Текст книги "Наступите мне на уши"

– Ух ты! Но тогда мы все победители конкурса!, – Уша в шутку убрала челку Бату заколкой. В куртке отца, с пилотными очками на одном ухе и заколкой на челке Бату выглядел великолепно.

– Точно! У каждого из нас есть история, – салютовал Бату лапой.

– И мы очень богаты, – добавила Уша.

– Еще мы договорились с дедом, что мы можем меняться историями.

– Это как?

– Ему очень понравилась газета, с помощью которой мы искали Хухлика. Он предложил мне записывать истории в обмен на книги. А книги у него редкие, ведь он когда-то много путешествовал.

– Там есть картинки?, – спросила Уша.

– А с пилотами? Я хочу посмотреть, как выглядят остальные части пилота!, – Бату тоже был заинтересован.

– Мы можем узнать про все на свете. Только нужно найти очень хорошую историю. И записать!

– Давай спросим у эльфов? Они знают столько всего!

– Пошли! Хухлик, мы идем на поляну!

Друзья направились к стоянке эльфов. Однако на поляне они обнаружили лишь…

– Пустое место! Никого! Ничего! Ухух, тут никого нет!, – Ура растерянно развела лапками, – Почему они ушли?

– Даже не попрощались, – Ухух был удивлен не меньше.

– И ничего не сказали! Ни-че-го-шеньки! Вообще!, – у Уши аж слезы подступали к глазам, но пока она держалась. Бату приобнял её и пытался успокоить.

– Подожди, тут что-то есть, – Ухух наступил на примятую траву.

– А как же театр!, – не унималась Уша, – Я не смогу без театра!

– Это пьеса! Они оставили нам пьесу!, – Ухух подбежал к подруге и сунул ей в лапы стопку листов.

– «Повесть о бесстрашном тролле и о том, как он змея победил и солнце вернул», – прочитала Уша обложку, – Что они хотели этим сказать?

Уша пролистала пьесу и обнаружила меж листов конверт.

– Тэя!, – воскликнул Ухух и спешно распечатал послание.

– Дорогие Ухух, Уша, Хухлик, Бату и все тролли, кто будет читать мое письмо! Кхе-кхе, – прокашлялся Ухух и продолжил читать, – Я очень рада знакомству с вами. Мы еще не раз увидимся! Я оставляю вам часть нашего театра. Возможно, пьеса о бесстрашном тролле станет ростком, что вырастет в огромное дерево. И когда мы вернемся вновь, то будем любоваться его роскошной кроной уже из зрительского зала. С любовью, Тэя.

– Что это значит? Ох уж эльфы и их иносказания!, – проворчал Бату, – Какие еще деревья.

– Кажется, я знаю ответ на вопрос, – задумчиво ответил Ухух. Он протянул Уше пьесу.

– Ну что ты стоишь? Кто там не мог без театра?, – хитро улыбнулся Ухух и подмигнул Уше. Она просияла.

– А ты?, – спросила Уша.

– Я видел у дедушки книгу про театры. Если я расскажу историю про эльфов, мы можем выменять у него эту книгу за газету.

– Как ты здорово придумал, Ухух!

– Нам понадобятся краски. И немного труда.

Ухух взял Хухлика на руки и понес в сторону дома. Бату с Ушей переглянулись и пошли за ними.

Через 2 часа на центральной площади города красовались несколько плакатов с ядовито-зеленой надписью «Вирус». Следом пестрел заголовок «Дорого ли троллям самое ценное?».

– Вот ушлые попрошайки! Пьесу! За девяносто процентов! Да она не стоит и гроша ломаного! Тем более это наша история. Наша! Наш тролль. Наш змей. Наш лес.

Мэр города троллей весь покрылся красными пятнами, стоя у столба на главной площади. Потом он побледнел, посинел и позеленел. Он был похож на светофор, который так мечтал установить уже много лет. Сначала он не нашел слов от возмущения, потом слова лились потоком – и вот сейчас он резюмировал гнев.

– Девяносто процентов! Девяносто! И пьеса. Даже не на девять десятков листов!

– Зато история получилась хорошая. Вот как Ухух здорово написал про их приезд. А вот тут они искали Хухлика, – ткнул когтем дед Ухундий в газету, – А здесь вы, уважаемый мэр.

– Девяносто процентов!, – крякнул мэр и осел на землю. Он искал лапой сердце, но не мог найти.

– А это что еще такое?

