Текст книги "Собрание творений. Толкование на Четвероевангелие"

Отец Мой и Отец ваш и Бог Мой и Бог ваш. То и другое сказано о человечестве Его. О теле Своем, а не о Слове Божием сказал, что идет, как и те слова: К Отцу вашему, поскольку они были люди. Подобно этому о человеческой Его природе говорится и в том месте, где Он сказал: Отец наш, Который на небесах (ср.: Мф. 6, 9).

Симону сказано было: Иди за Мною (Ин. 21, 19); в этих словах Господь предсказал ему смерть. Он обратился, и посмотрел, и увидел ученика того и говорит Ему: Господи! А он что? Сказал ему: что тебе до того? (ср.: Ин. 21, 20-22). Что худого сказал Симон? Ничего иного не сказал, как только попросил Господа, чтобы того ученика Он побудил следовать за Собой. Таким образом, посредством расспросов Симона Господь научил, что вместе с Отцом Своим Он имеет власть над смертью, поскольку говорит: Если хочу, но не захотел, чтобы они увенчались добродетелью смерти Его.

Господь дал ученикам Своим елей в символ имени Своего[60]60
  «Христос» в переводе значит «Помазанник».


[Закрыть], вместе с тем показывая, что Он весь с каждым из них. Так как Он есть день, то дал также свет светильника и изгнал мрак и дела его. Ведь наименования печали и утешения проходят по всему миру и участие в них достается всем людям. До явления Господа печаль и утешение не были столь же равны по своему действию, как в своих наименованиях. Печаль, конечно, обнаруживала себя в действиях, как проявляет себя и теперь для выявления того, что имело конец и прекращалось; утешение же проявляло себя только в наименовании как бы посредством пророчества. Господь же снискал это имя вместе с его действием, потому что имел члены Свои и черты Свои разделенными и отображенными во всех Своих творениях, ибо все творения зачинают Его, чтобы родить, то есть чтобы провозвестить Его.

Итак, утешение, которое уже прежде было предустроено, дал нам в действиях воскресением Своим и тогда, когда собрал учеников Своих в Капернауме, городе утешения. А печаль, которая некогда проявляла себя в действиях, теперь именуется только словом, чему учит также следующее место Исаии: Видишь ли духа, который нисходит, и спасение, которое провозвестил (ср.: Ис. 60, 1; 61, 1) и т. д.

Поскольку долги наши вследствие отпадения от Бога превзошли все своей многочисленностью, так что ни пророки, ни священники, ни праведники, ни цари не в состоянии были изгладить их, то Сам Сын Божий, явившись на землю, повсюду сделался пленителем всех и ни в утробе, ни в рождестве, ни в крещении не уничтожал долгов наших, пока, преданный на Крест, не вкусил смерти, так что смерть Его сравнялась с винами нашими, ибо через нее изглажено то, для изглаждения чего недостаточны были все творения.

После того как Господь снискал Себе залог жизни среди тех, которые подвержены были смерти, и в том естестве, над которым царствовала смерть, Он вознесся, и Отец посадил Его по правую сторону Себя, как заложника земных. Отсюда из Своего естества послал на них истинный залог – Духа Утешителя, залог жизни. Ибо если мы освобождены от рабства греху, то разве рабом освобождены?[61]61
  В этих и нижеследующих словах святой Ефрем опровергает еретиков, отрицавших Божество Духа
  Святого, и показывает, что Дух Святой – не раб, то есть не тварь, как утверждали это еретики.


[Закрыть] Но рабы не освобождаются рабами. Обрати внимание на эти два чудных дела. Кто разделил языки? Отец. Грешниками или праведниками были те, языки которых были смешаны? Грешниками. Дух же, будучи послан, на кого пришел? На апостолов. Не праведниками ли были они? Конечно так. Итак, почему Отец смешал языки грешников, а Дух разделил языки праведникам и апостолам? Если так, то дело Духа больше и славнее, чем дело Отца. Господь вместе с Собой вознес и возвысил наше тело, чтобы оно ходатайствовало за телесных и чтобы через него земные получили доступ к вратам Царства Небесного, поскольку и Само Божество умалило Себя и снизошло к нам через наше тело.

