Текст книги "Берия. История легенды"

Личность

Бо́льшая часть автобиографии молодого Лаврентия Берии рассказывает о его многочисленных успехах сначала на партийном поприще, потом на службе в ЧК. Этой его деятельности посвящено немало страниц у множества серьезных специалистов по советскому периоду, желающие могут выбрать любые книги из списка литературы и ознакомиться. Я не буду повторяться, остановлюсь только на таком моменте – я не раз видела обвинения Берии в том, что он сильно преувеличивал свои успехи и приписывал себе несуществующие заслуги. И я даже не сомневаюсь, что он так и делал – точно так же, как это сделал бы любой на его месте. Он же не мемуары писал и не отчет о своей деятельности, а прошение отпустить его учиться. И целью этой автобиографии было – показать себя в максимально выгодном свете. Я не вижу в этом абсолютно ничего плохого, но и отказываюсь считать Берию святым, не способным слегка слукавить, чтобы добиться желаемого. Тем более что продолжать учебу он действительно очень хотел и не раз еще делал попытки вырваться с партийной работы и все-таки выучиться на инженера.

Из книги Е. Прудниковой

«Берия. Преступления, которых не было»

Чем дальше, тем острее Берия ощущал, что работа затягивает его, все больше отдаляя от того, к чему он стремился всеми силами с тех пор, как восьмилетним мальчиком переступил порог реального училища.

Еще в 1923 году он пишет в автобиографии:

«За время своей партийной и советской работы, особенно в органах ЧК, я сильно отстал как в смысле общего развития, так равно не закончив свое специальное образование. Имея к этой области знаний призвание, потратив много времени и сил, просил бы ЦК предоставить мне возможность продолжения этого образования для быстрейшего его завершения. Законченное специальное образование даст мне возможность отдать свой опыт и знания в этой области советскому строительству, а партии – использовать меня так, как она это найдет нужным».

Все же и тогда он ухитрялся учиться, совершенно неизвестно, где изыскивая время и силы. В 1922 году, когда его перевели в Грузию, он был студентом третьего курса. Но потом учебу пришлось прервать. Неизвестно, сколько раз Берия просил отпустить его учиться, но в мае 1930 года эта тема вновь прорывается в отчаянном письме к Орджоникидзе.

«Дорогой Серго, не один раз я ставил перед Вами вопрос о моей учебе. Время проходит, кругом люди растут, развиваются, и те, которые еще вчера были далеко от меня, сегодня ушли вперед. Известно, что безбожно отстаю. Ведь при нашей чекистской работе не успеваем зачастую даже газету прочесть, не то что самообразованием заниматься…

Дорогой Серго! Я знаю, Вы скажете, что теперь не время поднимать вопрос об учебе. Но что же делать. Чувствую, что я больше не могу…»

В одном из интервью сын Лаврентия Берия Серго говорил:

«Вы будете удивлены, когда я скажу вам, что отец все время хотел уйти и из ЧК, и из ЦК. Он мечтал завершить учебу, стать инженером и добиться успехов в этой области. После училища он экстерном сдал экзамены и закончил три курса строительного факультета Бакинского политехнического института…

…Отец был человеком увлекающимся и старался основательно вникнуть в суть того, что делал. Например, когда в Грузии взялись осушать колхидские болота и культивировать там субтропические растения, он специально изучил все, связанное с их взращиванием. В его неудержимом стремлении к самообразованию я сам убедился, когда увидел, какими знаниями он овладел в сфере ракетостроения, производства атомной и водородной бомбы, как он профессионально спорил с крупными учеными, выясняя технические подробности того или иного вопроса. (Будучи сам конструктором ракетной техники, Серго мог судить об этом профессионально. – Е. П.) Отец самостоятельно выучил английский, французский и немецкий языки. На этих языках он мог читать любую литературу. По-русски отец говорил с грузинским акцентом, но писал абсолютно грамотно. Часа два-три с утра он всегда работал, читал различные материалы; но не за письменным столом, а обычным, хотя имел прекрасный кабинет. В общей сложности, за день набегало 300–400 страниц, включая сводки ТАСС, донесения разведки. Читал он, как правило, с карандашом, делая какие-то выписки, заметки…»

