссмейстера ордена тамплиеров Жака де Моле. И великий гроссмейстер возложил на супруга моего святую обязанность мстить палачам ордена. Это – сущая правда. Кардинал де Роган присутствовал (он едва не потерял сознание) и может подтвердить. После этого сеанса супруг мой Джузеппе как раз и принял решение раз и навсегда опозорить Бурбонов ожерельным скандалом. Это и было первым попиранием королевских лилий, приготовлением к 1789-му году и к последующим, еще более кровавым.

Третий следователь: Сеньора, то, о чем вы поведали нам сейчас, крайне и исключительно важно, и будет доведено до сведения его святейшества папы. Тайна креста, которым обладает Джузеппе Бальзамо, наконец-то, благодаря вам, разгадана. Крест-то оказался непростой, совсем непростой. Это скорее жезл, подобный тому, коим владел брат Моисея Аарон. Но хранитель креста, оказывается, обладает не столько властью, сколько правом мщения. Он мстит за погибших еще в 1304-м году храмовников, мстит палачам ордена и их потомству. Поразительные вещи открыли вы нам, сеньора, совершенно поразительные. Именем Святой палаты благословляю вас и благодарю. Сегодня вы спасли церковь Христову.

Пятая беседа с Лоренцой.

Замок Святого Ангела.

Лоренца и три следователя Святой палаты.

Первый следователь: Сеньора Лоренца Феличиани, у Святой палаты возник еще один дополнительный вопрос, связанный с вашим рассказом о кресте с необычною надписью «L.P.D». А точнее даже несколько вопросов. Постарайтесь быть точны, насколько сие возможно. Вот первый вопрос. Когда у вашего супруга появился этот крест? Ежели не месяц, то припомните хотя бы год. Это исключительно важно.

Лоренца: Ничего нет легче. Когда Джузеппе арестовали и препроводили в Бастилию (а случилось это несчастье 22-го августа 1785-го года), то он забрал с собою и этот крест. А сам крест появился у него…кажется… всего дней за десять-пятнадцать до ареста. Иными словами, числа десятого августа. Да, да, именно так.

П.с.: Идем далее, сеньора Лоренца. Буквы выложены на кресте камнями. А что это за камни, вы случайно не знаете?

Лоренца: Сеньор, Джузеппе сказал мне, что это фальшивые бриллианты, коих у него, это я знаю точно, великое множество. И в самом деле, те бриллианты, что на кресте, такие же огромные, величиною с грецкий орех, как и те, которыми засыпана у Джузеппе целая корзина в его кабинете.

П.с.: Синьора, а вы не обращали внимания на то, каким именно количеством фальшивых бриллиантов выложены буквы на кресте, принадлежащем вашему супругу?

Лоренца: Признаюсь, нет. Даже и не думала никогда об этом. А сколько же их, сеньор?

Второй следователь: Семнадцать.

Лоренца: Семнадцать?!

Второй следователь: Да, и кстати, они совсем не фальшивые, сеньора. Мы проверили. Это – семнадцать настоящих бриллиантов. Собственно, в совокупности они представляют целое состояние, и нешуточное. Так что, сеньора Лоренца, крестик оказался вдруг весьма дорогим. Вот так-то!

Лоренца: Сеньор, ей-Богу, я не обманывала вас. Джузеппе сказал мне, что они фальшивые. Я и подумать не могла… Неужто это настоящие бриллианты? Настоящие? В это невозможно поверить! Просто невозможно.

Третий следователь: Неужто вы полагаете, что Святая палата превратилась отныне в сборище шутников?! Но вы еще не все знаете, сеньора. Святая палата призвала на беседу самого кардинала де Рогана, и он уже дал свое заключение.

Лоренца: Не может быть! В это невозможно поверить! Нет! Нет! Не говорите дальше, сеньор! Я не в состоянии признать этого! Он не мог меня так обмануть! Я ведь все для него делала!

Т.с.: Сеньора Феличиани! Кардинал де Роган клятвенно заверил Святую палату, что буквы на кресте выложены камнями, которые украшали прежде ожерелье из 629-ти бриллиантов, тех самых, да, да, тех самых.

Лоренца: Я отказываюсь слушать вас дальше, сеньор. Ужас-то какой! Я не хочу даже думать, что так может быть.

