Текст книги "Морган: человек с тысячей лиц"

– Как бы я хотела войти в холодные воды моря, в шипящие волны и окунуться туда с головой, забыв обо всем. Но путь туда опасен и далек… – почти шепотом произнесла она, блаженно закрывая глаза от внезапного дуновения прохладного ветерка. – Как ты, деточка? Голова не кружится?

Я отставила от себя железную миску, в которой еще что-то плавало на дне:

– Чувствую себя прекрасно, как никогда раньше. Спасибо вам за все. Если что-то понадобится, вы только попросите! – попыталась я выразиться как можно вежливее, но это прозвучало так неправдоподобно, что я сама себе не поверила. Джун же на это мило улыбнулась:

– Это моя работа, деточка, и более ничего, – спокойно произнесла она. – Поэтому я здесь, с вами.

Помолчав, женщина перевела свой взгляд на эльфийку, быстро уплетавшую свой завтрак:

– Мелани, детка, можешь нас оставить на некоторое время?

Не проронив и слова, девушка, оставив тарелку с едой, вышла из-за стола и уважительно поклонилась целительнице, после чего исчезла из виду, исполняя ее волю.

Как я потом узнала, Мелани уважала и чтила Джун больше чем Эрику и всех остальных имперцев. Во главе общины и каждого клана всегда стоял старейшина, не обделенный некоторыми способностями – и даром ясновиденья в том числе. Он и ведет народ, и лечит, и командует армией, а воины с бойцами – просто сила. Остроухая девушка сначала все не могла понять, почему люди слепо, словно стадо, следуют за женщиной, которая полагается только на свою силу и логику. Но вскоре смирилась с этим беспорядком в нашем общественном строе и продолжила молча чтить законы своего родного племени.

Я грустно проводила Мелани взглядом, и гадалка поднесла трубку к губам:

– Альма, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Этот вопрос меня смутил, но я не подала виду и наивно отвела взгляд в сторону. Признаться, сначала я испугалась, что гадалка успела влезть ко мне в голову и раскопать там правду о странном Охотнике, но потом взяла себя в руки и постаралась ни о чем не думать. Тайна должна была остаться со мной, пока не придет время.

– Нет, мэм, – глухо ответила я, и ведунья тут же непонимающе приподняла брови.

– А мне показалось, что хочешь, – произнесла Джун, выпуская табачный дым через ноздри, подобно злобному дракону. – Ведь я же вижу, что два дня назад что-то случилось, и это «что-то» не дает тебе покоя. Разве я не права?

– Ну, может быть, – в этот момент мне совсем расхотелось ей хоть что-то рассказывать. Тем более, по ее не самому дружелюбному тону можно было догадаться, что она уже что-то знает. Мне это не понравилось, и я сосредоточенно уставилась на ее синие бусы.

– Я могу помочь. Угодить советом в такой ситуации… Или же, – Джун помолчала, подчеркивая драматичность момента, опять выдыхая носом дым. – Или же рассказать, чем все это может закончиться.

– Что вам известно? – уже не играя безобидную девочку, серьезно спросила я, ожидая, что женщина тоже снимет маску притворства.

– Ты ступаешь на распутье трех дорог, деточка, и я просто хочу предостеречь тебя от неприятностей, – после ее слов я нервно хихикнула, подставив руку ко рту.

«Откуда она вообще это взяла?»

– Что за три пути? Я помню, вы говорили мне что-то подобное, но нас тогда очень жестоко прервали, – я перевела тему в немного другое русло, но не ожидала, что гадалка как-то нехорошо улыбнется и начнет раскладывать свои карты прямо на обеденном столе.

– Видишь? – тихо спросила она, кивнув на пожелтевшие картинки только что выпавшие из колоды. – Карты легли так же, как и тогда. Три пути. Ты на распутье.

– И что это значит?

– Первый путь, – отложив трубку, женщина подвинула ко мне небольшую группу карт, в которых я ничего не понимала. – Власть. Ты идешь по чужим костям, теряя волю и разум. Топча все то, что было тебе дорого когда-то. Кровь на твоих руках, кругом смерть. Толпа идет за тобой, словно стадо. За твоей спиной несколько сильных людей, которые в итоге используют тебя, как оружие и уничтожат все.

