Текст книги "Русская сказка"

Он осторожно наблюдал за тем, что и кому она пишет. Воспоминания про рыжего парня все еще блуждали в его сознании, и он волновался, как бы в связи с обстоятельствами, она не вернула его в свою жизнь.

После взлета начали предлагать еду, бизнес-класс отличался особой выдержкой персонала, но еще упрямее была Аврора. Она ничего не говорила и не заказывала. Девушка, дважды предложившая ей закуски и напитки, жалобно посмотрела на князя в поисках ответа.

– Что ты будешь есть/пить? – его тон стал мягче, чем был перед полетом, но все еще достаточно твердым для того, чтобы с ним не смели спорить.

– А разве не вы теперь решаете это? – в этой фразе не было ехидства, только горький сарказм от осознания правдивости происходящего.

Феликс заказал два кофе и два сэндвича с курицей и соусом песто. Девушка, обрадованная концом этой неловкой ситуации, отошла. Аврора все еще смотрела перед собой в праздничном платье и со странным неудобным кольцом на пальце. В салоне все женщины были в джинсах и кедах, отчего она чувствовала себя глупой и несчастной.

– Лучше бы тебе не вести себя так на людях. Я не люблю скандалов.

– Мне все равно, что вы любите, а что нет. Убейте меня, если вам от этого легче станет. Хорошая идея, кстати. Вы вдовец и репутация в порядке! Оплакивайте меня год и женитесь снова.

– Прекрати сейчас же! – вынужденная строгость претила его сердцу, но сейчас это было необходимо.

Всю оставшуюся дорогу она предпочла молчать и безучастно смотреть на расслабленных пассажиров. Они были простыми смертными с улыбками и задумчивостью, ничего из того, что представляется при словах о богатстве. Надменностью здесь разило только от ее соседа, хотя вкус на еду у них явно совпадал. Она не стала отказываться от обеда, чтобы (не дай Бог) не умереть с голоду ради него.

В это время в Москве Юсуповы радостно праздновали свадьбу. Из-за перемены планов, гостей собрали раньше в Safisa, чему никто не противился, но все, кто знал Феликс, были крайне удивлены его неожиданному решению. Не оставалось сомнений, что он сделал такой выбор из-за самой великой любви, что заставило умилиться даже самого черствого ценника. Анна Феликсовна порхала от стола к столу с нежной улыбкой и спокойным сердцем. Карл фон Нирод беспокойно смотрел то на Дану, то на своего сына.

– Александра, – его жена пила уже второй бокал шампанского и немного захмелела. – Александра!

– Что такое, мое счастье? – редко она позволяла себе такую раскованность на людях, но сегодня ее племянник (кто бы мог подумать!) тайно женился и сбежал в путешествие! Такого она могла ожидать от своего эмоционального сына, но не от Феликса.

– Ты тоже это видишь? – он говорил ей прямо в ухо, соблюдая конспирацию.

– Вижу что, душа моя? – ее маленькая фигурка то и дело приплясывала на стуле. – Свадьбу, полковника Иванова, гирлянду, устрицу?

– Да нет же! Я говорю про блестящее кольцо твоей матери на пальце этой девчонки! – он ткнул на руку Даны пальцем и тут же осмотрелся в поисках какого-нибудь проницательного человека. К счастью, все были слишком заняты своей персоной и банкетом.

Александра фон Нирод открыла от удивления глаза и тут же признала кольцо Анны Феликсовны на пальце у брюнетки. Карл на секунду поверил, что жена тоже может быть недовольна этим обстоятельствам, но как только она завизжала, все еще надежды разбились. Как не прискорбно, но его сын решил жениться, не спросив его благословения, а жена рада этому больше невесты. Кто только его окружает в этом балагане!

Лондон показался Авроре ужасно серым и надменным, точь-в-точь как сам князь. Все здесь говорили на английском и с такой чопорностью, что еще в аэропорту она почувствовала себя провинившимся ребенком. Несмотря на авто, которое встретило их у входа и будничную вежливость в манерах Феликса, она чувствовала себя обманутой, он был самым грубым человеком, которого она встречала в своей жизни.

