Текст книги "Дар Исиды (сборник)"

– Если враг говорит добрые слова, и голос его нежен, не верь, потому что семь мерзостей под языком его, – наставляла она Ирвина. – Помни, самое главное, что нужно рыцарю – мудрость и вера в Бога.

«Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителя не отвергай. Ибо Он причиняет раны, и Сам обвязывает их; Он поражает, и Его же руки врачуют. В шести бедах спасет тебя, и в седьмой не коснется тебя зло. Во время голода избавит тебя от смерти, и на войне – от руки меча. От бича языка укроешь себя, и не убоишься опустошения, когда оно придет. Опустошению и голоду посмеешься, и зверей земли не убоишься; ибо с камнями полевыми у тебя союз, и звери полевые в мире с тобою. И узнаешь, что шатер твой в безопасности, и будешь смотреть за домом твоим, и не согрешишь».[3]3
  Книга Иова 5:17–24.


[Закрыть]

Когда Ирвин усвоил все уроки Дианы, пришло время встретиться с кузиной из Шенонсо.

– Сегодня ответственный день в твоей жизни, Ирвин. Сегодня в полночь поднимись в башню. Кузина будет ждать тебя там, – сказала Диана, протянув ему руку.

Он преклонил колено, коснулся губами ее руки и долго смотрел в ее сияющие глаза.

– Anina – Amore,[4]4
  Душа – Любовь.


[Закрыть] – сказал Диана и исчезла. А в его руке появилась белоснежная роза.

– Anina, – проговорил Ирвин, прижав ее к груди…

В полночь он поднялся в заветную комнату. Несмотря на то, что на дворе стояла июльская жара, в комнате горел камин. Огненные змейки плясали на поленьях, искры взлетали вверх, дрова весело потрескивали.

Ирвин остановился в дверях, желая осмотреться. Комната была пуста, но тонкий незнакомый аромат выдавал присутствие дамы.

– Спасибо, что позволили мне придти, – проговорил он, стараясь сохранять спокойствие. Но волнение все же дало о себе знать.

Голос чуть дрогнул. Чуть-чуть, но она это почувствовала. Его волнение передалось ей, поэтому заговорила она не сразу. Они оба понимали важность этой встречи, хотели запомнить все до мельчайших деталей. И даже это волнение было для них важным, нужным, объединяющим.

– Здравствуй, Ирвин! – сказала она.

Его сердце взлетело вверх. Это был неповторимый, необыкновенный голос, который он всегда знал и всегда любил. Он называл его музыкой июля – muzica del Lullio.

– Ты знаешь, кто я? – спросила она.

– Да, – ответил он. Голос снова дрогнул. Он, Ирвин, должен был сказать нечто важное, но он зачем-то проговорил не то, что должен был:

– Вы – кузина из Шенонсо… – и через паузу. – Агнесс Гидие…

– Верно…

Она появилась у камина. Черный плащ, черное платье, черные перчатки, синий веер, скрывающий лицо. Волосы спрятаны под черным капюшоном. Ему видны только ее сияющие глаза. Но он понимает, что она улыбается.

– С днем рождения, Ирвин, – говорит она, снимает капюшон, убирает веер.

Он молчит, хоть это и не вежливо. Он смотрит на нее во все глаза и видит Диану. Но, это невозможно. Нет, нет, нет – протестует все в его сознание. Нет…

Агнесс отходит от камина, снимает плащ, перчатки, усаживается за стол к нему спиной.

– Присоединяйся к ужину, Ирвин. Карл приготовил для нас с тобой праздничное угощение.

Он медлит. Ноги наливаются свинцом, сердце колотится так, словно хочет проломить грудную клетку. Набатом грохочут мысли:

– Нет, нет, нет, этого не может быть… Это не должно быть правдой… Нет, нет, нет…

Наконец, он делает шаг, второй, третий… Вот он уже стоит напротив. Она улыбается, говорит:

– Садись…

Он смотрит на нее во все глаза и понимает, что это – не Диана, а совершенно другая, очень красивая дама. Он падает перед ней на колени, утыкается лицом в ее руки, пахнущие рябиной, и выдыхает:

– Ма-а-ма…

Слезы душат и его и ее. И уже нет сил их сдерживать. Река Луара выходит из берегов и заливает долину своей прозрачной солоноватой водой…

– Ма-ма, ма-ма, – повторяет Ирвин. Он впервые в жизни произносит это заветное слово и понимает, как оно прекрасно. Ему хочется говорить его, петь его, шептать его и чувствовать, как в сердце расцветают дивные цветы.

