Текст книги "Личная жизнь Петра Великого"

Петр удивляет Европу

Второй Азовский поход был триумфален, турки посрамлены[11]11
  Насчет результатов этого похода имеются разные мнения. Вся флотилия, созданная в Воронеже, оказалась непригодной для военных действий. Иностранные инженеры опаздывали – случайно или намеренно. Азов сдался русским только на договор, а не был взят.


[Закрыть]. Россия получила «Азов, город белый каменный». Теперь не стыдно было явиться в чужие страны.

Великое посольство выехало из Москвы 10 марта 1697 года. Оно держало путь в голландские штаты, туманный Альбион, в столицу Священной Римской империи Вену, в Данию, к курфюрсту бранденбургскому, в Венецианскую республику, к папе римскому. С посольством убывал инкогнито и сам царь, значившийся десятником Петром Михайловым.

Плохим предзнаменованием для Евдокии явилось нежелание царя проститься с ней и царевичем перед отъездом. Этого требовали как придворный этикет, так и простая вежливость. Но Петр пренебрег и родственными чувствами, и требованиями приличия.

Имеется большое количество исследований и монографий, в которых авторы на момент европейского путешествия Петра приписывают ему великие планы преобразования России. Стало историческим штампом мнение, что Петр родился с мыслью о реформах, не думал ни о чем, кроме преобразований, и с детства считал их своим историческим предназначением.

Однако «громадье» планов измышлено задним числом: Петр никаких конкретных и четких планов в то время не строил, тем более ничего подобного не писал. При изучении его деяний появляется впечатление, что царь действовал как Бог на душу положит, как кривая вывезет. У него довольно долго не было заметно взгляда на себя как на Преобразователя. Он просто делал то, что подсказывала ему минута, не затрудняя себя предварительными соображениями и отдаленными прогнозами.

Официально обозначенная цель – найти союзников для войны с Турцией – кажется надуманной, поскольку он легко от нее отказался. В Европу Петр направился, чтобы людей посмотреть и себя показать, удовлетворить свое непрекращающееся стремление к новизне да отдать в учение дворянских недорослей. «Секретная же миссия заключалась в том (чтобы украсть науку у Западной Европы), чтобы все лучшее вызнать, все полезное перенять или переманить к себе. Лучше я не могу выразить тех наставлений, которые Петр дает в своих инструкциях. Это была настоящая воровская экспедиция (рекогносцировка) за западной наукой», – писал В.О. Ключевский.

Великое посольство ценно тем, что благодаря воспоминаниям незаинтересованных наблюдателей можно получить непредвзятые характеристики о характере и пристрастиях царя, его внешности, манерах, поведении – до этого, кроме изустной молвы, таких документов было очень мало.

Вот Великое посольство числом 250 человек подъезжает к Риге, в то время столице шведской Ливонии. 40 лет назад его отец царь Алексей Михайлович осаждал Ригу. Петр, может быть, забыл об этом, но шведы помнят. Царь едет инкогнито, но рассчитывает на почетную встречу. Увы, комендант города граф Дальберг сказывается больным, чтобы избежать личных сношений с московитами. «Мы изображаем, что не знаем о присутствии среди них царя», – пишет Дальберг Карлу XII. Миссию, которую подобало разместить во дворце, расселяют по простым домам. «Русские влезают на возвышенные места, чтобы оттуда исследовать обстановку, спускаются в рвы, чтобы исследовать их глубину, зарисовывают основные укрепления», – сообщает он далее и запрещает непрошеным гостям приближаться к крепости.

Петр в ярости. «Здесь мы рабским обычаем жили и сыты были только зрением», – обижается он.

Это негостеприимство царь припомнит, когда начнет Северную войну.

Некоторую компенсацию за обиду в Риге приносит пышный и радушный прием в Митаве. Правящий герцог Курляндии Фридрих-Казимир из старинного дома Кетлеров – личный друг Лефорта. Они вместе состояли на голландской службе и бок о бок сражались против французов.

В отличие от негостеприимной Риги, в Митаве для них везде держат открытый стол и развлекают игрой на трубах. Курляндский барон Бломберг поражается: «Повсюду это были пиры, на которых чрезмерно пили, как будто его царское величество был вторым Бахусом. Я никогда не видел таких питухов… несомненно, эти излишества воспрепятствуют успехам замыслов, ради которых предпринято путешествие».

