Текст книги "Частная магическая практика: Лицензия. Заговор. Сны и явь (сборник)"

Я знала, что Дольшер очень хотел перед советом отыскать Раянира, чтобы отдать под суд за многочисленные преступления, не говоря уж о попытке государственного переворота. Но мой вероломный брат бесследно исчез. Ящерицы не разрешили обыскать священную рощу, но вряд ли бы они стали его укрывать. Варрий все еще был закрыт для пространственных перемещений, поэтому в другой мир он бы не сумел сбежать. Дар универсала тоже покинул его, и о смене облика или маскирующих заклинаниях речи не шло. Раянира искали все: полиция Варрия, служба Вашария, Дольшер и Дайра, но все было тщетно. Это несколько нервировало. Одна лишь мысль меня успокаивала: вряд ли в ближайшее время Раянир даст о себе знать. Он сейчас слишком занят спасением собственной шкуры, чтобы предъявлять мне какие-либо претензии.

Так или иначе, но о Раянире я почти не вспоминала. У меня были проблемы куда важнее. Во-первых, не поддаться очарованию Дольшера и не потерять окончательно голову. Благо, что он сейчас был полностью поглощен предстоящим советом и почти не досаждал мне своими визитами. Особую осторожность следовало соблюдать лишь вечерами, когда начальник магического департамента возвращался после многочисленных сеансов межмировой связи, где обсуждались последние приготовления к предстоящему совету.

Во-вторых, я судорожно соображала, в чем бы мне отправиться на прием. Карраяр и слышать ничего не желал о том, чтобы оставить меня в стороне от происходящего безобразия. По его мнению, я обязана была открывать бал в танце с ним, чтобы все видели, кому именно он обязан своим спасением. Все бы хорошо, но, насколько я помнила свой гардероб, вечерние платья в нем отсутствовали полностью, как класс. Появляться перед глазами высшего общества в простеньком платьице казалось не самой лучшей идеей. Денег на покупку наряда у меня тем более не наблюдалось. Н-да, проблема та еще. Лишь однажды промелькнула и тут же испарилась недостойная мысль занять у Дольшера. Нет, нет и еще раз нет! Полагаю, он бы без проблем сразу же отвел меня в самый дорогой магазин и экипировал для предстоящего бала по полной программе, не пожелав и слышать о возмещении своих трат в последующем. Уж в чем, в чем, а в щедрости Дольшера я успела убедиться. Беда только в том, что мои убеждения не позволяли принять этого. Только стать его содержанкой мне для полного счастья и не хватало. Даже умирай я от голода, не взяла бы у него и ломаного хара. У меня тоже есть гордость и честь.

Так в бесплодных рассуждениях и мучительных попытках что-нибудь придумать миновало несколько дней.

Как обычно по вечерам, я сидела на берегу небольшого пруда, примыкающего прямо к стенам королевского дворца, и меланхолично кидала разноцветную гальку в спокойную водную гладь, в очередной раз отчаявшись найти выход из сложившейся ситуации. Наступил тот благословенный час суток, когда дневной жар уже спал, а ночной холод еще не успел явиться ему на смену. От резких порывов ветра меня защищали высокие стены, огораживающие королевский сад от взглядов любопытствующих.

Бульк! Очередной камушек пошел на дно, распугав стайку мальков. Задумавшись, я не сразу услышала шаги за спиной, а когда наконец-то очнулась – убегать и прятаться было уже поздно. Тяжело вздохнув, я постаралась придать лицу менее мрачное выражение. Надеюсь, это не Дольшер спешит на мои поиски. Сейчас у меня нет никакого настроения к очередной любовной схватке между нами.

– А, вот ты где прячешься! – раздалось радостное восклицание, и я немного расслабилась, узнав голос Дайры. Девушка, одетая в полупрозрачное легонькое платьице, подошла ко мне и села прямо на землю, лениво обмахиваясь руками. – Твой брат меня совсем достал, – пожаловалась она, запрокидывая лицо к темно-синему небу. – Раньше думала, что хекстяне отличаются бурным сексуальным темпераментом, но теперь убедилась, что варрийцы ничуть не уступают им, пожалуй, даже превосходят.

– Угу, – кивнула я, думая совсем о другом.

