Текст книги "Морган: человек с тысячей лиц"

Вновь Коннор сильно изменился в лице, но теперь создавалось ощущение, что он только что проглотил очень кислый лимон:

– Ты и правда ничего не знаешь, – от изумления он вытаращил на меня свои серые, почти бесцветные глаза. – Удивительно.

– А что я должна знать?

Повисла удручающая пауза. Обреченно вздохнув, мальчик взялся за объяснения:

– Охотники – это не пьяные мужики, а элитные воины человека, что захватил нашу столицу, а затем убил императора. Маг Аластор создал Охотников, чтобы отлавливать сбежавших в леса людей, которые не хотят жить по его правилам: лишенные воли и разума. Слуги мага очень живучие твари, не умирают от обычных ранений. Если ты выйдешь с таким один на один, то у тебя не будет абсолютно никаких шансов на спасение. Эти уроды отлично фехтуют, – с характерным звуком Коннор достал из ножен меч (который я сначала не заметила), как бы показывая мне, чего стоит от них ожидать. – Но это еще полбеды. Они также хорошо знакомы и с магией. Они жестокие и бесчеловечные убийцы. Разгром в этом лагере – их рук дело. И пока мы тут с тобой разговариваем, они рыщут по всей территории, пытаясь изловить каждого, кто сопротивляется воле их господина-монарха. Здесь уже несколько месяцев идет война, Альма…

– Погоди, – я совсем растерялась от таких новостей – перехватило дыхание. – Война? Магия?

Парень грустно кивнул и продолжил свой рассказ:

– Позапрошлым вечером, возвращаясь с пойманным кроликом, я впервые увидел Охотника. Он ходил вокруг нашего лагеря, ты представляешь? У самой ограды. Что-то разглядывал, изучал. Он нашел нас! – его глаза вдруг округлились от испуга. – А если нашел один, значит, найдут и другие, и нам всем конец. Он спокойно мог привести в этот же вечер армию, и перерубать нас к чертовой матери!

– И? – я не знала что страшнее: то, что рассказывал парень, или то, с какой экспрессией он это делал.

– Так вот, – он вздохнул, пытаясь успокоиться. – Не теряя ни минуты, я набросился на него с клинком в руке. И мне было плевать на собственную шкуру! Я словно обезумел! Главной целью стало уничтожить его и спасти всех остальных! Ведь в нашем лагере Сопротивления не только воины, но и старики, женщины, дети – все, кто сумел бежать от этого кошмара! – он сменил тему. – Охотник был чем-то так занят, что даже не заметил меня, и я без особых усилий всадил ему кинжал в спину, повалив на землю! О, его выражение лица надо было видеть! Бесценное мгновение! Он даже не понял, что с ним произошло – не успел вскрикнуть, как я уже начал ногами бить его по роже. Ты хоть раз видела их руки? Это просто кошмар! Знаешь – это такие тонкие пальцы непропорциональной длины с огромными черными когтями! Они без магии и оружия могут драться ими! Когти у них – словно из стали, как у злобных гарпий из детских сказок! Эта тварь начала закрывать свое лицо, и тогда я искромсал ему грудь с животом. Человек бы в такой ситуации умер на месте, а этот гад просто откинул меня магией в ближайшее дерево и убежал! Пришлось поспешить в лагерь, найти брата и дальше отправится по кровавому следу…

Парень перевел дыхание от очень эмоционального рассказа:

– Кстати, мы эту тварь так и не нашли, – продолжил он уже на полтона ниже. – Только его порезанный кожаный плащ, который он в бегстве скинул с себя, пытаясь сбить нас с пути. След оборвался недалеко отсюда.

Юноша хотел сказать что-то еще, но я его перебила, как только тот чуть приоткрыл рот.

– Ты уверен, что это был Охотник, а не человек? – меня начали терзать смутные сомнения. Руки вновь задрожали, но теперь от волнения.

– Уверен, – Коннор начал показывать на пальцах. – Во-первых, как я сказал, у него были колдовские клешни. Во-вторых, все Охотники ходят в одинаковой одежде. Брат мне как-то показывал трофейный плащ, снятый с его первого убитого мага. Эта тварь, снующая у нашей ограды, была точно в таком же! Ну и, в-третьих, желтые светящиеся глаза в темноте не так-то легко перепутать с человеческими.

