Текст книги "Русская сказка"

Аврора вышла из зала и быстрым шагом пошла к метро. Вторая половина дня, тепло, до вечеринки оставалось меньше 6 часов. Как же ей не хотелось быть частью этого, как же хотелось смыть с себя грязь этого клуба.

Дверь слегка скрипнула и в комнату Феликса Дмитриевича зашла его мать. Он сидел в высоком кресле у окна и даже н обернулся на ее шаги.

Ничего не говоря, женщина села рядом и посмотрела на пейзаж. Снег уже лежал лишь местами, солнце показывало свои переливы и все вокруг радовалось.

– Она ушла в такой же теплый день, мама, – Юсупов вспоминал Кару почти каждый день. – Была весна, Феликсу не было и года.

– Я помню, – Анна Феликсовна никогда не поднимала этот вопрос, навсегда вычеркнув этот отвратительный день из своей памяти.

20 марта 1993 года, Париж. Теплый весенний день, наполненный солнечными лучами до самых краев. Анна Феликсовна встала рано, чтобы забрать к себе внука. Во время командировок Дмитрия Ивановича княгиня не отходила от детей, потому что страшно боялась одиночества. Утро было волнительным, все валилось из рук, но Юсупова сохраняла спокойствие. Разве может случится что-то плохое?

Но как только она спустилась вниз, рухнул целый мир. Ее невестка, Кара, которую вся семья приняла не без труда, тащила огромный чемодан к выходу, отчего сердце Анны Феликсовны защемило.

– Ты куда-то уезжаешь, дорогая? – все хорошо, это просто неожиданный отпуск.

– Мама, оставь. Кара уходит, – Феликс Дмитриевич заплаканный, но сдержанный, как и всегда, стоял на втором этаже и смотрел на уходящую жену.

– Как это уходит? Куда это она уходит? Что ты такое говоришь?!

Женщина повернулась, но старая изумрудная дверь уже стукнула всем своим весом, невеста зашагала по каменным ступеням, тяжело таща чемодан за собой. Анна Феликсовна красная от ярости вбежала по лестнице, также плавно, как и всегда. Спокойное лицо сына выводило ее из себя, она представляла как бьет его по щеке, которую гладила еще вчера вечером перед сном, когда все было хорошо, все было по-старому.

– Кара не хочет больше жить с нами, мама. Она разводится со мной, – его тихий, сухой голос не выражал даже грусти, что окончательно взбесило Анну Феликсовну.

– Очнись, Феликс, – ее зеленые глаза наполнились льдинками злости. – От тебя уходит жена! Ты должен ее остановить!

– Нет, мама, – он отвернулся и побрел в свою комнату. Несмотря на то, что Юсупова сама родила этого человека, он так и остался для нее величайшей загадкой.

– Ты что не понимаешь?! Она заберет твоего сына!

– Нет, – он не обернулся и не остановился. – Феликс остается с нами. Его она тоже оставила.

Анна Феликсовна никогда не спрашивала, что случилось между ними. Ей было достаточно того, что мать бросила своего ребенка. Кара для нее после этого умерла и никогда уже не воскреснет.

Она погладила сына по плечу, в тайне презирая его слабость и светлую грусть к этой отвратительной женщине. Слов не было для этого воспоминания, сама она похоронила его так глубоко, что больше никогда бы не омрачилась им, если бы не ее горемыка-сын.

– Александра ненавидит меня.

– Нет, – Анна Феликсовна улыбнулась. – Она не понимает тебя, как и я. Просто у матери всегда есть причины простить своего ребенка.

– Простить? – он удивленно поднял глаза. – Мама, за что ты меня прощаешь? Я был собой, разве это преступление? Я никому не сделал зла!

– А кому ты сделал добро? – княгиня начинала этот разговор в сотый раз, все еще веря, что это может изменить ее отпрыска. – Феликс, ты эгоист, ты кутаешься в свои переживания и совершенно не замечаешь, что есть люди, которые нуждаются в тебе.

