Текст книги "Колечко для наследницы"

– Но император так рад рождению второго сына… – с явным оттенком грусти говорит вице-король.

Оно и немудрено – у него только одна дочь. Жена, видимо, категорически отказалась дарить мужу кулон второй раз. Поэтому сейчас она, несомненно намеренно, оказывает мне поддержку.

– А я вас понимаю. Это так утомительно – иметь маленького ребенка в семье!

Умно действует. Мое расположение тоже важно. Вот только я уже решила, как им распоряжусь.

– Тут многое зависит от того, кто рожает, – глубокомысленно замечаю, приняв самый серьезный вид. – Если жена, это одно, а если фавори-и-итка… – многозначительно растягиваю последнее слово, намекая, что мужчина может оставить без детей любую из своих женщин. Наверняка они об этом не задумывались, ослепленные идеей брака. Не договорив, спохватываюсь, вновь впиваясь взглядом в ритрасы. – Кстати! А у вас, насколько я вижу, сегодня цветочная церемония была запланирована. Здорово! Я никогда на такой не присутствовала. Очень любопытно посмотреть. А кто решил закрепить статус?

С этим вопросом на губах самым внимательным образом осматриваю присутствующих, отыскивая виновников торжества и демонстративно не останавливая взгляда ни на Варии, ни на Ваймоне.

– Так ведь ваш брат… – растерянно лепечет собеседница, но я не даю ей договорить.

– Брат? – изумленно смотрю, словно она что-то очень неожиданное сказала. – А Ваймон-то тут при чем? Ой! – не дожидаясь ответа, всплескиваю руками, словно от неожиданного озарения. – Он и Ларилина решили стать законными любовниками?

Невнятный писк вместо нормального ответа и лицо, по которому пошли красные пятна, – вот видимый эффект моей «наивности». Вице-король тоже беззвучно открывает рот, не зная, как отреагировать. Я даже жалею, что его дочь моего заявления не слышала, потому что предпочла общество Ваймона компании родителей.

Ну да ладно. У нее еще все впереди.

– Ах, как это мило! – продолжаю, делая вид, что не замечаю смятения своих визави. Лучезарно улыбаюсь, прижимая руки к груди. – Они доставят другу другу столько удовольствия!

– Идилинна, ты не так все поняла, – наконец обретает голос вице-король. – Ведь Вария уже давно дала согласие стать фавориткой.

– И что? – Я непонимающе хлопаю ресничками. – Если брат передумал и решил, что Ларилина подходит на это место больше…

– Нет, он не передумал, – настойчиво гнет свою линию собеседник.

– Вот как? Значит, цветы для…

Замолкаю, приняв крайне задумчивый вид, Поднимаю брови, морщу нос, хмурюсь, словно о чем-то размышляю. И наконец…

– Вы!.. Вы меня хотите лишить подруги! – негодующе взвизгиваю. Да так громко, что гости, которые мирно наслаждались беседой, разворачиваются к нам, замолкая. Я же и не думаю прекращать начатого спектакля. Даже ножкой топаю для большей убедительности. – Это возмутительно! Я все отцу расскажу! Все-все! Безобразие!

– Идилинна, девочка, успокойся, – испуганно лепечет вице-король. – Да что же тебя так возмущает? Ты же знала, что это рано или поздно произойдет.

– Вот именно! Рано или поздно, а не сейчас! Мне по статусу положены две фрейлины! Я что, по-вашему, должна буду еще два года обходиться одной?

– Вы можете взять новую, – торопливо вносит свой вклад его жена. Но разве я с ней соглашусь?

– Новую?! – потрясенно возвожу глаза к медленно темнеющему небу за прозрачным сводом потолка. – Издеваетесь? Разве она сможет так же хорошо выполнять свои обязанности, как Вария, у которой стаж больше десяти лет!

– Идилинна, вы не волнуйтесь, – наконец к выяснению отношений присоединяется и главная виновница происходящего. – Мы не хотим лишать вас Варии. Она будет фавориткой и фрейлиной одновременно…

– Нет, вы точно действуете против меня! – злюсь, упирая руки в бока. – Я не дорада, Ларилина! Признайте сразу, что вы планировали заговор! Когда фрейлина по первому зову любовника отправится в его объятия, оставив наследницу одну, так легко расправиться с оставшейся без присмотра беззащитной девушкой!

