Текст книги "Сказка о ночном музыканте"

Чтоб он хранил желаемые чувства

В тебе бессчётный срок бегущих лет.

Из всех что есть, мне белые милее.

И если это важно для тебя,

Увидев их, душой своей почувствуй,

Какой из всех, сорвала б только я?»

И, как всегда, за тихим разговором,

Промчалось время, как единый миг.

С возлюбленной качаясь на качелях,

Давид сегодня многое постиг.

Теперь он был, как никогда уверен:

Подарен был венок не просто так,

И названый цветок его невестой,

Найдётся в нём, неся особый знак.

И с первым пробуждающимся светом,

Давид сказал: «До встречи! Ты прости,

Что я ещё в пути к тебе, родная,

Но к цели торопливо не дойти.

Я не бывал в подобной круговерти,

С трудом мне достаётся каждый шаг,

Но ты достойна этого, поверь мне.

Жди завтра здесь же в звёздных небесах».

При первом свете солнца растворились

Качели вместе с парой молодой.

Душа Давида в тело возвратилась,

Утихла скрипка, жившая мечтой.

Волшебное реальность затмевала.

Рождался новый интересный день.

Скрипач собрал таинственные чаши,

Как вдруг услышал: «На себя надень

Подаренный венок и убирайся.

Недобрый человек гуляет тут.

Похоже, он кого-то рьяно ищет.

С ним рядом силы тёмные идут».

Кто это произнёс, Давид не понял.

Возможно, это донесла трава,

Но он не усомнился и поверил,

В промолвленные важные слова.

Встав на подкову, музыкант тотчас же,

Отчетливо путь к старцу указал,

А тот его с волненьем и тревогой,

Заснуть не смея, в доме поджидал.

Живым, увидев юношу, он тут же

Слезу смахнул бегущую, тайком.

Она была конечно не от горя,

Так лучик счастья отразился в нём.

Старик стал тут же в поле собираться.

Работа есть работа… Для него,

Трудиться пастухом было посильно.

Он мог всегда там мыслить глубоко…

Ему беспрекословно подчинялся

Доверенный хозяевами скот.

Вся живность отзывалась и тянулась,

На голос старца, если позовёт.

В нём что-то всех к себе располагало.

Не внешность, нет – особый магнетизм.

Он обладал природной добротою,

И понимал значенье слова жизнь.

Отправился Давид ему подмогой.

В дороге приключенья описал:

Как был спасён от колдовства Василий,

Как девушек в ночи освобождал,

И как одна из трёх вдруг подарила

Венок, что был сейчас на голове.

Поведал парень о предупреждение,

Что зло гуляет в данной стороне.

Старик стал отчего-то вдруг угрюмым.

Задумавшись, он долго молча шёл.

Скрипач его волнение услышал,

Но слов, чтоб успокоить не нашёл.

Он так устал от беспокойной ночи,

Что, извиняясь, тут же на лугу,

Подкошенным на траву повалился,

Вверяя душу сказочному сну.

А снилось парню вот что:

Он, опять же, стоял возле таинственной горы.

Его теперь насильно заставляли

Спустить под землю твёрдые горбы.

Под страхом смерти, грозно принуждали

Сказать вслух слово, чтоб легко пройти

Через мосток в зелёную пещеру,

Где можно было счастье обрести.

Себя скрипач увидел в странном виде:

Ни птица, ни Дракон, ни человек…

Давид в поту от ужаса проснулся

И не желал смыкать в дальнейшем век.

А старец ничему не удивился.

Он будто пробужденья ожидал,

И что во сне ужасном сотворилось,

Догадывался или понимал.

Дав время успокоиться немного,

Поесть и выпить крынку молока,

Он произнёс: «Теперь ты мне расскажешь,

Что виделось в присутствии венка».

А музыкант ведь был на самом деле,

С кручёною травой на голове.

Он до сих пор не снял его, забывшись,

Не вспомнив почему-то о цветке.

Теперь ему хотелось побыстрее

Его средь трав чудесных отыскать,

Кружок сплетённый кем-то, непременно,

Для лёгкости исканий разорвать.

Но был рукою старца остановлен,

В тот миг услышав: «Друг мой не спеши,

А лучше про ужасные виденья,

Что виделись сейчас во сне скажи.

Поверь мне, это многого важнее.

Пытаю я тебя не просто так.

Не трать непродолжительное время.

Мне нужно знать, что сделает твой враг.

«Мой враг? Опять мой враг? Скажи откуда,

Цепляются подобные ко мне?

Что в том плохого, если я играю

На скрипке в лунной, звёздной тишине?

