Текст книги "Сквозь модернизацию. Традиции в современной жизни российских казахов"

По сведениям авторов работы «Панорама культурной жизни регионов России в сети Интернет. Республика Алтай», основными вопросами, стимулирующими созывы кош-агачского курултая, являются: сохранение этнического самосознания, родного языка, духовной и материальной культуры, традиционного природопользования. Курултай даже «ходатайствовал перед администрацией Президента РФ о наделении алтайских казахов статусом “малочисленного этноса”, а в пределах республики статусом “коренного народа”, третьего по численности после русских и алтайцев» (Панорама культурной жизни 2002: 14). Член президиума курултая Пионер Султанович Мухтасыров так обобщил задачи курултая: «Все идеологические вопросы, которые решала партия, курултай взял на себя. Президиум вносил предложения, народ обсуждал».

При общем для всех советов старейшин круге проблем кош-агачским аксакалам выпало решать поистине судьбоносный вопрос, связанный с национальным строительством в независимом Казахстане и провозглашением политики воссоединения соотечественников-казахов (оралманов). Это был вопрос переезда в Казахстан по программе оралманов. В начале 1990-х гг. в Кош-Агачский район приезжали концертные бригады артистов из Казахстана, которые побуждали казахов к переезду на «историческую родину». В немалой степени под влиянием этой агитации из Казахстана началась массовая миграция кош-агачских казахов; этому же способствовал и пример казахов Монголии, путь которых в Казахстан проходил через Чуйский тракт Кош-Агачского района и которые первыми устремились на историческую родину. На президиуме курултая, обсуждавшего создавшееся положение, было принято решение не препятствовать отъезжавшим. Более того, в народе существует мнение что «всё началось с Малого курултая», очевидно в силу активной позиции старейшин и администрации, приглашавшей агитационные концертные бригады из Казахстана.

Первый вопрос, который предложили решить старейшины, – это помощь переезжавшим. Были организованы пункты отдыха, круглосуточное дежурство, в том числе медицинских работников, горячее питание для проезжавших через Кош-Агачский район оралманов из Монголии.

Другой вопрос был связан с усиливавшимся оттоком казахов из самого Кош-Агача. Именно старейшины Кош-Агача понимали всю ценность связей, объединявших кош-агачских казахов и теперь постепенно распадавшихся у них на глазах. Один из членов президиума, Пионер Султанович Мухтасыров, высказал предложение всем желающим уехать переселиться в какое-то одно место в Казахстане: «Перекочевка началась стихийно, вызовы идут, артисты приезжают. 20–30 % когда уехали, собрался курултай. Решили – надо нам в одно место переехать. Вплоть до Назарбаева <дойти>, чтобы нам <дали возможность> в одно место переехать. Моя роль была не агитировать людей, а помочь им».

Созданная для проработки этого вопроса комиссия делегировала П. С. Мухтасырова в Казахстан договариваться с местными органами. Казахстанские власти выделили кош-агачцам село Орнок Катон-Карагайского района Усть-Каменогорской области. Однако по разным причинам, которые рассмотрены выше (см. гл. 1), попытка организованной миграции всей группой не удалась.

Другой вопрос общерайонного уровня, рассматриваемый курултаем, был связан с религиозной стороной жизни кош-агачцев: «Решения курултая направлены на сохранение обычаев, религии. Надо было новых мулл учить. Учить посылали в Монголию[14]14
  В 1993 г. в аймаке Баян-Ульгий Монголии, населенном в основном казахами, было открыто медресе с преподавателями из Турции (Михалев 2012: 126).