Сгущаю краски и всхлипываю в панике. Даже отступаю на пару шагов, показывая, как же меня пугают подобные перспективы.

– Нет, нет! Дихол! – не выдерживает вице-король. – Ничего подобного у нас и в мыслях не было. Мы просто не подумали, что это станет проблемой.

Я молчу, настороженно глядя на него. Типа поверю, если доказательства будут. И он мне их предоставляет.

– Я прошу прощения, наследница. Это моя вина. Поторопился, не учел всех обстоятельств. Действительно, некуда спешить. И для нашей семьи будет честью, если свадьба Ларилины пройдет в один день с вашей. Надеюсь, случайное недопонимание не отразится на наших отношениях.

Я на всякий случай еще несколько секунд думаю и лишь затем неуверенно киваю. Нужно же сохранить иллюзию опасений в их адрес. На этом считаю свою миссию завершенной. А что? Результат налицо. Обещание, данное брату, я выполнила. Имею право расслабиться.

Опускаюсь на любезно предложенное место в центре зала – самое удобное, естественно. Улыбаюсь брату, замершему в счастливом ожидании, подзываю фрейлин, чтобы не сидеть одной, и любуюсь завораживающим шоу, демонстрируемым на голографическом экране. Вице-король и в этом впереди всего Виона. Где он раздобыл запись шоу с Эрциана, я ума не приложу. Это же настоящая контрабанда, потому что власти этой не присоединившейся к империи планеты запрещают трансляцию за пределы их системы.

Размышления о политике сразу наводят на мысли о будущем. Тогрису придется нелегко в правлении, даже учитывая, как много сделал мой отец и другие императоры до него. Вокруг нашей маленькой империи еще много миров, по-прежнему сохраняющих захватнические амбиции. И военные действия не прекращаясь идут то в одной звездной системе, то в другой. До полного объединения еще так далеко!

Мне очень хочется увидеть тот момент, когда все-все планеты в нашем кусочке Галактики станут единым целым. Будут не враждовать, а сотрудничать. Не убивать друг друга, а помогать выживать.

Конечно, есть надежда, что за те триста лет жизни, что отпущены мне природой, полное объединение произойдет. Но эта надежда слабая. Тогрис, при всем моем нежном к нему отношении, политик не самый сильный. Я-то думала, он успеет набраться опыта у моего отца, времени было много. Однако судьба словно не желает дать ему этой возможности. Сначала война, потом ранение и реабилитация. И даже это еще не все. Не успел он адаптироваться к новым ногам на Шеноре, как его отец почувствовал недомогание и попросил сына взять на себя правление, чтобы не назначать другого преемника, пусть даже временного. Тогрису пришлось срочно возвращаться на Томлин.

Разумеется, поступил он правильно. Вот только когда же я теперь его увижу?

Правда всегда обретает известность,

А двигаться к ней помогает нам…

Честность.

Сегодня, сегодня, сегодня он прилетает! Наконец-то сумел вырваться из сумасшедшего круговорота дел и обязанностей. Наконец все же нашел временную замену своей незаменимой на Томлине персоне. Наконец написал мне, что ужасно соскучился и сделал все, чтобы наша встреча состоялась как можно скорее.

Три года прошло, как мы с ним последний раз общались. Год с момента начала его правления после скоропостижной смерти отца. Я уж начала опасаться, что такими темпами мы только на помолвке и сможем увидеться. Но нет, ошиблась. И это замечательно!

Я готова прыгать от радости, смеяться от счастья, млеть от предвкушения… Впрочем, почему – готова? Я именно это и делаю, когда мои фрейлины выходят из своих столовых. Ну а поскольку сочетание улыбки до ушей, скакания по комнате и нервного хихиканья для меня, в общем-то, нетипично, девушки теряются.

– Вы неважно себя чувствуете? – деликатно беспокоится Вария.

– Ты что-то не то съела? – пользуясь отсутствием бдительного стража этикета, настороженно присматривается ко мне Рильмина.

– Нет и нет! – отвечаю сразу обеим и делюсь новостью: – Тогрис прилетает!

