Текст книги "Легат"

– Клуб собаководов или что-то подобное быть может, но я не нашла ничего подходящего.

– Где вы видели его, на вывеске? Лейбл?

– Ну может и лейбл, он был на одежде, – Яра пожала плечами. – Старинная одежда, балахон или плащ, – Яра неожиданно для себя поняла, кого напоминали ей те двое, и выпалила, – я думаю, что-то касательно монахов.

– Может орден какой-то? – Предположила Татьяна, не отрывая умных глаз от Яры.

– А это возможно?

– Если монашеский, то конечно. Вы уверены, что это косточка у него в зубах?

– Нет, но что-то в зубах он держал.

Татьяна взяла карандаш из ледяных пальцев Яры и немного подкорректировала рисунок.

– Может так было?

Яра закивала, перед глазами как вспышка света появилось изображение волка на груди.

– Тогда это не волк, а собака, в зубах у нее факел. Символ доминиканцев. Инквизиторы. Их еще называли «папскими псами» или как-то так. Сейчас точно не скажу, но если надо, могу поискать в книгах.

Яре показалось, что ее окатили ледяной водой. Так вот почему гугл ей упорно тыкал перед глазами истории с охотой на ведьм.

– Я помогла вам? – Сквозь вату услышала она вопрос библиотекаря.

Яра закивала:

– Спасибо вам большое, – с этими словами она поднялась из-за компьютера, еще раз поблагодарила библиотекаря и под недовольные взгляды большей части читающих выскочила из библиотеки в вечернюю прохладу улицы.

Куда я теперь влипла, – не переставала она спрашивать себя, пока бежала к машине, ища ключи в карманах.

Уж если ей не избежать сна, то надо хотя бы быть во всеоружии. Купить «ствол»? Только где деньги на него взять? И что она с ним делать будет, убьет доминиканцев, которые за ней гоняются во сне?

Раз на пистолет ей денег не хватит, то что насчет обычного кухонного ножа?

Яра завела двигатель и задумалась. Что она вообще может пронести с собой? Проносит ли она свое тело или там она совсем в другой форме, некой астральной оболочке, а тело ее так и лежит на кровати, сопя в две дырочки.

Она направила машину в сторону общежития, где успела снять комнату. Что, если сменить график сна и спать не ночью, а днем. Тогда в каком временном промежутки из суток она окажется во сне? Яра решила это проверить.

Она завела будильник на телефоне, поставила его на зарядку и включила режим видео. Надежды на то, что памяти хватит надолго не было, но она хотя бы будет знать остается ее тело в этом мире или исчезает.

Сидя на кровати и глядя на смотрящее на нее крошечное окошко камеры телефона, Яра почувствовала головокружение. Что она вообще делает? Проверяет теорию астральной проекции? С каких пор она верит в мистику? Не выглядит ли она смешно, со всеми этими теориями заговора, которые под стать тем, кто верит в пришествие инопланетян?

Она задрала рукава водолазки, пощупала следы от веревки, удостоверилась, что они не пропали, следовательно, если она и будет выглядеть смешно, то лишь для себя самой, и то врядли.

Что произойдет, если там ее убьют?

Ответ был очевиден.

Но тем не менее она не отказалась от эксперимента с телефоном. Если через два часа он не разбудит ее в этом мире на этом драном диване в клоповнике, на который у нее хватило денег, что ж – значит такова судьба. Интерес перевесил чувство самосохранения, присущее всем живым существам. Яра задернула шторы, напялила на себя длинное платье девчонки из сна, надела стоптанные кожаные сандалии и легла, укутавшись в одеяло. Помня, какую беспокойную ночь провела накануне, проспав едва ли пару часов, она не сомневалась, что уснет достаточно быстро.

Прогнав мучавшие ее мысли и страхи, Яра закрыла глаза и попыталсь уснуть.

Ей показалось, что она только глаза закрыла и уже оказалась на площади чуть дальше того места, где ее схватили в прошлый раз. В первый момент она испугалась, осмотрелась по сторонам. Был вечер, улица пустовала, а тишина вокруг, такая непривычная и пугающая сбивала с толку. Там ли она оказалась? Не ловушка ли это?