Белый лист был исписан аккуратным почерком Ухуха с картинками авторства Бату. Внизу красными чернилами значилась приписка: «Всех, кто скучает по театру, просьба прийти завтра на поляну у Мохового камня. Будем ставить спектакль!».

– Кажется, когда история где-то заканчивается, она обязательно начнется в другом месте, – улыбнулся дед Ухундий и зашагал в сторону дома.

– Куда же вы?, – удивленно спросил мэр единственного своего свидетеля.

– Отдам Ухуху книгу. За первый выпуск газеты.

– Первый?!, – вскричал мэр и схватился за голову. Но к столбам и стенам начали подходить и другие тролли. Лавину публицистики было уже не остановить. Так в городе троллей появилась первая газета.

Первая ссора настоящих друзей.

– Занавеска!

– Что?!

– Занавеска!!!

Бам! С грохотом на доски повалились декорации. Алые портьеры, принесенные из дома Уши, соскользнули с веток, будто и не было их там вовсе.

– Уже второй раз, Уша, – раздался из свалки мебели и костюмов голос Тиэля.

– Я знаю, знаю…, – Уша заложила руки за голову и прошла к сцене, – У нас ничего не получится.

– Быть или не быть – вот в чем вопрос!, – Бату достал откуда-то саблю и теперь важно расхаживал с ней по поляне.

– Бату, у тебя не может быть сабли. Ты играешь змея!, – грустно повторила Уша.

– Я буду змеем с саблей!

– Ты не можешь быть, кем захочешь. У тебя есть роль. И ты согласился на эту роль!

– Бло-о-о-к! У меня блок!, – к поляне бежал Ухух с кирпичом в руках. Достигнув первого камня, Ухух в сердцах разбил кирпич на тысячи маленьких осколков.

– У тебя что?, – устало спросила Уша. Она пришла на поляну до восхода солнца, чтобы убедиться, что восстановить театр захотят лишь несколько близких друзей. И то Ухух присоединился только сейчас.

– Писательский блок. Дедушка сказал, что он происходит, когда нечего писать, – Ухух тряхнул ушами и показал когтем на кирпичные осколки.

– Но у нас уже есть пьеса, нам нужно поставить хотя бы одну. А потом ты будешь писать новые истории.

– Уша, ты думаешь только о себе.

– Это я думаю только о себе? Я, которая решила сделать театр для всех, раз он так понравился троллям? И в чем тут только я, Ухух, скажи-ка?

Хухлик с Бату растерянно уставились на спорщиков. Ухух почесал за ухом, не зная, что ответить. С Ушей он никогда не ссорился и не планировал начинать.

– Извини. Я хотел сказать, что ты слишком стараешься.

– Слишком стараюсь?! А кто тогда это будет делать, может быть, Хухлик отстроит декорации и поставит историю?

Хухлик не понял, что от него хотят, но испугался и заплакал. Единственный молочный зуб у него во рту капризно блеснул на солнце.

– Уааааа!, – издавал Хухлик надрывные звуки. Ухух подхватил малыша на руки и пытался успокоить.

– Прости, Хухлик, – запал Уши немного утих, однако лицо до сих пор было красным. Фиалковые глаза метали молнии.

– Ты просто завидуешь мне, что я заполучил внимание всего города, выпустив газету. Но это не мое внимание, а наше – общее. Я помог тебе рассказать о театре. Ну и что, что никто не пришел? Мы и сами справимся. Зато у тебя есть друзья. Не будет зрителей – сыграем пьесу друг для друга. И получим удовольствие. Я все это делаю ради удовольствия. И не вижу смысла так нервничать.

– Ухух! Ты у нас путешествовал по разным странам и дружишь с эльфами, ни разу их не увидев. Ты у нас весь такой крутой и приятный, все тебя любят, – Уша ткнула пальцем в друга, будто выстрелила из пушки, – А я никогда звезд с неба не хватала. У меня никогда не было того, что есть у тебя. Я хочу быть особенной, хочу быть не такой, как все тролли. Мне это важно!

– Значит, ты думаешь только о себе, я был прав.

– И баста! Что с того? Не только тебе все лавры. Ухух у нас такой, Ухух, Ухух, ах какой Ухух!, – Уша кривлялась и вертела лапами, изображая длинные уши.

– Хватит. Прекратите!, – между друзьями встал Бату и развел руками. Он морщил нос, будто почувствовал неприятный запах.