Раскинув руки и покружившись по комнате, падаю спиной на кровать, утопая в мягком кружевном белье.

Как же мне хорошо… Стоп! Не хорошо! Вечером мой суженый рассчитывает на меня любоваться, а я без красивой укладки, лицо наверняка уставшее, кожа обветренная после полета на Драке, и платье…

От моей эйфории не остается и следа. Стремительно подскакиваю, пугая фрейлин еще больше. Впрочем, я сейчас на этом внимания не заостряю. Есть более важные заботы. И вообще, сначала помогать мне, потом уже думать о себе – это прямая обязанность наперсниц, подкрепленная не только нравственным долгом, но и ощутимой финансовой составляющей.

Через четыре часа суматошных сборов я придирчиво рассматриваю себя в зеркале, решая, остановиться на том, что получилось, или запустить процесс в третий раз. Потому что первые два мне не понравились.

Салатовое платье, подобное тому, что я надевала на торжественный прием четыре года назад. Облегающая фигуру, тонкая, но тяжелая ткань, струящаяся при движении словно потоки воды. Белая кожа лица, румянец на которой смотрится необычайно мило. Высоко поднятые волосы, ниспадающие спиралями на плечи…

– Вы отлично выглядите, – с надеждой на отдых робко высказывается Вария.

– Принц будет в восторге, – поддерживает ее Рильмина.

– Ну ничего себе… – вплетается в общую картину голос старшего брата. И тут же дополняется еще одним:

– Каласавица!

– Иди ко мне, мой сладкий! – зову, увидев в зеркале появившуюся в дверном проеме пару.

Разворачиваюсь и подхватываю подбежавшего малыша на руки. Легко поднимаю, потому что, по сути, Ваймон это делает за меня – весит Горан совсем немало.

– Тебе правда нравится? – поцеловав пухленькие щечки и потрепав мягкие синие волосы, заглядываю в озорные глаза, которые у обоих братьев совершенно одинаковые – насыщенно-синие и большие.

– Да! На Дл-л-лака хотю! Лина Гола катать, катать, катать!

– Мы завтра на нем полетаем.

– Ага, – легко соглашается малыш. – Пути!

Он несколько раз изгибается всем телом, добиваясь, чтобы Ваймон поставил его на пол.

– Почему он с тобой? – тихо спрашиваю, присматриваясь, как Горан лезет вверх по декоративным горизонтальным полочкам на стене, напоминающим вертикальную лесенку. Он нагло пользуется поддержкой Варии, которая не может сорванцу ни в чем отказать. Рильмина, в отличие от вионки, идти на поводу маленького манипулятора не спешит. Стоит рядом, скрестив руки на груди, и скептически на все это смотрит. У нее определенно подход к воспитанию детей такой же, как к крагам. Жесткий.

– Родители в провинцию Мод улетели. Отдохнуть. Завтра вернутся.

Понятно, значит, у Тогриса визит неофициальный, раз никаких торжественных встреч не планируется. Впрочем, это понятно. Будь иначе, я бы не сегодня утром о его прибытии узнала, а намного раньше. Ну что ж, так даже лучше.

Ваймон, решив, что мне его общество больше не требуется, уходит к сосредоточенно пыхтящему братику, преодолевшему уже половину подъема до окна. Одним движением подхватывает мальчишку и ставит на подоконник. Варию же, которая с облегчением опустила руки, обнимает и целует в висок.

О! К лицу все ближе? Так-так-та-а-ак… Это, несомненно, прогресс в отношениях. Обычно прикасается к лицу только муж. Бывают, конечно, исключения. Если мужчина, например, полагает, что таким способом спровоцирует привязку. Срабатывает это в редких случаях, только когда у девушки настрой к нему позитивный. Если же влечение уже есть, нет никакого смысла в такой дополнительной стимуляции. А вот в том, чтобы показать, с какой нежностью он к девушке относится, смысл имеется.

– Ты о чем задумалась-то? – прерывает мой мыслительный процесс Ваймон. – Лина, можно я заберу у тебя Варию до завтра? Я один с Гораном не справлюсь.

