Текст книги "115 способов разбогатеть, или Секреты денежного изобилия"

Ольга Осиповна вздохнула: сколь многогранен бывает человек, особенно русский. И тут подал голос Александр Николаевич:

– А я вам следующее скажу. Людская молва завистлива. Людям свойственно заострять внимание на пороках купеческих, а не на достоинствах. Хлудовы не только ткацкие и бумагопрядильные фабрики по России организовывали, но и благотворительные больницы, богадельни, школы, училища открывали и содержали. Алексей Иванович, отец Михаила, большую коллекцию древнерусских рукописей и старопечатных книг собрал, которая после его смерти отошла в Никольский московский монастырь, где он обычно молился и каялся. А Герасим Иванович, дядя Михаила, собирал картины, помогал русским художникам. Были в его собрании полотна Перова и Айвазовского, Брюллова и Боголюбова. А сам Михаил завещал по духовной 350 тысяч рубликов на постройку детской больницы с самым современным оборудованием на Большой Царицынской улице.

– Ну, про это даже я наслышана, – отозвалась Садовская. – Знаю, что маленький сын у Михаила Хлудова помер, вот отец и решил: не спас своего, хоть другим помогу.

– Достойный поступок! – Островский перекрестился на образок, который так и не успел повесить в своем кабинете.

– Кому ж теперь перешли хлудовские миллионы? – спросила Ольга. – Ведь отец Михаила в позапрошлом году помер, а дядя Герасим в прошлом?

– По женским линиям разошлись. Сестра Михаила – Варвара замужем за миллионером Морозовым, другая – за Мамонтовым, а двоюродные сестры за фабрикантами Прохоровым и Найденовым. Денежки к денежкам пошли.

– А что сталось с тигрицей Сонькой?

– Ее в зоопарк сдали. Только через пару недель она с тоски сдохла. Видать, одна она и любила Михаила…

Ольга Осиповна расправила помятое приглашение и нерешительно произнесла:

– А может, и вправду собраться нам – помянуть московского озорника? Будем считать, что он нас все-таки пригласил…

– Отличная мысль! – Лентовский подхватил свою шубу. – Закажу-ка я зал в трактире у Тестова.

Дурацкие рецепты

Составьте себе рецепты сами. Тут открывается такое множество вариантов! Два варианта на поверхности.

Рецепт 91 (вернее, эмоция). Нам бы хлудовские метания и страдания!..

Рецепт 92 (вернее, замечание). Когда уже чересчур, так и в рот не влезет. И видит око, да зуб неймет.

Нам же сейчас стоит поговорить о бешеных деньгах, которые падали как снег на голову, на забубённую головушку Мишки Хлудова. Нет – плохо, но ведь и переизбыток – ужас. Хлудову же от шального богатства и жизнь не в жизнь.

Ведь шальные деньги – что ржавчина, все вокруг разъедают. Правда, и от их влияния есть рецепты.

Драматург Александр Николаевич Островский много таких купеческих рецептов знал и в своих пьесах рассказывал. Одну из лучших пьес так и назвал «Бешеные деньги». Речь там идет о юной Лидии Чебоксаровой, которая мечтала продать свою красоту подороже – найти самого богатого жениха. Мужчины Лидию обожали, возили кататься на тройках, обедать в ресторанах, покупали подарки в дорогих магазинах. Сама Лидия меняла их в бешеном вихре и грезила о все большем богатстве. Однако наделе вышел пшик – все претенденты хоть и сорили деньгами, но, как оказалось в дальнейшем, кто – деньгами, взятыми в долг, а кто и вовсе – крадеными. Словом, мечта о быстрых и бешеных деньгах лопнула, и пришлось Лидии выйти за скромного купца, у которого и был-то всего один завалящий заводик где-то в провинции. И вот, представьте, выяснилось, что именно скромный заводчик и заработал настоящие, реальные миллионы, а не какие-то мифические бешеные деньги.