– Нет, пусть докажет, что он такой особенный, пусть докажет!, – кричала Уша из-за спины Бату, – Ты лентяй, Ухух, вот и не хочешь делать что-то лучше всех.

– Ну и ладно!, – выпалил Ухух.

– Ну и ладно!!, – парировала Уша.

– Всё!

– Всё!

Ухух и Уша зашагали в разные стороны поляны. Бату растерянно смотрел им вслед. Хухлик продолжал ронять слезы и шмыгать носом.

– Ну что, поможешь мне нарисовать декорации?, – доброжелательно наклонился Бату к Хухлику. Но тот смотрел вслед Уше и не хотел отвечать.

– Они вернутся. Поссорятся и вернутся, только нужно дать им немного времени, – Бату выглядел спокойным, но на душе у него стало темнее. Друзья ссорились первый раз – кто знает, к чему все приведет.

Жалостливо скрипнуло перо. Опять клякса! Ухух высунул язык и терпеливо выводил первую букву на листе ватмана. Вот будет газета – всем троллям на удивление. Ухух докажет, что он действительно особенный. И дело совсем не в длинных ушах. Блямс! Капля чернил упала рядом с первой кляксой поменьше. По белому полю растекались в стороны две алые хризантемы. Подумав, Ухух капнул в третий раз, а потом взял фломастер – сделать вид, будто он и планировал нарисовать букет цветов.

– Цветы – всегда красиво. Может, сделать репортаж о цветах города троллей, хм.

Ухух подошел к окну и посмотрел на улицу. Все приусадебные дворики утопали в цветах, ведь каждый уважающий себя хозяин хотел украсить дом и порадовать соседей. Синие, белые, оранжевые и любимые троллями редкие черные розы назойливо переваливались через заборы.

– Цветов слишком много. Нужна история. Настоящая история одного героя.

Наспех накинув свитер, Ухух выбежал на улицу. Он гулял по городу в поисках интересного. Зашел в булочную и угостился слегка подгоревшими плюшками – пекарь отдавал их бесплатно.

– У вас есть какие-нибудь горячие истории?, – спросил Ухух пекаря.

– Ну, – задумался Бабур, – С утра у меня подгорели круассаны. Потом не поднялось безе, а еще закончилась корица и пришлось идти за новой. Сахарная фея была не в духе, и я…

Не дослушав, Ухух выскользнул из булочной и направился к двери городской администрации. Ухух полюбовался вывеской с именем мэра и, решившись, постучал в дверь.

– Я занят, приходите завтра! А лучше не приходите, у меня очень много дел.

Да, в городе троллей почти ничего не происходило. Героев было найти сложно. Не писать же о тех, кто выполнил план завода по переработке мусора! Ухух уже было задумался о том, чтобы рассказать историю папы Уха, но вдруг заметил Бату, сидящего у фонтана. Брызги воды попадали на уши, и Бату встряхивал головой, но никуда не уходил. Может, он тоже поссорился с Ушей? Ухух направился прямо к другу.

– Бату! Почему ты такой грустный?

– Все хорошо.

– Ну расскажи. Я никому не скажу.

Бату молчал и месил лапой землю.

– Ты помогал Уше, почему ушел?

– Мне нужно было пообедать. Мама звала.

– Обед был невкусный?

Бату зло посмотрел на Ухуха.

– Сам ты невкусный.

– Нет уж, двух ссор за день я не переживу. Выкладывай.

– Мама говорит, что раз я гуляю постоянно где-то и не помогаю ей по дому, то могу не возвращаться.

– Куда не возвращаться?

– Домой.

– Как домой? Но это же дом.

– Мама часто такое говорит.

Ухух опешил и не знал, что сказать. Он не хотел говорить, что нельзя так поступать с сыном. Бату его заявление точно не утешило бы. Нужно было что-то решить.

– Давай так. Тебе не обязательно идти сейчас домой, мама сказала это в сердцах. Ты можешь пока пойти со мной.

– Куда?

– К нам. Бабушка звала меня на пирог, когда я вернусь с историей.

– А твоя бабушка не будет против лишнего рта?, – недоверчиво покосился Бату.

– Нет, она всем рада. Пойдем!

Ухух махнул лапой, показывая идти за ним. Бату нехотя встал и поплелся следом.

Бабушка Уша только достала ноздреватый, пышный пирог из печи. Кухня наполнилась грибным ароматом – неужели в начинке те самые лисички, что принес дед Ухундий из леса?