– Сынок, сынок, – шепчет Агнесс. Склоняется, целует его в макушку. Потом поднимает его голову и целует его в лоб, в глаза, в щеки, прижимает его к груди.

Он слышит, как грохочет ее сердце, как разливается по телу радость, делая Агнесс еще прекрасней.

– Мы никогда, никогда больше не расстанемся, мама, – говорит он решительно. – Я буду…

Она прижимает ладонь к его губам.

– Тише, милый. Я ценю твое стремление, твой искренний порыв. Но не все в нашей власти. Не стоит давать поспешных обещаний, которые ты не сможешь выполнить. Ты же не знаешь, что готовит нам судьба. И я этого не знаю. Пока мы не можем быть вместе. Ты живешь в королевстве Амбуаз, я – в графстве Шенонсо…

– Я могу бросить все и…

– Нет, Ирвин, нет. Не торопись, милый. Пока этого делать не следует, – она погладила его по голове, он прижал ее ладонь к губам. – Ты – королевский сын, Ирвин. Ты – наследник этих земель, которые я называю Де Брюле – сожженный город. Садись за стол. Выпьем по бокалу вина за твой день рождения. Ведь именно в этой комнате ты родился семнадцать лет назад в месяце луллио в ночь с седьмого на восьмое…

– Lullio – это июль! – восклицает он.

– Да, – она улыбается. – Моя родина – Нормандия. Эти книги собирали мои предки. Библиотека чудом уцелела при пожаре, во время которого погибло почти все наше состояние. Де Брюле сгорел. Осталась только эта крепостная башня. И по странной прихоти судьбы, именно сюда поселил меня король Бенедикт, чтобы никто не знал, что я жду ребенка. Король боялся заговора. Боялся, что меня отравят по приказу королевы, которая долгое время была бесплодна. Десять лет король Бенедикт терпеливо ждал, а потом выбрал меня. Он был уверен, что родится мальчик. Он хотел соединить земли Амбуаза и Шенонсо, которые были вотчиной короля Нормандии. Поэтому он и спрятал меня здесь. А, чтобы я не чувствовала себя пленницей, заточенной в башню, он разрешил мне построить рядом с башней замок. Господину Фальку было поручено следить за ходом строительства. Мы подружились.

Это было прекрасное время. Я фантазировала, а господин Фальк воплощал в жизнь все мои фантазии. Лучшие мастера были выписаны из Италии. Король не жалел денег, а господин Фальк настолько быстро улаживал все вопросы, что замок появился буквально за несколько месяцев. Твое рождение и завершение строительства совпали. Я была так счастлива, что не замечала нависшей опасности… – она немного помолчала. – В день радости случилась и самая большая трагедия… Тебя забрали и отдали госпоже Фальк… А мне сказали, что ты умер… Я кричала, плакала, требовала показать мне мертвое тело, но мне отказали… Через несколько часов меня увезли из башни и заточили в подземелье. Без света я провела несколько дней. А потом появился король Бенедикт. Я спокойно выслушала его слова, согласилась на все его условия. Мне нужно было выбраться и найти тебя. Я верила, что ты жив, я чувствовала это…

Король распорядился, чтобы меня поселили в замке Рено неподалеку от королевского дворца и объявил меня своей официальной фавориткой. Из спальни короля в мою спальню вел длинный подземный ход, в котором всегда горели факелы. Король любил назначать встречи посреди тоннеля.

Однажды я погасила огонь на своей половине, – она улыбнулась. – О, если бы ты видел лицо короля в тот момент, то понял бы, что страх – главный враг, которого не так-то просто победить. Я это уяснила тогда, и дала себе слово, что избавлюсь от страхов, терзавших меня.

Уроки, которые тебе преподала Диана, я осваивала семнадцать лет. И могу с уверенностью сказать, что в каждом человеке скрыты уникальные способности, о которых мы даже не подозреваем.

