Текст книги "Морган: человек с тысячей лиц"

«Беги», кажется, сказал он одними губами, чуть мотнув головой в сторону рослого кустарника, но Альма так и смотрела на него, испуганно и непонимающе.

* * *

Что он сказал? «Беги»? Куда «беги»? К людям? Или от них? Что вообще происходит?

Я все продолжала стирать ему кровь с лица, а он уставился на меня каким-то животным, пронизывающим душу взглядом. Глаза незнакомца обратились в стекло, совсем неживые, как у фарфоровой куклы. Я смотрела на него и чувствовала, как от страха во рту все пересыхает. Будто бы он нарочно пытался заставить меня закричать от отчаянья.

Вдруг за спиной мужчины что-то треснуло, будто ветка сломалась. Совсем близко. Звук эхом облетел поляну, нарушая всеобщую тишину. Послышались приближающиеся шаги и чья-то тяжелая поступь.

Я и заметить не успела, как раненый желтоглаз схватил меня за руку и с силой оттолкнул в сторону. Осознала я все уже лежа на земле, глядя в темное небо; поднялась и тут же бросилась прочь. Я была не глупа и такие намеки хорошо понимала: он сказал мне спасаться. Бежать отсюда подальше и прятаться.

Но опять от своего сказочного «везения», заскочив за куст, я поскользнулась на грязи и рухнула спиной на землю, больно стукнувшись затылком о свой же выброшенный булыжник.

В глазах резко потемнело и поплыло. Я сразу подумала, что вот-вот отправлюсь в страну грез, но не поддавалась страшному соблазну, стараясь сфокусироваться взглядом на ветвях дерева, нависших где-то над головой.

Я держалась за ускользающую ниточку сознания, чтобы прийти в себя. На это ушло не менее двух минут, а вот голова так и продолжала гудеть, причем с каждой секундой боль становилась все сильнее.

– Ты еще жив? Интересно. А мы думали, что ты уже давно помер, и твое тело поедают хищные птицы, – послышался где-то позади гулкий мужской голос. – Это чудовище проспорило мне пятьдесят золотых.

Игнорируя головокружение, я медленно присела на месте, чтобы как можно тише и незаметнее раздвинуть ветви куста, самую щелочку, чтобы увидеть происходящее. Ночь почти вступила в свои законные права, и потому разглядеть все в деталях было невозможно. Ясно было одно – около раненого бедняги стояло двое в темных одеждах.

Один – бритоголовый мужчина с такими же желтыми глазами, а второй… У меня от ужаса волосы зашевелились на затылке.

– Боги, что это такое?! – слова беззвучно слетели с моих губ.

Там впереди, за терновыми кустами, я увидела огромную гору мышц, мяса и сухожилий, с очень неправильной осанкой и мелковатой головой. Эта тварь отдаленно напоминала человека, но это ни разу не мог быть человек. Чудище казалось раз в пять шире в плечах своего товарища, и выше примерно на три головы, будто я смотрела на голема, вырезанного из камня. У меня не получалось отвести от него взгляда. Очень хотелось увидеть лицо страшной твари, но из-за темноты, навалившейся густой пеленой на землю, это не представлялось возможным.

Бритоголовый достал что-то из кармана и, схватив полуживого беглеца за волосы, бесцеремонно запихнул ему в рот предмет, находившийся в руке. Тот сразу же начал кашлять, хватаясь за свое горло ослабевшими руками, и через несколько мгновений обмяк, словно желе – повис на собственных волосах в руке противника.

Бритоголовый мужик напоминал бессердечного кукловода, расправлявшегося со своей куклой. Он немного ослабил хватку, и бездыханное тело тяжело упало на землю.

«Господи, они добили его…» – эта мысль повергла меня в шок, а из глаз градом хлынули слезы.

– Так, давай бери его, и пойдем обратно, – почти безразлично произнес желтоглазый убийца, потирая лысый череп. – Мы и так уже много сделали.

Несмотря на свои габариты, огромное существо двигалось довольно проворно и ловко. Чудовище без колебаний схватило обездвиженное тело и потащило в сторону зарослей. Окровавленный бедняга, теперь уже мертвый, в его руках походил скорее на семилетнего мальчика, чем на взрослого человека. Насколько он был мал и ничтожен, по сравнению с этой тварью.