– И сливки. Угощайтесь, пока не остыл!, – приговаривала бабушка, разрезая пирог, – Бату, рада наконец вас видеть у нас дома. А то вы все мельком – вжих! И наверх. Как вы познакомились?

Бату съежился на стуле, предчувствуя допрос с пристрастием. Но Ухух не переживал из-за вопроса – в их семье любопытничать считалось обычным делом.

– Мы с Бату сначала ссорились, а потом подружились.

– Ай молодцы! Вот так всегда и нужно делать. В любой ситуации нужно мириться, даже если ты не прав.

Ухух виновато опустил уши.

– Бабушка, мы помиримся с Ушей.

– А я и не сомневаюсь. Ну, кушайте, я хотела проверить ловушки у реки.

Бабушка накинула шаль и протопала к выходу, однако перед дверью задержалась и обернулась на Бату.

– Бату, ты же останешься с нами сегодня? По вечерам папа Ух рассказывает о путешествиях, а мама Ушиха много знает интересного про животных. Дедушка Ухундий обещал запечь карпа на ужин.

– Бабушка, ты так нахваливаешь наши ужины, что Бату заподозрит неладное!, – засмеялся Ухух. Затем он кивнул Бату:

– Вернемся сюда после театра. У меня в комнате есть светлячки!

– Спасибо, – Бату вздохнул с облегчением и добавил, когда бабушка скрылась из виду, – Как у вас все просто.

– Да, зачем создавать сложности по пустякам, – ответил Ухух с набитым ртом, роняя крошки на пол.

– Слушай, Ухух, а что ты делал в городе?

– Искал сюжет для истории. Нужен герой, за которым интересно будет наблюдать. Кто-то, кто меняет себя и жизнь к лучшему.

– И как?, – продолжал Бату.

– Ничего интересного, – уши Ухуха грустно лежали на полу.

За окном послышались шаги – дед Ухундий возвращался с рыбалки. Судя по грузному топанью, удача не улыбнулась. Ухух подмигнул Бату и пошел встречать дедушку. Но на пути Ухундия встретился прохожий – и дед остановился поболтать с ним.

– Вы слышали?!, – вертел короткими ушами тролль в костюме, – Эльфы уехали, а театр остался!

– Слышал, слышал. Как тут не слышать, когда Ухух целый день торчит либо там, либо в комнате с красками возится, – дед Ухундий потряс рыбиной и добродушно засмеялся.

– Вот и я говорю! Кто будет работать, если все пойдут то в актеры, то в газетчики. Мусор сам себя не соберет!, – даже с места Ухуха было слышно, как тролль раздражен.

Бату с Ухухом переглянулись. Они думали, что идея будет встречена троллями с энтузиазмом, но, оказывается, в городе были недовольные. Они осторожно крались вдоль ограды и розовых кустов, чтобы лучше услышать разговор с дедом.

– Вот если я стану актером – кто будет заведовать бухгалтерией завода? Кто будет договариваться о продаже мела в школы по всей волшебной стране? Вот если бы я стал…, – не унимался тролль.

– А если бы стали, – хитро прищурился дед Ухундий, – Что тогда?

– Мне пришлось бы бросить работу, а на что мне…

– А если после работы?, – продолжал дед.

– Откуда у меня столько времени!, – возмутился тролль.

– Чем вы заняты по вечерам?

– Едой! Делами! У меня много дел. Надо тут и там. И еще… А костюм… Глажу костюм! Подметаю пол. Уборка. Знаете, сколько сил занимает?

Дед Ухундий лишь покачал головой, словно чего-то ждал.

– Хотя я мог бы учить пьесу по пятнадцать минут в день. И играть иногда, – мечтательно произнес ворчун.

– Дедушка!, – вскричал Ухух и выбежал к деду Ухундию.

– А! Ухух, – дед обнял внука пахнущими рыбой лапами, – Тут к вам хотят записаться в театр.

– Я?! Да ни за что!, – возмутился тролль и зашагал прочь.

– Приходите вечером, будет концерт!, – крикнул вдогонку Бату. И очень смутился.

– Дедушка, не беспокой нас до вечера! У нас появилась идея!, – Ухух радостно прихлопнул ушами и побежал обратно в дом. Бату кивнул деду Ухундию и побежал за Ухухом. Они ворвались в комнату и заперлись на ключ.

– Главное правило троллей?, – Ухух задыхался от быстрого бега.

– Собирать мусор?, – поднял бровь Бату.

