Текст книги "Дарю тебе небо – Любовь Ласточки"

Глава 7

– Как всё-таки здорово, когда вся семья в сборе!

Вячеслав сидел на высоком стуле за кухонным столом и читал газету, время от времени прихлёбывая жасминовый чай из большой фарфоровой кружки, оживлённой изображением роз. Окно было распахнуто настежь, и в кухню врывался терпкий запах недавно распустившихся цветов шиповника с дикого кустарника, разросшегося возле самого подъезда.

Марина на корточках сидела возле духовки, только-только отправив в её разверстую утробу большой противень с картошкой, порезанной мелкой соломкой. На ней был лёгкий домашний халат, поверх которого она повязала накрахмаленный белоснежный фартук, а на ногах красовались изящные бирюзовые туфли-лодочки.

В отличие от большинства домохозяек, Марина не признавала мягкие тапки и всегда ходила по дому в специально подобранной для этого летней обуви. Она часто говорила, что женщине нельзя распускаться и превращаться в «домашнюю клушу-наседку», и старалась держать себя в форме во всём, что касалось её внешнего вида. Причём делала она это не только и не столько ради мужа, сколько из-за сыновей. Не было случая, чтобы кто-то из них видел её больной и подавленной, какой она была много лет назад, когда лежала в тубдиспансере.

– Да, – ответила Марина на реплику мужа. – У меня прямо сердце разрывалось, глядя на Влада: он так скучал по старшему брату!

Покончив с картошкой, Марина взялась разделывать рыбу.

– Хочу сделать приятный сюрприз для сыновей, – пояснила она. – Подготовить к их приезду любимое блюдо обоих – треску под маринадом.

Она стала ловко орудовать ножом, вычищая внутренности трески, затем как следует помыла нож и принялась нарезать филе на тоненькие кусочки.

– И поэтому встала ни свет ни заря? – спросил тихим голосом Вячеслав. – Боюсь, когда-нибудь ты просто загонишь себя. Ты очень мало спишь и слишком много работаешь по дому. Мариш, так нельзя. Надо и о себе подумать.

– О себе ещё успеется, – улыбнулась Марина. – Как-никак пенсия не за горами.

– Очень молодая и симпатичная пенсионерка, – ввернул изящный комплимент Вячеслав.

– Дай бог, скоро и бабушкой стану, – поддержала его шутливый тон Марина. – Стас вот-вот женится, да и Влад, я думаю, не отстанет.

– Да, шустрая эта девица… Как бишь её?

– Светлана, – подсказала Марина.

– Вот я и говорю. Светлана. Вчера, когда ты уходила забирать свадебный костюм для Стаса, она явилась сюда во всеоружии – одетая с иголочки, при «боевой раскраске» – и долго требовала позвать к ней Владислава. Еле выпроводил настырную. Хорошо, что Влада на самом деле не было дома, иначе бы так легко не отделались.

– Ой, и не говори! – вздохнула Марина. – Мне и самой, если честно, ужасно не нравится эта Светка! Но это уж как Влад решит. Какой бы выбор ни сделал наш сын – я со своей стороны поддержу его в любом случае.

– Что ж, мудрое решение, – согласился Вячеслав. – Именно так мы с тобой поступили в своё время, когда Стас сделал главный выбор в своей жизни. А что касается Влада и того, о чём мы говорили… Мне кажется, он пока даже не думает о женитьбе. Да и рановато ещё в его возрасте.

– Дело не в возрасте, – возразила Марина, отложив нож и взяв большую стеклянную банку с мукой. – А в том, чтобы столь серьёзное решение, как вступление в брак, было взвешенным и осознанным. Эх, Славка! – добавила она, вытряхнув немного муки на разделочную доску. – Ты не представляешь, как я рада, что вернулся Стас! И Влад заметно повеселел, да и вообще… с приездом Стаса жизнь стала потихонечку налаживаться и входить в нужное русло.

– Верно, – отозвался Вячеслав. – Со Стасом как-то оно спокойнее и… надёжнее, что ли. Взрослым он стал у нас, Мариш, да и руки, слава богу, на месте. Вон уж и ламинат постелил по всей квартире сам, без посторонней помощи. А ведь едва минуло две недели, как он получил свой диплом и приехал в отпуск! Я ему предлагал помочь с ламинатом – так он и слушать не стал. Сиди, говорит, батька, и отдыхай. Гордый он у нас.