Из-за, пусть даже небольшой, разницы во времени Аврора не могла собрать мысли в кучу, или она просто была слишком расстроена. Холодное стекло, покрытое каплями дождя, остудило ее лоб, но сердце горело огнем и никак не могло успокоиться. Все так легко ей поверили. Родители не стали задавать вопросов, Дана не стала задавать вопросов. Все просто приняли ее ложь. Неужели самые близкие не знают ее? Или им просто все равно?

Лондонский дом Юсупова был не таким ярким, как московский. Обычный серый камень и большие двери со ступенями перед ними, где уже ждал молодой человек в теплой и неброской форме. Они вышли, он поздоровался и открыл им двери, удивившись, что у них совсем нет багажа.

Холл с высокими потолками и безрадостными красками имел лишь один плюс – камин. Девушка скинула туфли, которые давно уже были испорчены погодой.

– Тут не надо снимать обувь. У тебя есть домашние туфли, можешь ходить в них, пол холодный, – Аврора сбросила пуховик и пропустила сказанное мимо ушей. То ли ее ноги околели, то ли не такие уж и холодные полы были в этом доме. Феликс не стал настаивать. – Идем.

Они поднялись наверх, он показал ей ее комнату, по соседству со своей. Аврора тут же закрылась внутри и, наконец, позволила себе разрыдаться. Но слезы предательски застряли в горле и никак не хотели освободить ее. Попытавшись еще несколько раз, она убрала с лица свои каштановые пряди волос и выдохнула. Ей была нужна горячая ванна, это лекарство от всех болезней. Чемодана с вещами нигде не было, и она залезла в шкаф. Да, все выглядело так, будто тут жила женщина. Может, это вещи Дженнифер? Ну нет. Он же не мог так низко пасть, в воспитании ему не откажешь.

Белье, которое женщины хранят для особых случаев, тут было обычным делом. Аврора достала первый попавшийся комплект и вспомнила ночь, из-за которой Феликс точно знал размер чашки ее лифчика. Нет, ей нужно поспать. Все наладится, если хоть немного поспать. Спальные комплекты тоже казались супер дорогими и неносибельными, никаких мягких пижам с единорогами, все эротичное и кружевное. И снова та ночь всплыла в ее памяти. Аврора хлопнула дверкой шкафчика.

Ванная комната сошла с обложек дорогих журналов. Белые полки, резные ножки и самые лучшие душистые баночки. В общем-то не самая плохая тюрьма, но от этого не становилось легче.

Она не знала, сколько времени провела в горячей воде, но от этого тело наконец расслабилось, и Аврора снова почувствовала свои ноги.

– Юсупова Аврора Андреевна, – она произнесла свое новое имя вслух и запретила себе привыкать к этой лживой истории. Она не его жена, по крайней мере, это просто формальность. Здесь ничего ей не принадлежит, и он тоже.

Феликс в своей комнате быстро принял душ и лег на кровать, надеясь, что его смотрит сон. Но этого не произошло, и как всегда, по привычке, он открыл рабочую почту. Финансовые отчеты обычно уносили его в мир цифр и все остальное становилось совершенно незначительным. Сейчас это не помогало. Голова нестерпимо болела и сердце билось как сумасшедшее. Он закрыл глаза и еще раз напомнил себе, что все обязательно будет хорошо.

Ему почти удалось поспать, почти. Он опять открыл глаза, написал Артуру и получил фото в подтверждение, что все веселятся. Все, кроме молодых.

Дальше последовала попытка проверить отчеты, но головная боль заставила его встать и все-таки выпить таблетку. Феликс лег на кровать и снова попытался вникнуть в отчеты. Но домашняя одежда в виде свитера и теплых брюк кололась, и он никак не мог лежать спокойно. Он прислушался к звуку в соседней комнате. Тишина.

Дизайнер настоял на изоляции помещения при ремонте, за что он бы поблагодарил его в других обстоятельствах, но сейчас было важно, что там твориться в соседней комнате. Покинув свою спальню, Юсупов подошел к ее двери и прижался ухом.