Шаги слева от нее заставили ее ноги сдвинуться с места. Она юркнула за телегу с бочками и притаилась. Звук шагов, гулкий и торопливый, единственный звук, как ей казалось, во всем городе, промчался мимо нее и начал отдаляться. Яра высунула голову, чтобы увидеть человека, который осмелился ходить по пустынному и возможно мертвому городу. Но лица не смогла рассмотреть. Человек был в длинном плаще, которые носили местные, с капюшоном, накинутым на голову. Он не оборачивался, целенаправленно идя по своим делам, поэтому его лица Яра не могла видеть. Он запросто мог оказаться одним из тех, кто преследует ее. Но что-то в его походке девушку насторожило. Где-то она видела его. И это был не один из доминиканцев. Инквизиторов. Яра поежилась, вспомнив кто они есть на самом деле.

Она решила, что если не узнает кто он, то зря вернулась в сон, рискуя жизнью или, как минимум, свободой.

Девушка по стеночке последовала за ним, радуясь, что на ногах были бесшумная мягкая обувь. Звук ее шагов был как у мышки, поэтому она не боялась быть раскрытой. Не обращая внимания на холод, в платье она успела продрогнуть, Яра кралась следом за незнакомцем. Она смутно узнавала улицу, пока на глаза не попался сгоревший почти до основания дом. Тогда у Яры словно лампочка в голове вспыхнула. Так это же таверна для торговцев, к ней ее привела девчонка, что одолжила ей платье. Только в тот раз таверна была целехонька, а сейчас деревянная постройка встретила ее обгоревшими кусками деревянных стен, которые напоминали зубы старухи,, торчащие вверх.

Незнакомец приостановился перез зданием и огляделся. Яра не ожидала такого быстрого изменения хода и неловко скользнула в сторону, укрывшись за забором. Она очень надеялась, что незнакомец не заметил ее.

Но ошибалась. Стоило ей выглянуть, как она уперлась в его пронизывающий взгляд. Он стоял там же, где остановился – перед сгоревшим домом, и пялился на нее.

Казалось, сердце в груди остановилось. Они оба замерли, глядя друг на друга, один из-под капюшона, другая – из-под длинной челки, ожидая, что он сейчас заверещит, что тут ведьма и прочее, как они это тут делают. Но было тихо. Незнакомец просто стоял, глядя на нее, не предпринимая никаких действий. Глупая ситуация, как показалось Яре, была ее ошибкой, это был просто человек, и скорее всего ее появлением был напуган не меньше, чем она его внешним видом.

Она вышла вперед из укрытия и сделала пару шагов к нему, готовясь заговорить.

Лицо под капюшоном, несмотря на малую часть обзора, не принадлежало ни одному из тех тюремщиков, в руки которых Яра уже раз угодила. Незнакомец в капюшоне больше напоминал старичка, изможденное лицо которого она могла где-то видеть, а могла просто ошибаться.

Старец неожиданно оскалился и махнул рукой в ее сторону, словно отмахиваясь от назойливой мухи.

До Яры долетел сначала несильный порыв ветра, который затем сбил ее с ног и она оказалась на полу в комнате, которую снимала, задницей на ковре, с мокрыми ногами и покрытая с ног до головы гусиной кожей не то страха, не то от холода (не исключено, что и того и другого).

В комнате царила темнота, в глаза бил неровный красный огонек. Яра поняла, что это телефон, который она оставила с включенной камерой.

Плохо соображая, девушка поднялась с пола, скинула босоножки и потянулась к телефону.

Оказалось, что во сне она провела всего семь минут, когда ее так бесцеремонно вышвырнули в ее реальность. Дрожащими пальцами она нажала на «стоп», и затем «плей» чтобы проиграть все, что успел заснять ее недорогой «китаец» на свою камеру.

Яра увидела себя, как она отходит от телефона, переодевается в другую одежду, затем выключает свет в комнате и укладывается спать. Взгляд ее при этом не отрывается от камеры. Несколько долгих минут она лежит с открытыми глазами, затем закрывает их и затихает.

Дальше Яре пришлось ставить на паузу и пойти умыться.