– Скорее, заботливый, – поправила мужа Марина, и лицо её тотчас озарилось мягкой улыбкой любящей матери. – Сам всю тяжёлую работу по дому делает, а тебе не даёт. Знает, что ты нездоров, вот и жалеет.

– Это я-то нездоров? – Вячеслав повернулся к жене. – Скажи на милость, Мариш, что у меня болит? Молчишь? То-то. Я вот что тебе скажу, жена. Давненько мы с тобой не танцевали, а?

От столь неожиданного поворота разговора Марина аж всплеснула перепачканными в муке руками:

– Славка… Ты что? Сдурел, что ли, на старости лет?

– А что? Мы с тобой ещё очень даже ничего! Давай тряхнём стариной? Помнишь, как мы упоительно кружились в молодости под лунным светом?

– Ты что… В самом деле серьёзно? – Марина растерянно посмотрела на мужа. – Кажется, это было сто лет назад, а ведь действительно – вроде как вчера!

– Вот я и говорю, – подхватил Вячеслав. – Сын самостоятельно постелил ламинат! Я думаю, грех его не «обновить».

– Как бы этим «обновлением» всё не испортить, – вздохнула Марина. – Наследим тут своей обувью, да у меня к тому же ещё и каблучки, поцарапаю ими ламинат – все труды сына насмарку!

– А мы босиком, – не отставал Вячеслав. – В одних носочках. Как эти… Как их там? Эльфы и фейри, что ли? Ну давай же, Мариш! Решайся!

– Ну хорошо, – наконец согласилась Марина, и на её щеках незамедлительно появился очаровательный румянец смущения. Она едва не прыснула со смеху, услышав от обыкновенно серьёзного, степенного мужа об эльфах и фейри. – Подожди только. Я переоденусь.

Марина сполоснула руки и торопливо, с изяществом пантеры выскользнула из кухни.

Вячеслав тем временем достал с антресолей запылённый магнитофон, порылся в своих давнишних записях и извлёк кассету с любимым ещё со времён молодости танго, вставил её в выдвинувшийся после нажатия соответствующей кнопки отсек и стал терпеливо ждать жену.

Она вошла в роскошном платье из великолепного чёрного шёлка, с ниспадающей копной длинных, тщательно расчёсанных каштановых волос, сколотых на затылке изящной серебряной заколкой. От её шеи и волос исходил тончайший аромат французских духов, который много лет назад так нравился Вячеславу.

– Давай пойдём в комнату, – предложила Марина. – Начнём оттуда и постепенно пройдёмся по всему ламинату.

– А ты у меня хулиганка! – отозвался Вячеслав, не отрывая от жены восхищённого взора.

– Только закрой окно, – попросила она. – Видишь, дождик уже зарядил и, кажется, гроза собирается. – Марина тяжело вздохнула. – Эх, и как там наши мальчишки? Как они поедут домой в такую погоду? Не случилось бы чего!

– Ну что ты. – Вячеслав мягко обнял её за плечи одной рукой, а другой торопливо закрыл окно. – Они у нас ребята толковые. Не волнуйся, всё будет хорошо. Идём.

Вячеслав взял магнитофон и галантно провёл жену в комнату.

Там он вставил шнур в розетку, нажал кнопку, и в комнату ворвалось напряжённое звучание мелодии. Вячеслав снял тапки (его жена уже была босиком, в одних капроновых носочках), они с Мариной встретились взглядами, и он, поклонившись, поцеловал ей руку. Она положила ладонь ему на плечо, и, сразу погрузившись в музыку, они приступили к танцу.

Вячеслав и Марина протанцевали около часа или больше, но, казалось, ничуть не устали. Они словно мгновенно перенеслись во времена своей молодости, и это было поистине восхитительное ощущение.

Мелодия закончилась. Вячеслав снова поклонился, Марина грациозно присела в реверансе…

…Потом Марина готовила для сыновей роскошный обед, делая это с той же самоотдачей, какая была вложена в её танец. Она повязала накрахмаленный белоснежный фартук прямо поверх своего струящегося и облегающего стройную фигуру шелкового платья и стала готовить маринад для рыбы, а Вячеслав, взявшийся помогать жене, продолжал следить за ней восхищённым взором.

И тут идиллию неожиданно нарушил бесцеремонно ворвавшийся в квартиру настойчивый телефонный звонок.

Глава 8

Этот звонок расколол жизнь Озеровых на до и после.

Впрочем, Марина уже догадывалась. Она почувствовала неладное, как только заметила, что стала портиться погода, и изо всех сил старалась отогнать от себя приходившие ей в голову ужасающие картины. Но они упорно вставали перед её внутренним взором, не давая ей опомниться, не позволяя дышать.

