Текст книги "Блудливое Средневековье. Бытовые очерки западноевропейской культуры"

Проблемы целибата

Заканчивая разговор о конкубинах, стоит вспомнить и о браках в среде самих церковников. Ведь строгий целибат прижился не сразу, фактически настаивать на нем официальная церковь стала тогда же, когда занялась внедрением христианского брака. Поэтому большая часть священников тоже были женаты. И когда для мирян наилучшим путем был объявлен церковный брак, а для клира – безбрачие, священники наставляли прихожан сочетаться законным браком, а сами зачастую жили с неофициальными женами и конкубинами. Потому что официально жениться им запретили.

Ю. Л. Бессмертный в книге «Жизнь и смерть в средние века» не зря пишет про «свидетельства о внецерковных брачных союзах, создававшихся клириками. Не будучи, как правило, церковно оформленными, эти союзы нередко отличались прочностью и длительностью. Жак де Витри упоминает священника, который, будучи поставлен епископом перед выбором, сохранить либо приход, либо конкубину, предпочел покинуть приход.

В известной истории Абеляра и Элоизы благочестивая и ученейшая Элоиза, уже имевшая от Абеляра сына, настойчиво отказывалась от церковного брака. «Хотя наименование супруги (uxor), – писала она Абеляру, – представляется более священным и достойным (sanctius ас validius), мне всегда было приятнее называться твоей подругой (arnica) или, если ты не оскорбишься, твоей сожительницей (concubina) или любовницей (scorta)». Сопротивляться церковному браку Элоизу заставляли и справедливые опасения, что это отразится на карьере Абеляра как магистра богословской школы. В конечном счете, Абеляр и Элоиза сочетались, как известно, браком тайно.

О внебрачных союзах клириков говорится и в других нравоучительных произведениях XI–XIII веков. Распространенность у клириков конкубин и незаконнорожденных детей фиксируется и в частноправовых актах. Словом, вводимый клюнийской реформой целибат приживался плохо. Не случайно в дипломах французских королей еще и в начале XII в. ряду младших чинов церковной иерархии официально разрешался – во избежание «разврата» – законный брак».

Кто выиграл от христианского брака?

Как ни странно – женщины. Единый, моногамный, нерасторжимый христианский брак поднял авторитет женщин. Да, они по-прежнему являлись «сосудами греха» в глазах церковных авторитетов и по-прежнему были во многом недееспособны, всегда оставаясь на попечении мужчины (обычно отца или мужа). Но жесткая позиция церкви в отношении того, что жена может быть только одна и навсегда, вознесла статус замужней женщины на недосягаемую прежде высоту. Мужчина больше не мог сменить надоевшую жену, не мог взять себе вторую и даже держать в доме конкубину не всегда мог – церковь это осуждала и в случае жалобы со стороны жены вставала на защиту ее интересов.

Более того, это постепенно произвело переворот и в сознании людей. Фактически церковь действительно сделала супругов единым целым. Мужчины стали осознавать, что жена – это единственный человек, который будет с ними до самой смерти и что у них на самом деле все общее, включая горе и радость. Женщины стали понимать, что брак теперь – это навсегда (по крайней мере формально – о разводах будет чуть позже), а значит, хорош муж или плох, надо к нему приспосабливаться, потому что теперь их благополучие или неблагополучие всегда будет совместным.

Можно сказать, что христианский брак сделал невероятное – женщина перестала быть имуществом мужа, а стала как бы его частью (мужа). Тем самым ребром, которое когда-то Бог забрал у Адама, а теперь, после венчания, вручал обратно. Некоторые авторы XIII века даже проводили прямую параллель, утверждая, что жена для мужа – все равно, что какой-либо другой жизненно важный орган, как рука или нога, то есть реальная часть его.