– Скажи, а кто тебе Диана? – задал Ирвин вопрос, который его тревожил больше всего.

– Диана – моя дочь, – ответила она с улыбкой. Лицо Ирвина вытянулось. Агнесс рассмеялась. – Она моя приемная дочь, Ирвин. Во время пожара уцелела не только библиотека, но и эта девочка. Кто-то положил ее в корзину и оставил у стеллажа с книгами. Пока я жила в башне, Диана была со мной. А за несколько недель до твоего появления, я отвезла ее в Шенонсо. Если бы я этого не сделала, то малышки бы сейчас не было с нами, – она встала, подошла к балкону. – Все непредсказуемо в жизни, но все в ней настолько закономерно, словно подчинено определенной математической последовательности, – обернулась. – Только через три года господин Фальк сознался, что ты не его сын, а мой. Он сказал, что вы теперь живете в Де Брюле, который король называет замком Фальков. Я попросила разрешения увидеть тебя. Он не посмел мне отказать. С тех пор я почти каждую ночь проводила у твоей постели. О, как я была счастлива! Меня не смущало то, что ты живешь не со мной. Главное, что ты жив, здоров и я могу тебя видеть. Я верила, что настанет день, когда я расскажу тебе правду, и мы обнимем друг друга. Еще меня порадовало то, что господин Фальк оформил замок внутри так, как я хотела.

Вместо узкой винтовой лестницы появилась широкая, просторная лестница. Поднимаясь по ней, можно попасть на балконы, с которых хорошо видна Луара и лес. Во всех комнатах сделали камины. Появился зал для приемов, зал для отдыха после охоты, танцевальный зал и комната для игр, большая кухня, гостиная, столовая, комнаты для хозяев и для гостей, королевские покои, библиотека.

Господин Фальк украсил замок так, как я этого хотела. В зале для приемов он повесил гобелены «Примирение Исава и Иакова», «Суд Соломона», «Ноев ковчег», «Визит царицы Савской к Соломону». А гобелены «Валтасаров пир», «Сады Семирамиды» и «Королевский посол», которые висят в столовой, это – подарок короля.

Я мечтала, что однажды Де Брюле станет местом встречи поэтов, композиторов, художников, философов, но… – вздохнула. – Наверно, еще не время. Возможно, твоя победа на турнире изменит нашу жизнь. Во всяком случае, я надеюсь на это.

Она вышла на балкон. Ирвин смотрел на ее темный силуэт на фоне бледной луны и молил Бога, чтобы эта удивительная ночь не заканчивалась. Вся его жизнь промелькнула перед внутренним взором, высвечивая только те моменты, в которых присутствовала Агнесс. И получилось, что она всегда была рядом, всегда.

Когда Диана обучала его, Агнесс издали наблюдала за ними, подсказывала, направляла. А когда он чуть не захлебнулся, не справившись с быстрым течением Луары, Агнесс вытащила его, привела в чувства. Это она была красным рыцарем, который выбил его из седла. Она была невидимым врагом, с которым он сражался с завязанными глазами. Это ее лицо он видел в зеркале, когда неожиданно проснулся среди ночи.

Он поднялся, вышел на балкон, встал рядом с ней. Она положила голову ему на плечо, сказала:

– Как хорошо, что у меня такой замечательный сын! Я люблю тебя, черный рыцарь Фальк Неро.

– И я тебя, ма-ма…

Рыцарские турниры были назначены на первую неделю ноября. Ирвин получил официальное приглашение от рыцарского ордена. Ему следовало приехать во дворец Вийон за день до начала состязаний. Отказ от участия в турнире считался поражением, лишал права называться рыцарем, равнялся пожизненному позору. Клеймо труса появлялось в фамильном гербе в виде морды свиньи. Снять позор мог лишь сын труса, достигший семнадцатилетнего возраста. Но этот ребенок мог никогда не родиться, поэтому, все приглашенные считали своим долгом явиться во дворец.

В турнире принимало участие десять рыцарей. Вначале они демонстрировали умение держаться в седле, владение оружием и свои доспехи. А после этого глава рыцарского Ордена делил их на пары для сражения друг с другом.

Претендовать на звание рыцаря Ордена Святого Михаила мог только один человек, победивший во всех сражениях. Перед началом турнира рыцарь выбирал себе даму сердца, которая должна была стать его женой в случае победы или достаться другому в случае поражения.