– Что-то ты грустная сегодня, – заметила Дайра. Понимающе ухмыльнулась. – Небось мой братец совсем надоел со своими приставаниями?

– Немного, – так же односложно ответила я.

– Слушай, объясни мне одну вещь, – немного оживилась Дайра. Нагнулась ко мне и с заговорщицким видом зашептала: – Какие все-таки отношения тебя с ним связывают? Вы встречаетесь или нет? Если встречаетесь – то почему ты избегаешь его всеми возможными способами?

– Потому, что я еще не уверена в серьезности его намерений по отношению ко мне, – витиевато выразилась я и окончательно загрустила.

Н-да, с этим пари я начинаю весьма странно выглядеть в глазах окружающих. Эдаким манером скоро все решат, что я намерена выйти за Дольшера замуж, потому и мучаю несчастного постоянными отказами.

– Не поняла. – Дайра от удивления округлила глаза. – Ты что, девственница? Мол, все будет, но только после свадьбы? Тогда это глупость страшенная. Даже платье себе не купишь, не примерив сначала. И потом, вроде бы братец упоминал как-то, что ты с кем-то целых три года жила вместе.

– С его заместителем, правда, тогда Марьян еще не занимал эту должность, – пояснила я. Тяжело вздохнула. – Дайра, это все так сложно. Можно, я не буду тебе ничего объяснять?

– Нет уж, позволь! – возмутилась она. – Я же иначе от любопытства умру! Если с его заместителем ты спала, то почему с ним не можешь? Я же не идиотка, вижу, что ты хочешь его. Он тем более не против. Зачем же фигней страдать?

– Он мой начальник, – проговорила я. – Непосредственный причем. Если между нами что-нибудь случится, то все решат, что я из тех, кто самый легкий путь по служебной лестнице ищет через постель.

– Что?! – Дайра негромко рассмеялась. – Киота, забей. Поверь, в департаменте не осталось мало-мальски смазливой стажерки или тем более постоянной сотрудницы, которая не побывала бы однажды в объятиях моего ушлого братца. И что же, по-твоему, он всех их записал в свои протеже? Ага, сейчас, держи карман шире! Дольшер далеко не дурак. Личные симпатии или антипатии не имеют для него никакого значения, когда речь заходит о работе. Но я вижу, что тебя он уважает и ценит и как женщину, и как специалиста в своей области. Так что не волнуйся: если начнутся какие-нибудь разговоры по этому поводу, Дольшер быстро заткнет рот сплетникам.

– Но не потеряет ли он ко мне интерес после проведенной ночи? – резонно возразила я.

– Какая разница? – Дайра презрительно фыркнула. – Потеряет – не потеряет… К чему гадать? Попробуй – и сама узнаешь. Учись наслаждаться моментом, Киота. Далеко не каждые отношения заканчиваются свадьбой и долгой счастливой семейной жизнью. Ну и что из этого? Ты теряешь очень многое, постоянно отшивая моего брата. Дольшер далеко не идеален, но наслаждение женщине он умеет доставить.

– Я верю, – кратко ответила я и кинула еще один камень в воду.

Быстро темнело. Солнце почти спряталось за стеной, и в саду уже сгустились лиловые сумерки. Вдоль дорожек зажглись магические фонари, дающие мягкий рассеянный свет, но сюда он почти не доходил, так что Дайра вряд ли могла разглядеть мое расстроенное лицо. Конечно, она права – надо брать от жизни все. Только я так не умею. Проклятое строгое воспитание, которое дала мне тетя! Она никогда не была замужем. Не то чтобы не наблюдалось поклонников – наблюдались, да еще какие! Но тетя сильно комплексовала из-за своей ликантропии, поэтому сразу же давала им от ворот поворот. И постоянно твердила мне, что существует всего одна любовь на всю жизнь. Надо дождаться своей половинки, пусть даже долгожданная встреча произойдет не в этой жизни, а в последующей. Любовь не прощает измен и предательств. Самой же будет стыдно за то, что поторопилась и нырнула в объятия первого встречного проходимца. И я верила ей, все эти годы верила, пока не повстречала однажды Марьяна. Тогда казалось, что вот он – моя судьба и мой выбор. И до сих пор больно вспоминать о своей ошибке.