[Закрыть], Алма-Ату. Люди ведь к выпивке пристрастились. А через религию можно это исправить. Курултай решил построить мечеть» (ПМА 2006, Кош-Агач: Мухтасыров). Как разъяснял аксакал Армия Макымжанович Мурзагулов, 70 % молодежи в районе не работает, многие стали пить, и поэтому «мы стараемся, чтобы молодые в мечеть ходили». Аксакалы как бы направляют развитие религиозной ситуации. Первый имам, которого сначала отправляли учиться в Монголию, а затем утверждали на курултае – Достан, переехал жить в Казахстан. Его преемника – Сержана Сватова – также при поддержке курултая и администрации отправили получать образование уже в Южный Казахстан и по возвращении утвердили на курултае. Деятельность второго имама проходила менее гладко из-за его позиции о приоритете веры перед светской властью. Аксакалы беседуют и с ним, и с молодыми людьми, утверждая обратное и, кстати сказать, подчеркивая отличие мусульманского духовенства в Казахстане и России: «В Казахстане муллы другие, а у нас не так. Там ты казах, ты мусульманин, ты подчиняешься мулде[15]15
  Мулда, молда – то же, что мулла. Подробнее см. гл. 5.


[Закрыть]. А у нас в первую очередь люди должны жить, кормить семьи. Почему я должен подчиняться мулде? Что он мне даст? С неба ничего не свалится. Любой должен кормить свою семью. А что Сержану надо мечеть поднять, мы можем помочь. А то, что с утра до вечера надо молиться, мы не можем так жить. Почему мы с ним спорим? Он когда первый раз приехал, сказал: “Вы должны в первую очередь подчиняться мне, а потом уже главе администрации”. Люди с этим не согласились» (ПМА 2006, Кош-Агач: Мурзагулов).

Настоящая дискуссия развернулась вокруг того, каким должно быть захоронение покойного. Дело в том, что почвы Кош-Агача сыпучие, и обязательный в мусульманском захоронении подбой вырыть крайне сложно, почти невозможно – он сразу осыпается. В районе было принято делать срубы метр на два и высотой 80 см из 6–7 бревен[16]16
  Традиция деревянных срубов без пола в районе тоже не такая давняя – ведет начало с 1960-х гг. До этого на землю клали косо бревна, на которые укладывали умершего.


[Закрыть]. Но Чуйская степь – безлесная, кедр и лиственницу привозят на КАМАЗах, и зимой такой материал достать крайне трудно. На кош-агачском курултае П. С. Мухтасыров собирался поставить вопрос о создании службы ритуальных услуг и о том, чтобы использовать для укрепления стен могил более прочные бетонные плиты вместо деревянных срубов. Вокруг этой идеи уже возникли разногласия о дозволенности такой конструкции по исламским канонам. А вот предложение построить на кладбище специальное помещение, в котором хранился бы инструмент, где люди могли бы передохнуть во время строительства кумбезов и выпить чаю, возражений не вызывало.

Целый клубок проблем связан с повышенными тратами на проведение ритуалов, в первую очередь похоронные и свадебные. Похороны, свадьбы, проведение сундет тоя, тилашара (празднования поступления в школу, подробнее см. в гл. 3) и др. втягивают людей в потребительские кредиты, которые берутся с легкостью и массово. В то время как экономика района носит депрессивный характер и распространена безработица, возврат кредитов стал поистине «дамокловым мечом» для населения; эта проблема порождает, в частности, и кражи скота (его продают на мясокомбинат в соседней Туве). Поэтому старейшины неустанно призывают односельчан сокращать ритуальные расходы. Однако всё дело в том, что решения курултая хотя и одобряются населением, но далеко не всегда переходят в практическую плоскость.

Кладбище в Кош-Агаче. Республика Алтай, Кош-Агачский р-н, п. Кош-Агач. 2006 г. Фото авторов