Забавная история? Да что там – драматургия, вся наша жизнь пронизана бешеными деньгами. Сорвет кто-нибудь свой куш, провернет авантюру, устроит аферу – и вот он уже владелец этих самых «бешеных денег». Известная картина, правда? Однако известно и то, что дальше бывает, – передел собственности, более сильный и наглый аферист, новая авантюра… И где же они, недавние денежки? Ушли, уплыли, утекли… А что вы от таких денег хотели? Они же бешеные!

Не один драматург Островский, но и множество российских купцов знали повадки бешеных денег: ворваться в жизнь человека, ошарашить, сманить, покрасоваться, «солгать» хозяину, что он теперь богач всемогущий, – и вмиг растаять, улетучиться, перейти к другому. Коварные изменщики они, эти бешеные деньги! Недаром была поговорка: «До смерти не парься, а на бешеные деньги не зарься!» И какая точная поговорка! Действительно, получивший бешеные деньги точно в угар приходил, ничего не замечал, как в парном тумане пребывал. И что делал? Как в лихорадке жил. Думал, что весь мир теперь у него в кармане, самого бога он за бороду ухватил. А на самом-то деле – спускал свои шальные деньги и, пока последние не утекали, не мог успокоиться.

Дурацкие рецепты

Рецепт 93. Помните: бешеные деньги, уходя, уводят и всех своих собратьев от прежнего хозяина. Недаром раньше купцы говорили: «Бешеные деньги – бешеные деньки!»

Так что, стремящиеся к богатству, будьте бдительны! Конечно, я не призываю всю жизнь только тяжело трудиться, здоровая доля авантюризма еще никому не вредила. Но ежели вы погнались за шальными деньгами, помните о последствиях. Недаром ведь красавица Лидия из пьесы Островского в конце концов признала, что каждодневный труд ее скромного мужа принес куда более весомые плоды, чем все «осетрины с шампанским», коими пытались сманить ее легкомысленные поклонники, соблазняя на бешеный вихрь удовольствий.

Рецепт 94. Если к вам пришли бешеные шальные деньги (даже если это небольшие суммы!), не знакомьте их с добросовестно добытыми и нажитыми, своими кровными – не кладите в один кошелек, не складывайте в одну пачку. Иначе бешеные деньги не только уйдут сами, но и ваши тяжким трудом нажитые сокровища уведут. Словом, случится все, словно в старинной сказке, где фея увела за собой Томаса Стихотворца в Зачарованный мир, позвав: «Том, Том, иди за мной!» Правда, судя по всему, этот Томас через 20 лет сумел все же выбраться на свободу и вернуться в реальный мир. Иначе не было бы у нас великого поэта Михаила Лермонтова (вот уж тоже авантюрная душа, неприкаянная), потому что по фамилии тот сказочный Томас был Лермонт. От него спустя многие века и появились Лермонтовы, когда приехали к нам в Россию.

Рецепт 95. Если откуда-то образовалась шальная сумма – потратьте. Обменяйте эти бешеные денежки на нужную вам вещь. Тогда и они свое «черное» дело сделают – от вас уйдут, но ведь и вы с нужной вещью не внакладе останетесь.

Рецепт 96. Никогда – помните, никогда! – не начинайте важного дела на бешеные деньги, не расплачивайтесь ими за насущно-необходимую услугу, не покупайте товар на продажу.

Дело развалится, от товара выгоды не будет, да и услуга окажется недоброй. А ну их, псу под хвост, бешеные деньги – лучше уж трудом добытые, те, что расти и множиться умеют, а не только, как шальные, по свету носиться!

Недаром купцы говорили: «Деньги нажил – Бог уважил, шальные принял – Бог покинул». Ведь и верно – бешеные деньги не от Бога. Деньгами-то своими человек владеть должен, а шальные деньги сами вами владеть примутся. Разве это жизнь?

Имя Виктора Люстига вписано золотыми буквами в историю мировых афер. Он величал себя графом, свободно говорил на 5 языках, имел 45 «законных» псевдонимов и сумел «поработать» во всех крупных странах мира. И везде слыл Непотопляемым, ибо всегда выходил сухим из воды. Много раз его арестовывали, но всегда отпускали – его аферы невозможно было доказать. Они были криминальным искусством. Но одна – совершенно гениальна. Ведь ему удалось продать не что-нибудь, а символ самого Парижа – знаменитую Эйфелеву башню.

