Текст книги "Морган: человек с тысячей лиц"

Остальным людям, похоже, на лишнюю пару ушей было плевать: они даже внимания не обратили на это плохо замаскированное «подслушивающее устройство», и юноша просто вошел внутрь, встав у самого входа.

– Обезумев от ужаса, я побежала… Очень долго бежала и не знала, сколько времени прошло с тех пор. Разбойники отстали от меня быстро, но обратно я вернуться уже не могла, и пришлось скитаться в поисках чего-нибудь. Мне казалось, что это все один очень страшный и неправдоподобный сон…

– Это объясняет твой вид, – то ли оскорбила, то ли одобрила меня Эрика. Но, судя по ее резкому тону голоса, напрашивался скорее первый вариант.

За спиной сэра Алана внезапно нарисовался Клауд. Я даже и заметить не успела, как он вошел в шатер.

– А дальше? – поинтересовалась женщина.

– Вчера вечером я заблудилась окончательно и случайно наткнулась на вашего сбежавшего Охотника, которого искал Коннор с братом.

По толпе вновь покатился шепот.

– С этого места поподробнее, – в карих глазах Эрики загорелся нездоровый огонек, словно какая-то одержимость полностью одолела ее. – Я слушаю.

– Он лежал полумертвый, как вдруг около него появилось двое, – краем глаза я заметила, как Клауд недоверчиво сощурил свои холодные глаза, что заставило меня тут же замолчать.

– Кто? – воительница вдруг напомнила мне хищника, готового к прыжку.

Я почувствовала, что начала постепенно продавливаться под ее влияние:

– Охотник, и еще огромный такой – Тал.

– Это правда?! – возбужденно и совершенно неожиданно воскликнула Эрика, ища поддержки у молчаливого следопыта вставшего рядом с ней. Этот вопрос скорее относился к нему, нежели ко мне.

– Да. Я видел огромные следы, но и мысли не допускал, что это может быть столичный страж. Теперь они выходят за стены города. Сомнений нет, – он произнес это так гадко, будто читал этикетку на туалетной бумаге: безразлично, словно это его совсем не касалось.

– Это несколько осложняет дело. Продолжай, девочка, – подбодрила меня «железная леди» уже более теплым тоном, давая понять, что ее надежды несколько оправданны.

Я обвела публику взглядом, задержавшись на кучерявом пареньке, который не спускал с меня глаз, и уже более храбро продолжила:

– Бритоголовый Охотник схватил раненого и что-то насильно запихнул ему в рот, после чего тот задохнулся… – без запинки ответила я, так и не успев закончить предложение, так как на меня сразу же вдруг посыпался град вопросов, словно люди разом обезумели и потеряли над собой самообладание:

– Они теперь убивают своих?!

– Охотник успел что-нибудь сказать им перед тем, как его убили?

– Тал в лесу?! Это немыслимо!

– Я не верю в это!

– Всем молчать! – Эрика с силой ударила латным кулаком по столу так, что все бумаги, лежавшие на нем, тут же разлетелись в разные стороны, а кричащие люди мгновенно заткнулись, застыв по стойке «смирно» от ее властного голоса.

После небольшой паузы, разряжая напряженную атмосферу, женщина вновь обратилась ко мне:

– Ты не видела, что именно они дали Охотнику?

– Нет. Было темно.

– Охотник успел с ними поговорить перед смертью? – повторила вопрос сэра Алана черноволосая воительница.

– Он харкал собственной кровью и как-то был не в состоянии говорить. Я наблюдала за ним с небольшого расстояния.

– Тогда это все бессмысленно. У Охотника были ценные данные, – она на секунду задумалась, в точности как Коннор в лесу. – Ты уверена, что он был мертв?

– Определенно. Он очень естественно задыхался, а потом так же естественно, как кукла, обмяк в руках огромного Тала.

Эти новости так ошарашили женщину, что та и вовсе забыла про свой главный вопрос. Ей уже явно было неинтересно слушать про потерянный аванпост – другие тревожные думы накрыли ее с головой.

– Понятно… – Эрика погрузилась в размышления и подошла к выходу. Выглядела она взволнованно – явно вела активный внутренний монолог.

