Текст книги "Возвращение живых мертвецов"

Глава 7

Когда я вновь смогла видеть и слышать, то увидела и услышала такое, что едва не ослепла и не оглохла. Я не имела никакого понятия о том, где я нахожусь – всюду царил полный хаос и совершеннейшее безумие.

Рушились огромные каменные здания, осколки белого мрамора летали вокруг меня, словно снег. Полуодетые люди метались между тут и там валяющимися трупами, лужи крови и груды камней…

– Что это? – прошептала я.

Сумасшедшие вопли и полный смертельной тоски плач разрывал небо, но перекрывая все звуки, откуда-то издалека медленно струился тяжелый гул.

Я подняла глаза вверх и не смогла удержаться от крика ужаса – прямо надо мной нависла огромная гора, извергающая неимоверной величины струю огня – черный дым закрыл все небо.

Закрывая лицо руками, я отступила на несколько шагов назад. Острый камень царапнул мне левую руку повыше локтя, а через несколько минут с неба густой стеной повалили громадные хлопья черного пепла.

«Последний день Помпеи, – стучало у меня в висках, – последний день Помпеи… Снова галлюцинация, тематически обусловленная элементами окружающей меня реальной действительности. И черт меня дернул пойти на фильм с таким названием… Только вот… сознанием я не воспринимала фильм, сознание мое было временно как бы… выключенно. Работало подсознание, в которое и просочились звуки из внешнего мира, послужившие, судя по всему, катализаторами процесса… Галлюцинация. Черт возьми, так не вовремя. Ладно, нужно скорее выбираться отсюда. Теперь, когда я знаю, что для этого нужно сделать – не так уж и сложно…»

Крики и стоны становились все громче. Я опустила руки, открыла глаза и увидела, что на умирающий город катится гигантская волна раскаленной лавы, в пасти которой, словно хищные зубы, мелькали громадные каменные валуны.

Земля вдруг загудела под моими ногами и на несколько секунд рвущий уши гвалт, перекрыл безумный крик боли и страха. Я обернулась и увидела, как под огромной белой каменной колонной, рухнувшей секунду назад, бъется голый полураздавленный человек.

Ноги у меня подкашивались от ужаса, но почему-то я не могла оторвать взгляда от лица погибающего. Мучительно искривившись, он тоже посмотрел на меня – неподвижно стоящую посреди рушащихся коллон, мечущихся полуголых людей, совсем обезумевших от ужаса.

Полные смертельной тоски глаза остановились, изо рта пригвожденного к стонущей земле плеснула кровь и… сбросив с себя тугие путы оцепенения, я сумела отвести взгляд.

Да… не мешало бы мне поспешить.

И снова – невнятный крик позади заставил меня обернуться. А обернувшись, я не смогла удержаться от удивленного возгласа сама.

* * *

– Что это такое?!! – орал Васик и совершенно бледное его перекошенное лицо дергалось во все стороны, словно Васика терзал нервный тик всех лицевых мышц одновременно.

– Спокойно! – закричала я первое, что пришло мне в голову. – Васик, спокойнее!

– Спокойнее?!! – еще громче завопил Васик и, запустил трясущиеся пальцы в свои патлы. – Как я могу быть спокойнее?!! Только что я находился на стадионе, где базарил с этими хачиками, как вдруг стадион исчез и я оказался вот здесь… Ольга, что происходит?! Ты видела, какой кошмар надвигается вон там?!!

Васик вытянул руку по направлению к катившейся прямо на нас волне раскаленной лавы. В нескольких шагах от нас протащился плачущий старик с перебитой ногой. Позади него трусил, опустив головенку в землю, мальчик лет десяти.

«Это все не по-настоящему, – подумала я, – это только фильм… А все люди – погибающие на моих глазах – погибли давным-давно…»

– Видела, – проговорила я, – я тебе сейчас все объясню… Только успокойся…

– Некогда объяснять! – заголосил Васик. – Если это твои штучки, то давай вытаскивай нас отсюда, а то я за себя на отвечаю… Обделаюсь сейчас, – потише добавил он, – от новизны ощущений.

