Текст книги "Блудливое Средневековье. Бытовые очерки западноевропейской культуры"

Голова и сердце

Как пишет Татьяна Мосолкина в книге «Социальная история Англии XIV–XVII вв.», «к браку в городской среде относились очень серьезно и чисто утилитарно – как к способу увеличить состояние, повысить социальный статус, продолжить род…» Но она признает, что для полноценного исследования историкам не хватает источников, а имеющиеся дают разноплановую картину. «Несомненно, материальные вопросы при заключении брака для английских горожан были очень важны. И мнение родителей, безусловно, имело большое значение. Но и чувства молодых людей играли не последнюю роль. Примером могут служить браки в семье лондонских купцов Сели. Средний брат пишет младшему брату Джорджу о предполагаемой невесте для него: «Она интересная молодая женщина: красивая, с хорошей фигурой, серьезная <…> Дай Бог, чтобы это отложилось в твоей голове и затронуло сердце». Сам Ричард некоторое время спустя тоже решил жениться. Причем сначала он несколько раз встретился с девушкой (конечно, не наедине), чтобы выяснить, понравится ли она ему, и, что интересно, понравится ли он ей. И лишь потом он решил встретиться с ее отцом и узнать, подойдет ли он в качестве жениха, поскольку отец девушки был богатейшим человеком в Котсволде».

В тех случаях, когда сохранилась личная переписка, вопросов о том, были ли какие-то чувства между мужьями и женами, родителями и детьми, братьями и сестрами, даже не возникает. Например, письмо жены Джорджа Сели: «Достопочтенный и милостивый сэр, я обращаюсь к Вам со всем почтением, с каким супруга должна обращаться к супругу, и со всей сердечностью, на какую способна, всегда желая Вам процветания, да хранит Вас Иисус. И если сочтете возможным написать мне о ваших делах, я буду очень рада. Прошу Вас, сэр, не беспокоиться, все ваши товары, слава Богу, в безопасности. И как только Вы сможете завершить ваши дела, прошу Вас поторопиться домой». Неизвестно, почему они поженились – по любви ли, из расчета или по воле родителей, но даже если поначалу чувств не было, они, несомненно, пришли потом.

Еще один пример из жизни городской верхушки, то есть людей деловых, богатых и влиятельных: мэр Бристоля и один из его самых богатых граждан, Уильям Кэнинджес, «похоронив жену и исполнив все свои обязанности по отношению к городу (он в пятый раз был мэром Бристоля), ушел в монастырь. Считают, что попытка короля Эдуарда IV найти ему новую жену заставила его оставить свет и принять духовный сан».

Из письма английского торговца шерстью Томаса Бетсона Катерине Рич, написанного 1 июня 1476 года.

Моя дорогая, горячо любимая кузина Катерина, кланяюсь тебе со всем жаром своего сердца. Теперь ты поняла, что я получил посланный тобой подарок, и я испытывал и испытываю истинное удовольствие от него и принял его с радостью; и еще я получил письмо от Холейна, твоего доброго слуги, из которого я понял, что ты находишься в добром здравии и сердце у тебя исполнено счастья. И я горячо молю Бога, чтобы все продолжалось так и дальше, ибо для меня было большим утешением узнать, что он будет беречь тебя, так что помоги мне Иисус. И если ты всегда будешь есть мясо, ты начнешь поправляться и будешь быстро расти и превратишься во взрослую женщину, что сделает меня счастливейшим человеком в мире, даю тебе честное слово…

Я не буду ничего тебе больше обещать, поскольку по возвращении домой я расскажу тебе гораздо больше о том, что между тобой, мной и Господом. И если ты, как настоящая женщина, любящая меня, будешь вспоминать обо мне и хвалить меня всякими разными способами, позволяя мне со всем благоразумием в то же самое время отклонять от себя эти похвалы, как мне больше всего нравится, ради твоего утешения, моя милая кузина, ты поймешь, что с добрым сердцем и доброй волей я приму только половину этих похвал и сохраню их в своей душе; а другую половину с нежной любовью и радостью отошлю тебе, моя милая кузина, чтобы опять же поддержать тебя; и вдобавок я пошлю тебе благословение, которое Богородица дала своему дорогому Сыну. Молю тебя, чтобы ты радостно приветствовала моего коня и попросила его отдать тебе четыре своих года, чтобы ты поскорее выросла; а я, вернувшись домой, отдам ему четыре своих года и четыре лошадиные буханки хлеба в благодарность. Скажи ему, что я молю его об этом. И, кузина Катерина, я благодарю тебя за него, ибо ты очень заботишься о нем, как мне сказали…