А бездушный головорез так и стоял на месте, сверля своими глазами-фарами залитою кровью траву.

– Чуешь? Человеком воняет, – размерено, практически шепотом произнес он, медленно поворачивая голову в мою сторону.

От его слов меня пронял непередаваемый ужас. Я замерла на месте, боясь даже вздохнуть, не то, чтобы просто пошевелиться. А сердце заколотилось как бешеное, отдаваясь стуком в ушах, что, казалось, его было слышно на десятки метров.

Огромное существо повернулось в сторону убийцы:

– Тут везде ими воняет. Перестань.

Еще бы чуть-чуть, и я не успела бы зажать рот руками, чтобы не заорать от страха: голос огромного существа прозвучал как скрежет по металлу, жирный, с неестественно низким басом. Этот звук можно было сравнить только с гулом тысячи неисправных механизмов – ужасной какофонии звуков.

Чудовище, не задерживаясь, двинулось дальше, и скоро совсем скрылось в темноте, в отличие от своего товарища, который так и пытался разглядеть меня в кустах терновника.

* * *

Я лежала на куске отсыревшей ткани и смотрела на пламя огня.

Когда убийцы скрылись из виду, я решила вернуться в заброшенный лагерь подальше от греха и непроглядной темноты. Дорогу туда пришлось искать практически наощупь при свете бледного полумесяца, но я справилась, и поэтому могла предаться отдыху хотя бы на время: собрала кострище, расстелила самую сухую подстилку, что смогла найти, и села греться у огня, пытаясь оживить околевшие пальцы рук и ног. Живот урчал как заведенный тракторный мотор, и я лишь молилась о том, чтобы те твари не услышали этих звуков.

Сколько человек может жить без еды? Неделю, две?

Ночь обещала быть долгой. Мысли не давали мне покоя, кружась в вихре хороводов. И когда я вновь вспомнила про несчастного мужчину, закончившего жизнь так скоротечно, сразу же разревелась как маленькая несмышленая школьница. Не только потому, что мне было его жалко, но и от того, что мне было жалко себя. Такая беспомощная дура. Жалкая городская девка, никчемная и слабая. Бездействие только угнетало, взвалив на плечи тяжелый груз из твердого клубка смешанных и противоречивых эмоций.

Заснуть удалось только чудом.

Из-за нервного перенапряжения я постоянно вздрагивала от любого, даже самого незначительного шороха. Вскакивала как полоумная и пыталась найти место, куда бы спрятаться от надвигающейся опасности. Но все было напрасно, ведь жуткие силуэты рисовало только мое разыгравшееся воображение.

Интересно, а что бы на моем месте сделал Дэвид?

Свернувшись в позу эмбриона, обнимая массивную дубину для самообороны, я лишь на минуту прикрыла глаза, отчего сразу же провалилась в сон, несмотря на встревоженное состояние и дикую головную боль.

Глава 2

Светало. Первые солнечные лучи уже проталкивались меж деревьев шелковистыми нитями, освещая покрывшуюся инеем траву. Оранжевый рассвет заполнял все уголки небесного купола, прогоняя тьму прочь. Эта ночь оказалась самой холодной за последние несколько недель; в проклятом краю так было всегда: днем невероятная жара, а ночью – зуб на зуб не попадает. И от чего это зависело, для всех оставалось загадкой. Так же как исчезновения птиц, животных и насекомых из этих мест.

Два всадника ехали через лесную чащу; кобылы их лениво плелись вперед вторые сутки без отдыха, тихо шурша копытами по таявшему инею. Коннор уже больше двенадцати часов тащился за старшим братом, не обмолвясь с ним и словом. По его мнению, Клауд очень изменился как внешне, так и внутренне. В свои двадцать шесть лет тот успел приобрести седину как у старика и устрашающий шрам по левой стороне лица, рассекающий большую часть лба, бровь и щеку. Никто не знал, что он на самом деле пережил, и сам он не желал об этом распространяться. Либо не хотел, либо не помнил. Это случилось с ним около месяца назад: уходил он в лес веселым, жизнерадостным и любящим братом, обещая вернуться с дичью на плече, а возвратился седым и с изувеченным лицом. Точнее, его уже нашли такого – лежащего в ступоре посреди поляны с широко раскрытыми глазами.