Мне хочется помочь несчастным людям,

От всей души любя и просто так!

А за спиной моей, из ниоткуда,

Рождается внезапно новый враг!

Сон связан был с чудесною горою,

Откуда я Дракона проводил.

Меня путь вскрыть волшебный принуждали.

Я видел, что чудовищем там был.

Причём таким, что ранее не снилось,

Таким, кого я в жизни не встречал.

А ты ведь знаешь, сколько я Драконов

И ведьм, блуждая, в странствии видал!

Вот, в общем-то, и всё. Не очень много,

Что я могу об этом рассказать.

Но мне, признаюсь, очень неприятно

Теперь об этом даже вспоминать.

Венок, который дева подарила

Иль травы, что взрастают на лугу

Меня, похоже, быстро усыпили,

Да так, что я подняться не могу,

Хотя глаза сомкнуть уже не смею.

Так что со мной? Коль знаешь, вразуми».

Старик ответил: «Ты устал ужасно.

Сними венок и дальше сон продли.

Я присмотрю. Тебе не помешают.

А после непременно разбужу.

Пока ты спишь я травки посбираю.

О них тебе чуть позже расскажу.

Рассказ лишь стал бесспорным подтвержденьем

Того, что впредь придётся ожидать.

Венок, что дарен, носит дар прозренья,

Его нельзя на части разбирать».

Давид, услышав это, отключился,

Как будто разум ждал подобных слов.

Теперь он спал спокойно и не видел,

Ни вещих, ни других чудесных снов.

Старик же собирал травинки рядом.

Скрипач был постоянно на виду,

Чтобы успеть встать с юношею рядом,

И отвести возможную беду.

Закончились дела благополучно.

Почти все травы, бывшие в венке

Теперь лежали рядом с музыкантом,

Не смея приближаться к голове.

И ровно через час, по уговору,

Старик от сна Давида пробудил.

Тот был теперь реально отдохнувшим,

Как будто семь часов в постели был.

А старец произнёс: «Смотри на травы.

Средь них нет важной самой и одной.

Мы позже её с лёгкостью отыщем.

Сейчас давай решать вопрос другой.

То, что Дракон пропал, уже известно.

Он перестал сокровище хранить.

Оставленный двойник исчез, конечно,

И тут уж ничего не изменить.

Хозяин роз теперь живёт во гневе.

Он заподозрил, что сорвал цветок

Тогда Дракон, но «колкость» не увидев,

Поверил, что он сделать то не мог.

Отныне его мненье изменилось.

Уж если был не он, так значит ты.

Верней сказать другой. Он ведь не видел

Ни облик твой, ни чьи-либо черты.

Но, зная это, он теперь таится,

Не смея хоть куда-то отойти

Днём от горы, зато глубокой ночью

Бессмертный рыщет в поисках, увы.

Ему известны многие опушки,

Где девицы танцуют у костра.

Теперь он скрупулёзно проверяет

Волшебные и дивные места.

Мне хочется сказать: «Ходить не стоит

К горе и нужно чуть повременить,

Но он подмену может обнаружить,

А уж тогда его не погубить!

Тебе придётся звать на помощь братьев.

Злодея очень сложно обмануть,

А нам исполнить нужно всё быстрее,

Чтоб засветло расчистить тебе путь.

Вся важная трава с тобою рядом,

И лишь одну сорвать ты должен сам.

Тебе девица это указала.

Так действуй соответственно словам.

Что ей из всех цветов милее белый –

Неплохо. Ими рощица полна.

Тебе осталось на поляне выбрать,

Такой, к чему потянется душа.

Об этом тебе дева намекнула,

А значит, в тех словах особый смысл.

Я попрошу позвать сюда трёх братьев.

Как явятся, ты тут же удались.

Пока мы с ними главное обсудим,

Ты, отыскав растение – придёшь.

Образчик уж лежит перед тобою.

Надеюсь, много их не соберёшь.

Сорвешь всего один, чтобы не спутать

Его потом с подобными ему.

А травы я сплету венком похожим,

Что будет соответствовать тому,

Который тебе дева подарила.

Однако в нём не будет волшебства.

Магическое свойство пропадает,

Когда неверно сложена трава.

И это тоже будет очень важно».

Сказал старик о том и замолчал.

А музыкант, дав речь ему закончить,

Мгновенно братьев издали позвал.

И вот они явились: с тёплым ветром,

Со струями приятного дождя,

Из-под земли, что стала очень мягкой…

Все трое проявили вмиг себя.

Туда явился даже и четвёртый.