Во время нашей экспедиции в Кош-Агач курултай рассматривал вопросы сокращения расходов на похороны, которые по традиции чрезвычайно многолюдны у местных казахов: на похороны принято являться без приглашения, и так как все друг с другом знакомы, то проститься с умершим, особенно пожилого возраста, приходит практически всё население поселка, а также родные и друзья и из других мест; собирается до 500–600 человек. Если умер известный и уважаемый в районе человек, то до сороковин семью может посетить до 80 % казахского населения района. Конечно, «с пустыми руками никто не приходит», однако расходы семьи умершего чрезвычайны: «Уходит 50–60 овец, 30–60 тысяч денег. Конь стоит 15 тысяч. На день похорон уходит конь и 10 овец. У нас похороны очень организованы. Это особенность Кош-Агача – слишком далеко ушли от своих предков, (и поэтому) слишком сплотились. И слезы вместе, и радость» (ПМА 2006, Кош-Агач: Мухтасыров). Курултай рекомендовал сократить количество поминок: сделать всеобщими поминки на седьмой день и год, а поминки на 40-й день сделать только семейными; отменить жыртыс (раздача лоскутов ткани); отменить одаривание одеждой пяти человек, которые обмывают труп; прекратить раздавать «копейки» – монеты от 50 коп. до 1 руб., завернутые в материю, которые даются каждому пришедшему на похороны; уменьшить изобилие на поминальном столе. Впрочем, такие рекомендации, если хоть в какой-то форме и принимаются населением, не всегда осмысливаются. В смешанном казахско-алтайском Чаган-Узуне в 30 км от Кош-Агача пожилая женщина так рассказывала о похоронах: «На поминки вся родня приезжает: из Кош-Агача, Кокоря. Приезжает 100-150 человек, ночуют по соседям, по знакомым. Алтайцы приходят. <…> Жыртыс сейчас приостановили (выделено нами. – Е. Л., О. Н.) в связи с курултаем» (ПМА 2006, Кош-Агач: Турсунганова).

Несоизмеримы с доходами населения и свадебные расходы. Главная рекомендация курултая в 2002–2003 гг. касалась сокращения подарков родственникам невесты, так называемых коржунов[17]17
  Казахск. қоржын – переметная сума; сейчас это большой мешок, в который кладутся костюмы, отрезы на платья, деньги, мясо и сладости. Считается, что необходимо одарить одним коржуном отца невесты (самые большие деньги именно в этом коржуне), старшего брата отца, деда по материнской линии, а если его нет, то дядю по отцу или деда по отцу.


[Закрыть] с пяти до трех, в чем убеждали местных казахов глава администрации и некоторые другие аксакалы. Поначалу те, кто присутствовал на этом курултае, стали выполнять его решение, однако «теперь делают вид, что об этом забыто. Вроде люди согласны, а когда до дела доходит, не выполняют». Причины больших расходов, видимо, не только в стремлении соблюсти обычай, но и в уровне благосостояния местных казахов, и в желании его продемонстрировать или, напротив, завуалировать нужду: «Этот вопрос оставался бы таким, как решили, если бы народ был бедным. Этот коржун – не очень накладно для наших казахов. Пять коржунов – это около 50 тысяч. После курултая был случай, когда дали шесть коржунов. Три? На тебе – шесть!» (ПМА 2006, Кош-Агач: Мугражева).

В этом же русле заботы о сокращении «расходов престижа» находилось и решение о ерулике. Это традиционное угощение, которое в прошлом устраивалось теми, кто прибыл на летнее кочевье раньше, для позже прикочевавших соседей или родственников; те в свою очередь должны были давать ответное угощение. Таким образом, во время переселения кош-агачских казахов в Казахстан, ерулик для вновь прибывающих мог бы стать самым популярным ритуалом. Однако его решили не проводить, потому что «обратная отдача была в 10 раз дороже». (Интересно, что ерулик отменяли еще в 1964 г. на женсовете (ПМА 2006, Кош-Агач: Мухтасыров).)

Ежегодно кош-агачские курултаи, как поселковые, так и районный, решают не менее важные для повседневной жизни хозяйственные и бытовые вопросы. Так, курултаи в аулах определяют, когда выгонять скот на пастбище, как сохранить летние пастбища, сколько платить пастуху за выпас скота, как поделить сенокосные угодья, стараются предотвратить развод супругов, увещевают пьяниц и др.

