Текст книги "Берия. История легенды"

Но ясно также, что одними только МВД и КГБ он ограничиваться не собирался – он повел политику на уменьшение власти партии, усиление национального самоопределения в союзных республиках, и даже обдумывал проект объединения ГДР и ФРГ взамен на выплату репараций. Кто знает, к чему бы это привело – может СССР распался бы раньше, а может, наоборот, пошел бы по китайскому пути и превратился в сильное автократическое государство. Гадать трудно, но одно ясно – свой курс у Берии был и он очень хотел настоящей власти, чтобы повести страну по этому курсу. Но то, что он стал слишком сильным, привело к тому, что его соратники испугались, и как сказал Николай Долгополов, «взвесив всё и вся, решили, что с Хрущевым будет легче, чем с Берией».

Арест и смерть

Я не зря объединила эти две огромные темы, о каждой из которых написаны отдельные книги (а между ними были еще суд и расследование, о которых тоже есть отдельные книги). Об аресте и смерти Берии уже столько писали и еще больше напишут, поэтому я эту тему упоминаю скорее для проформы, поскольку нельзя совсем обойти стороной все созданные вокруг нее мифы.

Первый вопрос, который волнует всех историков, изучающих подробности ареста Берии, – арестовали его 26 июня 1953 года или сразу убили? Хотя, прежде чем рассматривать этот вопрос, стоит ознакомиться с официальной версией, рассказанной маршалом Жуковым, которому было поручено арестовать Берию.

Из книги «Маршал Жуков: полководец и человек»

Далее Г. К. Жуков рассказал об аресте Берия.

– Меня вызвал к себе Н. С. Хрущев, у него в кабинете находился Г. М. Маленков. Хрущев, поздоровавшись со мной, сказал:

– Мы с Георгием Максимилиановичем решили дать тебе одно очень ответственное поручение. Завтра состоится заседание Президиума ЦК партии. В повестке дня будут значиться и военные вопросы. На заседании необходимо арестовать Берия. Кроме нас троих об этом никто не знает и знать не должен. Вопрос очень серьезный. Надо будет взять с собой надежных людей, таких, например, как генералы Батицкий, Москаленко, и двух адъютантов, которых ты хорошо знаешь и которым доверяешь. Надо захватить с собой оружие.

Мы слушали, затаив дыхание, а маршал продолжал:

– Я всего мог ожидать, любого самого сложного и ответственного задания, уже привык к этому на фронте, да и после войны, но такое…

Георгий Константинович сделал длительную паузу, нахмурился.

– Подумав немного, я сказал, что задание действительно архисложное, но оно будет выполнено.

Договорились, что генералы Батицкий, Москаленко и другие будут к определенному часу вызваны в приемную перед залом заседаний Президиума ЦК, а адъютанты приедут со мной.

Маленков еще раз меня предупредил, чтобы я ни слова никому не говорил о предстоящей операции, чтобы мы все сидели в приемной и ждали сигнала – звонка из зала заседаний.

– Как только раздастся звонок, входите и делайте свое дело…

Вечером дома я взял в кабинете два пистолета и обоймы к ним с патронами. Правда, не мог вспомнить, стрелял ли когда-нибудь из них или нет.

Утром на службе пригласил к себе адъютантов, приказал им быть на месте и без моего разрешения никуда не отлучаться.

В назначенное время мы все прибыли в приемную, долго сидели, беседовали между собой, генералы прикидывали, по каким вопросам их будут слушать или какие поручения дадут, совершенно не догадываясь, какую задачу им предстоит выполнять. Несмотря на внешнее спокойствие, внутренне я был очень взволнован и напряжен до предела. Время текло, нервное напряжение нарастало, а звонка все не было и не было. Можете себе представить, сколько пришлось пережить за эти минуты (мы ожидали уже более часа), всякие мысли лезли в голову, уж очень хитер и коварен был этот враг, с которым предстояло вступить в единоборство и обязательно, во что бы то ни стало, победить его.

Вдруг раздался звонок, которого я с таким волнением и нетерпением ждал. Даю команду генералам и моим адъютантам:

– Встать! Идем арестовывать Берия.

Один пистолет вручаю Батицкому и приказываю ему встать около двери, ведущей в коридор, и никого не впускать в приемную и не выпускать из нее. Второй пистолет – адъютанту.