И то был прежний Феечкин жених.

Он прибежал из леса и промолвил:

«Я тоже буду в помощь!» – и притих.

Итак, среди пасущегося стада,

Собрался на лугу мужской совет.

Давиду удалиться предстояло,

Ища цветок, несущий в душу свет.

Хотя, признаться, то что всё решаться

Сейчас в том месте будет без него,

Не очень было юноше по нраву.

Друзья пришли, а он вдруг далеко

От них идёт… Казалась несуразным

Такая расстановка важных дел,

Однако приходилось подчиняться,

Раз мудрый старец так ему велел.

И он, обняв всех в радости великой,

Пообещав, что будет вскоре здесь,

Отправился искать цветок заветный,

В надежде, что поблизости он есть.

У входа в лес за белою берёзой,

Стояла Фея. Девушка была,

Ещё прекрасней, чем при первой встрече.

Она от счастья просто расцвела,

Ведь позабыла, что такое слёзы.

Искрились светлой радостью глаза.

И в правду говорят: «Простое счастье,

Свершает с человеком чудеса!»

Как видно, то относится не только,

К обычным людям, но и к существам,

Что, в сущности, являют собой «нечисть»,

Но, в радости своей, подобны нам.

Улыбкою приветив музыканта,

Она сказала: «Встретиться с тобой

Я, как и муж мой, непомерно рада.

Ведь всё ещё в долгу перед тобой.

Ты сам меня, конечно, не попросишь,

Да это, впрочем, вовсе ни к чему.

Пойдём со мной. Волшебную поляну

Сыскать не очень просто одному.

Цветок обычен твой и необычен.

Тебе ведь нужен лучший среди всех.

Иди за мной, я укажу такие,

Что не нарвёшь охапкой для утех».

Легла по лесу узенькая стёжка.

Сам Леший наблюдал со стороны,

Как волшебство свершает его дочка.

В ней признаки родства были видны.

Она довольно многое умела,

Что удавалось только лишь ему.

Но небеса её любили больше,

И дали ей наградой красоту.

Полянка появилась очень скоро.

Она была не очень велика.

На ней росла бушующая зелень,

При этом без единого цветка.

Давид взглянул на Фею удивлённо,

А та ему промолвила: «Смотри!

Постой немного тихо и спокойно,

И ничего пока не говори».

Подул приятный, лёгкий, тёплый ветер,

Что тормошить стал спящую траву.

Отдельная высоко приподнялась,

Невероятно радуясь ему,

Затем красиво стеблем закачалась,

И стала выпускать тугой бутон.

Он рос с необычайной быстротою,

И распустился сказочным цветком.

Присутствовало здесь таких немного.

Их ветер продолжал ещё качать,

Когда к Давиду обратилась Фея:

«Тебе пора цветочек выбирать.

Я удалюсь на время и оставлю

Тебя, чтоб не мешаться, одного.

И в это место, пока мне не крикнешь,

Не подпущу из пришлых никого.

Старайся ощутить цветок незримо,

Прислушайся куда ведёт душа.

Пусть внешний вид нарядный не обманет.

Старайся выбор делать не спеша».

Сказала Фея это и исчезла,

Оставив музыканта в тишине,

А он пока не мог налюбоваться

Картиной живописной на земле.

Он вспомнил вдруг волшебные уроки,

И всё теперь иначе ощутил.

Цветы не так уж были и похожи,

Их вид Давиду много говорил.

Здесь были, что гордились красотою,

Указывая: «Мы не для тебя!»,

Другие показали обречённо,

Что жить придётся мало, боль терпя.

Кто весел был излишне и, качаясь,

Готов был сбросить вскоре лепестки,

Кто, позабыв о всём – тянулся к свету,

Кто был готов загнуться от тоски.

И лишь один под солнышком светился.

Он, на ветру качаясь, говорил:

«Ты не смотри, какой я, а послушай,

Чем я б твою невесту удивил!

Пока любовь в тебе, я не увяну.

Избраннице твоей мой свежий вид,

(Как будто я недавно распустился)

Наличье нежных чувств к ней подтвердит».

И музыкант уже не сомневался,

Который ему нужно будет взять.

Он низко пред растеньем склонился,

Спросив: «Ты разрешишь себя сорвать?»

Тот в знак согласья сильно закачался,

И сам расстался с частью стебелька,

Чуть пошалил, пока его ловила

Протянутая правая рука.

Давид игру цветка конечно понял,

И, замерев, одну ладонь раскрыл.

И тот, приняв такое приглашенье,

Лёг тихо и в бездвижности застыл.