Я судорожно затаила дыхание.

Сомнений не было: вчерашняя вечерняя сцена, развернувшаяся у меня на глазах, была окончанием рассказа Коннора. Тот покалеченный желтоглазый – его сбежавшая жертва. Тогда… Почему Охотник сказал мне бежать и оттолкнул, вместо того чтобы схватить и отдать своим дружкам?

Я решила задать еще один интересующий меня вопрос:

– А вот эти огромные твари, которые в несколько раз больше человека, кто они?

Мальчик снова скорчил непонимающую мину:

– Это Талы, охранники столицы, еще один из элитных отрядов Аластора. Откуда тебе про них известно, если ты даже про Охотников ничего не знаешь?

Я решила кое-что ему рассказать:

– Я вчера видела твоего Охотника…

Глаза у собеседника буквально вылезли на лоб.

– И ты выжила?!

– Я отсиживалась в зарослях, наблюдая, как раненого мужчину умертвили его же сотоварищи.

– Не понимаю, – Коннор ловил каждое мое слово, по сотне раз обдумывая их смысл.

– Ну, твой полумертвый Охотник лежал на земле, и к нему подошли двое. Один желтоглазый и бритоголовый, а второй – как ты говоришь – Тал, страж столицы. И один…

Парень резким выкриком перебил меня:

– Талы теперь выходят за границы города?! – и после недолгой паузы виновато произнес: – Прости.

– …И бритоголовый что-то запихнул бедняге в рот, от чего тот задохнулся.

Коннор внезапно стал каким-то потерянным. Нахмурив лоб, он опустил глаза в землю, поглаживая подбородок, и через некоторое мгновение выдал:

– Может яд? Хотя, какой смысл, если у него были ценные данные о нашем местоположении. Он им ничего не сказал?

– Он был в таком состоянии, что вообще не мог говорить.

– Странно.

– Слушай, у меня родилась безумная теория, – мысли в моей голове начали водить хороводы. – Может, он провинился перед своим повелителем и решил бежать? После чего случайно наткнулся на тебя и лагерь Сопротивления?

– И что?

– Я про то, что после стычки с тобой они нашли его и все-таки добили?

Юноша опять расплылся в широченной улыбке, чуть ли не смеясь:

– Что же тогда он за неудачник-то! Мне всегда говорили, что Охотники очень сильные и хитрые бойцы. Но на деле я сразил «сильного и хитрого бойца» как котенка. Он наверно был позором всего этого отряда желтоглазых!

– А мне его немного жаль, – выпалила я и тут же об этом пожалела. Коннор снова непонимающе посмотрел на меня своими безумными огромными глазами.

– Ты послушай себя! – возмутился он. – За всю свою службу он наверно перерезал десятки людей, а тебе его жаль?! Все эти убийцы заслуживают только одного – смерти! И я бесконечно счастлив был избавить мир от одного из них!

Так и хотелось сказать: «Он заставил меня спрятаться, когда подходили его товарищи», но не стала этого делать – подумала, что чересчур эмоциональному мальчику лучше этого не знать.

– Ты говоришь, что Охотники только отлавливают людей, но при этом еще называешь их убийцами. Как это? Может ты что-то напутал?

– Они сами решают, что им делать с пойманной жертвой. Если она поддается гипнозу, то они отводят ее за стены столицы, а если нет, то тут множество вариантов.

– Что ты имеешь в виду?

– Они сами выбирают способ убийства, – мрачно прокомментировал юноша. – Мою подругу нашли полностью раздетую с глубокими следами от когтей по всему телу. Я бы никому не пожелал такой смерти, – Коннор тяжело вздохнул и поднялся с земли, почему-то совсем бледный и измученный. – Нам пора идти, моя лошадь привязана неподалеку. Остальные вопросы можно обсудить и по дороге.

Он еще раз обвел поляну взглядом и вставил меч обратно в ножны:

– Лучше уйти отсюда, пока Охотники не нагрянули.