Совет аксакалов аула Байбек Астраханской области. Пример функционирования и взаимодействия совета старейшин с органами власти мы наблюдали в 2007 г. в селе Байбек Красноярского района Астраханской области. Вообще во многих некрупных селах этой области существовали советы аксакалов. Мы зафиксировали наличие таких советов в селах Володарского района – Коровье, Калинино, Крутое, Новый Рычан, Алтынжар и др. Как правило, в совете не бывает больше 10 членов, в небольших селениях – по 3–4 человека. Гафур Джангалиевич Досов из с. Алтынжар утверждал: для того, чтобы появился совет старейшин, должен найтись человек с харизмой, например авторитетный глава села или мулла, вокруг которого собирается «сильный аксакальский круг».

Реальное воплощение мысли об «аксакальском круге» при сильном лидере мы и увидели в селе Байбек. Главой местного муниципального образования (МО) в 2007 г. был Нургали Исмагулович Байтемиров – сильный хозяйственник, настоящий лидер местного казахского сообщества[18]18
  В настоящее время Н. И. Байтемиров – глава муниципального образования Красноярского района.


[Закрыть]. Идеи ответственности перед односельчанами, открытости принятия решений, обоюдной информированности и поддержки можно было реализовать, работая с населением через наиболее уважаемых людей. Он наладил регулярные контакты с возникшим в середине 1990-х гг. советом аксакалов: «Пацаном был, но видел – всем миром решали эти вопросы. Как этим селом управлять, когда в несовершенстве законы? Мы эти вопросы через аксакалов решаем. Потому что иерархия в семье сохраняется. Я скажу – меня не послушают, а аксакалов – послушают. Конечно, закон есть закон, но мы прислушиваемся к их мнению» (ПМА 2007, Астраханская обл.: Байтемиров). Н. И. Байтемирова даже называют «автором» совета аксакалов – при его содействии с 2001 г. совет стал собираться регулярно, по необходимости раз в две недели или в месяц. Нургали Исмагулович приветствовал принятие 131-го закона РФ «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ», который придает легитимный характер и юридическую базу деятельности совета старейшин.

Если в Байбекском совете у старейшин есть разница во мнениях, то решение принимается большинством голосов, а «неправого убеждают», после чего «ведут разъяснительную работу в ауле». Хотя в совет входят представители разных казахских родов Байбека, специально, как это делается, например, в Кош-Агаче, на этот вопрос внимания не обращают.

Как руководитель муниципального образования Н. И. Байтемиров создал четкую структуру общественных организаций. Помимо совета аксакалов, в Байбеке существуют: совет ветеранов, совет по делам молодежи (занимается вопросами трудоустройства, жилья, досуга и спорта), женсовет (решает вопросы, связанные с детьми и улаживает конфликты между женщинами), совет по делам несовершеннолетних, народная дружина (состоит примерно из 8 добровольцев, которые дежурят на улицах в позднее время и на дискотеках). Регулярно проводится сельский сход населения.

Отношения между главой села и советом аксакалов можно представить как отношения между исполнительной властью и общественностью, как бы наделенной «законосовещательной» функцией. «Аксакалы дадут мне в руки мандат, я включу свои рычаги, потом буду перед ними отчитываться» – так глава представляет роль аксакалов.

Нургали Исмагулович Байтемиров на празднике около а. Байбек. Астраханская обл., Красноярский р-н. 2007 г. Фото авторов

2 августа 2007 г. мы присутствовали на собрании совета аксакалов, которое происходило в здании местной администрации. В Байбеке тогда проживало около 2000 тыс. чел., в совет аксакалов входило 9 человек, выбранных на сельском сходе. Собрание началось с того, что Н. И. Байтемиров рассказал о состоянии дел в ауле, предложил кандидатуры в почетные граждане Красноярского района, которые были одобрены аксакалами.