– Я словно вор в собственном доме! – шепотом цокнул князь и спустился вниз за ключом от ее комнаты, о наличие которого ей не сказал, естественно.

Дверь поддалась легко и без скрипа. Феликс аккуратно просунул голову и понял, что Аврора спит, раскидавши по комнате маленькие декоративные подушки. Чуть помедлив, он отбросил лишнюю скромность и на цыпочках вошел внутрь. В конце концов, позавчера ночью он уже увидел все, что скрывает эта девушка, и вообще, она его жена.

На мягкой перине лежало то самое красивое тело, которое заставило его впервые совершить преступление против чужой воли. Он знал, что если она уйдет сегодня, то уже никогда к нему не вернется. И он боялся этого так сильно, что до конца сам не осознавал этого.

На ней было легкое спальное белье, шортики и майка, способное снести голову любому мужчине. Он подошел ближе, волнуясь, что она проснется. Но Аврора спала, ровно дыша, так спокойно, будто всего этого сегодня не случилось. На пальце блестело кольцо, которое сделало ее Юсуповой, он улыбнулся и коснулся ее руки, от этого внутри что-то теплое прокатилось по сердцу. Неторопливо осматривая ее с той нежностью, которую он пока не мог ей показать, Феликс остановился вдруг на темных отпечатках пальцев на предплечье. Его пальцев. Только сейчас он понял, что не рассчитал силы и, возможно, это самая легкая из нанесенных им ран.

Юсупов вернулся в свою комнату с давящей болью в груди. Открыл тумбочку и нашел что-то от синяков. Раньше он использовал этот гель после неудачных занятий спортом, а теперь – чтобы лечить свидетельства своих проступков. Как он мог так вести себя с женщиной? Кто дал ему право оставлять синяки на ее нежной кожи?

Чувство стыда ело его изнутри, и он засомневался, что его решение было правильным. Но как только он вернулся в ее комнату и увидел растрепанные по подушке волосы, Феликс признался, что не мог, не хотел ее терять. Если ради того, чтобы она осталась с ним, придется поступиться некоторыми правилами, он сделает это. Он уже сделал это, когда женился на безродной бесприданнице.

Он аккуратно намазал синяки и вышел, заперев дверь снаружи, чтобы она не догадалась о его визите. Феликс спустился в гостиную и налил себе виски. Это был день его свадьбы.

22 глава.

Аврора проснулась от головной боли и поняла, что проспала слишком долго. На часах было 18:00 по Лондонскому времени и у нее окончательно затекла шея. Что же будет, когда ей исполнится 60?

Приподнявшись на локтях, девушка погладила посветлевшие синяки на руках и усмехнулась. Видимо, его следы заживают быстрее всех остальных, может потому, что она ненавидит его всем своим сердцем. Так она действительно считала, в это верила.

Переодевшись в слишком неудобную, но очень элегантную одежду, Аврора все еще предпочла ходить босиком. Юбка-карандаш из-за этого выглядела комично, но какое дело ей? Тут никого не собираются соблазнять.

Холодная вода помогла ей проснуться. Девушка шлепала по паркету на кухню, в поисках еды.

Феликс накрывал ужин в столовой и уже собирался будить ее, как услышать смешные шаги и из-за угла показался ее силуэт.

– Ты вовремя. Садись, будем ужинать, – он попытался быть максимально милым, на предплечье виднелись следы, которые стали менее заметны от геля, но все еще напоминали ему о лишней грубости. Топик на бретелях песочного цвета хорошо сочетался с ее волосами, а обтягивающая юбка заставляла похотливые мысли пробираться сквозь плотную крышку стыда.

– Спасибо, я обойдусь бутербродом. У меня голова болит, хочу отдохнуть, – Аврора не скрывала раздражения, она прошла к холодильнику. Внутри было много самой разнообразной еды, но в основном, к сожалению, здоровой.