Мимо нас пронеслось трое полностью обнаженных мужчин. Им навстречу – метрах в ста от нас – топал крохотный ребенок. То ли не заметив ребенка, то ли не обратив на него специального внимания, мужчины сбили малыша с ног и побежали дальше – а на то самое место, где только что упало крохотное тельце, с грохотом обрушился громадный кусок мраморной колонны – на несколько мгновений мы с Васиком погрузились в облако белой мраморной пыли.

«Черт возьми, – мелькнуло у меня в голове, – если пространство галлюцинации захватило и область моего подсознания, значит я затащила в свою галлюцинацию не только Васика, но и всех, кто находился на стадионе – ведь я контролировала всю картинку стадиона – полностью… Значит, где-то здесь находятся и кавказцы, вместе с их джипами и пистолетами…»

Кажется, я даже не успела додумать эту мысль. Васик дернул меня за рукав и потащил куда-то.

– Чего ты? – зашипела на него я.

– Может быть, я сошел с ума, – задыхаясь, прохрипел Васик, – но сейчас вон из-за того ненормального дома… похожего на каменную беседку, выбежали трое чурок с гранатометами. Ольга, давай валить отсюда, а?

«Что и требовалось доказать, – успела подумать я, – что и требовалось доказать…»

– Где твоя машина? – спросила я Васика. – Бежим туда скорее!

Мы бросились к машине. На полпути я обернулась и едва не лишилась рассудка из-за совершеннейшей сюрреалистичности открывшейся мне картины – пятеро или шестеро кавказцев, размахивая гранатометами, орали что-то на своем языке, вокруг них метались голые или полуодетые люди, рушились мраморные античные колонны, летели с неба хлопья черного пепла – и над всем этим ужасом высилась страшная гора, извергающая огненную смерть.

Еще секунду, до того, как я грохнулась на заднее сиденье в машину Васику, я наблюдала, как вывернувший из-за какого-то угла черный джип, петляя между обрушенных колонн, летел в нашу сторону.

Потом взревел мотор Васиковой машины и мы рванулись вперед.

* * *

– Они едут за нами! – закричал Васик, кинув взгляд на зеркальце заднего вида. – Я сейчас с ума сойду, честное слово… За нами джип, а в нем кавказцы с пушками, а за джипом несется огненная лава с вулкана. И это все из-за паршивой тачки! Просто какой-то конец света. Апокалипсис какой-то – из-за паршивой тачки!

– Не такая уж она и паршивая… – проворчала я себе под нос.

– Что?

– Не такая уж она и паршивая, – снова пробормотала я, пытаясь решить, что мне сейчас делать, – помолчи, не мешай мне…

Васик немедленно заткнулся, но когда я в очередной раз попыталась закрыть глаза и сосредоточиться, он вдруг заорал снова:

– Все! Теперь это точно конец! Впереди нас – скалы. Моя тачка, хоть и чудесная, но летать не умеет. Нам конец. Или лава, или чурки…

Я открыла глаза.

Да, действительно. Как же это я раньше не смогла заметить, что на расстоянии немногим меньше километра от нас высятся серые громадины скал? Наверное, потому что занята была немного другим – вот и не заметила – с закрытыми глазами трудно воспринимать окружающую тебя местность.

Скалы, скалы… Вертикальная преграда…

– Кажется, я придумала! – воскликнула я.

– Что? – тут же обернулся ко мне Васик. – Что ты придумала?

– Если буду объяснять, не успею воплотить в жизнь, – быстро проговорила я и спросила, – люк на крыше как открывается?

– Автоматически, – ответил Васик, – открыть?

– И побыстрее!

Васик нажал какую-то кнопку и люк в крыше автомобиля легко откатился, обнажив правильный четырехугольник бешено гудящего свинцового неба.

– Чтобы не случилось, – сказала я Васику, перед тем, как сделать то, что собиралась сделать, – чтобы не случилось – ни в коем случае не сворачивай! Понял? Даже если мы будем на расстоянии всего нескольких метров от скал! Или нескольких сантиметров! Понял меня?