– Все за мной!

Резко открываю дверь в зал заседаний и бросаюсь к креслу, на котором сидит Берия, хватаю его за локти. Рывком его поднимаю. Сила тогда у меня была, да и злость была беспредельной. Громко объявляю:

– Берия, ты арестован!

Мои сподвижники быстро ощупывают карманы костюма Берия – нет ли оружия. Я увидел на столе перед Берия толстую кожаную папку. Подумав, что в ней может быть оружие, с силой толкнул ее вдоль стола. Пролетев всю длину стола, папка упала около ног Хрущева. Берия побледнел как полотно. Не успел сказать ни слова, как с нашей помощью оказался в соседней комнате. Я приказал адъютанту вытащить у него брючный ремень и срезать пуговицы на брюках (так мы делали в гражданскую, когда сопровождали пленных «языков»).

Злость на Берия у меня была беспредельна, я подошел к нему и, глядя в его испуганные глаза, сказал:

– Сволочь, доигрался! Ты хотел посадить всю страну, теперь ответишь за все!

Генералы – крупные, высокие – плотно окружили его, и так мы его вывели из здания.

Чтобы при выезде из Кремля нас не проверяли, мы решили сесть в одну машину – всех нас охрана знала в лицо. Берия с кляпом во рту мы положили на пол задней кабины между ног Серова, Батицкого и Москаленко. Наше предположение оправдалось, охрана поприветствовала нас, автомашину не остановила. Из Кремля прямым ходом приехали в гарнизонную гауптвахту, где всю охрану заменили на офицеров, значительно увеличив численность внутренних и внешних постов.

На другой день Берия под усиленной охраной был переведен в бункер во внутреннем дворе штаба Московского военного округа.

Внутренний двор штаба представляет собой замкнутый строениями квадрат, в каждом углу которого разместили по одному танку с офицерскими экипажами. Стволы танковых пушек были направлены в сторону бункера…

Георгий Константинович закончил рассказ, глубоко вздохнул и добавил:

– Да, эта операция была очень серьезной и сложной.

– А что говорил Берия на суде?

Г. К. Жуков нахмурился и резко ответил:

– Мне было приказано арестовать Берия, что я и сделал. А судил его маршал Конев, спрашивайте у него!

Доктор исторических наук Ю. Н. Жуков вспоминал как очевидец тех событий: «Я какой-то везучий на всякие происшествия. Во-первых, 31 августа 1952 я проходил по улице Качалова, шел к Садовому кольцу и находился около дома, где жил Берия. Вдруг из воздуха возникают три здоровых бронированных ЗИСа, на которых ездили члены Политбюро. Синхронно открываются дверцы средней машины. Одновременно открывается дверь подъезда дома Берии. Берия выходит, делает три шага, садится, и машины исчезают. Просто. Вот они мгновенно трогаются с места – и их нет. При этом никто предварительно не перекрывал движение на этой тихой, спокойной улочке, не перекрывал Садовое кольцо за час до того, как поедет сам товарищ Берия. Тихо-скромно сел в машину и покатил. Затем, 6 июля я шел по Арбату. Был уже на подходе к Смоленской площади, услышал грохот гусениц и рев моторов танков. Я подумал: парад не намечается в ближайшее время, пойду, посмотрю, что это. Выхожу. От Бородинского моста выходят на Смоленскую площадь и заворачивают налево в сторону Маяковки танки. Я стоял, насчитал 60, потом ушел. На следующее утро брат сообщает: всюду сняли портреты Берия… Его арестовали в Кремле, без всякой стрельбы, без всяких генералов. Тихо и спокойно. Ведь Маленков, Молотов, ребята ушлые. Неужели вы думаете, они не подготовились к такой операции? Я думаю, Берию даже специально услали на несколько дней в Берлин, чтобы все организовать… И о происшедшем все узнали только потом, когда вернулись к событиям тех дней и увидели, что в Большом театре в тот вечер было все политбюро, кроме Берия. Но тогда никто на это особого внимания не обратил. Ну, не было и не было, мало ли, в командировке».