– Мама, ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь, мой дорогой, – женщина поднялась, чтобы закончить спор до того, как он снова перерастет в ссору. – Человек не слабый, потому что просит помощи близких, это доверие. И в радости, и в горе.

– Я никогда не отказывался помогать!

– Господи, Феликс! – что-то мешало дышать свободно, тяжесть опустилась на грудь, и Анна Феликсовна прикрыла глаза на секунду. – Твой сын остался без матери, совсем маленький. А что ты сделал для него? Вместо того, чтобы постараться заменить ее тепло, ты просто сосредоточился на своих переживаниях. Ты решил уехать в Америку, ты подумал о семье? После смерти отца, ты подумал о своих близких? Ты хоть о ком-то кроме себя думал? Да! О Каре! О женщине, которая отпилила солидный кусок твоего состояния и исчезла, ни разу не показавшись перед своим сыном!

– Ты ничего не знаешь, мама…

– Мне достаточно того, что у меня есть, Феликс, – Юсупова глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. – Он женится, потому что считает этот выбор своим долгом. Как бы я не старалась его разубедить, у меня не выходит. Но ты можешь хотя бы раз побыть ему настоящим отцом.

Анна Феликсовна беззвучно вышла, как и много лет назад после ухода Кары. Да, она презирала эту женщину и не подала бы ей руки, даже если бы она умирала. Жена не может оставить мужа, мать не может оставить ребенка. Это не игрушка, это семья.

Феликс стоял возле знакомого дома на Мясницкой в костюме тройке и пальто темно-синего цвета. Он смотрел в плавный свет из окон на 4 этаже и мечтал, чтобы показался силуэт Авроры. Но этого не случилось, как и много раз до этого, плотный тюль скрывал происходящее в этой крошечной квартире. Как хотелось вбежать по ступеням и встретится с ней взглядами, забыть о том, что послезавтра он станет чужим мужем, а это все станет историей, которую он никогда никому не расскажет.

В баре все было готово к мальчишнику, Артур, довольный собой и плодами своего труда шагал туда-сюда, ожидая гостей. Специально для мероприятия закрыли вход, поскольку список приглашенных был слишком велик. Но самая большая проблема была в том, что гвоздь программы, Феликс, так и не появился, хотя планировалось, что они вдвоем выпьют перед приходом остальным. Он достал смартфон и щелкнул на нужное имя. Брат, находящийся в нескольких домах от бара слушал, как пищит телефон и никак не мог заставить себя покинуть этот двор-колодец.

Аврора сидела на диване и никак не могла встать. Время бежало стремительно быстро, но она так и не заставила себя двигаться. Этот стрип-клуб, этот девичник, эта свадьба – все это похороны ее надежд и желаний, в которых было стыдно признаться, но так хотелось.

Ей не просто нравился надменный Феликс Юсупов, она в него влюбилась. Как и утверждали классики, это произошло постепенно, а потом сразу. Удивительное чувство родства, несмотря на всех их различия, стало очевидным и ее ранило любое упоминание о том, что скоро он станет чужим мужем. Вот бы зарыться с головой под одеяло и от души пожалеть себя за несправедливость бытия. Доступный Антон, который готов был пойти с ней на свидание даже после всех не отвеченных звонков, казался назойливой рыжей мухой, жужжащей прямо над ухом. Далекий Феликс при нескончаемых недостатках и ужасном характере был горячим кофе с молоком в субботу утром, который она пила в Риме два года назад, наслаждаясь прохладой брызгов фонтана ди Треви.

Артур принимал гостей, прикрыв свою мрачность деланным гостеприимством. На самом деле он был глубоко разочарован сложившейся ситуацией. В преддверии пышного праздника он хотел обсудить с братом кольцо, которое грело его сердце. Вчера ночью после страстных утех с Даной, он окончательно решил жениться на ней как можно скорее.

Но прежде чем сделать такой ответственный шаг, нужно было сказать Феликсу. Да, восторгов от него ждать не приходится, но в связи с практическим смирением ситуации, он мог бы его даже (страшно мечтать) благословить на этот брак.