Она вернулась через пару мгновений, даже забыв выключить в прихожей свет. Снова схватила телефон, теперь уже залезла с ногами на диван и укрылась пледом. Сначала ей показалось, что у нее очередная галлюцинация. Но, пересмотрев запись несколько раз, Яра поняла что все это реально. Вот она засыпает, потом начинает словно мерцать, через нее периодически видно спинку дивана, плед. Затем она пропадает. Плед опускается на диван, словно до этого там никого и не было. И вот через семь минут с лишним она снова появляется, только уже падая на задницу прямо перед столиком, где стоял телефон, снимая ее сон.

Первым ее побуждением было пойти на кухню и сварить себе кофе. Но потом другая мысль, не дающая ей покоя не меньше, чем неожиданное исчезновение, перекрывает все. Злось и негодование.

– Кто ты такой, чтобы швырять меня из моего же сна?!

Яра молча просидела несколько минут в тишине комнаты, ожидая что стены ответят на ее вопрос.

В том, что ее выкинул из сна именно этот старец, она не сомневалась ни капли. Негодование перевесило на чаше весов все прочее, в том числе страх и здравомыслие, она снова поставила телефон для съемки, и легла на диван.

Яра с большим трудом заставила себя успокоиться и снова попытаться заснуть.

Глава 29.

– Что-нибудь узнал?

Я устроился в подвале церкви, поближе к камину, разожженному специально для меня, поскольку просидев в сырости и темноте, разгоняемой только одним факелом на стене, и слыша писк где-то за стенами полчищ крыс, мне стало неуютно. Служка епископа, который ходил за мной по пятам и скорее раздражал, чем вселял безопасность и спокойствие, сгодился хотя бы на это. Рядом с камином меня и застал Мартин. Чем он занимался весь день мне было неведомо, да и какая разница, если толку от него на данный момент было ноль. Мартин был ярым приверженцем Церкви, но заставить его читать было невозможно, разве что Папским указом и если это было священное писание.

Он снял серый плащ и присел рядом со мной на стул, устало выдохнув.

– Я сегодня мотался по рыночной площади и заглянул в Нижний квартал, думал что-то новое услышу. Но люди как вымерли. Полагаю, наша вчерашняя вылазка дала о себе знать – все заперлись по домам и тихо сопят, даже окна не открывая, чтобы и мышь не услышала. Леон пропал, ты слышал? Сменивший его стражник думает, что он тоже заболел, так что и этого здоровяка свалило. Надо быть осторожными. Ты себя как чувствуешь вообще, ничего не болит?

– Со мной все в порядке. Ты не подумал, что стоит отыскать Леона и справится о его здоровье?

– Зачем?

Я взгялнул на него поверх книги.

– С чего такая забота? Что если он болен, и я тоже заражусь.

– Ты человек Церкви, это твоя обязанность – заботиться о ближнем. Что вообще за вопросы, узнай где он и что с ним. Вчера мы уже потеряли девушку, если Леон был в этом замешан, от него могли избавиться, либо он сам сбежал. Надо все узнать. Это не просьба, Мартин. Иди.

Тот опустил подбородок на грудь, но спорить со мной больше не посмел и покинул библиотеку. Мартин не понимал, что это не просто способ услать его подальше, – пропади любой другой стражник, я бы не стал так переживать, это была бы забота епископа, но Леон мог быть связан с убийством Лорейн. Объяснять все это Мартину было бесполезно, проще надавить и заставить выполнить поручение. Я заметил, что с каждый месяцем, что он со мной, его нетерпеливость не только не угасала, а набирала обороты. С этим придется что-то делать, мне не очень хотелось докладывать о его «успехах» ордену, да и получить взамен еще одного пятнадцатилетнего непоседу я тоже не горел желанием.

В помощнике, как таковом, я не нуждался, это было желание ордена, чтобы меня сопровождал ученик. По большей части инквизиторы работали одни, прибегая к помощи местной власти. Я надеялся, что когда Мартин будет готов к работе инквизитора, я снова продолжу путешествовать в одиночестве.