Первыми версию о том, что арест, суд, следствие – все это было разыграно, а на самом деле Берию просто сразу же убили, высказали еще его родственники. «Как убили Берию – существует множество версий, – рассказывает Николай Долгополов. – Давайте начнем с версии Марфы Максимовны Пешковой. Она уверяла меня, что Берия был убит в своем доме при аресте. Я спорил, говорил, что это невозможно просто. Она говорит: «Нет, возможно». На той самой Малой Никитской, которая выходит на Садовое кольцо, есть место, где он был убит. Я говорю: «Но он же был в доме убит». – «Нет». Я говорю: «Откуда вы знаете?» Она: «Мне рассказывал его охранник, которого, естественно, уже нет». Охранник рассказывал, что все эти разговоры о том, что Берия отстреливался, что там кто-то его защищал, – все это ерунда. По версии Марфы Пешковой он действительно пытался убежать из дома. Ему это еще чуть-чуть и удалось бы, но около изгороди, как раз в углу дома, его настигла пуля одного из тех людей, которые приехали и его хотели арестовать».

Подобной версии придерживаются и многие исследователи, разнятся только детали: кто-то считает, что Берию убили дома, кто-то – что в Кремле, кто-то – что вскоре после ареста. И причин у них достаточно – начиная от писем, которые Берия писал в тюрьме несколько странным почерком, и заканчивая тем, что никто из хорошо знакомых людей его после ареста ни разу вблизи не видел. И конечно, самое главное – мертвый он был уже точно не опасен, а пока оставался живым, сохранялась и возможность нового переворота, освобождения и следовательно гибели его противников. Поэтому есть очень популярное мнение, что Берия был убит, документы следствия сфабрикованы, а на суде присутствовал его двойник.

Что касается моего личного мнения, я в это не верю. Во-первых, потому что я согласна с историком и публицистом Ю. И. Мухиным, много занимавшимся изучением личности и карьеры Берии, который на вопрос о двойнике ответил: «Зачем? Это же дикость. Если у тебя есть человек на тебя похожий, ты становишься кандидатом на то, что тебя убьют, а вместо тебя будет этот двойник. Послушный кому-то». А просто так в одночасье, за несколько дней найти двойника и натаскать его, чтобы он идеально играл роль такого известного человека просто невозможно, поэтому ни Хрущев, ни Маленков такого устроить тоже не могли.

Другая причина – следствие и протоколы допроса. Да, я знаю, что в деле Берии подозревают множество фальсификаций, что письма написаны странным почерком, не на той бумаге, на них нет нужных печатей и знаков и т. д. Но это же касается и многих других документов, созданных задолго до ареста и смерти Берии. Если фальсификация действительно проводилась, а я этого не исключаю, и одни документы заменялись другими, то это могло произойти в любой момент после расстрела – при Хрущеве, Брежневе или вообще уже после развала СССР, когда, как подтверждают многие историки, в архивах очень активно покопались в целях поддержки новой идеологии.

Для меня подтверждающим фактом того, что Берия был жив, и допрашивали именно его, является то, что он ни в чем не признавался – ни в шпионаже, ни в предательстве, ни в изнасилованиях. Он признавал только некоторые вполне естественные вещи – аморальное поведение, ошибки, некоторые злоупотребления. Если на его месте сидел двойник, а самого Берии не было в живых, почему бы не записать в протоколе, что он признаёт себя во всем виновным, кается и т. д.?

Поэтому во второй части книги, изучая предъявленные Берии обвинения и выясняя ответ на второй заданный в предисловии вопрос, я буду опираться прежде всего на его собственные показания.

Сообщение

«В Верховном Суде СССР».

24 декабря 1953 г.

18–23 декабря 1953 года Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР в составе:

председательствующего – председателя Специального Судебного Присутствия Маршала Советского Союза Конева И. С. и членов Присутствия: председателя Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов Шверника Н. М., первого заместителя Председателя Верховного Суда СССР Зейдина Е. Л., генерала армии Москаленко К. С., Секретаря Московского областного комитета КПСС Михайлова H. A., председателя Совета Профессиональных Союзов Грузии Кучава М. И., председателя Московского городского суда Громова Л. А., первого заместителя министра внутренних дел СССР Лунева К. Ф. рассмотрело в закрытом судебном заседании, в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 года, уголовное дело по обвинению Берия Л. П. и других.