Местные лекари, только пожимая плечами, сказали – Клауд сошел с ума от пережитого стресса. Когда его принесли, он, мотая головой, отказывался от любой предложенной помощи, пищи, воды, после чего и вовсе замкнулся в себе. Стал раздражительным, нервным, злым, постоянно язвил окружающим или же вовсе молчал. Словом, превратился в эгоистичного сноба, с которым не хотелось вести беседы. Больше всего в нем настораживали быстрые смены настроения. Этот человек мог спокойно сидеть и заниматься своими делами, а через секунду уже набросится на первого прохожего в припадке слепой ярости. И такое с ним случалось довольно часто.

Вопросы о произошедшем событии он игнорировал. Седовласый воин игнорировал все, что его не интересовало. Если раньше братья были «не разлей вода», то сейчас каждый мысленно представлял, как один избивает другого. Скрытая ненависть уже больше месяца очерняла их души, начиная с того дня, как Клауд окончательно перестал быть добрым и отзывчивым.

Вот и сейчас, Коннор уже более получаса пытался добиться внимания светловолосого воина, крича ему вслед о том, что необходимо устроить привал, но тот будто бы не слышал его, направляя своего коня дальше. Так не могло больше продолжаться. Остановив еле живую Розали – серогривую любимицу, юноша слез и помчался вслед за всадником, спотыкаясь о каждую неровную поверхность.

Усталость брала свое.

– Остановись и послушай! – взорвался Коннор с намереньем высказать брату все, что накипело, выкрикивая фразы на бегу. – Кем ты себя возомнил?! Царем?! Императором?! И больше не разговариваешь с простыми людьми?! Поверь, сейчас ты выглядишь как эгоистичный идиот, которого ничего не волнует, кроме себя любимого! Мы уже вторые сутки на ногах, а тебе все равно?! Сколько можно?! Когда мы в последний раз ели?! Если тебе плевать на меня, то подумай хотя бы о бедных животных, которые вот-вот падут замертво от усталости! – парень согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

И все же, несмотря на полное отсутствие физических сил, Коннор почти догнал Клауда. До него оставалось каких-то десять метров – всего несколько шагов. Удивительно, но слова заставили его остановиться. Снимая капюшон дорожного плаща, Клауд буквально слетел с коня и быстрым шагом направился в сторону братца, похоже, с огромным желанием дать ему в глаз. Так же безмолвно, ничего не говоря в ответ, просто сжимая руки в кулаки.

Коннор немного опешил от такой бурной реакции, но тут же встал в оборонительную стойку, понимая, что разговор закончится увечьями в неравном бою.

Рослый мужчина с более-менее развитой мускулатурой большими шагами приближался к мальцу, который был на голову его ниже и на порядок уже в плечах. Седовласый воин одной правой мог вырубить мальчишку; прихлопнуть его, как назойливую муху.

Юноша поставил блок на уровне головы и закрыл глаза, ожидая первого оглушающего удара. Но сколько бы он не ждал, ничего такого не произошло. Недоумевая, он открыл глаза, и увидел застывшего на месте брата, с каменным лицом уставившегося в землю. Его горячий пыл куда-то пропал. Этот человек больше не хотел драться, и внезапно в Конноре проснулась невиданная смелость. Набрав в грудь воздуха, он заявил на весь лес, махая кулаками:

– Нет, иди сюда! Давай все решим в бою, раз и навсегда! Мне надоело!

Клауд поднял голову и посмотрел на брата как на умалишенного:

– Заткнись и смотри, – холодным тоном произнес он, присаживаясь на корточки.

На солнце его белые волосы начали светиться ярким золотым светом, отчего стоящий поблизости паренек невольно поморщился.

Не посмев ослушаться старшего брата, он нехотя подошел к нему, все еще ожидая подвоха. Кто знал, что может сотворить тронувшийся умом человек?