Иностранец в Париже

Весна в Париже 1925 года поражала буйством красок. Город утопал в веселье и развлечениях. На его улицах толпились люди со всего света, приехавшие в поисках счастья. Не обходилось, как водится, и без гастролеров из криминального мира. Но никому и в голову не приходило, что совсем скоро столица Франции станет местом одной из самых знаменитых афер XX века.

Теплым майским днем по бульвару Монпарнас неторопливо шел элегантный господин средних лет, одетый в строгий темного цвета костюм – весьма дорогой, хотя и несколько старомодный. Удивление, с которым смотрел он по сторонам, явно выдавало приезжего иностранца. Что в общем-то и было правдой. Ибо тридцатипятилетний Виктор Люстиг (а это был он) являлся уроженцем Богемии. Вот только в Париж он прибыл отнюдь не из Восточной Европы, а из далеких Соединенных Штатов. Но чему удивляться? Люстиг уже давно разъезжает по разным городам и странам, иногда выдает себя за коммивояжера. И, что самое интересное, почти не лукавил. Ведь сколько Виктор себя помнил, он всегда что-нибудь продавал. Причем обычно то, что ему самому не принадлежало.

Еще в 1909 году девятнадцатилетним юнцом, едва поступив на службу к одному из богемских графов, умудрился «продать» его старый замок. Просто послал в венскую газету фотографию графских владений с припиской: «Продается с аукциона с залогом в 1000 крон». И, представьте себе, нашелся же доверчивый «покупатель», который прислал свою тысячу.

Боже, какими же наивными были люди в те давние благословенные времена! Впрочем, если б не так, до сих пор прозябал Виктор в своем захолустном городишке Хостин, где его родители держали небольшую продуктовую лавку. Но ему повезло – с тысячей крон в кармане он уехал в Вену, где в совершенстве постиг ремесло карточного шулера, потом в Париж. Затем были трансатлантические круизы, в которых он ловко вовлекал богатую публику в различного рода «благотворительные» лотереи, и, наконец, Соединенные Штаты. Одним словом, Люстиг почувствовал себя «человеком мира».

И вот теперь так приятно снова оказаться в Париже. Правда, Виктор еще не знал, что будет здесь делать. Но его изворотливый мозг уже искал хоть какую-то зацепку. И вдруг…

– Газеты! Свежие газеты! – закричал мальчишка на бульваре.

Виктор сделал мальчишке знак. Бросил монетку, уселся на лавочку и развернул «Фигаро». Быстро пробежал основные заголовки: «Неразбериха в мэрии Парижа», «Новая смена правительства», и вдруг замер.

«Что делать с Эйфелевой башней?» – вопрошал очередной заголовок. Автор статьи писал, что городские власти, не имея денег на ремонт знаменитого инженерного шедевра, в растерянности думают: может, продать башню в частные руки?

Виктор чуть не подскочил. Боже правый, вот он – его шанс. Он продаст Эйфелеву башню! Это будет шедевр его карьеры, гениальная афера. Тут как раз и пригодится нынешняя неразбериха в Париже, постоянная смена членов правительства и мэрии, при которой люди часто и не знают, кто есть кто. Да в таких условиях он провернет мошенничество века!

Символ Парижа

Уже через несколько дней в знаменитом Голубом салоне отеля «Крийон» состоялась конфиденциальная встреча. Почтительные метрдотели, кланяясь, провожали шестерых важного вида мужчин к особому столу в виде подковы, где их перехватывали обходительные официанты. Гости оказались руководителями крупнейших фирм по скупке и переработке металлолома. И каждый из них имел при себе персональное приглашение, отпечатанное на правительственном бланке за подписью графаде Марли, только что назначенного заместителем министра почты и телеграфа. Впрочем, никто лично с графом знаком не был, поскольку тот всего неделю как переехал в Париж из провинциального Дижона. А потому облик появившегося через пару минут солидного человека во фраке с розеткой ордена Почетного легиона в петлице вполне отвечал их ожиданиям. Стоит ли говорить, что новоявленным графом был не кто иной, как слегка загримированный Люстиг.