Нелюбимая работа

На первый взгляд это кажется невероятным, но похоже, Лаврентий Берия не особо любил свою работу. Особенно поначалу. Есть некий глубоко засевший в головах людей стереотип, что все великие люди (как в хорошем, так и в плохом смысле великие) с детства всей душой рвались сделать карьеру в той профессии, с которой потом остались в истории. Между тем это далеко не так и даже чаще всего не так. Ленин учился на юриста, кардинал Ришелье – на офицера, Марат был врачом, а наполеоновский министр полиции Фуше – профессором математики. Причем таких примеров больше всего именно в периоды великих потрясений и, прежде всего, революций. Люди предполагали, строили планы, а Бог или судьба, кому как больше нравится, располагали и решали по-своему.

Так же и с Лаврентием Берией. Он довольно успешно продвигался по партийной линии и делал карьеру в ЧК, но эта работа ему не слишком нравилась, да и перспектив он в ней, похоже, особо не видел. При первой же возможности он пытался уйти, чтобы продолжить образование и все-таки стать инженером – это было перспективно, денежно, интересно для него, а кроме того, наставала пора великих строек, поэтому горизонты в этой профессии открывались необозримые. А учитывая крепкую хватку и энергичность Берии, можно не сомневаться – если бы его тогда отпустили учиться, он вошел бы в историю как участник, а потом и начальник крупнейших советских строек.

Позже, когда стало ясно, что шансов покончить с политикой и стать инженером уже практически нет (да и поздно уже было начинать все сначала), Берия все равно не оставил попыток покинуть карательные органы, хотя сфера его интересов сменилась. «В начале 1920-х годов судьба Берии еще не определена окончательно, – пишет Лев Лурье. – Высокая чекистская должность, как ни странно, не слишком его привлекала. Он хотел перейти на хозяйственную работу. Из дальнейшей судьбы Берии известно, что, как только у него появлялась возможность оставить карательные органы, он проявлял всяческое старание, чтобы сделать это. У него действительно был вкус к руководству крупными экономическими объектами… Но тогда, в 1923 году, соскочить с крючка чекистской работы не удалось. Берия считался хорошим работником, к тому же был грузином, а ситуация в Закавказье оставалась политически сложной и имела огромное личное значение для набиравшего силу Генерального секретаря Коммунистической партии Иосифа Сталина».

Из книги Мартиросяна А. Б.,

«100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941»

Став первым секретарем ЦК КП Грузии, Лаврентий Павлович и его соратники из ГПУ Грузии и Закавказья, коими он заменил прежних партократов – от первых секретарей райкомов до государственных и партийных чиновников различного уровня, – первым делом стали укреплять сельское хозяйство. Потому как это было главным. Решение этой самой насущной тогда проблемы Грузии лежало в пределах, казалось бы, неразрешимой загадки: выращивать можно едва ли не все, что заблагорассудится – климат-то благодатный, – но земли мало, однако же кормить надо и города, и крестьянам дать возможность кормиться. И в то же время необходимо интегрироваться в качестве неотъемлемой составной части в общесоюзное хозяйство. Как быть? А если честно, то вопрос тогда стоял шекспировский: Быть или Не Быть?

Что сделал Берия? Осуществил триаду по тем временам не просто гениальных с точки зрения управления, а именно же очень смелых в силу своей гениальности шагов. Во-первых, резко обозначил генеральную перспективу – колхозы должны стать прибыльными. Ставка была сделана на чай, цитрусовые, табак, виноград и фрукты. Во-вторых, вместо урезания подсобных хозяйств колхозников, что обычно практиковали партийные секретари того времени, пошел на ощутимое (насколько позволяло республиканское малоземелье) их расширение. В-третьих, быстро – уже в конце 1931 г. – ликвидировал Колхозцентр, заменив его Наркоматом земледелия. Причина состояла в том, что первый претендовал на руководство всем сельским хозяйством республики, где по состоянию на декабрь указанного года коллективизацией было охвачено чуть более трети крестьянских хозяйств (всего 36 %).