В соответствии с обвинительным заключением суду были преданы: Берия Л. П. по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58–13, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР; Меркулов В. H., Деканозов В. Г., Кобулов Б. З., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я., Влодзимирский Л. Е. по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

Судебное следствие полностью подтвердило материалы предварительного следствия и предъявленные всем подсудимым обвинения, изложенные в обвинительном заключении.

Судом установлено, что, изменив Родине и действуя в интересах иностранного капитала, подсудимый Берия сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков, в которую вошли связанные с Берия в течение многих лет совместной преступной деятельностью подсудимые Меркулов В. H., Деканозов В. Г., Кобулов Б. З., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я. и Влодзимирский Л. Е. Заговорщики ставили своей преступной целью использовать органы Министерства внутренних дел против Коммунистической Партии и Правительства СССР, поставить Министерство внутренних дел над Партией и Правительством для захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии.

Суд установил, что начало преступной изменнической деятельности Берия Л. П. и установление им тайных связей с иностранными разведками относится еще ко времени Гражданской войны, когда в 1919 году Берия Л. П., находясь в Баку, совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в разведку контрреволюционного муссаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов.

В 1920 году Берия Л. П., находясь в Грузии, вновь совершил предательство, установив тайную связь с охранкой грузинского меньшевистского правительства, также являвшейся филиалом английской разведки.

В последующие годы, вплоть до своего ареста, Берия Л. П. поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками.

На протяжении многих лет Берия Л. П. и его соучастники тщательно скрывали и маскировали свою вражескую деятельность.

После кончины И. В. Сталина, делая ставку на общую активизацию реакционных империалистических сил против Советского государства, Берия Л. П. перешел к форсированным действиям для осуществления своих антисоветских изменнических замыслов, что и позволило в короткий срок разоблачить Берия Л. П. и его соучастников и пресечь их преступную деятельность.

Став в марте 1953 года министром внутренних дел СССР, подсудимый Берия Л. П., подготовляя захват власти, начал усиленно продвигать участников заговорщической группы на руководящие должности как в центральном аппарате МВД, так и в его местных органах. Берия Л. П. и его сообщники расправлялись с честными работниками МВД, отказывавшимися выполнять преступные распоряжения заговорщиков.

В своих антисоветских изменнических целях Берия Л. П. и его соучастники предприняли ряд преступных мер для того, чтобы активизировать остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом.

Действуя как злобный враг советского народа, подсудимый Берия Л. П., с целью создания продовольственных затруднений в нашей стране, саботировал, мешал проведению важнейших мероприятий Партии и Правительства, направленных на подъем хозяйства колхозов и совхозов и неуклонное повышение благосостояния советского народа.

Установлено, что, скрывая и маскируя свою преступную деятельность, подсудимый Берия Л. П. и его соучастники совершали террористические расправы над людьми, со стороны которых они опасались разоблачений. В качестве одного из основных методов своей преступной деятельности заговорщики избрали клевету, интриги и различные провокации против честных партийных и советских работников, стоявших на пути враждебных Советскому государству изменнических замыслов Берия Л. П. и его сообщников и мешавших им пробираться к власти.

Судом установлено, что подсудимые Берия Л. П., Меркулов В. Н., Деканозов В. Г., Кобулов Б. З., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я. и Влодзимирский Л. Е., используя свое служебное положение в органах НКВД – МГБ – МВД, совершили ряд тягчайших преступлений с целью истребления честных, преданных делу Коммунистической партии и Советской власти кадров.

Судом также установлены преступления Берия Л. П., свидетельствующие о его глубоком моральном разложении, и факты совершенных Берия преступных корыстных действий и злоупотреблений властью.

Виновность всех подсудимых в предъявленных им обвинениях была полностью доказана на суде подлинными документами, вещественными доказательствами, собственноручными записями подсудимых, показаниями многочисленных свидетелей.

Изобличенные доказательствами подсудимые Берия Л. П., Меркулов В. Н., Деканозов В. Г, Кобулов Б. З., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я. и Влодзимирский Л. Е. на судебном следствии подтвердили показания, данные ими на предварительном следствии, и признали себя виновными в совершении ряда тягчайших государственных преступлений.

Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР установило виновность подсудимого Берия Л. П. – в измене Родине, организации антисоветской заговорщической группы в целях захвата власти и восстановления господства буржуазии; в совершении террористических актов против преданных Коммунистической Партии и народам Советского Союза политических деятелей; в активной борьбе против революционного рабочего движения в Баку в 1919 году, когда Берия состоял на секретной агентурной должности в разведке контрреволюционного муссаватистского правительства в Азербайджане, завязал там связи с иностранной разведкой, а в последующем поддерживал и расширял свои тайные преступные связи с иностранными разведками до момента разоблачения и ареста, то есть в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58–13, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

Суд установил виновность подсудимых Меркулова В. Н., Деканозова В. Г., Кобулова Б. З., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я. и Влодзимирского Л. Е. в измене Родине, совершении террористических актов и участии в антисоветской изменнической группе, то есть в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР постановило: приговорить Берия Л. П., Меркулова В. Н., Деканозова В. Г., Кобулова Б. З., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я., Влодзимирского Л. Е. к высшей мере уголовного наказания – расстрелу, с конфискацией лично им принадлежащего имущества, с лишением воинских званий и наград.

Приговор является окончательным и обжалованию не подлежит.

Приговор приведен в исполнение.

Вчера, 23 декабря, приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР в отношении осужденных к высшей мере уголовного наказания – расстрелу – Берия Л. П., Меркулова В. H., Деканозова В. Г., Кобулова Б. З., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я., Влодзимирского Л. Е.

Женщины

Женщины Берии – это отдельная тема, требующая серьезного изучения. Почему я считаю ее такой важной? Казалось бы личная жизнь, сплетни, «грязное белье» – разве это достойно серьезных историков и глубокого исследования?

Достойно. Особенно в случае Берии. Сколько бы мы ни говорили о нем как о политике и государственном деятеле, сколько бы ни рассматривали его как человека и гражданина, все равно тянущийся за ним шлейф слухов о сексуальной невоздержанности и сексуальных преступлениях сводит любые обсуждения на нет. Можно говорить что угодно и сколько угодно, но аргумент «он был извращенцем и насильником» перевесит любые факты.

И я не буду говорить, что это плохо. Конечно, в том, что в современном обществе во главу угла постоянно ставится секс, мало хорошего. Но в случае Лаврентия Берии речь не только о сексе. В конце концов, его оценивают не с точки зрения сексуальной ориентации или сексуальных аппетитов, общественное мнение обвиняет его в насилии над личностью, в нарушении, так сказать, «законов божеских и человеческих». А попросту говоря – в педофилии и изнасилованиях.

Имеет ли значение, был государственный деятель чистоплотен в личных делах или нет? Можно сколько угодно пафосно говорить, что не имеет, что мало ли какой он был человек, главное, что он делал для страны. Но если не парить в высоких эмпиреях, а вернуться на грешную землю, то значение сразу появится. Общественное мнение ведь не зря придает всему этому так много смысла – это мнение, которое у людей идет изнутри, от души или может быть от какого-то бытового чутья. И те люди, которые готовили обвинения против Берии, хорошо это понимали.

Казалось бы, для чего нужно было обвинение в изнасилованиях? Материалов дела хватило бы на несколько смертных приговоров, а если бы не хватило, всегда можно было добавить – государственная машина, к созданию которой приложил руку сам Берия, функционировала безотказно. Но одно дело расстрелять, а другое – создать репутацию чудовища, способного на любые преступления.

И вот тут мы возвращаемся к вопросу о правоте или неправоте общественного мнения. Да, все знают, что Геббельс был прекрасный муж и отец, но вряд ли кто-то может привести противоположный пример – когда садист, насильник и развратник в личной жизни являлся бы при этом благородным человеком и честным слугой Родины. Все понимают, что порядочный в личных делах человек может неожиданно оказаться подлецом и мерзавцем, но садист и насильник окажется им совершенно ожидаемо. Потому что совесть и мораль – это не просто слова, если у человека их нет, он действительно способен на все.