Она готовила для сыновей, она самозабвенно танцевала – лишь для того, чтобы любой ценой удержать и как можно дольше продлить мгновения, которые ещё относились к тому самому «до». То, что могло быть «после», ей было страшно даже себе представить. Она попросту стремилась изо всех сил уцепиться за ту жизнь, которой уже не было и не могло быть. Эта жизнь была ещё вчера, ещё сегодня с утра, но не теперь, не в данный момент.

И вот это неотвратимое «после» ворвалось в её отлаженные счастливые будни, к которым она шла так долго через множество невзгод и испытаний, страшным чёрным смерчем вместе с проклинаемым ею и Вячеславом телефонным звонком.

Как будто из долго и методично заполняемой супругами Озеровыми Книги Жизни, из всего, что они создавали вместе долгими кропотливыми трудами, беспощадным движением вычеркнули и выдрали самые важные страницы, отправив никому не нужную опустошённую обложку в помойное ведро.

Звонок был с мобильного телефона Стаса – и это вселило в Марину последнюю надежду, что всё ещё может быть хорошо. Однако вместо ожидаемого родного глубокого баритона в трубке зазвучал неприятный лязгающий мужской голос с лёгким кавказским акцентом.

Остальное было для Марины как в тумане – казалось, этот страшный кошмар происходит не с ней. Потому что того, что сказал этот ненавистный мужчина, быть не могло. Просто не могло.

Звонивший, по смутным воспоминаниям Марины, представился сотрудником ГИБДД, вроде бы уточнил, действительно ли он дозвонился в квартиру Озеровых – Марина что-то бормотала в ответ, стараясь заглушить звенящую в висках бешеную пульсацию.

Словно из какого-то другого мира Марина слушала этот противный лязгающий голос, сообщавший о ДТП, произошедшем на Тимоновском шоссе возле озера Сенеж. По предварительным данным ГИБДД, гнавшая по встречной полосе фура, очевидно, из-за неприемлемых для управления наземным транспортом погодных условий на повороте трассы на максимально возможной скорости врезалась в серебристую «Тойоту», в которой, помимо водителя, находился один пассажир.

– В ДТП двое погибших, – бесцветным монотонным голосом, словно читая очередную опостылевшую ему лекцию, сообщил сотрудник ГИБДД. – Водитель фуры и водитель «Тойоты». В карманах одежды погибшего водителя «Тойоты» были найдены документы – удостоверение личности военнослужащего и водительское удостоверение на имя Станислава Вячеславовича Озерова.

Глава 9

Ну вот и всё. Ноги Марины в один момент стали ватными, тело словно налилось свинцом, и она тяжело осела прямо на ворсистый ковёр, бережно покрывавший настеленный Стасом в коридоре ламинат.

Она ещё не успела осознать, что сына больше нет – и, вероятно, не осознает этого никогда. По всей квартире развешаны его вещи, на которые Марина теперь будет постоянно натыкаться, и от их вида у неё всякий раз станет сжиматься сердце. В ванной рядом с полотенцами Влада висят его полотенца, в коридоре стоит его сменная обувь, которую он не наденет больше никогда, а в высоком шкафу в комнате дожидается своего часа великолепный костюм – белоснежная рубашка, безупречно выглаженные классические чёрные брюки и чёрный пиджак. Этот костюм, купленный для свадьбы Стаса, теперь словно бы оказался предназначен для его похорон.

Марина не выдержала и завыла в голос. Она отказывалась верить в этот кошмар. Может, это какая-то ошибка? Просто случайное совпадение? Что, если речь идёт совсем о другом Станиславе Озерове, а сюда позвонили просто по недоразумению? И тут, словно предательское копьё, в сознание врезалась мысль: звонок был с телефона Стаса. Её Стаса. Её обожаемого первенца, к рождению которого она тщательно готовилась в течение четырёх бесконечных лет.

– Это ваш сын, да? – безудержные рыдания Марины растопили даже, казалось бы, ледяное сердце сотрудника ГИБДД, заговорившего со сломленной горем женщиной не по уставу.

Ответа не последовало – рыдания усилились.

– При нём был найден включённый мобильный телефон. Наши сотрудники даже удивились – такая серьёзная авария, машина практически всмятку, а телефон не пострадал. В нём много номеров входящих и исходящих звонков – очевидно, у вашего сына было достаточное количество друзей и знакомых, но в памяти телефона, как и в памяти активной SIM-карты, отражалось всего три номера в алфавитном порядке: «Братишка», «Дом» и «Лидусенька». Судя по всему, именно эти номера были для него самыми важными. Мы набрали телефон записи «Дом» и попали на вас.

