Текст книги "Охота на Тени"

Глава 8

Всего через три часа Бран трясся в седле за спиной Лигии. Лошадь шла по лесной дороге легкой рысью, иногда переходя на быстрый шаг для отдыха. Бран чувствовал невероятную усталость. Временами у него даже начинала кружиться голова. Но расслабляться нельзя было ни на минуту, иначе он рисковал свалиться с лошади. Езда верхом была для него непривычна. Прежде с лошадью он имел дело только когда ездил с деревенским дровосеком в лес за дровами на зиму. Так тогда он сидел в повозке, а не в седле.

Задерживаться в деревне Лигия не стала. После похорон пресвитера Никониила она потратила время только на то, чтобы подкрепиться, отдохнуть полчаса и собраться в дорогу. Брана она согласилась взять с собой без лишних разговоров. Пообещала довезти его до тракта вне зависимости от того, будет ли ей по пути.

Деревенские не поскупились. Собрали им в дорогу столько всякой снеди, словно на целый полк. Столько невозможно было бы и увезти с собой, даже если бы Лигия ехала не на лошади, а на слоне. Большую часть еды пришлось оставить. Еще ведунье наскоро залатали плащ, за что она была очень признательна. Лигия пыталась предложить кузнецу денег как плату за починку плаща и за новые подковы для лошади, но он и слышать об этом не хотел. Деревенские в свою очередь тоже пытались сами всучить девушке денег. Она приняла лишь самую небольшую сумму, что должна была потребоваться им с Браном в пути для остановок на постоялых дворах.

Так послушник впервые покинул родную деревню, и с каждой секундой лошадь все дальше уносила его в неизвестность.

Всю дорогу ехали молча. Впрочем, говорить было неудобно. И Бран не мог сказать, что был недоволен этим обстоятельством. То, что он все-таки решился отправиться в путь с ведьмой, сильно тяготило его.

Ехали вплоть до того момента, как солнце закатилось за горизонт и начали сгущаться сумерки. Тогда Лигия увела лошадь с дороги и углубилась в лес. На первой небольшой поляне устроили привал. Бран едва не свалился с лошади при спуске. Выяснилось, что у него болит буквально все: спина, ноги, поясница. Его тело оказалось совсем неготовым к многочасовой верховой езде.

Лигия и ее лошадь вели себя так, будто остановка на ночь в лесу для них обычное дело. Бран же шарахался от каждого звука и шороха. Никогда в жизни не бывал он в лесу так поздно, а уж тем более не проводил ночь. Недавно пережитые ужасы тоже не добавляли бодрости духа. За каждым кустом в сгущающихся тенях Брану мерещилось притаившееся чудовище. Отправляясь в дорогу, он надеялся, что ночевать они будут в деревнях, на постоялых дворах, в трактирах. Но оказалось, что путь до ближайшей деревни был куда длиннее, чем они успели преодолеть.

Привычными, выверенными движениями Лигия расседлала лошадь, бросила на землю две скатки одеял и занялась костром. Девушка неожиданно ловко управлялась с топориком и огнивом, и вскоре посреди поляны заплясали язычки пламени. Бран сразу пристроился рядом с костром. Холодно ему не было, но так казалось безопасней. Лигия нагрела воду для чая и разогрела рагу, которым их снабдили в деревне. Дополненный коркой хлеба ужин показался Брану блаженством. В дороге он и не заметил, насколько проголодался.

– Скажи, Бран, не останавливался ли в вашем монастыре накануне черный монах-странник? – как бы невзначай спросила вдруг Лигия, но послушник сразу напрягся. Он еще не решил до конца, как нужно вести себя с ведьмой, и можно ли о чем-то с ней говорить. Вопрос о черном монахе показался тем более странным. Откуда она узнала о том, что он был в деревне? Все это встревожило Брана, да и от воспоминаний о встрече с черным монахом-странником его тоже передернуло.

– Он был у нас за ночь до нападения, – наконец сказал Бран.

– Я уже давно в пути, пытаюсь его нагнать. – Лигия, как и прежде, предпочитала не замечать внутренних терзаний мальчика. – Может быть, ты запомнил что-то? Может, он говорил, куда собирается ехать дальше? Чем он занимался в вашем приходе?