Положение замужней женщины стало стабильным, любое неуважение к ней автоматически становилось неуважением к ее мужу. Нерасторжимость христианского брака привела и к тому, что жена стала играть большую, чем прежде, роль в общественной жизни мужа. Потому что кому можно доверить защиту замка или управление мастерской во время своего отсутствия? Только жене, ведь она плоть от плоти мужа, а попросту – человек максимально с ним связанный, ведь ее благополучие полностью зависит от благополучия супруга. Его выгода – это и ее выгода.

Кроме того, объявив сексуальные отношения вне брака (то есть не с целью законного продолжения рода) грехом, церковь, так сказать, перекрывала мужчинам «доступ к телу». Женщина стала более недоступной, принуждение ее к сексу вне брака стало считаться и грехом, и серьезным преступлением, в том числе и когда речь шла о женщине, стоящей намного ниже мужчины по социальной лестнице. Ну а недоступность женщин, естественно, повышала и их ценность.

Конечно, все это было в основном в теории. Но на таких теориях воспитывались поколение за поколением, что в итоге привело к медленной, но заметной переоценке места и роли женщины в мире и в обществе в целом.

Секс по-средневековому

Полагаю, многие видели дивный предмет старинного гардероба – женскую ночную рубашку, наглухо закрывающую все тело, но с разрезом на интимном месте. Для абсолютно утилитарной цели зачатия ребенка. Только оплодотворить, без греховных ласк и с минимальным физическим контактом.

Рубашка настоящая, но только к Средневековью она не имеет никакого отношения. Подобные вещи появились уже во времена Реформации, в наиболее консервативных протестантских сектах, где проповедуемый церковью принцип «брак – только для зачатия детей» был доведен до абсурда.

Секс – теория

В Средние века господствовала теория древнеримского медика Галена[11]11
  Гале́н (129 или 131 год – около 200 или 217 года) – древнеримский медик, хирург и философ греческого происхождения, внесший большой вклад в понимание многих научных дисциплин, включая анатомию, физиологию, патологию, фармакологию, неврологию, философию и логику.


[Закрыть], авторитет которого с XII–XIII веков был непререкаем, его называли «Медицинским Папой Средневековья». Его труды изучали во всех медицинских университетах, а на его теориях физиологии основывали свое решение даже суды по уголовным делам.

По мнению Галена, «женское лоно «холодно» и требует постоянного согревания «горячей» мужской спермой. Кроме того, если женщина не имеет сношений, то ее «семя» (термин Галена) сгустится и задушит матку, серьезно повредив здоровью». В научных, а следом за ними и в религиозных трактатах (наука и религия были тесно связаны, будущие врачи и будущие богословы совместно учились семь лет на артистическом факультете) бытовала точка зрения, что у женщин есть физическая потребность в регулярном сексе. Поэтому брак считался важнейшим средством для утоления и женской, и мужской похоти – той самой защитой от блуда, о которой уже шла речь раньше.

Супружеский долг – кто кому

«Соответственно, – пишет Мортимер об Англии XIV века, – мы имеем общество, где мужчины считают, что их жены хотят заниматься любовью как можно чаще. В то же время женщин заставляют считать, что они – физическое воплощение похоти и их матки задохнутся от избытка семени, если у них не будет регулярного секса. Для незамужних женщин это представляет определенную проблему. Джон Гаддсден [он же Джон из Гаддесдена] – одно из ведущих медицинских светил Оксфорда в начале века – рекомендует женщинам, страдающим от избыточного желания, найти мужчину и поскорее выйти замуж. Если это невозможно, то они должны путешествовать, часто заниматься зарядкой и принимать лекарства. Если даже это не помогает, а желание настолько сильно, что приводит к обморокам, женщина должна найти акушерку, которая смажет маслом пальцы, вставит их ей во влагалище и «резко ими подвигает».

Термин «супружеский долг» в Средние века имел отнюдь не переносный смысл, супруги на самом деле были друг другу должны удовлетворение физиологической потребности, крайне необходимой для здоровья. Следовательно, ни один из них не имел права отказать другому в супружеской близости, более того – сексуальная неудовлетворенность в некоторых странах была даже основанием для расторжения брака.

