Текст книги "Легат"

– Я бы на твоем месте поостерегся называть папского легата «дураком из Ватикана», – усмехнулся я. – В любом случае, в городе этого бездомного площадного пророка больше нет, значит одной проблемой меньше. А ты, – я ткнул пальцев в железную грудь стражника, – в другой раз сначала сообщай мне о подобных решениях, посадил его не легат, а я. И если кто и будет отпускать мною задержанных, то это буду я и никто другой, даже епископ.

Гэритсен виновато кивнул.

– Это вторая твоя ошибка за один день, осторожней.

Когда Мартин перестал воздевать руки к небу и проклинать всех, кто лезет не в свое дело, я отправил его отдохнуть, а сам направился к церкви, чтобы закопаться в их не столь многочисленный церковный архив.

Глава 26.

Ярослава подскочила от стука в стекло. Спросонья показалось, что ее обнаружили, поймали и теперь насмешливо стучат в лобовое стекло, чтобы поулыбаться и выкурить ее из запертой «девятки».

С ужасом она поняла, что двигатель машины работает. Сначала ее это сбило с толку, потом до нее дошло, что она, растяпа, уснула, не заглушив его.

Быстро глянула на датчик топлива, он не мигал, значит сколько бы бензина она не растратила за эти пару часов сна, у нее есть шанс сбежать, благо и заводить машину не надо.

Она перелезла на переднее сиденье, пытаясь через запотевшие стекла рассмотреть кто ей стучал, и рукой протерла часть лобового стекла. Мелькнувшая тень заставила ее отпрянуть, сердце второй раз за последние несколько часов едва не остановилось. Она вновь приблизила глаза к начавшему запотевать стеклу. Но оказалось, что это всего лишь ветка, упавшая с высокого тополя, ударила в стекло и осталась лежать на капоте, шелестя оставшимися мертвыми листьями, создавая иллюзию движения.

Яра взяла тряпку между сиденьями и медленно протерла боковые стекла и лобовое. Откинулась на сиденье и повернула ключ в замке зажигания, заглушив двигатель. Стоило беречь топливо, тем более, что ее преследовала всего лишь ветка с дерева, а не полиция или

не дай бог!

Саша с его дружками.

Трасса была так же пустынна как накануне вечером. Позади нее поскрипывали ворота рыбного хозяйства. Пора было валить подальше от города. Так далеко, как только возможно, чтобы пропасть с радаров полиции, мужа, а теперь еще и непонятных людей, более походивших на сектантов, приходивших к ней во снах.

Яра положила руки на руль и тихо заплакала.

Мало ей было преследования в жизни, теперь еще и во сне за ней гоняются. Сон немного «стерся» из сознания, остались кусочки, мимолетные воспоминания, но их было достаточно, чтобы понять, что она вновь куда-то вляпалась. Может она уже сходит с ума? Что, если страх преследования в реальной жизни всего лишь перекочевал в ее кошмары? Разве не от этого люди сходят с ума, переставая понимать где реальность, а где сон?

Яра пожевала через силу печенье и чай из термоса, завела двигатель и выехала из закутка, направляясь в очередную неизвестность.

Через сорок километров знак предупредил ее, что следует развилка, недолго думая, Яра завернула направо. Если Саша ожидает, что она как всегда будет бежать в южном направлении, то она его на этот раз немного удивит.

Она проехала два следующих поселка и небольшой город. Карта указывала, что впереди ее ждет город с полумиллионным населением. И ехать всего двести тридцать километров.

Синий знак с названием Старо-Мельня дал надежду, что там будет хотя бы бензоправка. Лес поредел, уступив место низким домишкам. К ее удивлению, в деревушке была не только заправка. Яра остановилась у минимаркета, удивившись, что он тут забыл, на этой трассе, но порадовалась его присутствию. Купила полкило красных яблок, ее любимых, несколько обедов в коробках, бутылку воды и огромную шаурму. Карточки у Яры не было, поэтому пришлось стоять улыбаться продавщице, пока она отсчитывала ей сдачу. Зная, что светиться ей никак нельзя, она все же не удержалась и спросила:

– А где Ново-Мельня?