И я надеюсь, что ты будешь молиться обо мне; а я буду молиться о тебе и, быть может, не так хорошо, как ты. И Всемогущий Иисус сделает тебя доброй женщиной и дарует многие лета и долгую здоровую, добродетельную жизнь, себе на радость. В большом Кале, с этой стороны пролива, в первый день июня, когда все ушли обедать, а часы пробили девять, и все кричат и зовут меня: „Спускайся, спускайся сейчас же обедать!“ – и какой ответ я им дам, ты давно уже знаешь.

Написанное твоим преданным кузеном, любящим тебя Томасом Бетсоном. Шлю тебе в подарок кольцо.

«Жениться по любви не может ни один король…»

Или может? Насколько права или не права некогда популярная песенка? К счастью, о королях известно больше чем о простых смертных, поэтому можно просто пройтись по списку английских королей XI–XV веков и проверить.

Вильгельм Завоеватель – женился по пылкой любви на Матильде Фландрской и счастливо прожил с ней всю жизнь, несмотря на то, что их отношения начинались с оскорблений, рукоприкладства и отлучения их обоих от церкви.

Вильгельм Руфус – женат не был.

Генрих I – женился на Матильде Шотландской по политическим соображениям, но современники утверждали, что они были знакомы задолго до брака и нравились друг другу. Верным мужем Генрих не был и оставил немало бастардов.

Стефан Блуаский – был счастливо женат на Матильде Булонской, с которой его обручили еще в детстве.

Генрих II – женился на истинной звезде своего времени, Алиеноре Аквитанской, самой богатой и влиятельной женщине Европы, на десять лет старше него, к тому моменту уже разведенной жене французского короля. Сначала они жили счастливо, потом долго воевали, а о природе их отношений историки спорят до сих пор, но так и не решили, чего там было больше – политики или чувств.

Ричард I Львиное сердце – разорвал помолвку с французской принцессой и женился на Беренгарии Наваррской. Несмотря на всю романтичность этой истории, брак был скорее всего по расчету.

Иоанн Безземельный – с первой женой Изабеллой Глостерской развелся и женился на Изабелле Ангулемской, настоящей «прекрасной Елене» Средневековья, потому что этот брак привел к долгой войне Франции и Англии. Иоанн, если верить хронистам, безумно влюбился в Изабеллу и отобрал ее у графа Лузиньяна. Впрочем, любовь не помешала ему иметь многочисленных любовниц. Изабелла же родила ему пятерых детей, а после его смерти вышла замуж за своего прежнего жениха, графа Лузиньяна (который ради этого разорвал помолвку с ее же собственной дочерью) и родила тому еще девятерых детей.

Генрих III – был счастливо женат на Элеоноре Прованской, на которой женился по расчету.

Эдуард I – в возрасте пятнадцати лет был обвенчан с Элеонорой Кастильской, с которой прожил в большой любви и согласии до самой ее смерти. Потом по политическим соображениям женился снова – на Маргарите Французской, и вновь очень счастливо.

Эдуард II – женился на Изабелле Французской, с которой был заочно обручен с детства. Брак был крайне несчастливым и закончился восстанием Изабеллы против мужа и его смертью. Впрочем, по общепринятому мнению, Эдуард II был гомосексуалистом.

Эдуард III – женился на Филиппе Геннегау, вероятно и по политическим соображениям, и по личной склонности, и жил с ней долго и счастливо.

И здесь просто нельзя обойти стороной Эдуарда Черного Принца, сына Эдуарда III, которому не удалось поцарствовать, потому что он умер молодым, раньше отца. Черный Принц, несмотря на сопротивление отца, матери и церкви, женился по любви на Джоанне Плантагенет, Прекрасной Деве Кента, к тому времени уже скандально разведшейся с первым мужем и овдовевшей после второго брака.

Ричард II – женился по политическим соображениям на Анне Чешской, очень ее полюбил, настолько, что после ее смерти обезумел от горя. Потом, политики ради, снова женился, на Изабелле Валуа, которой было семь лет. Естественно, этот брак был чисто формальным, Ричард умер до того, как Изабелла вступила в брачный возраст.

Генрих IV – был женат сначала на Марии де Богун, потом на Жанне Наваррской, оба раза по политическим соображениям, но оба раза очень удачно.

