Текст книги "Сквозь модернизацию. Традиции в современной жизни российских казахов"

Как уже говорилось выше, не везде роль аксакалов вписана в четкие организационные структуры. Например, в Волгоградской области как таковых казахских советов старейшин нет, особенность положения старейшин здесь такова, что они не создали каких-то особых советов. Есть зарегистрированный с 1997 г. единый совет аксакалов в городе, в который входят уважаемые пожилые представители русских, украинцев, казахов, чеченцев, азербайджанцев. Он был создан для работы среди молодежи, урегулирования межнациональных споров. Сейчас это главным образом столкновения с чеченской молодежью – как в городе, так и на селе. Вот как, по словам местного аксакала Жумасита Ниязгалиевича Кажгалиева, этот вопрос решался в п. Вишнёвка Палассовского р-на. Глава местной администрации инициировал дежурства старейшин разных национальностей – казахов, азербайджанцев, чеченцев – в различных «проблемных» местах поселка. «Организации (совета старейшин. – Е.Л., О.Н.) нет, просто знают, кто авторитет». Участковому удалось уладить конфликт с чеченской молодежью: «Примирил чеченцев. Изъял у них оружие. Они вызывали его на рукопашную, он приехал, а они не вышли. Им, видать, старики сказали, что не надо (выделено нами. – Е. Л., О. Н.)». Таким образом, у разных народов есть свои авторитетные лидеры в сельских поселениях, причем наиболее сплоченными являются чеченские аксакалы.

В разных сельских поселениях среди казахов есть авторитетные старики, к которым обращаются за советом или при проведении каких-то ритуалов. Однако они не представляют собой некую социальную силу, серьезно влияющую на развитие сообщества. Только в Палласовском районе старейшины занимают более видную роль – это связано с тем, что председателем Палласовской районной думы является казах-активист Разий Абильевич Акишев, он инициирует деятельность старейшин, активистов-общественников Жарасхана Нурхаевича Жумухамбетова и Жумасита Ниязгалиевича Кажгалиева, поддерживает центр казахской культуры «Самал», осуществляет приграничное сотрудничество с Джанибекским районом Западно-Казахстанской области РК.

Нам не раз говорили, что сильным влиянием старейшины пользовались прежде: «Здесь аксакалы одно время сильно семейные ссоры решали. Когда ругаются, разводятся. В советское время старики по 5–6 человек активно решали этот вопрос. Если семья агрессивно настроена, не поддается, тогда старики соглашаются на развод. Тогда старику как главе семьи все подчинялись. Теперь нет. Или среда повлияла, или политика» (ПМА 2012, Волгоградская обл.: Басиров); «Когда старики были, они сами управлялись. А сейчас их и нет, стариков. Вот вы были у деда – куда он рулит, туда и идем» (ПМА 2012, Волгоградская обл.: Шуканов).

Аксакалы. Волгоградская обл., Палласовский р-н, с. Кумысолечебница. 2012 г. Фото Е. В. Дёминой

Теперь всё самоуправление в Волгоградской области организовано в соответствии с законом 131 и сосредоточено в ТОСах – территориально-общественных самоуправлениях с очень широким перечнем решаемых вопросов. В них входят и аксакалы. Аксакал Сергей Шайдуллович Шуканов входит в такой ТОС: «Занимаемся охраной общественного порядка, помощь пожилым, малоимущим, праздники. Всё нас касается, чем дышим». Однако ТОСы – продукт современного российского законотворчества, в случае сельских поселений Волгоградской области скорее наднациональный.

Совершенно иная картина в Самарской и Курганской областях. В них настолько сильны национально-культурные общественные организации, что роль старейшин по сути выполняют члены этих организаций.