Продавщица, миловидныя девушка лет двадцати, приоткрыла от удивления рот и уставилась на Яру. Потом ее лицо озарилось улыбкой.

– Аа, вы о Жуковке, наверное. Станица Жуковская раньше так звалась, но ее переименовали еще до моего рождения, годах в семидесятых. А нас так и оставили с приставкой «старо».

Яра закивала, обводя глазами полупустой зал. Деревня скупиться еще успеет, а проезжих тут не так уж и много, полагала она. Газета, с раскрытой страницей разгаданного сканворда лежала справа от девушки, поверх нее лежал огрызок карандаша.

– А газеты у вас тоже продаются?

– Что? Нет, газет нет. Киоск чуть дальше по дороге, но Машка откроется только после десяти утра. – Она проследила за моим взглядом. – Можете взять, она вчерашняя, областная.

Яра поблагодарила девушку, схватила из ее протянутой руки свернутую газету и, попрощавшись, выскочила из магазина. Затем заехала на маленькую бензоправку, чтобы пополнить горючее, проехав крохотный киоск с газетами, действительно закрытый до десяти, о чем говорила бумага, распечатанная на компьютере.

Яре надоело убегать. Всю свою жизнь прожив в огромном мегаполисе, она удивлялась порядкам, которые воцарились в провинции. Все эти крохи-поселки и городки, где люди выходя на улицу в магазин, знали имена своих соседей, и даже продавщиц, у которых ежедневно покупали хлеб и булочки. Знала ли она имя соседки по поселку? Конечно, нет. И даже сомневалась, что видела ее, огороженную трехметровым забором, слышала порой ее голос и скулеж мелкой собачонки, которую также ни разу не видела в глаза. Возможно, причина была в том, что они только недавно переехали с Сашей в этот дачный поселок на окраине Москвы. Общились ли ее соседи между собой, встречаясь в местном супермаркете, и знали ли они имена местных продавщиц? Яра не знала, но вполне могло быть и так. Но все же все эти поселки с их спецификой жизни поражали ее. Она вспомнила как продавщица в минимаркете этак запросто назвала торговку в газетном «Машкой», словно они были старые подруги. Но наверняка они и были подруги, решила Яра. Она попыталась представить себе, если бы она жила с Сашкой в такой вот деревеньке, приходилось бы ей бежать от него через всю страну? Но эта мысль вызвала у нее смех. Ей казалось, что местные бабы были сродни тем, которых она видела в старых советских фильмах, где они скалкой или сковородой могли запросто успокоить зарвавшегося супруга.

Но оставаться в таком вот милом поселке означало просто сесть на дороге и ждать Сашу, повесив себе на грудь транспорант «я тут». Больше город – больше возможностей раствориться в нем. Найти работу так и вовсе не проблема. Она рассчитывала, что уйдет и от снов, не могли же они последовать за ней. Сны не бывают такие продолжительные, лишь могут повторяться раз в какой-то промежуток времени. Разве нет? Но она помнила о веревке и платье.

Залезая в машину на заправке самообслуживания, Яра вспомнила, что где-то в недрах пледов должна была остаться остаться улика, которая подтверждала реальность сна. Она взяла пакет с едой и полезла назад, чтобы положить его на заднее сиденье, кроме бутылки воды, ее она поставила на коврик пассажирского места. Несколько секунд, думая, правильно ли она поступает, Яра начала копаться в пледах, ища веревку, которую оставила где-то там ночью. Она нашла ее на коврике. Смотанную в узел. Обычная веревка, не новая, прочная и представляющая собой именно тот аргумент, который неожиданно успокоил Яру: если есть веревка, значит и сон – не просто кошмар. Следовательно, она не чокнутая, и сны ее такая же реальность, как и то, что она сидела за рулем старой дедовой «девятки».

