Текст книги "Право на любовь"

Глава 9. Сергей

Выехав за ворота, отправился прямиком на место захвата автобуса, пока еще не совсем понимая, что хочу там отыскать после работы спецслужб, но тянет интуитивно именно туда. Навигатор здесь не поможет, только сверяясь с картой, я точно попаду в нужную точку. Разложив ее рядом на сидении, прикинул, как проще и быстрее добраться до места назначения, еще раз проверил оружие и боеприпасы, взятые с собой для этой вылазки, удовлетворенно закурил и вдавил педаль газа в пол.

– Далеко же вы забрались, суки, – ругаюсь в пустоту, потратив на дорогу приличное количество времени.

Автобус с гражданскими перехватили на трассе, а потом отогнали вглубь пустыря.

Как он только не перевернулся на этих ухабах?

Транспорт, естественно, отсюда отогнали в день случившегося. О том, что здесь произошло, напоминают раскиданные вещи, еще не растасканные собаками, битое стекло, да темные пятна на желтой высохшей земле.

Оглядываясь по сторонам и, прислушиваясь к окружающему пространству, стал бродить вокруг, переворачивая, откидывая в сторону тряпки и прочие посторонние предметы. Нашел даже чью-то сережку, вырванную из уха, но почему-то оставленную тут. Потеряли? Возможно.

Понять бы, что я ищу. Нечто, указывающее на присутствие Настиного отца здесь. Звездочка от погона, выпавшие документы, форменные пуговицы. Что угодно. Зачем? Пока не знаю. Надо! Ведь что-то должно остаться.

В тишине что-то хрустнуло. Я замер, даже дышать перестал, резко оглядываясь по сторонам. В сумерках сверкнули глаза пары уличных одичавших собак, больше похожих на шакалов. Выдохнул, швырнув в них пару камней. Не попал, да и не хотел. Животные не виноваты в своей судьбе, но и подпускать ближе опасно, потому просто спугнул несчастных.

Битый час до полной темноты я тут нарезаю круги все, пытаясь откопать несуществующую информацию, и, уже подумав, что приехал сюда зря, нашел. Наступил на чью-то куртку. Она тяжелая и ветром ее не унесло, а под одеждой что-то звякнуло с металлическим скрежетом. Откинул в сторону очередную тряпку, а под ней наградной портсигар с огромной рубиновой звездой на крышке.

Сейчас такие уже не дарят, это практически реликвия. Поднял с каким-то внутренним трепетом, провел пальцами по поцарапанному камню и открыл крышку, найдя внутри вместо сигарет права и какую-то справку. Не придав значения последней, я сел в машину, включив в салоне свет, прочитал имя владельца и улыбнулся: Егоров Виктор Олегович. Нашел! Хоть что-то нашел. Сложилось ощущение, что он ее туда специально засунул. Успел в какой-то подходящий момент, зная, что барахло забирать не будут. Надеясь, что Виктора станут искать.

Сюда пригонят через пару дней особенно провинившихся, все соберут, вывезут и сожгут. В тот момент было не до тряпок. Искали их владельцев, а это гораздо важнее.

Вновь выскочив из автомобиля уже более воодушевленный, стал с фонариком осматривать место вокруг этого портсигара.

Следы волочения. Было влажно?

Пытаюсь вспомнить, был ли дождь в те дни. Надо будет глянуть прогноз, но их не смогли затоптать, потому что они засохли. Проследил их направление, а дальше следы колес, уходящие вглубь пустыря, в сторону гор.

Я понимаю, что это ничего не доказывает. Здесь было много народу. Это мог быть кто угодно, но направление движения машины отличается от того, где мы вытаскивали заложников. Его везли отдельно?

Цепляясь за малосущественные, притянутые за уши факты, вновь оказался в салоне любимого автомобиля. Стал прокручивать в голове возможные варианты развития событий. Перепуганные люди, оставшиеся в живых, практически ничего не помнят, у них даже спрашивать бесполезно. Лишь маленькая смелая девочка всем сердцем верит в то, что ее отец может быть жив. Я заразился ее верой и буду искать, пока не найду Егорова живым или мертвым. Я не смог спасти свою семью, возможно, смогу спасти Настину.

Отметив на карте направление движения автомобиля, в котором могли увести Виктора, тихо шурша шинами развернулся и отправился дальше в сторону городка, где жила моя гостья со своим отцом.