Да, наверняка я не права. Надо легче относиться к этой стороне жизни и научиться не отказываться от предлагаемых удовольствий. Но не могу, просто не могу. Что уж тут поделать, если такой уродилась.

– Да, Киота, что-то ты совсем загрустила, – проговорила Дайра, почувствовав, что я не намерена продолжать разговор на эту тему. – Но ничего. Уже завтра прибудем в Нерий. Бал наверняка развеселит тебя. Танцы, легкое игристое вино, обольстительный кавалер рядом. Наверняка Дольшер постарается не упустить своего. И ты хоть раз постарайся расслабиться и перестать забивать голову всякими глупостями.

– Я, наверное, скажусь больной, – медленно произнесла я, буквально выдавливая каждое слово. – Пусть веселится без меня.

– Почему? – искренне удивилась она. – Бал – это же прекрасно! Когда еще найдется случай покрасоваться перед всеми в изысканном платье и блеснуть фамильными драгоценностями?

Я криво усмехнулась. Торопливо опустила голову, пряча лицо в тени, но Дайра уже заметила мою реакцию на свои слова.

– Так, Киота, – строго сказала она, положила руки мне на плечи и почти насильно повернула меня в свою сторону: – Выкладывай начистоту! Почему ты не хочешь идти на бал? Боишься, что мой брат зажмет тебя в темном углу и возьмет силой? Глупости, он всегда понимает слово «нет». Тогда что?

– Дайра, – нехотя выдохнула я, – Дольшер тут ни при чем. Видишь ли…

И я замолчала, не в силах произнести вслух оскорбительное признание в собственной бедности. Дайре никогда меня не понять. Она из очень обеспеченной семьи, поэтому привыкла тратить деньги, не особо их считая. А я всю жизнь была вынуждена строго экономить, ограничивая себя во всем.

– Я тебя совершенно не понимаю, – расстроенно проговорила она, так и не дождавшись продолжения. – Всем девушкам нравятся балы.

– А по-моему, разгадка лежит на поверхности, – вступил в разговор новый участник.

Я тихо выругалась, узнав голос Вашария. Спустя миг и сам начальник учреждения по укреплению иномирных связей опустился на траву рядом с нами, не заботясь о сохранности костюма из дорогой ткани.

– Добрый вечер, – поздоровался он, вежливо улыбаясь. – Дайра, Киота. Очень рад вас видеть.

– Ну хоть ты мне объясни, почему Киота так против бала, – мигом обернулась к нему Дайра. – Что ей не нравится?

– Полагаю, Киоте просто не в чем пойти на него, – догадливо предположил Вашарий, – Еще пару дней назад мы выяснили, в какой жестокой кабале она находится у твоего брата. Если у нее нет средств, чтобы оплатить штраф, то откуда же им взяться на новый наряд? Я прав?

Я молчала, упрямо буравя взглядом землю. Какое счастье, что сейчас темно, поэтому никто не видит мои пылающие от смущения уши и щеки. Нет, так жить совершенно невозможно! Неужели они не понимают, насколько сильно меня унижает каждый подобный разговор?

– Это правда? – сразу обернулась ко мне Дайра. С облегчением рассмеялась. – Фух, я уж думала, что-то действительно серьезное! Киота, завтра же с утра отправимся трясти моего брата. Не беспокойся, к обеду у тебя будет самое дорогое и красивое платье, которое только можно отыскать в обитаемых мирах. Ну и все сопутствующее ему.

– Ты этого не сделаешь, – с нажимом проговорила я. – Слышишь, Дайра? Ты ничего не расскажешь Дольшеру. Я все равно ничего от него не приму.

– Но почему?! – с неподдельным изумлением воскликнула девушка. – Киота, что тебе опять не нравится? Святая обязанность мужчины – сделать так, чтобы на званом приеме все присутствующие ахнули от красоты его спутницы. Подумай сама, если явишься на бал в какой-нибудь хламиде, то ему будет стыдно находиться рядом с тобой.

– Вот именно поэтому я не пойду на бал, – твердо отрезала я. – Все, хватит об этом!

– Вашарий, ты ее понимаешь? – Дайра повернулась к мужчине, настойчиво пытаясь докопаться до причин моего странного решения.

– Прекрасно понимаю, – ответил тот.