– Господа! – провозгласил он. – Правительство страны уполномочило меня провести тайные переговоры именно с вами, лидерами в своей области бизнеса. Я не стану говорить долго. Наверняка вы и сами знаете, что Эйфелева башня в ужасном состоянии. Она была возведена в спешке для Всемирной выставки 1889 года и мыслилась как временное сооружение. Однако эта временная постройка стоит вот уже более тридцати пяти лет, ржавея и разваливаясь. Но сегодня, вы и сами знаете, средств на реставрацию взять неоткуда. Поэтому решено снести башню, продав на металлолом. Ее вес свыше десяти тысяч тонн, из них более семи тысяч – металлические конструкции, которые мы и выставляем на продажу. Стартовая цена в два раза ниже себестоимости металлолома. Кого заинтересовал этот подарок судьбы, может записаться на закрытый аукцион. Думаю, нет нужды говорить, что все должно остаться в тайне, дабы не будоражить общественность.

– Однако, месье, – подал голос солидный господин с почтенными сединами, – это же не просто башня, а уже давно символ Парижа. Вы уверены, что мэрия поддержит такой шаг?

Главы фирм зашушукались. Но тут дверь открылась. Метрдотель зычным голосом провозгласил, обращаясь к Люстигу:

– Господин граф, мэрия прислала машины за вами и вашими гостями!

Люстиг широко улыбнулся присутствующим:

– Вот и ответ на ваш вопрос, господа. Господин мэр лично озаботился тем, чтобы устроить для вас экскурсию по башне.

У подножия творения Эйфеля Люстиг предъявил служителю удостоверение (поддельное, конечно) и махнул рукой:

– Эти господа со мной!

Служитель поклонился, и все беспрепятственно проследовали к лифту для особо почетных гостей.

Потомок маркизы

Через несколько дней пришли заявки на аукцион. Больше всех предлагал Андре Пуассон, глава одноименной корпорации. Люстиг тут же связался с ним по телефону:

– Многоуважаемый месье Пуассон, вынужден вас огорчить: некоторые другие участники аукциона предлагают за башню куда больше, чем вы. Однако лично мое мнение склоняется именно в вашу пользу. И знаете, отчего? Дело в том, что я, как представитель старинного рода, тяготею к аристократическим фамилиям. А ведь в ваших венах течет кровь самой маркизы Помпадур, фаворитки короля Людовика XV.

В ответ ошарашенный делец только засопел. Никаких королевских фавориток в его роду не водилось, но услышать такое было приятно.

– Да-да, уважаемый месье Пуассон! – лился в трубку завораживающий голос Люстига. – Девичья фамилия легендарной Помпадур была как раз Пуассон. Ее отец, Франсуа Пуассон, работал в парижском банке. У вас ведь тоже есть банк в придачу к сталелитейному делу?

Новоявленный потомок маркизы Помпадур подтвердил:

– Есть!

– Значит, вы можете свободно располагать средствами, не то что наш брат чиновник. Наше жалованье невелико, и за десять посреднических процентов я мог бы взяться представить сделку таким образом, что названная вами сумма окажется самой крупной, и вы получите право на утилизацию более семи тысяч тонн стали.

Сделка состоялась. Пуассон согласился перевести на указанный Люстигом банковский счет внушительную сумму в качестве залога для участия в аукционе, заплатив наличными проценты. Так что в итоге «продажа» Эйфелевой башни потянула более чем на четверть миллиона франков. По тем временам – целое состояние. А издержек всего-то 15 тысяч франков приятелю-аферисту Дэну Коллинсу. Это он организовал печать поддельных удостоверений и правительственных бланков и помог разыграть сценку в «Крийоне». Машина же, которая якобы пришла из мэрии Парижа, вообще была взята напрокат. Служитель на башне просто был подкуплен.