Лукавит, конечно. Еще как справится. В конце концов, зачем во дворце поселились две няньки и гувернер? Другой вопрос, что братик еще слишком мал, его нельзя оставлять с ними наедине, без внимания кого-то из семьи. Но настоящая причина в том, что Ваймону просто хочется больше времени проводить с любимой. С Ларилиной он теперь старается не встречаться, а если оказывается рядом, то держится на расстоянии. Правда, как ему это поможет избежать свадьбы, я все равно не понимаю.

Однако это не повод, чтобы отказывать подруге, у которой глаза светятся счастьем, когда ее возлюбленный рядом. И лишь когда они уходят, а я перевожу взгляд на Рильмину, сосредоточенно рассматривающую даль за трипслатовым окном, запоздало соображаю, что она наверняка ждет появления Тогриса ничуть не меньше меня.

– У нас еще есть время, может, ты тоже приоденешься? – тихо спрашиваю, а затем говорю громче, потому что она не реагирует: – Рильмина, ты меня слышишь?

Оборачивается томлинка медленно. Смотрит с недоумением. Так глубоко задумалась, что ей приходится приложить немало усилий, чтобы вернуться в реальность. Она встряхивает светлой головой, проводит руками по волосам, перекидывая толстую косу через плечо, набирает в грудь воздуха и решительно заявляет:

– Зачем мне красоту наводить? Тогрис к тебе приехал. На меня он смотреть не будет, а привязку сбивать все равно еще рано.

Последнее верно и неверно одновременно. У нее совершеннолетие через неделю, так что в настоящий момент, несомненно, рано. А вот чуть позже – очень даже вовремя. Если, конечно, мой суженый сможет остаться на такой длительный срок.

И он меня не разочаровывает. Едва я бросаюсь к нему, появившемуся в гостевом холле дворца, едва, не сумев сдержаться, всхлипываю, едва прижимаюсь всем телом и вцепляюсь пальцами в его руки, не желая отпускать даже на минуту, успокаивает:

– Идилинна, милая, не надо так переживать. Я не исчезну, и улетать мне не завтра.

– А когда? – Этого заверения мне недостаточно, хочется точно знать, сколько продлится мое маленькое личное счастье.

– После дня рождения Рильмины. То есть после того, как… – Он нерешительно замолкает, видимо не желая говорить на деликатную тему.

Меня же не столько смущает процесс сбивания привязки, сколько волнует истинная причина появления принца на Вионе.

– Хочешь сказать, что ты только ради этого прилетел? Чтобы с ней… получить удовольствие? Разовое? Или на постоянной основе? – сердито бросаю отрывистые фразы, даже не замечая, что сорвалась и перешла на неофициальное обращение. И заставляю себя оттолкнуться от того, к кому хочется прилипнуть как ик’лы к коже.

– Идилинна… – страдальчески стонет Тогрис. Ловит меня за талию, возвращает в свои объятия и утаскивает к дивану.

Я злюсь. Возмущенно вырываюсь, хотя получается как-то не очень. То ли моих сил не хватает, то ли мне просто не слишком хочется, чтобы мужчина меня отпускал. А он, усаживая меня рядом и обнимая, объясняет, усиливая мое смятение:

– Не нужна мне Рильмина! Я хочу быть только с вами. Поверьте, я не желаю, чтобы в наши отношения вмешивался кто-то еще. Я думал, будет правильнее как можно скорее избавиться от проблемы. Ведь вам самой станет проще, если у фрейлины не будет ко мне влечения.

Затихаю, положив голову ему на плечо и вслушиваясь в ласкающие интонации. Приятно. И рассуждает он правильно.

– Значит, вы не предложите ей стать вашей официальной любовницей? – подняв голову, заглядываю в прозрачно-оранжевые глаза.

Тогрис непонимающе хлопает светлыми ресницами.

– А вы хотите, чтобы в нашей семье была фаворитка? – наконец сдавленно спрашивает он.

– Нет, не хочу, – выдыхаю с облегчением. Все же слова Рильмины, что Тогрис подумает насчет их совместного будущего, если мы с ней подружимся, прочно засели в памяти. – Просто подумала, что у вас могло быть такое желание, раз вы попросили моих родителей устроить ее на должность фрейлины.