– Тогда объясни! – потребовала она. – У меня уже мозги закипели.

– Дайра, – Вашарий снисходительно посмотрел на нее, – по-моему, все более чем очевидно. Киота прямым текстом сказала тебе: ее смущает то, что Дольшер ее непосредственный начальник. Это в глазах общества выглядит весьма двусмысленно. Если она к тому же начнет принимать от него дорогие подарки, то для всех окончательно превратится в содержанку.

– Ну и что? – простодушно удивилась Дайра. – Какая разница, кто там что подумает? Про меня в обществе каких только слухов не ходит. Жива до сих пор.

– Для тебя неважно, что о тебе говорят, для нее важно. – Вашарий пожал плечами. – Все люди разные. И потом, уж кем-кем, а содержанкой тебя точно никто не осмелится назвать. Все знают, что ты меняешь любовников по велению сердца, а не ориентируясь на величину их вклада в гномьем банке. Все-таки деньги семьи тоже многое значат. А Киота боится, и не без оснований, что ее начнут ассоциировать с продажной женщиной. И такое пятно на репутации останется навсегда.

– Как же все сложно! – Дайра в сердцах сплюнула. – Хвала небу, что я никогда не заморачивалась подобными вопросами. Знаешь, Киота, я бы с радостью сама купила тебе платье. Но, как я уже говорила, драгоценная матушка в очередной раз заблокировала мне карту, наслушавшись всяких ужасов и сплетней о моих похождениях.

– Ничего страшного, – вежливо уведомила я. – Обойдусь как-нибудь.

– Ладно, что-нибудь придумаем. – Дайра яростно взъерошила короткую растрепанную челку, вскочила на ноги и, не прощаясь, рванула во дворец.

Я осталась наедине с Вашарием.

Мы молчали, занятые каждый своими мыслями. Я переживала, что не оборвала разговор в самом начале, вновь выставив себя в неприглядном свете. Мужчина же о чем-то напряженно размышлял, глядя отсутствующим взглядом на мирную поверхность пруда.

– Извините, – проговорила я, чувствуя, что пауза затянулась сверх всякой меры.

– За что? – Тот удивленно поднял голову.

– За все. – Я пожала плечами. – Глупая ситуация какая-то. Весь дворец только и знает, что обсуждает меня, мои отношения с Дольшером и мою зарплату. Это… это унижает. Очень сильно унижает. И мне страшно представить, какие разговоры пойдут по департаменту, если даже тут творится подобное. Получается, будто я постоянно жалуюсь. А это не так. Меня все устраивает в моей жизни. Лишний раз убеждаюсь, что пару себе надо искать среди собственного круга, чтобы не вляпаться в подобное.

– Говорят, любовь стирает все различия между сословиями.

Я неопределенно хмыкнула и устало потерла переносицу. Возможно. Но вряд ли речь идет о моем случае.

– Вам нравится Дольшер? – внезапно переменил тему разговора Вашарий. – Вы его словно избегаете. Почему?

– Он подавляет, – честно призналась я. – Я не привыкла к такой настойчивости в отношениях. И я совсем не уверена в его чувствах ко мне. Боюсь, после очередной галочки в длинном списке своих любовных победой моментально вычеркнет меня из памяти. А я не желаю становиться трофеем. Конечно, иногда мне хочется на все плюнуть и жить так, как Дайра. Наслаждаясь каждым мигом и не мороча себе голову вопросами пристойности и морали. Но…

– Понимаю, – внезапно произнес Вашарий. – Очень хорошо тебя понимаю, Киота. Надеюсь, ты не против, если мы перейдем на менее официальный тон?

Я лишь кивнула. В самом деле, пора бы перестать «выкать» друг другу.

– Послушай… – Вашарий слегка запнулся, но почти сразу продолжил, глядя мне в глаза: – Ты сильно помогла моему ведомству. Если бы не твое участие в этом деле, Варрий почти наверняка оказался бы потерян для нашего влияния. Быть может, ты согласишься принять небольшую премию? Как знак благодарности и признательности за твою храбрость и отвагу.

– Не начинай! – Я повелительно махнула рукой, обрывая его. – Пожалуйста, не надо! Мне нравится моя жизнь, и меня все в ней устраивает. Подобное проявление жалости не просто унижает – втаптывает в грязь.