О, Бран запомнил очень много! На всю жизнь запомнил. Но делиться подслушанным обрывком разговора между черным монахом и дьяконом Швабриилом он не собирался.

– Да ничего не делал. Простоял до вечера в храме перед Образом, переночевал, а на рассвете уехал, – грубовато ответил Бран.

– Перед Образом? – встрепенулась девушка. Вид у нее был очень обеспокоенный.

– Да, – недоуменно подтвердил мальчик. Ему вдруг вспомнилось, как и сама Лигия внимательно рассматривала Образ в их храме. Неужели она что-то обнаружила там?

– Что ж, пора спать. Давай укладываться, нам нужно хорошенько отдохнуть. Дорога завтра предстоит длинная. – Она говорила спокойно, но было заметно, что краткий рассказ Брана о черном монахе-страннике очень взволновал ее.

Усталость и многочисленные переживания дали о себе знать, и на какое-то время послушник провалился в глубокий сон. Впрочем, очень скоро кошмары явились в его грезы. Он снова был в круге, и чудовища рвались к нему через невидимый барьер. Во сне вместо Лигии на пороге храма появлялся черный монах. Он стирал часть круга, и твари набрасывались на Брана, начинали кусать, рвать его плоть. А черный монах стоял рядом и смотрел, и под глубоко надвинутым капюшоном поблескивали мертвой тьмой неживые глаза.

Бран резко проснулся. Была еще глубокая ночь. Тихо потрескивали догоравшие дрова, по другую сторону костра мирно спала Лигия. Мальчик сел на своем одеяле, обхватив колени руками. Как и прежде, стояла жара, но ему было зябко.

Вдруг Бран увидел смотрящие на него из темноты горящие зеленые глаза. Мальчик онемел от ужаса. Чудовища! Слуги Нечистого! Они пришли за ним вновь. Сделать то, что не удалось прошлой ночью.

Зеленые глаза медленно приближались.

– Лигия, – позвал Бран, но голос его внезапно осип так, что едва ли кто мог расслышать его зов.

На границе поляны из темноты показалась волчья морда. Внезапно для самого себя Бран вскочил с одеяла и выхватил из костра недогоревшую палку.

– Прочь! Прочь! – бешено размахивая горящей палкой, закричал Бран.

Волк вышел на свет. Он с ненавистью смотрел на огонь. Шерсть у него на холке встала дыбом. Он припал к земле и тихо зарычал.

– Лигия! – отчаянно завопил Бран что было силы.

Внезапно кто-то крепко схватил его за руку, остановил и забрал палку. Бран обернулся и дико уставился на Лигию. Она бросила палку в костер и произнесла с легкой, доброй усмешкой:

– Тише, Бран. Или послушников учат любить только людей, а о наших братьях меньших вы позабыли?

С этими словами она подошла к волку, опустилась рядом с ним на колени и ласково погладила по взъерошенной холке:

– Лукар, старый друг.

Волк степенно сел перед девушкой и высунул язык от удовольствия. Теперь стало очевидно, насколько он был большой, крупнее Лигии и самого Брана и раза в три тяжелее. Его серая с белым шерсть красиво переливалась в свете луны и отблесках костра. Хоть это и было невозможно, но мальчику показалось, что волк улыбался.

– Лигия, – вдруг произнес волк, растягивая гласные, – что за человече с тобой? Чуть не подпалил мне шкуру! – Он бросил сердитый взгляд на мальчика. При свете костра глаза волка уже не казались ярко-зелеными.

Бран как стоял, так и сел прямо на землю, выкатив глаза от удивления.

– Не сердись на него, Лукар, – мягко сказала Лигия. – Это друг. Он просто испугался.

– Хм, – недовольно протянул волк. – А если бы испугался я? Но я прощаю твоего маленького друга, Лигия. Я вижу, он еще только щенок.

Бран пораженно переводил взгляд с волка на девушку и обратно, гадая, не спит ли он и не бредит ли.