– Коннор, Клауд! – рявкнула женщина через плечо несколько резче и грубее, чем ожидалось. – Девочка теперь на вашем попечении. Найдите ей какую-нибудь одежду и покажите, где можно вымыться. И еще отведите ее к Джун, пусть она посмотрит, что делать с ее раной на голове. Я вас буду ждать здесь.

Быстрым шагом «железная дева» вышла из шатра вместе со своей свитой и с сэром Аланом, оставляя нас наедине.

То, что произошло дальше, меня напугало сильнее, чем вчерашний бритоголовый убийца. Услышав свое имя, Клауд взбешенно вылупился на брата своими серыми глазищами и моментально искривился в зловещей гримасе. В его взгляде был только гнев и более ничего – лишь обжигающая жгучая ненависть.

К самым страшным опасениям, седовласый воин потянулся к рукояти кинжала (боковым зрением я увидела, как Коннор, занервничав, медленно стал отступать назад), но вдруг остановился, даже не дотронувшись до оружия. Он опять переменился в лице, и, выдохнув, просто провел рукой по свалившимся на его лоб волосам.

– Это ты во всем виноват! – неожиданно гаркнул Клауд на брата и рванул вслед за Эрикой, шепча гневные ругательства себе под нос.

– Что это было? – спросила я у побледневшего юноши, который так и смотрел в одну точку – на место, где только что стоял наш потенциальный убийца.

– Очередной срыв. Он просто не хотел быть в этом замешан, – шепнул в ответ тот.

– Так постоянно?

– Он бесится, как только меня видит, – Коннор обернулся и поднял на меня грустные глаза. – Добро пожаловать в лагерь Сопротивления, Альма.

* * *

Джун оказалась очень милой и жизнерадостной женщиной, но с очень раздутым самомнением, всячески восхвалявшей себя, словно вокруг ее персоны вертелся весь мир. Она, не умолкая, рассказывала о своих способностях ясновиденья и целительства, без которых беженцы давно бы погибли, а я скромно улыбалась и помалкивала, скрывая собственное мнение на этот счет.

Женщина, как и многие здесь, занимающие в лагере важные посты, была немолода: смуглокожая, курносая, с множеством мимических морщин и темными волосами подвязанными синим платком, она походила на цыганку, как внешне, так и создаваемой в шатре обстановкой. Меня окружали свечи, потрепанные старые книги, декоративные блестящие безделушки, постель из звериных шкур, котел в темном углу, карты, сложенные стопкой (кажется, игральные), и стеклянный синеватый шар на столе (хотя она меня до последнего уверяла, что он из чистого хрусталя!).

Чем больше она говорила, тем меньше я ей верила. И вскоре, устав от болтовни, такой же бесполезной и пустой, как назойливое жужжание комара, я начала слушать гадалку в пол-уха, погружаясь в собственные тяжелые думы. В какой-то степени я чувствовала себя потерянной – не знала, что мне делать и куда идти; где спать и у кого просить одежду. Не знала я теперь и того, как мне избегать новых встреч с Клаудом, который возымел все шансы сместить бритоголового Охотника с пьедестала самого страшного существа из моих кошмаров.

«И почему он меня так невзлюбил?».

– Да потому, деточка, что он не хочет лишних забот и проблем, – ответила колдунья на мой мысленный вопрос.

Я тут же вернулась к реальности и вопросительно посмотрела на женщину, которая как ни в чем не бывало курила трубку, постукивая длинными элегантными пальцами по столу. Она медленно отвела в сторону ехидный взгляд, заметив мое замешательство, и только едкий табачный дыб кружил вокруг нее хороводы.

– Я же не говорила ничего вслух, верно? – поинтересовалась я, виновато осознав, что даже не заметила, когда собеседница вдруг перестала говорить и села за стол напротив меня.

– Верно. Мне просто надоело смотреть в твои пустые глаза, и я решила покопаться у тебя в голове. Старый трюк – но действенный, – улыбнувшись, гадалка вновь поднесла трубку к губам и сладко затянулась дымом.