– Еще.

– Жить честно и просто?

– Нет же. Все пойдут – и я пойду!, – улыбнулся Ухух, – Я приведу троллей в театр Уши, тогда она почувствует себя особенной и помирится со мной! И мы будем снова веселиться!

– Но они не пойдут за тобой. Ты же помнишь, что было с Фивой. Кстати, прости меня за тот случай. Я не знал, что вы с Ушей такие…

– Настоящие?, – голос Ухуха пылал жаром счастья и радости, – Ты поможешь мне?

– Чем?

– Давай сделаем так, чтобы тролли сами захотели пойти в театр.

– Нужно, чтобы идея пришла к ним в голову сама.

– Билеты!, – воскликнул Ухух и принялся разворачивать очередной рулон обоев.

– Вряд ли они будут покупать билеты, если и бесплатно не хотят в театр, – горько усмехнулся Бату.

– А билеты бесплатные.

– Бесплатные?

– Да. Мы разыграем билеты. Помнишь печенье в кафе «Толстый тролль»? Полое такое? Внутри него много места.

– Продолжай, – Бату навострил уши, будто охотничья ищейка. Он почувствовал, что Уше понравился бы такой план.

– Мы попросим Бабура засунуть в печенье по бумажке. У меня есть…, – Ухух подбежал к копилке и вытряхнул все троллеты из неё, – Вот, все деньги с лимонада и еще сто троллетов. Мы можем купить на них печенья на половину жителей города. Может, даже чуть больше.

– Мы купим печенье каждому. Я добавлю.

Бату с Ухухом принялись за работу. Через час они уже раздавали печенье на главной площади города. Каждый житель получил бумажку с надписью: «Вы – лучший участник розыгрыша! Подарок – билет в театр. Приходите вечером на поляну. Поздравляю!».

– Как это мило!, – сахарная фея была в неописуемом восторге.

– Каждый участник – прям лучший, – заворчал мэр города и скомкал свою бумажку.

– Господин мэр, – фея кокетливо опустила ресницы и улыбнулась, – Может, идея не идеальна, а надпись на бумажке – лесть. Но я знаю, что сделано это во имя великой дружбы. Ухух с Бату помогают Уше, чтобы её идея жила. Когда-то кто-то тоже поверил в меня и мой магазин. Кажется, это был мэр города троллей. И я пойду в театр, чтобы помочь маленькой троллихе осуществить мечту.

Сахарная фея вздернула носик и зашагала к поляне, ведь уже темнело. На лице мэра города заиграла улыбка. Он причмокнул губами и отправился за феей.

На поляне у Мохового камня горел одинокий факел. Уша, обмотавшись одеялом и размахивая палкой, устало бродила по сцене, проговаривая текст.

– Уходи, подлый змей! Иначе повергну тебя на землю!

Она резко сбросила одеяло и перебежала на другой край поляны.

– Нет, нет, храбрый тролль с короткими ушами! Тебе не победить могучего и опасного змея! Т-с-с-с-с!

Уша раскачивала головой из стороны в сторону, чтобы изобразить, как Змей извивается, готовясь напасть. Потом она вновь побежала к брошенному костюму.

– Ррррр-ха! Вот тебе!, – она сделала несколько выпадов палкой, как профессиональный фехтовальщик. Потом вздохнула и разрубила воздух на части, взмахнув самодельной шпагой, – Рха. Ха.

– Ай-яй, как больно! Как ты силен, о бесстрашный воин!

– Получай, подлый змей! Отдавай наше солнце!

– Не отдам!

– Отдашь!

– А-а-а-а…

Тяжело дыша, Уша лежала на сцене, изображая смерть. Она высунула язык и закатила глаза. Потом подергалась немного и замерла в притворном сне. Где-то совсем рядом раздался первый хлопок. Уша подскочила, как раненая кошка.

– Кто здесь?!

Один за другим, к хлопку присоединялся гул троллиных лап. На поляне, казалось, собрался весь город. Пока Уша играла, тролли обступили сцену и молча наблюдали за спектаклем. В центре толпы стояли Ухух и Бату, развернув свежую газету с портретом Уши.

– Уша, ты молодец!, – кричали тролли.

– Мы рассказали твою историю, как ты продавала лимонад и как боролась с декорациями утром. Ты особенная, а еще ты яркая и активная, и никогда не сдаешься!, – подбежал к Уше Ухух.

– Цветы для основателя театра, – Бату принес начинающей актрисе охапку роз.