– Ничего не вижу, – немного подумав, шепнул тот, обойдя брата.

– Это следы, идиот, – Клауд снял с правой руки кожаную перчатку и начал аккуратно прощупывать стылую землю. – Мы вчера ехали этим путем? – Его взгляд, опущенный вниз, становился все более серьезным. На лбу стали собираться маленькие морщинки.

– Нет, мы проходили чуть левее, – Коннор махнул в сторону ряда стройных берез, не понимая, к чему ведет этот разговор. Он ничуточки не разделял тревоги брата, который становился все более мрачным и задумчивым.

– Тут прошла не одна пара ног, – настороженно произнес Клауд. – Надо это проверить.

И не секунды не задерживаясь, он сорвался с места, исчезнув за ближайшим деревом. Только его белая голова быстро маячила среди замерзшей зелени и сухих древесных стволов.

– Клауд, куда ты?! Почему мы не можем спокойно отдохнуть? Давай хотя бы лошадей привяжем! – кинул Коннор ему вслед, но вместо ответа послышались лишь удаляющиеся шаги по хрустящей траве, и паренек от безысходности двинулся вслед за братом. В который раз.

* * *

– Что-нибудь нашел? – следопыт обернулся на раздавшийся позади голос. Из зарослей показался младший брат, взъерошенный, бледный и запыхавшийся. Клауд все не переставал удивляться их внешнему сходству. Точнее тому, как Коннор становился похожим на него прежнего. Тот же подбородок, те же высокие скулы, тот же прямой нос, те же серые глаза. Если бы не недавнее происшествие и разница в возрасте на целых восемь лет, то они бы смогли сойти за близнецов, различаясь только волосами – у младшего они были вьющиеся и постоянно торчащие в разные стороны. Их мать когда-то в шутку называла его мальчиком-одуванчиком, так же как покойного отца.

– Вот, посмотри на это, – со скривившимся от плохого предчувствия лицом Клауд поднял с окровавленной земли закругленный гравированный камень на плетеной веревке. Безделушка переливалась неестественным синеватым светом, бросаясь в глаза.

Коннор присел напротив брата, внимательно разглядывая находку. Медленно сползающая с его лица улыбка показала всю серьезность ситуации. Он узнал странные руны на камне – видел их каждый божий день на протяжении нескольких месяцев. Это был амулет его учителя по рукопашному бою, хорошего друга и духовного наставника.

Невольно по телу паренька поползли мурашки.

– Это же вещь Кристофа, ты же не думаешь что они все…

– Эрика этому не обрадуется, – перебил юношу на полуслове брат, задумчиво рассматривая найденную вещицу. – Думаешь, у них были шансы?

– Я не знаю по поводу их шансов, зато я знаю, где их лагерь, – тихо произнес кучерявый парень, смотря куда-то в сторону.

– Что ты имеешь в виду? – Клауд не смог сдержать удивления и вопросительно уставился на брата. Когда он поднимал брови, создавалось ощущение, что шрам вот-вот разойдется.

Коннор молча указал рукой на виднеющийся край шатра, нелепо торчащий над разросшейся зеленью.

* * *

– Что здесь произошло?! – оторопел Клауд при виде погрома и разодранных палаток. Вспыхнувшая злоба лишила его обыденного равнодушия. – Какого черта они вообще решили остановиться в этом месте?! – Мужчина со злостью пнул железную кружку так, что та со звоном отлетела на другой край поляны. – Почему они не почувствовали приближающейся опасности!? С ними же был Кристоф!

Пока Коннор осторожно ступал меж разбросанного хлама, досконально изучая место битвы, взбешенный светловолосый воин голыми руками разорвал полог шатра.

– Они все обнесли! Стервятники чертовы!

Впервые за долгое время юноша начал узнавать родного брата в чудовище, которое с недавних пор обосновалось в его теле. Справедливый, живой, с ясностью в глазах – то был настоящий Клауд, бесстрашный и полный решимости. Подобные внезапные перевоплощения в нем вселяли в Коннора надежду, что не все потерянно и старшего брата еще можно спасти от самого себя. Для кучерявого мальчишки его злобные выкрики звучали как давно забытая музыка. Он уже успел смириться с холодным и размеренным тоном брата, отвечающего только односложными фразами. Но сейчас Клауд будто снял маску и снова стал самим собой. Это было потрясающее ощущение.