– Вы читаете мысли? Как это у вас получилось?

– Ты все равно не сможешь этому научиться, деточка, – отрезала она и тут же перевела тему. – И пока ты сидела, я успела осмотреть твою рану – все в порядке. Я думала, что будет хуже. На ночь просто выпей моего отвара, и приложи компресс – тогда утром все как рукой снимет.

Женщина встала с места и наклонилась ко мне, выставляя напоказ глубокое декольте. В ее свободной руке я заметила промелькнувший в свете свечей маленький стеклянный сосуд, который уже через мгновение оказался у меня в ладони.

– Спасибо вам, – вежливо произнесла я, настороженно уставившись на склянку с зеленой густой жижей. – Но… Это точно можно пить? – меня больше отпугивал не цвет, а схожесть содержимого с пожеванными кем-то водорослями.

– На вкус чуть-чуть горчит, а так ничего особенного.

Заметив возникшее отвращение на моем лице, она жизнерадостно воскликнула:

– Расслабься, дитя! Не отравишься. Уже многие люди пили это и ничего – остались живы, – с этими словами дым из ее рта вылетал как из трубы паровоза. – Хочешь, погадаю? Твой друг придет еще не скоро.

– Всегда мечтала узнать свою судьбу, – я пододвинулась поближе к круглому столу, заглядывая в шар, в котором танцевали вальс отражения маленьких огоньков пламени – уж очень было интересно, сможет ли местная ведунья открыть тайну моего происхождения, проведя параллели между прошлым и будущим.

Джун растянулась в озорной улыбке:

– С тобой приятно общаться, – женщина вновь присела напротив меня, и, помешав старую колоду, с азартом начала раскладывать карты.

Я думала, что это меня хоть как-то развлечет, поднимет настроение, но как по волшебству сползающая улыбка с лица ясновидящей развеяла мои надежды – оно потемнело от тревоги как весеннее небо перед грозой. С каждой новой выпавшей картой морщины на лбу гадалки становились все более и более глубокими, а карие глаза – серьезными и холодными:

– Давно я такого не видела, – озадаченно шепнула та и поймала мой взгляд. – В опасную игру ты играешь, деточка.

Женщина опять затянулась табаком, откинувшись на спинку кресла.

– Непонятно, судьба это, или же случайность, – она на несколько секунд замолчала, водя рукой по картам, изучая, рассматривая, выкладывая другие. – Я четко вижу три пути.

Джун подняла руку с тремя выпрямленными пальцами, как бы в доказательство своих слов:

– И, ступив на один из них, ты уже не сможешь повернуть назад. Будь осторожна с предстоящим выбором, – она снова поднесла трубку к ало-красным губам. – Первый путь…

– Альма?! – жестоко перебив гадалку, внутрь влетел взъерошенный Коннор. – Можем поговорить?

Цыганка поморщилась от проникших в ее мистический полумрак красных, солнечных лучей заходящего солнца:

– Опять без разрешения, молодой человек?

– Простите, мадам, – взволнованно побормотал он, запинаясь. – Но это очень важно!

– А как же…? Это не может подождать? – я серьезно указала Коннору на стол с картами: мол, мы заняты, но он только отрицательно мотнул головой.

Гадалка скривилась в невеселой ухмылке и раздраженно щелкнула ногтями по поверхности стола, не отрывая взгляда от потрепанных карт, сложенных полукругом.

– Ладно, беги деточка, – безразлично произнесла она, выложив пред собой еще одну карту. – А вас, юноша, я попрошу больше так не врываться. Ты же не хочешь, чтобы у тебя одним прекрасным утром выросли ослиные уши?

– Нет, мадам, – спокойно и мягко ответил он, явно выразив почтение.

– Тогда идите, – нехотя разрешила смуглая женщина, ещё раз щелкнув пальцами. – И, Альма, прошу, не забудь отвар.

Снаружи на фоне высоких деревьев разгорался ало-красный закат, накрывая лагерь длинными тенями – приближалась ночь, но беженцы продолжали заниматься своими делами. Выйдя из шатра, я сразу приметила любопытных зевак, с изумлением уставившихся на мою одежду, но не могла услышать их перешептываний из-за создаваемого вокруг шума.