– И…

Джун не дала мне договорить и, сдвинув несколько других карт, указала на них:

– Второй путь. Постоянные скитания, страх и боль, несчастья. Сколько бы ты не убегала, зло настигнет тебя и в итоге учинит жестокую расправу. Ничего не останется. Не убежать. В итоге – смерть. У него совершенно иная судьба.

– У кого «у него»?

Женщина, не обратив на меня внимания, повторила финт с картами и продолжила говорить, переходя на торопливый шепот, ничего вокруг не замечая:

– Третий путь. Никакого доверия, блуждание из стороны в сторону, балансируя, словно на острие ножа. Один неверный шаг, и все – крышка, темнота, никакого покоя. Война кругом, и тебе не выбраться из этого водоворота событий.

Джун, задумавшись, закусила губу, приобретая еще более безумный вид. Ее глаза потеряли живой блеск, лицо застыло – шевелились только губы.

– Непонятно, судьба это или же невероятное совпадение? – произнесла она. – Ключевая фигура в событиях, которых никогда не будет. Все закончится, даже не успев начаться. Потанцевать на костях или же воспевать славных? Взывать молитвой к древним богам? Очень странный союз нескольких сил, способных совершить все, что угодно. Взмывая вверх, не забывай уворачиваться от стали. Не испепели крылья, подаренные Якши. И только ветер знает, что будет на самом деле. Не важно, где ты и что ты, главное – кто с тобой.

– Что?! – только и смогла выпалить я, испытав сильный укол страха, от которого скрутило живот.

Я еще раз мельком взглянула на карты в надежде хоть что-то прояснить, но тщетно. Я даже не понимала, что было на них изображено. Мое сердце заколотило как ненормальное; руки, сложенные замком под столом, задрожали. Что касалось гадалки, то она смотрела на меня своим непроницаемо-изучающем взором. Можно даже сказать – внушающим страх. Джун вела свои речи так серьезно, словно пребывая в трансе, что поверить ей смог бы любой скептик. Она будто смотрела куда-то сквозь пространство и время.

– Я к тому, деточка, смотри, кто рядом с тобой, тщательней выбирай друзей и не верь предрассудкам. Слушай себя и свое сердце и тогда ты найдешь правильный путь.

Джун бережно сложила карты в колоду и вновь затянулась сладостным дымом. Зрачки в ее глазах ожили и задергались на свету как раньше, смуглое лицо разгладилось, а уголки губ медленно, но верно поползли вверх.

– Так что мне теперь делать?! – прошептала я, все еще пытаясь унять мелкую дрожь.

Я нутром чуяла, что виной всему тот милосердный Охотник с одержимостью чувством долга. Ведь получается, не зря я встретила именно его с самого начала. Не зря именно он вышел на лагерь Сопротивления и попался именно Коннору, который по счастливой случайности не смог его добить. Или же это все – ее замечательная актерская игра, и то, что гадалка мне тут наплела, – чушь собачья?

– Думай сама. Я тебя предупредила – теперь дело за тобой. Тут помощи ждать неоткуда, – холодно заметила женщина, отчего мне стало еще хуже.

– А, может, нагадаете мне принца на белом коне? – на грани отчаянья попыталась отшутиться я, но неудачно. – Предсказанные вами перспективы совсем не воодушевляют.

– Принцев тут не будет, деточка, это не сказка. Вскоре все решится, и пути назад не будет.

– Так помогите мне в этом разобраться! – в моей душе пожаром вспыхнула паника. В сердцах я уже была готова рассказать этой женщине все, что угодно, только бы не сбылись ее страшные предсказания, которые, в сущности, заканчивались погибелью.

– Не могу, я и так уже многое сказала. Мне нужно подумать.

Джун неожиданно для меня встала с места и вышла под палящее солнце, подставляя золотистым лучам смуглую кожу:

– И не смей сомневаться в моих способностях, – проговорила она, не оборачиваясь. – Сама скоро все поймешь.