– Возьми, – Феликс достал таблетку из тумбочки и протянул ей. Она удивленно посмотрела на него и оскорбительно помедлила, чтобы он осознал, как сильно она сомневалась в его здравомыслие.

В конечном счете здоровье было дороже, Аврора выпила таблетку и продолжила поиски чего-нибудь съедобного. Руккола, шпинат, кабачки. Просто сборник несъедобной травы.

– Слушай, – он держал себя в руках и был вежлив и мягок, как и до этого дня. – Я знаю, у нас все складывалось не лучшим образом, – Аврора повернулась к нему с таким возмущением, что он сразу же поправил ситуацию. – Да, да, я все понимаю. Не надо так смотреть на меня, – он и не ожидал, что эта упрямая девчонка послушается. – В общем, я предлагаю перемирие.

– Между нами не может быть никакого перемирия. Даже не мечтайте об этом, Ваше Святейшество!

В душе Феликса мелькнула надежда, она называла его как и раньше, значит ее злость начала остывать понемногу.

– В духовке мясной рулет с картофелем и сыром. У меня есть бутылка очень хорошего вина и еще теплый хлеб.

Он поднял вопросительно бровь и стал настолько красив, что Аврора почти упала в обморок. Она сглотнула и собиралась отказаться от этого. Ей не нужна никакая еда, вполне можно обойтись легким салатом. Не хочет салат – не хочет есть. Феликс воспользовался ее заминкой и продолжил.

– Я хотел показать тебе город, – его карие глаза опустились на руки, отличный прием, чтобы показать ей осознание своей вины. Да, он знал, что обидел ее и искренне сожалел. Она даже представить себе не могла, как он жалел. Но если бы время повернулось вспять, он сделал бы тоже самое. Ради чувств к ней, ради того, чтобы она стояла перед открытым холодильником босая в его доме, он мог сделать что угодно. – Глупо из-за упрямства лишать себя удовольствия. Ты уже здесь и пробудешь здесь достаточно долго.

– Предлагаешь мне наладить отношения с надзирателем? Или скажешь, что заставишь, если сама не пойду?

– Нет. Я предложил тебе ужин и прогулку.

– А еще опять указал на то, что принимаешь решения за меня!

– Боже правый, почему ты все выворачиваешь? Я же пытаюсь помириться! – он вскинул руки, чем сильнее было его волнение, тем больше проявлялся английский акцент.

– Твои попытки не будут успешными! – он вышел в столовую, а Аврора закрыла холодильник с шумом. Сначала натворил делов, а теперь мириться, видите ли. Ни за что! Ни за что она не простит его!

Запах рулета из духовки сводил ее с ума, но девушка демонстративно поднялась к себе в комнату и закрылась. Какой же он высокомерный! Как много он о себе думает! Захотел – поссорился, захотел – помирился. Он мог просто извиниться, попросить прощения. Тогда бы она еще подумала. Но нет, разве можно уронить лицо? Лучше проявить благородство и с барского плеча предложить хорошо провести вечер. Это ведь сотрет из ее памяти ту записку и чудовищную свадьбу, выстроенную для другой девушки. Ни ее родители, ни друзья, никто не поздравит ее, даже она сама. Лживый брак – вот, что принес ей этот мужчина.

Аврора легла на кровать и ровно десять минут ждала новых попыток Феликса. Но он не поднялся, а ей все еще хотелось есть. На этой траве может выжить только такой, как он. Денег, чтобы выйти тоже нет. Даже ее документы у него. Рабство, да и только!

Собирая в кулак свою гордость, девушка спустилась вниз. От вида невозмутимого Феликса, аккуратно нарезавшего рулет, ее накрыла злость, но она сдержалась. Конечно, он не станет морить себя голодом, потому что она отказала в ужине ему. Кто бы сомневался.

Не говоря ничего, Юсупов отодвинул ей стул и не глядя кивнул, чтобы она присела. В голове вертелось радостное торжество, но он сдержал наплыв сарказма по поводу ее гордого вида. В конце концов, он пытается наладить их общения, а не расстроить его еще больше.