Теперь скрипач мог смело возвращаться,

К друзьям, что ожидали на лугу.

Он крикнул Фее: «Я свой выбор сделал.

Открой мне ближний путь, и я уйду».

Красавица мгновенно появилась,

Улыбкою довольной расплылась,

И молвила цветку, а не Давиду:

«Не вздумай потеряться и пропасть!»,

И лишь затем сказала музыканту:

«Теперь цветок любимый мною – твой.

Пока ты сам его не передаришь,

Он будет всегда рядышком с тобой.

Пойдём. Твои друзья тебя, похоже,

Уже, решив вопросы, заждались».

Она взмахнула с лёгкостью рукою,

И повелела: «Роща расступись!»

Тут снова путь означила дорожка.

Давид, сказав: «Спасибо!» – поспешил

Покинуть необычную поляну.

Одно из важных дел он совершил.

Таких бы дел побольше. Так приятно,

С природою общаться в тишине.

Людской мир познавать, увы, сложнее,

Там каждый день, как будто на войне.

И вот сейчас, идя к любимым братьям,

Давид не мог присесть и поболтать

О чём-то незатейливом, житейском,

Иль просто веселясь, похохотать.

С тех пор как он оставил за плечами

Пещеру, где он звуки познавал,

Где жил Хранитель их – его учитель,

Он волшебства так много повидал,

Что мало кто б сумел за десять жизней

Увидеть, ощутить и испытать.

Он многое обрёл, но главным призом,

Скрипач не мог пока что обладать.

Как только музыкант из леса вышел,

Он, видя луг знакомый – побежал.

Однако своих братьев не увидел.

Его один лишь старец поджидал.

Давид был удивлён. Он был уверен,

Что все кого он вызвал, его ждут.

Отсутствие ему казалось кратким,

Занявшим всего несколько минут.

А старец, видя сильное волненье,

Ему сказал: «Они уже в пути.

Им кое-что придётся ещё сделать,

И ты сюда их снова не зови.

Хочу сказать, мне радостно безмерно,

Что ты обрёл, действительно, друзей.

Они как ты отзывчивы, открыты,

И беспредельны в доброте своей.

Я расскажу о том, что мы решили.

Нас удивил явившийся «жених»,

Он тоже за тебя переживает,

И воевать готов за семерых».

Старик в усы чему-то улыбнулся,

А после вновь продолжил разговор:

«Мы начали с того, что ты не видел

Хозяина роз чудных до сих пор.

И он тебя не очень представляет.

Злодей ждёт в гости только одного.

Все парни, получить, желая розу,

Ходили в одиночку близ него.

Тому наверно много объяснений.

Никто чужой не должен был страдать

В борьбе за чьё-то будущее счастье.

Чувств истинных другим не передать.

И ты в порыве встретиться с невестой,

Замыслил «сиротой» туда идти,

А братья всё решили по-иному.

Им в этот раз с тобою по пути.

Они отвлечь сумеют лиходея,

Когда падёт сплетённая сеть зла.

Он, растерявшись, хитростью привычной,

Не сможет провести вас никогда.

Надень свою волшебную накидку,

Хотя он вряд ли станет воевать,

Но если вдруг наступит такой случай,

Плащ вам поможет в битве устоять.

Не ешь, не пей того, что он предложит,

Но всё ж не отвергай, а сделай вид,

Что получил большое наслажденье,

И вслушивайся, что он говорит.

Кнут тоже подержи наизготове.

Возможно, он сам розу не сорвёт,

А вам нельзя к бутонам прикасаться,

Ведь он подмену в тот же миг поймёт.

Когда опустишь пред собою гору,

То истинный цветок брось впереди.

И тотчас же по узкому мосточку,

Не дав опередить себя, пройди.

Хозяину цветов тогда придётся

Весь ритуал волшебный повторить.

А там уж будь что будет. Ты конечно,

В пещеру можешь вовсе не ходить,

Но вещий сон, что ты сегодня видел,

Мне говорит, что всё случится так:

Под чарами ты в монстра обратишься,

И должен будешь сделать этот шаг.

Коль поспешишь, то к вечеру успеешь,

Со злом покончить и свершить дела,

Которые последуют за этим.

Дорога от Анетты ведь вела,

Из темноты к рождаемому свету,

Но в первый раз туда ты не дошёл.

Ну, значит, так судьба распорядилась,

Чтоб ты сей путь впоследствии нашёл».

Давид отнёсся ко всему серьёзно.