Ничего не объясняя, юноша повел меня вглубь огромного поселения, словно выискивая кого-то среди толпы.

– Я, кажется, знаю, где ты сможешь переночевать сегодня, – гулко заверил меня он, уверенно и быстро шагая по пыльной дороге.

– И где же? – вопрос, сорвавшийся с моих уст, получился каким-то уж очень саркастичным.

– Это зависит от того, кто согласится тебя к себе впустить, – холодно заметил Коннор.

– Да я могла бы как-то…

– Не спорь, я сам найду тебе крышу над головой, – резко прервал меня тот, все так же сосредоточенно изучая проходящий мимо люд.

Что-то в его поведении было не так – парня будто подменили. Создавалось ощущение, что между нами внезапно образовалась стена недоверия и непонимания.

– Можно вопрос? – меня насторожила такая разительная перемена. Я выжидающе посмотрела на юношу, и тот, недовольно скривившись, покосился на меня:

– Ну.

– Зачем ты все это делаешь? Это же явно не просто так, за «спасибо». Нет, конечно, я тебе очень благодарна, но все же…

Коннор чуть заметно улыбнулся, но не так искренне, как утром:

– Просто люблю делать людей хоть чуточку счастливее.

– Я к тому, что каждый человек всегда преследует собственные цели и интересы. По-другому не бывает, – размышляя вслух, моментально добавила я, и парень чуть раздраженно цокнул языком.

– Ты не права, – на этом юноша замолчал, недвусмысленно намекая, что разговор закончен. Что-то в нем переменилось. Он так ни разу и не встретился со мной взглядом, стоило нам выйти от Джун – явно чего-то недоговаривал.

Мое внимание привлекла пробегающая мимо низенькая девушка в белоснежном развевающемся одеянии. Внешне, мне показалось, она уж очень сильно чем-то отличалась от остальных, и дело было даже не в идеально-утонченных чертах лица или белокурых вьющихся волосах, а в чем-то совершенно ином.

Я молча терялась в догадках, провожая взглядом ее быстро двигающуюся фигуру, но как только она скрылась за нашими спинами, у меня словно дыхание перехватило – я все поняла:

– Среди вас эльфы?! – меж идеально уложенных локонов торчали неестественно острые уши.

– Что? – Коннор вдруг завертелся как сумасшедший, будто только что очнулся ото сна. – Она-то мне и нужна! – и бегом кинулся за ней, проталкиваясь меж людей. Я слышала только удаляющийся его взволнованный голос: «Мелани! Подожди!», после чего тот совсем пропал из виду за чужими спинами, оставив меня одну.

Какое-то время я не знала, что делать. Обескуражено стояла посреди тропы, мешая проходящим мимо беженцам, после чего не раздумывая повернула в сторону шатра гадалки, решив узнать побольше о своем смутном будущем в империи Согхат, но этот план не удался – кто-то сильно ухватил меня за запястье. Рефлекторно обернувшись, я вновь увидела запыхавшегося Коннора, а рядом с ним ту самую белокурую эльфийку – она даже двигалась по-особенному: более плавно, чем люди. Огромные зеленые глаза изучающе смотрели на меня.

– Это Мелани, – представил юноша остроухую девушку, и она, не меняясь в лице, почтительно поклонилась.

– Альма, – не медля, я в точности повторила этот жест, почувствовав себя неловко, но, подняв голову, заметила доброжелательную улыбку на лице эльфийки – она оценила мою неуклюжесть.

– Пустишь ее к себе? Ну, пожалуйста. Всего на несколько дней. А дальше я что-нибудь придумаю, – юноша почему-то сильно волновался, начиная запинаться на каждом слове. Уверенность его таяла на глазах, поглощённая смущением, и мне показалось, что девушка вот-вот ответит резким отказом, но Мелани, немного помолчав, лишь причудливо дернула подбородком:

– Я не привыкла делить свое жилище с людьми, – голос ее был мелодичный, звонкий, завораживающий, чуточку пугающий своей неестественной чистотой, сравнимый, наверное, только с переливающимися звуками нескольких колокольчиков. Я также сразу же обратила внимание на ее странный мурлыкающий акцент и то, как она бережно произносит каждое слово, стараясь его коверкать как можно меньше.