– Кэм, – набрав номер, дождался ответа от командира. – Я нашел кое-что. Задержусь, прикроешь?

– Да я и не сомневался, – добро смеется друг.

– Скажи Насте, чтобы не переживала, но надежду не давай пока. Сам понимаешь, все еще надо проверить. Я вернусь завтра вечером, – предупреждаю его.

– Будь осторожен. На рожон не лезь, – как заботливая мамочка он читает мне лекцию.

– Буду паинькой. Только соберу еще информацию и сразу обратно, – обещаю ему.

– Удачи, – Кэм сбросил вызов, а я уже предвкушаю, как мы со Стасом поедем по тому самому маршруту, что я начертил на листе бумаги.

На лице появилась какая-то хищная, предвкушающая улыбка, отразившаяся в зеркале заднего вида.

Глава 10. Сергей

Соседний городок встретил меня глубокой ночью и лаем дворовых собак. Здесь везде так. Это в крупных поселениях, далеких от зоны конфликта, жизнь кипит и днем, и ночью, а тут стоит стемнеть, все стараются скрыться в своих домиках или квартирках, и в тихом семейном кругу посмотреть телевизор или заняться чем-то более приятным.

Пост я миновал без проблем, предъявив удостоверение и вручив ребятам немного денег за молчание о моем визите. Сказал, что еду к любовнице, пока муж на задании. Да простит меня моя Настя за такую ложь, но в этом случае ребята точно не проболтаются. Они сально улыбнулись, понимающепокивали и, спрятав бабки, пропустили меня в город.

Я покружил по улицам, тормознув у общаги. Они точно не местные, значит, жили в одном из четырех пятиэтажных корпусов. Недолго думая, зашел в первый попавшийся и натолкнулся на спящую консьержку. Бесшумно поднялся на первый этаж. Не обнаружив никого в коридоре, пошел выше и только на четвертом поймал паренька лет шестнадцати.

– Стой, – окрикнул его.

Тот вздрогнул и оглянулся.

– Иди сюда. Не бойся, не съем.

Подросток только фыркнул в ответ и смело подошел ближе.

– Давно здесь? – задаю свой первый вопрос.

– Пять лет, – спокойно отвечает мальчишка.

– Отлично. Я к другу приехал, бумажку с адресом потерял по дороге. Может, ты сориентируешь, туда я зашел или нет? – нагло вру собеседнику, но он проникся и кивнул.

– Майор Виктор Егоров, у него дочка еще маленькая, Настя. С длинной такой косой.

Пацаненок задумался, пытаясь вспомнить, и тут на его лице появилось просветление.

– Да, знаю. Мы с ней в одной школе учимся.

«Как будто тут другая есть», – подумалось мне, но говорить не стал.

– Они в четвертом корпусе живут, – замешкался. – Жили.

– В смысле? – сделал вид, что ничего не понимаю.

– Он погиб, – объясняет парень. – А Настю вроде спасли, я слышал, но сюда еще точно не привозили. Я бы знал, – зачем-то добавляет он.

– Черт, – тяжело вздыхаю. – Точно погиб? Ты уверен? Витек не мог, – нервно жую губу. – Ты мне утром сможешь показать, где его похоронили? Я отблагодарю. Ну еб… Как же так? – опускаюсь на корточки вдоль стены, закрывая руками лицо. Жду.

– Покажу, – парень кладет руку мне на плечо. – Тут недалеко.

– Спасибо. Я это… – растерянно поднимаюсь. – Внизу в машине. Как будешь готов, постучи в стекло. Тачка тут у вас одна такая, точно не ошибешься.

Паренек кивнул, а затем вдруг спохватился:

– Давайте я с мамой поговорю. Может, она разрешит у нас остаться?

Все же дети, выросшие среди войны, совсем другие. Если они не становятся озлобленными и жестокими, они вырастают сильными и отзывчивыми личностями, умеющими искренне сопереживать. Мне повезло наткнуться именно на такого, хоть и маленького, но уже мужчину. Даже стыдно стало за свою ложь.

– Нет, друг. Я в машине лучше. Привычнее, – пожал ему руку и спустился вниз, намеренно топая ботинками.

Консьержка проснулась и охнула, увидев меня на лестнице.

– Доброе утро! – зло рявкнул женщине, выходя на улицу.

Она выскочила следом, но так ничего и не сказала.

Только возмущенно открыла рот и тут же закрыла его обратно, походу, осознав, что ее ошибка – уснула на рабочем месте.