– Говорящий, – тихо прошептал мальчик, но Лигия расслышала его слова и обернулась со снисходительной улыбкой:

– Все умеют говорить, Бран. Но только если ты умеешь слушать.

Волк широко зевнул, продемонстрировав огромную клыкастую пасть, поднялся и с поистине королевским величием приблизился к лошади. Вопреки ожиданиям, кобыла не проявила никакого беспокойства и даже не тронулась с места.

– Привет, Семечка, – произнес волк.

– Привет, Лукар, – ответила лошадь.

Бран вновь разинул рот от изумления. И лошадь тоже!

– Все бегаешь под седлом? – усмехнулся волк.

– А ты все гоняешься за зайцами? – парировала кобыла.

Оба улыбнулись – да, да, Бран готов был поклясться, что улыбнулись – друг другу, как старые знакомые. Затем волк прошел к середине поляны и, приняв величественную позу, улегся недалеко от догоравшего костра. Лигия села на одеяло напротив него. Хоть теперь Бран и ясно видел разницу между чудовищами, что напали на деревню, и этим волком, но на всякий случай придвинулся поближе к девушке. Слуги Нечистого были лишь обезображенными искаженными масками настоящих животных.

– Мне доложили, что ты спрашивала обо мне, Лигия, – с достоинством произнес волк. – Чем я могу помочь тебе?

– Мудрый Лукар, – начала девушка, – ты знаешь все, что творится в Торнвудском лесу. Я ищу одного человека. Это черный монах. Возможно, он недавно проезжал здесь.

Волк многозначительно кивнул, сразу помрачнев:

– Черная Тень. Он уже несколько недель разъезжает по лесам из одной человеческой деревни в другую. Он опасен. Звери и птицы бегут прочь, едва он появляется в округе. Ты уверена, что тебе нужно с ним связываться, Лигия?

– К сожалению, у меня нет иного выбора.

– Тогда знай, Черная Тень проехал этой дорогой две луны назад. Если поторопишься, то, возможно, сможешь нагнать его. Хотя его конь мчит быстрее ветра. – Волк бросил лукавый взгляд на Семечку.

– Ничего, – протянула кобыла, невозмутимо чавкая свежей травой. – Мы тоже, чай, не от улиток родство ведем.

– Спасибо, Лукар, – поблагодарила Лигия, никак не комментируя высказывания своей лошадки. – Скажи, есть что-то еще, что мне нужно знать?

– Лесные дороги в последнее время стали небезопасны для людей, – серьезно ответил волк. – Банда Одноглазого Дорго разбойничает. Постарайся не встречаться с ними.

– Спасибо за предупреждение. – Лигия склонила голову в знак признательности.

Лукар поднялся с земли и бросил взгляд в небо.

– Луна еще высоко, – сказал он. – Спите спокойно этой ночью, моя стая охраняет вас. Ясной луны.

– Ясной луны, Лукар. Спасибо, – церемонно ответила Лигия.

– Ладно-ладно, только не войте там, – с шутливым недовольством бросила Семечка вслед уходящему волку.

Уже на границе поляны Лукар обернулся и показал лошадке клыки. В ответ Семечка продемонстрировала длинный язык.

Глава 9

Неясно, как после такого количества переживаний и впечатлений, Бран все-таки заснул. Усталость в конце концов одержала верх.

Утром послушник с трудом мог поверить в то, что произошло ночью. Говорящие волк и лошадь? Нет, наверное, это последствия слишком сильных пережитых ужасов и страхов.

Однако утром, пока Лигия собирала вещи в дорогу, Бран украдкой подошел к Семечке. Лошадь мерно пережевывала траву с отсутствующим выражением на морде.

– Привет, Семечка, – тихо сказал Бран, заглядывая кобыле в глаза.

Та продолжала невозмутимо работать челюстями, не обращая на мальчика никакого внимания.

– Семечка, – позвал Бран чуть громче.

Снова никакого ответа. Послушник уже хотел успокоиться и счесть весь ночной разговор сном, когда к ним подошла Лигия.

– Между прочим, Семечка, это невежливо – не отвечать на приветствие, – нарочито строго сказала девушка и подмигнула Брану.