Да вот только князь Юсупов так и не отвечал на звонки, а гости прибывали с такой скоростью, что скоро Артуру придется судорожно извиняться и поить всех просто так.

Феликс показался в дверях неожиданно веселым, его сразу окружила толпа. Ко-то хлопал по плечу, кто-то шутил над последней холостяцкой ночью, когда можно все. Сам он вежливо улыбался, так и не взглянув на своего брата.

В стрип-клубе «Собственница» все шло своим чередом. Первым делом туда приехала невеста с подружками и страшно разозлилась на отсутствие Авроры.

– Джен, что эта особа себе позволяет? – Эрика, лучшая подруга и злейший враг, в душе оплакивала выгодную партию подруги, которую надеялась отхватить себе. – Ты должна ее проучить! Иначе так будет всегда.

– Я не собираюсь вести с ней дела после свадьбы, не будь дурой, – графиня никому не рассказала про душевные терзания своего жениха, это бы было преступлением. Ей страшно нравилась чужая зависть, хоть она в этом никогда не признавалась.

Аврора пришла сразу после 3-его звонка и выглядела так буднично и неброско среди толпы блистательных девиц, что Джен на секунду ее пожалела. Малышка и не знает, как ее проучат за желание забрать что-то у Дадли.

Праздник начался как и положено в таком месте: полуголым ведущим и короной для невесты. Аврора скучающе присела к бару, где молодой человек в яркой красной бабочке подмигнул ей и предложил коктейль от себя в подарок.

– Тут все напитки оплачены, я организатор, – на ней не было макияжа, и смотрелась она там, как настой ромашки в парфюмерном магазине. – Ром с колой, пожалуйста.

То же самое пил Феликс, слушая самые добрые пожелания и самые не раскрученные группы. Сразу было видно, что организовывал мероприятие его брат: не было звезд шоу-бизнеса, лишних медийных лиц и светских давалок (откуда вообще у него в голове такое слово, кажется, кто-то из его друзей говорил об этом в бане на прошлой неделе).

Столик Юсупова был в самом центре и к нему то и дело подходили люди, отчего Артур так и не смог пробраться поближе. Губительная атмосфера барной вечеринки отдаляла его все дальше от серьезного разговора. По лицу Феликса было видно, что время сейчас неподходящее. Как бы он не старался скрыть, волнение можно было спрятать уже только от незнакомых. Артур испугался этого, потому что его брат был глыбой, машиной без чувств и эмоций. Он всегда знал, что нужно делать и как, всегда справлялся со всем легко и был настоящим примером холодного ума. Дженнифер подходила ему, пока он был именно таким, или думал, что был. Теперь же этот человек на мягком диване напоминал романтического героя из романов Александры фон Нирод, задумчивого и влюбленного. Смог ли бы Артур когда-нибудь сказать брату, что он ошибается, выбирая себе в спутницы ту, которая знает его маску лучше всех, но никогда не видела его настоящего лица?

Сразу после песни из разряда «Ты моя жизнь, любимая», младший фон Нирод уличил момент и пробрался к заветному столику. Все знакомые в почтении оставили родственников, вздыхая с облегчением, что больше не придется терпеть надменное общество виновника торжества.

– Как тебе праздник? – блондин кивком попросил повторить свой коктейль с кокосовой стружкой и невольно засмотрелся на танцовщицу в цветастой цыганской юбке.

– Все хорошо, спасибо, – Феликс не замечал ничего вокруг, он потягивал свой ром с колой и мечтал, что уснет, а когда проснется, все это будет плохим сном. Ему снова будет безразлична вся женская часть населения, как и мужская. Он снова будет думать только о себе и своей семье, он снова будет считать Джен – лучшей претенденткой на роль жены.

– Ты волнуешься? Послезавтра ты свяжешь свою жизнь с Джен…

– Я в курсе, спасибо, – стало стыдно за раздражение в голосе, поэтому Феликс отвлекся от саможалений и посмотрел на брата. Артур с детства не умел скрывать свои эмоции и все, что он таил (как ему казалось) внутри, было написано у него на лице. – Что ты хочешь мне рассказать?