– Но… – смущенно забормотал Вашарий. Однако умолк и спрятал улыбку в уголках губ. – Ты права, извини. – Помолчал немного и добавил совсем шепотом: – Знаешь, если Дольшер упустит тебя, то будет самым большим идиотом на свете.

Я потерла лоб, глядя на лунные дорожки от трех ночных светил Варрия. Уже наступила ночь, и я сильно замерзла, сидя на берегу. Пора возвращаться, если не хочу наутро слечь с высокой температурой и ангиной. А возможно – так будет лучше. Не придется придумывать лживых оправданий по поводу отсутствия на балу.

– В любом случае я завтра вряд ли попаду на торжественный прием, – невпопад проговорила я, поежившись от внезапного дурного предчувствия. Перехватила изумленный взгляд Вашария и вполголоса пояснила: – Не знаю, почему-то мне так кажется.

Тогда я даже не представляла, насколько пророческими станут мои слова.

* * *

На следующий день после легкого раннего завтрака мы отправились в зал пространственных перемещений. У меня с собой не было никаких вещей, поэтому собирать оказалось нечего. Одежду, в которой я совершила путешествие к священной змее, сразу же пришлось выкинуть. Благо одна из служанок Карраяра пожертвовала мне платье, хоть и несколько смелого фасона, но все же не нарушающего грани приличия, а Дайра одолжила туфли на непривычном высоком каблуке.

Вот они-то как раз вызывали у меня наибольшие сомнения. Обычно я предпочитала сандалии на плоской подошве. В крайнем случае – босоножки на невысокой устойчивой танкетке. Шпильки за все годы своей жизни я не надевала ни разу. И теперь гадала – не упаду ли где-нибудь с них, переломав себе все ноги. Однако выбора не было. Все равно прежние ботинки, развалившиеся после перехода по выжженной равнине, отправились вслед за брюками и кофтой на помойку.

В мою дверь кто-то на бегу громко постучал и помчался дальше по коридору. Ага, стало быть, все собрались в холле дворца и ждут только меня. Ну что ж, делать нечего, совершим очередной подвиг. Правда, вряд ли его кто-нибудь оценит.

Тяжело вздохнув, я взгромоздилась на каблуки. С трудом удерживая равновесие, вышла из комнаты и отправилась к лестнице, откуда доносились радостные голоса моих товарищей, возбужденных предстоящим межмировым перемещением.

– Быстрее, Киота, ждут только тебя! – нетерпеливо подстегнул меня окриком Дольшер. Обогнал в узком коридоре и стремглав слетел по лестнице.

К моему величайшему сожалению, я последовать его примеру не могла. Точнее, могла, но только кубарем, с величайшим риском сломать шею. Поэтому я застыла на самой верхней ступеньке, с отчаянием глядя вниз.

Парадная лестница дворца спиралью спускалась в холл. По замыслу создателей она была без перил. Эдакое ажурное сооружение, словно висящее в воздухе без опоры. Все бы ничего, но спуститься самостоятельно по ней я не могла. Мне нужно было за что-то держаться. Хоть за воздух зубами. Иначе точно не удержусь на этих ходулях.

– Киота! – раздраженно окликнула меня Дайра. – Заснула, что ли? Ноги в руки – и вперед!

Я тяжело вздохнула и потянулась снять туфли. Уж лучше босиком, чем на радость и потеху окружающим брякнуться на пол.

– Не стоит, – негромко раздалось сзади.

Я обернулась и в очередной раз смутилась, увидев рядом Вашария. Как ему удается всегда так незаметно подобраться? И каждый раз умудряется оказаться свидетелем моего очередного позора.

– Позволь, я помогу, – продолжил Вашарий и с легким полупоклоном подал мне руку: – Идем, Киота.

Я потной от волнения ладошкой сжала его локоть. Уверенно шагнула вперед и едва не споткнулась на первой же ступеньке. Вашарий ловко подхватил меня за талию, уберегая от падения. Со стороны это выглядело вполне невинно. Подумаешь, галантный мужчина ведет по лестнице девушку. Но вот у собравшихся поступок Вашария вызвал весьма неоднозначную реакцию.