Глава 22

Но вы оставайтесь в Иерусалиме, доколе получите обетование Отца Моего (ср.: Лк. 24, 49; Деян. 1, 4). То есть то, о чем сказал Иоиль: Будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши (Иоил. 2, 28; Деян. 2, 17). Прибавляется в пророчестве Иоиля: Кровь и огонь (Иоил. 2, 30). Кровь – по причине распятия Его, а огонь – по причине языков (см.: Деян. 2, 3). Таким образом, Господь, видя учеников Своих после смерти Своей впавшими в печаль среди толпы, которая собралась на этот праздник, послал Своих строителей утвердить веру колеблющихся и послал твердые Свои столпы поднять и поддержать умы немощных. И иудеи узрели в апостолах ту же силу Его, которую они считали погибшей вместе с телом Его. И когда увидели, что имя умерщвленного Христа восстановляет мертвых, то смерть Его в глазах их показалась большей, чем жизнь Его. Ибо при жизни Он Сам воскрешал; когда же сочтен был мертвым, то имя мертвого стало творить чудеса над смертью, чтобы ясно было, что если имя Свое Он и подверг смерти, поскольку умер, то смерть никоим образом не могла противиться живой Его силе.

Прошли все скорби, какие приключились колену Иудину, но царство его не было уничтожено подобно царству Ефрема, откуда явствовало, что в колене Иудине было нечто сокрыто. Итак, пусть оно рассмотрит, остается ли в нем до сих пор то, что скрывалось в нем, и сохраняется ли за ним та честь, которая прежде всегда была у него? Если же оно уже нигде не имеет чести, то, значит, отнято от него также и то явное умилостивление, которое скрыто было в нем, и так как оно переместилось к язычникам, то и честь его последовала за ним. И вот, пророки всегда пророчествуют среди язычников, ибо писания их постоянно читаются, и вера в них сохраняется, и знамения всегда бывают, потому что совершенные в древние и прошлые времена знамения воспроизводятся у них верой, и жертвы всегда приносятся, как те древние жертвы и как приносил их дом Ионадава (см.: Иер. 35, 6-7).

Но есть некоторые из них, которые завладели краями истины и примкнули к ним, и истина по добродетели и силе своей не допускает им погибнуть. Не изыскивай силы слов, значение которых неопределенно и колеблется, но обращай внимание на связь их, когда они говорятся и о чем повествуют, и стремись не на распутия, но к твердости здравого убеждения. Завет Ветхий, в котором Дух начертал члены Христа, в таинствах ясно показал сокровенный вид Его, многое обозначил именами и сокровенное изложил посредством явного: отметил времена и указал числа, установил часы и мгновения и тайное заключил в именах и мудрость – в изъяснениях. Мудрость древних более отличалась делами, чем словами, и обилие мудрости с молчанием они предпочитали упражнению языка.

Благочестие чти, как Бога. Знай, что хорошо делать добро, и уразумей, что худо помышлять злое; ибо хотя бы и не делал того, о чем ты помышляешь, однако то зло, о котором ты помышляешь, как бы чертами отпечатлевается в твоей душе; но также и образ добра остается начертанным в тебе. Добрый человек есть как бы мысль Божия, и ум, изыскивающий тайное, есть пророк для тех, которые нуждаются в нем. Кто, оставив истину, прибегает к призраку ее, того это самое убежище предает смерти. Не проси у Бога богатства, которого ты не можешь сохранить, ибо дары Божии не уничтожаются. Побуди душу твою, чтобы мудростью, вложенной в нее, она познавала то, что достойно этого, и свободной волей, которой она одарена, делай то, что заповедано. Что бывает на мысли злых, то само по себе хуже их. Слова, которые не святы, суть звук и звон. Многословие не лишено греха; многоречивость есть показатель недостатка мудрости и знания. Платона товарищи его, ученики Сократа, спросили: «Какое из благ всех превосходнее?» Он сказал: «Первое из них есть мудрость, потому что все прочее уничтожается и каждой прочей противодействует другая вещь: обилию – бедность, любви – смерть, славе – зависть, здоровью – болезнь. Обилие же ума – вечно; богатых оно утешает в трудах богатства, бедных облегчает и избавляет от боязни перед бедностью, старцев укрепляет, детей руководит советом и юность укрощает. При стечении же несчастий оно остается как бы кораблем на море, потому что оно есть сила, превосходящая все».