Рулет был таким вкусным, что Аврора на секунду забылась и общее молчание нарушило ее мурлыканье от удовольствия. Когда она опомнилась, Феликс уже самодовольно улыбался, орудуя ножом и вилкой в своей тарелке.

– Не принимай на свой счет.

– Конечно, – он спокойно продолжал резать мясо с легкой ироничной улыбкой. – Это ведь ты приготовила, правда?

Она опустила голову и продолжила есть, представляя, что вместо рулета на ее тарелки расположилось его наглое лицо.

После трапезы ей жутко захотелось кофе, но чувство гордости было дороже. Аврора поднялась со стула, Феликс тоже встал.

– Надень одежду потеплее, обувь тоже есть в твоей комнате. Я буду ждать тебя здесь, прихорашиваться не обязательно.

– Да, да. Это не поможет, правда? – она усмехнулась и пошла наверх по широкой лестнице.

Юсупов налил себе немного виски и подумал, что когда-нибудь обязательно скажет ей, что она самая красивая девушка без макияжа, без укладки, без платья. Просто потому, что его сердце наполнялось умилением при ее виде, вне зависимости от того, сколько лишних сантиметров на ее бедрах (а их было немало).

Самые красивые и шикарные сапоги, которые когда-либо видела Аврора, были перед ней и уже третья пара не подходила. Размер он угадал, но видимо не понял, что ее лапы куда шире, чем кажутся в правильной обуви. Четвертая пара, ботильоны на высоком и массивном каблуке, как она любит, внушали надежду, потому что были на шнуровке. Девушка перекрестилась и запихнула ногу, встала с кровати и прислушалась к ощущениям. Кажется, ходить в них можно, и как же шикарно они обтягивали ее ногу! А как украшали черное платье чуть ниже колена с широкой юбкой! Довольная собой, Аврора все же подкрасилась на скорую руку. Нет, он больше не был ей интересен, но ущемленное женское самолюбие требовало доказательств, что она ему нравится, что она нужна ему.

Обманывая себя как только можно, лишь бы не признавать, что ей сильно не безразличен князь, Аврора спустилась к нему, сидящему возле камина и попивающему жидкость янтарного цвета. Юсупов не посмотрел на нее и не двинулся с места. Девушка подошла к небольшому столику, налила в тяжелый стакан виски. Густой запах ударил в нос, но ради сохранения лица она отхлебнула и тут же обожгла горло.

– Запей, – Феликс за спиной протянул ей сок, который она с жадностью выпила. – Это очень хороший и очень крепкий виски. Не то размешенное пойло, к которому ты привыкла.

Как же хотелось протестовать и кричать от своего глупого положения. Да, она всегда чувствовала себя смешной рядом с ним. Та снисходительность, то высокомерие, которое он бессознательно (она надеялась на это) проявлял к ней, раздражало ее и обижало, потому что она и сама знала, насколько разные их миры.

Как только удалось успокоить горло, девушка подняла злобные голубые глаза и развернулась, рассчитывая уйти наверх и больше никогда не спускаться снова.

– Постой, – Феликс аккуратно взял ее за руку и виновато улыбнулся. – Я не хотел обидеть тебя. Я не знаю, почему так сказал.

– Зато я знаю, – она обернулась и ему стало горько от того, что он так давно не видел ямочки на ее щеках. – Хотелось показать мне мое место? Не переживай, я не забываю о том, кто ты и кто я. Это кольцо на пальце прямое тому доказательство. Ты захотел – ты присвоил меня себе. Да, я не могу делать только то, что хочу, в отличие от тебя, но я тоже человек. И я никогда не прощу тебе того, что ты сделал! Никакие деньги этого не исправят!

Она хотела убежать, вырваться, потому что слезы душили ее и были слишком близко, а снова показывать свою слабость перед ним было просто низко. «Он не имеет права на мою боль!», – повторяла она, но от этого становилось только хуже. Феликс держал ее также крепко, понимая всю тягость ее состояния и жалея, что довел до этого снова. Он перебирал возможные варианты, но все сводилось к тому, что она закроется в комнате и больше никогда не подпустить его к этому барьеру.