Я покинул подвал часом позже, сопровождаемый незаметным, как тень, служкой епископа, и вышел во двор церкви. Несколько церковных служителей копались в сарае, больше никого не было видно. Мартин, как я надеялся пошел справится о здоровье Леона.

– Куда собрался?

Из-за угла вынырнул легат. Теперь он был одет не как бродяга, за которого мы приняли его впервые поймав на дороге между Предлесьем и Западным уделом. О принадлежности к подручным Папы и слуги Ватикана свидетелсьтвовала и вышивка на груди его рясы. Голову и почти все лицо скрывал капюшон, накинутый чересчур низко для теплого дня, но какое мне было дело до его скитаний по городу в виде таинственного незнакомца.

– Тебе какое дело?

– Подумал, тебе может понадобиться моя помощь.

Я рассмеялся.

– Сиди там, где твое место, бумажная крыса.

– Мое место рядом с Папой Бенедиктом, храни его Господь. А твое где, брат Габриэль?

– Подальше от таких как ты.

Лицо легата выразило удивление. По крайней мере его нижняя часть пришла в движение, уголки губ чуть опустились и я заметил, что подбородок и линии от носа прорезали сильные морщины. По моим примеркам, когда я встретил его впервые, ему было никак не больше тридцати, но сейчас, если бы не знал что это легат по его надменному голосу, мог принять его за другого, человека постарше и несущего тяжелый груз лет на плечах.

– Ты проявляешь неучтивость ко мне, а значит и к самому лицу Папы.

– Ты путаешь что-то. Где ты и где лицо понтифика.

– Мне будет интересно посмотреть, где окажешься ты, когда ведьма снова из-под твоего носа ускользнет. Погрею руки у костра.

Я улыбнулся, на этот раз поняв роль этого неприятного человека подле епископа в последние несколько дней.

– А ты, я смотрю, сидишь подле епископа и нашептываешь. Ты иногда убирай свой нос из щели, через которую подслушиваешь, недалек тот час, когда его тебе прищимят. Я буду рядом, поверь.

– Что бы я ни делал, это часть моей работы и на все имею разрешение от Папы и епископа Удела, а как у тебя дела с этим обстоят?

– Ты последний, к кому я обращусь за разрешением и первый с конца, кому я буду отчитываться в своей работе.

– Плюетесь ядом? – Через мощеную дорогу, такую же пустынную как и почти весь городок, на нас из окна смотрело недовольное лицо епископа.

Он прикрыл глаза, затем выглянул на улицу, чтобы убедиться, что она пуста и сказал громче, чтобы шум воронья не перекрыл его предупреждения:

– Поставлю вас обоих в кельях на колени и заставлю читать библию от корки до корки. Легат, поднимись ко мне. А ты, Гейб, избавь, наконец, мой город от этого… этой нечисти.

Я кивнул ему и направился через улицу, игнорируя слова, которые легат бросил мне в спину. Решив прогуляться по тихому городу, я направился к рыночной площади. По крайней мере, там мне никто не будет мешать думать.

Ноги сами привели меня к сгоревшему дому для путников. Ремесленный квартал был не так велик, но непривычно пуст и молчалив.

Именно отсюда начались несчастья горожан. Могло ли такое быть, чтобы прибывшая, которую мы приняли за ведьму, поселилась здесь как торговка. Почему сгорел трактир? Стоял тут лет двадцать, а потом взял да и сгорел до тла. Не в нем ли кроется разгадка? Только что теперь могут рассказать головешки. По его данным погибли несколько человек, все кто остановился на тот момент в доме, включая хозяина таверны и его семью. Пока было загадкой, почему никто из них не проснулся, услышав запах дыма. Не могли ведь все они быть вдрызг пьяны. Уж не двое малолетних детей хозяина. Из соседнего дома принялись тушить пожар, но по словам местных довольно вяло, лишь бы их дом остался цел. Прочие и вовсе не стали выходить из своих домов и помогать. Все дома деревянные, и пусть пламя не разгоняла летняя жара, мог выгореть весь город, не только один дом. Но сгорела только таверна. Было ли это замыслом? Или случайность, и сгореть должен был весь город, но по воле случая дома уцелели.