– Я… Да ничего такого, Феликс… Это подождет, – тон князя явно дал понять, что сейчас на благородство рассчитывать не приходится, а именно на него Артур делал ставку. Испытывающий взгляд Юсупова, но он держался. – Ладно, хорошо! Перестань только так смотреть! Ты просто раздавишь меня взглядом! – глубоко вздохнув, он пытался найти в закромах памяти речь, подготовленную утром, но на ум приходили только бессвязные слова.

– Артур, я жду.

– Я понял, сейчас. Только сформулирую…

– Хочешь жениться на администраторше? – безразличный тон привел Артура в ступор, как и экстрасенсорные способности Юсупова. – Кивни, если я прав, – блондин нерешительно опустил голову, ожидая скандала и речи о неподходящем выборе жены. – Ну что ж, чего и следовало ожидать.

– Ты не злишься? – Артур боялся пошевелиться, он все также тупо смотрел на брата, ожидая, что тот бросится душить его. Но время шло, никто не протянул к нему руки, Феликс безразлично бороздил пространство небольшого бара.

– Видишь, всех этих людей? Они меня презирают. Но никогда не скажут это в лицо, потому что тогда это будет конец нашим связям. А они не могут поссориться с таким как я, даже если это будет справедливо.

– К чему ты ведешь?

– К тому, что наша с тобой реальность полна лжи и лицемерия, мы выросли в обмане, что нужны огромному количеству людей, – он поднял стакан в ответ на чей-то жест и улыбнулся. – А хуже всего, что это реальность каждого человека, просто у нас есть больше денег, поэтому мы можем послать к чертям больше людей, а нас могут послать единицы.

– Брат…

– Артур, если ты веришь этой девушке, если считаешь, что она не бросит тебя с частью состояния, как это сделала моя мать, то дерзай.

– Ты не будешь против?

– Кто я такой, чтобы быть против? – Феликс устало потер глаза и подумал, что не выдержит здесь ни минуты более. – Я даже лепестки кину под ваши ноги, только разреши мне уехать сейчас.

– Мэр собирался приехать с премьер-министром…

– Понятно, – Юсупов допил содержимое стакана и подозвал официанта. – Принеси мне бутылку пряного рома и колы литра два. Я задержусь.

Тот кивнул и отошел к стойке. Вечер обещал быть длинным и скучным, телефон молчал, и Феликс в третий раз начал проверять финансовый отчет своей компании.

Аврора сама не поняла, когда переборщила с ромом, но как только она встала с барного стула, чтобы проверить ВИП-комнату, ее зашатало. Она снова села, дрожа от страха, и написала Дане.

«Выпей черный кофе и плотно покушай, должно отпустить. Приехать

?» – ее инструкция по отрезвлению подруги. Аврора отказалась от визита, еще не хватало, чтобы ее вели под руку до дома. Она заказала двойную порцию куриных крылышек и эспрессо, потом американо, латте и еще раз эспрессо.

Джен купалась во внимании и постила все новые фотографии, когда краем глаза заметила захмелевшую Аврору. Она улыбнулась Эрике и подозвала администратора, чтобы та дала отмашку Мигулю. Ее стройный силуэт подошел к Бруни, покачивая бедрами.

– Подготовь VIP-комнату, пожалуйста. Я приду туда минут через 10. Кстати, с тобой все хорошо? – конечно же нет. Будь это кто-то другой, Дженнифер вызвала бы такси и отправила его домой. Но это была женщина, которая пытается соблазнить ее жениха, и для нее нет никакой жалости.

Мигель, знавший, что станет сюрпризом для Авроры, переоделся в блестящие боксеры со слоником и отвернулся от своего отражения в зеркальной стене. Он мог бы стать молодым человеком этой простой девушки, водить ее в кино, театр. А теперь он будет подарком от невесты, игрушкой на вечер, призванной расшевелить моралистку.