Генрих V – воспетый Шекспиром блестящий полководец Генрих V женился из политических соображений на Екатерине Валуа и по брачному договору наследовал вместе с ней еще и французский трон. Удачен был бы этот брак или нет, неизвестно, потому что Генрих умер всего через два года после свадьбы.

Генрих VI – женился на выгодной невесте Маргарите Анжуйской, но об их браке тоже мало что можно сказать, потому что Генрих быстро повредился рассудком.

Эдуард IV – женился по любви, на вдове, Елизавете Вудвилл, жил с ней счастливо (хоть и имел любовниц). Правда, после его смерти оказалось, что брак был незаконный, потому что он уже успел до этого тайно жениться на другой женщине.

Ричард III – женился по любви на вдове, Анне де Невилл. Чтобы получить согласие короля на этот брак, им пришлось отказаться от большей части ее наследства. Жили они счастливо до смерти Анны.

Картина любопытная. Несколько браков точно по любви – так что песенка ошибается. Но интереснее то, что и королевские браки, заключенные по политическим соображениям, в большинстве случаев оказывались счастливыми. Люди, до свадьбы не знакомые или знакомые совсем немного, жили, по утверждениям современников, в любви и согласии, а смерть супруга/супруги воспринимали как трагедию.

Возможно, «пропаганда» супружеской любви, проводимая церковью, была не просто пустыми словами? Возможно, короли и принцессы, вступая в брак, верили в эту «пропаганду», старались друг друга полюбить, понравиться друг другу, и им это удавалось? Иначе как объяснить такую счастливую статистику?

Вера, религия, церковь значили в жизни человека Средневековья очень много. Это была не просто вера, а мировоззрение, религией была пропитана вся жизнь человека, все его мышление – от философских теорий до мельчайших бытовых вопросов. Так было и в том, что касалось брачно-семейных отношений.

Церковь не только проводила церемонию заключения брака (самое смешное, что в той же Англии именно это было не всегда в руках церкви), она занималась решением всех семейных конфликтов – мирила супругов, наказывала неверных мужей и жен, решала споры. Есть немало свидетельств того, как церковь заставляла мужчин бросать любовниц и возвращаться в семью, а женщин – прощать неверных или бивших их мужей и тоже возвращаться под супружеский кров. Причем в Средневековье это решалось не как в XIX веке – с помощью судов и полиции; в руках церкви и так была могущественная сила – спасение души. Угрозы лишить причастия хватало, чтобы человек соглашался идти на мировую и как-то договариваться с другой стороной.

Жены венчанные и не очень

Но вернемся немного назад – к тому, как все-таки складывался институт брака в Средние века. Христианская церковь, как уже говорилось, первые века своего существования не могла прийти к единому мнению по этому вопросу, и контролировать брак начала только к X веку, а кое-где и к XIII веку. Как же тогда люди женились в раннее Средневековье и по каким законам?

В основном это были законы и традиции, унаследованные от античных времен. То есть римское право, а также местные брачные традиции (германские, франкские, скандинавские и т. д.). Поэтому, каким бы странным это теперь не казалось, в период Раннего Средневековья и даже в начале Высокого Средневековья брак не был ни моногамным, ни нерасторжимым. Высокопоставленные мужчины нередко имели по несколько жен, не считая наложниц.

Да, это в христианской Европе. Да, христианские короли, герцоги и прочие феодалы. Даже когда церковь начала решительно настаивать на христианских браках, одна жена могла быть венчанной, а остальные – нет. Это привело к тому, что венчанная в церкви жена имела более высокий статус, но это не означало, что остальные жены становились наложницами.

Все это осложнялось еще и существованием конкубината. В Римской империи так называлось сожительство свободного мужчины со свободной женщиной (обычно ниже его по статусу) без заключения брака. Как к этому относиться, церковь поначалу не представляла. Что это – блуд? А если человек живет только с одной женщиной? И что хуже – жить с конкубиной или иметь двух законных, но невенчанных жен?

Раннехристианская церковь смотрела на это достаточно либерально. В постановлении Толедского собора (398 г.) говорилось: «Тот, кто не имеет жены, но имеет вместо жены конкубину, не должен отлучаться от причастия; однако, да будет довольствоваться он союзом с одной женщиной, будь она женой или конкубиной – что его больше устраивает». Однако со временем ее терпимость все уменьшалась – пропорционально тому, как росло значение христианского брака.