Вороны по-прежнему окружали город, теперь к ним присоединились прочие стервятники, готовые полакомиться трупами.

Я знал, что яма с мертвецами была за городом, метрах в трехстах, туда вывозили трупы на телегах, пару из них я видел накануне вечером. Их таскали епископские слуги, другим запрещалось покидать крепость, даже ради похорон родных. Да и какие там похороны? Еще пара дней и когда яма будет полна, трупы обложат ветками и подожгут. Как по мне, так это сделовало делать с каждой вывозимой телегой. От смрада гниющих трупов стервятников становилось все больше, да и сам запах разложения начинал добираться до города. Благо, что дни как и ночи были холодными, немного остужали тела. Будь на дворе лето трупный смрад уже накрыл бы город.

Я двинулся назад, вдоль последней улицы квартала, намереваясь прогуляться по Нижнему. За углом залаял пес, я поднял голову и нос к носу столкнулся с ней.

Было трудно понять кто из нас удивился больше. Но на ее лице испуг сменился ужасом. Она резко развернулась на носках и рванула от меня.

Но не успела. Я схватил ее за длинный хвост. Девушка взвизгнула. Второй рукой я ухватился за ворот ее рубашки, чтобы она больше не смела двинуться.

– Стой и не пытайся бежать.

Она упала на колени, тяжело дыша.

Я отпустил волосы. Причинять боль девушке я не хотел, но хвост удачно подвернулся, иначе она снова могла убежать от меня. Я взял ее за плечо и помог подняться.

– Сейчас пойдем прямо, и не вздумай делать глупости. Догнать я тебя все равно смогу, – сказал я, сомневаясь в собственных словах. – Но побегами ты только усугубляешь свою вину.

Бегун я был средней паршивости, да еще в длинных одеяниях. С другой стороны, ее одежды были так же неудобны и я понадеялся, что она не станет пытаться, для ее же блага.

– Будет лучше для тебя не сопротивляться. Если ты ни в чем невиновна, я отпущу тебя.

Она закивала.

По пути она успокоилась и мне уже не приходилось каждые двадцать метров останавливаться, чтобы придержать ее, когда она почти падала.

– Я ничего не сделала.

– Я тебя выслушаю позже.

В этот раз обошлось без фокусов, девушка немного заартачилась, когда я хотел посадить ее в клетку, она начала упираться ногами и кричать.

– Не в эту!

– Они все одинаковы.

– Не все.

Пожав плечами, я предложил клетку следом, она заглушая рыдания, согласилась.

– Что это за запах?

Я защелкнул замок на решетке и поднял на нее глаза, пытаясь понять о чем она.

Ее глаза бегали по подвалу с клетками. Она словно видела в них что-то жуткое, села посередине и подобрала ноги, боясь прикасаться к чему-либо.

– Запах крови.

Она метнула загнанный взгляд мне в глаза.

– Лорейн Керли.

– Какая она такая и причем..?

– Та, которую ты убила и распяла на этой стене, – не удержался я от провокации, решив посмотреть на ее реакцию.

Девушка уставилась на стену слева, всю в потеках крови. Глаза ее были как два блюдца. Конечно, такая хрупкая на вид девушка не смогла бы поднять более плотную Лори, да еще пригвоздить ее, вбив железные кресты через кости рук и ног и пробив каменную стену. Но кто мог у суверенностью сказать, что передо мной именно хрупкое создание, а не сам дъявол. Девушка пошарила у себя на груди и вцепилась во что-то обеими руками. У меня закрались сомнения. Начни она нашептывать что-либо в этот момент, любой бы указал на нее как на колдунью. Но девушка стояла на коленях, прижимая обе ладони к груди и не отрывая взгляд от кровавых следов расправы.

– Что у тебя на шее?

Веревочка, воторую я раньше не заметил, была завязана вокруг ее шеи и уходила под платье.

Она сильнее прижала руки к груди, где по-видимому заканчивалась веревочка.

– Покажи мне.

Девушка занервничала. Мне казалось что даже с расстояния в пару метров я чувствовал как колотится ее сердце, как мотылет о стекло.