Такое решение дамам нравилось, потому что они получали свой приз в не зависимости от исхода поединка. Поэтому на турнир, проходивший раз в году, съезжались богатые невесты со всех концов королевства Амбуаз.

Рыцарский турнир считался королевским праздником. Поэтому король Бенедикт объявил недельное перемирие и приехал в Вийон. Верный Гийом Фальк прибыл вместе с ним, чтобы посмотреть, как его сын и крестник короля Ирвин Фальк будет сражаться за звание первого рыцаря.

Гийом Фальк долго горевал по поводу смерти жены. Он не мог поверить в то, что Констанции больше нет. Он читал и перечитывал письмо, которое она отправила ему за несколько дней до смерти. Констанция жаловалась на удушье и сильный кашель, но уверяла, что причин для беспокойства нет, потому что лекари делают все, чтобы ей стало легче. Она верила в выздоровление и надеялась на их скорую встречу. В конце письма она по обыкновению осыпала его поцелуями, нежными словами и пожеланиями. Правда Фалька смутило то, что подписывая свое имя Констанция вместо буквы «S», которую она любила и считала знаком вечности, написала «Z», хотя не любила эту букву за сходство со знаком смерти.

Фальк поделился с королем своими размышлениями. Тот долго молчал, а потом сказал:

– Возможно, она предчувствовала свою смерть и дала понять тебе, что вы больше никогда не встретитесь. Она не писала эту букву, когда все было хорошо, и написала ее, как подтверждение того, что все закончено. Крепись, Фальк. Нам есть ради кого жить. Мы должны защитить Амбуаз и прекратить затянувшуюся войну. Давно пора последовать совету Нормандской принцессы и жить без кровопролитий.

Но за полгода они так и не смогли добиться успеха на переговорах. Воинствующие соседи не хотели идти на уступки. Они были одержимы жаждой крови. Объявляя недельное перемирие, король Бенедикт не был уверен, что оно будет выполнено. Он покидал южные границы с тяжелым сердцем и тревогой на душе. Но не поехать в Вийон он не мог. На кон была поставлена его честь, ведь все в Амбуазе знали, что он – крестный отец Ирвина Фалька, одного из претендентов на звание первого рыцаря.

По правилам турнира рыцари не должны были ни с кем встречаться, кроме дух слуг, приехавших с ними. Жили рыцари в специально отведенной для них рыцарской части дворца, присматривались друг к другу. Они ели вместе за одним столом, тренировались на одной площадке, изучали уроки рыцарей, которые преподавал им глава Ордена Святого Михаила, отвечали на его смешные вопросы о цветах, деревьях, облаках и траве. Эти вопросы больше подходили для кисейных барышень, портретами которых были увешаны стены. Ежедневно рыцари ходили мимо них и выбирали себе даму сердца. Выбор они должны были сделать заранее. Глава ордена предоставлял семье избранницы особое место, и рыцарь мог безошибочно узнать ее и бросить розу точно в цель.

– Здесь не должно быть промахов, – объяснял он. – Промах может обойтись вам слишком дорого. Придется всю жизнь жить не с той, с кем хотелось бы, а это – невыносимо, уж поверьте мне на слово…

На выбор дамы сердца давалось три дня. Эти три дня считались подготовительными. На четвертый день – день Венеры рыцари бросали дамам цветы. Девять рыцарей свой выбор сделали. Десятый рыцарь Ирвин Фальк спрятал свою белую розу на груди. Толпа загудела. Такого еще никогда не было.

– Рыцарь, отказавшийся выбрать даму сердца, обречен остаться одиноким, – прогремел голос главы Ордена. – Вы еще можете сделать свой выбор, рыцарь…

Ирвин прижал руку к груди, покачал головой, что означало отказ.

– Безумец! – воскликнула королева, посмотрев на Депорта. Тот чуть растянул губы в улыбке и снова сделал лицо серьезным.

– А я его одобряю, – сказал принц Эдуард, которому исполнилось тринадцать лет. – Здесь нет ни одной достойной дамы. Все эти красотки похожи на расфуфыренных павлинов. Наверняка, они так же глупы, как и эти птицы.