Курляндский герцог засыпает царя подарками, в их числе топор для палача лучшей стали.

Из-за непогоды Петр вынужден задержаться в Митаве на несколько дней. Скрывая нетерпение, он ходит по кабакам вместе с портовыми матросами и беспрерывно пьет. Но, в общем, он доволен Фридрихом-Казимиром. За сына этого правителя в будущем царь выдаст свою племянницу.

Кенигсберг, столица Бранденбурга. Сюда, несмотря на штормящее море, Петр добирается на корабле раньше своих спутников, двигающихся сухопутным путем. В ожидании посольства он берет уроки артиллерийского дела у признанного мастера полковника фон Штернфельда и получает от него сертификат «превосходного бомбардира и опытного осмотрительного фейервейкера».

Он посещает курфюрста Фридриха III Бранденбургского. Курфюрст, с одной стороны утесняемый шведами, с другой – поляками, ищет дружбы с «царем московитов». Обстоятельства вынуждают Петра нанести визит принцессам: супруге Фридриха Софии и дочери Софии Шарлотте Ганноверской. Конечно, знакомясь с дамами, он закрывает лицо руками: «Не могу говорить».

Мать: «Царь очень высокого роста, лицо его очень красиво, он очень строен. Но наряду со всеми выдающимися качествами, которыми наделила его природа, следовало бы пожелать, чтобы его вкусы были менее грубы… Он нам сказал, что сам работает над постройкой кораблей, показал свои руки и заставил потрогать мозоли, образовавшиеся на них от работы». «Если бы он получил лучшее образование, это был бы превосходный человек, потому что у него много достоинств и бесконечно много природного ума».

Дочь: «Что касается до его гримас, то я представляла их хуже, чем нашла, и не в его власти справиться с некоторыми из них. Заметно также, что его не научили есть опрятно, но мне понравилась его естественность и непринужденность, он стал действовать как дома».

Петру представляют сына Софии Шарлотты, наследника английского престола Георга Людвига. Царь не проявляет к мальчику внимания.

Совсем освоившись, Петр зовет одного из своих карликов, чтобы позабавить принцесс. Увы, кривляние шута не производит ожидаемого впечатления. Царь пинком прогоняет его.

Ничем иным, кроме как анекдотом, не может быть якобы высказанное Петром замечание о жестких спинах немок. Уж наверное, в Немецкой слободе женщины носили корсеты, о чем Петр знал не понаслышке.

В пути царь получает известие о смерти доблестного победителя турок, польского короля Яна Собеского, и выборах нового польского монарха. Претенденты – французский принц Конти и саксонский курфюрст Август II. Россия поддерживает Саксонию. Петр приказывает Ромодановскому стать войском на польской границе.

Голландия. Соотечественник прислал из России описание царя: «Высокого роста, голова трясется, постоянно машет правой рукой, с бородавкой на правой щеке». По этим приметам его легко узнают.

Один местный житель свидетельствует: царь «проявлял необыкновенную любознательность и часто спрашивал о том, что значительно превышало познания тех, к кому он обращался с расспросами. Его тонкая наблюдательность и особый дар понимания не уступали его необыкновенной памяти. Многие поражались особой ловкости его в работе (плотника), которой он превосходил даже более опытных людей».

После нескольких месяцев работы на верфи Петр получил еще и сертификат, в котором назывался «прилежным и разумным плотником» и «досконально изучил морскую архитектуру и составление планов».

Великое посольство въезжает в Амстердам. В нем на второстепенных ролях – Петр, в кафтане, красной рубахе и войлочной шляпе. Он не хочет привлекать к себе излишнего внимания. Но, запросто общаясь с мастеровыми и простонародьем, с образованными людьми проявляет крайнюю застенчивость и даже страх перед их любопытными взглядами. Его стеснительность часто неудобна для окружающих. Необходимо пройти через зал, полный депутатов. Петр требует, чтобы де-путаты встали и повернулись спиной. Голландцы возмущены. Они согласны встать, но не будут поворачиваться к нему спиной! Находчивый Петр остроумно выходит из положения: поворачивает парик задом наперед и, закрыв лицо «накладными волосами», выбегает из зала.