Тихо включив музыку в машине и выключив свет, прикрыл глаза. Сна нет совершенно, зато есть масса дум, которые надо распихать по углам в голове. Мне упорно кажется, что все это связано. Майор этот, автобус, пальба в городе. Нам почему-то не дают всей информации, хотя обычно первыми бросают в самую жару разбираться. А тут тишина. Либо кого-то прикрывают, либо я прав, и ждут более крупного зверя. Но блядь! Можно ведь сказать! Ударил по рулю, бессильно зарычав на весь салон автомобиля. Никто не отпустил бы своих в тот день в открытый город. Все бы живы остались! Выманивали? Ловили на живца?!

Маленькая жертва во имя высшей цели… Ну да… Иначе ведь никак.

Закурив очередную сигарету, открыл окно, впуская в салон свежий холодный воздух.

– Нужно взять себя в руки, – напоминаю своему отражению в боковом зеркале. – Эмоции тебе не помогут, Малахов.

Потом, когда все закончится, я приду на могилу своей семьи и расскажу жене и детям, что сделал все, что было в моих силах. Не сейчас. Еще не время.

Вышел, побродил по двору. Холод пробрался под футболку, остужая пыл и ярость. Все улеглось. Почувствовав ставшую привычной за этот короткий срок пустоту, выдохнул и вернулся в тачку, а на рассвете мой новый знакомый, у которого я даже имени не спросил ночью, постучал в стекло, как мы и договорились.

– Рано ты. Доброе утро, – поздоровался с парнишкой.

– У меня мама на смену сейчас уйдет. Она у нас в больнице медсестрой работает. Так что я привычный. Сказал, что буду ночевать у друга, и спокойно ушел, – объясняет он.

– Понятно. Поехали? – получив утвердительный кивок, завел машину.

Малой объяснил маршрут, который не особенно меня порадовал, но на рассвете на улицах еще очень мало народу. Нам повезло. До кладбища, расположенного на другом конце этого городишки, добрались быстро, а там нас встретил еще один пост. Оставив пацана в машине, объяснил ребятам, что приехал к другу, а мне тут такие новости сообщили. Прониклись, пропустили.

Толик, как представился малой, повел меня по утоптанной земляной дорожке к свежим захоронениям. Здесь их оказалось немало, но этому я как раз не удивился. Там много народу положили. Среди них мы отыскали и деревянный крест с табличкой, на которой написано искомое имя. Неужели и правда погиб?

– Толь, а ты видел, как его хоронили? Ну, самого Егорова? – пытаюсь зацепиться хоть за что-то.

– Нет, – качает он головой. – В закрытом гробу опустили и все. Никто их не видел.

– Паршиво, – вздохнув, присел перед неогороженной могилой. Взял в руку рыхлую землю. Раскрошил пару комьев и ссыпал обратно.

Просидев в тишине некоторое время, я принял решение двигаться дальше. Ведь если я не ошибся и мое предположение даже на один процент может оказаться верным, есть шанс вернуть ребенку отца, и хоть бы одна семья сможет воссоединиться.

Глава 11. Сергей

Не успел войти в квартиру, Настя подскочила ко мне и вопросительно уставилась в ожидании новостей, которых нет.

– Тебе привет от Толика, – потрепал ее по и без того растрепанным волосам, мягко уходя от темы. – Не спишь почему? Время видела?

– Толика? – не поняла мелкая спросонья. – А-а-а, – только рукой махнула. – Да ну его. Ты не нашел, да? – ее настроение резко покатилось вниз.

– Ищу, – присел перед девочкой на корточки. – Насть, так быстро это не делается, понимаешь? – подбираю каждое слово. – Нужно время.

Малышка кивнула и, шмыгнув носом, ушла в темную комнату. Людка открыла заспанные глаза и, увидев меня, собралась подняться.

– Спи, – махнул рукой. – Я в душ и на полу лягу.

Жена друга кивнула, обняла всхлипывающую Настюшку и стала что-то ей бормотать. Безмерно благодарен Людмиле за помощь. Надеюсь, Камиль меня простит за то, что я временно конфисковал у него жену.

Быстро привел себя в порядок, кинул на пол простынь, подушку, и только голова ее коснулась, как я провалился в яму, кем-то по недоразумению названную сном. Липкая, отвратительная темнота, где нет ничего, ровно как и внутри меня. Только маленькая хрупкая девочка заняла какой-то укромный уголок в этом мраке, не давая мне погрузиться в него целиком. Я теперь держусь за нее изо всех сил, как за спасательный круг. Надо же, как оно все-таки бывает!