Для решения важных вопросов крупные советы аксакалов с хорошо организованной структурой, как в Кош-Агаче или Байбеке, собираются в официальных помещениях, возможно, и дома у своих членов. Но везде постановка вопросов и их предварительное обсуждение происходит в неформальной обстановке – на поминках, тоях по разным случаям, за ритуальной трапезой. По казахским обы чаям стариков и пожилых приглашают на такие общественные застолья в определенное время, обычно в 12 часов, т. е., как правило, раньше, чем молодых. Для них накрываются отдельные низкие столы, или дастарханы, а если они находятся в общем числе гостей, то сидят в отдельной комнате. У разных групп российских казахов такие стариковские застолья называются по-разному: в Кош-Агаче тлеу, в Омской и Курганской областях курмалдык, в западных областях садака, или кудай жол. За этой аксакальской трапезой происходят неспешные беседы и дискуссии на самые разные темы: «Аксакалы на садака говорят свое мнение. Есть и всегда были 4–5 уважаемых человека как пример для подражания» (ПМА 2008, Саратовская обл., п. Луков Кордон). «Обсуждаем, когда собираемся на поминках, в гостях», – объяснял член кош-агачского курултая. «Старики собираются за столом, предлагают. Один говорит, другой уже не перебивает. Высказывают свои предположения» (ПМА 2011, Курганская обл., с. Макушино). Этот обычай имеет давние корни: С. Сабатаев замечал, что «в большинстве случаев споры между лицами разных родовых групп решаются на поминках, на пирах и в прочих собраниях родовыми аксакалами и влиятельными киргизами» (Сабатаев 1900: 69).

Видимо, именно через такие стариковские трапезы с разговорами в советское время сохранялись механизмы формирования моральных норм, регулирования социальных отношений в локальных сообществах; а в 1990-х гг. они создали ту почву, на которой формировались советы аксакалов. Эта традиция делает границы советов размытыми, открытыми. На подобных застольях присутствуют не только члены «официального» совета аксакалов, но и все (или очень многие) старики и уважаемые люди поселка. Каждый из них может высказаться, и все они формируют определенное мнение по разным вопросам, которое потом доносят до членов своих семей. Таким образом, даже если в поселке нет оформившегося совета старейшин, по существу он действует через такого рода стариковские трапезы: «Каждый день кто-то друг к другу ходит в гости – собираются, общаются. Все вопросы Алгая решаются в этих гостях – и выборы, и ЧП» (ПМА 2008, Саратовская обл.).

Семидневные поминки. Трапеза для пожилых людей. Омская обл., Исилькульский р-н, а. Артакшил. 2009 г. Фото авторов

В настоящее время у российских казахов существует еще одна форма совета старейшин – это советы старейшин при мечетях. Их структура разная в разных регионах. Например, в п. Володарском Астраханской области, п. Александров Гай Саратовской обл. и др. при мечетях зарегистрированы советы махалля, которые существуют наравне с советом старейшин в сельских поселениях. В совет махалля входят люди преклонного возраста, те, кто регулярно посещает мечеть и в курсе ее проблем. Они решают вопросы, связанные исключительно с функционированием мечети, хозяйственными нуждами и распределением собранных пожертвований. В таких советах обязательно есть ревизионная комиссия и бухгалтер.

Если мечеть расположена в крупном селе или райцентре, то она естественным образом объединяет вокруг себя мусульман не только того населенного пункта, в котором расположена, но и близлежащих деревень и поселков со смешанным населением. Таким образом, в приходской совет при мечети наряду с казахами могут входить и другие мусульмане, например татары и чеченцы, как в Акбулакской мечети в Оренбургской области или Алгайской мечети Саратовской области.