Не зная, радоваться или плакать этому обстоятельству, Яра открыла бардачок и сунула ее внутрь. Лишнее доказательсво, как и то платье, в котором она проснулась не так давно, которое Яра тоже берегла. Обе вещи свидетельствовали о странностях, которые с ней начали происходить. Чтобы докопаться до истины, она убедила себя, что надо наведаться в библиотеку. Именно там она могла найти ответы. Зацепок мало, но сон, все еще мелькающий обрывками перед глазами, подал ей маленький знак. Знак, который она увидела всего лишь мельком на одежде парня, который вел ее в подземелье. Вышитое животное на груди, то ли собака, то ли волк. Она запомнила его, и если это была некая секта, то Яра сделает все, чтобы они больше не нашли ее.

Она выехала вновь на дорогу, ведя машину одной рукой, второй держала шаурму. Сочная, но не очень полезная еда помогала ей поверить, что она живая, что это явь. Пусть в бардачке валялась веревка, говорившая, что с ее явью что-то не так, а на запястьях были ссадины от этой самой веревки, говорившие, что и сны у нее немного ненормальные. На данный момент была надежда, был день и она был неголодна. Саша был далеко, парни в длинных балахонах, один из которых пылал к ней ненавистью, посильнее чем ее муж, – еще дальше, а призраки в клетках?… Она постаралась о них не думать.

Яра кивнула самой себе, включила радио и замурлыкала под Шакиру, которую передавала местная радиостанция.

К обеду она въехала в город, начавшийся мелкими поселками, разветвлениями дорог и пробками. Она вдохновенно огляделась вокруг. И почему ей раньше не пришла в голову мысль спрятаться в каком-нибудь миллионнике? Толпы людей, кучи машин, свобода и незаметность. Всем плевать, кто там мимо прошел, хоть ты в шубе летом, хоть голый зимой. Каждый занят только собой, этим мелкие городишки не могли похвастаться.

Она устроилась на переднем сиденье, достала яблоко из пакета, протерла его подолом майки, и развернула газету. Вакансий много, но почти везде предлагали официальное трудоустройство, либо требовали медицинскую книжку и прописку. Ни тем, ни другим, ни третьим Яра не могла похвастаться, поэтому обвела фломастером вакансию курьера, дворника в какой-то частной лавке, и еще пару не требовавших образования и особых навыков. Что-то из них на первое время могло сойти.

Тут же она нашла и комнатку в общежитие, которую предлагали за сущие гроши. По дороге спросила как проехать к общежитию, где она нашла комнатку, она направилась по пока еще незнакомым ей улицам города. Хотелось выспаться, но Яра предполагала, что сон может кинуть ее снова в кошмар, поэтому сначала надо было найти библиотеку и порыскать в сети, чтобы знать с чем она столкнулась и что делать.

Глава 27.

Мартин нашел меня в подвале церкви, когда опустились сумерки. Выглядел он куда лучше, чем днем.

– Как успехи?

Я покачал головой, потер глаза и откинулся на спинку стула.

– Ведьмы не умеют исчезать. Ведьмы только насылают болезни, трясут своими мешочками с проклятиями, варят яды, общаются с демонами. Но пропадать вот так, прям на глазах…

– Кто же она?

– Не ведьма.

Мартин присел на край стола и с безразличным видом пролистал несколько томов, из тех что я штудировал в течение последних часов восьми.

– На улицах говорят, что к вечеру больных стало вдвое больше, чем накануне. Если мы не поймаем того, кто это делает, спасать в этом городе будет некого, – тихо сказал он.

Я промолчал. Это было очевидно. Кто-то прям на глазах уничтожал город и мы не могли его найти. Где он скрывался?

– От стражников нет новостей? Никто не приходил пожаловаться на соседа?

– Было бы просто, да. Но я не заходил в темницу, не знаю, что у них там изменилось. Полагаю, были бы новости, тебя бы нашли. Или меня.

– Вернемся в тюрьму.

– Что ты задумал?

– Есть идея.

Мы с Марти уже в темноте добрались до подземелья, в котором держали пленников, Гэритсена к этому времени на посту сменил другой страж. Он стоял у решетки, которую на ночь закрывали, и разговаривал с нашим старым знакомым – Нэдом. Это было мне на руку, я попросил сына старейшины привести из крепости дюжину стражников, которые на данный момент не были заняты службой.