Стоило нам только закончить наш нелегкий спуск, Вашарий тут же отпустил меня. Еще раз поклонился и отошел в сторону. Но было уже поздно. Тотчас же ко мне подскочил Дольшер, который все это время с величайшим интересом наблюдал за моими кульбитами на лестнице.

– Кузен, ты явно времени даром не теряешь, – с неудовольствием проговорил он, обнимая меня собственническим жестом. – Только отвернулся – уже с чужой девушкой заигрываешь. Как-то не очень красиво так поступать, не считаешь?

– Я просто помог Киоте спуститься. – Вашарий чуть заметно пожал плечами. – Мне показалось, что она не очень уверенно чувствует себя в этих туфлях.

– Все девушки умеют ходить на высоких каблуках! – тоном, не приемлющим возражений, заявил Дольшер. Обернулся ко мне, крепче сжимая руки на моей талии. – Не так ли?

– Тогда считай, что тебе досталась необыкновенная девушка, – огрызнулась я и благодарно улыбнулась Вашарию. – Спасибо! Ты очень меня выручил.

Тот ограничился кивком, показывая, что мои слова услышаны, но в спокойных глазах мелькнул и тут же пропал лучик удовольствия.

– Вот как? – с некоторым изумлением протянул Дольшер. – Прости, я не знал. Но могла бы попросить и меня.

Я промолчала. Как он это себе представляет, интересно? Дольшер промчался мимо меня с такой скоростью, что я даже бегом бы его не догнала. Орать на весь дворец – спасите, помогите? Вообще-то такие вещи любящий человек должен понимать и сам, без намеков.

– Ладно, хватит болтать. – Дольшер ласково чмокнул меня в лоб, будто извиняясь за свой промах. – Пора ехать. Иначе до вечера в Нерий не попадем.

Ко дворцу подали три кареты, запряженные сашариями[27]27
  Сашарий – двухголовый ящер, используется на Варрии в качестве лошадей. Отличаются очень смирным и послушным нравом.


[Закрыть] – двухголовыми меланхоличными ящерами, аналогами нерийских лошадей. Они лениво пережевывали черные колючки, пробивающиеся через каменные плиты площади, дожидаясь, когда же высокопоставленные гости займут свои места.

Волей случая ехать мне довелось в одной карете с Дайрой. Карраяр, как наследный принц, должен был по этикету передвигаться в одиночку. Дольшер и Вашарий заняли третью повозку.

Едва я только опустилась на удобное мягкое сиденье, как Дайра моментально набросилась на меня с расспросами. Она тоже была свидетелем крохотной сценки в холле и сейчас прямо-таки умирала от любопытства.

– Ну как?! – выпалила она, не дожидаясь, когда карета тронется. – Вашарий клеится к тебе?

– Извини, что? – машинально переспросила я, не сразу сообразив, о чем она.

– Ну как же! – громогласно возмутилась Дайра, ни капли не смущаясь тем обстоятельством, что предмет ее интереса как раз стоял рядом с нашей каретой и, без сомнения, все прекрасно слышал. – Я видела, как он помогал тебе спуститься. Очень трогательно! Обычно Вашарий на девушек вообще не обращает внимания, а тут такая забота.

– Не вижу ничего удивительного. – Я ощутила, как предательская краска стыда вновь заливает мои щеки. О небо! За последние несколько дней я столько раз краснела, что наверняка уже выработала свой лимит на смущение на целое десятилетие вперед. – Вашарий поступил как обычный воспитанный человек. Понял причины моего замешательства и поспешил подать руку помощи, так сказать.

– Так я и поверила. – Дайра недоверчиво хмыкнула. – Дорогуша, ты не знаешь нашего Вашария. Да он скорее отрубит себе руку, чем прикоснется к какой-нибудь девушке. Уверена, даже если рядом будет тонуть кто-нибудь из женского пола, он в жизни не полезет ее спасать.

– Не полезу спасать, потому что не умею плавать, – подал голос Вашарий. Обернулся и с затаенной неприязнью посмотрел на Дайру. – Кузина, я, конечно, понимаю, что ты обожаешь сплетничать. Но прошу, перемывай мне косточки не в моем присутствии.