– Я далеко не всегда делаю то, что хочу, – он подтянул ее к себе, держа ее руку за спиной. Ее запах, ее волнение, ее испуганные глаза… Он хотел поцеловать ее так сильно, как не хотел ничего и никогда раньше. Рассудок твердил, что сейчас не самый подходящий момент, она не готова. Только не сейчас. Он поцеловал ее отчаянно и нежно, в знак утешения, в знак своего извинения. Прежде, чем она успела опомниться, он отступил и открыл глаза. Ее губы все еще были неподвижны, но она совсем не сердилась. – Но иногда все же делаю.

Его ровные белые зубы показались и тут же спрятались. Аврора все еще была растеряна, не понимая, что произошло и как ей должно поступить. Но она позволила ему вывести себя на прогулку, обдумывая, когда это ее гордость стала такой уступчивой и почему она пренебрегает всеми правилами нормальности в его обществе.

В Англии Феликс ездил на таком же ягуаре, только черном. Но из-за выпитого, он воспользовался услугами личного водителя. В его распоряжении были два молчаливых литовца, один красивее другого. Они никогда не выказывали эмоций, подтверждая общественное мнение о холодности прибалтов. Это было то, что нужно для высокопоставленной персоны, к тому же, один сменял другого, что позволяло в любое время звонить им. Дом служащих находился недалеко от дома Феликса и был так неприметен, что любой европейский дворянин оценил бы скромность Юсупова. Но он не был скромным. Он был заносчивым и высокомерным, и только его воспитание держало в узде все негативные его качества.

Литовец внимательно выслушал хозяина и, безразлично вглядываясь в дорогу, тронулся с места. Отсутствие любопытства – еще одно великолепное качество домашних служащих.

Феликс и Аврора сидели на заднем сидении на расстоянии коробки из-под печенья. Он то и дело пытался коснуться ее, но выходило все как-то неуклюже, и она постоянно вжималась в сидение. Это отстраненность ужасала его, где-то внутри застыл вопрос, будет ли так всегда или он сможет быть ближе.

Конечно, головой он понимал, что только сегодня насильно сделал ее своей женой и просто не имеет права на хорошее расположение с ее стороны. Но его измученное сердце было счастливо тому, что она рядом. Оно хотело купаться в их любви и знала точно, что она сгорает точно также, как и он. Между ними была стена из его предательства и ее обиды. Все это было в высшей степени справедливо, но бесконечная жажда жгла горло, и он страстно желал овладеть ею снова, как в ночь своего мальчишника.

– Куда мы едем? – наконец спросила Аврора так робко, что он весь сжался.

– В центр. Погуляем немного. Ты хочешь чего-нибудь? – Феликс хотел проявить внимание, показать, что ему не все равно ее мнение, что он пытается загладить то, что совершил ранее. Ее тяжелое пудровое пальто прикрывало, но он видел, сквозь плотную ткань, он видел синяки на ее руке от его пальцев.

Аврора промолчала. Опустив голову, она оплакивала свою растоптанную и честь. Да, хочет она или нет, но уже опустилась до того, чтобы любить человека, который ее бросил.

Литовец высадил их прямо возле Тауэрского моста, где уже зажглись вечерние огни. Аврора любила городские пейзажи, поэтому забыла о всех своих мыслях и подошла ближе.

– Этот мост был спроектирован архитектором Джонсом, – Феликс стоял на приличном расстоянии и, видя ее увлеченность, поделился своими знаниями. – Он был построен в конце XIX века. Видишь эти готические башни? Каждая 64 метра в высоту, соединена галереями и висячими пролетами.

– Какая красота! – она едва улыбнулась и сердце Феликса сжалось от показавшейся на щеке ямочки.

– Жители Лондона посчитали его уродливым и нелепым.

– Не может быть!

– Еще как может! Это же англичане, – Юсупов усмехнулся и продолжил свой рассказ.