От мыслей юношу отвлек с шумом падающий на деревья шатер. Старший брат выместил на нем всю злость, ломая и без того покосившиеся подпорки.

– Ты как? – осторожно спросил Коннор, когда длинноволосый мужчина вроде бы немного остудил свой пыл.

Тот не откликнулся.

Клауд стоял посреди поляны, сложа руки на груди. На его поросшем щетиной лице играла какая-то невеселая ухмылка, а его холодные глаза быстро осматривали царящий вокруг хаос и разруху, и опять же, он не обратил никакого внимания на заданный ему вопрос.

– Надо бы тут все сжечь, – после долгой паузы отрешенно ответил он. – Дотла.

– Только сначала надо доложить об этом Эрике, – Коннор тяжело вздохнул и аккуратно поднял замерзшую «розочку» от разбитой зеленой бутыли с земли, на которой отчетливо виднелась засохшая кровь.

– Представляешь, – пробормотал он себе под нос, изучая грязную поверхность стекла. – Кто-то этим пытался защитить себя. Как думаешь, это Охотники здесь постарались?

– Я более чем в этом уверен. Даже наемные убийцы с разбойниками не оставляют после себя такой разгром, – раздраженно выругался Клауд и поманил к себе младшего брата. – Вдобавок ко всему здесь нет ни трупов, ни провианта, ни оружия. Но меня больше всего настораживает эта подозрительная вещь, – седовласый воин кивнул на гору тряпья, аккуратно сложенного в кокон у прогоревшего кострища в самом дальнем углу лагеря.

Более не сказав ни слова, следопыт вынул из ножен небольшой кинжал, сделанный собственными руками. В кузнице мужчина вытворял чудеса – новоиспеченный кинжал, опасный и очень острый, поблескивал в солнечных лучах, пуская яркие блики. В глазах Клауда танцевали огоньки в предвкушении новой охоты, а хитрая ухмылка медленно растягивалась по изуродованному, самодовольному лицу.

– Что ты задумал? – шепотом поинтересовался Коннор, не скрывая своего недовольства. – Там ничего нет.

– После набегов Охотников никто не выживает, – процедил брат сквозь сомкнутые зубы. – А здесь, помимо нас, есть кто-то ещё.

– Чего?! Ты совсем обезумел?

– Стой здесь, заткнись и смотри, – не желая слушать упреки младшего брата, Клауд отстранился от него и решительно зашагал к цели, держа оружие наготове.

«Хорошо, что этого никто не видит», – внезапно подумал про себя юноша, уже готовый увидеть разочарование воина. Но тот, подойдя к месту, не успел даже замахнуться, как вдруг его рука со смертоносным клинком бессильно повисла.

Не понимая, чем была вызвана такая реакция, Коннор в одно мгновение оказался возле кокона из одеял, ожидая увидеть хладный труп одного из знакомых.

Но к его удивлению, внутри лежала молодая девушка, завернутая в плотные куски ткани, словно кочан капусты. Ее спутанные волосы скрывали лицо, а руки покрывали ссадины и грязь. Мальчик отметил про себя, что на затылке у нее все пряди слиплись из-за засохшей крови, и, не подумав, выпалил первую мысль, взбредшую ему в голову:

– Это Охотник? – после этих слов юноша залился краской от стыда и собственной глупости, надеясь на то, что старший брат его не услышал.

Клауд тут же смерил брата презрительным взглядом:

– Ты совсем идиот? Никогда Охотников не видел?

– Видел. Позавчера вечером, и то моя нога была у него на роже.

– Тебе просто крупно повезло, что он не был готов к нападению, – следопыт вновь надел маску циника.

Коннор решил перевести тему:

– Она жива?

– Она спит. Крепко.

– Ты ее видел раньше?

– Нет.

– Как она здесь оказалась?

– Она явно не из здешних мест.