Он молча кивнул и скрылся за углом. Молчаливость и исполнительность Нэда нравилась мне все больше и я в который раз порадовался, что в кругу стражников есть более-менее свой человек.

Оставив стражника, который назвался Леоном, дожидаться остальных, я спустился вниз. Мартин следовал за мной, пытаясь понять, что я замыслил.

Лори встретила нас недружелюбным взглядом. Перед ней стояла пустая тарелка.

– Вы пришли меня выпустить?

– Скоро. Скажи мне, Лорейн, ты ведь из Нижнего квартала и всегда жила там?

Девушка приникла к прутьям решетки и кивнула.

– В последние дни ты не видела там посторонних, кроме той девушки, что мы приводили вчера?

– Боюсь, я вчера не видела той девушки, что вы приводили, я спала. Гэритсен рассказал о ней. Она действительно ведьма?

– Возможно, что и она.

– Когда вы ее поймаете, я смогу вернутся к сестре и матери?

Бесконечные вопросы, сводившиеся к одному начинали меня раздражать. Может я был неправ, держа ее тут, и стоило отпустить ее наконец, просто чтобы избавить себя от этой головной боли. Но, вспомнив Эллис, я сдержал порыв выпроводить ее из темницы. Пусть еще посидит. Не хотелось вешать на себя еще одну погубленную жизнь.

– Конечно, ты вернешься домой. Значит, никого постороннего ты не видела?

Лорейн пожала плечами. Видимо, вспомнить ей не удавалось, либо голова была забита мыслями о сестре и больной матери.

Зато я вспомнил, что когда вошел в подземелье, в сопровождении Марти и неизвестной, Лори посапывала на сене, и даже не подняла голову, когда я гремел ключами и засовом. Зато приведенная нами девушка пялилась на все камеры, как ошалелая. Но смотрела она не на спящую Лори, а на все клетки перед собой, на каждую в отдельности и бледнела все сильнее. Если бы предусмотрительный Гэритсен не снял с ее головы капюшон, это обстоятельство могло бы остаться для меня незамеченным, но я видел… Ее глаза были полны ужаса, врядли она испугалась спящей девчонки, сопящей в сене. Ее напугало что-то другое, взгляд бегал по клеткам, рот был открыт в немом крике. Я не мог понять что так напугало ее, поэтому просто занялся своим делом. Девушки боятся крыс, мышей, но за все время что я тут провел, не увидел ни одной. Следовательно, было что-то другое.

– Гейб?

Я вернулся в реальность. Теперь важно было не забыть эту втору странность. Как только я поймаю девчонку – она ответит мне на все вопросы. Пусть даже она не ведьма, но странностей в ней уж очень много.

– Тут я, задумался.

– О чем?

– Не сейчас.

– У нас в городе часто бывают проезжие торговцы, – подала голос Лорейн, – они останавливаются в таверне неподалеку, там ремесленники живут в основном. У нас в квартале часто бывали незнакомцы, одни продавали товар, другие спрашивали дорогу. Но я не видела чтобы кто-то из них колдовал.

– Хорошо. Таверна сгорела на днях…

– Да, говорили там погибло несколько человек. Горело ночью, едва неперекинулось на соседний дом. Только к утру принялись тушить.

– И следом за этим пришла чума? – Как бы невзначай спросил я.

Лорейн кивнула.

– По-твоему, это как-то связано? – Поинтересовался Мартин из-за спины.

– Я не знаю пока, но сегодня Нижний и квартал ремесленников не будет спать, мы должны обыскать каждый дом и подвал в нем.

Мартин удивленно заморгал. Мой план был для него непонятен, но времени объяснять у меня не было. Тяжелые шаги по лестнице возвестили о приходе стражников.

Я объяснил, что хочу от них, и мы разделились.

– Так сегодня мы не будем сторожить площадь? – Мартин пошел в группе со мной и еще одним стражником.