– Ясно. Вы восприняли этот поступок как мой личный план. Но я это сделал лишь потому, что обещал Рилу помочь его сестре устроиться в жизни, – терпеливо объясняет Тогрис, ласково скользя пальцами по голой коже моей руки. – Единственные, кто меня поддержал сразу после ранения и последующей лавины обвинений в некомпетентности, – мои близкие. Отец, сестры, Рил и Рильмина. Они все помогали мне. И в отношении сестры своего друга я не мог остаться неблагодарным, тем более что из-за тесного длительного контакта у нее пошла ко мне привязка. Но моя благодарность вовсе не подразумевала длительных отношений. Рильмина приятная девушка, но вы…

Последнее слово прозвучало так выразительно, с таким чувством Тогрис в этот момент смотрел в мои глаза, что даже в груди что-то защемило, перехватывая дыхание.

– Идилинна, я безумно соскучился. По вашему голосу, синим глазкам, мягким волосам… – Он с явным наслаждением погрузил пальцы в пряди волос, наверняка испортив прическу, над которой так долго трудились фрейлины. – Последние ваши голографии в сети просто умопомрачительны – вы с каждым днем становитесь все краше. А я ревную, когда думаю, что кто-то любуется ими так же, как я. Вы дали обещание, но от меня так далеко. Я с ума схожу…

Вот! Большего мне и не нужно. Вернее, нужно, но оно только через год станет возможным. А потому пока я получаю удовольствие иного рода, наконец начиная понимать Варию, которая с придыханием вспоминает свои целомудренные прогулки с Ваймоном. Хотя, казалось бы, что такого особенного? Ну слова, ну прикосновения, ну взгляды. А какой эффект!

Мне на самом деле хорошо сидеть с ним бок о бок, смотреть в глаза, держаться за руки, сочувствовать, слушая о событиях на Томлине и смерти короля, восхищаться популярностью созданного будущим императором игрового поля «Ривуса», рассказывать о Драке и его детских шалостях, вместе радоваться, что Тогрис снова может ходить… Мне совсем не хочется расставаться даже на ночь, несмотря на то что утром я его снова увижу.

Поглощенная своими чувствами, молчаливую угрюмость Рильмины я замечаю не сразу. Спохватываюсь, лишь оказавшись в постели. Что случиться-то могло? С Тогрисом она не говорила, только с братом – они оба в коридоре перед холлом нас ждали.

– Отсутствие элементарного доверия случилось, – в привычной грубой манере сообщает фрейлина. – Не бери в голову.

– Не брать я не могу. Мне сейчас хорошо и хочется, чтобы все вокруг тоже были счастливы. А ты в этот план не вписываешься.

Решив не пускать дела на самотек, я продолжаю допрос. Приподнимаюсь на локте, чтобы лучше видеть лежащую на соседней кровати девушку. Пусть мое ночное зрение и не такое отчетливое, как дневное, но видеть выражение лица это не мешает.

– Через неделю впишусь так, что радости будет хоть отбавляй. Особенно у братца моего, – неожиданно признается Рильмина. – Представляешь, он, оказывается, так настаивал на моей связи с Тогрисом только затем, чтобы я из упрямства поступила наоборот. Рил, видите ли, думал, если скажет, что Тогрис не для меня и глупо рассчитывать на серьезные отношения, то получит эффект противоположный. Я обижусь и стану навязываться.

Вот и как мне на такое реагировать? Как, как… Ну уж точно не промолчать и не лечь обратно в кровать. Рильмина все же моя фрейлина. И подруга. Почти. С Варией я все равно ближе. Однако моего безразличия или холодности томлинка не заслуживает точно.

– А мы докажем твоему брату, что он ничего не понимает в женской логике! – Перебираюсь к ней на кровать и в ответ на скептическое «каким образом?» объясняю: – Завтра мои родители возвращаются, поэтому мы должны быть во дворце – Тогрису их поприветствовать нужно. А послезавтра на агралях в Белую заводь поплывем. Проведем там несколько дней, как раз до твоего дня рождения. Будем наслаждаться красотой залива и отдыхать. Проявишь к Тогрису больше внимания, чем нужно. Намекнешь, что с удовольствием стала бы фавориткой. В шутку, естественно, только чтобы подразнить твоего брата. Пусть помучается, видя, что все получилось с точностью до наоборот. Он ведь не знает, что именно ты за эти два года для себя решила? – на всякий случай уточняю, а то вдруг Рильмина ему в сегодняшнем разговоре все как есть выложила. И радуюсь, когда она отрицательно мотает головой. – Ну вот, отлично! А перед тем как привязку сбить, признаешься, что это розыгрыш был.