Поэтому, что надо сделать, чтобы испортить опальному политику репутацию раз и навсегда? Чтобы люди верили всему, что о нем расскажут, и не удивлялись никаким его преступлениям, как бы ужасны они ни были? Прежде всего – показать, что у него нет ни совести, ни морали, продемонстрировать обществу его безнравственность. А дальше уже молва сама все сделает. Насильник превратится в серийного маньяка, любитель молоденьких девушек в педофила, две жертвы в десяток, потом в сотню, а потом и в тысячи… И уж тем более ни у кого не возникнет вопроса насчет способности такого человека на другие преступления. Разве тот, кто похищает и насилует девушек для собственного удовольствия, остановится перед жестокостью ради других личных целей? Или задумается о благе Родины, если враги предложат ему деньги на удовлетворение его преступных прихотей?

Так что, для чего в процессе против Берии были нужны дела об изнасилованиях, вполне понятно. А вот сколько в них было правды – другой вопрос. Вытащили во время суда на свет реальное «грязное белье» или Лаврентия Берию подло оболгали, а он был верный муж и порядочный человек? Я не льщу себе надеждой, что сумею открыть истину, но разделить правду, сомнительные вещи и совсем уж вопиющие мифы мне, надеюсь, удастся.

Нино – «Жена дьявола»

Сколько бы ни было женщин у Лаврентия Берии, две или тысяча, начинать в любом случае надо с самой главной – его жены и матери его единственного сына, Нины Теймуразовны Гегечкори. Или по-грузински – Нино.

Она была незаурядной женщиной – вот, кажется, еще один факт, имеющий отношение к Берии, с которым никто не пытается спорить. Прежде всего, она была очень красива – с этим нельзя спорить даже сейчас, когда мы избалованы красотой. С фотографий смотрит яркая эффектная брюнетка с правильными чертами лица, высоким лбом и прекрасными глазами. Красивое, решительное, умное лицо.

Именно такой она и была – красивой, решительной и умной. Верная жена, преданный друг, но вовсе не домашняя кошечка и не безвольная игрушка в руках всесильного супруга. Она была непростой девушкой из очень непростой семьи, и если бы обстоятельства в стране сложились немного по-другому, Лаврентию Берии такая невеста была бы «не по зубам».

Родственница князей и меньшевиков

И. А. Мудрова в книге «Великие истории любви. 100 рассказов о большом чувстве» пишет: «Лаврентий Берия был женат на Нине Теймуразовне Гегечкори. Она была племянницей большевика Саши Гегечкори и двоюродной племянницей меньшевика и масона Гегечкори, возглавлявшего в 1920 году правительство Грузии, племянницей Ноя Жордании, министра иностранных дел меньшевистского правительства Грузии, бежавшего за границу после захвата власти большевиками».

Серго Берия в своей книге «Мой отец – Лаврентий Берия» рассказывает подробнее: «Мама моя, Нина Теймуразовна, моложе отца на шесть лет – она родилась в 1905 году. Отец ее, Теймураз Гегечкори, выходец из дворянского рода. Мать, моя бабушка Дарико Чиковани, Дарья, княжеского происхождения. И у нее, и у деда это был второй брак. У Теймураза Гегечкори в один день скончались от тифа жена и два сына, у бабушки Дарико после гибели первого мужа остались трое детей. Дед долго не женился после смерти первой жены, с Дарико у него был единственный ребенок – моя мать.

Как и бабушка, дед был очень образованным человеком, участвовал в национальном движении и во время одного из антицарских крестьянских выступлений получил семь пуль. Семидесятилетнему старику перебили обе ноги, через год он умер. Человек, стрелявший в деда, царский жандарм, был из местных, мингрел. В деревне этой он продолжал жить и в то время, когда мой отец руководил Грузинской ЧК, Закавказским и Грузинским ГПУ, был первым секретарем ЦК партии Грузии, и умер своей смертью. В какой-то степени, думаю, это характеризует нашу семью. Никто и никогда у нас никому не мстил.

Мама окончила сельскую школу в мингрельской деревне, затем гимназию. Воспитывалась она в семье дяди Саши Гегечкори. Тот был большевиком. На его конспиративную квартиру и приходил мой отец, они и познакомились с мамой благодаря Саше Гегечкори.