* * *

Сквозь ветви высоких деревьев пробивались солнечные лучи, жужжали насекомые. Темногривая кобыла везла нас вперед, лавируя меж зарослей, но тревога плелась за нами тенью где-то позади – с того момента, как мы вышли из лагеря, Коннор не проронил и слова. Он, искусав все губы в кровь, лишь напряженно молчал, вглядываясь вдаль, и терпеть это его состояние уже не было сил.

– О чем думаешь? – шепнула я тогда и крепко вцепилась в паренька, чтобы не выпасть из седла. Никогда не любила лошадей, а еще больше – молчание.

– Да так, только зря вспомнил.

– Ты о погибшей девушке, да? – я как нутром чуяла, что именно в этом таилась проблема. После этих слов парнишка издал судорожный вздох, и я тут же пожалела, что не умею держать язык за зубами.

– Да, – нехотя выдавил он.

– Прости, я больше не буду напоминать.

– Все нормально, – пробормотал юноша и снова замолчал. Я тут же ободряюще приобняла его, пытаясь привести в чувство, и уже начала уходить в свои мысли, как он внезапно оживился. – Прошло уже пять месяцев. Думаю, каждый из Сопротивления кого-то потерял.

– Она была дорога тебе? – вопрос был уже заранее подготовлен.

– Даже более чем.

– Поведаешь мне историю?

– М-м, – он повернул голову чуть в сторону, поймав взглядом проплывавший меж кустарников и нескольких близко росших деревьев плоскогранный камень, напоминающий дорожный указатель. – Путь нам предстоит еще долгий. Могу рассказать. Только не забывай поглядывать по сторонам: нам не нужны неприятности, – без всяких эмоций проговорил он, а затем, словно убедившись в отсутствии сторонних слушателей, продолжил. – Все началось после того, как Аластор захватил Элювилен.

– Потом расскажешь мне про этого повелителя Охотников? – я не брала в толк, отчего разговоры о магии и рыцарях доставляли мне невероятное удовольствие.

– Напомни об этом позже, – Коннор подхлестнул кобылу поводьями, вывернув на тропу. – Мы жили спокойной жизнью в «городе кузнецов» Стариттане неподалеку от столицы и знать не знали, что случилось. Клауд – мой брат, зарабатывал большие деньги, изготавливая оружие на заказ, а мы с Мири просто были счастливы, помогая моей матери в овощной лавке. – Он на мгновение задумался. – На самом деле в том, что случилось, есть и моя вина. Когда до нашего селения дошла новость о смерти императора и поднялась паника, все сразу начали покидать родные дома, но только не Мири – ведь у нее в столице остался любимый брат, от которого не было никаких вестей. Хоть мы с Клаудом и смогли удержать ее от самоубийственной поездки в Элювилен, уходить из родных мест она тоже не желала, надеясь на то, что брат придет за ней.

– И что?

– И мы остались ждать одни в опустевшей деревне, отправив мать в безопасное место вместе с остальными людьми.

– Он не пришел?

– Да нет, пришел, – паренек выдержал мучительно долгую паузу. – Знаешь, откуда вообще появились первые Охотники?

– Не-а.

– Это были обычные люди, которых все знали и любили, с которыми что-то сотворил этот упырь Аластор. И угадай, за кем они сначала приходили?

– За своими родными! – в ужасе ахнула я.

– Именно, – согласился Коннор. – Люди, однако, такие наивные, такие глупые. Одним дождливым вечером Мири прибежала все светящаяся от счастья со словами, что видела брата. Мол, он жив, здоров, и скоро мы все вместе отправимся к портовому городу… Вот дурак, – процедил юноша сквозь зубы. – Почему на следующий день я отпустил её одну?

– Ты не знал… – мне хотелось как-то успокоить своего нового друга, но он будто не услышал меня.

– Все мы слышали слова беженцев, что принесли дурные вести в Стариттан, – грустно хмыкнул юноша. – Они утверждали, что спастись удалось только счастливчикам, находившимся по другую сторону крепостных стен, так как буквально через несколько минут после удара молнии главные ворота города были закрыты вражеским войском.