Что непонятно было – уточнил,

Достал свою волшебную подкову,

Отчётливо слова проговорил,

И, уносясь, услышал то, что старец,

Опомнившись, вскричал ему вослед:

«Ты только не забудь….» Речь оборвалась.

Скрипач умчался, затеряв свой след.

Уж очень он спешил. Ему хотелось,

Увидеть своих братьев поскорей,

Хотя б минутку с ними пообщаться,

Узнать о счастье созданных семей.

У места, где кусты росли с цветами

Манящими своей голубизной,

Давид их, несомненно, не увидел,

Но подле роз был всё же часовой.

И как вы догадались, им являлся

Теперь уже законный Феин муж.

Как он сюда так быстро мог добраться

Скрипач не знал. Но для подобных душ,

Секрет особый видно был доступен.

В семье лесных, он числился как свой,

Хотя являлся истинным мужчиной,

Что был готов за друга встать горой.

Он сделал знак вести себя потише,

Внимание к себе не привлекать.

И юноше волшебную подкову,

Пришлось в том месте шёпотом снимать.

А этот новоявленный приятель,

Сам розу поднебесную сорвал,

Покрылся тут же колкими шипами,

Затем слова какие-то сказал

И стал опять красивым и обычным,

Не попросив живой воды испить.

Возможно, Фея с мужем поделилась,

Что нужно в этот миг произносить.

Вручив цветок волшебный музыканту,

Он тихо произнёс: «Иди к горе

И там лишь вызывай своих собратьев.

И дай те Боже счастия тебе!»

Похоже, что дела его на этом,

Закончились – пришёл черёд других.

Давид обнял его с теплом по-братски,

Как приближают самых дорогих…

Затем, чтоб встать у меченого камня,

Сказал вслух необычные слова,

И ровно чрез мгновенье оказался,

В местах, где ждал властитель роз и зла.

Там юноша, таясь, освободился

От дивного предмета волшебства.

В начале он позвал меньшого брата,

А следом появились ещё два.

Чудесный камень вмял большую глыбу,

Без затруднений внутрь сухой земли,

Кустарник из иголок расступился,

И братья преспокойненько прошли

К горе, где ароматом колдовали

Кусты из роз небесно-голубых.

Друзья с восторгом чудо созерцали,

Но не могли дотронуться до них.

Давид прекрасно слышал, как в том месте

С теплом стучали братские сердца,

Но было в стороне ещё другое,

Желавшего поймать их «на живца».

Он ждал, когда проявятся колючки,

И юноши «обрядятся» в кусты,

Но те всего лишь только восхищались

Цветами необычной красоты.

И чтобы своё время зря не тратить,

Давид рукою братьям указал,

Где прятался таинственный хозяин,

И специально громко им сказал:

«Мне хочется нарвать букет красивый,

Но не могу, ведь куст, увы, не мой.

Однако если я зайду за угол,

Появится хозяин предо мной.

Сейчас он почему-то не желает,

Хоть с кем-нибудь из нас заговорить,

И я стою в мучительных раздумьях:

Ходить туда мне или не ходить?»

Услышав это прячущийся злыдень,

Решил себя пришельцам показать.

Он удивлён был в первый раз увидев,

Что розы не желают воровать!

И вот он предо всеми появился.

Высокий, словно мумия худой,

Со впалыми горящими глазами,

С взлохмаченною чёрной головой.

Хозяин роз сказал: «Сегодня много

Непрошеных гостей ко мне пришло.

Вы знаете секрет простого входа,

Меня, признаюсь, это потрясло.

Я вижу четверых, но мой булыжник,

Повиновался только одному.

И он здесь очевидно не впервые.

Дракон исчез благодаря ему.

Придётся предо мною вам открыться:

Зачем и почему явились вдруг?

Мне странно, что пришли и не боитесь,

Хоть вид мой вызывал всегда испуг.

Я жду правдоподобных объяснений.

Впоследствии решу, как с вами быть.

Предвижу, что задержитесь надолго.

Один из вас сейчас захочет пить,

Да так, что малой каплей станет море.

Он просто жить не сможет без воды.

Пусть он и говорит со мною первым,

Коль хочет избежать большей беды».

Хозяин посмотрел на музыканта,

Но тут же, взгляд на брата перевёл.

Он первым покорить решил Ивана.

И вот пошли потоки мощных волн,

Несущие в себе незримо силу

Недоброго и злого колдовства.

Давид увидел измененье в брате,

И вслух сказал: «Я слышу, где вода

Желает из земли наверх пробиться.

Коль очень хочешь пить – пойдём за мно

Поверь мне, жажда быстро утолится.