– Понял! – почти прорыдал Васик. – Я на все готов, только вытащи меня отсюда! И так и так – смерть. Если сверну – смерть – кавказцы догонят или лавой накроет, а если не сверну – тоже смерть – разобьемся о камни вдребезги!..

Я не стала слушать Васиковы причитания дальше. Я поднялась, утвердилась ногами на сиденье и почти по пояс высунулась в люк.

Только бы у меня получилось.

На то, чтобы оборачиваться, я меня не было времени, но мне показалось, что я слышала, будто вслед мне летят исконно русские матерные ругательства, произнесенные, впрочем, с гортанным южным акцентом и истинно кавказским темпераментом.

Ладно, черт с ними.

Я раскинула руки и закрыла глаза. Представила, будто мощный насос в моей груди гонит всю энергию – всю, что находится в моем теле и питает мое вооруженное экстрасенсорными способностями подсознание – к кончикам пальцев.

Золотые нити заструились по моему телу, а кончики пальцев приятно заныли, наливаясь тяжестью грозной силы.

– Скорее! – откуда-то издалека-издалека долетел до меня голос Васика. – Мы сейчас врежемся в скалы! Нас по камням сейчас размажет!

– Не сворачивай! – прошептала я одними губами, поскольку знала, что если бы у меня был с собой мегафон, Васик все равно бы меня не услышал.

Мощный насос в моей груди со всхлипом вытягивал последние капли энергии из моего тела. А когда я почувствовала, что готова, я молниеносно вытянула перед собой руки и соединила указательные пальцы.

И открыла глаза.

Энергия невероятно сильной струей плеснула из моих рук на серые камни, расстояние до которых равнялось уже практически нулю.

Яркая вспышка, грохот взрыва и истошный вопль Васика слились воедино.

Наша машина – вместо того, чтобы расплющиться о скалы в лепешку, прошла насквозь и на несколько мгновений повисла в межмирном пространстве.

Васик вопил, не переставая – словно неисправная сирена.

«У меня получилось! – родилась в моей голове мысль – первая, с тех пор, как наша машина перекочевала в тот мир, где была сконструирована. – Мощный заряд экстрасенсорной энергии пробил границы измерения, на несколько секунд открыв двери в наш мир. Действительно удача! Такое возможно только тогда, когда впереди имеется вертикальная преграда, достаточно прочная, чтобы отразить первые энергетические струи, создав виртуальную платформу для создания дверей в другой мир… Ну и конечно – необходимый заряд энергии. Ну и конечно – везение…»

* * *

Машина Васика грохнулась на проезжую часть и полетела по асфальтовой дороге.

Какой-то грохот сзади… Черт, уже не важно…

Я оглянулась по сторонам – да мы – точно – в том мире, где родились. Мы в Москве и находимся где-то неподалеку от заброшенного стадиона. А иначе и быть не может – ведь перемещение по альтернативным мирам отнюдь не предполагает перемещение пространственное…

– Па-па-па… – подал голос Васик.

– Успокойся, – сказал я, – уже все кончено. И сбрось, пожалуйста, скорость. А то опять куда-нибудь врежешься или менты остановят…

– Па-па-па… – снова завелся Васик, – па-пасматри, что у нас сзади…

Я нырнула обратно в салон автомобиля и оглянулась. Черному джипу, в котором сидели кавказцы, повезло меньше, чем нам. Джип сумел пролететь в ту дверь, которую я открыла между измерениями, но его водитель – видимо, от слишком резкой смены пейзажа – растерялся и не справился с управлением. В результате чего джип врезался в фонарный столб и затих, искореженный.

– Го-го-готово… – выговорил Васик, – не-неужели все и вправду закончилось?

Я хотела ответить утвердительно на его вопрос, но вдруг меня охватило странное ощущение. Действительнось замелькала у меня перед глазами, начала слоиться и исчезать. Я перестала чувствовать свое тело.