Теория оргазма

Согласно теории Галена, чтобы забеременеть, женщина должна испытать оргазм. Да, в Средние века знали, что это такое, и вовсе не стеснялись об этом говорить. Народ в те времена вообще был не очень стеснительный, привычное нам ханжество – в основном плод XIX века, а в Средневековье люди и купались голыми, и мылись в банях, бывало, совместно, и шутили в приличном обществе так, что заставили бы покраснеть любого видеоблогера.

Теория Галена на первый взгляд выглядит очень многообещающе. Учитывая высокую детскую смертность, основной целью брака действительно было появление потомства, и, вероятно, веря ученым медикам, мужчины прилагали усилия в супружеской постели. Что подтверждается и средневековой городской литературой, и фривольными новеллами, которые с легкой руки Боккаччо вошли в моду в XIV веке.

Но была у этой теории и оборотная сторона. Как пишет Мортимер, подразумевалось, что «если мужчина хочет овладеть женщиной и насилует ее так жестоко, что она не испытывает вообще никакого физического удовольствия, она от этого не забеременеет. Был даже специальный закон, по которому изнасилование считалось достаточно тяжким преступлением, чтобы рассматриваться только в королевском суде, а не в местных, но этот закон очень редко применялся. Если женщина не забеременела, а никаких других доказательств сексуальной связи с обвиняемым нет, то насильника вряд ли могли привлечь к ответственности: суду нужно было нечто большее, чем показания насильника и жертвы». А если жертва беременела, то, согласно теории Галена, она испытала физическое удовольствие, что с точки зрения закона переводило произошедшее из разряда изнасилования в сексуальный контакт по обоюдному согласию.

Впрочем, даже с такими ужасными побочными эффектами галеновская теория все равно была большим шагом вперед по сравнению с идеями теологов Раннего Средневековья, говоривших: «У мужчины есть только одна жена. Он должен брать ее такой, как она есть, холодной при выполнении супружеского долга, и ему не следует ничего предпринимать, дабы согреть ее».

Контрацепция по-средневековому

Из книги Миллы Коскинен «О прекрасных дамах и благородных рыцарях»

Да, средневековая церковь знала о сексуальности все и принимала ее как факт, особо не вмешиваясь в интимную жизнь своей паствы, если только какая-то конкретная ситуация того не требовала. Духовные пастыри не имели ни малейшего заблуждения относительно телесных потребностей прихожан, стараясь, по мере сил, заботиться о том, чтобы потребности духовные от них, как минимум, не отставали. Собственно, в «должностных инструкциях» пастырям подчеркивалось, что они во время доверительных бесед должны наставлять семейных прихожан любить друг друга, исполнять супружеский долг, относиться друг к другу с уважением и быть верными друг другу…

…Но, пожалуй, ничто не говорит более красноречиво о понимании средневековой английской церковью реалий семейной жизни, чем то, что контрацепция отнюдь не была табу. Священники прекрасно знали о зельях, провоцирующих выкидыши, но, поскольку церковь верила в то, что сознание появляется чуть ли не с момента зачатия, они предпочитали наставлять паству пользоваться контрацептивными методами, однако чрезвычайно горячо порицали, что «некоторые мужья злоумышленно используют своих жен в места, для того не предназначенные».

Это толерантное отношение к реалиям постепенно изменится, и уже в начале пятнадцатого века священникам рекомендовалось объявлять, что «каждый, кто регулярно и сознательно изливает свое семя не в жену, совершает серьезный грех». Хотя, в принципе, грех грехом, но конкретные обстоятельства принимались во внимание.