– Что было дальше?

Парень мотнул головой, словно отгоняя от себя навеянные прошлым образы:

– Мири ушла за братом, чтобы привести его к нам, и не вернулась. На ее поиски ушел Клауд – знаток местных лесов, но когда тот возвратился один, я все понял по его окаменевшему лицу.

– И он привел тебя к ней? – я боялась услышать развязку этой истории.

– Я до сих пор помню этот день, – понизив голос, сказал Коннор. – Шел дождь. И она такая хрупкая, вся поломанная лежит в мокрой траве. Тогда я осознал, что ничего уже не будет как прежде.

– Мне жаль…

– Ну а дальше мы с Клаудом нашли отряд Сопротивления во главе со спасшимся командиром городской стражи, после чего мой брат лишился рассудка.

– Как так лишился?

– Долгая история: он пошел на охоту за дичью, а потом его нашли через день совершенно седого и ничего не понимающего, как будто контуженного. Это было для меня последней каплей.

– А с виду ты очень даже жизнерадостный человек.

Коннор повернулся через плечо, и я удивилась, заметив на его лице легкую играющую улыбку.

– Я стараюсь находить во всем положительную сторону. Все эти события сделали меня сильнее и самостоятельнее. Тем более моя мать успела сбежать с этих земель, а старший брат все еще со мной. Конечно, я все еще готов из-за Мири лезть на стену от горя, но семья – самое дорогое, что у меня осталось. Сама подумай, если постоянно унывать и жалеть о совершенных ошибках, мы рано или поздно окажемся в лапах Охотников, и все усилия окажутся напрасны.

– А что же с Аластором? – после недолгой заминки поинтересовалась я.

– Я про него совсем мало знаю, – собеседник задумался. – Но в лагере, я думаю, тебе все подробно расскажут. Запомни вот что: когда увидишь Эрику, тебе придется пересказать ей все о встрече с Охотником и Талом. Боюсь, мы многого еще не знаем об этих существах.

* * *

Все происходящее с трудом поддавалось логике: какие-то Охотники, война, магия, другой мир… Я все еще слабо верила в слова Коннора, упираясь в собственные жизненные принципы: «Не поверю, пока не увижу». Вот и относилась ко всему с большим подозрением, ожидая, пока мне покажут захваченный город, людей, лишенных свободы выбора, и магию. Но мальчик говорил убедительно и искренне – от чистого сердца, а желтоглазые существа, встретившиеся мне в ночи, шли доказательством к его словам. Коннор даже меня накормил и решил вывести из леса! Слишком добрый, думала я. Но за «просто так» такого никто не делает – парень будет обязан что-то потребовать взамен за свои услуги. Вот только что?.. И когда? Или же в этом мире общество устроено несколько иначе?

После нескольких часов болтовни про походную жизнь, Коннор сказал, что мы почти на месте. Наконец-таки. За это время я успела устать от вечно зеленого пейзажа и езды верхом, прощупывая седалищем каждую кочку.

По пути не встретилось ничего примечательного, абсолютно ничего. Земля, деревья, трава, кусты, цветы. От такого однообразия я уже начинала засыпать, томно уткнувшись лбом в спину парнишки, как вдруг тот негромко заявил:

– Смотри, кто идет.

Я тут же встрепенулась, разыскивая глазами какого-нибудь монстра или того самого бритоголового Охотника-убийцу, но вдали лишь увидела высокую седовласую фигуру, что неумолимо быстро двигалась в нашу сторону, ловко огибая деревья. Сначала мне показалось, что перед нами вот-вот возникнет старик, но по мере его приближения стало ясно, что мужчина был очень молод лицом. Отвратительный шрам пленил взгляд, а седые волосы оттеняли его кожу.

Юноша заметно напрягся.

– Кто это? – шепотом спросила я, ощущая идущую опасность от незнакомого человека.

– Клауд.

– Твой брат?!

– Да. Это нехорошо, – паренек замолчал и остановил лошадь, отчего та издала звук отдаленно похожий на вздох облегчения.

Мужчина с безразличным видом подошел к нам почти вплотную и как-то не по-доброму уставился на Коннора. Про себя я отметила, что его брови, в отличие от волос, оказались гораздо темнее.