Девушка вошла в полумрак, лишь слегка пошатываясь. Первым делом у нее страдала координация, но хвала советам Даны, она понимала, что происходит вокруг и пьяный угар спал. Все было на месте. Аврора воспользовалась шансом и решила посидеть в тишине, чтобы ее никто не трогал. Всего на секунду закрыть глаза, всего на секунду…

Мэр был человеком интересным и занятым, как и премьер-министр. Поэтому почтив мальчишник Феликса своим присутствием и, толкнув краткий, но сентиментальный тост, они поспешили удалиться. Ром сделал свое дело, Феликс отпустил ситуацию, забыл про свои метания и позволил себе хоть немного расслабиться, смотря на то, как прохожие куда-то спешат, встречаются, курят, целуются. Эти панорамные окна стали для него колыбельной, которая позволила отодвинуть свои мысли на второй план и растворится в чужой действительности.

Шум внезапной музыки заставил Аврору вздрогнуть. Она тут же открыла глаза и в замешательстве от сна не поняла то ли перед ней реальный Мигель, то ли ей это чудится. Молодой человек в блестящих трусах нахально крутил бедрами и подходил все ближе.

– Что тут происходит? Стоп, стоп! Это танец для невесты! – девушка вскочила и попыталась пройти к выходу, но Мигель прихватил ее за талию и попытался вовлечь в танец.

Если бы он знал, что выбрал не ту девушку для игр. Она отдавила ему ногу и под визг нерадивого искусителя вышла в зал. В голове гудело, хотелось пить, но сильнее всего был стыд. Стыд за то, что она позволила себе напиться на работе. Стыд за то, что страдает по чужому жениху. Стыд за то, что увидела блестящие труселя.

– Ты куда это? – Джен поймала ее за руку и ехидно улыбнулась. – Не понравился парень? А? Не князь, конечно, но тебе не стоит привередничать.

Эти слова были хуже любой пощечины, потому что Аврора сама так думала. Она выскочила из клуба, чувствуя как унижение пропитало все ее тело. Сломя голову она понеслась к дому. Сейчас за углом будет ее улица, а там пару домов и можно будет уткнуться в подушку и рыдать, пока не станет трудно дышать, пока весь этот вечер не станет прошлым.

Феликс увидел ее, когда она бежала мимо окон бара, и сразу же понял, кто это и что что-то случилось. Немедля ни секунды, он выскочил на улицу с уже мятым пиджаком в руках. Ее хрупкая спина все в том же оливковом пуховике устремилась вдаль, и он побежал. Догнал ее лишь во дворе, от испуга она встрепенулась. Ее лицо было изранено темными дорожками слез. Таким беспомощным Феликс не чувствовал себя никогда, ее глаза молили о помощи, и он замер, не решаясь ее успокоить. А потом подошел ближе и прижался к соленым губам.

Смятение, отрицание и, наконец, принятие. Они упали в страсть, как экстремалы прыгают со скалы в океан, ловя обрывки своего дыхания. В эту ночь две одинокие души забыли обо всех принципах и устоях, позволив себе стать тем, кем они мечтали стать: единым целым.

19 глава.

Мокрая от ледяного дождя Мясницкая улица была едва окутана предрассветным туманом, когда быстрые шаги князя Юсупова развеяли таинственную тишину. Он шел, максимально спрятавшись в свое шерстяное пальто, боясь увидеть свое отражение в витринах. Он бежал прочь от соблазнительных форм самой чувственной девушки, которую оставил спать в теплой кровати, прикрытую одеялом, все еще влажную от его поцелуев, все еще манящую, несмотря на страстную ночь. То, что его сердце не остыло после этого, он считал плохим знаком. Значит, он ее действительно любит. Это не просто влечение, не просто каприз.

Как только ее нежные голубые глаза откроются, она возненавидит его. Возненавидит за трусость, из-за которой он не смог сказать ей в лицо то, что написал на бумаге, оставленной на столе. Возненавидит за слабость, из-за которой он вчера позволил себе взять то, что не имел право брать. Возненавидит за долг, из-за которого он не дает ей надежду на будущее.