– Покажи мне, – повторил я уже более спокойно. – Это то, что позволяет тебе появляться и пропадать? Или ты с помощью этого связываешься с демоном?

Девушка сунула руку запазуху и вытащила предмет на веревочке. Она положила его на ладонь, готовая в любой момент зажать ее, не дав мне сорвать его с нее.

Я подошел ближе к клетке и наклонился.

В ее ладони лежал крестик.

Я уставился на девушку. Она, вытаращив глаза, смотрела на меня.

В моей голове закрутились тысяча мыслей, но я знал, что все равно не смогу ничего предпринять, пока не поговорю с епископом.

– Спрячь его, – прошептал я, немного ошарашенный. – Для тебя будет лучше, если ты просто будешь сидеть тут, за тобой присмотрят, но не пытайся бежать, сделаешь только хуже себе.

Сегодня в подземелье сидел другой стражник, я не знал как его зовут, помнил только что он ходил с нами по домам, совершая обыск.

– Смотри за ней, глаз не спускай. Головой отвечаешь.

– Куда ты?!

Это был испуганный голос девушки из клетки.

Мы со стражником обернулись к ней. Огромные карие глаза смотрели на стражника, видимо его вид ее пугал больше того места, где она оказалась.

– Я скоро вернусь. Веди себя тихо.

Глава 30.

Яра ожидала, что за ней охотятся, и понимала, что рано или поздно поймают, если она не будет осторожна, но когда оказалась в клетке запаниковала не на шутку. Казалось, что воздух уходит из легких и не желает возвращаться. С каждым мгновением приходило осознание, что она сделала глупость, второй раз погрузившись в свой странный сон. Желание узнать кто такой этот старец пересилило чуство самосохранения и она снова оказалась в руках этих людей.

Человек в серых одеждах, похожих на монашеские, оставил ее наедине с громилой в латах, который сидел у стеночки, ковырялся в ухе и пялился на нее. Приятного мало, даже если не думать о взглядах из соседних клеток. Когда Яра воспротивилась, чтобы ее сажали в клетку по соседству, она не ожидала, что к ее словам прислушаются, несмотря на то, что все они были в некотором роде свободны, но она не подумала о том, что прутья по сути не преграда для тех, кто занимал их. Ей просто хотелось оказаться подальше, чтобы они не касались ее.

Она опустилась на пол, и обняла колени руками, спрятав в них лицо. Если она не будет видеть их, то и они не смогут добраться, решила она, вспомнив что так поступали дети в ее любимых фильмах ужасов, укрываясь одеялом. Стук сердца понемногу пришел в нормальный ритм, легкие перестали «гореть», требуя воздуха.

Да, она оказалась в ловушке, рассудила Яра, но стоит ли сразу отчаиваться. Дед учил ее искать выход. И выхода было два: выскочить и убежать, когда ее будут выводить (при условии, что будут), либо проснуться в комнатке от звука будильника.

Яра попыталась представить, сколько могло пройти времени. Полчаса? Час? Если так, то будильник разбудит ее примерно через час-полтора. Но если верить записи, Яра пропадает из своего реального мира, когда оказывается здесь. Услышит ли она будильник? Это был вопрос на миллион. В прошлый раз ее разбудил ужас, прокравшийся внутрь нее холодными пальцами. То, что она увидела, было словно толчок, от которого пробуждаешься, словно от дернувшейся во сне ноге. Если мозг снова почувствует опасность для жизни, разбудит ли он ее?

Яра надеялась, что да.

Значит страх должен присутствовать и быть, что называется, «на грани».

Она заставила себя убрать руки и поднять голову.

Стражник вытащил палец из уха и приподнялся.

– Только попробуй выкинуть фокус, ведьма.

Яра нахмурилась. Этого здоровяка пугала девушка ростом в полтора метра с кепкой в прыжке с разбега, а те кто находился в камерах – нет?

Она повертела головой, медленно, чтобы снова не впасть в ступор и не запаниковать. ОНИ никуда не делись. Стояли или сидели клетках, полупрозрачные, светящиеся, неотрывно смотрящие на нее, сквозь нее.