Для Господа легко то, что нам трудно, и достижимо то, что для нас невозможно, как и Сам Он научил нас Своим примером в первое пришествие, когда был умаленным и полным благодати. И показал нам, что число наших просьб больше, чем мы можем высказать, поскольку слух Свой и блага Свои преклонял к нам, взирая на расположение наше. Ведь не ради множества слов подается нам то, чего просим, но что посредством любви мы овладеваем всеми сокровищами, это ясно указал нам, когда повелел нам беречься примера книжников и фарисеев, которые растягивали молитвы и умножали любостяжание. И будучи милосердным, Сам о Себе научил нас, что, хотя мы и умолкнем, молитвы наши будут записаны у Него. За немногие слова Господь оправдал мытаря и отпустил его с похвалой небесных сынов, радующихся о кающихся. Голос Его призвал Закхея, и звук этого голоса сделался для сердца его как бы закваской, и низвел его со смоковницы, и таинственно удалил от дел его. Голос Господа положил предел грехам того, неправда которого не знала меры. Господь призвал щедроты Свои на сына Тимеева, когда увидел его нужду, и среди многих его возгласов ангелы были вестниками помощи Его. Так и жена-грешница, которая старалась помочь своим ранам многими лекарствами, какие она принимала, пришла к Тому, для Кого возможно все, чтобы как-нибудь оказал Свою милость Тот, Кто исцеляет все раны.

Это Он любит праведников и милосердствует грешникам. Он оправдывает добрых и защищает против злых. Он борется за праведников и кающихся, и когда те, которые пребывали в труде, начали роптать по причине праздных, оказавшихся уравненными с ними в уплате, а не в трудах, то слова, сказанные против тех, которые наследовали милосердие, Он обратил на тех, которые получили плату, показывая им, что хотя они и не снискали милосердия, но должная награда у них не отнята. В похвалу их это случилось с ними, ибо не оказал им милости для того, чтобы не лишать правду того, что принадлежало правде, ибо, получив милосердие по благодати, оценены были те, которые приняли плату по справедливости. Итак, как тому, кто не мог отвергнуть, надлежало сделать для немощных нечто такое, что превышало правосудие, так и Тому, Кто был мудрейшим, приличествовало не делать того, что подверглось бы осуждению, как превышающее границы милосердия. Но если Бог взыскивает и умерщвляет, то неужели в Нем проявляется через это природа, злая по своему происхождению? Отнюдь нет. Или если Он милостив и милосердствует, то разве не правда управляет Им? Но когда осуждает, то не бывает в нерешительности по причине желания, чтобы человек принес покаяние, потому что, ведая, что творит, Он милует и долготерпит, и помышления Его не находятся в страхе и боязливости перед тем, не обратится ли человек, как будто бы это было скрыто от Него. Но так как предведение Его всегда в Нем, то оно и становится сосудом управления и Домостроительства милостивой Его воли. И когда судит по правде или оказывает милосердие, то исход того и другого ясно открыт перед Ним, поскольку это не скрыто от Того, Кто виновник его исхода. Мир этот страдает с каждым из нас, то есть посредством нас самих, Бог же страдает с нами только через ведение, как и мы посредством ведения страдаем с тем, кто терпит болезнь.

Молитва

В щедротах Твоих, которыми отверзается дверь помощи Твоей, открывается нам сие. Господь как бы посредством нас ведет борьбу против нас. Если человек во всем, в чем имел борьбу, боролся Твоей силой, то во всем и побеждал по Твоей воле. Мы же сами – сосуды негодные, чтобы через эти непотребные сосуды достигалась победа Творца. Но без видимого завета быть не может, чтобы мы, связанные в своей свободе, не погрешали, так как завет этот необходим нам для того, чтобы мы не поступали по внушению воли нашей, но чтобы над нами изливалась одна только благодать Божия, которая подчиняет нас не насильно, но только возбуждая для пользы нашей. Этот же завет, могущество которого без недостатка, может ради славы своей отпустить вины наши. Это говорим не потому, что это полезно нам, но потому, что не стыдимся искать нашу пользу в Писаниях Господа.