Завтра он женится на Дженнифер против своей собственной воли, против своего сердца, против здравого смысла. Женится, потому что не может нарушить слово, потому что его невеста не виновата в том, что он влюбился. Феликс ценил ее и никогда бы не позволил унизить отмененной свадьбой.

Конечно, это все рассказывать он не стал, чтобы (не дай Бог) Аврора не попыталась его переубедить или остановить. Женщины куда отважнее мужчин, куда бесстрашнее в любви. Если она узнает, что он оставил ее из-за данного слова, она попытается что-то изменить. Феликс написал, что рад был провести мальчишник именно так, в компании девушки, которую давно хотел. Теперь, когда он получил, что хотел, все кончено. Юсупов попросил ее не устраивать скандал и сохранить самоуважение последним штрихом в их истории: организацией его свадьбы.

Старые дома осунулись от мерзлоты и, кажется, осуждали молодого человека на каждом шагу. Но стараться не стоило, он карал себя гораздо жестче кого бы то ни было. Сам создал треугольник, сам позволил ему укрепиться, сам запутался.

Показались ворота особняка и на секунду он пожелал быть повешенным на них, но тут же опомнился и прошел внутрь. Двор, тронутый все еще ночной прохладой, казался сказочным, что показалось ему несправедливым. Если кто-то и заслуживает такой двор, то только не такой падший мужчина.

Дженнифер смотрела на потрепанного жениха из окна своей спальни и плакала. По его лицу было понятно, что несмотря на все ее старания, все случилось. Он был с ней, с этой оборванкой. Теперь ее будущему конец, всему конец. Он отменит свадьбу, женится на другой, а она будет на первых полосах всех газет. «Графиню Дадли оставил жених, когда на ней уже был свадебный маникюр».

В спальном районе притихшего города Дана проснулась, вылезла из железной хватки Артура и скользнула на кухню. На часах было не больше 7 утра, пятница, из-за праздника в честь свадьбы князя, они не пошли на работу и можно было позволить себе расслабиться.

Если быть откровенной, с той поры как она стала любовницей начальника, ей вообще не приходилось усердствовать на работе. Они то и дело срывались в рестораны, кино или просто на прогулку. При этом заработная плата сохранялась. Идеальная жизнь, к которой она стремилась столько лет, наконец стала явью.

Осушив стакан из Икеи, брюнетка вернулась в еле освещенную комнату. Артур лежал, сбросив руку на ковер. Несмотря на отсутствие постоянных спортивных тренировок, у него было крепкое тело, о чем свидетельствовала широкая спина с манящими ямочками, выглядывающая из-под покрывала с тигром. Дана присела возле его лица, в полумраке были видны выпуклые губы и прямой нос, волосы прикрывали верхнюю половину.

Ей всегда казалось, что она слишком влюбчивая, но чувство, которое она испытала сейчас отличалось от прежних. Глубокие переливы где-то внутри каждый раз заставляли ее трепетать, отчего она позволила остаться Артуру так долго рядом. А еще потому, что она убедила себя, что все еще свободна, что этот период тоже пройдет. Когда-то ей наскучит его общество, и новый красавец увлечет ее в мир иллюзий и страсти.

Дана сглотнула горечь на языке от дурацких раздумий и забралась обратно в кровать, укутываясь в его пьянящий запах и благословляя этот момент.

Нежные лучи первого солнца коснулись лица Авроры, на котором красовались следы вчерашнего макияжа. Ее обессиленное после ночи тело было покрыто следами вчерашней страсти, и она улыбнулась, не открывая глаз. Кто бы мог подумать, что самые смелые ее фантазии станут реальностью в одну ночь, так неожиданно и так быстро?

Конечно, он не мог жениться на этой английской курице. Все было понятно сразу, они предназначены друг для друга.

Аврора перевернулась со смехом, представляя, как Его Святейшество сумбурно готовит завтрак на ее маленькой кухонке. Теперь придется пережить сплетни, что великий князь загулял с организаторшей своей собственной свадьбы, бросив графиню Дадли. Но какое все это имело значение, если они смогут быть счастливы, смогут быть вместе?