«Ну, конечно! – вдруг поняла я. – Меня же не должно быть в этой точке пространства – обычные законы элементарной физики. Я сейчас нахожусь в кинотеатре на заднем ряду. Только перемещение по альтернативным мирам предусматривает такого рода „раздвоение“, но сейчас я вернулась, и…»

– Васик! – успела крикнуть я, прежде чем раствориться в воздухе окончательно. – Ищи меня там, где оставил!

Представляю, как он удивится, обернувшись на крик и не увидев на заднем сиденье своего автомобиля никого.

* * *

– Олег Владимирович!

Олег Владимирович Петерсон, только что отперевший свой кабинет, обернулся на окрик.

– А-а… тезка, – узнал он, – ну здорово… Доброе утро. То есть – с началом нового рабочего дня.

– Привет, – откликнулся Олег Петрович, широко улыбаясь и потягиваясь с удовольствием.

– Чего это ты такой веселый, тезка? – осведомился Олег Владимирович. – Твой шофер наконец-то начал давать правильные показания.

– Не-а, – ответил Олег Петрович и достал из кармана пачку «Мальборо», – закуривай.

– Ого, – уважительно проговорил Олег Владимирович и, пропустив своего тезку в собственный кабинет, вошел за ним следом.

– Богато живешь, – продолжал он, усаживаясь за свой стол, – «Мальборо». Клад, что ли нашел? Или кто взятку дал большую?

– На радостях решил себя побаловать, – сообщил Олег Петрович.

– Смотрю, ты сияешь с утра, – невесело хмыкнул Олег Владимирович, – а у меня вот… полный завал. Тот Чернобуров – псих конкретный. Совсем ничего не соображает. И не узнает никого… А у тебя что? Ты так и не сказал – твой шофер показания, что ли, дает?

– Нет, – ответил Олег Петрович, – я его отпустил сегодня. Как пришел на работу, мне полковник наш позвонил. Велел шофера отпустить немедленно, да еще и извиниться перед ним. Ну, извиняться, конечно, не стал, но отпустить – отпустил. Тот даже прослезился от счастья.

– Ну?! – поразился Олег Владимирович. – Нашли-таки похитителя?

– Да нет! – рассмеялся Олег Петрович. – Как оказалось, и искать не нужно было никого. Похищенный сам домой пришел. Помятый весь, водярой от него несет. Короче, загулял мужик, а тут кипеж подняли до небес.

– Да… – вздохнул Олег Владимирович и рассеянно посмотрел на сигаретку в своих руках, – не люблю я этих толстосумов… Чуть что – их дружки сразу к нам кидаются. Как будто нормальных людей мы не спасаем, а только за дополнительную плату – бизнесменов и банкиров всяких… Нашелся, значит… Ну, блин. Всю ментовку переполошил. И ведь самое главное – по закону в розыск на следующий день никак нельзя объявлять, а тут – нате пожалуйста. Да… Дела-а…

– Прямо как гора с плеч, – поделился Олег Петрович, – не поверишь, как мне легко стало, когда узнал, что этот… как его… Петр Иванович заявился домой.

Олег Владимирович снова вздохнул.

– А у меня… – уныло проговорил он, – история еще далеко не закончена. По сути-то дело закрывать надо – ну свихнулся этот Чернобуров, ну и что. А меня полковник достал уже – когда разберешься, что произошло, когда разберешься, что произошло…

– Ну, его тоже можно понять, – затягиваясь сигареткой «Мальборо», благодушно заметил Олег Петрович, – ему, наверное, тоже чуть ли не каждые полчаса названивают друзья этого… твоего психа… как его?

– Чернобуров, – буркнул Олег Владимирович, – не друзья, а деловые партнеры… Или не знаю там – крыша. А друзей у Чернобурова не было. Судя по рассказам жены и соседей – полное говно был этот самый Антон Владимирович.

– Слушай, – предложил вдруг Олег Петрович, – а давай с тобой… за все хорошее – по сто пятьдесят?