– Zitto![5]5
  Zitto – замолчи.


[Закрыть] – прошипела королева. – Вас могут услышать.

– Пусть слышат, – сказал он с присущей юности заносчивостью. – Я ведь не король Амбуаза, чего мне бояться.

– Вы – будущий король, поэтому уже сейчас должны вести себя по-королевски, – проговорила королева, с силой сжав его руку.

– Ладно… – он выдернул руку, насупился.

– Я думаю, Ирвин не стал выбирать даму сердца, чтобы почтить память умершей матери, – вставил свое слово король Бенедикт. Королева метнула на него огненный взгляд. Он выдержал его, вздохну. – Нам всем не хватает Констанци Фальк, мир ее праху…

Веер королевы заходил ходуном.

– Спасибо, Ваше Величество, что оценили поступок Ирвина, – сказа Гийом Фальк. В душу закрались сомнения по поводу истинной причины смерти жены. Ему показалось, что королева Эттина знает правду и о смерти Констанции и о рождении Ирвина. Гийом вспомнил, что давно не видел ларца, в котором хранилось письмо короля и документ, подтверждающий права Ирвина на престол. Его размышления прервало объявление о начале поединков:

– Рыцари надевают доспехи и сражаются на копьях. Тот, кто усидит в седле, побеждает. Упавший, выбывает из турнира. Первая пара: рыцари Фальк Неро и Рокур Бернар.

Рыцари выехали на арену. Увидев Ирвина в черных доспехах, которые больше походили на театральный наряд, публика ахнула.

– Что он делает? – король привстал. – Рокур убьет его. Нужно остановить поединок.

– Нет, – королева стукнула веером по ладони. – У него есть настоящие доспехи, но он почему-то надел этот костюм шута. Он сделал свой выбор. Вы не должны вмешиваться, Ваше Величество.

Король сел, сжал руки в кулаках. Поединок начался. Всадники помчались навстречу друг другу, выставив вперед острые копья. Звон разлетевшихся доспехов, дал понять, кто выбыл из турнира.

– Этот Фальк, словно молния, черная разящая молния! – воскликнул принц Эдуард. – Я ставлю на этого Неро! Он, он будет победителем. И я первый пожму ему руку.

Веер королевы заходил еще сильнее, чем прежде. Она чуть не задохнулась от злости. Она изо всех сил старается уничтожить этого Неро, а ее единственный сын, наследник престола, хочет записаться в его друзья. Королева посмотрела на Депорта. Тот покачал головой, мол, не волнуйтесь раньше времени. Это рассердило ее еще сильнее.

– Подайте мне воды, – нервно выкрикнула она. Депорт протянул ей кубок, шепнул:

– Тише…

Она сделал глоток, вернула ему кубок, повернулась к королю, сказала:

– Было бы жутко, если бы первый поединок стал смертельным… поэтому я не сдержала своих эмоций… Я слишком разнервничалась…

– Вы – королева, и не должны забывать, что на вас смотрят подданные, – проговорил король с сарказмом. – Держите себя в руках, дорогая.

Принц Эдуард усмехнулся:

– Я рад, что и вам, Ваше Высочество, приходится выслушивать поучения…

– Не ерничай, – сказала она, стукнув его веером по плечу. – Мал еще для подобных высказываний…

– Вас, маман, не поймешь, – насупился принц. – То вы говорите, что я достиг возраста герцога Бойе и могу жениться. То упрекаете меня в том, что я еще мал, чтобы рассуждать. Вы уж определитесь, мал я или не мал…

– Эдуард, турнир не место для подобных сцен, – сказал король строго. Принц покраснел, потупил взор. Он боялся отца и не хотел огорчать его…

После пяти поединков осталось пять рыцарей. Они выехали на арену, чтобы поклониться королевской семье. Король Бенедикт встал, захлопал в ладоши. Его примеру последовали все зрители. А принц Эдуард затопал ногами, заулюлюкал, закричал:

– Слава рыцарям короля!

– Слава рыцарям короля! – прокатилось по трибунам.

– Да здравствует король! – выкрикнули рыцари.