Второе пришествие

Сняв поступившие на счет деньги, Люстиг быстро уехал в Австрию. Ну а месье Пуассон, дождавшись сообщенной ему даты, поспешил на аукцион, наивно полагая, что лицензия на демонтаж башни и приобретение ее конструкций у него в кармане. Каково же было удивление, когда ему сообщили, что никаких планов сноса Эйфелевой башни у правительства не было и в помине. Возник скандал, правда короткий. Дело тут же замяли. Никто не хотел стать посмешищем в глазах всего мира – ни правительство, ни сам предприниматель.

В Вене Люстиг читал парижские газеты с большим удивлением. О продаже башни не было ни строки. По идее его фотографии должны были бы красоваться на каждом столбе, но его никто даже не разыскивал. Выходит, продажа века прошла незамеченной?! Такого Виктор не мог допустить. Народ должен знать своих героев, даже если они мошенники!

Через несколько месяцев он вновь отправился в Париж. Действуя по прежней схеме, опять пригласил на встречу нескольких крупных бизнесменов (разумеется, уже других), предложив им поторговаться за право утилизации Эйфелевой башни. Однако дело не заладилось. Один из потенциальных покупателей обратился в полицию. Началось разбирательство, и тогда разразился грандиозный скандал. Люстиг вовсю вкусил славу короля аферистов, но ему пришлось срочно покинуть Старый Свет и окончательно перебраться в Америку.

Бесславный конец и посмертная слава

Прибыв в США, он быстро понял: это вам не спокойная старушка Европа, это – страна гангстеров. Каждый день перестрелки, разбои, кровь на мостовой. Разумеется, он мог бы удалиться куда-нибудь в глухую провинцию и спокойно жить там на «заработанные» деньги. Но он не мыслил себя без дела, к тому же предпочитал жить исключительно в крупных городах.

Для начала Люстиг выбрал Чикаго, находившийся в то время под властью Аль-Капоне. Однако работать под «крышей» короля гангстерского мира ему не очень-то хотелось. Уж лучше пусть сам Аль-Капоне поработает на него. Конечно, это было безумие – соваться к такому человеку. Но Люстиг, приняв вид обнищавшего, но гордого европейского графа, добился встречи с Аль-Капоне. Рассказал, что хотел бы завести выгодный бизнес, но необходимым для этого первоначальным капиталом не располагает. Впрочем, если Аль-Капоне даст ему 50 тысяч долларов, то через три месяца получит назад 100. Гангстер посмеялся над доверчивыми идиотами, приезжающими из Европы, поковырял свой знаменитый золотой зуб и угрожающе ухмыльнулся:

– Смотри, Граф! Даю пять пачек с деньгами, принесешь мне десять. И не пытайся надуть, под землей найду.

И вот ровно через три месяца Люстиг вновь оказался в доме Аль-Капоне:

– Приношу искренние извинения, мистер Капоне. Мой план не удался. Видно, европейская закваска куда хуже, чем ваша, американская. Я так и не сумел провернуть здесь свое дельце. Меня жестоко обманул компаньон из Нью-Йорка. Но я честный человек, и ваши пятьдесят тысяч целы. – Тяжело вздохнув, Люстиг раскрыл небольшой саквояж. Там вместо полученных от гангстера пачек стодолларовых банкнотов лежали мелкие замызганные купюры. – Мне нелегко было их собрать, – прошептал Виктор, – но я вам их возвращаю…

Аль-Капоне покачал головой и гордо подбоченился:

– Возвращает… Ты милостыню, что ли, собирал? Да уж, не повезло тебе, бедолага. Но ты мне понравился. И если сейчас на мели, подарю тебе пять кусков. За честность.