– Сейчас? – удивился Олег Владимирович. – В начале рабочего дня? Пить в понедельник с утра… Ты уж совсем, тезка, того…

– Да ладно тебе! – махнул рукой Олег Петрович. – Короче, делаем так. Я иду за водкой…

Дверь в кабинет с треском распахнулась и на середину кабинета стремительно вылетел невысокого роста крепыш в ладном мундире с полковничьими погонами на широких плечах.

Олег Петрович резво соскочил с подоконника, не глядя ткнул сигарету в горшок с засохшей геранью и прокашлялся. Олег же Владимирович с явной неохотой поднялся со стула и мрачно посмотрел за окно.

– Гуляете? – осведомился полковник, втянув ноздрями кабинетный воздух.

– В понедельник? С утра? – очень натурально возмутился Олег Петрович. – Да как же это…

– В общем так, – недослушав его, заговорил полковник, – к нам поступил сигнал от… заинтересованных людей. Пропал президент одной очень крупной фирмы. Последний раз его видели в субботу, когда он уходил с работы – охранник видел…

Олег Владимирович присвистнул и неопределенно качнул головой.

– На тебе будет дело! – полковник крепким, как соленый огурчик, пальцем ткнул по направлению к Олегу Петровичу. – Ты сегодня дело одно скинул, так теперь получай еще. Чтоб не расслаблялся.

– Как же так… – ошарашенно выговорил несчастный Олег Петрович, – что же это такое?.. Каждый день пропадают какие-нибудь богачи, а мы их искать должны? Один день только прошел, никто не имеет право подавать в розыск. Давайте подождем еще пару-тройку деньков и, если этот крендель не объявится – а так, скорее всего, и будет – если этот крендель не объявится – тогда на законном, так сказать, основании.

– Разговорчики! – прикрикнул полковник. – Что вы в самом деле?.. Никто в розыск еще не подавал, просто просили поискать по своим каналам. Обещали две автомашины новых в наш автопарк и три компьютера. В субботу этот… Гольдман с работы уехал, а в понедельник не вышел. Поехали к нему домой – никого. Вызвали сестру его, та открыла дверь – на кухонном столе посуда неубрана, бутылки с вином… Явно с девушкой был.

– Сестра что-нибудь про девушку знает? – угрюмо поинтересовался Олег Петрович.

– Знает, что была какая-то, а конкретного – ничего, – ответил полковник. – Ни имени, ни фамилии. А, впрочем, имя она называла – Света… Ладно… Я там на бумажке у себя набросал всякие еще заметки – что мне сообщили. Через полчасика зайдешь ко мне в кабинет, будем вместе думать, что к чему. Кстати, фирма этого пропавшего Гольдмана работает от американцев. А они люди серьезные. Если что пообещали, значит выполнят. А? Две машины и три компьютера! Надо бы у них еще спортзал попросить оборудовать. И сауну. Ну, бывайте, хлопцы!

Полковник вышел.

Минуту или немногим больше в кабинете царило тягостное молчание.

– Нет, ты понял? – дрожащим от обиды голосом выговорил наконец Олег Петрович. – Я! Офицер! А должен заниматься такой ерундой… Опять бизнесмен пропал. И что они повадились теряться… Один бухал, потом вернулся, другой ночь где-то пропадал и с катушек съехал. И что? И с кем не бывает? А вся ментовка который день на ушах стоит. Теперь вот этот американский Гольдман…

– И что самое интересное, – прогудел, опускаясь на стул, Олег Владимирович, – это, тезка, то, что мы ни хрена с этих всех дел иметь не будем. Ни машин, ни компьютеров, ни сауны. Только нервы потраченные.

– Да… – вздохнул Олег Петрович.

– Да… – вздохнул Олег Владимирович.

* * *

Сотовый телефон запищалв кармане халата Славика.

– Да! – хрипнул в трубку Славик, отставив в сторону приготовленную для зачина капитальной опохмелки рюмку, – Кому там?..