Год ушел на всякие подготовительные работы. А с 1933 г. начался неуклонный и стремительный рост сельского хозяйства республики. Благодаря указанной выше ставке на выращивание особо ценных культур и учитывая, что закупочные цены на них были высокие, колхозы стали стремительно богатеть, что само по себе являлось исключительным фактором добровольного вступления в них ранее не желавших этого делать единоличников. К моменту ухода Лаврентия Павловича из Грузии в колхозах было объединено 86 % крестьянских хозяйств республики. Уже в 1936 г. доход колхозов составил без малого 235 млн рублей, в 1937 г. – 315 млн руб., в 1938 г. – 366 млн руб., а в 1939 г. – свыше полумиллиарда рублей! Например, сборы одного только чайного листа в 1939 г. увеличились по сравнению с 1932 г. в 37,5 раза – с 1200 до 45 000 тонн! Одних только чайных фабрик в Грузии было построено 35, а оборудование для них стал выпускать Батумский машиностроительный завод.

Чай – чаем, оборудование для фабрик – оборудованием, но ведь за этим стояло решение гигантской социально-экономической проблемы. Ведь чай – редчайший случай, что иностранный товар стал любимейшим национальным напитком в России для всего населения, – раньше ввозили из-за границы, платили за него валютой, как, впрочем, и за оборудование для чайных фабрик. Берия же с блеском решил проблему замещения импорта этих товаров на отечественную продукцию, сэкономив огромные валютные средства для СССР. И уже 29 июня 1933 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР в своем постановлении указывали, что достижениями Грузии «положено начало независимости Советского Союза в деле производства чая»…

…В том же 1939 г. цитрусовых было собрано 490 млн штук, хотя еще года назад – 250 млн штук. Уже в 1940 году виноградники в Грузии занимали 48,3 тыс. га. И это в той самой Грузии, которая исстари славилась своим малоземельем. А вот при Берия были осушены болота Колхидской низменности, и бывший рассадник малярии стал давать отменную сельхозпродукцию.

А как развивалась пищевая промышленность Грузии! Ведь именно при нем колоссальное развитие получили промышленное виноделие, и грузинские вина с тех пор украшали столы наших соотечественников, промышленное консервирование фруктов и овощей, производство соков, производство табака и табачных изделий и многое другое. Короче говоря, даже явно анти-бериевски настроенный автор, как, например, Алексей Топтыгин, и тот вынужден был признать, что «при Л. Берия Грузия превратилась в страну, производящую в промышленных масштабах высокоценные специальные и технические культуры. Берия знал цену разным методам руководства: отдельным культурам и формам организации производства посвящались пленумы ЦК, проводились съезды колхозников, выставки, активно задействовалось социалистическое соревнование, портреты передовиков не сходили с первых полос газет и обложек журналов. Но самое главное – Берия очень четко понимал значимость материального стимулирования колхозников»…

…Вы посмотрите, как при нем развивалась промышленность Грузии. За первую пятилетку объем валовой продукции промышленности увеличился почти в семь раз – с 37,5 млн руб. до 257,5 млн руб. (общий рост в 6,87 раза!). На вторую пятилетку только объем капиталовложений в народное хозяйство Грузии был запланирован в три раза больше, чем в первой – два миллиарда рублей. Причем только в промышленность Грузии намечалось направить 960 млн рублей. Кстати говоря, Берия и в промышленной сфере показал себя с самой лучшей стороны. Ведь до него Грузия была сугубо аграрной страной и промышленное производство, если и имелось, находилось не просто в зачаточном, а протоэмбриональном состоянии.

Даже отнюдь не его сторонники вынуждены признать, что Берия «был удивительно талантливым хозяйственником, очень толково сумевшим поделить с Центром ответственность за создание тяжелой промышленности в республике.

…2 марта 1932 года ЦК КП(б) Грузии (по инициативе Л. П. Берия. – A. M.) принял решение о реорганизации ВСНХ Грузии. Был создан Наркомат легкой промышленности, а предприятия тяжелой промышленности переданы в ведение уполномоченного Наркомтяжпрома СССР. Шаг с точки зрения ревнителей национальной независимости и суверенности самоубийственный, а по сути – единственно возможный. Сотни миллионов рублей капиталовложений без соответствующей руководящей и направляющей энергии из Центра легли бы мертвым грузом на экономику республики. По существу было осуществлено то, что позднее стало нормой для СССР: сельское хозяйство и легкая промышленность – дело республики, тяжелая – дело всего Союза. Это отнюдь не освобождало руководителей республики от ответственности за выполнение народнохозяйственных планов в области тяжелой промышленности, но роль в этом процессе становилась понятной и выполнимой».