На несколько часов они казались двумя молодыми людьми на свидании. Феликс пытался произвести впечатление, Аврора слушала и кивала. Были ей известны факты, о которых он говорил, или нет, неважно.

– А это улица Пикадилли. Кладезь богатых и знаменитых, самая дорогая улица города, – его руки покраснели от холода, но он так увлекся, что не достал перчатки из кармана. – Получила такое название от кружевных воротников, которые продавал Роберт Бейкер. До этого она называлась Португальской, – его карие глаза нашли кафе, где они обычно ужинали с Джен в те редкие вечера их встреч. – Зайдем погреться?

– Не сюда, – Аврора быстрым шагом сошла с роскошной улице на более простую. Феликс еле поспевал за ней, он не знал, куда они направлялись, но не хотел останавливать ее. Тротуар, покрытый засохшими жвачками, уводил их все дальше от великолепный особняков и высокомерных построек.

Через 20 минут быстрого шага Аврора остановилась у маленькой кофейни с парой человек внутри. Феликс с мягкой улыбкой одобрительно кивнул, и они зашли внутрь.

– Good evening! Can we have a coffee with milk, a big cup, a cup of black tea and two chicken and cheese sandwiches?²³ – ее мягкий голос высказал благодарность, и сухой старик показал на небольшой столик у окна.

– Ты вроде не говорила по-английски, – Феликс помог ей снять пальто и присел напротив.

– Я и не говорю, – да, внутри все торжествовало. Не так глупа, как ты думал? – Самые простые фразы на слуху у любого человека, который не живет в лесу.

– Да, ты права, – он осторожно взял чашку у старика, даже не подумав, что чай из пакетиков ему не подходит. Ее покрасневшие и еще более красивые руки лежали на столе, обручальное кольцо сияло на пальце. – Замерзла? – он протянул к ней ладони, но Аврора автоматически убрала руки на колени.

– Все хорошо.

Они вернулись домой в том же смущении, в котором покинули его. Лежа каждый в своей комнате без сна они снова и снова перебирали возможные пути развития событий и оба не знали, что им делать.

23 глава.

Анна Феликсовна сидела в столовой в футболке «Iron Maiden» и попивала черный кофе в прикуску с беляшом. Ее волосы были все также туго затянуты на затылке и украшены гребнем с сапфирами, а нереалистично прямая спина не касалась спинки стула.

– Светлана, тесто просто облако! – от ее французского акцента почти не осталось следа, усердные занятия с Анатолием Васильевичем приносили плоды. Их традиционные посиделки перенеслись на веранду, несмотря на то, что апрель был достаточно холодным.

– Домашние яйца, что не говорите! – худосочная женщина с красивой и ровной косой вошла в комнату с порцией пончиков. – Молодой господин приедет сегодня?

– Да, да. Нужно подготовить им комнату, – Анна Феликсовна не видела Феликса уже месяц со дня свадьбы. Они с Авророй были в Лондоне, но в свет не выходили, гостей не принимали. По правде говоря, она понимала, потому что ее медовый месяц тоже прошел за закрытыми дверями супружеской спальни.

Неожиданное решение внука о смене невесты поразило ее до глубины души и обрадовало. Всю ночь после свадьбы она проговорила с Дмитрием Ивановичем, покойным мужем и молчаливым спутником. Да, он тоже радовался случившемуся, это она знала точно так же, как и то, что эти пончики сделаны из восхитительной муки.

– Вы бы так не налегали на мучное, – Светлана знала, что княгиню мучают сердечные боли. Все чаще она шла по коридору и замирала на несколько минут, прикрыв глаза.

Анна Феликсовна демонстративно положила себе второй пончик и улыбнулась. В августе этого года запланирована свадьба Артура, отчего его отец, Карл, почти слег, но Александра всегда знала, как утешить мужа в его горе. Спустя несколько недель он все же дал свое благословение, хоть и крайне неохотно.

Феликс Дмитриевич вернулся в Нью-Йорк.

– Мои дети помирятся только на моих похоронах. Как жаль, что я этого уже не увижу, – ее никто не слышал, Светлана уже вышла.