Т.с.: И все же, сеньора, вам придется дослушать меня, ибо потом мы зададим вам еще один вопросец. Ознакомившись с заключением кардинала де Рогана, мы призвали к себе и бывших королевских ювелиров Боемера и Бессанжа.

Лоренца: Сеньор, умоляю! Пощадите меня… Остановитесь, сеньор… Я не в состоянии этого слушать… Я не вынесу…Поймите, просто не вынесу…

Т.с.: Сеньора! Бывшие королевские ювелиры Боемер и Бессанж полностью подтвердили заключение кардинала де Рогана. Действительно, буквы на кресте выложены самыми отборными бриллиантами, взятыми из того знаменитого ожерелья, которое король Людовик Пятнадцатый заказал для своей возлюбленной Жанны Бекю, того самого ожерелья, что было украдено воровкою графинею де ла Мотт. Так что ваш супруг во всех своих странствиях возил с собою крест, который являл собою его самую большую ценность. Немаловажно еще и то, сеньора, что угроза королевской короне и папской тиаре была вымощена королевскими бриллиантами. Занятно, а? Да, Джузеппе Бальзамо – превеликий забавник. Не так ли, сеньора Феличиани? Или вы не согласны? А может, вам все-таки была известна тайна креста? Неужели сеньор Бальзамо, действительно, все скрыл от вас, законной супруги своей? Так уж и скрыл? И не приоткрыл дверцу даже на щелочку!

Лоренца: Такого все-таки я себе не представляла. Господи! Что же это за чудовищное сочетание нечеловеческой хитрости и невероятной подлости! Я ненавижу Джузеппе… И это уже бесповоротно и обжалованию не подлежит. Святой палатой он должен быть осужден без права помилования. Он достоин самой страшной, самой лютой казни … Он должен быть непременно сожжен! Сожжен!

Первый следователь: Сеньора Феличиани, вы, действительно, ни о чем не догадывались? ТАК УЖ И НИ О ЧЕМ? Вы и в самом деле полагали, что столь важный девиз супруг ваш Джузеппе Бальзамо выложит исключительно фальшивыми бриллиантами?! Мыслимо ли подобное легковерие? Да не притворяетесь ли вы, сеньора Лоренца?! Надеюсь, вы помните, что находитесь не на увеселительной прогулке, а в Святой палате?! Тут притворство уже не очень уместно, а точнее совсем не уместно.

Лоренца: О, как же я ненавижу его! Так воспользоваться моею прирожденною доверчивостью! А ведь я была верна ему и изменяла только с его согласия. Кошмар! Чуть ли не каждый день я ведь видела этот крест (Джузеппе держал его обычно на виду) и даже представить себе не могла, что на нем те самые бриллианты! Те бриллианты, ради которых я ласкала Рогана и, превозмогая отвращение, исполняла все его любовные прихоти! Все до самой единой. Сеньоры! Не жалейте, не жалейте бесчестного супруга моего – этого подлеца и обманщика! Фокусника проклятого! Несносного чревовещателя! Умоляю, обреките его на самые чудовищные муки! Он заслужил их в полной мере!

Автору – чрезвычайно ученый кот Михаил Умпольский:

Лоренца-Серафина – персонаж с богатыми комическими возможностями, и очень в итальянском духе.

Она не умела ни читать, ни писать. Калиостро объяснял это тем, что знатных римских не учат ни читать, ни писать, ибо они заняты другими делами. Какими – остается только гадать.

Лоренца с очень ранних лет посещала соседку-сводню, как сообщает Костантини, где с ней и познакомился юный граф.

После осуждения Калиостро ее поместили в монастырь, а когда французы выселили оттуда всех монашек, след ее совершенно пропал. Предполагают даже, что она изменила имя, опасаясь мести за свое предательство.

Есть целая книга (по-итальянски) «Жена Калиостро». Содержимое ее мне неизвестно.

Вместе они устраивали всякие представления, но также обладали редкой способностью притягивать к себе всякие невероятные истории.

Примечание графа Феникса:

Мне абсолютно доподлинно известно, что Лоренца Феличиани закончила свои дни в римском монастыре Святой Аполлонии.

Автору – ученый кот Алик Жульковский:

Граф Калиостро не раз использовал собственную жену в качестве соблазнительницы. Ограничусь одним характерным случаем.