Трубка забурчала что-то совершенно неразборчивое. Мучительно морщась, Славик слушал минут десять, потом, когда трубка затихла, медленно переставил рюмку на столик рядом с зеркалом и проговорил тихо:

– Ну, приезжай…

Отключив телефон, Славик долго-долго смотрел на себя в зеркало.

– Вот так вот, Славик, – сказал он сам себе, – что же это такое творится в мире? Честному вору прожить нельзя. Отморозок на отморозке в этом городе. Никаких понятий, одна чертовщина…

* * *

Через полчаса пустая и недавно такая тихая квартира Славика наполнилась шумом и громкоголосием – и совершенно нельзя было поверить, что такие кардинальные акустические изменения обусловлены появлением всего лишь одного человека.

– Я их найду, пидарасов! – едва переступив порог, заорал Армен.

– Тише ты, – машинально проговорил Славик, с изумлением вглядываясь в измазанное копотью и кровью лицо кавказца, – не разоряйся так, а то у меня башка болит после вчерашнего…

– Как не разоряйся! – взревел Армен. – Я все по понятиям сделал! Этот мудак подрезал тачку, в которой я ехал, помял передний бампер, я поставил его на бабки, забил стрелу, он приехал, мы нормально так побазарили – стрелу перебили, а долг я ему увеличил. Все конкретно было, никто друг на друга не обиде и вдруг – стадион куда-то провалился!..

– Погоди… – поморщился Славик, – ты вот мне по телефону трындел, а я никак толком уяснить себе не это… как мог стадион провалиться… Землетрясение? Или почва осела? А-а… трибуны завалились? Так в этом ничего удивительного нет – они же старые все и гнилые…

Армен округлил глаза и замахал руками, словно ветряная мельница:

– Ничего не понимаешь! – заявил он. – Стадион как бы… не то что провалился… Он исчез.

Славик саркастически хмыкнул.

– Если стадион исчез, то что появилось взамен? – поинтересовался он.

– Кошмар появился, – негромко сообщил Армен и смуглое его, измазанное копотью лицо побледнело, – представляешь… огонь идет с неба, падает пепел… Люди бегают голые… Дома рушатся… Гиви и Анзора завалило камнями сразу. Что с остальными случилось – не знаю… Выбрались из этого ада только втроем. Как выбрались – до сих пор понять не могу… Джип вдребезги. Я папаху потерял… Вот, – Армен шлепнул грязной ладонью по своей макушке, где красовалась довольно обширная лысина.

Славику было уже не до смеха. Закусив губу, он о чем-то напряженно размышлял.

– Четырнадцать бойцов положил там… – вполголоса проговорил Армен и тяжко вздохнул, – какие у меня джигиты были…

– Постой-постой, – очнулся от своих раздумий Славик, – какие четырнадцать бойцов. На стрелку с каким-то лохом ты брал… столько братвы?

Армен уже понял, что сказал лишнее.

– Не лох он вовсе, – угрюмо пояснил Армен, – папаша у него больно крутой в Москве. Мог РУБОП подогнать или еще что… Николай Николаевич… – он назвал фамилию, – слыхал о таком?

– Слыхал, – сказал Славик и присвистнул, – ну, повезло тебе, Армен. Золотую курочку поймал.

– Курочку, – прохрипел Армен, снова меняясь в лице, – падла… Я его достану… Никаких бабок не возьму. С живого сдеру шкуру… Падла…

«А ведь врет мне Армен, – вдруг подумал Славик, – точно врет. Вовсе не из-за РУБОПа он столько бойцов на стрелку подогнал. Против РУБОПа по-другому страховаться надо. А кто же с этими мусорами воевать-то будет… Армен, конечно, крутой, но не отморозок. В законе он. И бойни устраивать ему не с руки. Не-ет… здесь что-то не так. Видимо, Армен догадывался, что тот парень представляет какую-то опасность – причем довольно серьезную опасность. Вот и пригнал своих черножопых с пушками. Идиот – надо же понимать, что против чертовщины с пушками не попрешь… Мозгами сначала пошевелить надо…»

– Слушай, – проговорил хрипло Армен, – выпить есть что-нибудь, а?