– Простите меня за резкие слова, – на глазах у Уши блестели слезы. Она взяла подбежавшего Хухлика на руки и расцеловала тому щеки, – Я вас люблю, ребят. Не хочу больше ссориться.

К друзьям вышел мэр города.

– Я бы хотел сыграть в вашем спектакле. Я очень талантлив, но работа мэра требует слишком много времени. Дайте мне небольшую роль.

– И я, возьмите меня!

Лес рук говорил сам за себя – театр в городе переживал второе рождение. Ухух усмехнулся и сделал пометку у себя в блокноте: «Не забыть написать Тэе письмо об успехах Уши». В кармане у него каким-то чудом вновь оказалась золотая монета.

Как появилось первое слово у того, кто его не ждал.

Когда Бату возвращался домой, его не встречали, как других троллят, душистые пироги и добрые мамины руки. Мама его вечно где-то пропадала, а если и была дома, то не обращала на Бату никакого внимания. Он сам взбирался на табуретку, самостоятельно срезанную им из досок, и ставил на плиту воду для макарон. Раньше он злился на себя и на мать, но после того, как стал общаться с Ухухом, ему было проще. Иногда ему даже казалось, что теперь у него есть настоящая семья, особенно когда родители Ухуха звали Бату к себе и угощали чаем. Бату зачеркивал фломастером каждый день, когда его куда-то приглашали, когда с ним хотели общаться. Отдельный цвет он завел для Уши – фиолетовый, как её огромные глаза.

Сегодня он отметил, что за месяц в календаре появилось на две фиолетовых палочки больше. Он внимательно изучил календарь еще раз, чтобы убедиться, что ему не показалось. Нужно было срочно пройтись и подумать об этом.

– Зашей, наконец, драную отцовскую куртку, – крикнула ему вслед мать, но Бату уже и след в доме простыл.

Он пинал ногами булыжники, как будто отбрасывал мысли, что лезли ему в голову. Может быть, стоит говорить с Ушей чаще? Но зачем? Что он ей может сказать такого? А главное, как на него посмотрят остальные тролли. Они будут смеяться. Или не будут, но что еще хуже – будут переговариваться меж собой и не будут с ним играть. Почему Бату думает о других троллях, и как они вообще узнают об этом? Что такого в том, чтобы больше играть с какой-то конкретной девочкой? Бату не до конца понимал, почему так сложно было ответить. Раньше все было проще – он дергал девчонок за косички, а если его стучали в ответ, он лишь смеялся широким ртом и убегал, корча рожицы из-за угла. Уша изменила его мнение о девчонках. К ней просто нельзя было подойти так. Бату не представлял, как ей можно причинить даже маленькое неудобство. Наоборот, если кто решился бы доставить неудобство Уше, негодяй получил бы много проблем на голову. Кулаки Бату непроизвольно сжались.

– Бату, почему твои друзья не позвали тебя?, – прервала мысли Бату сахарная фея. Она шла из леса с банкой сосновой смолы для ремонта.

– Здравствуйте!, – опешил Бату.

– А я уже с тобой здоровалась.

– Когда?

– Две минуты назад. Но ты там быстро шел, что, видимо, не услышал.

– Я задумался, – нахмурил брови Бату. Он не любил, когда его упрекали в чем-то.

– Ну да ладно, я не сержусь. Я видела Ухуха и Ушу на поляне. Иди, поиграй с ними, – сахарные феи любили давать непрошеные советы, но обильно сдабривали эту привычку сладостями и конфетами. Тролли были не в обиде и мирно соседствовали с ней, не смотря на нелюбовь к чужакам. Фея понесла смолу дальше, стараясь не задеть крыльями липкую банку.

– Фея!, – крикнул вслед Бату.

– Да?!, – обернулась она.

– Почему ты не используешь мед? Он тоже липкий. И он лучше подойдет для твоих сахарных стен.

Фея уставилась на Бату, будто тот был не троллем, а таинственным каменным истуканом с Севера.

– Да ладно, я же шучу. Кто вообще любит непрошеные советы?, – улыбнулся Бату и пошел в сторону поляны.

Ухух и Уша разложили на поляне скатерть, а также достали из корзинки приборы и тарелки, заботливо укрытые мамой Ушихой. В корзине было все, что любили тролли, простая и сытная еда. Помидоры, что дивно пахли у основания веток, хрустящие огурцы, а также соленая тыква и маринованные арбузные корки. Уша достала печеные яйца диких птиц и солонку к ним. Потом она пыталась подцепить когтем ветчину, нарезанную тонкими ломтями. Ухух опередил её и запихнул полоску себе в рот, затем довольно погладив живот.