Лоренца вскружила голову одному состоятельному господину, Он попросил о свидании. Лоренца дала согласие. Калиостро накрыл парочку в самый неподходящий момент. Любителю дамских прелестей пришлось раскошелиться. Но вскоре деньги кончились, и Калиостро попал за долги в тюрьму. Спасла его прелестная Лоренца: своей трогательной беспомощностью она разжалобила состоятельного господина, и тот выкупил Калиостро.

Примечание графа Феникса:

Заверяю, что граф Калиостро никогда ничего подобного сего не позволял.

Сообщение кота Жульковского есть самая беспардонная клевета.

Имейте при этом также в виду, что граф Калиостро смолоду занимался алхимическими опытами, и золото у него просто не переводилось.

ПЯТАЯ СВЯЗКА БУМАГ

Граф Феникс – Автору

Имейте в виду: обвинение меня в ереси было чисто формальным. Никаких реальных оснований оно не содержало.

Да, антимасонский указ Папы был, но на деле он ведь никогда не применялся. Рим кишел масонами, однако их ведь никто не трогал.

Объяснение тому, что меня арестовали и стали судить за ересь, есть на самом деле только одно.

Отец супруги моей Лоренцы – жадюга из жадюг – донес, что у меня припрятаны бриллианты из пропавшего королевского ожерелья.

Это сообщение чрезвычайно заинтересовало Папу Пия VI-го, давно мечтавшего о серьезном пополнении своей коллекции камней.

Однако ни родитель Лоренцы, ни Папа не получили ровным счетом ничего. Лоренца же еще при этом жестоко пострадала, а вот ее проклятые родичи-таки, увы, вышли сухими из воды.

Господи! Как и с кем мне только Лоренца не изменяла! Не перечесть! Она была само воплощение предательства.

Я сам посылал ее к своим друзьям и недругам, прося грешить с ними, дабы сохранялась видимость послушания с ее стороны.

А еще она была отчаянная воровка и бешеная врунья; в общем, вторая графиня де ла Мотт. Не зря кардинал де Роган отличал их обеих – ему всегда по душе были твари.

Они вдвоем (Лоренца и графиня) и погубили этого несчастного сластолюбца и честолюбца.

* * *

Наказание, что понесла Лоренца, кажется, вполне законно. Но мне было жаль ее. И сейчас еще жаль.

Лоренца – это и была моя единственная ересь.

Автору – ученый кот Роман Оспоменчик:

Я стал собирать (по привычке) информацию о Калиостро и деле ожерелья.

Знаменитый Compendio 1791-го года (материалы римского процесса) прочитал. Это – собрание анекдотов, основанных, главным образом, на свидетельствах доносчицы-жены и ее родственников, то есть с юридической точки зрения они не имеют никакой ценности. Есть довольно любопытные сведения о масонстве, но также под определенным углом.

Прочитал я также меморандум защитника Калиостро, монсиньора Костантини, в котором он пункт за пунктом – с ясностью, логикой и остроумием – показывает безосновательность (во всяком случае, недоказуемость) большинства обвинений.

Между прочим, обвинители хотели приписать Калиостро также обычные преступления, но затем отказались от первоначального своего намерения и сосредоточились исключительно на ереси, в результате чего Калиостро, как Троцкий, оказался великим ренегатом ортодоксии, что никак не соответствует (в отличие от Троцкого) его интеллектуальным качествам.

Костантини демифологизировал Калиостро, а обвинители на римском процессе мифологизировали его. Победил, как всегда, миф.

Автору – ученый кот Алик Жульковский

То, что Калиостро был не чист на руку, впрочем, как и многие его современники, включая Руссо и Вольтера, в этом нет никакого сомнения. С другой стороны, вокруг Калиостро сложилась целая мифология.

Ему приписывали дела, к которым он не имел никакого отношения. Впрочем, он сам этому способствовал: ему важно было, чтобы о нем говорили; плохо или хорошо, это ему было не важно.

После отбытия Калиостро из Парижа в Лондон о нем писал продажный пасквилянт, оплаченный Бурбонами. Он облил мага грязью, как никто другой, и первый во всеуслышание заявил, что тот вовсе не граф и вовсе не Калиостро.

Понятно, что Калиостро ненавидел Бурбонов, но реальные причины для этого появились только после того, как его посадили в Бастилию.

Вполне возможно, что именно он и надоумил Рогана, но все это обернулось против него, то есть он не учел как ближних, так и дальних следствий, что заставляет сомневаться в его интеллектуальных способностях. Магу они и не нужны, но в рискованных делах и финансовых операциях необходимы.