– Хотя бы ради меня, – Коннор совсем залился краской, растянувшись в улыбке идиота.

Девушка-эльф ласково улыбнулась ему в ответ, а затем посмотрела на меня с той же добротой:

– Ладно, будешь жить со мной. При условии, конечно, если не будешь трогать мои вещи и найдешь чистую одежду. Я не люблю грязь, но вижу, ты человек хороший, и, может быть, мы с тобой договоримся, – она опять повернулась лицом к смущенному мальчишке. – Ради тебя, Колонние’р.

Не прошло и секунды, как тот неожиданно на радостях стиснул девчушку в объятьях; ни она, ни я, не были готовы к такому повороту событий. Эльфийка лишь дернулась от испуга и удивления, но отталкивать благодарного друга не стала, и лишь легонько похлопала его по плечу своей маленькой ручкой.

– И как расценивать этот жест? – недоумевая, спросила она, как только паренек отступил назад.

– Как благодарность. Если что-нибудь понадобится, ты только намекни, – выпалил Коннор и вновь вопреки всем моим ожиданиям двинулся куда-то прочь, будто бы меня тут и не было.

Чувство обиды на него застряло комом в горле: я не понимала, почему он так поступает и зачем, и главное – я не знала, как объяснить его поведение самой себе.

Мелани торопливо отвесила мне чуть заметный поклон, и сразу, как Коннор, растворилась в толпе беженцев, оставив меня одну посреди дороги мешаться прохожим на пути.

* * *

Стемнело, а я все еще пыталась найти Коннора средь незнакомых мне людей – шаталась по оживленным тропам лагеря как неприкаянная, пока не признала собственное поражение, и не вернулась к тому месту, откуда начинала поиски.

Не зная, куда дальше податься, я присела на заколоченный ящик возле шатра Эрики, вслушиваясь в ночную тишину, отдаленные разговоры стражников и «пение» ночных хищников с трепетанием сверчков в невысокой траве.

Ночной холод пробирал до дрожи, и я очень жалела, что вчера где-то в суматохе потеряла свой шарф. Мерзлый ветер буквально пронизывал до костей, и накинутый на голову капюшон толстовки нисколько от него не спасал.

К этому времени многие мятежники уже видели сны, и меж палаток бродили только звенящие латами рыцари, охраняющие их покой. Мне вот вдруг стало интересно: неужели прямо в этот момент по лесу рыщут Охотники, пытаясь найти кого-нибудь? Или они по ночам спят как нормальные люди?

Я исподлобья взглянула на бледное ночное светило, закрытое тонкой пеленой серых вьющихся облаков, и отрешенно выдохнула. Красота. Я никогда не видела таких ярких и выразительных звезд над своим городом.

И тут в шатре «железной леди» у меня за спиной раздался негромкий звук, будто бы звякнуло что-то железное, и тихий женский голос разъяренно произнес:

– Да ты не понимаешь! Я чувствую себя пастухом, который пытается спасти от волков бестолковое стадо!

Я поморщилась в непонимании, насторожилась – мне казалось, что рыцарь-командор Эрика давно отдает приказы в царстве Морфея, ведь, когда я проходила мимо чуть приоткрытого полога, внутри не горело ни одной свечи.

– Я вижу этих волков, слышу, как они окружают нас, клацая зубами, но ничего не могу поделать! – опять озлобленно прошептала она, но уже немного ближе.

«Сама с собой разговаривает?» – в недоумении я соскочила с места и, сделав несколько еле слышных шагов, остановилась около входа в шатер, пытаясь получше расслышать странный разговор (или монолог?) о беженцах.

Любопытство – не мой лучший друг, но и не враг. Особенно в ситуации, в которой пришлось оказаться. Любая крупица знаний могла стать ключом к выживанию. Кто владеет информацией – тот владеет многим.