Аль-Капоне открыл ящик стола и протянул Люстигу пачку денег. Тот взял ее с благодарностью и поклонами, стремясь как можно ниже опустить глаза, словно боялся, что те выдадут внутреннюю усмешку. Не рассказывать же самодовольному гангстеру, что за три месяца его деньги прокрутились в букмекерском бизнесе с пятидесятипроцентной прибылью. К тому же и 5 тысяч долларов тоже никогда не лишние…

Правда, больше с гангстерами Люстиг решил не связываться. Кроме них есть ведь и другие состоятельные люди. А где они с большей легкостью могут расстаться с деньгами? Ясно, на отдыхе. Там, где все расслабляются, не ожидая подвохов. И Люстиг отправился во Флориду на курорт Палм-Бич. Некоторое время приглядывался и наконец выбрал себе новую жертву.

Ею оказался торговец автомобилями Герман Лоррер. Он снимал люкс в роскошном отеле, правда, сопутствующие траты делал с осторожностью. В местном казино не играл, спиртным особо не баловался, чаевые официантам давал чисто символические. Виктор понял: мистер Лоррер, хотя и вполне кредитоспособен на сегодня, в своем будущем не очень-то уверен. И точно! Сойдясь с новым знакомым поближе, Люстиг узнал, что его бизнес не всегда прибылен и потому мистер Лоррер ищет дополнительные источники дохода.

Виктор доверчиво рассказал торговцу, что он и сам частенько испытывал стеснение в средствах, пока не изобрел чудо-машинку для печатания купюр.

Лоррер живо заинтересовался изобретением, но Люстиг лишь через несколько дней уговоров согласился его продемонстрировать в собственном гостиничном номере.

– Так и быть, покажу вам свою тайну, – снисходительно проговорил он, вытащив небольшой деревянный ящичек, обитый фиолетовым бархатом. – Вот смотрите, сюда надо положить купюру в сто долларов, ну а потом задвигаете крышечку и нажимаете на эти кнопочки и поворачиваете ручки. Внутри специальный химический раствор (моя гордость!) и краски для копирования. Главное – не перепутать порядок действий. Ровно через шесть часов вынимаете свою купюру, а вот из этой прорези выпадает ее копия.

– Фальшивая? – испуганно вздохнул промышленник.

– Ничуть не бывало – точная копия настоящей. Любой банк признает таковой!

– Но номер? Ведь у денег разные номера и серии!

– Серия останется той же, а номера будут различаться ровно на единицу. Никто не придерется! Хотите, покажу на практике. Смотрите: кладу купюру, нажимаю кнопки. Главное – не перепутать. Пока мы с вами посидим на пляже, сходим в ресторан, сыграем пару партий на бильярде, глядишь, и время подойдет. И тогда вместе вынем новую купюру.

Так и сделали. «Воспроизведенная» купюра отличалась от оригинала ровно на единицу в номере. На всякий случай приятели зашли в ближайший банк и попросили проверить деньги. Удивленные служащие заверили их, что купюры подлинные.

На другой день Лоррер умолял Виктора:

– Сделайте и для меня такую машинку!

Люстиг потянул время для разогрева клиента и наконец согласился, объявив цену: 25 тысяч долларов.

У торговца глаза на лоб полезли от такой суммы. Однако Люстиг объяснил, что машинка заряжена на воспроизведение тысячи купюр, то есть на 100 тысяч долларов.

Это и решило дело. Ловкий Люстиг получил 25 кусков всего-то за купленный за пару долларов красивый ящичек для письменных принадлежностей, к которому приделал несколько абсолютно бесполезных кнопок и ручек. И еще, конечно, за вторую купюру – абсолютно настоящую, которую он заранее тщательно подобрал по номеру и подложил в чудо-машинку. Стоит ли говорить, что уже через час продавец «гениальной технической новинки» покинул Палм-Бич. А доверчивый Jloppep еще долго жал на кнопки и крутил ручки, ругая себя зато, что оказался полным дураком и, видно, перепутал порядок действий. Надо же было записать!

Люстиг же, перебираясь в другие города, продолжал торговлю своим волшебным изобретением, благо недостатка в деревянных ящичках у него не было. Правда, не всегда это приносило столь солидный доход. Судье из штата Канзас пришлось продать чудо техники за 15 тысяч долларов, а ушлому шерифу из Оклахомы – и вовсе за 10.