Рассуждениям на тему еще в двенадцатом-тринадцатом веках придавалась форма, которую нашел бы знакомой любой современный нам студент: case study. Не готовое решение, заметьте. Одна из таких задач предлагает подумать над следующей ситуацией. Что делать, если к священнику обращается молодая женщина, обладающая повышенной фертильностью, которой врачи сообщили, что следующие роды ее убьют. Супруг женщины требует секса, но она знает, что если пойдет ему навстречу, то непременно забеременеет, а если забеременеет, то непременно умрет. Может ли священник порекомендовать паре, чтобы муж пользовался контрацептами, или должен отмахнуться словами о Божьей воле? Мнение составителя задания ясно, потому что для сравнения он предлагает пример женщины, не желающей зачатия из страха родовых болей. Но какое же наказание предполагала церковь тем, кто составлял отвары, вызывающие бесплодие или выкидыш? Покаяние, назначаемое епископом, – с последующим отпущением греха.

Оргазм с научной точки зрения

У идей Галена о необходимости оргазма для женщин было серьезное для средневекового уровня развития медицины обоснование. Как уже было сказано, он говорил о женском «холодном семени» и мужском «горячем». То есть считалось, что и мужчина, и женщина должны выделить некое семя, смешав которое только и можно зачать ребенка. Это вполне естественная теория для Средневековья, потому что женщину считали как бы ухудшенной копией мужчины, следовательно, искали в ней «дубликат» всего, что есть у мужчины. Клитор, например, считался недоразвитым аналогом мужского полового органа.

С мужским семенем все просто – это сперма. И раз семя есть у мужчины, то по средневековой логике оно должно быть и у женщины. Но со знанием женской анатомии, не говоря уж о физиологических процессах в женском теле, у тогдашних медиков и философов были большие проблемы. Неудивительно, что они размышляли по той же аналогии – если у мужчины необходимое для зачатия семя выделяется при получении удовольствия, то у женщины должно происходить то же самое. Поэтому «женским семенем» считалась естественная смазка влагалища, появляющаяся при сексуальном возбуждении, и женская эякуляция при достижении оргазма (толком не изученная до сих пор, что уж говорить о Средневековье).

Среди медиков, занимавшихся этой темой, нужно обязательно упомянуть святую Хильдегарду Бингенскую (нем. Hildegard von Bingen, 1098–1179) – немецкую монахиню, настоятельницу монастыря в долине Рейна. Она была не только монахиней, но еще и автором мистических трудов, религиозных песнопений и музыки к ним, а также трудов по естествознанию и медицине. Хильдегарда Бингенская оставила несколько записей, касающихся телесных проявлений сексуального удовольствия – по ее мнению, у мужчин оно выражается, как правило, внезапно и грубо, тогда как наслаждение женщины подобно солнцу, любовно и постоянно согревающему землю так, чтобы могли созреть плоды. Она соглашалась, что в женщине меньше тепла и больше влаги, чем в мужчине, но именно эти характеристики придают женщине рассудительность и плодовитость.

Половой акт

«Во власти мужчины – говорили ученые клирики; по воле женщины – говорили популярные поэты, – пишет Роберт Фоссье в книге «Люди Средневековья». – Если исключить coitus interruptus (прерванный коитус), обязательный прием контрацепции, но безусловно осуждаемый Церковью как принесение долга в жертву удовольствию, акту следовало быть завершенным, что предполагало согласие женщины и включало оргазм, считавшийся необходимым для полноценного зачатия, и за этим следил Бог. Поскольку фаблио очень свободно и весьма охотно повествуют об этих забавах, я легко мог бы перечислить неудачи мужчин, разочарования женщин, ошибки первых, хитрости вторых; но тут нет ничего, чего не было бы во все времена. Что касается позиции партнеров, Церковь разрешала лишь самую «естественную» – женщина на спине, мужчина сверху, утверждая, что лишь такая поза позволяет зачать ребенка, не получив чрезмерного удовольствия. У древних было иное мнение: уже Овидий рекомендовал около десятка поз, их смену, позицию «верхом», позиции на боку, а некоторые арабские авторы подробно описали целых двадцать четыре позы. Средневековая литература, как провокационная, вроде поэзии голиардов, так и дидактическая, как «Евангелие от прях», и даже музыка, по крайней мере то, что сохранилось под названием «Кармина бурана», – все эти источники внесли вклад в наши знания и, должно быть, просвещали мужчин еще до XII века, а тем более в XV веке, когда началось раскрепощение нравов и языка. Даже хронисты, в большинстве серьезные люди и образованные клирики, приводили немало анекдотов о сексуальной жизни своих героев. Так, нам сообщают, что Филипп Август стал бессилен, имея дело с супругой-датчанкой, а вот его внук Карл Анжуйский мог оказать честь супруге до пяти раз за ночь, рискуя спасением. В «Новеллах» или «Загадках» XIV и XV веков содержится колоссальное количество таких скатологических и эротических выражений, от которых покраснел бы скандальный журналист».