Полог был все также одернут, и сквозь небольшую щель, при тусклом свете зажжённой внутри лампады, я увидела четкий силуэт, маячивший из стороны в сторону. Эрика, теперь уже без доспехов, в чем-то безразмерном, напоминающем платье, устало приложила руки к лицу. Меня удивил ее беззащитный вид – если при свете дня она представляла собой машину для убийств, то сейчас стала обычной женщиной – тонкой и хрупкой, какими в лагере были все. Темные волосы струились по её плечам, оттеняя бледную кожу. Единственное, что выдавало воинственную натуру «железной леди» – это рост, который не спрячешь под иллюзией женственности.

И разговаривала она не сама с собой. Чуть поодаль, на грани с полумраком, я заметила мужчину, лик которого трудно было разглядеть из-за сгустившихся теней.

Переминаясь с ноги на ногу, пришлось затаить дыхание, соблюдая осторожность.

– Так давай исправим ситуацию, – незнакомец покачнулся и потер ладони. Я узнала бархатистый голос сэра Алана, и тут же прилипла ухом к чуть влажному и шершавому полотну «командного центра».

– Как?! – взорвался в непонимании женский голос, чуть ли не соскользнув с шепота на крик. – Нам нужно идти на север, чтобы освободить порт для кораблей союзных войск! Но та территория прочесывается ежедневно – Охотники прячутся за каждым поворотом и под каждым кустом! А с таким стадом бесполезных людей, не умеющих держать в руках оружие, нас быстро найдут и сотрут с лица земли!

Эрика заметно нервничала, и мне оставалось ей только посочувствовать. Даже с такого большого расстояния, разделяющего нас, я видела, как дрожь пробегала по всему ее телу, словно эклектический ток.

От неуместной картины слабости рыцаря-командора во мне разыгралось приятное и необъяснимое чувство злорадства. Я будто бы спрашивала себя: «куда же делось холодное равнодушие и рассудительность этой сильной и жестокой женщины?»

– Так еще и эти Талы, бродящие по лесу! Ты же все слышал сам! – возмущенно продолжила леди-рыцарь. – Это в сотни раз ухудшает наше положение! Ты это понимаешь?! Стоит нам только оступиться, и все пропало!

Мужчина обреченно вздохнул:

– У меня есть одна идея.

– Я слушаю, – Эрика тут же замерла на месте и выжидающе уставилась на сэра Алана, который, я заметила, тоже был в потрепанной крестьянской одежде вместо металлической «сбруи» стража.

– Ты не думала, что беженцев можно увести к восточному порту Доргала и там же встретить корабли? – спросил он у нее без капли сомнений и тревоги, отчего женщина разозлилась еще больше, оторопело взмахнув руками:

– Идти через всю империю по восточным землям – чистой воды самоубийство! И даже если послать ястреба с запиской, изменяя место встречи, военные корабли не пройдут через рифы возле Доргала! Тем более, с чего ты взял, что этот город сейчас не осаждается Охотниками, как все остальные? Оттуда не было никаких вестей!

– Именно поэтому я более чем уверен, что там все тихо и спокойно. Если бы Доргал пал, нам бы сразу об этом сообщили, – улыбнувшись, мужчина горделиво поднял голову, будто бы в подтверждение своих слов.

– В любом случае нам надо уходить, – Эрика в мгновение ока оказалась возле карты Империи, которую тут же закрыла ее огромная тень. – Эти отродья разгромили лагерь Кристофа, и мы – на очереди.

Рыцарь-командор взяла чернильную склянку со стола, и каким-то маленьким предметом начала вырисовывать причудливые линии на ветхой, пожелтевшей карте.

– Неужели ты снова спасешь наши задницы, м-м? – немного посмеиваясь, сэр Алан встал за спиной «железной девы». – Я весь во внимании.

– Если ты так уверен, что Доргал еще не тронут – то пусть будет так. Завтра, как только взойдет солнце, мы расскажем людям всю правду. Пускай делают выбор, служить родине или спасать свою шкуру.

– Я не совсем понимаю.