Нуждаешься ли Ты, Господи, чтобы мы отдавали Тебе сокровища наши? Чего иного Ты хочешь, как не того, чтобы мы простирали наши руки и получали от врачевств Твоих, пока в послушании отдаем Тебе волю нашу? Ибо все дела Твои блещут венцами своими, которыми увенчали их мудрейшие уста Твои, когда Ты сказал: Вот, хорошо весьма (Быт. 1, 31). Во всем, за что мы Тебя ни благословляем, мы оказываемся должниками Твоими. Скудостью запечатлены изъявления наших благодарений и далеко отстоят от того, что Ты, предваряя нас, дал нам. Ни правда Твоя не полагает предела Твоим щедротам, ни дары милости Твоей не оканчиваются ими, и Сам Ты, будучи больше нас, не становишься меньше нас, когда заставляешь умолкнуть милосердие Твое в возмездиях Твоих и удерживаешь действия милости Твоей, так что погибель наша предупреждает ее. Ибо щедроты Твои приспособлены к нашим немощам, чтобы возвещать нам о благах, исходящих от Тебя.

Так, благодаря изобилию милосердия Твоего, должны оставаться без применения требования Твоего правосудия. И как Ты не знаешь начала щедротам Своим, так и конца не призовешь, чтобы, таким образом утвердив рабов Своих милосердием Своим и укрепив милостью Своею, Ты мог отовсюду сеять в них печаль. Не оставляй же обители Твоей, разрушив и погубив которую люди по недостатку соли нашей сделались бессильными, ибо Ты дал им цену милосердия Своего, говоря, что мир созиждется благодатью. Разве уменьшишь Ты милосердие Свое к нам, Ты, защитник пользы нашей? Еще жизнь Адама была вестницей милосердия Твоего, по которому он возмог восстановить себе Наследника – Христа, чтобы Он уничтожил бедственное его наследие, так как снова через покаяние во втором Адаме Ты восхотел снискать человека, осмелившегося при обоих Адамах отринуть пищу Твою, которая истребляет ветхую жизнь его в Царстве Твоем.

По милосердию Своему Ты Авеля первым заключил в преисподнюю, чтобы по правде принудить преисподнюю извергнуть его от себя и отпустить, чтобы таким образом ради него открылись врата, которые заключают всех, и упразднилось лоно, которое овладевает всеми. Если бы Адам прежде Авеля вошел в преисподнюю, чего он и заслуживал, то остался бы там навечно. Как Ты сделал благо ради Ноя для его семейства и для дочерей Лота ради отца их, так и Авелю надлежало стать кадильницей начала восхвалений, которые возносятся к Тебе в воскресение мертвых, но не Адаму, который, с поникшей головой, облеченный печалью, предстоит как перворожденный преисподней и виновник мрака.

Какой радостью обиловало милосердие Твое, когда налагалась узда на противников наших! Это случилось уже тогда, когда раскаялось сердце Твое (см.: Быт. 6, 6), так как по предведению своему оно не может ни сокрушаться, ни раскаиваться, ибо для него явен всякий исход и всякий конец, и конец с исходом своим у него старше, чем начало с его зарождением. Но это сказано для того, чтобы по совету Твоему был отменен приговор, произнесенный правосудием Твоим, и чтобы как бы в награду умилостивления Твоего даровано было нам оставшееся и сохранившееся после потопа как закваска для рода человеческого. Совет Твой открыл врата милости Твоей, чтобы она вошла в них и умоляла Тебя за нас, поскольку от Тебя услышала приговор обвинения нашего, который и стал причиной воскресения нашего, когда Ты сказал: Расположение человека всегда зло (ср.: Быт. 8, 21). Ибо этим советом открывались уста правды к истреблению нашему, но освобождался и язык милости к оживотворению нашему. Этим советом правда осудила нас за свободу нашу, и тем же советом подвигнута была милость и оправдала нас за природу нашу, поскольку Ты прибавил: От юности своей. Ибо Тот, Кто заранее избрал друзей Своих, показал нам, что Он не судит нас по течению обстоятельств нашей жизни, но что все, которые вступили в мир этот под великим Его советом, явились в него записанными и запечатленными, и посредством собственных своих дел предопределенными.