В небольших сельских поселениях такой четкой границы между советами мечети и поселка обычно не бывает, старейшины составляют совет вместе с имамом местной мечети и муллами и совместно решают проблемы, связанные как с жизнью села, так и с деятельностью мечети. Можно даже утверждать, что структурное оформление и разделение двух типов советов старейшин происходит только в последние годы, а в 1990-х такого разграничения не было. Тогда российские казахи, как и другие народы России, переживали религиозный подъем, оказывающий определенное консолидирующее влияние и способствующий группированию пожилых людей вокруг мечети. Процесс создания «светских» советов старейшин шел параллельно с открытием мечетей. В некоторых населенных пунктах жители сплачивались вокруг строительства мечети: собирали деньги, находили спонсоров из числа крупных казахских предпринимателей. Так было, например, в п. Адамовка Оренбургской области: там собралось человек 25 старейшин во главе с Исмагилом Ибраевичем Ганеевым, ходили по дворам и собирали по 100 рублей. По его словам, это составило десятую долю, а основную сумму предоставили руководители совхозов и предприниматели. Так же собирали средства на свою мечеть жители аула Каскат Омской области, в Александровом Гае Саратовской области, ауле Казахском Самарской области и др. Одновременно жители думали и о будущем имаме. Например, в 1990 г. собрание пос. Тобелер Кош-Агачского района решило послать для религиозного обучения в Монголию Нуршара Мухаметкалиева, отец и дед которого были местными муллами. Часть обучения оплатил тогда еще существовавший совхоз. По решению совета старейшин отучился год в медресе Старой Кучергановки Астраханской области нынешний имам Александровогайской мечети.

В местах компактного проживания казахов, там, где имамы – казахи по национальности, происходит некоторое слияние или частичное пересечение «светских» советов аксакалов и советов при мечетях – и в круге решаемых ими вопросов, и в составе участников. Деятельность таких советов затрагивает уже не только религиозно-организационные вопросы, но и глубинные аспекты казахских традиций.

В казахской среде наибольшая степень религиозности отмечается у людей пенсионного возраста. Не раз нам приходилось слышать мнение о том, что молодые люди с возрастом станут религиозными, т. е. начнут посещать мечеть, держать пост, совершать намаз и пр. Пенсионный возраст является естественным рубежом по вполне очевидным причинам – молодые люди много работают, растят и воспитывают детей, и при этом соблюдение норм ислама практически невозможно (впрочем, молодые люди необязательно считают себя мусульманами). Естественно поэтому, что именно старые и пожилые люди создают советы аксакалов при мечетях.

Как правило, такой совет при мечети складывается из старейших по возрасту мужчин населенного пункта. Его численность редко превышает 15, а обычно насчитывает 5–6 человек. Помимо собственно людей преклонного возраста, в такие советы входят и «народные» муллы. Чтобы понять их роль, необходимо сделать отступление относительно взаимодействия имамов мечетей и народных мулл в среде современных российских казахов. Как правило, мечеть располагается в относительно крупном сельском населенном пункте, в мелких же или удаленных аулах и поселках мечетей нет. Ходом молитвы в мечети руководит имам, он же совершает мусульманский брак (неке), читает молитву (жаназа) над умершим. В аулах эти функции исполняет мулла (часто его называют «молда»). Муллами называют грамотных мусульман, умеющих читать Коран хотя бы на память (а так чаще всего и бывает) и прочитать молитву если не на арабском, то хотя бы на казахском языке. Такие народные муллы обязательно входят в круг аксакалов.

Семья Нуршара Мухаметкалиева. Республика Алтай, Кош-Агачский р-н, с. Тобелер. 2006 г. Фото авторов

В наши дни и имам, и муллы находятся в тесной связи друг с другом. Муллы входят в совет старейшин при мечети, собирают бытыр в своих поселках, а затем передают его в мечеть, обучаются чтению Корана в медресе, но иногда и у имама. Муллы транслируют основные суждения и решения имама, а нередко и определяют его судьбу – если имам по какой-либо причине вызывает возмущение совета старейшин, не устраивает его, то в мечеть назначается новый имам по согласованию с советом старейшин. Вот один из таких случаев. Когда-то совет старейшин одного из районных центров Оренбургской области утвердил кандидатуру имама в мечеть, однако его практическая деятельность настолько не соответствовала представлениям старейшин о поведении имама в семейной и повседневной жизни, что во время нашей поездки в 2006 г. решался вопрос о выборе нового имама (конечно же, окончательно на должность имама назначает Оренбургский муфтият). Наш собеседник, оренбургский казах-аксакал, рассказывал, как этот имам, о смещении которого шла речь, реагировал на критику старейшин: «Он всегда говорит: “Не делайте то, что мулла делает, а делайте то, что он говорит”»[20]20
  Это, по-видимому, довольно распространенная присказка среди казахских мулл. См., напр.: Жубанов 1958: 88.