При Берия Грузия превратилась в мощную индустриально-аграрную республику с развитой экономикой, культурой, наукой, образованием, градостроительством…

…Завершая краткий анализ этого мифа, не могу отказать себе в удовольствии, а заодно, естественно, и читателям, и процитирую все того же Хрущева: «Промышленная продукция Грузинской республики в 27 раз превышает производство дореволюционной Грузии. В республике заново созданы многие отрасли промышленности, которых там не было до революции: черная металлургия, нефтяная промышленность, машиностроение и другие. Уже давно ликвидирована неграмотность населения, тогда как в дореволюционной Грузии неграмотных насчитывалось 78 процентов. В Грузии в годы Советской власти неизмеримо поднялось материальное благосостояние трудящихся». Да, Хрущев не произнес тогда имя выдающегося грузинского и советского менеджера Лаврентия Павловича Берия. Но тогда еще были живы поколения тех, кто прекрасно знал, кому конкретно обязана Грузия своим расцветом. Ну а Хрущев, как и всегда, не понял, что он сказал.

Будучи не в силах опровергнуть факт бурного развития сельского хозяйства Грузии при Берия, в частности чаеводства, фальсификаторы прибегают к очень подлому приему. Распространяют, к примеру, такую лживую байку. Мол, когда Берия задумал развивать чаеводство в Грузии, то собрал всех руководителей районов и колхозов, где было намечено выращивание чая, и, вручив им черенки чайных кустов, сурово предупредил, что если у кого хоть один черенок засохнет, то он тому голову засушит!.. Да, действительно, такое собрание имело место быть, как и строгое предупреждение Лаврентия Павловича о том, что все несут ответственность за успех чаеводства. Потому что за эти черенки советским разведчикам пришлось заплатить кругленькую сумму в столь дефицитной тогда для СССР валюте для того, чтобы их добыть в Индии, которая тогда являлась английской колонией и где англичане очень строго охраняли наиболее продуктивные чайные плантации, где производился самый высококачественный чай. Да еще и за негласный провоз через границы пришлось уплатить, чтобы доставить в СССР. А Берия очень даже экономно расходовал государственные средства и жировать никому не позволял. Вот потому и предупредил о строгой ответственности за порученное дело…

Работа на результат

Я со своей стороны сказала бы так – Берия был человеком слишком приземленным и не очень идейным, особенно если сравнить со старыми большевиками, соратниками Сталина и Ленина. Поэтому высокие идеи вроде мировой революции его не интересовали, а поиски классовых и прочих врагов он воспринимал как скучную обязанность, но выполнял со свойственной ему старательностью и даже въедливостью, поэтому на чекистской работе его ценили, но не любили. «Сколько людей будут прямо-таки приветствовать мой уход, – писал он Орджоникидзе в 1930 году, – настолько я им приелся своим постоянным будированием и вскрыванием имеющихся недочетов. Им хотелось, чтобы все было шито-крыто, а тут, извольте радоваться, кругом недочеты и ляпсусы».

Зато создается впечатление, что он очень любил работать на результат – видеть плоды рук своих, так сказать. Работа инженером в этом смысле была бы идеальна – построил объект, и вот он, можно потрогать. Хозяйственная деятельность тоже имела результат – что построили, что открыли, что вырастили. Ну и нельзя забывать о том, какой великий проект стал главным в жизни Берии – я говорю об атомном проекте, результатом которого стало создание ядерной бомбы. Вот это было действительно то, что он умел и любил делать. А ловля врагов народа – это постоянный и бесконечный процесс, который не заканчивается никогда, и получать от него удовольствие человеку, нацеленному на результат, довольно сложно.

«Ненависть к классовому врагу не была ему свойственна изначально, – пишет о Берии Лурье. – Человек он был глубоко прагматический. Напоминал в этом смысле знаменитого смотрителя Алексеевского равелина Петропавловской крепости Матвея Соколова по прозвищу Ирод, служебная философия которого выражалась так: «Если прикажут говорить заключенному „ваше сиятельство“ – буду говорить „ваше сиятельство“; если прикажут задушить – задушу». В общем, ничего личного, все – по делу.»