– Опаздываем, – бросил Клауд, сверля брата такими же серыми глазами. – Быстро к Эрике, она рвет и мечет.

Затем он перевел взгляд на меня и с полным недоверием продолжил:

– И ты тоже. Готовься, – в его глазах читалось отвращение, будто он увидел что-то сверхомерзительное, а не девушку, которая не на шутку перепугалась и пыталась спрятаться за спиной друга.

От такого холодного приема я сразу захотела провалиться сквозь землю. Ни привета, ни ответа. Клауд был полной противоположностью мальчику, который весь день так и блистал манерами. Мне с трудом верилось, что они росли в одной семье.

– Неужели ты пошел искать меня? – саркастично спросил кучерявый парень, переходя на ледяной тон, и мне показалось, что я в этом разговоре совершенно лишняя.

– Отнюдь. У меня есть и другие дела, – еще раз недовольно оглядев брата, мужчина двинулся прочь в леса с простым деревянным луком и кожаным колчаном стрел наперевес. Коннор тоже, не теряя ни минуты, заставил лошадь сдвинуться с места, и через какое-то мгновение я услышала его тяжелое, раздраженное дыхание.

Когда Клауд совсем скрылся из видимости, парнишка злобно прошептал:

– Что-то темнит, сволочь.

– Он всегда так себя ведет?

– В последнее время так оно и есть. Упырь высокомерный. Никакого уважения к окружающим.

– Я боюсь его, – честно призналась я словно сама себе. – У него глаза сумасшедшего человека.

– Да нет. Его не стоит бояться. Вряд ли он может сделать что-то плохое. Хотя, первое время старайся держаться от него подальше, мало ли что, – серьезно сказал он.

* * *

Когда мне сказали слово «лагерь», я представила небольшой палаточный городок наподобие того, где пришлось провести прошлую ночь. Но то, что я увидела здесь, просто поразило воображение, и сразу же возник вопрос: «Сколько человек и времени понадобилось, чтобы отстроить такое сооружение?»

Люди вырубили огромную территорию леса, чтобы хоть как-то разместиться (причем этого им так и не удалось: палатки и всевозможные шатры были вплотную поставлены друг к другу), а из срубленных деревьев они сделали огромную массивную ограду по всему периметру и несколько высоких дозорных башен.

На входе нас встретило несколько стражников в латных доспехах, начищенных до блеска: все высокого роста, заросшие густой щетиной, уже немолодые мужчины с оружием, спрятанным в ножны. На груди у них всех красовался серо-желтый знак, чем-то похожий на птицу с расправленными крыльями. Попадающие на него солнечные лучи мгновенно отражались и играли бликами до рези в глазах.

Мужчина с только-только пробивающейся сединой хмуро взглянул на приближающегося к стенам лагеря Коннора. Этот стражник, мне казалось, здесь был старше остальных.

– Я так понимаю, это наш эскорт, – шепнул мне через плечо юноша, остановив усталого скакуна. – Давно ждете, сэр Алан?

Его бодрый голос передал мне небольшую часть боевого духа.

Солдаты тут же оживились и подошли к главнокомандующему, о чем-то перешептываясь.

– С прибытия Клауда, – невесело пробасил страж, сложив руки в кольчужных перчатках на груди. До моих ушей донесся скрежет несмазанных лат. – А это, видимо, наш новый рекрут?

К этому моменту Коннор уже успел соскочить с лошади, взяв ее под узды, и мужчина, сдвинув брови, сосредоточенно начал изучать меня, что-то очень усердно обдумывая.

Я поняла, что впадать в ступор сейчас нельзя, и решила последовать примеру приятеля, но как всегда со своим «везением», спрыгнув с кобылы, я потеряла равновесие и плюхнулась на колени. Словами было не передать, насколько сильно затекли ноги за несколько часов езды.

Добрый мальчик, даже не раздумывая, помог мне подняться и отряхнуться, и тем самым внезапно напомнил мне Дэвида, который всюду меня оберегал.