– О, так ты нас слышишь? – простодушно удивилась Дайра, лукаво мне подмигнув. – Тогда поведай, пожалуйста, о причинах своей нелюбви к женщинам. Ты же знаешь, твои родители уже начали сомневаться в ориентации единственного сына. Дольшер рассказывал, как однажды твой отец купил тебе самую лучшую куртизанку Нерия, а ты, обнаружив нежданный подарок в своей постели, без лишних разговоров выгнал несчастную на улицу, даже не дав одеться.

– Дайра, – укоризненно проговорила я, заметив, как Вашарий неестественно выпрямился и побледнел. – Хватит! Вряд ли Вашарию нравится, когда его интимную жизнь обсуждают в таких подробностях с абсолютно посторонним человеком.

– Кто посторонняя? Ты? – Дайра возмущенно отмахнулась от моего замечания. – Да ладно! Ты встречаешься с Дольшером, значит, уже вошла в нашу семью. Ты лучше послушай, что еще рассказывают о Вашарии. Говорят, когда ему было всего пятнадцать, он влюбился в женщину намного старше себя. А она высмеяла его при всех…

– Довольно! – резко приказала я, обрывая поток ее болтовни. – Мне все это неинтересно.

Вашарий улыбнулся мне с признательностью. Вскочил в карету и захлопнул за собой дверцу, не дожидаясь, когда опешившая от моего тона Дайра немного придет в себя.

– Ну не хочешь, так не слушай, – обиженно забормотала она после секундной оторопи. – Зачем же так рявкать? Только учти: если вздумаешь переключиться с моего брата на Вашария, то тебя ожидает великое разочарование. Та женщина рассказывала, что наш общий друг полный ноль в постели. Пять секунд вместе с прелюдией – и все закончено. Так что не соверши самую великую глупость в своей жизни. С Дольшером все-таки мало кто может сравниться в этом вопросе.

– Не сомневаюсь, – кратко ответила я. Не удержалась и добавила: – Знаешь, если та женщина такие вещи рассказывала о Вашарии прилюдно, то ничего удивительного, что у него давно не было никаких отношений. Пятнадцать лет – возраст развития всевозможных комплексов.

– Тю… – презрительно протянула Дайра. – Не бывает дыма без огня. Если бы это оказалось неправдой, Вашарий давно бы опроверг тот слух. Пару романов, несколько интрижек – и все пришло бы в норму. Что может быть легче?

Я промолчала. Нет, все-таки иногда Дайра своей распущенностью начинает раздражать меня сверх всякой меры.

Тем временем кареты плавно тронулись с места. Я высунула голову из окна, отчасти собираясь полюбоваться красотами столицы Варрия – города Хайтес, отчасти не желая продолжать разговор с Дайрой. И замерла от восхищения, когда повозка миновала дворцовые ворота.

По обе стороны брусчатой мостовой нависали многоэтажные белокаменные здания. Они светились в ярких отвесных лучах солнца, мерцали в полуденном мареве, словно мираж в пустыне. Мозаичные витражи вместо окон бросали на дорогу разноцветные блики.

От главного проспекта разбегались маленькие улочки, наверняка образуя настоящий лабиринт в этом каменном лесу. Зелени вокруг почти не было. Да и мало какая растительность, кроме вечных колючек, выдерживала суровый климат Варрия. Иногда в торжественное величие громад снежно-белых домов вклинивались высоченные мраморные статуи, чаще всего изображающие аборигенов этих мест – прямоходящих ящериц. Пару раз до моего слуха доносилось веселое журчание фонтанов, но их самих не было видно. Наверняка они скрывались где-нибудь в переулках и тенистых тупиках.

– Нет, здесь бы я жить не смогла, – задумчиво проговорила Дайра, наблюдавшая все это великолепие из другого окна. – Такое чувство, будто попала в музей. А статуи! Ужас какой. Ночью эту зубастую морду из окна увидишь – точно заикой останешься.

Я была отчасти согласна с Дайрой. Хайтес напоминал именно что декорации, а не живой город. Величественные, бесспорно красивые, но мертвые. Здесь прекрасно смотрелись бы военные парады или торжественные шествия, однако представить, как по этим улицам ходят, держась за руки, влюбленные, я при всем желании не могла. Поцелуешься тут, когда сверху за тобой наблюдают ящерицы, с таким искусством высеченные из камня, что кажется – щелкни пальцами, и они оживут.

