Электронная библиотека » Елена Осокина » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 15 апреля 2019, 15:40


Автор книги: Елена Осокина


Жанр: Изобразительное искусство и фотография, Искусство


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Пролог. Скандал в доме Кристи

В апреле 1980 года с торгов аукционного дома Кристи[9]9
  Christie’s – один из старейших аукционных домов, специализирующихся на продаже произведений искусства. Основан в 1766 году Джеймсом Кристи (James Christie). Ежегодно проводит сотни аукционов. Имеет более полусотни офисов в крупнейших городах мира, в том числе, с 2010 года, в Москве. Выручка от аукционных продаж ежегодно исчисляется миллиардами долларов.


[Закрыть]
в Нью-Йорке разлетелась по всему свету коллекция древнерусского искусства, собранная авиапромышленником из Питтсбурга Джорджем Р. Ханном[10]10
  Джордж Р. Ханн (George R. Hann, 1890–1979) – пионер воздушного транспортного сообщения в США. В 1928 году основал Pittsburgh Aviation Industries Corporation (позже ставшую Capital Airlines, а затем вошедшую в United Airlines). Родился в штате Алабама, рос в Массачусетсе, изучал право в Йельском университете, затем переехал в Питтсбург, где начал заниматься банковским бизнесом. Первая мировая война прервала течение мирной жизни. Вернувшись с военной службы, Ханн работал в банковских, авиационных, промышленных и благотворительных организациях. Коллекционировал произведения старых европейских мастеров, предметы декоративного искусства, скульптуру, гобелены, мебель. Его эклектичное собрание разместилось в имении «Верхушки деревьев» («Treetops») в лесистых горах Пенсильвании. Ханн был одним из первых коллекционеров в США, кого заинтересовало древнерусское искусство.


[Закрыть]
. Хозяин коллекции умер, и его наследники, видимо, решили пополнить свое состояние. Аукционный дом Кристи выставил на торги 223 предмета из коллекции Ханна, в том числе оклады, церковные утварь и одежду, митры, венчальные короны, кресты, панагии[11]11
  Панагия (всесвятая) – нагрудный знак архиерейского достоинства.


[Закрыть]
, а также русский фарфор и предметы из серебра европейской работы. Но главное внимание было приковано к произведениям древнерусской живописи. Собрание Ханна было внушительным – 91 икона. Вопреки обычному порядку ведения аукционов Кристи, иконы не вносили в зал по отдельности. Все они были развешены на стенах, специально для этого события обитых красным бархатом, дабы подчеркнуть позолоту икон. Более трехсот потенциальных покупателей, среди них много европейцев, собрались в зале Кристи, чтобы принять участие в торгах.

Аукционная распродажа коллекции Ханна с успехом шла два дня – непроданными остались только 14 предметов – и принесла его наследникам более 3 млн долларов, из них 2,8 млн пришлось на продажу икон. Иконы всего за два часа все ушли с молотка. Ставки в несколько раз превысили ожидаемые цены. Мировой рекорд, поставленный всего лишь год назад, – 75 тыс. долларов за отдельную икону – был побит семь раз и стал выглядеть вполне обыденно. Икона «Вознесение» XVI века московской школы из коллекции Ханна (лот 56) ушла с аукциона Кристи за 170 тыс., за новгородскую икону XVI века «Страшный суд» (лот 90) покупатель заплатил 150 тыс., за новгородское «Рождество» XV века (лот 74) – 140 тыс. долларов; московское «Успение» XVI века (лот 55) и икона «Святой Василий, с клеймами», датированная концом XV – началом XVI века (лот 85), были проданы за 130 тыс. долларов каждая[12]12
  Датировка икон приводится в соответствии с каталогом аукциона и может отличаться от современной. Цены см.: Pricelist. Christie, Manson and Woods International Inc. The George R. Hann Collection. Part One. Russian icons, Ecclesiastical and Secular Works of Art, Embroidery, Silver, Porcelain and Malachite. Christie’s New York. 17–18 April 1980.


[Закрыть]
. Современным коллекционерам эти цены могут показаться низкими, но для 1980 года они были рекордными[13]13
  Икона «Страшный суд» (лот 90), проданная за 150 тыс. долларов, даже попала в русскую книгу рекордов Гиннесса (Книга рекордов Гиннесса: 500 новых Советских рекордов. М., 1991. С. 148).


[Закрыть]
.

Продажа коллекции Ханна не была первым или единственным в период холодной войны аукционом древнерусского искусства на Западе. Советское правительство, продолжая начатое Лениным и Сталиным дело, продавало художественные ценности. Газета «Вашингтон пост» в январе 1970 года сообщала, что Советский Союз прислал в Лондон 162 иконы, в основном XVII века, для продажи на аукционе Кристи, назначенном на 24 февраля. «Лица мадонн, святых и патриархов похожи на лица русских… добропорядочные, но грустные и все со следами страдания», – писал американский журналист[14]14
  Russian Icons for London Sale // The Washington Post. January 30. 1970. Р. B10.