– В баре, – машинально проговорил Славик, – ну вон, в шкафчике…

«Так почему Армен скрывал от меня сначала эти обстоятельства? – продолжал размышлять Славик, рассеянно наблюдая за тем, как Армен разливает по тонкостенным хрустальным рюмочкам дорогой французский коньяк, – хотел хапнуть побольше. Ну и хапал бы себе – это его дело, я бы лезть не стал, и он это знает прекрасно… Не-ет… Все не так просто. Либо Армен пытался склонить это парня со всей его чертовщиной на свою сторону и таким образом получить дополнительную силу, либо…»

– Хороший коньяк, – проговорил Армен, просмаковав первую рюмочку, – дагестанский, конечно, лучше, но этот тоже ничего.

У Славика вдруг похолодело под сердцем. Он сунул руку в карман халата и нащупал маленький дамский пистолет, с которым расставался редко – пистолет был практически незаметен под любой, даже самой легкой одеждой, и любой, привыкший к внушительным «Магнумам» или кондовым «Макаровым» с «ТТ», всерьез такой пистолетик не воспринимал. А, надо сказать, зря.

Не вынимая руки из кармана халата, Славик прокашлялся. Теперь не спускал глаз с Армен. А кавказец разливал вторую порцию коньяка по рюмкам.

– Вино – напиток от бога, – приговаривал Армен, – вино для веселья. А коньяк – дьявольское зелье. Его только с горя пить…

«Дьявольское зелье, – стукнуло в голове Славика, – что он имеет в виду? Нет, это не похмельные мысль в моей голове, это здравое рассуждение… А что если ничего и не было? Если не было ни стадиона, который проваливался, ни огня с неба, ни голых людей и разрушенных домов. Мало ли где можно испачкаться в копоти и расцарапать морду… Если я один раз поймал на вранье Армена, то где гарантия, что он не соврет в другой?.. И опять эта история завязана на потустороннем. А что если… – догадка, вдруг пришедшая на ум Славику, так поразила его, что рука, стискивающая в кармане пистолет, вмиг стала влажной, – а что если Захар завербовал Армена, пообещав ему… убрать меня и всю власть в городе отдать ему… Вполне возможно. А теперь этот хачик тень на плетень наводит, пытаясь убедить меня, что сам пострадал от нечистой силы… Сидит, падла, здесь и коньяк мой жабает…»

Славик с трудом подавил приступ ярости. И когда жгучее желание – вскочить на ноги, выхватить пистолет и размозжить голову сидящему напротив человеку – прошло, Славик более или менее спокойно проговорил:

– Так что ж ты делать теперь собираешься?

Прежде чем ответить, Армен выпил. Несколько секунд молчал и ответил негромко:

– Искать надо этого козла. Такое я прощать не собираюсь. Да и не могу простить – сам знаешь. Братва не поймет.

– Это точно, – загадочно высказался Славик, – братва не поймет… А от меня ты чего хочешь?

– Славик… – проникновенно заговорил Армен, – мы же с тобой друзья, да? Помоги мне найти того козла – я в долгу не останусь, ты меня знаешь.

– Знаю, – сказал Славик. – Только теперь, наверное, твоя золотая курочка на дно ляжет. Так что найти его будет затруднительно.

Армен пожал плечами.

«Так, – сложилось решение в голове Славика, – делаю вид, что ничего не подозреваю. Веду себя, как обычно. Но как только замечу что-нибудь такое… Валить надо Армена без базара. А с братвой я потом разберусь. Колдовство и чертовщина – это же не по понятиям. Это – беспредел. А за беспредел нужно отвечать…»

* * *

– Как так – я уволен? – изумился Витька. – Петр Иванович, да за что? Да я же за вас столько перестрадал! Да меня же в ментовке… Да меня же…

– Уволен, – едва шевельнув губами, повторил Петр Иванович, – пошел вон.