Эрика повернулась лицом к рыцарю, положив свободную руку ему на грудь:

– О, Алан, ты знаешь меня дольше, чем кто-либо, и ты, как никто другой, должен понимать все мои помыслы. Завтра мы разделимся на два лагеря, как…

– Стой, стой, стой! Ты хочешь разделиться? Зачем?! Какой от этого толк?! – отстранившись от «железной девы», затараторил мужчина, но Эрика быстро заставила его замолчать, нежно коснувшись пальцами лица.

– Не паникуй раньше времени и слушай, – она вновь повернулась к карте, но уже с явным азартом в блестящих глазах. – Восточные земли – опасные топи, но так или иначе, сейчас свободны, учитывая, что Охотники Аластора удерживают позиции возле северного порта.

– Чего ты хочешь? – все так же не понимал сэр Алан, сделав несколько шагов к собеседнице и разрисованной карте.

– Ты сможешь увести людей к Доргалу! – воскликнула она. – Беженцы, не умеющие постоять за себя, будут для нас обузой, уязвимым местом, а нам нужна армия – ударная сила! И еще здесь как никогда важна численность: чем нас меньше, тем труднее обнаружить.

– Думаешь, так будет правильно? – холодно, как-то с недоверием поинтересовался рыцарь.

– А ты хочешь повести всех этих людей на верную погибель?

– Нет. Я понял твою мысль.

– И что будем тогда делать? – лукаво спросила она у своего собеседника, резко повернувшись к нему через плечо.

– Ты права, – немного подумав, согласился мужчина, заявив об этом совершенно ровным тоном, словно ему предлагают прогуляться по парку, а не направиться незнамо куда через войска врага. – Завтра дадим людям право выбрать: пускай уходят или остаются по собственной воле. А дальше, если мы пойдем вот этим путем, – сэр Алан встал возле Эрики и медленно повел пальцем по карте, задевая маленькие нарисованные чернилами кружки. – То соберем разведчиков в этих двух квадратах со всех аванпостов. Нам понадобится защита в пути.

– Если вы будете держаться Скрытой тропы, останавливаясь только по ночам, то через две-три недели сможете достигнуть восточного порта и посадить людей на корабли, – весело добавила темноволосая женщина. – Я пошлю несколько отрядов, чтобы они прикрыли вам тылы от Охотников, пока вы не исчезнете за перевалом Змеиных гор.

– А дальше мы соберем в Доргале людей способных сражаться и быстро вернемся обратно вдоль побережья на рыболовных судах до северного порта Даултан.

– Быстро соображаешь, – женщина снова повернулась лицом к сэру Алану и, взяв за руки, притянула его к себе. Она больше не была взволнованна или напугана – настроение ее приобрело совершенно другой оттенок.

– Я буду скучать по тебе, – прошептала она, и меня буквально отбросило от шатра на протоптанную дорогу.

Ответа седеющего война я не расслышала, понимая, что больше здесь делать нечего, и потихоньку ноги сами повели меня в сторону палатки Джун – я не знала, к кому еще обратиться, кроме нее. Покрывшаяся инеем трава хрустела под ногами, когда я проходила мимо ряда тихих палаток, сооруженных из подручных материалов – ничто не предвещало беды, но тут неожиданный звук, похожий на взмах огромных крыльев, заставил меня вздрогнуть:

– Альма? – окликнул меня до боли знакомый голос, и я испуганно крутанулась на месте.

Коннор неторопливо шел по боковой тропинке, сокрытой ночным полумраком, держа в руках небольшой сверток с каким-то тряпьем:

– Я вот нашел тебе кое-какую одежду, надеюсь, она подойдет, а…

– Что происходит? – не давая ему договорить, откровенно спросила я и, кажется, правильно сделала: после этих слов Коннор моментально сменил беззаботно-доброжелательную улыбку на кислую и злобную мину. В этот момент его внешнее сходство с Клаудом нельзя было оспорить – даже взгляд его приобрел те же оттенки холодного льда.

– Ты точно хочешь об этом поговорить? – бесстрастно пророкотал он.

«И тон тот же сдержанный и грубый» – отметила я про себя, не понимая, чем успела провиниться перед юношей за один день знакомства.

– Да, давай разберемся прямо здесь и сейчас, – голос не дрогнул, но руки невольно сжались в кулаки.