Она поняла, что ее прежние подозрения оправдались, но она все же разлепила губы и спросила:

– Вы не видите их?

– Замолчи. Я не должен разговаривать с тобой.

– Вы их видите?

– Я вижу только ведьму, с которой мне запрещено говорить, так что закрой свой поганый рот, нечисть!

– Я не ведьма, – сказала Яра.

Стражник опустился на свой стул и принялся за старое.

Глава 31.

– Она не ведьма, – пожал плечами епископ. – Я думал, мы с этим уже разобрались. Это демон, который управляет девчонкой. Мне поучить тебя как изгнать его?

– Она может погибнуть.

– Что ж, – вздохнул он, сидя в своей кровати, подпертый тремя подушками под спину, – я помолюсь о ее душе. Как тебе удалось поймать ее?

– Случайно, – ответил я, сам удивляясь такому везению, – девчонка просто оказалась у меня перед носом, пыталась бежать, но не вышло. Я был удивлен, что на сей раз она не воспользовалась своими штучками, и не исчезла. Сейчас она сидит за решеткой, под надежной охраной.

– Стражники никогда не были надежной охраной – силы много, ума так себе, – покачал головой епископ, – так что не советую тебе оставлять ее надолго одну с ним наедине. Она пока ничего не говорила?

Я покачал головой. Если не принимать во внимание ее слова о невиновности, она просто испуганно таращилась по сторонам. В прошлый раз, когда я и Мартин привели ее в подземелье, она точно так же озиралась, затравленно смотрела в клетки. Тогда там была Лорейн, но сейчас там только она, так чего она так упиралась? Внезапно до меня дошло, что после того как она испугалась достаточно сильно, девушка испарилась. Не исчезнет ли она и сейчас?

– Что такое? – Изменения в моем лице не остались незамеченными для старого епископа.

– Все в порядке, я пойду, мне нужно поговорить с ней, пока у тюрьмы не собрались зеваки, крича и мешая работать.

– Хорошо, но лицо у тебя было такое… словом, ты иди, о зеваках позаботяться стражники. Я ни капли не сомневаюсь, что утром уже весь город будет знать, что мы схватили мерзавку. Но, Гейб… никто пока не должен знать о наших подозрениях, ты понимаешь? Даже Мартин.

Я кивнул и быстро вышел из покоев епископа. Спустился на первый этаж по узкой лестнице и уже почти бежал в сторону тюрьмы, боясь опоздать. Заворачивая за угол я едва не сбил своего помощника. Он отскочил и ошалело уставился на меня.

– Куда бежишь? И ряса не мешает, когда никто не видит.

– Мы поймали ее, Мартин. Она сейчас в подземелье. Тебе нужно принести мне книги. Пара из тех что остались лежать на столе, где я читал, и прихвати еще одну, – я сказал название трактата и нахмурился, надеясь, что оно не вызовет у него вопросов. Но он послушно кивнул и помчался к церкви.

У меня было минут десять, пока Мартин найдет нужную книгу и вернется в подземелье. Спускаясь по скользким ступеням, я вспомнил, что даже не поинтересовался здоровьем Леона, но решил, что это можно сделать позже. Все равно тут от меня ничего не зависело. Если он заболел, что ж, значит так надо Богу.

Спускаясь в темницу, я услышал тихий разговор, доносящийся до меня. Проклиная идиота охранника, я ускорил шаг. Пару раз поскользнулся на влажных камнях, которые никто не додумался застелить соломой в такую погоду. Вода капала со стен и стекала тонкими струйками со ступеней с улицы, когда шел дождь. Тяжелым ботинкам стражи все было нипочем, а вот мои кожаные туфли скользили, рискуя моей задницей и головой. Я скинул капюшон, чтобы видеть лучше. Надо будет потребовать чтобы стражник зажег еще пару факелов. Как раз этим я и занял стражника, когда вошел в более светлое помещение, с горящим факелом на стене и соломой на полу. Но сначала отчитал его за разговор с девушкой.

– В другой раз держи свой рот на замке. Не забывай в чем ее обвиняют.