Гадалка распустила волосы и быстрым шагом двинулась в сторону своего шатра, скрывшись за чужими спинами. Ей хватило дерзости оставить меня один на один с переживаниями и сомнениями после того, что она сотворила.

– Блеск… – единственное, что я смогла ошарашенно выдавить из себя после такого представления. Но я и опомниться не успела, как перед моим лицом пролетел огромный кусок окровавленного мяса и с противным звуком плюхнулся на стол между железных мисок, напугав меня чуть ли не до обморочного состояния.

В двух шагах, рядом со столом возник дядя Арон весь в кровавых пятнах и с огромным тесаком. Улыбнувшись небритым лицом, он деловито произнес:

– Не воспринимай всерьез эту старую женщину, она уже давно из ума выжила и живет в мире фантазий. Ты не поможешь мне с обедом?

Ну как тут отказать?

* * *

До самого вечера я проработала на кухне поваренком. Это было всяко лучше, чем ходить по лесу в поисках неизвестного цветка. Затянув волосы небольшим куском ткани, я с отвращением разделывала мясо, помогала готовить похлебку и искала соль в запасах повара, если он просил. Трудновато, конечно, было метаться по лагерю туда-сюда под палящим солнцем, но это было необходимо. И все же в этой работе были плюсы: свежие новости начинали расходиться именно отсюда. Разведывательные отряды, вернувшиеся из недалеких походов, сначала заходили к Эрике с отчетом, а потом обязательно шли чем-нибудь подкрепиться, обсуждая произошедшее за минувший день.

По слухам, неподалеку от нашего лагеря были замечены Охотники и несколько Талов, что было тоже неудивительно. Теперь желтоглазые твари ходили парами, сопровождаемые одним Талом, который шествовал в нескольких десятках метрах от них, прячась и наблюдая. Эта новость шокировала практически всех. Теперь, если попасться вражескому отряду на глаза даже в составе пяти человек, исход битвы будет предрешен. Талы бессмертны, очень сильны и бескровны. Да, именно бескровны. Какой-то смельчак, незаметно подобравшись к громадине, проткнул его мечом, всадив лезвие в жилистое тело по самую рукоять, но из монстра и капли не пролилось – только выяснилось, что у них внутри мясо прогнившего темно-зеленого цвета. Тот человек так и не выжил: Тал в ту же секунду, как только заметил чужака, переломил ему позвоночник. Это увидел товарищ безрассудного бедняги, который прятался в кустах. Ему чудом удалось убежать и рассказать Сопротивлению о том, что случилось.

– Если они бескровны, значит – лишены разума и подчиняются только магу, что создал их, – шептал за столом кто-то из бойцов, пугая своих напарников, пока я, шатаясь с тяжелыми ведрами воды, пыталась помыть посуду. Они во все глаза таращились на своего товарища, соглашаясь со всеми словами, и утвердительно кивали головой. – Можно сказать одно: они не будут жалеть собственной жизни ради выполнения того или иного приказа. Потому что у них нет жизни, лишь никчемное существование.

Все-таки, мне нравились эти люди! Целый день, что я провозилась на кухне, был сплошным удовольствием! Я сладостно «грела уши» новыми сплетнями, участвовала в обсуждениях, что-то подчеркивала для себя, а воины ничего не имели против. Даже наоборот, им нравилось моё участие. Они мило улыбались, смеялись. Приятно было видеть, что в разгар войны никто не пал духом. Очень странные и жизнерадостные люди Согхата. Если в том моем старом мире, от которого я начала отвыкать, было так сложно подойти к незнакомому человеку и сказать «привет», то здесь это казалось вполне естественным.

На закате я вернулась в небольшую палатку, украшенную разноцветными перьями, амулетами из железа и растениями, но в ней почему-то не горел свет, как это бывало раньше.

После того как Джун попросила Мелани уйти, она куда-то пропала и даже не появилась на ужине. Я обошла все и всех вокруг с вопросами о пропавшей девушке, но никто точно не мог сказать, где видел ее в последний раз. Даже ее тайные обожатели из отряда лучников ничего не знали, хотя практически никогда не упускали остроухую Мелани из виду. Ну, делать-то было нечего – пропала, значит, сама скоро найдется.