– Стас, он спит, – слышу, еще не совсем понимая, где именно нахожусь.

Странное состояние, будто бухал сутки. Нервы и недосып сказываются. Ерунда, не привыкать. Сел на своей импровизированной кровати, вытянул ноги и увидел родную рожу.

– Не спит, видишь, – устало улыбается друг.

– Разбудил! А он вернулся под утро, – ворчит Люда. – Сергей, я Настю к себе забрала. Вечером вернемся! – крикнула женщина от двери.

– Спасибо, – только и успел сказать. – Не смотри так на меня, – вижу сочувствие в глазах Стаса. – Я нормально. Как ты здесь оказался так рано?

– Со своим начальством договорился. Все люди, Серый. Понимают, что я нужнее здесь. Вот и приехал, а ты не рад, что ли? – Он хлопнул меня по плечу.

– Ты не представляешь, как я рад! Ты мне очень нужен, Стас. Есть вероятность… – Я окончательно проснулся. – Что отец Насти жив. Его увезли куда-то в другое место и спасать никто не собирается. Просто похоронили, считай, заживо! – Поднялся на ноги, сгреб простынь и небрежно запихнул в шкаф.

– А если ты ошибся? – Друг внимательно меня изучает. – Может, и увезли, но с чего ты взял, что он жив?

– Задницей чувствую! По крайней мере, мы будем знать, что попытались, а не просто бросили его умирать в плену у ублюдков. – Следом за простыней в шкаф затолкал подушку. Наволочка треснула от того, как сильно я сжал на ней пальцы.

Громко хлопнул дверцей и пошел умываться. Стас пришел через пару минут, встал в дверях и тихо сказал:

– Я помогу, Серый. И не только в этом.

Мужчина протянул мне руку, которую я тут же крепко пожал.

За скупым завтраком мы обсудили детали. Я рассказал Стасу все, что удалось выяснить из моей небольшой вылазки. Обсудили команду, которую можем без риска взять с собой. Дело за малым – договориться с Камилем.

Сейчас за нами тихо наблюдают и, если спалимся, сожрут, потому подставлять любимого командира нет ни малейшего желания, но и отступать я не собираюсь.

Покидав в раковину кружки, мы быстро собрались и отправились прямиком к Камилю за одобрением. Он, закатывая глаза и недовольно ворча, внимательно выслушал меня, посмотрел на карту, снова на меня.

– Если я скажу нет, ты ведь все равно туда ломанешься. Один или вот, – кивает на Стаса, – с этим обалдуем. Вас грохнут, а мне потом до конца жизни ходить в муках совести? Ну уж нет! Вот здесь… – Он обрисовал точку на карте, расположенную как раз по нашему маршруту. – Находится небольшой склад с травой. Ничего значительного, но нам ведь не нужны обдолбанные духи в окрестностях?

– Конечно нет, – Стас довольно заулыбался.

– Ну вот и славно. Боевая задача: склад от «нечисти» зачистить, наркоту ликвидировать, доставить экспертам. Ну а там… – Он подмигнул.

– У Вас сломались разом обе тачки, прокололись колеса, я уж не знаю, какого хрена вы так сильно задержались. Удачи, ребят. Надеюсь, Серега, что ты прав, и отец девочки жив.

– А я-то как надеюсь, – попрощался с товарищем и отправился собираться в рейд.

Как стемнело, проверенная команда на двух автомобилях отправилась в путь.

Сердце в груди непривычно громко стучит. Волнение? Да, наверное. Я ведь не за себя переживаю, за Настю. Стало вдруг так страшно увидеть разочарование в глазах ребенка, если я не справлюсь.

До склада добрались быстро, зачистку провели еще быстрее. Так, размялись. Погрузили доказательства своей работы во вторую тачку и двинулись дальше. Быстро, но осторожно. К рассвету добрались до точки, где можно укрыться. Выставили дежурных и спать на пару часов, потом сменились. Пока ребята восстанавливали силы, я раздавал команды. Снайпера оставляем здесь на высоте. Место отличное. Сзади не подойти, спереди все видно, до цели достает. С ним один – охранять лагерь и прикрывать спину, остальные – со мной.