Рогану, как утверждает Компендиум, он стоил миллионы. Жил Калиостро на широкую ногу. Деньги и подарки текли рекой в его широкие карманы. Филантропию он превратил в очень прибыльное дело. Ввязываться в авантюру вместе с Роганом и де ла Мотт никакой нужды ему не было и, кроме того, было очень ненадежно и опасно.

Но что было глупее, чем отправиться в Рим, где масонство преследовалось по закону, с женою, которая его предавала и продавала неизвестно сколько раз?!

Это соединение глупости и хитрости, плутовства, наивности и мании величия как раз и составляет едва ли не главное очарование Калиостро.

В Лас Вегасе он бы имел колоссальный успех – с девочками, с мальчиками и даже без них.

Автору – граф Феникс:

Вы интересуетесь, каким образом я узнал об истинных целях Святой палаты касательно меня?

Узнал очень просто и, главное, наверняка.

Монсиньор Костантини, защищавший меня на том процессе, в беседе со мною сказал, что полностию верит в мою невиновность, что обвинения возведены на меня совершенно вздорные, что доносы Лоренцы и ее проклятых родичей глупы и неосновательны. Но затем монсиньор перешел на шепот и добавил следующее:

«Но имейте в виду – есть только один путь к безболезненному выходу из той скверной истории, в которую вы попали. Дело в том, что Папу исключительно интересует судьба пропавшего ожерелья из 629-ти бриллиантов. И ежели вы поможете напасть на след хотя бы нескольких камешков, ворота замка Святого Ангела для вас тут же откроются».

Ясное дело, я сразу же осведомился у своего защитника: «Ну, а как не помогу?»

Монсиньор, как помню, вздохнул, сокрушенно покачал головой и молвил, внимательно глядя мне в глаза:

«Граф, пока не вы укажете на место, где хранятся остатки ожерелья, Святая палата не отпустит вас».

Я отрицательно покачал головой и ничего не сказал.

«Что ж» – сказал тогда монсиньор Костантини: «мое дело вас поставить в известность; поступайте, как знаете».

Теперь я доподлинно знал, что судей моих отнюдь не интересует, являюсь я или не являюсь еретиком. Их волнует лишь судьба пропавшего ожерелья.

Однако, я вовсе не намерен был помогать Святой палате.

Не для того я, рискуя собственной репутацией и безопасностью, отбирал 17 крупнейших бриллиантов, чтобы они достались потом Папе Римскому.

Правда, впоследствии эти бриллианты, к моему величайшему огорчению, все же оказались в распоряжении Святой палаты, но произошло это совершенно без моего участия. Всему виною явилась измена супруги моей Лоренцы, неискоренимой шлюхи и прирожденной предательницы.

В общем, настоящая причина моего ареста на самом деле совсем не была связана с моею масонскою деятельностию, алхимическими опытами и с моими магическими сеансами.

Прошу, милостивый государь, данное обстоятельство никак не упускать из виду.

Да, я еще понадобился инквизиции для того, дабы на меня свалить всю вину этого развратного дурачка и отчаянного ловеласа кардинала де Рогана, собственно того, кто и унес бриллианты и вручил их этой воровке и врунье графине де ла Мотт.

Монсиньор Джиованни Доменико Либерт, обвинитель Святой Палаты!

Я была оклеветана супругом моим Джузеппе Бальзамо, бесчестно выдающим себя за некоего графа Алиссандро Калиостро.

Я никогда не имела ровно никакого отношения к дьявольским его сеансам (вызывание покойников), к противоестественным алхимическим опытам и к участию в злонамеренной масонской секте.

И это еще не все.

Джузеппе также возвел на меня напраслину в связи с громким ожерельным делом, к коему я опять же не имела отношения.

И еще он буквально заставил меня стать любовницею кардинала де Рогана, как за шесть лет до этого бросил меня в объятия светлейшего князя Потемкина, желая заслужить благосклонность русской императрицы Екатерины.

Припадаю к стопам господина обвинителя в надежде, что справедливость восторжествует.

Лоренца Феличиани,

жительствующая в Риме.

Справка,

доставленная автору чрезвычайно ученым котом Михаилом Умпольским:

По окончании римского процесса 1791-го года граф Калиостро был отправлен в тюремную крепость Сан Лео, а жена его Лоренца Феличиани была отпущена на свободу.