– Да здравствует король! – повторили за ними зрители…

После турнира королева вызвала к себе Депорта и раздраженно выговорила ему:

– Вы – бессовестный обманщик. Вы дважды обманули меня. Вначале вы сказали, что горничная Констанции здесь, а потом оказалось, что она сбежала в Шенонсо. Вы так же уверили меня, что мальчишка – слаб, тщедушен и плохо владеет оружием. Но он – лев. Он – молния. Он – злой гений, черный демон, вызывающий ужас. Как вы могли этого не увидеть, Депорт? Где были ваши глаза?

– Уверяю вас, Ваше Высочество, полгода назад он был именно таким, как я вам говорил, – сказал Депорт. – Я в полном замешательстве. Я поражен и удивлен не меньше вас. Для меня большая неожиданность видеть все, что он вытворяет. Такое впечатление, что он заключил союз с нечистой силой.

– Прекратите, Депорт, – она нахмурилась. – Скажите лучше, почему яд не вызывает у него никаких смертельных мук?

– Простите, но на этот вопрос я не могу найти вразумительного ответа, кроме того, за который вы меня уже отругали, – он склонил голову.

– А что у него за доспехи? Где он их взял? Думаете, ему их соткали привидения? – она усмехнулась. Депорт пожал плечами. – Ладно. Ступайте. До конца турнира еще три дня. Посмотрим, чем нас порадует черный рыцарь завтра. Завтра ведь рыцари сражаются на шпагах?

– Да, Ваше Высочество.

– Надеюсь, у него будет достойный соперник, – она протянула руку.

– Я позабочусь об этом, королева, – Депорт прикоснулся губами к ее теплым пальцам, ушел…

На следующий день новички сражались на шпагах с рыцарями, подтвердившими свои звания в боях с врагом. На это раз Фальк Неро дрался последним. Этого поединка зрители ждали с особым нетерпением. Черный рыцарь завоевал их сердца. И, как бы они не относились к этому юноше со строгим немигающим взглядом, но то, что он – лидер было ясно всем.

Ирвин был выше всех на целую голову. Черные доспехи подчеркивали красоту его тела. В них он казался безоружным, беззащитным и эта его беззащитность притягивала, словно магнит. Он держался уверенно и достойно. Он не издавал никаких звуков в то время, как другие рыцари суетились и выкрикивали бранные слова.

В поединке на шпагах соперником черного рыцаря был Пачелло Маркони, прозванный «железным кулаком» за недюжинную силу. Он мог одной рукой поднять лошадь, согнуть подкову, а потом разогнуть ее. Перед громадным Пачелло черный рыцарь выглядел грудным младенцем. Публика замерла.

Королева посмотрела на Депорта, улыбнулась. Гийом Фальк заметил эту улыбку и ответный жест Депорта. Острая стрела вонзилась в его сердце. Он понял, что Констанцию отравили, отравили по приказу королевы… Отравила сама королева… А теперь она покушается на жизнь Ирвина, потому что она знает, что он – королевский сын.

– Кто поставил их вместе? – воскликнул король, поднявшись. – Я же запретил Пачелло участвовать в турнирах. Он же мясник. Он раздавит мальчика…

Сигнал к началу сражения прервал его речь. Пачелло ринулся в бой с такой решимостью, что казалось, исход поединка предрешен. Поначалу Ирвин отбивался так вяло, что публика дошла до истерики.

– Это настоящая схватка, Неро! – орали с трибун.

– Защищайся, черный рыцарь!

Но он вел себя так, словно ничего не видел и не слышал. Даже бранные слова Пачелло не добавляли ему азарта. А вот когда Пачелло изрядно вымотался, прыгая вокруг Ирвина, тот нанес ему удар да такой неожиданный, что Пачелло полетел на землю. Шлем откатился в сторону, обнажив лысую голову грозного воина.

– Как ты это сделал, малыш? – спросил Пачелло. Он лежал на спине и не мог подняться.

– Не знаю, – ответил Ирвин, протянув ему руку.

Пачелло дернул его с такой силой, что Ирвин упал. Но не остался лежать на земле, а перевернулся через голову, вскочил на ноги и наставил на Пачелло свою шпагу.

– Дьявол! – заорал Пачелло, встал, подхватил свой шлем. – Этот Неро – настоящий рыцарь, каких не было еще в нашем Ордене. Он – силен, изворотлив, честен. Он победил великого, непобедимого Пачелло. Он достоин получить звание первого рыцаря прямо сейчас. Но, правила нарушать нельзя. Завтра – решающий бой. И я желаю черному рыцарю победы!