– Как вкусно-о-о!, – затянул Ухух, будто дразня Ушу. Она засмеялась, искря фиалками глаз.

Бату наблюдал за друзьями из кустов. Теперь он был уверен, что мешать не стоило. Судя по всему, Уша и Ухух даже и не вспомнили о нём. А раз они не позвали Хухлика, они хотели остаться наедине. Бату потихоньку отступил назад в тень и пошел прочь в лес.

– Друзья, называется, – в сердцах он ударил лапой березу, за что немедленно получил веткой по лицу.

– Жаль, что мы не застали Бату дома, – Ухух набил щеки едой и походил на огромного хомяка. Друзья так и не заметили присутствия Бату, хоть он и был рядом минуту назад.

– А-а, о-е-нь а-ь, – ответила ему Уша.

– Что ты говоришь? Прожуй!, – Ухух закатился от смеха и повалился на спину.

– Я говорю, что очень жаль, – смеялась в ответ Уша.

– Слушай.

– Да?

– Вы с ним много общаетесь.

– Я не считаю, – Уша покраснела.

– Он считает. Я был у него один раз, его мама не пускает гостей. Но Бату забирал куртку, так вот. На стене есть календарь, и там специальный цвет для тебя.

– Что за календарь?

– Обычный, бумажный. Но он весь фиолетовый.

– Хватит смеяться надо мной.

– Я серьезно. Бату отмечает дни, когда ты зовешь его куда-то, – Ухух серьезно кивнул, словно подтверждая свои слова.

– Ухух?

– Да?

– Может…, – Уша опустила глаза и покраснела еще больше, словно хотела спрятаться среди помидоров, – Может, мы еще раз сходим за ним?

– Ха, – глаза Ухуха засияли от радости, – Конечно!

Он встал, отряхнулся и протянул лапу Уше.

– Да здравствуют фиолетовые полоски!, – гордо закричал Ухух и ударил себя кулаком в грудь.

Бату стремился домой, как будто он был ранен, и нечаянно задел Хухлика лапой. Бату и не заметил, как Хухлик подбежал к нему вплотную.

– Вот дурак!, – обозлился на себя Бату. Сегодня он ничего и никого не замечал.

Хухлик смотрел на Бату снизу вверх, протягивая тому кулак.

– Дуак, – сказал Хухлик.

– Хухлик, это плохое слово. Не нужно такое говорить, – Бату присел на корточки и показал на ближайший дом, – Скажи «Дом».

– Дуак, – Хухлик надул губы и обиженно таращился на Бату.

– Ладно, пусть это будет твое первое слово. Только никому его не рассказывай, хорошо? Если кто-нибудь об этом узнает, мне влетит

– Дуак!

– Дуршлаг. Это же может быть дуршлаг?

– Дуак, – выпалил Хухлик и побежал дальше по улице.

– Интересно, почему матушка Ива отпустила его одного, – задумался Бату, – Хухлик, стой.

Тролленок неуклюже топал лапами, и Бату легко догнал его.

– Дуак! Дуак!, – не останавливался Хухлик. Он поднял вверх лапу и показал сжатые в когтях монетки, – Дуак!

– Хухлик, давай поиграем в слова? Например, что это за дерево?

– Дуак.

– Нет, дуб. Д-у-б!

Хухлик выбежал на перекресток, где соединялись две весьма важные для города дороги. Одна вела в центр к булочной, излюбленному месту для посиделок после работы, а вторая – на мусорный завод, где работали большинство троллей. Даже сейчас, днем, по дороге неспешно прогуливались прохожие. Хухлик подбежал к одному из них и протянул в лапках деньги:

– Дуак!

Не дождавшись ответа, Хухлик побежал к следующему важно одетому троллю с портфелем в лапе.

– Кто научил тебя этому слову?, – оторопел тролль и прижал портфель к груди.

– ДУАК!, – бойко воскликнул Хухлик и показал на Бату. Бату покраснел и сжал кулаки.

– Как вам не стыдно, молодой человек, что ваш маленький брат…

– Он мне не брат, – процедил Бату сквозь зубы.

– Неважно. Чему вы учите молодежь? Вы ходите в школу? Я отведу вас к директору немедля.