– Сегодня она врядли появится там, не дура же, в конце концов. Нам нужно найти следы ее ритуалов. И раз чума пошла с нижнего квартал, то и альтарь мы найдем где-то там.

– По-твоему, это алтарь? Может она просто рукой помахала или прикоснулась рукой к человеку, и все – пиши пропало для всего города.

– Люди почти все сидят по домам, чума бы так быстро не распространилась, тут что-то другое, и идет оно именно из одного из этих кварталов. Мы должны найти его и разрушить.

– Это спасет город?

– Это спасет оставшихся на какое-то время, пока ведьма не создаст нечто подобное в другом месте. А значит, нам нужно найти и ведьму. Но с этим можно немного обождать.

Мы разделились на пять групп, домов было не так уж и много, всего около сотни на оба квартала, многие из них были пусты, но и их мы обыскали, включая сараи, подвалы и загоны для домашней скотины.

– Я только вот одного не пойму.

Мы обыскивали очередной дом. Глава семейства сидел на лавочке с малышом в руке, недобро глядя на нас. Его жена плакала тихо рядом, обнимая двух малолетних детишек лет пяти-семи.

– Тут что-то в котле, – стражник бесцеремонно выудил котелок из печи и поднес мне.

– Это всего лишь их еда, поставь где взял, – раздраженно ответил я. – Что тебе непонятно, Мартин?

– Ты говоришь это не совсем ведьма, или вовсе не она. Тогда кто она может быть?

– У нас нет ведьм, – с тихой агрессией сказал хозяин дома, – реагируя на слова Марти.

– Мы знаем это, – ответил я мягко.

Я подошел к женщине и присел рядом с ней.

– Мы вовсе не подозреваем вас. Вспомните, кто-то посторонний приходил к вам домой в последнее время?

Этот вопрос я задавал уже раз пятидесятый. Я очень устал успокаивать хозяев дома, многие из которых недоумевали, почему их в чем-то подоревают. Но мне нужно было закончить эту часть плана, чтобы быть уверенным, что я ошибся и переходить к другим вариантам.

– Вчера приходила соседка, одолжила у меня котелок старый, ее совсем прохудился. И больше никто, – женщина немного успокоилась и вытерла слезы.

– Мы скоро уйдем, и вы сможете спать спокойно, ваш дом проверен и вам ничего больше не угрожает. Никого в дом не пускайте и сами никуда не выходите, пока чума не пройдет. Это сбережет вашу семью.

Хозяин дома проводил нас до двери, поблагодарил, хотя ожидал, что он проклянет нас напоследок. Я прислушался, долждался когда звякнет засов и мы пошли к следующему дому. На небе проглядывала луна и несколько звезд. Все остальное пространство занимали вороны и прочие стервятники. Пока что их не было видно на улицах города, что немного радовало. Значит чума еще не полностью поглотила город и у нас есть время и возможность спасти его.

– Если это не ведьма, Мартин, то дела наши еще хуже, чем мы думали. Здесь кто-то посильнее. Нам нужно найти алтарь, тогда мы точно узнаем, что за нечисть завелась здесь.

Мартин поник и надолго замолчал, вплоть до того момента, когда мы вернулись в подземелье, отпустив по пути стражников.

Втроем, возглавляемые Леоном мы спустились в подземелье. На последней ступени я врезался в его мощную спину прямо между лопаток. Заглянуть через плечо здоровяка у меня не было возможности, поэтому я недовольно ворча проскользнул под его рукой и замер почти там же.

Все клетки были открыты, кроме той, где мы оставили Лори. Но ее там не было. Лорейн, а точнее, то что от нее осталось, висело на стене прямо перед нами, в двух футах от земли. Горло перерезано, кровь запятнала простое серое платье, и залила лицо, удивленные от ужаса глаза смотрели на нас почти с укоризной, рот открыт в беззвучном крике. Босые ноги сведены вместе, руки раскинуты в стороны.

Мартин позади нас закричал.

Девушка была распята вверх тормашками на стене, захлебнувшись собственной кровью, которая все еще стекала под ней в лужу.