Здесь сам собой возникает вопрос – а что насчет садизма, любви к пыткам и прочим способам получения удовольствия от «грязной работы»? Боюсь, кроме слухов тут предъявить нечего. Карательная система работала действительно и самыми грязными методами, наверняка Берии, особенно пока он был рядовым чекистом, не раз приходилось их применять, но нет никаких фактов, подтверждающих, что он получал от этого какое-то удовольствие. Это была просто работа.

Скорее наоборот, даже слог знаменитого приказа Берии от 4 апреля 1953 года, которым он запретил пытки, указывает на то, что ему они крайне не нравились. По причине все той же практичности: он много лет проработал в карательных органах и по опыту знал, что это ненадежный и ведущий к злоупотреблениям метод, от которого вреда гораздо больше чем пользы. Поэтому поспешил запретить его сразу, как только получил для этого полномочия.

Приказ министра внутренних дел Л. П. БЕРИИ

«О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия»

№ 0068 4 апреля 1953 г.

Совершенно секретно

Министерством внутренних дел СССР установлено, что в следственной работе органов МГБ[134] имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток – жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодильный карцер и др.

По указанию руководства б[ывшего] Министерства государственной безопасности СССР избиения арестованных проводились в оборудованных для этой цели помещениях в Лефортовской и внутренней тюрьмах и поручались особой группе специально выделенных лиц из числа тюремных работников, с применением всевозможных орудий пыток.

Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика.

Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи– фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской и шпионско-террористической работе.

Подобные порочные методы ведения следствия направляли усилия оперативного состава на ложный путь, а внимание органов государственной безопасности отвлекалось от борьбы с действительными врагами Советского государства.

Приказываю:

Категорически запретить в органах МВД применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия; в производстве следствия строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса.

Ликвидировать в Лефортовской и внутренней тюрьмах организованные руководством б[ывшего] МГБ СССР помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все орудия, посредством которых осуществлялись пытки, уничтожить.

С настоящим приказом ознакомить весь оперативный состав органов МВД и предупредить, что впредь за нарушения советской законности будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду, не только непосредственные виновники, но и их руководители.

Министр внутренних дел Союза ССР Л. Берия

Берия как начальник

Всеволод Меркулов, помощник Берии, расстрелянный вслед за ним, рассказывал в 1953 году: «Должен сказать, что на работу руководимых мною отделов (за исключением ГПУ Аджаристана) Берия не обращал почти никакого внимания. Все свое внимание он сосредоточил на работе двух основных отделов – СО (борьба с антисоветскими партиями и антипартийными группировками) и КРО (борьба с шпионажем и бандитизмом).

Я мог в любое время без доклада зайти в кабинет Берии (этим правом, впрочем, пользовались тогда и другие начальники отделов), но доложить дела руководимых мною отделов мне удавалось относительно редко и наспех, так как Берия, не обращая на меня внимания, вызывал к себе сотрудников других, «своих», отделов и с ними занимался. Я должен был уходить, а когда наступал конец занятиям, Берия вызывал меня и говорил: «Давай твои дела отложим на завтра, а сейчас пойдем постреляем». Тут же он вызывал по телефону коменданта с патронами, еще двух-трех сотрудников-стрелков и мы шли в тир стрелять.

Часто и на другой день повторялась та же история. Лишь когда истекали сроки отсылки информационных донесений в ОГПУ, Берия наспех просматривал мои информации и они отсылались. Работой же отделов КРО и СО Берия занимался лично, вплотную и подолгу…

…По характеру своему Берия был очень крутым, жестким, грубым и властным человеком, не любившим делить власть с кем-нибудь. Хотя при решении оперативных вопросов он обычно собирал совещания начальников соответствующих отделов, вызывал часто и рядовых работников, непосредственно занятых той или иной разработкой, но это делалось только для того, чтобы разобраться в деле, а затем самому принять решение…

…Когда Берия хотел или это было ему нужно, он мог быть любезным, гостеприимным хозяином, показать себя хорошим товарищем, внимательным и чутким. Берия старался это делать в отношении своего ближайшего окружения, понимая, что от того, как будет работать его окружение, зависит его собственная судьба.