Подойдя поближе к палатке, уже на пороге я услышала еле различимые всхлипы рыданий и сильно удивилась. Девушка вернулась.

– Мел?

Тихо войдя внутрь, я пошарила на полу в поисках лампы (или зажигалки), чтобы хоть как-то развеять повисший здесь полумрак и понять, где же все-таки предается свой печали Мелани.

Когда лампа была зажжена, я присела возле рыдающего эльфа на теплую шкуру, но девушка меня, казалось, и вовсе не замечала, занятая своими переживаниями.

– Мелани, ты чего? Кто обидел?

Эльфийка, не поднимая головы, яростно кинула в мою сторону два покрытых ржавчиной амулета с одинаковым своеобразным рисунком и чуть прогнившей плетеной веревкой.

– Мел, не переживай, их можно почистить и привести в порядок, – не подумав, ляпнула я и тут же осеклась, стыдясь своего языка. Дело тут обстояло гораздо серьезнее, чем какие-то испорченные побрякушки.

– Еще двое из моего клана, – всхлипывая, пробормотала девушка, все так же пряча лицо. – Я их нашла сегодня.

– Это их вещи? – я начала всматриваться в амулеты, заметив красивый блеск серебристых красок помимо налета ржавчины.

– Я их знала, – проигнорировала она мой вопрос, начиная рыдать еще сильнее. – Мы росли вместе, вместе познавали мир, вместе охотились. Я не могу так! Почему мы?! Почему?! Они всегда были вместе, как брат и сестра, если не больше. Почему они не смогли убежать?! Спрятаться?!

Мелани подняла голову со спальника и начала в истерике колотить по нему кулаком в такт своим словам.

– Мне жаль…

Только сейчас я поняла, что вся палатка снаружи у самого входа была обвешана точно такими же амулетами. Мне стало не по себе – скольких она потеряла? Бедная девочка, мне стало дурно от понимания, что у нее сейчас творится на душе… А еще та история с братом. Мне очень хотелось у нее спросить, жив ли он, но язык не поворачивался сделать ей больно.

– Слишком рано к небесам, – застонала девушка, вновь заводясь плачем. – У меня даже не было возможности с ними попрощаться. Я просто сожгла их, развеяв прах над неродной землей.

– Так вот где ты пропадала целый день… – нашло на меня озарение. – Где ты их обнаружила?

– На берегу моря, спрятанных под сухой травой. Меня привел туда запах гнили…

Я подсела поближе к девушке, обняв ее за плечи:

– Слушай, я никогда не умела утешать, но думаю, тебе просто надо помнить одну вещь, что рядом с тобой теперь мы с Коннором. Люди, которые не кинут и не предадут, всегда будут рядом.

Эльфийка ничего не ответила, продолжая так же тихо хныкать. Я посидела с ней еще чуть-чуть и легла на свою постель, понимая, что разговоров сегодня больше не будет. Сняв уличную одежду, я залезла на мягкую шкуру-спальник и поставила горящую лампу возле себя, любуясь на танцующие блики теней. Я не знала, как поступить в такой ситуации. Может, мне стоило просто выйти на улицу и оставить Мелани наедине со своими мыслями? Или же продолжать ее успокаивать, лживо обещая, что все будет хорошо?

Хотя, что будет хорошо? Напророченное будущее Джун совсем не радовало – в каждом предсказании она обещала смерть. Воинов Сопротивления слишком мало, а вокруг бродят десятки злых магов в компании с огромными бессмертными Талами. Если хоть кто-то из них узнает, где мы – всем конец. Мне было непонятно, почему гадалка спокойна в такое темное время. Может, страшная участь её предсказаний ожидала только меня, а у всех остальных судьба сложится иначе?

Неожиданно остроухая девушка перевернулась на спину и шепотом произнесла:

– Расскажешь мне, что случилось там, в лесу? Это правда были Охотники?