– Надо взять ее с собой, разобраться во всем. Это же живой человек.

– У нас и так провианта не хватает, погиб целый отряд хороших бойцов, а ты говоришь привести еще один голодный рот.

– Нам нужны люди, способные драться.

– Ты посмотри на нее, она не воин. Я даже готов поспорить на это.

– Если она будет способна взять хотя бы дубину в руки, это уже будет неоценимая помощь!

– Не вижу смысла.

– Ну а что ты предлагаешь?! – юноша начинал беситься от бессердечия брата.

– Оставим ее здесь.

– Ты рехнулся?! – Коннор в ужасе скривил лицо.

– Как пришла, так и уйдет отсюда.

– Ты хочешь кинуть ее на растерзание Охотникам?!

– Выживает сильнейший, – после этих слов седовласый мужчина немигающими глазищами уставился на взбешенного мальчишку. Сейчас он больше был похож на любопытного стервятника, чем на здравомыслящего человека. – Делай что хочешь, я за это ответственность не беру.

Вставив кинжал в ножны, следопыт двинулся прочь, ступая по разбитым осколкам.

– Подожди, – Коннор ошарашено взмахнул руками. – Ты бросаешь меня здесь?! В этой части леса?!

– Да, – ответил Клауд, даже не обернувшись.

Юноша был вне себя. Поведение брата не поддавалось никакой логике. Недолго раздумывая, паренек крикнул удаляющемуся воину:

– Спасибо тебе, любимый братец! Когда найдешь мое сгнившее тело, вспомни, что меня оставил здесь именно ты! – его слова эхом облетели лесную чащу, но Клауд оставил их без внимания и скрылся за лиственным покровом.

Коннор тут же спохватился, что разбудил девушку своими криками, но, оглянувшись на нее, убедился, что она даже не пошевелилась. Такому крепкому сну, по его мнению, можно было только позавидовать.

* * *

– Итак, назови мне причины, почему ты хочешь выйти из этой комнаты, – ласково прошептал незнакомец.

Напротив меня за столом сидел симпатичный мужчина в деловом костюме. Он мило улыбался и помешивал кофе, сверля меня удивительно выразительными глазами. В нем явно было что-то ненормальное. Я смотрела на него в упор и пыталась понять – то ли дело в его движениях, то ли в чем-то еще, но он будто выискивал во мне брешь, как это обычно делают хищники с будущей жертвой.

Мы сидели в пустой серой комнате без окон. Ни картин, ни обоев, лишь голые бетонные стены. Размером она была с небольшой чулан, вместивший в себя только стол со стульями. Очень неприятная обстановка, давящая, настораживающая. Тьма обреченности совсем бы поглотила меня, если бы не тусклый светильник на краю стола да деревянная дверь за спиной, к которой так и тянуло, словно магнитом. Однако просто сорваться с места и уйти я почему-то не могла.

– Ну, – парень отхлебнул глоток из кружки, все так же ухмыляясь. Кажется, он не мог дождаться, пока я заговорю.

– А аргумент, что мне здесь не нравится, не подойдет?

– Нет, – человек улыбнулся еще шире: слащаво и мерзко. – Я лучше поставлю вопрос по-другому. Зачем тебе отсюда выходить?

Каждое слово отдавалось болью в голове.

– Меня ждут, – серьезно ответила я, крепко сжав лежащие на коленях руки в кулаки.

– Да ну? Кто, например? – мужчина театрально поднял брови, будто только этого ответа и ожидал.

– Друзья, родители, мне надо идти.

– Неужели? – он еще больше расплылся в улыбке, напоминая Чеширского кота. – Ты думаешь, им не все равно? Большинство людей в наше время настолько эгоистичны и невежественны, что общаются друг с другом лишь для удовлетворения собственных потребностей. Твои подруги, думаешь, вспомнят про тебя, если им не понадобится помощь в учебе? Или взять твоего друга Дэвида: угадай, придет ли он к тебе домой, если у него вдруг намечается встреча с очень интересными дамами? Отменил бы он свои планы ради тебя, м-м? – Человек с грохотом поставил белую кружку на стол и, поднявшись с места начал медленно, как акула в море, наворачивать круги по комнате:

– А твоя мать так увлечена своей работой… Сколько же лет вы не ужинали за одним столом, разговаривая о всякой повседневной ерунде? И, позволь мне спросить, где твой отец?