[Закрыть]
. Советское правительство требовало от западных аукционеров не выставлять иконы, вывезенные из СССР контрабандой. Официальным поставщиком русских икон на Запад при Брежневе была советская торговая организация «Новоэкспорт» – продолжатель бесславного дела сталинского «Антиквариата». На Западе продавали и частные иконные коллекции. Так, в июне 1973 года с торгов Кристи в Дюссельдорфе было распродано собрание икон Жана Эрбетта (Jean Herbette), которое он собрал в 1924–1930 годах в бытность послом Франции в СССР[15]15
  В коллекции было 118 икон, продана за 90 тыс. фунтов.


[Закрыть]
.

Распродажа коллекции Ханна, однако, стала гораздо более заметным событием, чем распродажа собрания Эрбетта. Иконы Ханна, которые он купил через «Антиквариат» в 1935 и 1936 годах, были знамениты на Западе. Считалось, что Ханну посчастливилось заполучить шедевры древнерусского искусства из Третьяковской галереи, Исторического и Румянцевского музеев, в том числе и иконы из прославленных еще с дореволюционных времен коллекций. В подобном поверье не было ничего невероятного или неправдоподобного, так как к тому времени западные коллекционеры и рядовая публика получили неоспоримые доказательства того, что советское руководство, находясь в тяжелом финансовом положении, в 1930‐е годы действительно продавало музейные шедевры. Знаменитые полотна Эрмитажа теперь висели в нью-йоркском музее Метрополитен, Национальной галерее искусств в Вашингтоне, Музее искусств в Филадельфии, а также в музеях Европы. Логика обывателя была проста: если на продажу шли лучшие картины Эрмитажа, то правительство могло продать и иконные шедевры Третьяковской галереи, тем более что воинственное отношение советской власти к религии и церкви в первые послереволюционные десятилетия было печально известно.

За 45 лет своего существования на Западе коллекция Ханна десятки раз выставлялась в музеях мира, включая блистательный Метрополитен – крупнейший и наиболее посещаемый американский музей[16]16
  Основан в 1870 году и на сегодняшний день хранит более двух миллионов произведений искусства.


[Закрыть]
, а также ведущий иконный музей в Европе – немецкий Реклингхаузен. Иконы Ханна были воспроизведены в книгах и стали предметом специальной монографии[17]17
  Rice T. T. Russian Icons. London, 1963.


[Закрыть]
. Немалую роль в создании мировой репутации коллекции сыграл каталог, который в 1944 году составил русский по происхождению директор Музея естественной истории Института Карнеги в Питтсбурге Андрей Авинов[18]18
  Андрей Николаевич Авинов (1884–1949) происходил из старинного дворянского рода. Выпускник Московского университета. Служил помощником обер-секретаря в Сенате; получив наследство, оставил службу. В годы Первой мировой войны приехал в Америку в качестве представителя Русской военной закупочной миссии. После прихода большевиков к власти в России остался в США. Должность директора Музея естественной истории Института Карнеги Авинов получил благодаря своим познаниям в энтомологии; он с молодости увлекался коллекционированием бабочек. В Москве в одном из музеев якобы осталась «Авиновская коллекция», часть которой была продана в начале 1930‐х годов «Берлинскому музею» (К кончине Елизаветы Николаевны Шуматовой (сестра Авинова. – Е. О.) // Новое Русское слово. 11 декабря 1980). Не имея профессионального образования, Авинов преподавал историю искусства в Университете Питтсбурга. Он увлекался живописью, и его рисунки сохранились в Музее Карнеги (Carnegie Museum of Art). Работая над каталогом икон Ханна, Авинов руководствовался материалами, сопровождавшими иконы при продаже, этикетками с обратной стороны икон, а также сравнением икон Ханна с шедеврами древнерусской живописи. Несмотря на очевидное дилетантство и ограниченность информации, Авинов не остерегся в ряде случаев изменить датировку икон Ханна, состарив их на пару-тройку веков.


[Закрыть]
.

За все время существования коллекции Ханна никто ни на Западе, ни в СССР публично не ставил под сомнение происхождение, подлинность и значимость составлявших ее икон. На иконы Ханна зарились многие западные антиквары и коллекционеры, завидуя удаче счастливчика, как в свое время собиратели полотен старых европейских мастеров наверняка завидовали Эндрю Меллону, не упустившему уникальный шанс заполучить шедевры Эрмитажа[19]19
  В начале 1930‐х годов министр финансов США, предприниматель и коллекционер Эндрю Меллон (Andrew William Mellon, 1855–1937) через посредников купил 21 шедевр Эрмитажа, заплатив советскому правительству порядка семи миллионов долларов. Эти полотна составили основу первоначальной коллекции Национальной галереи искусств в Вашингтоне.