– Да, – без колебания выдала я, все так же разглядывая навесной потолок. Теперь врать было незачем. Я подумала, что должна все рассказать: свои подозрения, мысли, – и уже плевать на последствия. Я не могла позволить себе врать людям, которые мне доверяют.

Эльфийка тут же вскочила с постели, удивленно вылупив на меня свои огромные заплаканные глаза:

– Так Кила’р говорил правду?! Как ты сумела бежать?!

– В общем, – я судорожно сглотнула, предвкушая очень непростой разговор. – Я почти дошла до того места, где росли эти отвратительные цветы, как вдруг заметила Охотника и побежала прочь. Но через несколько секунд меня сбил с ног второй Охотник, сильно впечатав в дерево.

– Теперь ясно, откуда у тебя были эти страшные синяки… – с подозрением процедила девушка. – Но это не объясняет того, как ты спаслась. А в таком состоянии – что человек, что эльф – не могут быстро перемещаться, тем более, драться! Как тебе удалось?! Неужели ты и взаправду Якши?!

Я чуть ли не выругалась, опять услышав это странное слово «Якши», которое в последнее время встречалось в разговорах мятежников все чаще и чаще, а также нередко звучало за моей спиной.

– Я набросилась на главаря, но тут же получила чем-то от второго Охотника, потеряв сознание.

– Тебя же должны были либо убить, либо отправить в столицу!

– Знаю, но они этого не сделали, хоть я и проиграла.

– Что им помешало?!

Девушка так смотрела на меня, будто ожидала какой-то фантастической истории со счастливым концом. Про магию, высшие силы, чудо и, может, даже ангелов, спасающих жизни добрых людей. Но все это чушь. Радовало только то, что она ненадолго отвлеклась от своей скорби и теперь её голова была забита чем-то другим. Мне не хотелось ее разочаровывать.

– Я хочу еще кое-что тебе рассказать.

– Что-то важное и связанное с этим?! Опять секреты?! – светловолосая эльфийка начинала злиться.

– Прости меня, Мел, но если бы я кому-нибудь об этом рассказала, меня бы сочли за сумасшедшую или предателя!

Мелани с полным недоверием произнесла:

– Неужели ты работаешь на Темного мага, как подозревает Кила’р?

– Да нет же! – воскликнула я и села лицом к обозлившейся собеседнице. – Дослушай меня до конца! Помнишь Охотника, которого Коннор покромсал?

– Ну.

– Когда я его впервые увидела, то подумала, что это обычный человек, которому нужна помощь! Он был такой слабый, ничтожный и одинокий… Я тогда даже не знала, кто такие Охотники! Присела около него, попыталась привести в чувство и…

– Ты сама подошла к Охотнику? – еще пуще изумилась эльфийка, непонимающе хлопая глазами-бусинами. – Тебя не смущали его странные глаза, руки?!

– Прошу, выслушай до конца! – вновь выкрикнула я, и Мелани тут же послушно замолчала, недовольно сжав губы в узкую полоску. – Он не пытался прикончить меня или причинить зло, он просто немым взглядом просил о помощи. Они не все такие дикие твари, как думает большинство, в них еще есть человечность. А когда подоспели его друзья, он оттолкнул меня и сказал бежать. Ну а дальше, тот самый Охотник, который сшиб меня в лесу, запихнул ему что-то в рот, и я увидела, как тот маг умирает.

Я нервно запнулась, ощущая себя ничтожно и жалко, пытаясь оправдаться перед подругой своим ломанным и необъективным рассказом.

– Это он сказал тебе бежать?! – взорвалась девушка в недоумении, гневно взмахнув руками. – Ты ничего не путаешь? Охотники – послушные псы Темного мага, безукоризненно подчиняющиеся его приказам! У них же нет своей воли и свободы выбора! Такого же быть не может!

В ее лице я видела только осуждение без капли понимания. В свете одинокого блика лампы из симпатичной эльфийки девушка превратилась в злобную и растрепанную бестию.

– Это было именно так, я ничего не придумываю, – отчаянно прошептала я, понимая, что мне ее не переубедить своими суждениями.

– И к чему ты клонишь? К чему этот разговор!?