Витька открыл рот, чтобы сказать что-то очень горькое для себя и обидное для своего – теперь уже бывшего – хозяина, но, взглянув вдруг в его глаза, осекся.

Что-то холодное, совершенно чужое появилось во всем облике Петра Ивановича. И Витька даже догадался – что именно. Лицо Петра Ивановича стало безжизненным и неподвижным. Движения лицевых мышц оправдывались исключительно необходимыми действиями – шевелились губы, когда Петр Иванович говорил, поворачивались зрачки, когда Петру Ивановичу нужно было посмотреть куда-то в сторону, но в целом лицо его оставалось холодной маской, будто кто-то чужой и страшный натянул на себя личину Витькиного старинного хозяина и теперь выдавал себя за известного почти всей столице бизнесмена Петра Ивановича.

– Как вы… – невольно выговорил Витька, – как вы изменились…

– Ты еще здесь? – без удивление удивился Петр Иванович. – Я же сказал – пошел вон. Что? У тебя есть что сказать мне, Виктор?

Витьке, которого Петр Иванович за все годы знакомства ни разу не называл Виктором, конечно, было, что сказать еще. Но, снова посмотрев у чужие глаза своего недавнего хозяина, Витька только вздохнул и выбрался из машины.

Петр Иванович даже не посмотрел ему вслед. Он из кармана достал сотовый телефон и набрал номер.

– Перевели деньги? – не поздоровавшись, холодно поинтересовался он.

Ему что-то ответили. Петр Иванович довольно кивнул головой, но когда трубка заквакала снова, он резко это перебил своего собеседника:

– А вот это не ваше дело, куда я перевожу свои средства, – сказал он, – мало ли, о чем мы договаривались. В документах наша договоренность никак не отражена. Мне нужны деньги. Все. Пока.

И Петр Иванович отключил телефон.

* * *

Сидящий в глубоком кресле – смертельно бледным лицом к пылающему в камине огню – человек рассмеялся.

– В документах наша договоренность никак не отражена, – с удовольствием повторил человек, – мне нужны деньги. Все. Пока.

Человек снова рассмеялся.

– Мой план начинает претворяться в жизнь, – проговорил он, – первые деньги на мой счет уже переведены… То ли еще будет. Ведь это только начало. Крупный бизнесмен полностью в моих руках. Его мозг парализован, и то, что когда-то было Петром Ивановичем, сейчас всецело стало мною – Захаром. Используя деньги, связи, деловые знакомства и – самое главное – репутацию этого человека я добьюсь многого. Я заработаю столько денег, что…

Он не договорил.

* * *

В пивной еще никого не было. Похмелялись, правда, три каких-то типа у стойки, но Витьке они были не знакомы, а разговаривать с незнакомыми он не был склонен никогда.

Витька взял себе сто граммов жестоко разбавленной водки и кружку пива. Потом прикинул в уме наличие у него денежных средств и посчитал, что все это можно повторить еще, по крайней мере, трижды.

– А там посмотрим, – вздохнул Витька.

Невеселые мысли кружились в голове у Витьки. Но больше всего его мучала совершенно непонятная и пугающая перемена в поведении Петра Ивановича.

«Я все понял, – так думал он, после того, как еще двести граммов водки и две кружки пива прочно улеглись в его желудке, – это пришельцы из космоса захватили Петра Ивановича и вселились в него… Точно, точно, так оно и есть. Только кто мне поверит? Если менты мне не верили, то… куда идти? Вот ребята соберутся вечером в пивной… Даже им не рассказать обо всем, что со мной было. Никто не поверит. Смеяться будут, то-се… Даже жена не верит. Зашел домой, рассказал ей все… Про то ментов, про то, что уволили просто так, без объяснения причин… Говорит, пьяница ты – вот и все. А какой же я пьяница. Только по выходным…»

Витька тщательно проверил карманы. Денег у него хватало только на кружку пива. Тогда с тяжелым вздохом Витька посмотрел на новенькую куртку, в которую переоделся дома два часа назад.

– Пропью, – решил он, – а там будь, что будет. Все равно теперь…