Когда Сын Божий облекся образом нашим ради славы нашей, то в Нем мы предали Тебя на осуждение к смерти. Хотя строгая правда Твоя и проявляет себя, однако семя дел наших возрастает у нас, так как мы свой долг отдаем правде Твоей, которая возвращает нам его с избытком. Ибо воля наша есть исторгнутый из рук диавола сосуд, который устроил Создатель. Ведь поскольку воля показывает в нас добродетель свою, постольку возрастает и умножается слава победы нашей в борьбе. Теперь мы находимся как бы в очистительном огне, который мучениями и скорбями своими преобразует и приспособляет нас. Всеми врачевствами Господь ведет нас к тому, чтобы мы стали украшением Царства Его. Будем стараться более и более уразумевать это и станем чаще обличать и порицать души свои и обманчивое знание свое.

О щедроты Божии, распростертые и излитые на всех! У кого они пребывают, как не у Тебя, Господи, ибо смертью Своею, Всемилостивый, Ты дал жизнь всем и исходом жизни Твоей отверз сокровища щедрот Своих? Хотя бы мы только по привычке говорили: «Господи, Господи», – но не отнимай имени владычества Твоего, возвещенного устами нашими, но свидетельством уст наших возмоги более возобладать над нами. Твой образ, конечно, скрыт от всех, но Ты начертан во всем через все движения его. Ибо дела изображают нам Творца и творения поучают нас о Создателе своем, так что мы можем ощутить Того, Кто скрыт в пути Своем, но явен в дарах Своих. Трудно войти к Нему, легко подходить.

Тебя почитаем во всем, поскольку любовь Твоя распростирается на всех, хотя Тебе и не довлеют голоса всех благодарящих. Ты отделил нас друг от друга незаметными чертами и разветвления корней их собрал в одном образе Адама, чтобы мысль наша не была развлекаема множеством различных сплетений. Тебя почитаем, введшего нас в мир и давшего нам владычество над всем, и имеющего вывести нас из этого мира в час, о котором мы не будем помышлять. Тебя почитаем, давшего слово устам нашим и сделавшего нас ходатаями просьб наших. Тебе восклицает Адам в мире своем с потомками своими, ибо все объяты милостью Твоей. Тебя благословляют ветры, когда волнуют воду. Тебя славит земля, поспешающая отверстой утробой своей дать плод свой во время свое. Тебя благословляют моря волнами своими, как бы устами, ибо глас их возвещает о могуществе, какое Ты имеешь над ними. Тебя величают деревья, сотрясаемые бурей, повинуясь Тебе в зачатии и рождении. Тебя благословляют травы разнообразием своим и цветы красками своими, всасывая обилие дождей, принимая росу. Все это соединяется вместе и голоса свои возносит вкупе, как бы движимое одним желанием, и через все, как бы мало оно ни было, у всех соединяется в созвучие благословение Твое, поскольку все, подобно музыкантам, соучаствуют в этой хвале Твоей. Итак, нам свойственно устремляться к Тебе всем желанием нашим, Тебе же свойственно простирать к нам нечто от полноты

Твоей, чтобы пребывал у нас Дух Твой, Который – истина, исходящая от Тебя, и Которым упраздняется немощь наша, без даров Твоих неспособная достигнуть до Тебя, Господа даров наших.

И так как кознями волка, будучи оставлены в пустыне, мы находимся вне мирного жезла Благочестивого Пастыря нашего, то этот наш покой отвергнут кающимися душами, которые разоблачили его. Это не истинный покой, но покой скверный и нечистый, который скрытно расхищает дух, явно расстраивает тело, который тайно ранит, чтобы дух мучился скорбью и тело расстраивалось. И поскольку дух наш радовался тайно, постольку сокрушался явно, когда старался прекратить этот губительный покой. Ибо этот покой разрушила спасительная скорбь духа, которая при конце жизни сопровождала его. Потому что дух как бы в жажде выпил этот покой, упитался опьянением и изрыгнул в учении. Врачевство же жизни состоит в том, что Господь сделал Тело Свое сосцами нашей невинности и Кровь Свою источником, который, напояя, уничтожает жажду нашу, и весь всецело стал для нас трапезой всех благ.

Хотя благословения наши малы для Тебя, но они питают нас, так что посредством их мы достигаем седалища благ Твоих. Хотя хвалы наши ничего не прибавляют к богатствам Твоим, но своей теплотой заставляют забывать немощь нашу. Хотя мольбы наши немощны словами, но имеют обильную и великую силу: приводят нас к Тебе и Тебя низводят к нам. Этого они могут достигать не потому, что они сами были настолько сильны, но потому что Ты благ и сообщаешь им эту действенность в хвалу Твою.