Практические пособия по сексу

Теперь для вас не станет сюрпризом, что в средневековой Европе были свои аналоги «Камасутры». Благодаря распространению теории Галена пришло и понимание необходимости сексуального просвещения. Поэтому в конце XIII – начале XIV века появилось несколько вполне серьезных трудов, посвященных этой щекотливой теме. Врачи Магнин и Джон из Гаддесдена давали современникам советы, как пишет Клод Томассе в статье «Природа женщины», «уместные и в сегодняшних пособиях для новобрачных. Они подробно объясняли, как нужно прикасаться к женщине, чтобы подготовить ее к соитию. Цель любовной игры состояла в одновременном выделении мужского и женского семени, т. е. в одновременном оргазме». Более того, Джон из Гаддесдена обращался в своем труде не только к мужчине, как другие авторы, но и к женщине – часть его советов предназначены именно для женщин, и описывают, что и как надо делать, чтобы «разжечь мужчину» и самой достигнуть оргазма вместе с ним.

«Петр из Абано рекомендовал стимуляцию клитора (конечно, не употребляя названия органа) как средство довести женщину до полуобморочного состояния. Наряду с этой технической уловкой он советовал женщинам освежать дыхание. Идеальный половой акт должен был пройти так, чтобы оградить семя от соприкосновения с воздухом и таким образом не испортить его». Кстати, женская мастурбация порицалась церковью по той же причине, что и мужская – потому что это «изливание семени» просто так, а не с целью зачатия ребенка.

Были и практические пособия. В каталонском «Зерцале искусства любви» четко и без эмоций описаны двадцать четыре сексуальные позиции, с объяснениями, что и как следует делать, чтобы оба супруга получили удовольствие.

Сексуальное насилие

Все вышесказанное касалось в основном секса добровольного или хотя бы законного, пусть это и не всегда одно и то же. Но для того чтобы картина сексуальной жизни в Средние века была более полной, необходимо рассмотреть и другую сторону медали – сексуальное принуждение, начиная с открытого насилия и заканчивая такими мифологизированными темами, как пояс верности и «право первой ночи».

Боюсь, что никто не может назвать точные масштабы сексуального принуждения и открытых изнасилований в Средние века. Причина проста – даже сейчас пострадавшим трудно на такое жаловаться, а в те времена, когда женщина изначально считалась существом куда более грешным и грязным, чем мужчина, ей для наказания преступника приходилось пройти через все круги ада, и при этом она все равно оставалась опозоренной.

Как пишет Клавдия Опитц в своем труде «Как жили в Позднем Средневековье», из материалов епископского суда в северной Франции известно, что «молодые вдовы в особенности рассматривались как бесплатная дичь молодыми мужчинами их деревень. Банда могла показать ночью, насколько такие женщины нуждались в мужской защите, врываясь в их дома, насилуя и избивая их. (И эти женщины являлись ответчиками в таких судебных делах, обвиняемые в безнравственности!) Историки обозначили такие групповые изнасилования и «кошачьи концерты» как «обряды посвящения», циничный, но верный термин, как кажется, поскольку целью было показать одиноким женщинам, насколько лучше даже самое плохое замужество».