Второй ее дядя – Евгений Гегечкори – стал у меньшевиков министром иностранных дел. Такие разные судьбы…»

Сама Нино в своем заявлении в Главную военную прокуратуру в 1954 году писала о своем дворянском происхождении и детстве: «Мое социальное происхождение из мелкопоместных дворян, но, насколько я знаю, предки моего отца получили дворянство еще в период турецкого нашествия на Грузию в борьбе против них; большинство же, носящее эту фамилию, является по своему происхождению крестьянами. Отец мой имел в собственном владении два гектара земли, деревянный дом из трех комнат, под крышей которого постоянно стояли деревянные чаны в случае дождя, не было рабочего скота, не было коровы и даже домашней птицы, т. к. не хватало кукурузы, собранной с этого клочка земли, даже для людей в семье; мясо или кружку молока я видела только в большие праздники, а сахар я первый раз в жизни попробовала в возрасте одиннадцати лет».

Кому и насколько можно верить – снова вопрос открытый. Но то, что почти четверть письма Нино посвящены тому, что ее дворянское происхождение очень условное, а на самом деле она в детстве была бедной крестьянкой и даже батрачкой, уже показательно и сильно напоминает то, как подробно рассказывал о своем нищем детстве сам Берия. К тому же, учитывая, что заявление Нино написано в то время, когда она после расстрела Лаврентия Берии ждала своей участи в тюрьме, причем ей в вину в числе прочего вменялись родственные связи с бежавшим за границу грузинским меньшевиком Гегечкори, бо́льшая часть написанного вызывает сильные сомнения. По факту это было даже не заявление, а прошение на имя Хрущева, в котором обычно такая гордая Нино умоляла выпустить ее и позволить увидеть сына и внуков. Заканчивалось прошение словами: «Если же прокурор все-таки найдет, что я в какой-то степени причастна к вражескому действию против Советского Союза, мне остается просить его только об одном: ускорить вынос заслуженного мною приговора и его исполнение. Нет больше сил выносить те моральные и физические (по моей болезни) страдания, с какими я сейчас живу. Только быстрая смерть может меня избавить от них, и именно это и будет проявлением высшей гуманности и милосердия в отношении меня».

Письмо полно страдания, оправданий и даже частичного признания покойного супруга виновным в том, в чем его обвиняли. Хотя будучи под следствием, Нино отказывалась давать показания против мужа. Трудно сказать, действительно ли в конце концов дух ее был сломлен или она, зная, что Берии уже нет в живых и ему больше ничем не помочь, трезво решила спасать себя и сына, пусть даже ценой лжи и унижения.

Первая жертва?

Когда заходит речь о сексуальных преступлениях Лаврентия Берии, Нино Гегечкори называют чуть ли не первой его жертвой. Причем типичной для него – изнасилованной несовершеннолетней. Звучит эта версия их знакомства так: Нино было шестнадцать лет, когда она приехала из мингрельской деревни, расположенной неподалеку от села Мерхеули, откуда родом был сам Берия, чтобы просить за арестованного брата. Было это в 20-е годы. В Сухуми на железнодорожной станции стоял поезд, на котором Берия как раз собирался отправиться в Тбилиси. Нино пришла к нему и стала просить за брата, Лаврентий пригласил ее к себе в купе, запер дверь и изнасиловал девушку. А через несколько дней (которые она вроде как провела в его купе) предложил ей выйти за него замуж.

Я оставлю в стороне разные удивившие меня моменты вроде того, что сначала изнасиловал, а потом зачем-то решил жениться – история знает разные психологические странности, всякое бывало, женились и на жертвах своего насилия, в том числе добровольно и раскаиваясь в совершенном. Гораздо интереснее чисто практические вопросы. Например, за какого брата Нино приезжала просить и почему именно Берию, который в то время был всего лишь заместителем председателя Азербайджанской ЧК, а не своего дядю и опекуна Александра Гегечкори[9]9
  Дядя и опекун Нино значится в одних книгах как Александр, а в других как Алексей Гегечкори. Причина в его партийном псевдониме. Я, чтобы не было путаницы, буду продолжать называть его Александром.


[Закрыть], который был наркомом внутренних дел Грузии?

Или, что это был за поезд такой, в котором азербайджанский чекист Берия продержал девушку несколько дней? Поезд, которому никуда не надо было ехать? Вообще-то, личных поездов не было даже у глав республик.

Ну и, наконец, сколько же свободного времени было у молодого заместителя председателя Азербайджанской ЧК, что он провел несколько дней в другой республике, развлекаясь с хорошенькой пленницей?