Привычная, отработанная схема. Две группы. Штурмовики заходят первыми и замирают. Оглядываюсь по сторонам. На нас смотрят удивленные женщины. Кто-то белье вешает. Кто-то жарит ароматно-пахнущие лепешки прямо на улице. Типичное такое поселение, только вот мужиков нет. Ни одного! Это и насторожило.

– Малец, иди сюда, – зову пробегающего мимо мальчишку лет пяти.

Его мать кинулась к нам, но я успел поймать его на руки. Женщина замерла со страхом в глазах.

– Ты меня понимаешь? – спрашиваю у ребенка.

Он только глазами хлопает. Не понимает.

– А ты? – не спеша его отпускать, смотрю на молодую совсем девчонку.

– Плохо, – отвечает она на ломаном русском.

– И то славно, – киваю. – Мы никого не тронем, – говорю ей. – Просто осмотримся, – дождался знака, что меня поняли. – Если не найдем то, что ищем, просто уйдем. Хорошо?

Аккуратно опускаю малыша на землю, предполагая, что мужчины их домой сегодня не вернутся. Они, скорее всего, остались там, на складе. Только знать местным об этом совсем не нужно.

Немного расслабившись, мы рассредоточились по поселению, заглядывая в каждый дом. Куры, собаки, коты и ничего подозрительного.

Стас подошел ко мне, положил руку на плечо и тихо, чтобы услышал только я, сказал:

– Может, ошибся?

– Нет! – Я резко скинул ладонь друга. – Возможно перевезли куда-то.

Меня захватывает злость и самый настоящий азарт. Она же ждать будет. Что я скажу?! Широкими шагами дошел до стены и замер, довольно улыбаясь. Женщины занервничали, а я крикнул своим:

– Сюда, бегом!

Команда тут же собралась за спиной.

– Дверь видите? – показываю пальцем в стену.

– Вот глазастый, – ржет один из бойцов.

– Серый, ты меня пугаешь, – довольно усмехается второй.

– Что нас там ждет? – задает правильный вопрос Стас.

– Полагаю, сюрприз. Руки чешутся посмотреть. А у вас?

Спинным мозгом чувствую довольные улыбки своих бойцов.

За спиной все засуетились и стали разбегаться по домам, только подтверждая, что мы нашили «дверь в Нарнию».

– Все готовы?

– Так точно!

И передернутые затворы стали просто музыкой для израненной души.

– Начали!

В голове пошел обратный отсчет. Я пнул ногой тяжелый каменный заслон по недоразумению считающийся дверью. А там красота…

– Работаем!

Поселение оказалось не таким уж и маленьким. Нас засекли в дороге и доложили маршрут. Других точек назначения просто нет поблизости.

Боеспособные единицы прикрылись семьями и спрятались за стеной. Ох и не просто так…

Улыбка превратилась в хищный оскал, когда мне в грудь ткнули дулом автомата. Он не успел сделать выстрел. Я ведь просчитал действия наперед. Выхватив оружие, ударил прикладом в висок, и дух осел на сухую землю, закатив глаза. Резкий разворот и в горло второго вошел нож.

– Вы трусы! – рычу в пылу боя. – Прикрываться женщинами и детьми! Суки!

Два выстрела в грудь и еще одно тело под ногами.

Сработали быстро. Четверых оставили. Возьмем с собой, порадуем Кэма подарочком. Парни обшарили каждый дом и нашли еще одного. В руках граната с сорванной чекой. Один из бойцов крепко сжимает его руку, чтобы вдруг не отпустил.

В голове перемкнуло. Я медленно стал двигаться в его сторону, слыша крик Стаса за спиной:

– Серый! Серый! Не надо!

А чего не надо? Я ничего и не делаю. Пока.

– Отдай это мне, – осторожно забираю боеприпас. – Чека где?

Он только плюет, пытаясь попасть в лицо. Успел увернуться.

– Ну-ну, – глянул на своих.

– Ищем, – отвечает мужчина справа.

– Долго ищете, – не отрываю глаз от ничтожества, стоящего передо мной, но чеку нашли, принесли и поставили на место. – Вот и славно. Теперь можно поговорить, – разминаю шею до хруста. – Отпустите.

Ребята тут же отошли в стороны. Я достал второй нож и без жалости и сострадания вспорол живот ублюдку. Умирать будет не то чтобы долго, но мучительно. Помахал духу ручкой на прощание и вошел в тот самый дом, откуда его вытащили. Ничего не найдя, пошел в следующий, затем еще в один и вдруг услышал крик Стаса с другого конца этого закутка:

– Нашли, Серый! Охренеть у тебя чуйка! Нашли!