– А я что – в цирке? – тут же возмутилась лошадь, выплюнув недожеванную травинку. – Он же не здороваться подошел, а проверить, правда ли я говорить умею или с ночи разучилась.

Бран тут же почувствовал, что краснеет.

– Извини, Семечка, – поправился он. – Я не хотел тебя обидеть.

– «Извини» на зубах не хрустит, – резонно заметила лошадь. – Вот если бы ты мне морковку принес или яблоко… Тогда и поговорить можно.

– Семечка, не наглей. – Лигия легко похлопала лошадь по крупу и принялась застегивать на ней седло.

– А что сразу Семечка? – обиделась кобылка. – Чуть что – Семечка, не наглей. Семечка, помолчи. Семечка, говори. Семечка, вези… Себе-то – вон, понабили мешки припасов, а мне – мало того что тащи это все да еще вас в придачу, так еще и слова доброго не услышишь… вернее, вкусненьким ничем не угостят.

– Тебя же вчера только в деревне и овсом отборным кормили, и морковкой угощали, и яблоками, – напомнила Лигия.

– Так то вчера было, – со вздохом протянула кобыла, мечтательно закатив глаза.

– Ну все, хватит, – строго сказал Лигия, устраивая вещевые мешки и легко вскакивая в седло. – Нам пора в путь.

Бран взобрался на лошадь позади девушки. Семечка еще ворчала себе под нос что-то о вселенской несправедливости, но все же подчинилась. Через десять минут они уже скакали по лесной дороге. Брана так и распирало задать Лигии кучу вопросов обо всех удивительных вещах, что произошли за последние сутки. Пришлось напомнить себе, что она ведьма, и послушнику даже говорить с ней непозволительно.

Солнце уже перевалило за полдень, когда дорога вывела из леса на открытое место. Впереди показались деревенские домики с окружавшими их огородами и посевными полями. У Брана уже давно урчало в животе от голода, но Лигия не хотела делать привал в лесу, надеясь в скором времени добраться до местного трактира. Теперь мальчик, хоть это было и непозволительно послушнику, с нетерпением ждал обеда. Он с греховным любопытством смотрел на приближающиеся дома. Никогда в жизни Бран не бывал в соседних деревнях, а тем более в трактирах.

Однако едва они въехали в деревню, сразу стало понятно, что теплого приема они здесь не получат. Гнетущая атмосфера буквально витала в воздухе. Улица была пуста, что выглядело неправдоподобно странным в это время суток. Не было ни бегающей, кричащей, играющей детворы, ни женщин, занятых обычным хозяйством, ни мужчин, возвращающихся с полей к обеду, ни даже домашних животных. Где-то залаяла собака, но и ее лай резко оборвался и стих.

Бран с удивлением смотрел на закрытые калитки, наглухо запертые окна и двери. И это в такую жару! Семечка медленно шла по пустой улице, опасливо поглядывая по сторонам.

Вдруг впереди показался пересекавший улицу человек.

– Простите, вы не подскажете… – закричала ему Лигия, но человек, бросив на путников неодобрительный испуганный взгляд, быстро скрылся за глухой калиткой.

– Не подскажет, – хмуро констатировала Семечка. И добавила, обернувшись вполоборота к хозяйке: – Знаешь, Лигия, не нравится мне здесь.

– Мне тоже, – напряженно ответила девушка, легко похлопав лошадь по сильной шее.

Трактир обнаружился вскоре в самом центре деревни. Старое, обшарпанное одноэтажное здание с выцветшей вывеской, на которой когда-то, видимо, был изображен довольный толстяк с кружкой пенного. Сейчас краска облупилась, но, впрочем, основное назначение заведения угадывалось.

Семечку оставили у входа, где стояло большое корыто с зацветшей водой. Лошадь придирчиво обнюхала водную поверхность и с видом оскорбленной в лучших чувствах отошла подальше. Лигия и Бран вошли в здание.