– Не уберегли, – прошептал Леон, озвучив нашу общую мысль, – добрались до бедняжки.

Но я был другого мнения, в чем и пытался убедить Торни.

– Это не горожане.

Епископ выглядел получше. В этот раз я застал его сидящим в постели, он пил чай из большой глиняной кружки и фыркал на слуг. К моему удивлению, меня он встретил довольно спокойно. Почти не кричал. Мартина я оставил в его келье в церкви, он был в шоке, словно встретил смерть впервые в жизни.

– Ты виноват в смерти девушки. Пусть бы она ушла домой и тогда ее смерть нас не коснулась бы. А теперь что? Мы посадили ее в темницу и там ее кто-то убил. И ты говоришь, что не горожане. Кто же если не они?

– Есть несколько фактов, которые подтвердят мои слова.

Епископ махнул мне рукой, предлагая продолжать.

– Во-первых, – приободрился я, – клетка была заперта, а ключ стражник, дежурящий в тюрьме, таскает с собой всюду. Во-вторых, горожане верующие, сжечь – да, но распять в противоестественной позе – нет. Да и никто в этом городе, кроме разве что пары стражников не смогли бы поднять ее так высоко и приколоть как муху за ноги и руки. Есть еще вариант, что причастен Леон, как человек, у которого оставался ключ от темницы, но мне с трудом в это верится. Он довольно бережно обращался с ней, как и стражник до него.

– Чем ее при..при…при…повесили? – Епископ поморщился, и чтобы отыграться на ком-то за свое негодование, треснул служку по плечу, – идиот, забери у меня кружку, и помоги мне встать.

– Крестами.

– Что, прости? – Епископ замер, вытаращив на меня глаза.

– Железными крестами. Леон сказал, что они висели в дальней части темницы с парой других приспособлений палача.

– Все равно ты виноват, Гейб.

– Да. Есть еще странность. Когда мы вернулись, решетка темницы была закрыта, как мы с Леоном и оставили ее. Есть кто-то, кто проходит сквозь стены или я чего-то не понимаю. Мне стоило оставить кого-то с ней, чтобы охранять девчонку.

– Было бы два трупа. Девочку отдали родным? Пусть похоронят бедняжку с моим благословением, она умерла за правду. Чистой и невинной. Бог примет ее в свои объятия и она больше не будет страдать.

Я кивнул. Все это слова, слова. Лорейн погибла, потому что я решил, что она будет под замком в большей безопасности, чем со своими родными.

– Хорошо, – крякнул епископ, поднявшись на ноги. Он поковылял к окну, к своему мягкому креслу, где мешком упал в него. – Что ты сам обо всем этом думаешь?

– Она играет с нами. Эта тварь, за которой мы охотимся. Мы спрятали Лори, чтобы спасти, а она пришла прям в темницу и убила ее, словно говоря – смотрите, я всесильна и что вы мне сделаете?

Епископ приподнял брови, удивившись моей неожиданной эмоциональности.

– Театр по тебе плачет. Ты по фактам говори.

– Это не ведьма. Ведьмы так не действуют. Мы столкнулись с чем-то страшным и я думаю…

– Говори.

– Мы сталкиваемся в основном с ведьми, которые являются посредниками между нами и дьяволом. Что, если на этот рааз он решил обойтись без посредника?

В покоях наступила тишина.

– Ты прекрасно знаешь, они сами не появляются по своей воле.

– Несомненно, – согласился я, – кто-то призвал Его.

– И как во все это вяжется та девушка, что ускользнула от вас? Она и есть та, кто заключил сделку и призвал это в наш мир? Или она это и есть Он?

– Почему нет? Он принимает различные обличья, так почему бы не девушки? Кто на нее подумает?

– Тогда спаси нас Бог, – прошептал епископ и перекрестился.

Я сжал в пальцах крестик на груди. Не знаю, насколько испугался епископ, но я только высказав свои страхи, понял насколько мне страшно. Я бы справился с ведьмой, но с Ним и его прислужниками я не сталкивался лицом к лицу. Да и сталкивался ли кто-либо?