– Когда я очнулась после удара в лесу, то увидела этого сбежавшего Охотника. Живого! А тех двоих и след простыл. Понятия не имею, куда они делись и почему ушли…

Мелани сдержано молчала, насупившись словно хомяк, и я продолжила:

– Охотник просто отпустил меня, объяснив это тем, что хочет вернуть долг.

– Какой долг? – холодно переспросила девушка, и я прямо-таки ощутила, насколько между нами разрослась бездонная пропасть за последние минуты разговора.

– Мол, я тогда его не убила, и он этого делать не будет.

– И это правда? – немного помолчав, спросила Мелани, изменившись в лице. – Ты не врешь?

– Нет. Стала бы я тебе врать, если бы знала, что ты так на это все отреагируешь? – я резво оглядела собеседницу и обнаружила, что она выглядела совсем потерянной и больше не жаждала ругаться со мной.

– С ума сойти… – зеленые глаза стали абсолютно пусты, без каких-либо мыслей.

– Мелани, я умоляю тебя, не говори никому; Клауд и так слишком много шороху наводит по этому поводу, не хочу, что бы это все выплыло. Ты единственная, кому я рассказала все, как было!

Девушка с очень серьезным лицом сосредоточила свой взгляд в одной точке где-то возле моих ног:

– Ты не знаешь, почему он это сделал? – спросила она, вводя меня в заблуждение. Я же ожидала от нее совершенно других слов.

– Нет. Он самое противоречивое существо, которого я когда-либо встречала. Ты никому ничего не расскажешь? Мне нужно знать.

– Эльфы умеют хранить тайны, особенно тайны своих меритор’и. – спокойно произнесла она.

– Кого, прости? – переспросила я, опасаясь, что это какое-то ругательство, но, судя по тому, что девушка произнесла это слово с небольшим намеком на улыбку, – слово было хорошим.

– Я не знаю, как это объяснить по-вашему. В вашем языке нет подобных понятий.

– Ладно, не в этом дело, – успокоилась я, плюхнувшись обратно на шерстяной спальник. – В любом случае, я счастлива, что ты смогла меня понять. Другие бы не поняли.

– Ты видела его после этого?

– Нет. Когда? Я же только сегодня очнулась.

Мелани с самодовольным видом легла на звериную шкуру:

– Это все так просто не кончится, я уверена. Он еще придет.

– С чего ты взяла? – я повернулась на бок, чтобы быть к ней лицом.

– Подумай сама. В тот вечер в нем что-то сломалось – любой Охотник в здравом уме никогда бы не спас человека, и, в каком бы тот ни был состоянии, попытался бы его прикончить. Но этот твой «друг» – нет, он не такой, он доказал это своим поступком. Если он так себя ведет, можно предположить, что ему плохо среди других, которые бессердечно убивают людей. Он, сам того не понимая, стал чужим среди своих, изгоем, и обратно пути у него уже нет.

Я искренне удивилась таким смелым речам подруги:

– Ты говоришь очень умные вещи. Как-то это…

– Я была любимицей старейшины, – неловко перебила она меня. – И через несколько месяцев должна была стать хранительницей легенд и традиций. А после смерти старейшины я могла бы была занять место лидера во главе общины, встав на его место. Мне свойственно принимать сложные решения и изредка умничать. – Девушка грустно улыбнулась. – И прости, что сорвалась на тебя.

– Ничего Мелани, все хорошо, – я дружелюбно подмигнула эльфийке, убедившись, что все вернулось на свои места. – Но почему ты раньше не говорила мне про положение в своей общине?

– Мне кажется, что каждый из Сопротивления что-то скрывает. Я более чем уверена, что даже у Колонние’ра есть темные тайны, которые он бережет как зеницу ока.

Мы замолчали, отвлекаясь на собственные думы и слушая песни стрекочущих насекомых под звук шагов ночного караула. Мелани пододвинула к себе лампу и погасила ее. Разговор был закончен. А я забралась под теплую шкуру практически с головой – на улице резко похолодало. Девушка у противоположной стены сделала то же самое и повернулась ко мне спиной.