– Так ты из Вольтерна, или Логтана? Не могу понять, – страж все еще не сводил с меня своих орлиных, сощуренных глаз, которыми так цеплялся за мою испачканную одежду.

– Из Вольтерна, – соврала я, чтобы не вызывать подозрений, а в голове бегущей строкой пронесся вопрос: «Что такое вообще этот Вольтерн?»

Стоящий рядом юноша вопросительно уставился на меня, кажется, совершенно не поверив моим словам.

– Я и не сомневался, – чуть с усмешкой произнес сэр Алан, заметно расслабившись. Он проглотил мою ложь как сладкую конфетку. – С оружием управляться умеешь?

– Нет, сэр, – голос прозвучал уверенно и четко, прямо так, если бы я отчитывалась в армии перед старшим по званию.

– А придется, если хочешь получить здесь кров и пищу, – высокий мужчина подошел к нам поближе, и в его блестящих доспехах я увидела искаженное отражение.

Нормальный бы человек сейчас начал подумывать о предстоящим разговоре с предводителем Сопротивления, о неизбежности, о доме, в который больше не вернуться… А я же всполошилась и утонула в невероятном ощущении стыда – вид у меня был такой, будто я выползла из выгребной ямы! Расплывчатое отражение на блестящей поверхности нагрудника воина явно говорило мне, что я больше не была похожа на девушку, а скорее – на существо, явившееся миру из глубин грязевых болот.

– Я думаю, из тебя может выйти толк. Идемте, – развернувшись ко мне спиной, произнес страж, зазывая нас с пареньком и солдат за деревянные стены.

Коннор говорил правду – за выстроенной оградой пристанище нашли не только воины, но и беженцы, которым просто повезло не попасться на глаза Охотникам: старики, женщины, мужчины, дети. Все они выглядели не лучше меня. Уставшие, голодные, в потрепанных лохмотьях. Мест для ночлега катастрофически не хватало и, по словам моего нового знакомого, с каждым днем их становилось все больше.

Мы шли по «главной улице», если ее можно было так назвать (протоптанная дорога внутри лагеря просто показалась мне намного шире остальных), ведущей от самого входа к огромному серо-желтому шатру.

«Там, наверно, и заседает некто по имени Эрика» – подумала я, оглядывая золотистую птицу, нарисованную на ткани, и настороженных стражников, охраняющих вход.

Внезапно на этой небольшой улочке собралось несколько десятков зевак. Они смотрели не на солдат в доспехах и не на сэра Алана, идущего впереди нашей колоны, и даже не на Коннора, смущенно прячущего глаза. Нет! Они с интересом разглядывали меня, и, так же как рыцари в первые секунды нашей встречи, стали испуганно о чем-то перешептываться между собой.

Маленький мальчик, появившийся из ниоткуда, указал на меня пальцем, и радостно воскликнул: «Якши!», после чего тут же получил по голове от стоящей рядом женщины, по-видимому – матери.

Я ничего не понимала. Что за Якши?

Опять появилось желание провалиться сквозь землю. Возможно, если бы нас с юношей не сопровождало пятеро «металлических людей», никто бы и внимания не обратил.

Солдаты шли в напряженном молчании, позвякивая навешанным на себя железом, и создавалось такое впечатление, будто нас с Коннором ведут не на разговор, а на самую настоящую казнь.

За спинами собравшихся людей я увидела аккуратно расставленные столы под трясущимся на ветру навесом и толстого мужика, помешивающего что-то в большом почерневшем котле. Он не обращал никакого внимания на всеобщее оживление и просто занимался своим делом. «Это должно быть столовая» – отметила я про себя, принюхиваясь к восхитительно вкусному запаху. Голодный живот издал негромкое урчание умирающего кита, намекая, что неплохо бы и подкрепиться.

– Боишься? – прошептал юноша, шагая позади меня. – Я не знаю, что им там рассказал Клауд, но они явно раздувают из мухи слона. Такое сопровождение нам ни к чему.

– Мне все это не нравится.

– Крепись. Скоро станет легче.

Я обреченно вздохнула, пытаясь хоть как-то привести себя и свои мысли в порядок.