Она потянулась, звенящая тишина в квартире застряла в ушах. Аврора крикнула любимое имя и притихла. Никого. Он, наверняка, вышел за булочками или круассанами. Это же понятно.

Самое время привести себя в порядок, не стоит шокировать его растекшимся макияжем в первое же утро.

Девушка энергично прошагала в ванну, где вскрикнула от своего собственного отражения. Это же надо было так уснуть! Ватные диски, облитые жидкостью для снятия макияжа, быстро исправили ситуацию. Аврора слегка освежила лицо, но так, чтобы это не было заметно. Женские хитрости против мужской любви глазами.

Высунув нос из двери, Аврора замерла на секунду и вслушалась. Феликса не было, что давало ей шанс незаметно проскочить в туалет.

В полной боевой готовности, девушка вернулась в комнату и села на разобранный диван, все еще пахнувший их страстью. Куда он вообще делся? Пекарня находится в соседнем доме.

На смартфоне не было ни пропущенных, ни сообщений. Он был в сети вчера еще перед тем, как они случайно встретились на улице. Что могло случиться? Она набрала его цифры, «абонент недоступен».

Кухня, прихожая, ванная, комната. Будто его здесь никогда и не было, словно это все ей приснилось. Если бы не ноющие мышцы, отвыкшие от горячих ночей, да темные пятна по всему телу от его жадных губ. Взгляд случайно зацепился за небольшой клочок бумаги, непонятно откуда взявшийся.

Вот они, те строки, которые доказывали реальность происходящего. Красивые завитки ровных букв и надменные предложения – свидетели окончания ее придуманной сказки. Он ушел. Поигрался и бросил, как того и следовало ожидать. Аврора все никак не могла набрать воздух в легкие, слез не было, только оцепенение, которое никак не отпускало. Он бросил ее, воспользовался и бросил.

Феликс очнулся к обеду, его лихорадило. Он так и не понял, удалось ли ему поспать. Голова раскалывалась, тело ныло. Кое-как он доковылял до ванной и принял почти холодный душ, чтобы привести себя в чувства. Телефон могильной плитой лежал на тумбочке, Юсупов бросил на него быстрый взгляд и вышел из комнаты в свежей рубашке и джинсах.

В столовой фон Нироды кормили друг друга мороженым, но завидев племянника, отложили свое занятие и смущенно уперлись в пол.

– Как прошел мальчишник? – Александра хотела разрядить обстановку.

Голова Феликса тут же наполнилась вспышками фрагментов вчерашней ночи. Аврора, Аврора, Аврора.

– Все хорошо. А где все? – опустившись за стол, он жестом позвал Светлану и попросил кофе и какой-нибудь еды.

– Артур не вернулся. Это уже стало традицией, – Карл оборвал речь от сурового взгляда жены и продолжил мягче. – Анна Феликсовна уехала встречать кого-то к завтрашней свадьбе. Джен тоже, кажется, приезжают ее родители.

– Не думала, что граф снизойдет.

– Это его дочь, Александра. Посмотри на меня, я все еще говорю с нашим сыном.

Они пустились в спор, а Феликс ушел в гостиную, чтобы не мешать родственникам развлекаться. Светлана молча проследовала за ним, предупредив, что обед будет через пару часов.

Ему хотелось побыть наедине с собой и со своими мыслями, но Феликс Дмитриевич, о котором забыла упомянуть тетя, тоже прятался от чужих глаз. Заметив друг друга, они опешили, но отступать было некуда.

Натянуто улыбнулись, сели в разные кресла. Из столовой доносились сдержанные смешки графини фон Нирод, что раздражало обоих Феликсов, но они бы не признались в этом.

– Приезжают твои будущие родственники, – нужно было начать разговор отца и сына. – Пообедаем все вместе и познакомимся, наконец, лично.

– Угу, – молодой человек отпил свой кофе, но сухость во рту не прошла. Интересно, Аврора уже прочитала записку? Она наверняка позвонила ему тысячу раз. Может, даже заявится сюда, чтобы потребовать от него объяснений. Он не станет отрицать, сразу признается во всем и заявит о своем намерении жениться на Джен. Учитывая все эти обстоятельства. Это была ошибка. Аврора или Джен, кто-то из них был чудовищной ошибкой.