– Эльтрина, – через какое-то мгновение еле слышно произнесла Мелани, так и не поворачиваясь.

– Что? – я подумала, что мне это послышалось, но девушка повторила фразу чуть громче:

– Эльтрина – это мое настоящее имя.

* * *

Прохладным утром на рассвете в лагерь вернулся небольшой отряд уставших и голодных воинов во главе с Клаудом, который как всегда бы не в настроении. А я все думала, куда же подевался этот белобрысый хмырь? Надежда на то, что его нечаянно сожрали волки, не сбылась. И очень жаль. А то я уже понемногу начала привыкать к этому безмятежному спокойствию без его отвратительной физиономии.

Коннор, как оказалось, тоже отправился с братом в небольшую экспедицию, и, завидев меня, тут же спрыгнул с лошади, крепко сжав в объятьях.

– Новости неутешительные, – прошептал он мне на ухо. – Эти твари что-то готовят у торгового тракта, совсем близко, но мы так и не поняли, что именно… И я очень рад, что с тобой все в порядке, – быстро добавил юноша каким-то очень заботливым тоном.

– Я тоже рада, что ты здесь, – это было единственное, что мне осталось ответить.

Клауд с каменным лицом прошел мимо, демонстративно одергивая дорожный плащ. Это вызвало во мне бурю эмоций. Ведь раньше он всегда вставлял свое колкое словечко, где только можно, и никогда не оставлял мои действия без своих циничных комментариев.

– Он в порядке? – вместо нормального голоса у меня получился некий хрип, и Коннор выпустил меня из объятий, понимая, что не рассчитал силы.

Ровно встав на землю, я молча проводила рослого мужчину в капюшоне взглядом до ряда плотно поставленных палаток. После того, как Клауд совсем скрылся из виду, юноша тихо ответил:

– Не уверен, но ему запретили докапываться к тебе во избежание проблем.

– И он слушается? – вдруг воодушевилась я. – Кого же я должна за это благодарить?

– Эрику, – весело произнес юноша, растягиваясь в ехидной, уже такой родной улыбке. – Жаль, ты не слышала их разборки. Это было нечто! Весь народ собрался возле ее шатра посреди ночи и молча слушал, как они друг на друга орут. Ты пропустила такой цирк!

– И чем все кончилось? Она треснула ему по голове? Как у него хватило смелости вступать в спор с этой женщиной? – я подошла к Коннору, и, встав на цыпочки, прошептала ему на ухо. – Эрика же может просто-напросто голову откусить и даже не подавиться!

Парнишка повеселел еще больше после моих слов:

– Он выбежал оттуда весь красный и злой как черт! – так же прошипел он мне на ухо, чтобы не привлекать особого внимания проходящих мимо имперских солдат, которые и так уже на нас косо глядели. – Клауд расталкивал всех на своем пути, пытаясь выбраться из смеющейся во весь голос толпы. О, ты не видела его лицо, когда он понял, что все слышали их разговор. Это было шедеврально, я этого никогда не забуду. И буду припоминать ему до конца жизни! Ведь такова обязанность младших братьев, я прав?

– Бесспорно! – хихикнула я и отстранилась от юноши.

Как же я все-таки обожала этого паренька. Жизнелюбие из него хлестало через край, отчего весь мир приобретал какие-то более приятные и светлые краски. Во всем он находил только хорошее, заражая своим вечным оптимизмом всех окружающих.

Под наш обоюдный смех сбоку незаметно появилась Мелани, вся потрепанная, снова с заплаканным лицом и с синяками недосыпа под глазами. Из-за спины у нее торчал симпатичный деревянный лук с колчаном стрел наперевес. Похоже, она собралась в очередную вылазку на целый день.

Завидев девушку, Коннор в момент оказался возле нее, изумленно оглядывая:

– Мел, плохо выглядишь, что случилось?

– Тот же вопрос я могу задать и тебе, – как-то совсем грустно произнесла эльфийка, поправляя кожаный нагрудник на многочисленных ремнях. – Еще двое из моего клана. Скорбь меня не оставляет, – пояснила она.