Навстречу нам из шатра вышла женщина, так же закованная в ослепительно блестящие латы. Если бы меня спросили, я бы охарактеризовала ее как «женщина-танк». В ширине плеч и росте она никак не уступала своим подчиненным и, может, была даже выше некоторых из них. Словом – настоящий «мужик в юбке». Я тогда ещё подумала, что мне бы не хотелось сойтись с ней один на один на поле боя – голову оторвет и спросить забудет.

Своей сдержанной манерой поведения и видом она считалась эталоном для всех: рассудительным и тактичным. Это отчетливо виделось по ее мудрым темным глазам. Казалось, стоящая передо мной женщина в этой жизни повидала намного больше боев, смертей и боли, чем многие из ее солдат вместе взятые.

Но и в ней присутствовали недостатки. Хоть черные как смоль волосы «железной леди» были собраны в безупречный конский хвост на затылке, её лицо покрывала борозда глубоких морщин. Годы не шли ей на пользу.

– Эрика, – сэр Алан, прижав железный кулак к груди, быстро и уважительно поклонился. – Они здесь.

Женщина совершенно бесстрастно взглянула на нас с Коннором, и сразу стало понятно: на лучшее надеяться не стоит.

– Ее ко мне, а с мальчишкой я потом поговорю, – скомандовала она, надменно приподняв голову.

В голосе женщины чувствовался стержень: власть, величие. Она напомнила мне одну из моих старых школьных учительниц, на чьих уроках все сидели тихо, как мыши, и боялись даже вздохнуть.

Главнокомандующий пропустил меня вперед, молча кивнув в сторону входа, закрытого плотной двухцветной тканью. Мне ничего не оставалось, кроме того как войти внутрь.

Успев в последний момент оглянуться, я заметила только растерянное лицо Коннора, словно говорящее: «Я ничего не могу поделать».

Я обреченно вздохнула и сделала один широкий шаг в полумрак, равноценный прыжку в пропасть. Первое, что мне бросилось в глаза, была огромная карта, висящая меж двух столбцов с четко проступающей надписью «Согхат» и неизвестными мне ранее угловатыми зелеными массивами этой земли. Империю с двух сторон, судя по рисунку, омывало море. Виднелись десятки мелких названий, где-то стояли красные перечеркнутые крестики, а так же чернилами были обведены дорожные пути.

Я так и замерла, пытаясь найти хоть какое-нибудь опровержение тому, что сейчас происходило. Искала глазами знакомые названия, местность, но все колкие рукописные буквы говорили лишь об одном – я действительно там, где не должна быть.

Вся «массовка» – сотни людей в лохмотьях за шатром и рыцари в блестящих доспехах – дороговато для обычного розыгрыша. Все происходило на самом деле. Как меня занесло сюда – загадка, а как выбраться отсюда – вещь еще более непонятная.

Мой растерянный взгляд уперся в перечеркнутое черными чернилами название, и я, кажется, начала постепенно терять равновесие от очередного эмоционального потрясения, но вдруг кто-то сзади легонько подтолкнул меня, и я сделала еще несколько шагов вперед, продолжая изучать содержимое просторного шатра. На глаза попался деревянный стол, заваленный бумагами, несколько мечей в ножнах с невероятными узорами, почти догоревшие самодельные свечи по углам, а на полу лежало несколько больших звериных шкур рядом с предметом, отдаленно напоминающим деревянное кресло.

«Как комната для допросов» – промелькнула ужасная мысль в голове. На душе стало тревожно и мерзко – поддержки ждать неоткуда. Здесь была только я и совершенно чужие мне люди, естественно, агрессивно настроенные.

– Присаживайся, – властный женский голос буквально пригвоздил меня к деревянному креслу, стоящему посреди шатра.

Следом за мной вошла Эрика, сэр Алан и еще несколько бородатых мужчин в кольчугах.

– Меня зовут Эрика, и здесь всем заправляю я. Называй меня капитан или мэм. Это понятно? – женщина прижалась к столу металлической пятой точкой, сложив руки на груди, а ее сосредоточенный взгляд не выражал абсолютно никаких эмоций (она просто пыталась прожечь на мне дыру).