– Я…

– О да, я еще забыл упомянуть твоего бойфренда, – оратор в костюме не дал мне и слова вставить. Он замер за моей спиной и вцепился рукой в спинку стула. – Как ты думаешь, смог бы он бросить «невероятно важные дела», что бы побыть с тобой? Я вот сильно сомневаюсь. Правильно, лучше провести время с друзьями, чем сопроводить тебя на вечеринку. И чем это закончилось? Тебе было там весело?

– Нет, – меня разозлил тот факт, что незнакомец начал лезть в мою личную жизнь.

– Так зачем тебе возвращаться в то место, где тебя никто не ждет, Альма? – с серьезным видом мужчина прислонился к столу и как-то наигранно сложил руки на груди. Он совсем переменился в лице: улыбка исчезла, и остался только тот самый требовательный взгляд. – По всей видимости, тебе придется остаться со мной.

Я быстро оглянулась на дверь и к своему ужасу поняла, что ее там нет. Меня поймали в ловушку.

– Ну чего же ты сидишь, – молодой человек начал медленно закатывать рукава. Его лицо постепенно, как пластилиновое, стало терять всякие человеческие черты. – Обычно, после подобных пламенных речей такие как ты сразу бросаются ко мне в объятья.

Парень резко побледнел, глаза налились кровью, а вместо улыбающихся тонких губ я увидела оскал с кривыми и острыми зубы.

– И что потом? – я попыталась соскочить со стула, но не могла даже пошевельнуться, как будто бы приклеилась к нему. Оставалось только наблюдать, как красивый мужчина перевоплощается в устрашающее исчадье ада.

Помедлив, парень чуть подался вперед и когтистой клешней вцепился мне в подбородок:

– А потом, я их пожираю, – спокойным голосом ответил он и резко сжал огромную лапищу на моей шее.

* * *

Открыв глаза, я увидела уже посветлевшее небо и верхушки зеленых деревьев, покачивающихся на ветру. Это был только сон. Очень страшный, яркий, и реалистичный сон.

После пробуждения желудок сжался в комок от голода, и я невольно поморщилась от неприятных ощущений, надеясь, что сегодняшний день более не принесет за собой никаких сюрпризов. Но вспомнив про несчастного желтоглазого мужчину, я мгновенно поникла, ощутив полный упадок сил. Ведь в какой-то степени его смерть была и на моей совести.

Сквозь дремоту, как назойливая муха, неизвестный монотонно-ритмичный звук стал отвлекать меня от неприятных мыслей.

Еле повернувшись на бок под тяжестью десятка уплотнённых покрывал, я увидела нечто, жадно хрустящее хлебом, и сначала даже не поверила своим глазам. Меня нашел человек! Не какой-нибудь бритоголовый псих с желтыми глазами, а вполне приятной наружности подросток, на год или на два младше меня. Парнишка, с взрывом из кучерявых волос на голове был настолько занят собственными думами, что не заметил моего пробуждения.

– Ты настоящий или мне все это снится? – промямлила я заспанным голосом.

От неожиданности паренек вздрогнул и тут же перевел взгляд на меня:

– Вот черт! Прости, если разбудил. Как себя чувствуешь?

– Я… – его дружелюбие застало меня врасплох. Хорошие манеры такая редкость, и даже не угадаешь, где их можно встретить. – Есть хочу, голова болит, а так вроде все неплохо… Если не считать того, что я не знаю, как вернуться домой. – Я попыталась улыбнуться своему новому знакомому, но улыбка, кажется, не удалась.

Парень заметно нахмурился.

– У тебя затылок разбит, но, как вижу, уже не кровоточит. Сейчас посидим еще немного, и я отвезу тебя в лагерь, пускай лекарь осмотрит твои раны, – юноша будто заранее продумал каждое сказанное слово. – Тебе же нужна помощь, верно?