«Братишка»! Это слово въелось в сознание Марины, и её тут же накрыла новая волна непостижимого ужаса – ведь в машине вместе со Стасом находился Влад! Её любимый и выстраданный младший сын – последняя ниточка, сцепляющая её с этой жизнью. Как он?! Что с ним?! Неужели он тоже…

– С-скажите, – запинаясь и захлёбываясь слезами, произнесла Марина. – Что с другим… с пассажиром «Тойоты»? – она с трудом подбирала слова. – Он жив? Где он? В каком он… состоянии?

– Я же сказал: в ДТП погибли только два водителя, – отозвался сотрудник ГИБДД. – Пассажир «Тойоты» выжил, что, учитывая масштабы аварии и место столкновения легкового автомобиля с фурой, просто непостижимо. Мы будем подробнее выяснять и максимальным образом восстанавливать детали катастрофы, но, судя по расположению тела водителя «Тойоты»… Вашего сына… Он в последний момент заслонил собой пассажира, на которого, учитывая правостороннее расположение руля в автомобиле, должен был прийтись основной удар.

«Влад жив! – мгновенно пронеслось в сознании Марины. – Мой маленький сыночек… Он жив! Стас… защитил его… как и всегда… Только на этот раз – ценой собственной жизни».

– Чудом выживший пассажир «Тойоты» потерял сознание и был доставлен в Солнечногорскую центральную районную больницу, – доносился до неё, словно из небытия, голос сотрудника ГИБДД. – По предварительным данным, его состояние на момент поступления расценивалось как тяжёлое, но к настоящему времени стабилизировалось. Более подробную информацию вы узнаете в больнице. И ещё… Вам нужно приехать… на опознание.

Тяжёлый вздох. Пауза. И долгий-предолгий провал в бесконечность.

Глава 10

Супруги Озеровы, затаив дыхание, заглядывали в узкий проём приоткрытой двери палаты сына. Из обстоятельного разговора с лечащим врачом выяснилось, что у Влада сломаны два ребра, а также имеется перелом голени правой ноги. В принципе, травмы не очень серьёзные, так как по счастливой случайности внутренние органы не были задеты. Какое-то время Владу пришлось провести в отделении реанимации и интенсивной терапии из-за длительной потери сознания. Но, к счастью, кризис миновал, и Влада уже перевели в обычную палату. Теперь он спал под действием укола, но его родители знали, что самое неприятное для сына ещё впереди. В результате аварии у Влада выявились сильные повреждения обоих глаз. И так как в травматологическом отделении больницы не было подходящего диагностического оборудования, пришлось вызвать специалиста-офтальмолога с бригадой ассистентов. Возможно, Владу предстояло обследование и лечение в условиях офтальмологического отделения. Пока же об его глазных травмах ничего определённого сказать не могли.

Марина прижалась лбом к приоткрытой двери палаты сына, из последних сил заставляя себя дышать ровнее. Врач категорически запретила посещение пациента, но разрешила убитым горем родителям ненадолго увидеть сына с порога палаты. Марина была невыразимо благодарна Богу за эту возможность.

Только разметавшаяся по желтоватой подушке густая каштановая шевелюра указывала на то, что этот молодой человек с перебинтованным туловищем и с ужасающими хирургическими повязками на глазах – её обожаемый Влад.

Тревожный взгляд Марины скользнул по бледному лицу, задержавшись на мгновение на скрытых за стерильными пластырями глазах. Марина поспешила отвести взгляд от неистово терзавшего материнское сердце зрелища и обмерла: на открытой груди Влада покоился кулон с изображением Николая Чудотворца, подвешенный на серебряной цепочке. Заветный оберег Стаса!

Марина встретилась взглядом с Вячеславом, удостоверившись, что муж тоже увидел оберег и понял, что это означает. Никогда ещё между супругами не происходило столь напряжённого бессловесного диалога, как в эти минуты. Здесь было всё: невосполнимая боль утраты и одновременно – светлая надежда на что-то хорошее, что должно произойти в сломленной и опустошённой жизни Озеровых.

Глава 11

Этот день, казалось, тянулся бесконечно. Марине всё-таки удалось упросить врача пустить их с Вячеславом к Владу, когда он проснётся. Она не могла уйти, не поговорив с сыном, не прикоснувшись к нему и не узнав от него лично, как он себя чувствует.