– Почему сейчас? Почему именно мой город? – Спросил епископ, но ответов на эти вопросы у меня пока не было. – Что мы будем делать?

– Мы уже раз поймали ее. Мы продолжим наши попытки, а вы молитесь за нас. Только это и остается. Я посижу еще за книгами. Возможно удастся найти подсказку, может кто-то раньше встречался с похожим.

– Обо всем сообщай мне. Я отправлю с тобой служку, чтобы ты не оставался один.

– Со мной мой помощник, к тому же, я не уверен, что мы в состоянии обеспечить ему достойную охрану.

– Всем нам никто ее теперь не обеспечит, – ответил так же тихо он.

Меня пробрало холодом. Второй раз за день я услышал похожые слова из разных уст. Может мы обречены?

– Знаешь, что меня смущает?

Его вопрос застиг меня уже на порогу покоев.

Я обернулся.

– Если это Он, то чего возится с нами? Ведь щелчок пальцами и все мы мертвы. Чего он выжидает?

– Значит цель его в другом, и наши смерти в одно мгновение ему не нужны.

– Какова же его цель?

– Я не знаю.

– Я думаю, даже Господь не знает всех Его мыслей. Иди, Габриэль, я буду молиться за тебя и всех нас.

Глава 28.

Яра забилась в самый угол, за последний компьютер в зале. Вежливая библиотекарь выдала ей талон на час работы в интернете и предупредила о фильтрах, недвусмысленно приподняв брови. Ярослава кивнула, хотя, во-впервых, ей пофиг было на всякие фильтры, а во-вторых, она понятия не имела что это и зачем.

Она зыркнула по сторонам и тыкнула на иконку браузера.

Найти символ по описанию было довольно затруднительно, но Яра решила не сдаваться, пока не докопается. Результатов было немало, но она открыла первую ссылку. Это был трактат какого-то современного историка о гонениях на ведьм.

Она фыркнула.

Сеть разочаровывала с самого начала. Она искала символ, а ей предлагали ведьм.

Она закрыла гляза, чтобы попытаться вспомнить мелочи, но память выкидывала перед ней ужасы подземелья, но никак не парня и его одежду, словно стерла как нечто незначительное. Может что-то иное, а не волк?

Но на груди человека был вышит именно он, с торчащими ушами и коротким хвостом. Может он глава местной гильдии охотников, решивший, что она вышла на охоту в межсезонье?

Глупости! Яра едва в голос не засмеялась от собственной бредовой фантазии.

Она задрала подбородок и снова пробежала глязами зал. Все уткнулись в книги или компьютеры и только библиотекарь пялилась на нее через стекла очков. Яра улыбнулась ей, та улыбнулась в ответ и занялась вроде бы своими делами. Она открыла следующую ссылку.

Алексей Котов, таково было имя автора очередной статьи, объяснял, что не все гонения на ведьм были фарсом и фикцией.

«Конечно, – писал он, – большая часть «охоты на ведьм» заключалась в устранении неудобных лиц государства или мелких разборок между соседями. Но, если изучить трактат «Молот ведьм», то становится понятно, что правила и формы, которые применяли инквизиторы тех времен, взяты не «с потолка». Это свод определенных действий, собранных из наблюдений тех, кто сталкивался если не ежедневно, то хотя бы время от времени с людьми, выходящими за рамки нормальности. Шаманство в те времена было подавлено и почти забыто, а ведовство, или попросту колдовство считалось противно богу и церкви. Заподозрить в ведьмовстве мужчину мало кто мог, поэтому подвергались гонениям по большей части женщины разных возрастов, от совсем младенцев, до уже старых женщин. Все, что выходило за рамки, считалось проявлением «нечистого», будь то болезнь, к примеру, «гетерохромия» нынче являющаяся такой же редкостью, как тогда, но объясняемая в наше время генетикой, в те же далекие века воспринималось наравне с некими откровенными уродствами, отклонениями от нормы; или просто странное поведение. Известен не один случай, когда девушку вешали или сжигали только из-за того, что ее лицо и тело покрыто веснушками. Выбиваешься из нормы – значит ты ведьма. Такова основная линия церкви начиная с четырнадцатого века. Изначально, иквизиция появилась как средство борьбы с еретиками, распространяющими иную веру, не ту, которую проповедовали церковь и папа, а также занималась обычными уголовными делами. Переключившись на ведьм в начале шестнадцатого века, инквизиция начала изживать себя как орган законопорядка, сойдя на нет в середине девятнадцатого века.