– Да уж, представляю его реакцию. Это подействует как холодный душ, но и научит его точно, – кривит губы в усмешке фрейлина. – Ладно. Согласна. А Тогриса не предупредишь?

Вопрос очень правильный, и я надолго задумываюсь. В итоге все же отрицательно качаю головой – не предупрежу. Да, это неэтично. Можно сказать, это своего рода подстава. Но гложут меня какие-то смутные подозрения в правдивости слов, которые я сегодня слышала. А вот такая контролируемая провокация со стороны Рильмины позволит мне проверить его чувства и убедиться. Я хочу быть на сто процентов уверенной в нем! Хочу, чтобы он, когда останется наедине с Рильминой, думал только обо мне. Представлял, что он со мной, а не с ней. Тогда и мне будет легче пережить этот момент.

Может, я ошиблась. Может, поступила глупо, но… Как говорится, не попробуешь – не узнаешь. Поэтому я и пробую, самым внимательным образом отслеживая малейшие изменения в выражении лица, позы и интонациях томлинца.

Недоумевающий взгляд в ответ на причитание Рильмины: «Ах, как же я сама на эту аграль заберусь? Ферт Тогрис, вы мне не поможете?» и краткое ответное: «Рил! Помоги сестре». Легкую тень недовольства на лице, когда во время прогулки томлинка «случайно» касается его руки. И неприкрытое удивление, едва в ночной тишине раздается негромкое, но вполне отчетливое:

– Знаешь, я тут подумала, может, не так уж плохо быть фавориткой…

Это моя фрейлина с братом беседу ведет. Мы с ней долго место и время выбирали, чтобы и звук не приглушался, и все действующие лица находились в нужных местах. Она с Рилом – в шатре, я с Тогрисом – прямо за ним, на берегу залива, а Вария с Ваймоном на прогулке в окрестностях.

Сковавшее принца напряжение я прекрасно чувствую, потому как сижу в его объятиях. Остается только проверить, что именно его беспокоит: само признание или мое присутствие при этом.

– Она влюблена, – тихо поясняю.

– Я знаю. – Ответ краткий и ничего не объясняющий.

Поэтому я продолжаю:

– Ей будет очень больно принять, что у ваших отношений нет будущего.

– Лина…

Тогрис так резко переходит на неофициальное обращение, что я дар речи теряю. И способность двигаться. А потому очень быстро оказываюсь на мягкой пушистой поверхности ковра, закрывающего камни, и в тесной близости от мужчины, нависающего надо мной.

– Лина, ты о ней думаешь, а обо мне? Мне будет не больно? Быть с ней, а желать тебя…

Одна из рук, которыми он опирается на ковер, чтобы оставаться надо мной, меняет положение. Скользит по моему телу вниз, к коленям, и сминает ткань юбки, подтягивая ее выше. Тело же, лишенное опоры, опускается совсем низко, прижимая меня своим весом. Теперь мужчина опирается только на одну руку, ладонь другой гладит голый участок кожи на бедре, медленно поднимаясь все выше. Я же, пораженная его действиями, лишь рот открываю в беззвучном протесте, который никак не может сорваться с губ. Ум в панике от того, что происходит, а вот тело… Оно без, сомнения, не желает отказываться от неприличного контакта.

А Тогрис и не думает останавливаться. Оставив ногу в покое, рука перемещается мне на плечо, жадным движением освобождая от ткани и его. А когда я все же нахожу в себе силы и пытаюсь его с себя столкнуть, он просто ловит мою ладонь, чтобы жадно поцеловать. И прошептать, не отпуская:

– Знаешь, как часто я себя корил за то, что позволил развиться привязке у несовершеннолетней, да еще после того, как в моей жизни появилась ты? Я потому и хочу побыстрей освободить Рильмину от болезненного влечения, чтобы она могла влюбиться в другого. Тогда с последним, что нас обоих тяготит, будет покончено. Навсегда.