Голландия нравится Петру, но ни на ее помощь в войне с османами, ни на вербовку голландских специалистов рассчитывать не приходится. Везде отказ.

Если не считать обширных познаний о жизни обитательниц улицы красных фонарей, успехов немного.

Диссонансом всей свежей и яркой европейской действительности звучит письмо царицы Евдокии: «Предражайшему моему государю, свету радости, Царю Петру Алексеевичу. Здравствуй, мой батюшка, на множество лет! Прошу у тебя, свет-милости, обрадуй меня, батюшка, отпиши, свет мой, о здоровьи своем, чтобы мне, бедной, в печалях своих порадоваться. Как ты, свет мой, изволил пойтить, и ко мне не пожаловал, не отписал о здоровье ни единой строчки. Только я, бедная, на свете бесчастная, то не пожалуешь, не пишешь о здоровьи своем. Не презри, свет мой, моего прошения. А сестрица твоя, Наталья Алексеевна, в добром здоровьи. Отпиши, радость моя, ко мне… И я с Алешенькою жива».

Только досаду, раздражение вызывает у Петра это жалкое письмо, желание не думать о постылой семье, забыть, освободиться…

Совершенно новое впечатление – анатомический театр. Петр присутствует при вскрытии и испытывает сильное возбуждение. В помещении лежит препарированный труп ребенка. Он так мил, что царь не может удержаться, чтобы не поцеловать его в губы. Двое спутников не разделяют его энтузиазма – царь приказывает им рвать зубами мышцы какого-то трупа.

В продолжение медицинской темы Петру попадается на глаза цирюльник, вырывающий у страждущих больные зубы. Петр воодушевлен.

Эти случайные медицинские впечатления в будущем явятся для многих его подданных источником немалых мучений и даже смерти.

Из Голландии посольство отправляется в Лондон для встречи с Вильгельмом III, представителем новой Оранской династии. Родственник Стюартов по женской линии, он недавно получил английскую корону через брак с королевой Марией II Стюарт, дочерью свергнутого Иакова II. Петр ощущает свое превосходство «природного», а не выборного государя. Личная королевская яхта и три линейных корабля сопровождения, посланные английским монархом, принимаются царем как должное.

Немного неловко проходит общение с королем, когда тот является с визитом к «московитскому» монарху. Мартышка, купленная Петром в Голландии и свободно перемещающаяся по покоям царя, прыгает на голову Вильгельма III. Выходит конфуз. Лондонский двор утомлен причудами царя, который принимает короля полуодетым.

Почти все свое время Петр посвящает изучению кораблестроения, знакомится с техникой изготовления часов и чеканки монет. Он посещает Гринвичскую обсерваторию и известного математика Фергарсона. Победа! Фергарсон готов переехать в Россию.

Табак в России до Петра считался «богомерзким зельем», и его пользователи подвергались жестоким наказаниям: их били кнутом, вырывали ноздри. Когда закурил сам царь, преследование курильщиков прекратилось. Петр сначала объявил продажу табака казенной монополией, а затем, находясь в Лондоне, продал эту монополию английским купцам.

Поселенные в дом достопочтенного Джона Эвелина, Петр и его спутники практически разоряют жилище: двери и окна выбиты и сожжены, обои разодраны или загажены, мебель сломана, дорогие паркетные доски выломаны, картины пробиты пулями: каждый нарисованный персонаж служил мишенью; грядки в саду вытоптаны, как будто здесь квартировал целый полк. Эвелин заставляет полицейских составить протокол. Нанесенный ущерб оценен в 350 фунтов стерлингов. Эта сумма беспрекословно выплачивается Эвелину из царской казны.

Король Вильгельм приглашает царя присутствовать на заседании парламента. Застенчивый Петр соглашается наблюдать заседание только из слухового окна на крыше здания, где его никто не увидит. Это дает повод одному остроумцу заметить, что он «видел редчайшую вещь на свете: короля на троне и императора на крыше».