Я вылетел на улицу и увидел, как под руки ведут ослабшего, побитого, грязного, но живого бойца с той самой распечатки с наградами. На шее ошейник, руки скованны. За раба держали, скоты!

– Нашли, – выдохнув с облегчением, я сел прямо на землю и улыбнулся солнцу.

Оно сегодня такое яркое, тёплое.

– Тебя дочка заждалась, майор, – щурясь, говорю мужчине. – Пять минут и домой поедем, – устало откидываю голову назад, глядя в синее небо без единого облачка. – Нашли…

Глава 12. Настя

Их так долго нет. Тетя Люда забрала меня к себе, о чем-то со мной разговаривает, я почти не слушаю, мысли лишь об отце. Кроме него у меня никого, если только Сергей. Но ему я зачем? У него своя семья была.

Только похоронил, мне Людмила рассказала и плакала долго. Я тоже плачу, но только когда никто не видит. Я стараюсь не думать больше ни о чем и бояться лишь того, что они не вернутся: мужчина, что дал мне жизнь, и второй, что спас ее, фактически дав вторую. Но страх возвращается ночью. Он сковывает, заставляет чаще биться сердце и отнимает сон. Я больше не сплю так же, как Сергей, лишь проваливаюсь в кратковременную пустоту, чтобы вынырнуть из нее, вытирая слезы.

Я никому не скажу, что он плачет во сне. Это наша с ним тайна. Моя. Кажется, я стала еще старше за эти несколько дней.

Вспоминаю, как глупо вела себя в том бараке. Несла всякую ерунду, выдав самые сокровенные переживания незнакомой женщине. Совру, если скажу, что мне было не страшно. До колик в животе все скручивало от ужаса. Я и сейчас слыша стрельбу за окном, дергаюсь, хоть и знаю, что далеко, что здесь безопасно. Там я думала, что смелая, что отцу будет, чем гордиться, но сейчас поняла, что нет. Гордиться здесь нечем. Потому что страшно еще будет долго: за близких, за друзей, за себя.

Лишь бы он вернулся. Они оба. Я буду послушной, буду хорошо учиться. Сделаю все, что обещала отцу и не сделала. Только бы он вошел в эту дверь. Только бы знать, что с ним все хорошо.

– Настенька, – зовет меня добрая тетя Люда.

Я поправляю дурацкий бант, чувствуя теперь себя с ним так глупо, словно я во втором классе.

– Иди кушать, детка. – Она сварила куриный суп с золотистым бульоном и посыпала в тарелку свежий укроп.

Пахнет потрясающе, в животе сразу заурчало. Хозяйка маленькой уютной квартирки тепло улыбнулась.

– Волнуешься?

Я кивнула и взялась за ложку. Есть и правда хочется, да и она старалась, отказываться невежливо.

– А вы нет? – спрашиваю, подняв на нее глаза.

Она вздрогнула, а потом по ее щеке покатилась слеза.

– Не место детям среди войны. Ой, не место. – Женщина нервно разломила хлеб и стала рвать его на кусочки, кроша на стол. – Вот посмотри на себя. Тебя же привезли перепуганным ребенком, а сейчас что? Ну что?! – Она поднялась и стала расхаживать по крохотной кухне. – Такая повзрослевшая всего на пару дней.

– Я всегда такой была, – пожимаю плечами и с огромным удовольствием проглатываю первую ложку ароматного обеда. – Просто… – задумалась, не зная, что еще сказать. – Так вышло, вот и все.

В куклы играть перестала еще в первом классе, зато быстро научилась попадать в мишень и разбирать автомат. Только как мне это поможет? Никак! Я всего лишь слабый ребенок, которому хочется детства. Чтобы пожалели, чтобы платья, прически. Чтобы папа рядом был, а не где-то там на полигонах. Чтобы с подружками в кино ходить, чтобы они были, эти подружки. Но это мечты, а здесь я готова тоннами чистить картошку, жарить ее круглосуточно, если понадобиться, только ради того, чтобы услышать его: «Спасибо. Давай я помою посуду»; или ворчание уставшего отца: «Насть, ну чего ты шелуху по полу раскидала». Раньше обидно немного было, а теперь я жду всего этого, их жду.