– Ну хорошо, – после продолжительных уговоров уступила врач. – Но только ненадолго. Пациенту нужен покой, к тому же должен подойти специалист-офтальмолог для первичной консультации, он может появиться в палате вашего сына в любой момент. Дежурная медсестра время от времени проверяет парнишку, она даст вам знать, когда он проснётся.

Марина поблагодарила врача, и они с Вячеславом снова направились к палате Влада. Супруги Озеровы устроились на обтянутом кожей выцветшем, обшарпанном диване в коридоре и стали терпеливо ждать известий от дежурной медсестры.

Наконец, цокая каблучками бирюзовых туфель, к ним подошла симпатичная чернявая девушка в белом халате, сообщив, что пациент из девяносто четвёртой палаты проснулся. Получив разрешение ненадолго пройти к сыну, Марина и Вячеслав тяжело поднялись и поспешили в его палату.

Оказавшись рядом с кроватью Влада, Марина не могла отвести взгляда от его бледного лица с залепленными хирургическими пластырями глазами. Вячеслав придвинул ей стул, и Марина тихонько присела, продолжая заворожённо смотреть на сына, жадно прислушиваясь к его дыханию.

– Ну как ты, сынок? – негромко спросила она, мягко взяв Влада за руку.

Влад ничего не ответил, но было слышно, как участилось его дыхание.

– Ни о чём не беспокойся, милый, – продолжала Марина, которая сама еле сдерживала слёзы. – Мы с тобой. Мы обо всём позаботимся и сделаем всё, что нужно. Ты только отдыхай и поскорее выздоравливай.

Она нежно поцеловала бледную кисть руки, перетянутой бинтом у локтевого сгиба – очевидно, после анализов крови из вены.

– Да, сынок, – поддержал жену Вячеслав. – Не волнуйся и ни о чём не думай. Всё будет хорошо. Мы рядом.

Влад продолжал молчать. Он попытался отвернуться к стене, но это неосторожное движение заставило его вскрикнуть от боли.

– Не двигайся, родной мой, тебе пока нельзя, – проговорила Марина и осторожно вернула сына в прежнее положение. – Может быть, ты хочешь чего-нибудь вкусненького? – заботливо спросила она. – Только скажи – я куплю и приготовлю всё, что ты пожелаешь.

Учащённое дыхание Влада перешло в тихое сопение, усиливавшееся с каждым мгновением. Марина чувствовала, что от жалости и неизбывной материнской нежности у неё вот-вот разорвётся сердце.

– Больно тебе, да? – в её мягком голосе звучало беспокойство. – Потерпи немного, сыночек, скоро пройдёт. Доктор сказала, что ты обязательно поправишься и всё будет хорошо.

Влад глухо застонал и наконец слабым голосом произнёс:

– Зачем вы пришли сюда? Идите лучше к Стасу. Ему сейчас очень темно. И холодно.

Марина замерла на месте. От этих по-настоящему страшных слов её мгновенно прошиб холодный пот. Она беспомощно взглянула на Вячеслава, как бы спрашивая совета. Когда они встретились взглядами, в его глазах читались откровенное изумление и тревога.

Сын обо всём догадался! Как ни старались они с мужем этого избежать, как ни бодрились в присутствии Влада – всё напрасно. Сыночек сейчас даже ничего не видит. Он только чувствует. Чувствует сердцем. А любящее сердце не ошибается.

– Сынок, – тихо произнёс Вячеслав. – Ты не один. Мы с тобой, и мы тебя любим. Просто знай это.

– Уходите, – глухо отозвался Влад. – Мне никто не нужен. Слышите? Никто.

Марина и Вячеслав снова переглянулись между собой. Вячеслав положил руку жене на плечо и взглядом указал на дверь.

Марина еле слышно вздохнула и снова осторожно поцеловала сыну руку:

– Мы ещё придём, дорогой, – нежно проговорила она. – Поправляйся.

Расстроенные и вконец сломленные родители нерешительно направились к выходу, и, когда они уже подошли к самой двери, до них донёсся негромкий, но отчётливый голос теперь уже единственного сына:

– На его месте должен быть я.

Марина и Вячеслав снова уселись в коридоре, дожидаясь, когда к Владу придёт врач-офтальмолог. Они намеревались подробно расспросить его обо всём, обговорить в деталях всё, что касалось зрения сына, и по возможности узнать прогноз врача на будущее.