[Закрыть]. Этот же мулла рассказывал старейшинам анекдот, как «на том свете убийцы и воры в аду лежат, вдруг их кто-то снизу щекочет. Кто такой? Мулла». В другом селе Оренбургской области старейшины были недовольны тем, что мулла не выезжает по просьбам жителей отдаленных поселков даже на проведение похоронного обряда, и тоже собирались заменить его другим, кандидатуру которого они одобрили.

Имама аула Байбек Красноярского района Астраханской области Мирсаида Мушкеновича Давлетбаева выбирали на сельском сходе из двух претендентов. Хочется подчеркнуть, что выборы имама проводил не совет махалля, а совет аксакалов сельского поселения, решение которого для имама не имело какого-либо правового основания, поскольку имамов утверждают в соответствующих духовных управлениях. Но даже и после выборов он долго не мог утвердить свой авторитет в глазах старейшин. Это произошло даже не на религиозной почве, а совсем в другой сфере. Мирсаид Мушкенович – тренер по боксу. Когда он стал тренировать детей в ауле, когда дети стали занимать первые-вторые места по боксу в районных и даже областных соревнованиях, тогда старейшины признали его как имама.

В первую очередь круг вопросов в советах при мечетях обозначен вопросами веры. Обыкновенно совет старейшин принимает решение о распределении бытыра. Исходя из собранной суммы, определяют, каким нуждающимся (бедным, многодетным семьям, одиноким старикам) раздать милостыню, какую часть отвести для ремонта или других хозяйственных нужд мечети, какая-то сумма выделяется на похороны одинокого человека, и некоторая часть (в Оренбургской области в 2006 г. около 3 тыс. руб. в год) выплачивается в виде жалованья имаму. В Алгайской мечети Саратовской области помогали нуждающимся не деньгами, а платили за газ, свет, коммунальные услуги тем, кто не в состоянии нести такие расходы; организовывали похороны малоимущих; в дни Курбан-айта передавали мясо в детский дом и дом престарелых. Аналогичная практика была введена в мечети г. Ясный Оренбургской области: собранные пожертвования переводили на счет и через государственные социальные органы организовывали покупку одежды, обуви, школьных принадлежностей детям из неблагополучных семей, оплачивали лечение нуждающимся больным и пр.

Как уже было сказано, во всех местах расселения российских казахов в последнее время решался немаловажный для народного ислама вопрос – проведения над умершим даура, обряда передачи грехов покойного мулле. Везде эта своего рода «индульгенция» стала предметом острых разногласий. В Ясненском, Домбаровском и Адамовском районах Оренбургской области инициатором отмены даура выступал имам Ясненской мечети. В зависимости от ответа на вопрос о необходимости даура «народные» муллы либо принимали его сторону, и тогда агитировали казахов отказываться от даура, либо выступали оппонентами, продолжая совершать этот обряд. В данном споре советы старейшин играли чуть ли не ведущую роль, формируя мнение в народной среде. (Курултай кош-агачских казахов, как мы видели, встал на сторону имама и рекомендовал народу отказаться от этого обряда). Если основным аргументом имамов являлось то, что даур не соответствует классическому исламу, то аксакалы указывали также и на экономическую выгоду, ибо отказ от него позволял, например оренбургским казахам, сэкономить 600 руб. при среднем расходе на похороны 4–5 тыс. руб.