Карета неожиданно дернулась и остановилась. Я недоуменно завертела головой. Странно, если мы приехали – то почему я не вижу народа? Вроде бы межмировые перемещения были закрыты достаточно давно, более того, за последний год действующие кабины остались лишь в Хайтесе. По идее, тут, должно быть, не протолкнуться от жаждущих попасть в Нерий, Даритан или Хеке. Предположим, местные жители не страдают особой любовью к перемене мест, но что насчет туристов? В Нерии даже в обычный будний день в кабины пространственного переноса надо занимать очередь с утра, чтобы к вечеру достичь желаемой цели. Не понимаю.

– Приехали!

Дверь кареты распахнулась, и Вашарий с неизменной вежливой улыбкой протянул мне руку, помогая выбраться.

– Знаешь, это переходит уже всяческие грани! – возмутился Дольшер, появляясь рядом и достаточно грубо отодвигая его в сторону: – Иди лучше Дайре помоги. Тут я сам как-нибудь справлюсь.

Вашарий не стал спорить, послушно отправившись к противоположной дверце кареты. Я оперлась на предложенную руку и с некоторым трудом выбралась из повозки. Заозиралась, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, мечтающего попасть в другой мир.

– Было объявлено, что кабины закрыты на срок не менее месяца, – без слов угадал причины моего удивления Дольшер. – В первые дни тут еще толпился народ, но потом, осознав, что уступок никому не будет, рассосался. Мы сегодня единственные посетители.

Я внезапно нахмурилась. Странно, но спину вдруг кольнул чей-то недобрый взгляд. Между лопаток пробежал холодок опасности, однако когда я оглянулась – никого рядом не заметила.

– С тобой все в порядке? – заботливо спросил Дольшер, обнимая меня за плечи. – Ты вдруг вздрогнула.

– Да, – медленно протянула я, – Просто… на миг почудилось… Впрочем, пустое.

Дольшер, по своему обыкновению, не дослушал меня, занятый какими-то своими думами, наверное – о предстоящем приеме. Только Вашарий, шедший рядом, искоса глянул на меня с интересом.

Жарко. Внезапно я поняла, как же сейчас жарко. От накатившей дурноты выступила испарина. Ни ветерка вокруг. Высокие гладкие стены зданий нависают надо мной, давят на голову, словно могильные плиты склепа. Я покачнулась на каблуках и, наверное, упала бы, если бы Дольшер не подхватил меня за талию.

– Ты что? – с удивлением спросил он. – Киота, тебе плохо?

– Я не знаю, – прошептала я. Перед глазами все расплывалось, будто перед скорым обмороком. – Сейчас все пройдет.

– Ну-ка постой здесь. – Дольшер бережно прислонил меня к ближайшей стене. – Я сейчас.

Я не видела, куда он направился. Наверное, отошел, чтобы найти мне воды.

«Берегись!» – вдруг взвизгнул инстинкт самосохранения.

Я, повинуясь ему, рухнула на колени, пребольно разбив их в кровь. Тотчас же воздух надо мной разрезал проблеск смертельного заклинания. Оно отрикошетило от стены и ушло куда-то вбок, никому не причинив вреда.

– Киота! – В испуганном восклицании слились сразу несколько голосов.

Еще один всполох сиреневого огня перед глазами. На сей раз я увернулась чудом, скрывшись за близким спасительным углом. И только после этого поняла, что угодила в ловушку. Грубо говоря, я очутилась в небольшой каменной нише, из которой не было выхода. Да, конечно, с линии поражения я ушла, но если неведомый противник вздумает переменить угол обстрела – мне некуда будет бежать. Улица просматривается прекрасно в обоих направлениях. Глухие стены домов не дают ни малейшего укрытия. Лишь напротив в нескольких шагах виднеется дверь, по всей видимости ведущая в зал пространственных перемещений. Но как преодолеть эти несчастные метры? Немного подумав, я стащила с ноги туфлю и осторожно выставила за край ниши ее носок. Тотчас же очередное заклинание ударило в импровизированную цель, выбив ее из моих рук и расплавив до жидкого состояния тонкую дорогую кожу. Н-да, дела. Что же предпринять?