– Что тут происходит? – Гневный мужской голос одной фразой разрушает атмосферу томительной чувственности и неги.

Тогрис моментально отстраняется и вскакивает на ноги. Я куда более медленно сажусь, приходя в себя, приводя в порядок платье и старательно избегая смотреть на возмущенного Ваймона. Впрочем, меня брат и не обвиняет. Он принца отчитывает:

– Я был о вас лучшего мнения, Тогрис цу’лЗар! Вы нагло воспользовались наивностью и неискушенностью моей сестры! А где… – Он яростным взором окидывает окружающее пространство и рычит: – Рильмина!

Едва фрейлина выскакивает из шатра, как оказывается под прессингом праведного гнева:

– Почему вы оставили наследницу без присмотра? Вы же знали, что на вас ложится эта ответственность, когда рядом нет второй наперсницы! Я лишаю вас всего, заработанного за этот месяц! Если подобное повторится, отправитесь обратно на Томлин. С соответствующими рекомендациями. Вария!

Голос все еще сердитый, но даже злость не может скрыть ноток нежности к любимой.

– Вария, проводи Идилинну… Рильмина, вы особого приглашения ждете? Тогрис, будьте любезны зайти ко мне.

Ясно. Выговор продолжится.

Понурые и напряженные, мы молча сидим в шатре на мягких подушках, заменяющих нам кровати, и прислушиваемся к голосам, которые слышны даже через два слоя плотной ткани. Слов не разобрать, но я и так знаю, о чем Ваймон говорит.

Тогрис не имел права на такое тесное физическое взаимодействие. Касаться рук еще куда ни шло. Волос. Тела через одежду. А все остальное запрещено, ведь он мне не жених, лишь получил возможность сделать предложение с высокой вероятностью, что на него ответят согласием. Но ведь могут и отказать. То, что мои родители простили ему вольность того первого поцелуя, от которого я потеряла сознание, вовсе не означает поблажек в остальном. Так что он совершенно напрасно возомнил себя героем-любовником и решил, что ему дозволено больше, чем другим.

– Ваймон наверняка расскажет все твоему отцу, – наконец нарушает молчание Рильмина. – Что будет дальше?

– Не знаю. – Я вздыхаю, потому что на самом деле предсказать решение папы мне сложно. – Может, простит?

Вероятность маленькая, но все же есть. И на следующий день, когда мы возвращаемся во дворец, я все еще надеюсь. Увы. То ли Ваймон перестарался, то ли на самом деле мои родители сочли нарушение вопиющим безобразием, но Тогриса попросили покинуть Вион. К счастью, не навсегда. Через год он вернется, как раз к моему совершеннолетию, чтобы сделать мне официальное предложение. Если я к тому времени не передумаю, конечно.

– Простите меня, Идилинна, – прощаясь со мной, принц ведет себя максимально корректно. И обращение вновь официальное и прикосновения нейтральные. – Я хотел показать, насколько вы мне дороги, но этим все испортил. Не сердитесь на меня.

Грустно, но я ему улыбаюсь. Шепчу: «Буду ждать», и он уходит к ожидающему его транспортнику, возле которого замерли томлинцы-охранники во главе с Рилом. Идет Тогрис медленно, неохотно, постоянно оглядываясь. Мне даже показалось, что он прихрамывает, хотя до этого я ничего подобного не замечала.

Принц, несомненно, расстроен и угнетен. Я с трудом сдерживаю слезы и желание броситься следом, позволяя эмоциям вырваться на свободу, лишь когда небольшой посадочный бот превращается в маленькую темную точку и исчезает в свинцово-серой мгле, закрывающей небо. Кажется, даже погода солидарна со мной и грустит, провожая того, кто мне так дорог. Я рыдаю на плече Варии, чувствуя, как осторожно касается моих волос еще чья-то рука.

– Так лучше сестричка, поверь мне, – шепчет брат.

Я не отвечаю. Мне совсем не хочется с ним говорить, хоть умом я и понимаю, что в чем-то он прав. Теперь мне остается лишь ждать. И Рильмине придется ждать… Вот чем закончилось мое стремление выяснить истину.