Одним из главных вопросов в повестке собрания был вопрос о расходовании 3 млн руб., выигранных по гранту губернатора на социально-экономическое развитие. Глава села предложил такие направления вложений: постройка стадиона, детской площадки («по субботам и воскресеньям детсад закрыт, а дети хотят поиграть»), оснащение тренажерного зала, починка подземных труб водопровода и асфальтирование дороги, озеленение. Часть денег было предложено потратить на музей села[19]19
  В планы Н. И. Байтемирова входила организация музея аула, основанного в 1918 г. На базе аульного музея предполагалось создать музей казахов Нижнего Поволжья. И вне зависимости от наличия денежных средств, он уже поручил выискивать информацию в газетных архивах.


[Закрыть]. Один из аксакалов предложил на эти средства построить врачебную амбулаторию, однако после обсуждения и разъяснений Н. И. Байтемирова это предложение не было включено в предложенный план. Было получено одобрение аксакалов и по вопросу о возобновлении работы сельскохозяйственного колледжа. По каждому вопросу Нургали Исмагулович обращался к аксакалам: «Одобряете или не одобряете?», «В целом, уважаемые аксакалы, одобряете?», «Ваше мнение насчет этого?»

На совещании рассматривалась также конфликтная ситуация вокруг расположенных рядом с аулом могил султана Младшего жуза XIX в. Букей-хана Нуралиева и жившего в то же время емши Сеид-бабы, в наше время почитаемого аулья. Для решения этого крайне болезненного в то время вопроса были приглашены представители администрации п. Малый Арал и потомки Сеид-бабы. Дело в том, что в 2000 г. был создан общественный фонд «Бабай-ата», для решения вопросов по этому зиярату. А в 2007 г. один из учредителей фонда – Галимжан Нургалиевич Нугманов сложил с себя полномочия руководителя. Встал вопрос о новом руководителе и изменении в соответствии с новыми потребностями устава фонда.

Там же существует еще несколько почитаемых могил: дочери Сеид-бабы Нур Джамал-ханым, баксы Зауршише, снохи Букея (предположительно); местные жительницы называют также имена Фатима-апа и Айжамал-апа, которые наиболее популярны среди женщин и девушек. Комплекс всех этих могил находится в непосредственной близости от Байбека, но уже за рекой Камардан на территории другого муниципального образования – Малый Арал. Малый Арал – аул небольшой, сообщающийся с областью благодаря паромной переправе. Он расположен на самой границе с Казахстаном, так что некоторые жители смогли устроиться на работу на нефтегазовое предприятие в Казахстане и за полчаса доходят на работу. Экономическое положение этого аула было довольно плачевным – глава Малого Арала через представителей от аула на собрании ссылалась на отсутствие средств на организацию еще одной паромной переправы.

В то же время к могилам, расположенным в полупустынной степи, происходит настоящее паломничество регионального масштаба. Паломники нуждаются в воде, местах отдыха, приготовления пищи в соответствии с нормами санэпидстанции. Байбекский муниципалитет огородил территорию, поставил вагончики, организовал подвоз воды и ежедневный полив деревьев на подходе к святому месту, без которого они бы давно зачахли. В планах Нургали Исмагуловича было создать на базе музея Байбека и захоронения Букей-хана историко-археологический комплекс и вместе с малоаральским муниципалитетом выступить его учредителем. Часть общественности, в том числе многие из присутствовавших на собрании, считали недопустимым такое туристическое развитие «религиозно-лечебного места». Также проблемным в обсуждении стал вопрос распределения садака. До сих пор не было выработано четкого механизма распределения и расходования денежных пожертвований, оставленных паломниками. Во время собрания старейшины высказали предложение 30 % пожертвований отдавать родственникам Сеид-бабы, а остальные средства распределять между малоимущими семьями для обеспечения школьников, ремонта домов и пр.

В процессе обсуждения учредитель фонда и глава аула постоянно апеллировали к аксакалам: «Скоропалительных решений принимать не будем, посоветуемся с аксакалами». Аксакалы реагировали: «Вы правильно обратились к нам, совету старейшин», «Надо собрать народ и сказать об этом», «Надо принять решение здесь, а потом говорить с народом». В итоге аксакалы предложили вынести на голосование такое решение: «Кроме нашего главы нет другого человека, который справился бы с этими проблемами» и поэтому рекомендовать его в качестве учредителя фонда МО «Байбекский сельсовет». Четыре человека из совета аксакалов должны были принять участие в собрании жителей села Малый Арал и убедить их делегировать полномочия по решению всех проблем Байбекскому сельсовету.