Итоги ее…»

Яра оторвалась от экрана. Она пролистала текст вниз. Там автор привел пример нескольких орудий пыток, в том числе вымышленных которые придумали уже в наше время, современники, которым было мало тех, что выдали извращенные умы палачей тех времен. Еще ниже приводился пример одежды инквизиторов и тут Яра замерла. Она трясущимися пальцами тыкнула на фото, нажала «сохранить» и свернула браузер. Фото в числе прочих, которые оставили посетители до нее, висело в нижней части экрана. Она открыла его в редакторе и покрутила колесиком, чтобы увеличить. Ей было неизвестно, насколько можно доверять информации из интернета и является ли часть одежды реальной из тех времен или всего лишь фантазией автора или художника, но размытый от многократного увеличения символ был идентичным. Она закрыла редактор и снова развернула окно браузера. Яра пропустила несколько страниц текста и наткнулась на заинтересовавшие ее слова:

«…в том числе и железо, которое считали почти священным металлом. Полагали, что это сильное средство против нечисти. Якобы железо отгоняло зло и в то же время удерживало его. Применялись так же символы. Их чертили на полу, стенах и орудиях пыток. Все зависело от того что собирались делать с ведьмой или с той, кого только подозревают. Их считали чем-то вроде печатей, которые могли разговорить заключенного, заставить его чувствовать слабость или в некотором роде запереть, не дать воспользоваться своими темными умениями… Подтверждений этому не было найдено, все это лишь слова в небезызвестном трактате двух немецких инквизиторов, однако нельзя говорить точно, что это лишь выдумки, дошедшие до наших дней…»

В груди у Яры похолодело. Ее первоначальная версия приобрела реальные черты: ее считали ведьмой в том мире, куда она попала. Здесь она была изгоем, вынужденным прятаться и убегать, во сне ведьмой, на которую охотились те двое. А значит те слова, которые выкрикивали ей на площади, заключив в кольцо, были не просто оскорблениями в ее сторону.

Оставшийся час поисков ничего не дал.

Что ее приняли за ведьму, она уже не сомневалась, но ей хотелось узнать побольше о людях, что пытались арестовать ее.

Как она могла теперь спокойно уснуть, зная, что сон приведет ее в ту же клетку с кучей призраков по соседству? Бессонница грозила своими минусами. Такими как скорые галлюцинации и смерть в дальнейшем. Она и без того перестала отличать сон от яви, а без полноценного сна и вовсе свихнется через неделю. А перспектива сидеть в дурдоме и пускать слюни под смех Саши как-то не очень радовала.

Яра на мгновение закрыла глаза. Но через мгновение подскочила, вскрикнув от неожиданности, когда кто-то легонько потряс ее за плечо.

Яра огляделась.

Весь зал с широко открытыми глазами пялился на нее. Над ее левым плечом возвышалась библиотекарь.

– Мне показалось, что вы уснули. Я решила разбудить, чтобы не упали со стула. Вы нашли что искали?

– Еще нет. Не совсем.

– Тогда, быть может, я помогу вам?

Яра покачала головой, но затем замерла.

А почему бы и нет?

Все посетители уставились в свои экраны или книги только изредка кто-нибудь поглядывал на нее исподтишка, ожидая нового крика или другой неприятности.

– У вас есть бумага и карандаш?

Библиотекарь кивнула. На ее бейджике я прочла имя – Татьяна. Через минуту она вернулась с карандошом и блокнотом, который протянула ей.

– Я ищу символ, даже не представляю что он означает, а в сети не смогла найти, – объясняла Яра тихо, рисуя некое подобие волка, полулежащего и держащей в пасти палку или кость.