Внутри трактир выглядела ничуть не лучше, чем снаружи. Заляпанный неизвестно чем пол, обшарпанные деревянные стены, выщербленные столы и лавки, полумрак из-за грязных, почти не пропускающих свет окон. В конце квадратной комнаты располагалась стойка, за которой стоял толстый человек с круглым, как шар, животом и блестящей лысиной. Отсутствие волос на голове с успехом компенсировали густая короткая борода, пышные усы и бакенбарды. Хозяин, насвистывая что-то себе под нос, был поглощен протиранием кружки грязным полотенцем. Едва завидев гостей, он оставил свое бесполезное занятие и изобразил радушную улыбку. Бран невольно подумал, что так, наверное, скалят зубы разбойники с большой дороги, увидев одинокого путника.

Лигия невозмутимо прошла через всю комнату к стойке. Бран старался не отставать от нее ни на шаг. Все здесь казалось чужим, непривычным и странным.

– Добро пожаловать, госпожа. – Хозяин быстро пробежался по девушке и ее маленькому спутнику опытным взглядом, словно оценивал возможную выгоду. Судя по его кривой ухмылке, выгода представлялась невеликой. – Чего желаете?

– Горячий обед и ответы на несколько моих вопросов, – негромко ответила Лигия, многозначительно постучав по стойке серебряной монетой.

Выражение лица трактирщика мгновенно переменилось. Видимо, возможная выгода от новых гостей выросла в разы. Не сводя цепкого взгляда с монеты, он стукнул ногой в дверь позади себя:

– Галла! Две порции жаркого нашим гостям! – громко рявкнул трактирщик. Из подсобного помещения раздалось недовольное бормотание, означавшее, по всей видимости, что заказ принят. – Сейчас все будет, моя госпожа. – При обращении к Лигии голос хозяина стал елейным и заискивающим, а глаза уже блестели не хуже серебряной монеты.

– Что случилось в вашей деревне? Почему на улице никого нет? – строго спросила ведунья.

– Э-э, – протянул хозяин, – в двух словах и не расскажешь. Но вам повезло, скоро здесь будет собрание. Придут мужчины со всей деревни, и вы сможете сами услышать все в подробностях.

– Хорошо. А нет ли у тебя отдельного кабинета, откуда мне все было бы слышно? Не хочется смущать ваше собрание присутствием чужаков.

Трактирщик хитро улыбнулся и понимающе закивал.

– Как нет? Есть, моя госпожа. Но это будет стоить вам…

Лигия молча выпустила монету из рук. Та завертелась на стойке, но уже через мгновение перекочевала в широкую ладонь трактирщика.

– Получишь еще, когда собрание закончится, – добавила Лигия.

Довольный трактирщик, привычным движением пробуя монету на зуб, повел гостей к одной из боковых дверей.

Комнатка оказалась крохотной. В ней с трудом умещались стол и две лавки. Единственное небольшое окно выходило на задний двор.

– Перегородка здесь тонкая, госпожа, – заискивающе сообщил трактирщик. – Все услышите, лучше не бывает.

Лигия строго кивнула. Минут через десять им принесли обед, а вскоре стало слышно, как в зале за стеной начал собираться народ. В самом деле, назревало собрание.

Лигия наклонилась близко к Брану и шепотом предупредила:

– Веди себя тихо и никуда не лезь.

Бран кивнул, хотя ему была не вполне понятна необходимость такой скрытности.

Зал уже гудел от десятков переговаривающихся голосов. Собрание должно было вот-вот начаться. Наконец кто-то один громко попросил тишины, и голоса стихли.

– Мужики! До всех вас уже дошли страшные слухи о том, что приключилось в Корневке позапрошлой ночью.

Бран перестал жевать и навострил уши. Прозвучало название его деревни. Откуда здесь может быть что-то известно? Ведь он пока первый и единственный после случившегося покинул родное место.

– Сейчас нам обо всем расскажет единственный, кто выжил во всей деревне.

Бран выронил ложку. То есть как единственный выживший?! Все было как раз наоборот! Выжили все, кроме пресвитера Никониила и Дрона-рыбака. Лигия грозно шикнула на него, чтобы не шумел, но послушник не обратил на это внимания. Он весь обратился в слух.