Собрание затянулось, все устали и при голосовании об учредителях комплекса представители Байбека и Малого Арала остались при своих мнениях, объединения не произошло. Высказали обоюдное намерение решать вопрос на уровне района и даже губернатора области. В одном клубке оказались соединены вопросы создания памятного комплекса светского правителя Букей-хана и мусульманского святого Сеид-бабы, наследия исторического и духовного. Мы по разным причинам не отслеживали дальнейшее развитие событий. Данный эпизод мы описали, чтобы подчеркнуть специфику деятельности аксакалов. Но, очевидно, компромисс был найден. 12 октября 2011 г. был открыт мавзолей Букей-хану. Построили его за один год. На открытии присутствовали все местные руководители, а также губернатор Астраханской области А. Жилкин, посол Республики Казахстан в России З. Турисбеков, аким Атырауской области РК Б. Рыскалиев, председатель Астраханского областного общества культуры «Жолдастык» Н. С. Исхаков. Вся делегация отдала дань памяти и Сеид-бабе.

Советы аксакалов в других областях. Схема взаимодействия «авторитетный лидер – аксакальский круг» вполне универсальна. Отсутствие общепоселкового харизматичного лидера сужает сферу распространения авторитета старейшин практически до круга их семьи. В идеальном варианте именно лидер генерирует идеи, которые затем через аксакалов распространяются, обсуждаются и в итоге формируют общественное мнение аула. Причем лидер может быть наделен властными полномочиями, как в ауле Байбек Астраханской области, но чаще всего является неформальным лидером без полномочий.

Такой неформальный авторитет, уважаемый человек, мулла и целитель Бекбулат Ибраев (1912–2002) жил в пос. Приузенский Саратовской области. Когда имамом мечети в поселке Александров Гай стал Серикбай хазрат Ирканалиев – молодой местный казах, бывший ветеринар, получающий религиозное образование в медресе Саратова, – то старики его не прияли: «Такой же как все, и вдруг – имам!». К тому же молодой имам стал выступать против распития алкогольных напитков на похоронах, захоронения в гробах, «отменил» даур и т. п. Серикбай хазрат по этому поводу ходил к Бекбулату-ата за советом. Как рассказал наш собеседник, после разговора с молодым имамом Бекбулат-ата «вызвал стариков, сказал: “Это ваш имам”. После этого только Серикбая приняли». А Серикбаю Бекбулат-ата дал такой совет: «Надо быть вместе с народом. Как в потоке – встанешь поперек, задавит. Надо быть вместе с народом, влиться» (ПМА 2008, Саратовская обл.: Ирканалиев). Бекбулат-ата пользовался таким уважением при жизни, что и после его смерти люди, приходя на кладбище, сначала подходят к его могиле, читают там молитву, а затем идут к могилам родных.

Повсеместно были распространены советы старейшин в казахской среде в Оренбургской области. В частности, мы наблюдали их во время поездки в 2006 г. в Адамовском, Акбулакском, Беляевском, Илекском, Соль-Илецком районах. Причем, так же как и в Астраханской области, подобные советы были сильны в небольших по численности поселках с преобладанием казахского населения. В качестве примера можно привести советы поселков Карабутак, Нижняя Кийма, Теренсай, Шильда, Обильный. В поселках в совет входит по 5–6 человек, которые затем съезжаются в район и выбирают 13–15 человек в районный совет. В с. Советское Акбулакского района мы беседовали с четырьмя стариками, сразу подшутившими над нами. На вопрос о работе совета старейшин ответили: «Жаловаться приходят – Путин сказал: “Жен надо слушать”». Ну а потом, конечно, рассказали и об огораживании кладбища, и о проведении в поселке обрядов садака и тасаттык (жанбыр-бер), о сборе бытыра и пр. (ПМА 2006, Оренбургская обл.: Султанезов, Унаев, Сагизбаев, Аденов).