– Да, – произнесла я, и, завидев как лицо воительницы начало искажаться в недоброжелательной гримасе, поспешно добавила. – Мэм…

– Умная девочка. А теперь поведай нам всем историю, как ты оказалась в самом центре Шепчущих земель в аванпосту одного из наших отрядов? – Люди во все глаза вылупились на меня, и я поняла, что кроме лжи «во спасенье» у меня нет другого выхода. Скажи я им правду – точно примут за ведьму и сожгут на костре. Благо, сочинять на ходу я научилась с самого детства. Главное – тянуть время и продумывать каждое, даже незначительное, словосочетание.

– Ты же из Вольтерна, верно? – не унималась темноволосая женщина, недоверчиво уставившись на мои серые заляпанные джинсы. Это была игра по заранее оговоренным правилам, из которой, если не выйти победителем, можно было лишиться головы. – Что же ты делаешь в такой дали от дома, м-м?

– У меня здесь жила родня, в столице, – неуверенно начала я, исподлобья поглядывая на публику и понимая, что они ловят каждое мое слово. – Я хотела их навестить.

– Ты приплыла сюда одна? Как давно? – серьезно спросил сэр Алан.

– Приплыла? – фыркнула я себе под нос, принимая к сведению, что Вольтер находится где-то за морем. – Нет, не одна.

– А с кем? – настаивал мужчина.

– С братом, сестрой и дядей, – мгновенно ответила я, тут же встретившись с ним глазами.

– И где они сейчас?

– Мертвы… – печально закончив эту фразу, я медленно склонила голову, и незнакомые мне мужчины начали вяло перешептываться. Я не знала, плохой ли из меня актер, или хороший, но публика, кажется, легко проглотила наживку.

– Что с ними произошло, и как ты попала в запретные леса? – теперь вопросы задавала Эрика все тем же непробиваемым звонким голосом, но один из слушателей не дал мне и слова вставить:

– Война идет уже несколько месяцев, а нашли тебя в лесу только сегодня. Здесь что-то не вяжется, если учесть, что ближайшие порты были захвачены практически сразу после Элювилена.

Воительница грозно уставилась на говорившего, но тут же перевела взгляд на меня, ожидая ответа. «Ах ты, старый сукин сын!» – мысленно выругалась я на одного из бородачей, выстраивая логическую цепочку из хаотичных мыслей, мелькающих на полотне сознания.

– На самом деле мы здесь уже довольно давно, – я напряженно искала правильные слова, обдумывая каждое словосочетание, и то, какие вопросы это может за собой повлечь. – Останавливались в некоторых деревнях, разбивали лагеря в лесу… Любовались новыми видами и не особо торопились в город.

– А что же с одеждой, раз вы уже так давно в наших краях? – сразу же перевел тот тему, и я опять мысленно выругалась. – Почему не переоделись в «нашу», как только прибыли в порт?

– Мы чтим свои традиции, сэр, – обиженно улыбнулась я, и бородач тут же пожал плечами. Я почувствовала, как на лбу появляется испарина. Несмотря на все мое внешне наигранное спокойствие, внутри я паниковала еще сильнее, чем испуганный страус, засунувший от страха голову в песок.

– И что же случилось потом? – произнес уже другой голос. Сэр Алан, кажется, проникся моей грустной историей, так как вид у него был очень обеспокоенный.

– Мы прятались в лесу подальше от начавшейся войны, – сболтнула я, быстро стараясь унять свое чересчур быстрое сердцебиение. – На нас напали разбойники.

– Как? – в глазах моего немолодого собеседника читалось сострадание. – Неужели одиночные банды еще не все выловили?

«Господи, какой он доверчивый».

– Я уходила на поиски питьевой воды, а когда вернулась – увидела несколько человек роющихся в наших пожитках и своих мертвых родственников, – в проходе за медленно приоткрывшимся пологом я заметила любопытную пару глаз и лохматую макушку Коннора, который попытался незаметно просунуть внутрь свою голову. Удивительно, но мне стало спокойнее, когда я узнала, что этот парнишка где-то рядом – единственный человек в этом новом мире, которому я могла бы доверять.