Парень устало вздохнул:

– То, что ты говорила там, у Эрики – это все вранье. Может ты и смогла их провести, но меня – нет. Я не такой тупой.

Его слова резанули больнее ножа – внутри у меня что-то екнуло и похолодело. Все мои мысли можно было прочитать по окаменевшему лицу.

– Как ты узнал? – прошептала я, еле сдерживая слезы.

Юноша не удостоил внимания мои мучения и так же агрессивно продолжил:

– Мы с Клаудом все детство жили в Вольтерне. Я точно знаю, как выглядят, двигаются, пахнут, как разговаривают люди из тех мест. У них определенные повадки, наречия, а у тебя нет даже легкого акцента. Как ты это объяснишь? – убедившись, что ни кто нас не подслушивает, он продолжил. – Давай так, если ты хочешь продолжить наше общение, то просто скажи правду. Я на дух не переношу такой наглой лжи.

– Ты не сможешь поверить мне, – выпалила я, чувствуя, как кровь закипела в жилах. Холод ночи пропал, уступая место необъяснимому жару. У меня запылали щеки.

– Я попробую, – Коннор еще больше надулся. – Давай отойдем, – чуть ли не одними губами проговорил юноша, так как в палатке рядом послышался шум.

Я молча кивнула в знак согласия, и Коннор поманил меня куда-то вглубь палаточного городка. Второй раз за день начинало казаться, будто бы меня ведут на казнь – ноги не слушались, а во рту все пересохло. Я не знала, что сказать этому мальчишке. Как все объяснить? О жизни в мегаполисе ему рассказывать не стоило – счел бы за сумасшедшую, а об Империи Согхат я знала не больше ребенка, выросшего в этих краях.

И что делать?

Как только стражник с факелом в руке, идущий впереди, свернул с нашей тропы, окрасив ореолом света рядом стоящие шатры, Коннор насторожено замер у деревянной ограды. Место, куда мы пришли, служило беженцам чем-то вроде склада, заставленного деревянными коробками, пустыми повозками, сундуками, бочонками и другой утварью, пригодной для быта.

Юноша присел на одну из коробок и положил сверток с одеждой на колени. Нас освещал только догорающий факел на внутренней стороне стены, но и этого было достаточно, чтобы заметить осуждение в глазах друга.

– Здесь нам никто мешать не будет. Я тебя внимательно слушаю, – произнес он таким тоном, что у меня опустились руки.

– Прошу, только не делай поспешных выводов, – вместо слов получился сдавленный шепот – знала я, что придется выложить все начистоту.

– Постараюсь.

Дрожащей рукой я достала зажигалку из кармана, не представляя, что говорить сидящему передо мной человеку. Импровизация – не более. Я его еще очень плохо знала, чтобы хоть на что-то надеяться. В любом случае, я просто должна была сказать правду, и будь что будет – Коннор сам захотел ее услышать.

– В том месте, откуда я родом, эта вещь есть почти у каждого человека и не играет особой роли, – с этими словами я зажгла маленький огонек пламени, и свет тусклыми бликами заиграл на наших лицах.

И лучше бы я не видела лица своего друга. Стало ясно, что я совершила большую ошибку: лик собеседника в одну секунду вытянулся и побледнел, недавнего безразличия и след простыл, глаза вылезли на лоб – стали еще больше чем у знакомой эльфийки (что было в принципе невозможно), и он, что есть мочи, завопил:

– Ты маг! – воскликнул он так громко, что у меня заложило уши.

Не раздумывая ни секунды, я прописала нервному парню хорошего «леща» по лицу, чтобы он, наконец, заткнулся. Его щека тут же раздулась, приобретая все более характерный багровый оттенок, и он в недоумении уставился на меня (ну хотя бы замолчал!):

– Ты меня ударила! – крикнул он с возмущением, обескуражено прикоснувшись к больному месту.

– Нет! – возразила я и еле сдержалась, чтобы не влепить ему вторую пощечину. – Я всего лишь предложила тебе замолчать, не делая поспешных выводов! Ты сам можешь зажечь огонь.