– Сами идите к своему директору!, – Бату поднял Хухлика на руки и спешно ретировался в направлении дома.

– Хулиган! Я всем расскажу, чтобы с вами перестали общаться!, – неслось вслед за Бату.

– Как будто станет хуже, – ворчал Бату и бежал. Хухлик молча трясся на руках. Он выглядел виноватым. Через пару сотен метров Хухлик прижался к груди Бату и заревел.

– Так, малыш. Вот дом Ухуха. Давай я отнесу тебя туда, хорошо? Тебя накормят, а когда Ухух с Ушей вернутся, они отведут тебя к матушке Иве.

– Дуак!, – ревел Хухлик и протягивал деньги в лапе.

– Ну все. Вот порог, давай, стучи.

Бату чувствовал, что он делает что-то не то, но не мог вынести плача Хухлика. Он боялся слабости так сильно, что хотел убежать как можно дальше, как только случалось событие. Вот и сейчас он поставил Хухлика на порог, позвонил в колокольчик над дверью и пошел прочь. Вновь он был среди деревьев. Он пришел на поляну, но там уже никого не было.

– Славно, – вздохнул Бату и рухнул на мягкую траву. Он планировал больше никогда никуда не уходить.

Ухух с Ушей несли корзинку к дому Бату, чтобы поделиться с ним пикником, как вдруг им дорогу преградил почтенный тролль с портфелем. Тролль стоял к ним так близко, что Ухух ощутил крепкий дубовый аромат кожи.

«Рабочий человек», – подумал Ухух.

– Здравствуйте, – поклонились троллята незнакомцу.

– Я хочу предупредить вас, молодежь, о том, что в округе бродит тролль, учащий других бранным словам, – заговорщицки наклонился к ним незнакомец.

– Какой ужас, достопочтенный житель города. Как вы узнали об этом?, – удивилась Уша.

– Он сам обозвал меня всеми немыслимыми словами! Даже орки так не ругаются, а они грубы и несносны. Но есть кое-что пострашнее его ругательств.

– Что же?, – вежливо поинтересовался Ухух.

– С ним был малыш, совсем кроха. И этот малыш назвал меня…, – тролль оглянулся по сторонам, чтобы никто не услышал его, – Дураком.

Губы Уши задергались. Она еле сдерживала смех, но старалась не обидеть делового тролля с портфелем. Незнакомец явно не понимал шуток.

– Мы обязательно, обязательно-обязательно, уважаемый, последуем вашему совету, – поклонился Ухух, – И никогда и ни за какие сладкие булочки и другие удовольствия мира не будет общаться с негодными троллями.

Уша не выдержала и прыснула со всей силы. Тогда Ухух схватил Ушу за лапу и бросился от тролля со всех ног.

– Так держать, – добродушно помахал им вслед незнакомец, – И расскажите другим!

Тролль с портфелем, довольный возможностью рассказать о личной беде, пошел дальше.

– Судя по описанию, это был Бату с Хухликом, – Ухух остановился, чтобы перевести дух.

– Почему ты так думаешь, Ухух?

– Дед Ухундий любит отвечать «интуиция». Не знаю. Мне кажется, что-то плохое случилось.

Бату не было дома – его мама вышла на крыльцо, чтобы развесить белье. Она крикнула, едва завидев друзей:

– Уходите. Никого нет!

Ухух с Ушей остановились и переглянулись.

– Что же делать?

– Пойдем на нашу поляну. Он мог искать нас.

Путь к шалашу проходил через дом Ухуха. Троллята постучали в дверь, но внезапно вместо мамы Ушихи на пороге появился Хухлик.

– Дуак!, – произнес удивленно малыш.

– Хухлик! Ты разговариваешь!, – Уша восторженно закружила Хухлика на руках и расцеловала в зеленые пятнистые щеки.

– Хухлик, ты не видел Бату?, – потеребил Ухух малыша за ухо.

– Ухух, Уша, хотите чаю с вареньем? Я вас с завтрака самого не видела, – в дверях появилась бабушка Ушиха.

– Не сейчас, бабушка.

– А малыш Дуак останется на чай?, – хитро подмигнула Хухлику бабушка. Хухлик сначала затопал левой лапой от радости, но потом задумался. И замотал головой из стороны в сторону.

– Надо найти Бату. Мы скоро!, – Ухух отдал бабушке корзинку с едой и зашагал в лес, позвав Ушу и Хухлика с собой.