Среди обычных для деятельности советов вопросов социальной и экономической жизни в Оренбуржье нам довелось зафиксировать один нетипичный эпизод. С началом перестройки в сельской местности по всей России начался процесс, схожий с оттоком населения из российского Нечерноземья 1970–1980-х гг. Но в его основе лежали не только процессы урбанизации и пр., а в первую очередь экономические потрясения 1990-х гг.: переход от колхозно-совхозной формы хозяйствования к единоличной, новые условия хозяйствования, проблемы закупочных цен и реализации сельскохозяйственной продукции, невероятный рост цен на горюче-смазочные материалы и т. п. В результате села обезлюдели, их жители переезжали в города или более крупные райцентры. Одним из последствий того периода стало исчезновение мелких сельских населенных пунктов. В Оренбуржье такие небольшие деревни с казахским населением представляли собой «родовые казахские аулы» – аулы, появившиеся в конце XIX – начале XX в. на традиционных местах зимних стоянок. Подобная участь угрожала аулу Карабутак. Некогда животноводческий совхоз, в 2006 г. Карабутак состоял из личных подсобных хозяйств, молодое трудоспособное население уезжало. В этой ситуации совет старейшин деревни обсуждал, как вновь развить животноводство и сохранить поселок: просили помощи в этом вопросе у директора СПК «Теренсайский» п. Теренсай Адамовского р-на, депутата Законодательного собрания Оренбургской обл. Ильдара Насыбуллина. (Эта помощь была получена: «Нас Насыбуллин из “Юбилейного” взял под свое крыло».)

Наиболее активную деятельность совета старейшин мы наблюдали в поселке Нижняя Кийма Адамовского района Оренбургской области. Его бесспорным лидером был Беимбет Кусмагамбетович Уразымбетов – учитель истории, казахского языка, директор школы, председатель районного общества «Казак тили». Его авторитет среди односельчан позволял совету старейшин, куда входило 4–5 наиболее уважаемых жителей села, эффективно функционировать. Здесь круг решаемых вопросов был довольно широким. Так, совет не допустил закрытия клуба в поселке. В 2006 г. аксакалами было решено не проводить в деревне Наурыз в связи с сильнейшим наводнением в Адамовке и других селах этого района («Мы решили не проводить Наурыз, раз у людей бедствие»). Совет принимал решения и относительно загрязнения улиц поселка: члены совета беседовали с жителями, призывали их соблюдать чистоту и порядок.

Аксакалы. Оренбургская обл., Акбулакский р-н, с. Советское. 2006 г. Фото авторов

Крупным направлением в деятельности совета старейшин было историко-культурное, которое можно выразить триадой язык – история – культура. Беимбет Кусмагамбетович преподавал казахский язык как факультатив и всеми способами его популяризировал. Когда в апреле 2006 г. в Москве на Чистых прудах открыли памятник Абаю, то в местной школе провели неделю Абая, рассказывали о его жизни и творчестве, читали произведения, особо подчеркнули, что Абай перевел на казахский язык «Евгения Онегина» Пушкина и «Смерть поэта» Лермонтова.

По инициативе Б. К. Уразымбетова молодых обучали традиционным этическим нормам. Был проведен ряд практических семинаров под названием «Эй, какие казахские снохи!» На них рассказывали о правилах поведения со старшими, в том числе и об основах отношения снохи со свекровью – «как общаться со свекровью, как с соседями жить, прощать друг друга в семье», о правилах приготовления и разливания чая, о том, как готовить бешбармак. Учили отношению к родителям и гостям: «Курпе стелешь не для гостей, а для себя», т. е. как ты встретишь гостей, так и тебя будут люди встречать. На этих занятиях рассказывали, как правильно одеться на похороны (старейшины сетуют, что сегодня на похоронах можно встретить женщин в брюках, с непокрытой головой, свободно общающихся с молодыми ребятами). Всем учащимся в школе было дано задание составить родословную на семь поколений. Проводились конкурсы по инсценировке обрядов бесик салу (первое укладывание младенца в колыбель) и других обрядов, связанных с рождением ребенка, проводов невесты и пр.