Несколько секунд ничего не было слышно. Видимо, в центр комнаты выходил тот самый выживший. Затем раздался голос, полный напыщенности и ненатурального горя:

– Вот я стою перед вами, пастор без паствы, монах без прихода, единственный выживший свидетель страшных событий. Я видел смерть, кровь и боль. И я выжил. Отец Небесный сохранил мне жизнь, чтобы я мог пойти по землям Его и разнести весть пастве Его. Чтобы я мог рассказать вам истину.

Бран не верил собственным ушам. Это был дьякон Швабриил. Послушник поднял взгляд на Лигию, но она порывисто приложила палец к губам, призывая к тишине. Она сама слушала с напряженным вниманием, и в ее глазах так же, как у Брана, читалось возмущение. Однако в отличие от мальчика она не была так сильно удивлена.

Дьякон Швабриил тем временем рассказывал слушавшей его с огромным вниманием публике, как ужасные твари налетели на деревню ночью. Как они жгли дома и терзали людей, как сам дьякон, конечно же, храбро пытался спасти всех. Затем Швабриил поведал душераздирающую историю о том, как героически погиб пресвитер Никониил при защите храма. И как юный послушник Бран, которого дьякон любил как сына, скончался от ран у него на руках.

– И вот когда я остался один, – надрывно вещал дьякон, – я вышел из храма весь в крови – своей и чужой. Жуткие чудовища, слуги Нечистого окружали меня. Они рычали, скрежетали зубами, жаждали разорвать меня, но что-то останавливало их. И тогда я увидел ее, виновницу всего. Всех смертей и горя. Ту, что вела тварей. Ту, кого они слушались, как самого Нечистого.

Дьякон Швабриил сделал эффектную театральную паузу.

– Кого? Кто это был? – В толпе раздались возбужденные выкрики.

– Это была… ведьма! Гестионар Овир! – громко провозгласил дьякон.

Зала наполнилась шумом многих голосов. Ведьма! Ведьма!

Затем, когда первое волнение немного улеглось, дьякон Швабриил продолжил:

– Она была страшна и уродлива, как и ее подручные. Она подошла ко мне и велела приклонить колени и признать власть Нечистого.

По залу опять прокатился ропот.

– И тогда я сказал ей…

Дальше Бран уже не мог слушать. Его трясло от гнева и негодования. И как только человеческий язык мог рождать такую бесстыдную гнусную ложь!

Прежде чем Лигия успела схватить его за руку, Бран вскочил из-за стола, резко распахнул дверь и выскочил в зал.

– Ложь! – громко крикнул мальчик. – Вы все лжете, дьякон Швабриил!

– Бран, стой! – Лигия уже была рядом и крепко схватила послушника за плечо.

Взгляды всех присутствующих обратились к ним. Среди всех этих здоровых деревенских мужиков хрупкая девушка и мальчик казались особенно маленькими и беспомощными.

– Простите моего брата, добрые люди, – затараторила Лигия извиняющимся тоном, совсем не так, как она говорила обычно. В ее голосе внезапно появился легкий акцент жительницы Карракских Долин, что простирались на юге материка. – Он блажной, испугался немного. Мы простые путники, идем в Мироград.

Девушка настойчиво подталкивала Брана назад к комнатке, но он так распалился, что не мог уже успокоиться.

– Признайтесь, что лжете, дьякон Швабриил! – закричал мальчик, вырываясь. – Ничего этого не было!

Дьякон, который при первом появлении Брана не на шутку перепугался, теперь почувствовал, что мужики не намерены воспринимать мальчишку всерьез, и осмелел. Приняв высокомерную позу и в то же время изображая оскорбленного до глубины души, он произнес:

– Как смеешь ты, незнакомый мальчик, обвинять меня, служителя Отца Небесного, во лжи?

Бран задохнулся от возмущения и даже дал Лигии оттащить себя на пару шагов.

– Вы извините его, добрый господин дьякон, – пролепетала девушка невинным голосом. – Он это не со зла. Мы сейчас уйдем.

– Вот не повезло девице с братом, – сочувственно пробасил кто-то из мужиков в толпе.

– Да. А голосок-то у нее прям ангельский, – ухмыльнулся в усы второй. – Глядишь, и личико таким же окажется.