Жены «more danico»

Латинский термин «more danico» буквально переводится «на датский манер» или «по датскому обычаю». В раннесредневековой Европе так называли брак, заключенный по старому скандинавскому обычаю, без участия христианской церкви.

Браком more danico сочетался, например, герцог Ролло, основатель Нормандской династии, которого вывели в качестве одного из главных героев в популярном сериале «Викинги». Брак с Гизелой Французской был частью сделки Ролло с ее отцом, Карлом Простоватым, но кроме нее (венчанной жены, если она вообще существовала), у Ролло была еще жена more danico, некая Поппа из Байё, от которой у него и родился наследник – Вильгельм Длинный Меч. Возможно, после смерти Гизелы Ролло даже обвенчался с Поппой.

История повторилась с их сыном – Вильгельм Длинный Меч был женат на Литгарде де Вермандуа, но у него была еще некая Спота – в качестве то ли конкубины, то ли жены more danico. Брак с Литгардой остался бездетным, и герцогский титул унаследовал сын Споты Роберт Бесстрашный.

И он в свою очередь тоже имел жену – Эмму Парижскую (и тоже бездетную), и жену more danico – Гуннору де Крепон. После смерти Эммы он обвенчался с Гуннорой и по христианскому обряду, но их старший сын и наследник Ричард Добрый родился еще при жизни Эммы.

Ричард имел наследников от своей официальной жены Юдифи Бретонской, хотя конкубина у него тоже была. А вот его сын Роберт Дьявол, возможно, вовсе не был женат, и его наследником стал сын конкубины Герлевы – Вильгельм, будущий король Англии Вильгельм Завоеватель.

Конкубины, или гражданский брак

Кто такая конкубина? Термин пришел из римского права и означает наложницу – то есть женщину, живущую с мужчиной постоянно, в некоторых случаях даже ведущую с ним совместное хозяйство, но не связанную с ним зарегистрированными перед лицом закона отношениями. Фактически конкубинат – то, что сейчас стало принято называть гражданским браком.

Конкубина могла жить с мужчиной как жена, вести его дом, иметь с ним общих детей и т. д. Могла жить отдельно (особенно если у него уже была жена) как содержанка. Но в отличие от жены more danico она не имела никаких прав – мужчина мог в любой момент сказать ей: «Извини, дорогая, я полюбил другую», – и выставить ее на улицу. Но и она тоже могла от него уйти и, например, выйти замуж за другого, и мужчина не мог вернуть ее законным способом. Свободные отношения, как говорится.

Поскольку документов из глубины Средневековья до нас дошло мало, отличить венчанную жену от жены more danico бывает очень сложно, да и жену more danico от конкубины – тоже. Допустим, если с Герлевой все ясно, она была конкубиной, Роберт Дьявол ее и не называл женой, да и замуж она вышла за другого, то насчет Споты никто ничего толком не знает – жила ли она с Вильгельмом Длинным Мечом как конкубина или была ему второй женой. Точно так же непонятно, венчался ли Ролло с Поппой, или ему как недавнему викингу это было не важно, и его вполне устраивал брак more danico.

Из книги Миллы Коскинен «О прекрасных дамах и благородных рыцарях»

Вопрос конкубин озадачивал и церковь. С одной стороны – церковь однозначно осуждала внебрачные отношения как грех. С другой стороны, как можно было определить статус конкубины? В иерархическом обществе каждая женщина имела свой статус: девица, замужняя женщина, вдова, монахиня… Девицей конкубина не была точно, но не была и проституткой, потому что еще римский закон, на который в своих рассуждениях сильно опирались моралисты Средневековья, определял проститутку как «женщину, которая делает себя доступной более чем для двух мужчин», а канонический закон главным признаком проституции определял беспорядочность половых отношений.

Конкубина была женщиной одного мужчины, и в этих отношениях не было никакой беспорядочности. Поэтому римляне и, позднее, средневековые церковные теологи и юристы были склонны рассматривать связь мужчины с наложницей как неформальный брак. Конкубину и ее любовника связывала не только плотская страсть, но и то, что канонисты определяли как «супружеская привязанность», то есть здесь имела место эмоциональная привязанность, сильно соприкасающаяся с концептом любви. Епископ Руфинус, живший в двенадцатом веке, определял отношения мужчины с конкубиной как «временный тип брака», канонический законник Хьюго Пизанский – как тайный брак.