Публика заревела. Ирвин поклонился королевской семье, ушел с поля битвы. Ему нужно было подготовиться к финальным боям, в которых участвовало четыре рыцаря: черный, белый, красный, синий.

Решающий поединок за право быть первым состоялся между черным и красный рыцарями. По правилам турнира, они не боролись между собой, а сражались с чучелом, одетым в рыцарские доспехи. Рыцари должны были с завязанными глазами проехав круг по арене и заставить вращаться чучело, стоящее в центре.

Красный рыцарь нашел противника только после трех кругов. Черный рыцарь не только заставил чучело крутиться после первого же круга, но еще и снес ему голову.

– Неро! Неро! – скандировала публика.

Он снял повязку с глаз, посмотрел на короля. Тот встал, поднял руку. Голоса стихли.

– Ирвин Фальк, мы принимаем тебя в рыцарский Орден Святого Михаила под именем Фальк Неро – черный рыцарь.

Публика закричала, заулюлюкала, загудела. На арену полетели цветы и платки прекрасных дам. Но Ирвин остался равнодушным к подаркам. Он спешился, чтобы преклонить колено перед королем и главой рыцарского Ордена, которые вышли на арену.

Вместе с королем на арену вышли Гийом Фальк и принц Эдуард. Королева и Депорт остались в королевской ложе.

– Чего же нам теперь ждать, Франц? – спросила королева сдавленным голосом.

– Чуда, – ответил он, обрадовавшись, что она впервые назвала его по имени.

– Болван, чему вы улыбаетесь? – она побагровела.

– Тому, как принц Эдуард приплясывает, – выкрутился Депорт.

– Подите прочь, Депорт. Вы раздражаете меня, – она поднялась, взяла из вазы яблоко, швырнула в Ирвина. Но промахнулась. Яблоко ударилось о руку принца и упало к ногам Ирвина. Эдуард схватил яблоко и швырнул обратно, но королева уже ушла, убежала, залившись слезами. Она загадала, тот в кого попадет яблоко, погибнет…

– Нет, нет, нет, все мои мысли – вздор, – твердила она. – Принц Эдуард не умрет. Яблоко попало в него потому, что через семь лет он станет королем Луи. Бенедикт обещал, что передаст ему корону в двадцатый день рождения. Так и будет…

Ирвин принял награду из рук короля, пожал руку принцу Эдуарду, присягнул на верность королю и рыцарскому Ордену, поклонился людям, поддерживавшим его, обнял отца.

– Я горжусь тобой, сынок, – сказал Гийом Фальк. – Ты – лучший из лучших.

– Спасибо, отец…

– Сегодня вечером во дворце будет устроен пир в честь рыцарей. Ты по праву займешь почетное место рядом с королем, – сказал тот.

– Прости, отец, я не смогу принять участие в пире, – проговорил Ирвин, глядя ему в глаза. – Еще не прошли дни траура по госпоже Констанции…

– Да-да, – тот понимающе кивнул, пожал ему руку.

– Ирвин, открой тайну, где ты взял эти доспехи? – прервал их разговор король Бенедикт.

– Их подарила мне кузина из Шенонсо, – ответил он.

– Кузина из Шенонсо, – повторил король игриво. – А есть у нее имя?

– Да, и вы его хорошо знаете, – ответил Ирвин.

– Сплошные интриги, малыш, – король рассмеялся. – Ну, и кто же она?

– Агнесс Гидие…

Лицо короля побелело. Он вперил в Ирвина свой немигающий взгляд. Мысли устроили чехарду в его голове:

– Значит, она нарушила клятву и все ему рассказала… Я играю роль доброго крестного, а он знает правду и ведет себя, как король… Почему, как? Ирвин – настоящий король… Мы все в этом убедились…

– Что ты хочешь за свою победу? – спросил король.

– Свободу и обещанные мне земли, – ответил Ирвин, не отводя взгляда.