«Спасибо тебе, судьба!» – мысленно ликовала я своей невероятной удаче. Никто бы не поверил такому прекрасному стечению обстоятельств, кому ни расскажи. Я рывком сбросила с себя отсыревшую ткань и села напротив юноши.

– Кстати, меня Коннор зовут, – паренек вновь взялся жевать кусок хлеба, но, завидев мой голодный взгляд, протянул его мне. – Вот, возьми, наверное, ты тоже проголодалась. Если что, у меня во фляге есть вода. Сколько ты уже здесь?

– Со вчерашнего дня, – я жадно впилась зубами в кусок спасительной пищи.

– У тебя очень странная одежда. Ты не из этих краев, – задумчиво произнес юноша, с подозрением убирая волосы с глаз. И в этом он был прав. В отличие от него я выглядела совершено иначе. Мой новый знакомый одеждой походил на персонажа из фэнтезийного фильма: в черном потрепанном плаще, темных штанах, в кожаных сапогах и серой рубахе на завязках. Ему не хватало только эльфийских ушей, чтобы сойти за лесного жителя из древних легенд. Так и хотелось спросить, где он раздобыл столь чудной костюм, но я задала другой вопрос, который так и крутился на языке:

– Что это за место?

Коннор вылупился на меня так, будто начал сомневаться в моих умственных способностях.

– Империя Согхат.

– Прости… что?

И тут меня словно пришибло наковальней по голове: это был не мой мир! Не мой! Другой, странный, враждебный, с жуткими желтоглазыми существами и полным отсутствием цивилизации.

– Эй, с тобой все в порядке? – я и не заметила, как парень уже сидел на корточках передо мной, внимательно всматриваясь в мое лицо. – Мне показалось, что ты сейчас свалишься без чувств. Не пугай меня больше… Так откуда ты?

Я отрешенно посмотрела на него, потерявшись в паутине собственных мыслей, и юноша невольно отпрянул.

– А ты? Что ты делаешь в этом лесу? – я решила, что надо узнать как можно больше информации об этом месте – на испуг и шок просто не оставалось времени.

– Давай по порядку, – лицо собеседника осветила милая улыбка. – Я отвечу на все твои вопросы, если потом ты ответишь на мои. Идет?

– Договорились. Меня Альма зовут.

Коннор достал из лежавшей рядом сумки еще один кусок хлеба, и с хрустом разломал его пополам:

– Еще будешь?

* * *

– Я слушаю, – закончив небольшую трапезу, произнес он, терпеливо дожидаясь вопросов, а затем встревоженно огляделся по сторонам, внимательно осматривая местность.

– Чего ты так опасаешься? – спросила я, подумывая о вчерашнем чудовище с неправильной широкой головой.

– А ты разве не слышишь? – после этих слов оглушающая неестественная тишина всей своей тяжестью надавила на слух. Может, уже было тепло и солнечно, но это место продолжало наводить тревогу. Я не знала, как смогла провести здесь ночь.

– Почему тут так тихо?

– Здесь всегда было так, это запретная область – Шепчущие земли. Когда я был маленький, мать мне запрещала даже нос сюда совать. Говорила: «Если с каждым твоим шагом ты понимаешь, что пение птиц становится все тише, тут же бегом поворачивай обратно». Ты не чувствуешь? Тут даже воздух совершенно иной. Более тяжелый.

– А почему тут все так, ты не знаешь? С чего это началось?

– Нет.

– Мама же тебе запретила заходить на эту территорию, так что ты здесь делаешь?

Коннор угрюмо смерил меня взглядом, словно я его унизила, сравнив с малолеткой, но говорить по этому поводу он ничего не стал и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Сейчас совершенно другие обстоятельства, мы с братом искали сбежавшего Охотника.

– С братом? Охотника? – неуверенно с подозрением повторила я.

– Брат поехал вперед в очередном припадке дури.

– А что с ним?

– Это очень долгая история, – нехотя протянул юноша, томно закатывая глаза. – А про Охотников ты разве ничего не знаешь? Такого быть просто не может!

– Я только знаю, что охотники – это обычно пьяные мужики, которые отстреливают оленей и других несчастных зверей ради забавы.