Вот и ответ на вопрос, почему, несмотря на свободу, которую давало положение вдовы, большинство женщин все равно снова выходили замуж. Богатые – потому что их принуждали родные или сеньор, а бедные – чтобы их было кому защитить. Изнасилование свободной женщины – это всего лишь насилие и оскорбление. А вот изнасилование чьей-то жены – это покушение на собственность, а во многих местах еще и кража со взломом, согласно гражданскому праву. Насильник становился еще и вором, и его наказывали по всей строгости закона.

Секс, насилие и закон

Ольга Тогоева в статье «Можно ли говорить о запретном», анализируя судебные документы средневековой Франции, отмечает, что преступления на сексуальной почве стали переходить в ведение светской юрисдикции только в XIII веке, да и то очень постепенно: «Первыми в этом ряду стали изнасилование и похищение незамужних девушек, за которые, по мнению Филиппа де Бомануара, полагалась смертная казнь – как и в случае убийства, измены и разбоя». Но в суд на такие преступления по-прежнему подавали крайне мало. Изучив материалы церковных судов аббатств Сен-Мартен-де-Шам, Сен-Жермен-де-Пре, Сент-Женевьев, Сен-Мор-де-Фоссе и Сен-Дени, имевших право светской юрисдикции в Париже и его окрестностях, она обнаружила, что преступления, совершенные на сексуальной почве в XIII – первой половине XIV века, там упоминаются всего двенадцать раз. Это десять изнасилований, одно скотоложество и одно убийство клириком соперника из-за любовницы. В записях Парижского парламента, которые начали вестись с 1319 года, таких дел немного больше – до середины XIV века там разбирались три дела об адюльтере, одно о принуждении к гомосексуальным отношениям, шесть об изнасиловании и тринадцать о похищении незамужних девиц.

«Столь скромное количество дел, посвященных преступлениям, совершенным на сексуальной почве, не должно нас удивлять, – поясняет Тогоева. – Средневековые обыватели явно не стремились делать неприглядные события своей частной жизни достоянием общественности, поскольку заботились о репутации собственной семьи и, прежде всего, о репутации дочерей, которых следовало во что бы то ни стало удачно выдать замуж. Данное общее наблюдение подтверждается и анализом особенностей составления тех судебных документов, в которых все же встречаются упоминания интересующих нас деликтов. Речь здесь шла в первую очередь о случаях, когда преступление, совершенное на сексуальной почве, невозможно было долее скрывать: когда оно влекло за собой другие, еще более тяжкие проступки, когда оно оказывалось уже известным окружающим или когда порождало проблемы, касавшиеся прав наследования и/или владения имуществом. Как следствие, число уголовных дел, возбужденных непосредственно по факту совершения преступления сексуального характера, в конце XIII – первой половине XIV века оказывалось достаточно невысоким».

Под преступлениями, влекущими за собой более тяжкие проступки, подразумеваются такие случаи, как убийство упомянутым клириком соперника. Или, например, в 1341 году парламент рассматривал дело Клемана Ла Юра, который так боялся, что его любовная интрижка будет раскрыта, что убил мужа своей любовницы, свою жену, знавшую обо всем служанку и двух свидетелей одного из убийств.

Что касается преступлений, которые невозможно было скрыть, то яркий пример – дело шевалье Пьера де Гонто, сира де Бирон (1344 год), который изнасиловал невесту своего сына (видимо, находившуюся под его опекой) и принудил ее к сожительству. В суд на него подали ее родственники. Обычно такие скандалы старались не выносить на всеобщее обозрение, но девушка была богата, и деловые интересы перевесили желание не позорить семью.