В круг деятельности советов входит вопрос поддержания порядка на кладбищах. Например, в Оренбуржье в поселке Советском Акбулакского района совет решил вопрос об устройстве ограды на кладбище. Сложнее обстоит дело в поселке Обильном Адамовского района. Это село относительно молодое, основанное в период освоения целины, и преобладает в нем украинское, русское, мордовское население, т. е. в целом немусульманское. Так сложилось, что кладбище здесь неразделенное, общее для людей различных конфессий. В связи с этим даже возникло новое явление, когда сами мусульмане говорят, что на похороны могут приходить женщины-немусульманки и дети. Немногие старейшины-казахи уже предпринимали попытку решить вопрос о создании отдельного мусульманского кладбища, но в 2006 г. этот вопрос оставался нерешенным.

Советбек Успанович Айжанов. Оренбургская обл., Ясненский р-н, г. Ясный. 2006 г. Фото авторов

Иной раз советы махалля решают общественные вопросы, выходящие за обозначенные рамки потребностей мечетей. Конечно, здесь ведущую роль играет яркая личность имама, его активная жизненная позиция. Довольно активную деятельность вел совет старейшин при Алгайской мечети Саратовской области, он был в курсе событий, происходивших в районе. К примеру, когда украли плиту с вечного огня, старики с имамом решали, что делать с вандалами. В июле 2006 г. в г. Ясный Оренбургской области происходили митинги, и был организован пикет против создания полигона по подрыву зарядов твердотопливных двигателей ракет стратегического назначения. Этот полигон располагался бы слишком близко к населенным пунктам – в 2 км от поселка Тыкаш, в 28 км от Ясного и в 14 км от Кумакского водозабора[21]21
  См., напр., материал на сайте Оренбургской государственной телевизионной радиокомпании (ГТРК) «Митинг в Ясном» от 31.07.2006.


[Закрыть]. Имам ясненской мечети Советбек Успанович Айжанов, который в свое время сам служил в химических войсках, рассказывал, что местный совет также участвовал в этих событиях: «Мы не остались в стороне от пикета, помогали им, встречались с губернатором».

Советы аксакалов обладают исключительным влиянием в локальных сообществах, зачастую создавая сам фундамент общественной жизни в селе. При этом методы работы и воздействия аксакалов ограничены одним только словом. Девизом всей деятельности советов старейшин можно было бы сделать фразу, многажды слышанную нами во всех ареалах расселения казахов, фразу, которую любят повторять лидеры аксакалов из п. Нижняя Кийма Оренбуржья Б. К. Уразымбетов, п. Кош-Агач Республики Алтай П. С. Мухтасыров, глава МО Байбек Н. И. Байтемиров: «У нас в крови послушание старшим. У казахов в степи тюрьмы не было». Как тут не вспомнить В. И. Даля: «Кому мало простору между Яиком и Сыр-Дарьёю, тому тесно и душно заживо в подземном склепе» (Даль 2001: 235).

Поначалу старейшины общаются с родителями и родственниками провинившегося. Обычно это происходит на каком-нибудь общественном застолье: «Когда свадьба – из другого села родственники приезжают. Старики им говорят – вот ваш внук пьет, или гуляет» (ПМА 2007, Астраханская обл.: Сундеткалиев). Старики общаются и с самим провинившимся, увещевают его, стыдят. В Оренбуржье мы встретили в отношении таких людей понятие кургенсыз[22]22
  Казахск. кѳргенсіз – невоспитанный, неучтивый, грубый.