Придворные дамы наперебой стремятся очаровать русского царя. Но для них он неуловим. Ему нестерпимо хочется попробовать ярмарочное чудо: женщину-великаншу ростом более двух метров восьмидесяти сантиметров. Петр свободно проходит под ее поднятой рукой, не наклоняя головы.

Епископ Бернет, которому поручено познакомить царя московитов с достопримечательностями Британии, отзывается о нем так: «Это человек весьма горячего нрава, склонный к вспышкам гнева, страстный и крутой. Он еще более возбуждает свою горячность пристрастием к водке… В нем нет недостатка в способностях; он даже обладает более обширными сведениями, нежели можно ожидать при его недостаточном воспитании и варварском образовании… Особую наклонность он имеет к механическим работам; природа, кажется, создала его скорее для деятельности корабельного плотника, чем для управления великим государством».

Договорившись о благосклонности модной актрисы королевского театра Летиции Кросс, царь после свидания разочарован и отказывается платить. 500 гиней – огромная сумма, и полученное сомнительное удовольствие не стоит того. Приближенные вынуждены увещевать его выполнить обязательства, как дама выполнила свои. Неуместная прижимистость может быть дурно истолкована. Царь и Летиция расстаются, недовольные друг другом.

Никому нет дела до планов русско-турецкой войны. В Европе назревает Война за испанское наследство[12]12
  В результате войны Филипп V Бурбон получил Испанию с ее колониями, Австрия – испанские владения в Нидерландах и Италии. Англии достались Гибралтар и Менорка, территории в Северной Америке, а также монопольное право работорговли в испанских колониях.


[Закрыть]. Эта война будет продолжаться тринадцать лет: с 1701 по 1714 год. Поводом к войне послужила смерть бездетного испанского короля Карла II из династии испанских Габсбургов. Французский «король-солнце» Людовик XIV выдвинул претензии на Испанию от лица своего внука Филиппа, чьей бабушкой являлась испанская инфанта. Но другая ее сестра была выдана в австрийский дом, и Австрия желала получить Испанию для себя. В дележе обширных, хотя и захиревших владений испанской короны столкнулись Франция и противостоящая ей коалиция в составе Австрии и могучих морских держав: Англии и Голландии, большинства германских государств, Дании и Португалии. Война за испанское наследство отвлекала силы противоборствующих стран от конфликта России и Швеции на северо-востоке Европы.

Недалеко от Вены назначен марш имперских войск: московское посольство останавливают. Петр взбешен подобным унижением, но сдерживается. Каким немолодой император Леопольд I Габсбург между тем не спешит принять своего русского «коллегу».

«Он не кажется здесь вовсе таким, каким его описывали при других дворах, – сообщает о Петре испанский посол, – но гораздо более цивилизованным, разумным, с хорошими манерами и скромным». Скорее всего, оттого, что императора он еще почитает как божество.

Наконец, встреча состоялась. Не знакомый с политесом Петр нарушает весь складывавшийся столетиями придворный церемониал Габсбургов и импульсивно целует императору руку. Свидание не заканчивается каким-либо результатом. Не привыкший к тонкостям дипломатии русский царь не понимает, что происходит. Петр в бешенстве. Разгоряченный, он выбегает в сад, мчится к пруду и, найдя там лодку, лихорадочно гребет руками. Придворные потрясены.

Тем не менее Австрия заключает с Турцией мирный договор.

Последняя надежда Петра – Италия. Венеция, исконный враг Турции, непременно должна вступить в союз с Россией. Опыт венецианских корабелов будет бесценен при строительстве нового русского флота. Посольство готовится к отправлению в Венецию, но в тот день, когда Петр садится в карету, приходят вести из Москвы: восставшие стрельцы идут к столице. Царь в панике, он принимает молниеносное решение – возвращаться на Русь.

19 июля 1698 года русское посольство оставляет Вену.

Бешеная поначалу скачка прерывается известием о подавлении стрелецкого бунта. Можно немного расслабиться и оглядеться.

В Раве Русской Петр встречается с творением рук своих, польским королем Августом II Саксонским, монархом, весьма заметным на европейском политическом небосклоне. Перед коронацией в Кракове Август поклялся вернуть Речи Посполитой Лифляндию и Ригу.