– Хорошо. Завтра я велю издать указ. А сегодня, – он улыбнулся, похлопал Ирвина по плечу. – Сегодня – праздник. И я хочу, чтобы ты сидел со мной за одним столом. Уверен, что все красавицы Вийона соберутся в танцевальном зале, и у тебя не будет времени передохнуть.

– Сегодня я вернусь в Де Брюле, Ваше Величество. Простите, но горе семьи не позволяет мне веселиться, – Ирвин склонил голову.

– Радость затмила мою память, прости, – король пожал его руку. – Констанция любила тебя, как… – осекся. – Она любила тебя, как никто другой…

– Спасибо, Ваше Величество. Позвольте мне уйти.

– Иди, сынок. Мой указ тебе привезет господин Фальк, – посмотрел на него. – Вы ведь не оставите меня, дружище?

– Я останусь, Ваше Величество, – проговорил тот. – Нам есть о чем поговорить.

– Это верно, зайди ко мне… – сказал король и ушел.

Господин Фальк проводил Ирвина, пошел к королю. Тот обнял его, сказал:

– Ты воспитал достойного сына, мой друг. Я горжусь им. Он сражался, как лев… – улыбнулся. – Ирвин унаследовал от Агнесс все самое лучшее. Он так же смел и бесстрашен, как она. Когда он уложил Пачелло на обе лопатки, я вспомнил, как хрупкая Агнесс одним ударом уложила вепря…

– Пачелло похож на дикого вепря, но он – человек, и победа над ним ценится выше, – сказал Фальк.

– Ты, как всегда, прав, мой друг, – король подошел к камину. – Жаль, что Ирвин уехал.

– А я рад, что он уехал. Я опасаюсь за его жизнь, Ваше Величество. Я видел, как обрадовалась королева, когда увидела Пачелло. И еще… – он вздохнул и лишь потом сказал:

– Я подозреваю, что Констанция умерла насильственной смертью…

– Ты подозреваешь королеву? – голос короля стал злым.

– Я высказал предположение, – ответил он. – Вы же знаете мое правило все подвергать сомнению, все проверять и перепроверять.

– Что ты предлагаешь? – голос короля смягчился.

– Скажите королеве, что вы отдаете Ирвину часть земель и присваиваете ему графский титул, – ответил Фальк.

– Но я не собирался этого делать, – воскликнул король.

Гийом Фальк улыбнулся.

– Да, да, ты правильно понял, – сказал король. – Я не собираюсь давать Ирвину свободу. Я не хочу отпускать его из-под своей опеки. Пока он здесь, у меня есть надежда на встречу с Агнесс.

– Вы можете встретиться с ней и без помощи Ирвина, – сказал Фальк.

– Нет, она слишком горда, чтобы принимать мои приглашения, – он покачал головой. – Я пытался, пытался много раз встретиться с ней, но… Черная дама не захотела удостоить меня своим вниманием. Мне пришлось утешаться в объятиях Клод. Кстати, а где она?

– Королева выгнала ее, пригрозив смертной казнью, если та останется хоть на час, – ответил Фальк.

– Кто тебе сказал? – король посмотрел на него с недоверием.

– Слуги, Ваше Величество. Они все напуганы. После того, как вы уехали к южным границам, все в Вийоне изменилось, – сказа Фальк.

– Все изменилось, а король ничего не заметил, – он посмотрел на Фалька исподлобья. – За кого ты меня принимаешь?

– За короля, который занят политикой и не обращает внимания на то, что происходит за его спиной, – ответил Фальк. – А я в вашем дворце человек новый, которому все интересно. Я везде сую свой нос, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о безвременной кончине жены… Прошу вас, Ваше Величество, дайте Ирвину свободу. Я уверен, это примирит вас с Агнесс.

– Хорошо, – король позвонил. Пришел слуга.

– Позовите секретаря. Пусть принесет все необходимое для составления верительных документов, – приказал король.

Когда слуга удалился, он сказал:

– Я хочу написать указ прямо сейчас. Не будем ждать до завтра. А королеве я скажу, что только еще собираюсь это сделать, посмотрим, как она себя поведет, – усмехнулся. – Посмотрим…

Это внезапное решение он принял потому, что рассердился на королеву. Он мечтал провести ночь в объятьях юной фаворитки, а вместо этого ему придется утешаться в постели холодной Эттины, которая ничего не смыслит в любовных играх.