Со временем надувать доверчивых клиентов становилось все сложнее. А тут еще подоспела Великая депрессия, в ходе которой он потерял почти все свои деньги, вложенные в ценные бумаги. Однако Люстиг не унывал, в его планах были все новые аферы.

В начале 1930-х он жил в Чикаго. В один из теплых летних дней спокойно разгуливал по улицам города, не ожидая ничего плохого. Ведь здесь еще помнили про дружбу гордого и честного Графа с Аль-Капоне. И вдруг чья-то тяжелая рука легла на его плечи.

– Наконец-то я тебя нашел, приятель! – Старинный знакомый, шериф из Оклахомы, стоял рядом, ухмыляясь во все золотые зубы, вставленные явно не на зарплату полицейского. – Помнишь, как ты всучил мне бесполезный ящик за десять тысяч? Так вот, либо завтра возвращаешь баксы, либо я отдаю тебя копам.

Люстиг занервничал. Денег у него не было, и тогда он решился на подлог. Прикупил у знакомого фальшивомонетчика купюры по дешевке и всучил шерифу. Думал, что успеет сбежать из города, пока страж закона не заметил, что деньги ненастоящие. Но шериф, не ожидая никакого подвоха, расплатился ими в ближайшем ювелирном магазине. Ясно, что на выходе его уже ждала полиция.

Через неделю арестовали и Люстига – ведь шериф, естественно, рассказал, откуда фальшивки. Так уникального мошенника, сумевшего не сесть даже за продажу Эйфелевой башни, арестовали за банальную торговлю фальшивыми деньгами. Однако изворотливый ум подсказал ему план. Виктор прикинулся больным и был переведен в тюремную больницу. Оттуда ловкий аферист сумел сбежать. Но видно, контакт с фальшивыми деньгами не проходит бесследно даже для самого удачливого преступника. Люстига объявили в федеральный розыск и уже через месяц задержали. В декабре 1935 года состоялся суд, присудивший ему 15 лет за подделку долларов и еще 5 лет за недавний побег.

Его поместили в знаменитую тюрьму Алькатрас, убежать откуда было практически невозможно. До освобождения он так и не дожил. В начале 1947-го заболел воспалением легких, был переведен в госпиталь в Спрингфилде, штат Миссури, где и скончался 11 марта в возрасте 57 лет. Когда оформляли свидетельство о смерти, то пришли в замешательство: что записать в графе «профессия»? Тюремный администратор почесал в затылке, подумал и медленно вывел каллиграфическим почерком: «Продавец». В самом деле, разве этот мошенник занимался чем-то другим?..

В 1961 году в США вышла книга о нем под названием «Человек, который продал Эйфелеву башню». Во многом благодаря этой книге имя Виктора Люстига прочно вошло в историю. Но весьма любопытно, что еще через пару десятилетий парадоксальным образом мир вновь вспомнил об идее продажи Эйфелевой башни. В 1983 году после установки на башне нового лифта демонтировали старую лестницу, распилив ее на 24 части. Три фрагмента были подарены французским музеям, остальные же были приобретены коллекционерами за сумму, эквивалентную примерно четверти миллиона евро.

А в конце прошлого года знаменитый парижский аукционный дом «Дрюо» объявил о продаже еще одного куска лестницы Эйфелевой башни весом 700 килограммов. Реликвия быстро перекочевала в частные руки. Словом, дело Люстига живет и побеждает…

Дурацкие рецепты

Рецепт 97. На чем погорел Люстиг, всю жизнь обиравший богатеев? Да на машинке, которая якобы производила деньги. То есть на изготовлении фальшивых денег – самом ужасном преступлении в мире, где на первом месте его величество Деньги. И хотя на самом-то деле Люстиг никаких фальшивых денег не изготовлял, но это уже было не столь важно. Важно, что никогда нельзя играть с государством в азартные игры. Фальшивые деньги – прямой путь на нары, а то и на виселицу. Общество капитала так устроено: вы можете украсть, убить, но фальшивомонетчиком быть не можете. Вернее, будете недолго. Не отыщут вора и убийцу, но фальшивомонетчика найдут.