– Бабушка попросила поговорить с тобой о свадьбе. Действительно ли ты хочешь этого, – Феликс Дмитриевич заметил, что сын не взбунтовался. Он, как и раньше, сидел в кресле, безразлично смотрел на стену и пил кофе. – Ты меня слышишь?

– Да.

– Да, слышишь, или да, хочу?

– Отец, послушай, – он отставил в сторону кофе и устало посмотрел на нерадивого родителя. Сказать ли ему, что он не самый главный специалист в семейной жизни, и если бы Феликс хотел посоветоваться, то явно не с ним? Или, может, напомнить, что для таких разговоров детей готовят с детства, пропитываю авторитетом родительского мнения, а не выезжают на воспитании, к которому не имеют отношения? – Я знаю, что делаю.

На этом их разговор закончился. Феликс Дмитриевич не был человеком, который обязательно докопается до истины. Он сделал то, что должен, если его сын считает нужным жениться, пусть женится. В конце концов, когда Кара полюбила другого мужчину и честно призналась в этом мужу, он сам принял решение отпустить ее с деньгами, которые ей требовались для новой жизни. Несмотря на все протесты Анны Феликсовны и желание адвокатов оставить ее без гроша, несмотря на сына, который просыпался ночью и звал мать, отказавшуюся от него ради своего сердца. Феликс Дмитриевич поступил так, как хотел и позволял всем остальным делать тоже самое.

Граф Дадли вошел в особняк Юсуповых с нескрываемой надменностью. Это был пухловатый, низковатый человек, вызывающий исключительно неприятное впечатление, на что не обращал никакого внимания. Следом за ним вошла женщина не менее отталкивающая, но ухоженная. Светлану не удостоили ни приветствием, ни даже взглядом, но она успела оценить, что невеста куда больше похожа на мать, чем на отца, несмотря на то, что общие черты матери и дочери сводились к разрезу и цвету глаз.

Гостей встречать должен был Феликс, но он сослался на головную боль и поднялся в комнату. Ему предстояло выдержать обед, а это не самое простое дело, учитывая, что они с графом были в давних контрах из-за бизнеса.

Его телефон так и остался лежать на тумбе, выключенный и нетронутый. Нет, он не возьмет его в руки. Если до свадьбы увидеть обвинения Авроры, ее упреки и просьбы вернуться, он может сорваться.

После случившегося она не посмеет явиться на свадьбу, эта история останется в прошлом, как самое прекрасное воспоминание, об утрате которого он уже жалел. Если бы только он не решился жениться на Джен, подождал пару месяцев. Может быть стоило стать посмешищем в глазах окружающих и взять в жены обычную девушку. В конце концов, язык можно выучить, одежду сменить. Но кто уберет в ней желание денег, впитанное с молоком матери? Кто выбьет любовь к уличной, дешевой еде и плохому вину? Нет, она бы никогда не вписалась в картину его мира. Но эти несколько месяцев, а, может, даже лет безоблачного счастья, стоят последующего развода. Или не стоят?

Теперь уже никакой разницы не было. Он оставил ее так некрасиво, что ни одна девушка с каплей самоуважения не простит его.

Время до обеда пролетело так быстро, что Феликс не успел привести свои мысли в порядок. Однако он надел костюм и спустился к столу, где собрались его близкие и графская чета, выбивающаяся из общей массы своей надуманной чопорностью.

Он вежливо поздоровался и сел между Джен и Артуром. Слава Богу, его брат не догадался притащить свою пассию, не хватало еще, чтобы раньше времени вскрылись эти отношения.

Молчаливое поглощение сказочных блюд нарушил Карл фон Нирод, привлекая внимания своим специальным покашливанием.

– How do you like the city, count?¹⁸ – ему были противны такие манеры, но раз уж они сели за обед вместе, нужно было прекратить это напряжение.