Умудренный опытом[62]62
  Так автор называет самого себя.


[Закрыть] приступил к слуху простых людей и делом своим принес им, как бы в начаток, ничтожный плод, и люди преклонили к нему простой слух свой. Пусть теперь отдыхают те, которые хорошо пользуются слухом, а те, которые имеют замкнутые уши, пусть терзаются. Пусть отдыхают и исполняются блага те, которые в ясном научаются благу, и пусть терзаются и бедствуют те, которые сокрушаются об изыскании сокровенного о благе. Пусть те, которые несут славное бремя, отдыхают более тех, которые отдались позорному покою, ибо этих последних посрамляют их собственные души, а тех похваляют и враги. Те суть избранники, которые соблюдают закон без принуждения, но не отвергнуты и те, которые по принуждению хранят закон. Как те стоят на первой ступени, так эти занимают среднюю ступень, которая выше низшей. Те приступили, потому что возлюбили, эти же не отступили, потому что убоялись. Итак, ни любовь приступающих к Богу не презренна и не маловажна, ни страх прибегающих к Нему не ничтожен и не заслуживает пренебрежения. Бог иногда простирает над всеми тень страшного жезла Своего, и всякий, кто видит ее, трепещет, так что не делает ближнему своему того, что для него самого является злом; иногда же Бог возносит над всеми тень прекрасного Своего венца, и тогда всякий, кто видит ее, спешит и другим сделать то, что ему самому кажется добрым. Хорошо, если кто не желает того, что не принадлежит ему, но похвально и божественно, если кто делает многих товарищами и соучастниками своих благ. Велики те, которые по страху не вмешиваются в вещи, о которых не дано им повеления, но они малы по сравнению с теми, которые из любви свободно простирают руки свои к тому, что предоставлено свободному изволению.

Слова апостолов не одинаковы, потому что они не вместе написали Евангелие. Ведь они не получили заповеди написать, подобно тому, как повелено было Моисею изготовить скрижали, но, как говорит пророк: Дал вам завет, не как тот прежний, но закон Мой вложу в дух их и напишу его в сердце их (ср.: Иер. 31, 32-33; Евр. 8, 9-10); но, будучи вызваны обстоятельствами, они составили писания. Матфей по-еврейски написал Евангелие, которое потом переведено было на греческий язык. Марк же сопровождал Симона, и когда они отправлялись в Рим, то просвещенные ими, чтобы лучше помнить, если что-нибудь от продолжительности времени станет забываться, просили Марка, и он написал то, что принял. Лука начал рождением

Иоанна и рассказывал о воплощении Его и о царстве Его от Давида (см.: Лк. 2, 4, 27; 3, 23), между тем как Матфей начал от Авраама (см.: Мф. 1, 1). Но вот Иоанн, видя, что слова, написанные ими о родословии и человеческой природе Господа, возбудили разные толки, сам написал о том, что Он был не человеком только, но что от начала было Слово. Матфей написал Евангелие по-еврейски, Марк – на латыни, в городе Риме, приняв его от Симона, Лука – по-гречески, Иоанн написал также по-гречески в Антиохии, потому что остался в живых до времени Траяна.

Марк проповедовал в Египте, Иоанн – в Азии, Матфей – у индов и в Иудее, Фома – у парфян, Иаков Зеведеев – в Галлии, Андрей – у скифов, македонян и ахейцев, Петр – в Порте, и Риме, и у галатов, кимвров[63]63
  У каппадокиян (см.: 1 Пет. 1, 1).


[Закрыть], вифинцев, азийцев и мизийцев, Павел – от города Иерусалима до Испании. Варфоломей передал Евангелие Матфея индам и был там епископом, и проповедовал в Ликаонии, Филипп проповедовал у греков и галатов,

Крисп – у далматов, Тит – у критян, Левий – в странах ниже Понта, Фаддей, один из семидесяти, – в Едессе во дни Авгаря, который был правителем этого места и которого он исцелил от болезни. Таким образом, спустя сорок лет после Вознесения Господа началось разрушение Иерусалима. Перед войной Тита все апостолы разошлись по всем языческим народам, как повелел им Господь: Идите во всю землю (ср.: Мк. 16, 15).