[Закрыть]. («Кургенсыз переводится как совести нет – самое тяжелое оскорбление для человека, который не соблюдает почтения к старшим, к традициям, которому ничего не надо, языка не знает, не знает предков вплоть до седьмого колена. Так говорят, когда молодая со старой ругается» (ПМА 2006 Оренбургская обл.: Кажибек).) Если не помогает беседа с глазу на глаз, в узком кругу, тогда вопрос выносится на всеобщее обсуждение, как говорят иногда по привычке, «товарищеский суд». Обычно это сельский сход: «На сельском сходе тех, кто ворует, бьет – стыдим перед народом»; совет старейшин решает вопрос о пьянстве среди женщин, молодежи и т. п. (ПМА 2007, Астраханская обл.: Шарафи Кайсаевич). Если же односельчанин попал в милицию (полицию), берут на поруки. Так, Гайса Зайнулович Махатов из пос. Первомайский Саратовской обл. рассказывал, что ходит в таких случаях улаживать конфликты: «Из милиции под честное слово беру – отдают без бумаги: “Смотрите, не подведите”».

И только в крайнем случае, если после «товарищеского суда» взятый на поруки не исправится, делу дают официальный ход. Так, в Байбеке на совете ветеранов, а затем на сходе разбирали вопрос о пьянстве молодежи, о воровстве и тунеядстве некоторых молодых людей. Один из таких не поддавался никаким внушениям: «Решили направить письмо судье, начальнику милиции. Отправили его в дальние края» (ПМА 2007, Астраханская обл.: Байтемиров). В Алгае Саратовской обл. в таких случаях также передавали дела в милицию (ПМА 2008, Саратовская обл.: Мендыгалиев).

Очевидно, что не все проступки и дела доходят до органов, охраняющих закон. Что становится с теми, кто нарушает установленный порядок и нормы поведения, на кого не действует слово аксакала? Известно, что в традиционном обществе самым страшным наказанием для человека было стать изгоем, человеком, отвергнутым обществом. Отторжение преступившего встречается и сегодня: «На общем сходе все в клубе собираются, стыдят его. Если продолжает – тогда на учет в милицию. На тои уже не зовут, мясо с уразы не дают; если только родственники позовут. Так и называют изгоями» (ПМА 2007 Астраханская обл.: Альджанова). Таким образом, человека исключают из коллектива – его перестают звать на тои, согым, садака, ауыз ашар и даже не дают мясо с Ураза-айта. Не дают мясо, которому придают чрезвычайно важный сакральный смысл. Ведь мясо, приготовленное на Ураза-айт, вкушают только после долгой молитвы муллы или имама, его расценивают как садака всевышнему, это мясо едят вместе с приглашенными односельчанами. Изгой не может быть приглашен на ритуальную трапезу.

В жизни такое наказание – очень большая редкость, потому что «в одном селе живем». С другой стороны, оно уже не является для провинившегося столь суровым, как в традиционные времена: человек может уехать из родного аула без трагических последствий для своей жизни.

* * *

Современные формы самоорганизации российских казахов основаны, с одной стороны, на общинно-патриархальных традициях уважения к старшим, выделения авторитетных людей для управления сообществом, судебной деятельности аксакалов; с другой – они впитали опыт недавнего исторического прошлого, взяв на вооружение практику общественных организаций советского этапа. В нестабильные 1990-е гг. накопленный опыт и историческая память позволили им адаптироваться к новым социально-экономическим отношениям и создать местное самоуправление в виде советов аксакалов. В 2000-х гг. положение советов становится стабильным, и, сделав их легитимными принятием 131-го Федерального закона, государство начинает использовать советы старейшин как форму самоорганизации населения.

Это действенный орган, на который государство может рассчитывать в работе с населением на местах по самым разным, иной раз не бесспорным вопросам. Силовые структуры, конечно, нуждаются в поддержке местного населения: «Участковые ничего не сделают, если народ не подключат» (ПМА 2007, Астраханская обл.: Байтемиров). Для населения же советы старейшин становятся также своего рода гарантом, защитой в случае произвола силовых ведомств, главным образом милиции (полиции). Эффективность деятельности советов аксакалов напрямую связана с размером населенного пункта. Именно в небольших локальных сообществах с реальными межличностными связями влияние аксакалов максимально.