Где же они?!

Еле доела, поблагодарила тетю Люду, вымыла за собой тарелку и ушла в комнату. Даже спрятаться негде в этих маленьких квартирках, осталось лишь подойти к окну и слушать, когда же постучат в дверь, но никто не идет и не идет. Новостей нет и впереди еще одна бессонная ночь. Я закрыла глаза и стала считать воображаемые звезды, настоящие же отсюда не видно, лишь темный потолок и тишина.

Раз. Два. Три. Десять. Тридцать. Сто пятьдесят. Триста…

Услышав тихие шаги за дверью, подскочила с кровати так, что закружилась голова. Подбежала к двери, уставилась в глазок. А там всего лишь сосед тети Люды вернулся с дежурства. Зачем я сегодня у нее осталась, не понимаю, но возвращаться в еще одну пустую квартиру мне не хочется. Дома все время одна и там, в комнатке Сергея, без него пусто. На рассвете я вновь подошла к окну. Там стреляют. Это слышно эхо с тренировочного полигона. А что если попроситься к ним?

В двери щелкнул замок, в квартиру тихо вошел дядя Камиль. Увидев меня, стоящую в длинной красной футболке моего спасителя, мужчина ни грамма не удивился, лишь отрицательно помотал головой, отвечая на немой вопрос, и тихо, чтобы не разбудить жену, ушел в душ. Только зашумела вода, как вновь затихла. Дядя Камиль выскочил из ванной, спешно натягивая на себя ту же рубашку, в которой вернулся домой.

– Одевайся, – смеется он, больше не снижая тона. – Приехали!

Я приоткрыла рот, но тут же захлопнула и понеслась искать платье. Тетя Люда подскочила с кровати и тоже стала быстро собираться. Я даже перед зеркалом покрутилась, проверяя, нигде ли ничего не помялось. Так хочется для папы выглядеть лучше. Волосы скрутила резинкой в обычный конский хвост, и мы побежали все втроем на улицу.

Выскочив из подъезда, я замерла, только ноги отстукивают нервно по бетонному крыльцу. На территорию въехали две машины, но солнце слепит уже с утра так, что я не могу разглядеть водителей, а сбоку окна тонированы. Заламывая пальцы, закусывая губу я жду… жду… жду…

Открывается задняя пассажирская дверь первого автомобиля, из нее выходит военный с перекинутым через плечо автоматом, а за ним еще один. Я уже готова разрыдаться. Тетя Люда держит меня за плечи, и пальцы ее сжимаются так, что становится понятно, она тоже переживает.

Вот и вторая машина начинает разгружаться, и дыхание перехватывает, когда я вижу его.

– Папа!!! – с визгом срываюсь на бег и ударяюсь всем телом о твердое, грязное, израненное, но такое родное тело отца. – Папочка, – больше не сдерживаю слез. – Папочка, – повторяю единственное слово. – Ты вернулся. Они спасли тебя. Папочка…

Он прижимает меня к себе так крепко, как может, и что-то говорит хриплым голосом, но я не могу разобрать из-за собственной истерики. У меня дрожат руки и нижняя губа, слезы, не переставая, катятся по лицу.

– Тише, моя смелая девочка, – начинаю понимать, что он говорит. – Самая смелая. Я так горжусь тобой! – он все же гордится, только разве теперь это важно? Вот он, здесь. Живой!

– Насть, – слышу еще один голос, тоже успевший стать таким родным.

Я развернулась к Сергею зареванным лицом, а он по-отечески поднял меня на руки и щелкнул по носу.

– Нашел. Доставил. Не реви, малая, – пытается шутить.

Он тоже устал. Под глазами залегли тени, но вместо того, чтобы идти отдыхать, как спешно делает вся его команда, он здесь стоит и успокаивает чужого ребенка. Меня.

– Я твой должник, – тихо говорит отец, обращаясь к спасителю.

Сергей морщится от этих слов и опускает меня на землю.

– Дочь береги. Она у тебя замечательная. Это самая лучшая расплата.

К нам подошли медики и повели папу к госпиталю, а Сергей пошел к административному корпусу вместе с дядей Камилем.

– Я знала, что ты жив, – говорю отцу. – Верила.

Он устало, но счастливо улыбнулся, и, отпихнув руку одного из санитаров, прижал меня к себе.

– Я только потому и жив остался, Настенка, – говорит папа. – Потому что ты в меня верила.