Социально значимым в деятельности совета Нижней Киймы было разрешение семейных конфликтов, увещевание хулиганов, попытки уменьшить пьянство на селе («Если кто-то безобразничает из ребят, мы вызываем в контору, по-своему разговариваем»). Вот характерный рассказ: «Мы тех, кто пьет, приглашаем. И самое главное – родители пошли: “Спасибо, что поговорили с сыном”. Одна мать пришла, говорит, что дочь пьет, за детьми не следит. Вышла замуж в Богдановку, пили с мужем, а потом он повесился. Она куда? К матери вернулась с детьми, и здесь пьет. Мы ее вызвали, поговорили. Перестала пить. И за детьми следит, чистые такие, ухоженные». Совет старейшин Нижней Киймы в своей деятельности тесно сотрудничал с сохранившимся здесь женсоветом, состоявшим из пяти уважаемых женщин.

Беимбет Кусмагамбетович Уразымбетов. Оренбургская обл., Адамовский р-н, с. Нижняя Кийма. 2006 г. Фото авторов

В своей практике советы старейшин опираются на нормы общепризнанной морали и государственные законы. Но в редких случаях советы старейшин решают споры «по обычаю», причем даже в случае уголовных правонарушений. Так, в Александровом Гае Саратовской области в ситуации непреднамеренного, случайного убийства семьи примирял совет старейшин вместе с имамом. Если случались стычки между мусульманами, ведшие к жертвам, то под воздействием имама и совета старейшин виновная сторона брала на себя расходы на похороны и поминки в течение года, через имама передавалась помощь потерпевшим («В семьях ругаются, мы помогаем. Чаще женщины зовут, – рассказывал алгайский имам. – Беру кого-нибудь из авторитетных стариков. Разбираемся, чтобы не доводить до суда»).

Аналогичный случай нами зафиксирован и в Кош-Агачском районе. Там трагедия произошла ночью в степи, когда водитель автомобиля на бездорожье сбил невидимого в темноте человека. В примирении сторон соблюдалось обоюдное желание не доводить дело до суда, в результате которого неизбежно была бы «сломана судьба» невольного убийцы. Доводы старейшин и просьбы «не ломать судьбу» делали возможным компромиссное решение, причем примирение и компенсация происходили «по обычаю». Компромисс также заключался в том, что расходы на похороны и поминки всего годового цикла брала на себя виновная сторона.

Нередко советы старейшин занимают активную позицию в период выборов самых разных уровней – от главы района до президента России, что обыкновенно обусловлено гражданской позицией аксакалов. Но бывает, что сторонники того или иного кандидата, занимающие государственные посты, входящие в ту или иную партию, пытаются использовать советы старейшин для агитации и даже прямого нажима на выборщиков. В одном из сел Саратовской области во время выборов в Государственную Думу установка была такой: «Проголосуете единогласно за “Единую Россию” – в школе крышу перекроем». В Оренбургской области бывший сотрудник органов внутренних дел рассказал: «При мечети есть совет старейшин. Они по указу администрации проголосовали за нового главу. Прежний был казахстанский мулла – с Уральской области. Он отказался в мечети по выборам агитировать, теперь нового прислали». Аналогичные случаи зафиксированы нами в Омской и др. областях. Можно предположить, что подобные инициативы, как правило, исходят от исполнительной власти областного и районного уровней. Данная неоднозначная ситуация может быть по-разному расценена с точки зрения политиков, политтехнологов, политологов и правозащитников, да и просто обывателей. Но она лишний раз подчеркивает значимость и эффективность традиционных институтов самоуправления на самом низшем общественном уровне и отражает попытки государства взаимодействовать с этими институциями.