– Сочувствую, – парнишка, не задумываясь, обнял ее, как в прошлый раз, но Мелани это опять только напугало. Кажется, она никогда к такому не привыкнет.

Девушка испуганно смотрела на меня из-за его спины, но ничего не предпринимала и не пыталась вырваться. Коннор что-то ей там нашептывал, а я, как бы мне ни хотелось, не могла ничего расслышать. Наверное, это были слова утешения, отчего огромные зеленые глаза Мелани становились все более печальными и заблестели слезами в лучах восходящего оранжевого солнца. Однако же люди, проходившие мимо нашей троицы, пожирали эту сцену взглядом. Зависть или недоумение отражались на их лицах?

Коннор отошел от девушки с милой лучезарной улыбкой, и она сквозь слезы улыбнулась ему в ответ. Я не знала, насколько эта миловидная улыбка была искренней, но юношу она точно убедила.

– Может, не пойдешь сегодня на охоту? Ты еще не совсем оправилась от этого… события.

– Я в порядке, – произнесла она, вернув в голос прежнюю уверенность, и сморгнула с ресниц жемчужные слезы. – Мне нужно развеяться, развлечься, в последний раз. И Хасса…

Мелани повернулась в мою сторону и совсем серьезно сообщила:

– Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

– Ты зовешь меня на охоту? Куда? Зачем? – удивленно пробормотала я.

С каждым новым днем девушка поражала меня все больше. Это было очень странное предложение, ведь в самом начале она говорила, что охотиться может только со своими соплеменниками и братьями по крови.

– Ты же Меритор’и, – напомнила она мне и зашагала в сторону охранных ограждений. – Я буду где-то около Иркун. Ищи меня там. А пока у тебя есть время на сборы!

– Зачем, Мелани? – крикнула я ей вслед, но девушка ничего не ответила и просто скрылась в далеких зеленых кустарниках.

Так называемый «Иркун» находился где-то в пятнадцати минутах ходьбы от нашего лагеря, а может и чуть дальше. Это были огромные одинаковые валуны, торчащие из земли, словно трезубец, с вырисованными странными надписями и рисунками, переливающимися в солнечных лучах ярко голубым, будто магическим сиянием. Камни были своеобразной угловатой формы и вытягивались метров на семь в высоту, завораживая своим величественным видом, невольно заставляя каждого прохожего думать о вечном. Они стояли на том месте, где заканчивался густой лес, скрывающий Сопротивление от вражеских глаз, и начинался резкий спуск в болотистые степи бескрайних равнин, открывая перед путниками отличную, волнующую душу панораму до самого горизонта.

Почему именно «Иркун»? Ха-х. Я долго не могла понять. Но как мне потом объяснила Джун, этот «трезубец» был единственной реликвией, оставшейся от одного из древних городов гномов, когда-то стоявших в этих местах.

Это было довольно неожиданно, но после появления на сцене остроухих эльфов я уже ничему не удивлялась, даже если бы мне рассказывали про маленьких леприконов, которые воруют по ночам левые носки.

Гномы – так гномы.

Эти существа по рассказанным мне легендам несколько тысячелетий назад почему-то ушли под землю и бесследно пропали, оставив за собой, по сути, целую цивилизацию: механизмы, технологии, хозяйство, имущество, целые города.

И никто из существующих ныне людей до сих пор не мог понять, почему несколько миллионов гномов одновременно спустились в пещеры во всех уголках мира. Все входы и выходы оттуда они намертво запечатали за собой громадными заслонами, и через десятки лет адамантовые плиты заросли травой, скрываясь от глаз живущих на поверхности существ.

В прошлом Согхат принадлежал им, и даже тот самый Элювилен – столица – был построен их руками. Наверное, это был последний не разрушенный временем город, полностью вырубленный из камня по особенной древней технологии. Огромные и неприступные стены шириной в десятки метров, внутренняя стена, ничуть не уступавшая внешним, отделяющая бедняков от богатых, и, конечно, поражающий воображение дворец, исписанный синими рунами, с множеством башен и длинными навесными мостами на ржавых и толстых цепях.