Все время своего правления Август стремился привлечь шляхту пышностью своего двора. Его страсть к роскоши и строительству не знала предела. Эта слабость и странность, подобно поискам жизненного эликсира, ради которого к королю имели доступ шарлатаны и аферисты всех стран, а также огромное количество любовниц прославили Августа гораздо больше, чем его государственные деяния. Даже прозвище Сильный не имело отношения к его заслугам: просто он был физически очень сильный человек. Этот правитель был одним из самых просвещенных монархов, имел обо всем здравое суждение и большой дар проникать в сущность дела; он обладал необыкновенной ловкостью и энергией, был прилежен и трудолюбив, как простой человек, когда он хочет чего-то достичь; кто не видел его в различных обстоятельствах, тот не может представить себе, как мастерски он умел притворяться и лицемерить; он быстро все усваивал, сообразуясь со своей точкой зрения. Кроме того, он был хорошим полководцем, отменно рисовал планы местности, сидя верхом на лошади, был сведущ в фортификации, в осаде и обороне крепостей; отдавал разумные распоряжения и приказы и, наконец, в совершенстве знал артиллерийскую науку». Елизавета Орлеанская (Лизелотта Пфальцская) открыто осуждала Августа и оставила нелестное его описание. Сестра Фридриха Великого Вильгельмина Байретская, автор интересных мемуаров, хвалила его общительный характер, дружелюбный, доверительный стиль поведения, но осуждала неразборчивость в связях: по ее словам, у Августа было 354 внебрачных ребенка.

Такого союзника за неимением лучшего выбрал себе Петр на долгие годы..

Пятнадцать дней Петр и Август проводят, предаваясь удовольствиям, доходящих до излишеств, поскольку царь, «желавший цивилизовать свой народ, сам никогда не мог подавить в себе опасные наклонности к пьянству и разврату». Между развлечениями саксонец внушает Петру, что для России гораздо перспективнее господство над Балтикой, нежели владение южными морями.

Если не получилась война с Турцией, можно повоевать против Швеции.

У России в то время был только один порт для торговли – Архангельск, да и тот замерзающий. На Россию, писали немецкие историки, Швеция надела намордник. Вытерпеть такое было невозможно. К тому же Петра скверно приняли в Риге – это ли не повод к войне?

К тому времени переехать в Московию согласились люди бывалые и воинственные – всего 640 человек. С ними, да еще с потешными войсками не страшно было начинать войну со шведами.

В ноябре был оформлен союз России с саксонским курфюрстом. Оба государя решили «имети войну обще против короны свейской за многие их неправды». Петр планировал отвоевать захваченную шведами русскую территорию – Ижорскую землю – и присоединить Карелию. Август обязался начать военные действия в 1699 году, Петр – после заключения вечного мира с турками.

Господство Швеции на Балтике осуществлялось за счет Дании, Польши и России. Поэтому было бы наивно предполагать, что они не воспользуются первым же удобным случаем, чтобы вернуть утраченное

Северная война началась с нападения на Швецию трех стран: Саксонии, Дании и России (раздираемая междоусобицами Польша вступила в войну в 1704 году). Союзники пытались отстоять права на Балтику, которую Швеция фактически превратила в свое внутреннее море.

Петр тогда просто не понимал, в какую авантюру он вовлек свою слабую, не готовую к войне страну.

Он вступил в борьбу с одной из первоклассных держав тогдашнего мира, владевшей громадной территорией в Скандинавии и в пустынной, ограждающей ее с севера Финляндии, с богатыми владениями на южных берегах балтийского моря. «Шведская армия была, по общему признанию авторитетных современников, первой в западной Европе и несравнимой по дисциплине, военной выучке, боеспособности и оперативности. Финансы государства были более в порядке, чем в тогдашней Франции и чем в большинстве германских княжеств. Внутреннее спокойствие казалось более гарантированным, чем в любом из континентальных государств», – отмечал Е.В. Тарле.