Она знала, что времени у нее мало. Прогнозы врачей не утешали, но сдаваться на милость режиму она не собиралась. «Мне слишком много лет!» – это был самый сильный аргумент в любом споре с доктором.

Анна Феликсовна знала, что умрет, и что это случится скоро. Лишние недели, ради которых ей бы пришлось исключить все радости жизни, не стоили того. Она вырастила детей, вырастила внуков, прожила много счастливых лет с самым лучшим мужчиной на земле, любила и была любима, сохранила честь и гордость и никогда, никогда ни в чем не нуждалась. За изобилие, подаренное Богом, она не сможет расплатиться. Мало кому дарована такая достойная судьба.

В это время Феликс и Аврора пили кофе в ожидание отправления. У них не было багажа, все вещи оставались в особняке с надеждой, что хозяева вернутся. За прошедший месяц они узнали друг о друге много нового. Факты из жизни, вкусы, предпочтения. Они проводили достаточно времени вместе, но были все также далеки.

Несмотря на то, что Аврора взяла карту на свое новое имя с деньгами Феликса, она все еще не подпускала его к себе. Они были всегда на расстоянии и Юсупов ждал, когда эта преграда рухнет, но он не торопил ее, наслаждаясь тем, что она позволяет быть рядом и вообще разговаривает с ним.

Дана с Артуром абсолютно естественно съехались. Никаких бытовых ссор и мучительных споров, они пили удовольствия из рога изобилия судьбы и презирали любые намеки на необходимость устаканенной жизни. Они вставали, когда хотели, спали и ели, когда хотели.

Благодаря стараниям нового исполнительного директора центр современной науки приносил хороший доход, и парочка появлялась там максимум раз в неделю.

Они были увлечены друг другом и совершенно новыми удовольствиями домашних ужинов и просмотров фильмов на диване под пледом. Маленькая квартирка Даны вполне устраивала Артура, ему для счастья нужна была только она.

– Мы же не будем тут жить после свадьбы, – с надеждой спрашивала брюнетка почти каждый вечер.

Артур только улыбался, ремонт в их будущей квартире уже начался. Его счет не был ограничен, но все же банкир из Вены позвонил, удивившись такому транзиту.

Как только самолет из Лондона приземлился в Москве, Аврора услышала стук своего сердца в ушах. Родители звонили снова и снова, теперь ей нужно было улизнуть от Феликса, чтобы повидаться с ними. Он не знал, что она им сказала. Ему и не нужно знать.

До сих пор в ее жизни он был лишь временным явлением. Она не относилась к нему как к своему мужу, ожидая, что на следующий день он скажет, что их фиктивный брак закончен и пришло время расходиться по домам. Более того, все это время в Англии она жила какой-то чужой жизнью. Просто пользовалась чужими правами. Не было ничего, чтобы принадлежало ей в чужом доме.

Папа снова прислал СМСку, она сжала смартфон и повернулась к Юсупову. Он сидел в костюме тройке, вникая в какие-то графики на экране телефона.

– Мне нужно заехать домой, – ее голос больше не был робким в разговорах с ним, но и свободно она себя не чувствовала. Они застряли на середине дороги.

– Зачем? – его карие глаза были как всегда спокойны и прозрачны.

– Я хочу переночевать у себя.

– Нет, – он отвернулся к телефону. – Если что-то тебе нужно из вещей, мы заедем туда. Хотя я распорядился подготовить тебе гардероб.

При мысли о новой порции неудобной, шикарной обуви и самых узких в мире платьях она вздрогнула. Весь этот чужой красивый мир ставил ее в положение хуже некуда. Это была кондитерская для диабетика.

Особняк Юсуповых под апрельским солнцем переливался как сапфир, Аврора улыбнулась. Ее прекрасная тюрьма почти без снега вокруг.

Анна Феликсовна ждала молодых у двери с хлебом и солью на рушнике, Светлана сама все приготовила и уже принесла икону для благословения молодых. Феликс вошел первым и тут же недовольно закатил глаза.