Ты вдоволь там насытишься водой».

И тут же проводил Ивана к камню,

Что путь волшебной влаге закрывал.

Брат старший обладал огромной силой,

И с лёгкостью препятствие поднял.

Ему и не понадобилось море,

Испить было достаточно глоток.

Иван довольно быстро сбросил чары

И произнёс: «Мне нужен лишь цветок».

На что хозяин роз лишь усмехнулся,

Но ничего в ответ не произнёс.

Он посмотрел опять на музыканта

И вновь взгляд на другого перенёс…

Затем сверкнул недобрыми глазами,

Решив теперь Данилу погубить,

И вымолвил противно и скрипуче:

«Вода вблизи, но ты не хочешь пить.

Тебя сейчас пронзит колючий холод,

Но чрез мгновенье бросит тело в жар.

И будет это всё чередоваться.

Продлится этот истинный кошмар

Пока ты мне открыто не ответишь,

С какою целью всё-таки пришёл».

И сразу после слов Данила в сердце

Почувствовал, как будто вбитый кол

Студеного как лёд, как снег колючий…

Смертельный холод молодца сковал.

Затем спустя какое-то мгновенье

Данила своим телом запылал.

Он и сказать не мог сейчас что-либо –

Его то в жар бросало, то трясло.

По счастью, очень быстро на Давида

Прозрение как будто снизошло.

И он платок, что в помощь подарила

Ему когда-то матушка Земля,

Немедленно на юношу набросил,

Тем самым быстро брата исцеля.

Данила, ощутив себя спасённым,

Как и Иван спокойно произнёс:

«Я шёл сюда ни биться, ни сражаться,

А только, чтоб мне дали дивных роз».

На что владелец снова ухмыльнулся,

И долго не заставив себя ждать,

Решил, без промедления, другие

На третьем брате чары испытать.

Он явно что-то новое придумал,

Взглянув на миг на колкие кусты,

И обратился к Лазарю: «Ты тоже

Мечтаешь получить мои цветы?

Тогда попробуй одолеть преграду,

Что по приказу сделает кольцо.

Колючки раздерут не только тело,

Но также изуродуют лицо.

А если вознамеришься оружьем

Кусты, тебя дерущие ломать –

Так знай, то заколдованные люди.

Ты станешь их невольно убивать!»

И тут злодей горящими глазами,

На стену неприступную взглянул,

Промолвил еле слышно заклинанье,

Взял горсть земли и на неё дыхнул,

Затем её пред братом меньшим бросил.

Горсть, брошенная, тут же разнеслась,

Не очень-то большим чуть видным кругом,

И с почвою невидимо слилась.

Колючая стена затрепетала,

И часть её на юношу пошла.

Иван с Данилой подняли оружье,

Раз зачиналась жёсткая борьба.

Но их мечи распались на пылинки,

Тела свинцом тяжёлым налились.

И двинуться, хоть как-либо нет мочи.

Тут хочешь иль не хочешь, а смирись!

Сам Лазарь не имел телесной силы,

Он обладал смекалкой и умом,

Но тут он почему-то растерялся,

И выглядел несчастным существом.

Один Давид, что был при оберегах,

Точней сказать в рубахе и плаще,

Не чувствовал подобного влиянья,

В малейшей даже доле на себе.

И потому почти молниеносно

Скрипач встать на защиту поспешил.

Он жизнью братьев, больше чем своею,

Как истинный товарищ, дорожил.

И тех, кто околдован был злодеем,

Давид из сострадания жалел.

Он знал, что каждый жуткие картины,

Помимо своей воли лицезрел,

И злобствовал сейчас не потому что,

Был кровожаден и хотел того.

А просто их колдующий хозяин

Влиял так заклинаньем на него.

Давид достал живой воды и тут же

Ей окропил колючие кусты,

Не позабыв, конечно и о братьях.

Тут все свой прежний облик обрели.

Колючая стена, где пали капли,

Теперь являла сцепленных людей.

Они за пояс ближнего держали

Рукою левой, правой же своей

Тянулись к брату, все ещё желая

Его хотя бы больно ущипнуть.

И только после слов: «Теперь вы люди!»,

Решили круг свой плотный разомкнуть.

Им всё ещё не верилось в спасенье.

Однако тем, кому не довелось

Живой воды хоть клеточкой коснуться,

Кольцом вкруг брата встать опять пришлось.

Давид уж окроплял без остановки

Идущие колючие кусты.

Поток их был, казалось, бесконечен,

Но не было достаточно воды,

Чтоб каждому вернуть реальный облик.

Опустошилась фляга с быстротой.