Военное предание было в Швеции сильно, как нигде в Европе. Только благодаря войнам страна приобрела то значение, которое имела, и только войнами его можно было сохранить. Целый ряд блестящих воинов на престоле Ваза осуществили то, что казалось возможным только в древних сагах. Дед Карла трижды брал Варшаву и заставил польский сейм признать Литву частью Швеции. Осуществлению этого замысла пытался помешать царь Алексей Михайлович, вторгшийся со 100 тысячным войском в Лифляндию и Эстляндию. Русские опустошили ряд областей, но осада Риги кончилась неудачей, и отец Петра вынужден был признать за Швецией все ее владения в Прибалтике. Балтийскому морю еще долгие годы было суждено оставаться «шведским озером».

Регулярное, отлично обученное и вооруженное шведское войско в то время считалось лучшим в Европе. Шведы имели огромное преимущество в тактике, шведский удар не выдерживала ни одна армия. Карл сумел вселить в своих солдат непобедимый дух.

Однако в отношении Руси он не строил воинственных планов. Швеция предлагала подтвердить на будущее вечный мир, заключенный при Алексее Михайловиче. Шведскому посольству была устроена пышная встреча и аудиенция у Петра; послам оказывали почести и разнообразные знаки внимания. Переговоры завершились подтверждением прежних русско-шведских договоров. Именно в это время Петр заключил договор с Августом Саксонским о военном союзе против Швеции.

В начале осени 1700 года Карл возвратился из Дании. Он отдал приказ о разоружении армии, собираясь отложить поход против Августа до весны. Вдруг с Востока пришло известие о вторжении русских в шведские провинции без объявления войны. Вероломство русского царя вызвало ярость Карла: еще совсем недавно три московских посла клялись ему в нерушимой дружбе. В одно мгновение в глазах Карла с его понятиями о чести, о верности слову Петр превратился в смертельного врага. Король отменил приказ о разоружении, наскоро распорядился делами и 1 октября отплыл в Ливонию с 16 тысячами пехотинцев и 4000 кавалеристов.

Карл сразу же отказался от всех, даже самых невинных, развлечений молодости. Начав военные приготовления, он стал вести совершенно иной образ жизни, от которого затем не отступал ни на йоту. Вдохновляемый примерами Александра и Цезаря, Карл пожелал во всем походить на этих завоевателей, за исключением их пороков. Он отказался от всяческого великолепия, удовольствий и отдыха, стол его был ограничен величайшей умеренностью. Он полюбил простоту в нарядах и одевался как простой солдат. Его подозревали в склонности к одной из придворных дам, хотя неизвестно, так ли это было на самом деле. Мы знаем только, что он навсегда отказался от женщин и не от одного лишь опасения попасть под их влияние, но и ради того, чтобы подать пример своим солдатам, которых он хотел содержать в величайшей строгости. Но, быть может, и руководило им тщеславное желание стать единственным из королей, победившим столь властное влечение человеческой натуры. Также решился он до конца жизни воздерживаться и от употребления вина. Некоторые говорили, будто поступил он так лишь ради того, чтобы во всем победить природу и присовокупить еще одну добродетель к своей славе героя. Но, по мнению большинства, он хотел подобным образом наказать себя за прежние излишества и тот афронт, который учинил как-то раз за столом в присутствии своей матушки по отношению к некоей женщине. Если так оно и было на самом деле, то подобное самонаказание и добровольное пожизненное воздержание – образцы героизма, достойные не меньшего восхищения, чем и другие его подвиги.

Первым, кто замыслил гибель юного шведского короля и решил воспользоваться его молодостью, был кузен Карла, датский король Фридерик IV, только что вступивший на трон. Этот монарх унаследовал территориальные претензии своего отца на земли Голштинии и Шлезвига, правил самодержавно и не опирался на мнения совета или придворных, единолично принимал решения об участии в войнах или заключал мирные договоры. Не обремененный систематическим образованием и воспитанием, он любил роскошь, придворные увеселения, красивых женщин и создал блистательный придворный штат. В то же время он был трудолюбив, деятелен, хозяйствовал умно и осмотрительно, способствовал развитию промышленности и поощрял просвещение.

Собственным решением он вступил в Северную войну в конце 1699 года, но уже через несколько месяцев Карл XII высадился под стенами датской столицы, и Фридерик IV поспешил заключить мир. Еще не вступив в войну, русский царь остался без союзника, на которого возлагал большие надежды.