Другое дело – люди, занимавшие официальные посты, люди, которым он должен был подчиняться по работе. Обычно он старался осторожно дискредитировать их в разговорах с подчиненными ему работниками, делал о них колкие замечания, а то и просто нецензурно ругал. Никогда не упускал он случая какой-либо фразой умалить человека, принизить его».

Генерал Судоплатов, тоже обвиненный как пособник Берии, говорил о нем: «Берия был весьма груб в обращении с высокопоставленными чиновниками, но с рядовыми сотрудниками, как правило, разговаривал вежливо. Позднее мне пришлось убедиться, что руководители того времени позволяли себе грубость лишь по отношению к руководящему составу, а с простыми людьми члены Политбюро вели себя подчеркнуто вежливо».

«Удивительная картина. Лаврентий презрителен к начальникам, но любезен, внимателен и чуток к подчиненным, потому что именно от них зависит его судьба. Казалось бы, должно быть наоборот. Но Берия – особый случай. Он не связан с местными грузинскими элитами, и рассчитывать на милость непосредственного начальства, на стабильное служебное продвижение по родству или знакомству ему не приходится. Столь честолюбивому властному человеку быть замеченным и подняться наверх можно только незаурядными, выдающимися делами. Поэтому Лаврентий работает на самых трудных, заведомо провальных участках работы, куда ни один здравомыслящий чиновник не сунется. Берия рассчитывает на результат, на громкий успех, а добиться его он может, опираясь только на собственные силы и на верную команду подчиненных. И сколько бы в дальнейшем не обвиняли Лаврентия в интригах, подсиживании и всяческих подлостях (часто вполне обоснованно), пытаясь объяснить взлеты его карьеры, он еще не раз будет браться за дела, которые большинству обвинителей были бы не под силу. Он безжалостен, жесток, эффективен. И всегда добивается успеха, будь то социалистическое строительство, Большой террор, оборона Кавказа или атомный проект»[7]7
  Л. Я. Лурье, Л. И. Маляров. Лаврентий Берия. Кровавый прагматик.


[Закрыть].

Из книги Е. Прудниковой

«Берия. Преступления, которых не было».

Возьмем этих троих замов Сталина: В. М. Молотова, Л. П. Берия и Н. А. Вознесенского, и пока обозначим их буквами А, Б и В. Выпишем из воспоминаний Чадаева их отношение к безответным клеркам Совмина.

А. «…имел самый большой и квалифицированный секретариат, подобранный из опытных работников Госплана и наркоматов… стремился по всякому поводу представлять работников к правительственным наградам».

Б. «…был скуп на похвалу… как бы хорошо ни была выполнена работа, считал это само собой разумеющимся… в требованиях резок, не стеснялся в выражениях, даже оскорблениях». Пример разговора с работниками аппарата Совмина: «Ишь распоясались! Ноги на стол! Безобразие! Подняли головы и поглядываете, словно одичавшие псы!»

В. «Идя к нему на прием, никто из сотрудников не был уверен, что все пройдет гладко, что вдруг он внезапно не вскипит, не обрушит на собеседника едкого сарказма, злой издевательской реплики… была привычка начинать разговор с придирки к чему-нибудь… считал себя после Сталина самым умным человеком… Наркомы не любили его за резкий вспыльчивый характер, нанесенные им оскорбления, унижающие достоинство человека, и как-то обходили стороной кабинет заместителя главы правительства».

Итак, попробуйте по степени глумления над чиновниками Совмина догадаться, кто из этих А, Б, В, кто? Трудно?

Наверное, вы решите… что Л. П. Берия – это В. Недаром же даже наркомы боялись к нему ходить. Нет, вы ошиблись. В – это Вознесенский. «Жертва сталинизма».

Тогда, возможно, вы решите, что Берия – это Б. Нет, вы опять ошиблись. Б – это Молотов. Шутник.

Да, Берия – это А. Именно он, а не председатель Госплана Вознесенский имел в своем аппарате в Совмине самых квалифицированных работников Госплана.