И вот уже в ней больше не осталось,

И капельки целебной ни одной.

Спасённые Давидом – убежали,

Забыв со страха поблагодарить.

Зато злодей, закончив чародейство,

Вдруг начал с музыкантом говорить.

Его теперь не очень волновало,

Какой даст младший брат ему ответ.

Он для себя давно открыл, похоже,

Трёх братьев незатейливый секрет.

А вот Давид, сумевший под напором

Его деяний страшных устоять

И не ослабнуть, а не устрашившись,

Стараться всем, чем можно помогать,

Затмил всех остальных. Злодей как будто,

Теперь не видел больше никого.

И все слова, что вслух произносились,

Предназначались только для него:

«Я вижу, что средь всех ты самый главный.

Цветок волшебный нужен лишь тебе.

Пришедшие помощниками были

В случившейся нешуточной борьбе.

Им удалось раскрыть перед тобою,

Чем обладаю я и что могу.

Похоже, вам известно и такое,

Что я бессмертен и веду игру,

Не соблюдая принципов и правил.

Во власти моей множество чудес.

И я б вас раздавил сейчас, как мошек,

Но я в том не имею интерес.

По крайней мере, в данное мгновенье.

Раз ты сумел ко мне сюда войти

И с лёгкостью спустил под землю камень,

Так значит должен далее идти.

Попробуй опустить теперь и гору

И чрез мосток, что явится пройти.

Тебя попросят там одно лишь слово

Паролем неким вслух произнести.

Коль точно попадёшь в него, сумеешь

Себя от волшебства освободить.

Ты так увлёкся, воду раздавая,

Чтоб люд простой от пут освободить,

Что для себя и капли не оставил.

А зря! Я усмотрел один секрет.

И мне теперь не важно, что ты, парень,

В волшебный плащ с рубахою одет.

Я разрешу тебе взять в руки розу,

Но ты её сорвешь, конечно, сам.

Советую тебе поторопиться,

Ведь я другой возможности не дам

Воспользоваться милостью моею.

Я не пойму, чего же ты стоишь?

Ты всё ещё надеешься на чудо,

На то, что предо мною устоишь?

Тогда взгляни попристальней на руки.

На них заметен маленький пушок.

Ты пользовался пёрышком кукушки

И без него прийти сюда не мог,

Ведь лишь оно тебя перемещает

В далёкие и скрытые места.

Но эта удивительная «мелочь»

Сейчас тебя как раз и подвела.

Теперь увидят все, как я ускорю

Предложенный, естественный процесс.

Тебе недолго быть пришлось героем…»

Злодей тотчас же сделал некий жест

И произнёс чуть слышно заклинание.

Он почему-то всё так говорил.

Тут музыкант стал быстро изменяться.

Таким Давид по свету не ходил.

Он стал страшнее прежнего Дракона.

И был таким, как виделось во сне.

А старец это, видимо, предвидел,

Стараясь упредить о данном зле.

Давид припомнил, как ему вдогонку

Неслись довольно странные слова:

«Ты только не забудь…», а продолженьем,

Была животворящая вода.

Старик хотел в последний миг напомнить,

Что нужно было сделать лишь глоток,

Чтоб снять с себя заметное явленье.

Но он, увы, расслышать, то не мог.

Скрипач заметил, как румянец братьев,

Сменился на заметно белый цвет.

И это было, в общем, объяснимо.

Ужаснее чем он теперь уж нет!

Нет-нет! Они Давида не боялись.

Их напугало только колдовство.

Они сюда пришли со злом сражаться,

Но ощутили слабость близ него.

А музыкант отчаяние услышав,

Сказал им: «Вы, надеюсь, принесли

Дорожку, что поможет вам отсюда

Свободно и с достоинством уйти.

Огромное спасибо за поддержку.

Дальнейший путь пройти я должен сам.

Прошу вас ни о чём не беспокойтесь.

Свершённое угодно небесам».

Он из сумы достал венец волшебный,

Взял в руки неприглядный с виду хлыст

И, щёлкнув им, сказал: «Теперь и ты мне,

Хозяин роз, немного подчинись!

Сорви цветок и передай мне в руки.

Уж раз угодно было так судьбе,

Я опущу под землю эту гору,

И свой секрет раскрою при тебе.

Ты лишь не смей проследовать за мною.

Поверь, то говоря, я не шучу.

Страшить и угрожать тебе не стану,

Я просто о возможном умолчу.

Поторопись. А вы друзья и братья,

Уйдите с этих мест. Я подожду.

Вам оставаться здесь небезопасно.