Христианский брак

На примере Нормандской династии хорошо видно, что в период Раннего Средневековья даже для герцогов не имело значения, от кого иметь детей – от жен или наложниц – все имели равные права и могли наследовать земли и титул. Но в Высокое Средневековье все изменилось – церковь сумела настоять на своем, и на смену прежним запутанным, но либеральным брачно-семейным традициям пришел христианский брак, единый и нерасторжимый.

Правда, прижился он не сразу. Все тот же Филипп де Бомануар, который жил во второй половине XIII века, то есть в самый разгар Высокого Средневековья, писал: «Много споров возникает между детьми одного и того же отца, который имел нескольких жен». Бомануар рассматривал различные ситуации, пытаясь определить, кого из детей можно считать законными наследниками, а кого нет, потому что они рождены в «плохом браке».

Можно было бы предположить, что плохим браком он считал не освященный церковью, но даже в XIII веке это еще было не самым главным. «Плохим» союзом Бомануар называл прежде всего сожительство замужней женщины с женатым мужчиной, а также сексуальные отношения замужней женщины с несколькими мужчинами. Причем главной проблемой таких «плохих союзов» он считал вовсе не моральные сложности, а то, что в таких случаях невозможно определить отцовство ребенка. А это в свою очередь, вело к тому, что и наследниками такие дети быть не могли, и, что еще хуже, они не знали о своем родстве, поэтому в следующем поколении брат мог случайно жениться на сестре.

Еще одна форма «плохого союза» Бомануара: наличие наложниц у женатого мужчины. Тут причина была из разряда морально-нравственных, поскольку такая ситуация позорила жену. Бомануар даже допускал, что жена в подобных обстоятельствах имела право требовать… не развода, конечно, ведь христианский брак нерасторжим, но отделения от мужа, то есть фактической свободы при формальном сохранении брачного союза.

Однако ошибочно было бы считать, что нехристианский брак к XIII веку изжил себя и полностью осуждался. Бомануар гораздо спокойнее относился к внебрачным отношениям, которые со временем освящались церковью. «Если некий мужчина (дворянин) имел от некоей женщины, с которой он жил en soignantage, сына, а потом женился на другой, от которой тоже имел сына, а впоследствии, после смерти супруги, он сочетался законным браком с той, от которой имел en soignantage сына… то старшим его наследником по правам на наследство будет его младший сын, рожденный в первом законном браке». Soignantage – аналог брака more danico, то есть – нецерковный брак. Бомануар довольно четко расставляет приоритеты – церковный брак на первом месте, но и дети от суаньтажа тоже не исключаются из числа наследников, просто они становятся как бы наследниками второй очереди.

И это мнение не одного Бомануара – если почитать официальные церковные документы, становится очевидно, что мнение церкви было примерно таким же, хоть и высказывалось более осторожно. Вот что говорится, например, в пенитенциалии Аллена Лильского (первые годы XIII в.). При расследовании случаев сожительства мужчин и женщин, не освященных церковным браком, следует «принять во внимание, являлась ли женщина супругой кого-либо или нет… Если женщина незамужняя или если тот, кто ее познает, холост, то это меньший грех, если женат – больший грех. Если же женатый познает замужнюю – тяжелейший грех. Если же холостяк познает незамужнюю, учесть, лишил ли он ее девственности. Если же он познал недевственницу, учесть сколько раз он ее познал, ибо это увеличивает грех…»

Церковь была против сожительства вне христианского брака, но если так живут свободные от других обязательств люди – это не слишком серьезный грех. И причина такой осторожности в суждениях была проста – без церковного благословения по-прежнему жили множество людей, и церкви приходилось лавировать, чтобы не отталкивать от себя такую большую часть прихожан. Как пишет Ю. Л. Бессмертный: «Ни включение в XII в. брака в число основных христианских таинств, ни распространение так называемой компромиссной его модели (учитывающей и теологические, и светские традиции его истолкования) еще не означали превращения канона христианского брака во внутренний императив для всех мирян… Наряду с церковными браками бытовали – особенно в среде неженатых – и иные виды супружеских союзов. Их статус и их терминологическое обозначение не были, как мы видели, тождественными. В среде рыцарства и знати эти союзы (суаньтажи), допускаемые светским правом, могли охватывать чуть ли не всю жизнь – от молодости (когда они чаще всего возникали) до зрелости или старости (когда, скажем, после смерти «законной жены» к ним вновь возвращались)… Что касается простолюдинов, то в их среде подобные союзы подвергались, вероятно, наименьшей социально-правовой регламентации. И быть может, именно поэтому мы о них реже всего слышим».