Ну и чтобы закрыть тему работы и отношений с подчиненными, воспоминания Нинель Эпатовой, работавшей на атомном проекте в Челябинске-40: «В 1949 году, когда мы выходили на максимальную мощность, приехали Курчатов и Берия. И в нашу лабораторию приходили. Берия тогда был совсем не таким, каким сегодня изображают. Весь замученный, не выспавшийся, с красными глазами, с мешками под глазами, в задрипанном плаще, не очень богатом. Работа, работа, работа. На нас, красавиц, даже не глядел. В первый день приехал, вышел из машины и попу трёт: «Какие у вас паршивые дороги!» На другой день приходит – хромает: лёг спать, а под ним сетка провалилась кроватная. И никого за это не посадили… Челябинск-40 – это посёлки Татыш и Течь, старинные русские поселения, между ними сколько-то километров. И вот на Течи сдают первый деревянный театр. Все съехались: расконвоированные заключённые, заключённые под конвоем, ИТР, охрана, Музруков и Берия собственной персоной. Его шофёр дремлет, а задрипанный плащ Берия, тот же самый, в котором он первый раз приезжал, лежит в машине. Торжества кончились, Берия возвращается к машине, а плаща нет, подрезал кто-то. И тоже никого не посадили. Такое впечатление, что ему вообще было на всё наплевать, кроме работы»[8]8
  Воспоминания Н. М. Эпатовой, почетного гражданина Обнинска. Журнал «Знамя», № 9, 2015.


[Закрыть].

Всесильный Берия

Еще в предисловии я задавала вопрос: был ли Берия таким всесильным, каким его принято изображать? На это ответ однозначный – нет. Всесильным, насколько это вообще возможно, был Иосиф Виссарионович Сталин, а все остальные зависели от него. И тот же Берия взлетел на политическую вершину далеко не сразу – он не был старым соратником вождя, и пока ему не удалось обратить на себя его внимание, а потом блестяще проявить себя в Грузии, настоящей большой власти у него не было. Да и потом, когда он уже был наркомом, а потом министром, над ним точно так же как и над всеми другими постоянно висел страх опалы. Стоило оступиться, сделать что-то не так, не успеть, не соответствовать, и можно было в одночасье лишиться должности, а может и вовсе оказаться в тюрьме, как многие другие до него – потому что чем выше забираешься, тем больнее падать. Поэтому все сталинские министры работали на износ, не щадя ни себя, ни других. Этот постоянный страх оказаться в опале мелькает в мемуарах Серго Берии, как, впрочем, и в воспоминаниях любого близкого к власти человека того времени.

Хотел ли Берия настоящей власти? Есть еще одна крайность, когда его представляют полным бессребреником и с отсутствием карьерных амбиций. Но на мой взгляд это не менее странно, чем описание его как всесильного злого гения. Человек без амбиций так высоко не забирается. Да и его деятельность после смерти Сталина – в тот короткий период, когда Берия действительно стал почти всесильным, подмяв под себя все силовые структуры – о многом говорит. Меньше чем за четыре месяца было начато, проведено или хотя бы предложено такое количество реформ, что стало совершенно ясно – Берия во многом был не согласен со сталинской политикой и у него было свое четкое ви́дение, в какую сторону должно развиваться Советское государство.

Вопроса о том, был ли Сталин убит и не приложил ли к этому руку Берия, я даже касаться не буду. Вождю было семьдесят три года, он пережил несколько инсультов, не надо было быть провидцем, чтобы понимать, что ему недолго осталось, поэтому все высшие лица государства были уже несколько лет в полной готовности к его смерти. Да Сталин и сам это понимал, поэтому перераспределил нагрузку и полномочия так, чтобы система работала при его минимальном (в сравнении с прежним) участии.

После смерти вождя Берия начал перекраивать эту систему, да и всю страну, так, как считал правильным. По сути, он даже в собственном карательном ведомстве не был главным, потому что уже упоминавшуюся выше смену методов проведения расследования и то не мог сменить, пока Сталин был жив. Но насколько четким было его ви́дение того, как это ведомство должно работать, ясно по тому, как быстро и систематично он начал действовать – изменил правила допросов, свернул наиболее одиозные политические репрессии, начал амнистию, смягчил законодательство.