При вас я своё действо не начну».

Иван достал волшебную дорожку,

Что через стену быстро пролегла.

А средний брат, вернув платок Давиду,

Шепнул: «Мы подстрахуем гибель зла».

Он дал понять, что будут где-то рядом,

И далеко отсюда не уйдут,

А окончанье значимых событий,

За колкою стеною подождут.

И вот друзья ушли. Злодей же быстро

Одну из роз таинственных сорвал,

И ничего такого не заметив,

Цветок большому монстру передал.

Он верил, что к нему пришла удача,

Которую он ждал десятки лет.

Давид уже спустил под землю гору.

Ещё чуть-чуть и будет вскрыт секрет!

Вдруг кто-то за спиною у злодея

Истошно закричал, потом завыл…

Хозяин роз невольно оглянулся.

Давид цветок волшебным заменил,

И, бросив его тут же пред собою,

На просьбу слово нужное назвать,

Сказал необходимое – «Анетта!»

При этом мостик начал возникать.

Он снова был невероятно узок.

Вдвоём одновременно не пройти.

Злодей уж приготовился Давида

Убрать с давно желанного пути,

Но не успел. Петлёю его тело

Невидимая тяжесть «обняла».

Его назад тянули на аркане.

Мост скрылся, а гора наверх пошла.

И как вошёл Давид легко в пещеру

Злодей не мог, конечно, лицезреть.

Он выпутаться с силою старался,

От пут, что невозможно разглядеть.

Когда же он увидел на дорожке

Ивана, что был очень высоко,

И положенье рук его, как будто

Он именно удерживал его,

Хозяин роз не стал сопротивляться,

А начал преспокойно выжидать.

Он понимал, что долго невозможно,

В подобном положении стоять,

Держа в руках огромнейшую тяжесть.

Злодей сверкал глазами, но не мог

Распространять магические чары.

Он пойман был как маленький зверёк.

И вновь раздался крик и вой, заставив,

Отвлечься от Ивана колдуна.

Откуда – то подул приятный ветер,

Дорожка сокращаться начала,

Ослабла тяжесть, юноша, что прежде,

Препятствовал, Бог весть куда, исчез.

До сей поры в местах этих предгорных

Не совершалось эдаких чудес.

Никто не помогал, не заступался,

Отчаянно рискуя головой.

Всё было необычно, непривычно.

Злодей унижен был и сам не свой.

Пока он приходил в себя, в то время,

Стал вновь прекрасным юношей Давид.

Как прежде бархатистый, нежный голос,

Сказал: «Ты изменил ужасный вид

На свой. И я поверь безмерно рада,

Что в данный час помочь тебе смогла.

Мне видится, что именно тобою

Проложен путь для истребленья зла.

Тебе придётся чуть поторопиться.

Я чувствую, что вскорости уйду.

И выбраться, покинув заточенье,

Помочь тебе уж больше не смогу.

И если ты сегодня доберёшься

До места, где блистает яркий день.

Венок, в себе несущий дар прозренья,

На всякий случай всё-таки надень,

И никому, как слёзно б не просили,

Из жалости своей не отдавай.

В том месте ложь и правда ходят рядом.

Чудесен и коварен данный край.

Запомни также, если не решишься,

То больше никогда не попадешь

Туда, куда ведёт моя дорога.

А там ты непременно обретёшь

Бесценный опыт, как и пониманье,

Того, как обустроен мудро мир.

Прощай! Я ощущаю приближенье

Того, кто люд невинный погубил».

Давид хозяйке низко поклонился,

Сказал ей от души: «Благодарю!»,

И тут же из пещеры удалился.

Теперь я вместе с вами посмотрю,

Что делает, оставленный на время,

Хозяин удивительных кустов.

А он сорвал, для верности, побольше

Окрашенных в небесный цвет цветов,

С вниманием особым огляделся,

Боясь, что ему могут помешать,

И никого вокруг не обнаружив,

Стал гору пред собою опускать.

И всё пошло, казалось бы, по плану:

Под ноги брошен голубой цветок.

Раздался голос, слово вопрошая.

Колдун его уверенно изрёк.

Явился мост, что выглядел прозрачным.

Раздалось: «Брось цветок к своим ногам!»

Злодей ступил на мост и удивился

Подобным указующим словам.

Гора за ним вдруг стала подниматься,

Отрезав отступления пути.

Мост начал на частички рассыпаться,

Не дав к пещере близко подойти.

В то время закипела бурно лава.

Хозяин роз вновь слово прокричал.

Он всё ещё не мог понять бедняга,