Очевидно, что казахское население поддерживает предложения старейшин, если они затрагивают хозяйственные вопросы, регулируют социальное поведение, касаются организации жертвоприношений и праздников – всего того, что не нарушает традицию или имеет практическую целесообразность. Но как только речь заходит о пересмотре идейных устоев, освященных традицией, того, что «делали отцы и деды», согласие достигается далеко не всегда. Даже принимая рациональные доводы советов старейшин (например о сокращении финансовых расходов при отмене жыртыса), на практике каждый руководствуется иными соображениями. Вопросы престижа, желание демонстрации материального благополучия (пусть даже иной раз мнимого) семьи или даже рода одерживают верх, и в действительности каждая отдельная семья не только не отказывается от затратных ритуалов, но и дополняет их новшествами, ставшими модными. Например, в Поволжье, в близко расположенных к городам поселках, всё чаще родные умершего «устилают» его последний путь цветами, а поминальная трапеза по изысканности блюд больше походит на праздничное застолье.

Надо отметить еще один нюанс, связанный с отношением населения к старейшинам. Радикальные изменения советского периода и последовавшего разгула 1990-х гг. в какой-то степени дискредитировали положение стариков. Действительно, нынешние старики в своем большинстве были рядовыми членами партии, далекими от религии, относительно вольного поведения с выпивкой и игрой в карты, порой с легкостью разрывавшими семейные узы. Видимо, поэтому нам не раз приходилось слышать, что «настоящих стариков уже нет сейчас», т. е. таких, какие были до войны и сразу после войны, таких, слово которых было непререкаемым законом. Не могут быть образцами для подражания старейшины, в семьях которых нет порядка: «У одного аксакала развелся сын. Как он будет говорить? Среди женщин есть авторитетные. Но у нас очень мало женщин, кто рюмки в руках не держал. А раньше такого не было. Это тоже с конца 1970-х годов» (ПМА 2008, Саратовская обл.: Арыков). Люди испытывают больше доверия к крепким хозяйственникам и настоящим активистам в общественной и культурной жизни, совершенно справедливо не обращая внимания на бывшую или нынешнюю партийную принадлежность.

Разумеется, в обществе всегда есть люди, которые не доверяют советам старейшин, сомневаются в эффективности этого института и т. д. Кто-то может усматривать в них организацию, удобную для принятия администрацией необходимых решений. Другие, таких немало среди молодого поколения, не интересуются деятельностью старейшин вовсе; третьи не согласны с методами их воспитания. Например, директор школы в ауле Байбек Гапура Альбековна Наурзалиева полагает, что публичный разбор провинностей бывает излишне жесток («Была кража – магнитолу из машины стащили трое. Условно им дали. Их на сходе на сцену поставили. Но я думаю, не надо было так делать»). Кто-то считает наличие совета старейшин лишним. Всё это довольно редкие частные случаи, которые не отрицают самой практики и признания советов старейшин основной массой населения.

Хотелось бы обратить внимание на еще одну интересную особенность. Советы аксакалов создавались стихийно на всей территории казахского этнического ареала – как в России, так и в Казахстане. И в связи с этим следует отметить существующее различие между этими институтами у казахов России и Казахстана. В России такие советы создавались лет 20 назад исключительно по инициативе односельчан. В некоторых аулах Казахстана в 1990-х гг. также резко возросла общественная роль аксакалов. Однако с недавнего времени создание советов в РК инициируется государством: в 2010 г. в проекте доктрины, разработанной администрацией президента Н. Назарбаева, была прописана необходимая норма о деятельности совета старейшин. Состав совета утверждается местной администрацией (акимом), старейшины обязаны принимать участие в различных организационных и отчетных собраниях в селе и районе, и зачастую их деятельность оценивается ими самими как формальная. Это происходит главным образом потому, что создание советов аксакалов обязательно для каждого населенного пункта, несмотря на потребность в нем населения. В России же советы старейшин, возникшие помимо государства или национально-культурных организаций, в силу своего «народного» характера функционируют как полноценный социальный институт, органично вписанный в современное общество российских казахов.