Кто-то поддержал его одобрительным смешком. И, прежде чем Лигия, все внимание которой занимал Бран, успела принять хоть какие-то меры, охочий до девиц мужик подошел сзади и стащил с ее головы капюшон. Вместе с личиком всем открылась и длинная толстая коса, и светлая прядь волос, выбивающаяся из общей массы.

Мужики в зале дружно ахнули и шарахнулись от девушки. Всего несколько секунд длилось замешательство, после чего раздался истошный вопль дьякона Швабриила:

– Ведьма! Ведьма со своим выкормышем! Теперь явилась в вашу деревню! – Его узловатый указательный палец был направлен точно на послушника и ведунью.

Бран дико уставился на дьякона. Происходящее не укладывалось у него в голове.

– Держи ведьму! – раздался чей-то бас. – Держи гадину!

Мужики рванули вперед. В зале их было больше двух дюжин. Кинжал Лигии в одно мгновение оказался у нее в руке. Перехватив за лезвие, она подняла его над головой, как крест.

– Остановитесь! – Голос Лигии, как и тогда в храме, прозвучал так, словно был усилен многократным эхо, словно десятки других голосов вторили ей. Красный камень в перекрестье кинжала ярко вспыхнул, и все в зале замерли, встали как вкопанные.

Лигия медленно отступала к двери боковой комнатки, где они недавно обедали. Одной рукой она держала над головой клинок, другой – тащила за собой Брана, обхватив его за плечи. Когда до выхода оставалось не больше пары шагов, красный камень погас. Не теряя больше ни секунды, ведунья втолкнула мальчика в комнатку, заскочила сама, резко захлопнула дверь и одним быстрым движением подперла ее скамьей. Все произошло так быстро, что Бран и понять ничего не успел. А Лигия уже была у маленького окна.

Она толкнула ставни, но те не поддались. Окно, похоже, было заколочено. Раздался оглушительный удар в дверь. Казалось, всю комнатку тряхнуло от потолка до пола. Лавка жалобно скрипнула, но пока не поддалась. За стеной были слышны крики:

– Хватайте ее! Не уйдет! Заходи с другой стороны! – Все это перемежалось ругательствами.

Лигия тем временем подхватила вторую лавку и, не обращая внимания на ее тяжесть, со всего размаху пробила ею, как тараном, окно. Стекла обиженно зазвенели и разлетелись дождем осколков. Ставни не выдержали и с треском распахнулись.

– Скорее, Бран! – Лигия схватила беспомощно хлопающего глазами мальчишку за шиворот и подтолкнула к окну.

Бран не понял, как оказался на заднем дворе. Он совершенно потерял ощущение реальности происходящего. Через мгновение и Лигия спрыгнула с подоконника на землю рядом с ним.

– Семечка! – крикнула девушка во весь голос.

Где-то за углом трактира раздались грубые голоса:

– Держи ее! Ведьминская лошадь!

Затем последовали возмущенное ржание Семечки, звук смачного удара, басовитый вопль и громкая ругань мужиков. Через мгновение из-за угла на полном скаку вылетела лошадь.

– Чтоб мне овса в жизни не видать, здесь все просто бешеные! – дико выкатив глаза, воскликнула Семечка, резко останавливаясь перед хозяйкой. – Чем ты их так разозлила, Лигия?!

Отвечать было некогда. В разбитом окне уже показалась бородатая физиономия давешнего охочего до девиц мужика.

– Стой, чертовка! – пророкотал он.

Лигия одним махом оказалась в седле и почти втащила вслед за собой Брана.

– Гони! – крикнула девушка, толкая лошадь пятками.

– Держитесь! – бросила седокам Семечка и рванула с места.

Бран едва не вылетел из седла. Если бы Лигия его не придерживала, он бы точно уже оказался на земле.

Семечка галопом пронеслась по грядкам капусты и одним махом преодолела высокую изгородь. Они оказались в переулке. Позади еще слышались ругань и крики разъяренных мужиков. Но лошадь неслась во всю прыть, и через несколько минут бешеной скачки деревня осталась позади.