Тот стиснул зубы и уставился на девчонку, боясь что она сейчас прочтет заклинание и тысяча жалящих ос устремится к нему из ниоткуда. Но ничего не произошло, девушка все так же сидела, сцепив пальцы на подтянутых к подбородку коленях, и пялилась на вновь прибывшего.

– Ты глухой? Мне нужно больше света.

Стражник прогромыхал тяжелыми сапогами в сторону выхода.

Я снял факел со стены и приблизился к клетке.

– Снимай одежду.

Девушка отпрянула.

– Я должен осмотреть тебя на предмет ведьмовских меток.

– За-зачем? Я же сказала, я не ведьма.

– И решила, что я поверил? Послушай, если ты не сделаешь это сейчас, то потом придется раздеваться перед стражником и еще моим помощником. Выбирай. Я предлагаю тебе как лучше.

На глазах у девушки появились слезы, но она послушно привстала и принялась стаскивать платье.

– Поторопись… Э-э… это тоже снимай.

Я заставил ее поднять руки, повернуться вокруг, поднеся факел ближе, заглянул ей в глаза и велел показать зубы, пропуская мимо ушей гневные слова девушки о лошадях.

– Одевайся.

Я вернул свечу на место и притащил стул, который нагрел стражник своей задницей, поближе к решетке, затем уселся на него, не отрывая глаз от смущенно поправляющей платье девушки.

Она снова села подальше от решетки, свернулась как курчонок, подтянув коленки к лицу, и тихо сопела.

– Я понимаю, что это несколько унизительно для тебя. Я брат Габриэль. Как тебя зовут?

Девушка молчала, вытирая тыльной стороной ладони щеки.

– Мне нужно знать твое имя.

– Ярослава.

Странное имя немного удивило меня. Девушка явно не из этих мест. Могло ли быть такое, что она действительно из торговцев, часто колесящих по городам вроде Удела, но после того как сгорела таверна ей просто некуда пойти? Непривычная глазу одежда, которую нам показала Энни, непривычное имя, и еще ее частые появления вблизи сгоревшей таверны.

– Откуда ты?

– Издалека.

– Предмет, который вист у тебя на шее…

– Крестик. Он принадлежал моей маме. Я не снимаю его.

Я задумался. Ведьма, носящая символику бога – такого я не встречал, это должно было вызывать у не дикую боль и отторжение, но она наоборот, прижимала его к груди, словно боялась, что я отберу его. С другой стороны, если передо мною демон, то что ему от крестика. Так, тьфу.

– Что ты делаешь в Западном Уделе?

– Западный удел? – Переспросила она, подняв на меня глаза.

– Город, в котором мы сейчас находимся. Где ты родилась, где твоя семья, Ярослава?

Странное имя я едва выговорил, чем вызвал небольшую короткую улыбку на губах девушки.

– Яра, так будет проще.

Я кивнул.

– Так что ты делаешь здесь?

– Я не знаю. Я издалека, – повторила она.

Было заметно, что девушка борется внутри себя с чем-то. Надо было просто набраться терпения и разговорить ее. Знаков на ее теле нет, зубы и глаза как у всех нормальных людей, ничто не выдавало в ней человека, который занимался бы колдовством. Но что-то странное в ней все же было.

– Яра, я не враг тебе, я хочу помочь разобраться. Если ты действительно ни в чем невиновна, я отпущу тебя.

Девушка снова подняла на меня голову, осмотрела одежду и ее взгляд остановился на груди. Я опустил глаза. Она смотрела на вышивку на плаще. Именно она привлека внимание девушки. Она долго, не отрываясь, смотрела на нее, потом сказала:

– Я знаю кто ты. Инквизитор. И ты будешь сначала пытать меня, а потом что? Виселица или костер?

– Ты частично права. Но насчет пыток и костра немного перебор. Я не палач, чтобы пытать тебя и я не суд, чтобы сжигать или вешать. Я доказываю вину или невиновность, а после отдаю светсткому суду виновных, и только их, а не всех подряд. С палачом ты встретишься только в том случае, если будешь отказываться говорить со мной. Ты можешь выйти отсюда свободным человеком, но сначала я хочу услышать все. Так ты будешь говорить или мне позвать его уже сейчас?