[Закрыть]
. И вдруг негаданная удача! По смерти владельца коллекция не завещана музею, а отправлена на торги. Неудивительно, что иконы с аукциона Кристи расхватали как горячие пирожки на воскресном базаре. Однако не успели новые владельцы насладиться и нагордиться своими приобретениями, как разразился скандал. В 1981 году в Нью-Йорке на английском языке вышла книга, в которой иконы Ханна были объявлены фальшивками[20]20
  Teteriatnikov V. Icons and Fakes / Transl. by Richard David Bosley. New York, 1981. На русском языке книга вышла только в 2009 году («Фонд поддержки гуманитарного знания») тиражом 500 экземпляров. Я использую первоначальный английский вариант книги Тетерятникова по следующим причинам. Русский вариант книги, который вышел после смерти автора, видимо, не сверялся с прижизненным английским изданием и во многих местах отличается от него. Русское издание подготовлено небрежно, там много ошибок и опечаток. Видимо, для издания в России использовали русскоязычную рукопись автора, тогда как во время перевода на английский автор вносил поправки.


[Закрыть]
. Книга была авторским самиздатом, так как ни одно издательство на Западе не решилось вступить в конфликт и неизбежную судебную тяжбу с домом Кристи[21]21
  Тетерятников писал свою книгу по-русски. Ричард Дэвид Бослей, видимо, взялся за перевод «опасной» книги по причине финансового отчаяния. Из его резюме, которое сохранилось в архиве Тетерятникова, следует, что он защитил диссертацию в Йельском университете в 1976 году по русскому Средневековью, однако после окончания университета не мог найти работу. В письме Тетерятникову 30 декабря 1981 года Бослей писал, что трудно поверить, что год назад, когда он переводил книгу Тетерятникова, он работал «машинисткой» и не знал, как прокормить семью. (New York Public Library. The Vladimir Teteriatnikov Scrapbook Collection, 1849–1997, box 17/folder 2. Далее Архив Тетерятникова, номер коробки/номер папки).


[Закрыть]
. Автором этой печатной бомбы был русский эмигрант Владимир Тетерятников. Вопрос о компетентности Тетерятникова как эксперта древнерусской живописи вызывает споры, однако опыт реставратора у него был[22]22
  Тетерятников представлял себя как «единственного [в США] специалиста, воспитанного и профессионально работавшего с иконой в русских музеях» (см., например его письмо Иоанну Мейендорфу от 23 октября 1984 года – Архив Тетерятникова, 29/2). Обратимся, однако, к более объективным сведениям. Биобиблиографический справочник «Отечественная реставрация в именах. 1918–1991 гг.» (Фирсова О. Л., Шестопалова Л. В., сост. М., 2010. Вып. 1. С. 364–365) сообщает: «Тетерятников Владимир Михайлович (1938–2000) – аттестованный реставратор произведений из металла. Окончил в 1961 Калининградский технический институт по специальности инженер-механик». Елена Коган, которая в 2008 году беседовала со вдовой Тетерятникова, уточняет, что речь идет о Калининградском техническом институте рыбной промышленности и хозяйства (http://skurlov.blogspot.com/2010/01/19382000.html). До 1964 года работал инженером-механиком пароходства. С 1964 по 1974 год был научным сотрудником отдела скульптуры и прикладного искусства Всесоюзной центральной научно-исследовательской лаборатории по консервации и реставрации музейных художественных ценностей (ВЦНИЛКР; с 1979 года – ВНИИР, затем ГосНИИР). Согласно этому справочнику, Тетерятников в СССР опубликовал две статьи, о защите художественных экспонатов из черных металлов фосфатными покрытиями и о режиме хранения металла в музеях. Таким образом, ни профессионального искусствоведческого или исторического образования, ни опыта реставрации иконной живописи у Тетерятникова, согласно этому справочнику, не было. Елена Коган со слов жены Тетерятникова пишет, что он отреставрировал свыше пятидесяти произведений «древнерусской станковой темперной живописи». Однако, возможно, речь идет о реставрации окладов, а не живописи как таковой, ведь среди специалистов Тетерятников считался хорошим реставратором по металлу, литых образков и басмы. По сведениям Елены Коган, в 1971 году Тетерятников сдал кандидатский экзамен по древнерусскому искусству и намеревался защитить диссертацию, однако в 1975 году с семьей покинул СССР по израильской визе и приехал жить в Нью-Йорк (см. письмо Комитета по образованию, культуре и науке Государственной Думы в Управление виз и регистрации иностранных граждан ГУВД г. Москвы от 28 октября 1994 года. Дума ходатайствовала об ускорении восстановления российского гражданства для Тетерятникова. – Архив Тетерятникова, 7/3). В эмиграции Тетерятников пытался получить работу по специальности, но без успеха. В частности, в 1983 году он подал заявку на должность начальника лаборатории по консервации и анализу Смитсоновского института в Вашингтоне (Director of the Conservation Analytical Laboratory, Smithsonian Institution), а в 1984 году – на должность директора по научной работе Музея изящных искусств в Бостоне (Director of Research, Boston Museum of Fine Art) (Архив Тетерятникова, 29/2, 17/1, 16/5). В поиске средств к существованию Тетерятников в Нью-Йорке открыл фирму «Teteriatnikov Art Expertise», которая располагалась в его квартире. Фирма предлагала услуги по оценке, экспертизе, атрибуции, реставрации и консервации предметов искусства классической Античности, раннего христианства, Ренессанса, средневековой Византии, исламского, китайского и русского искусства, включая скульптуру, иконы, живопись, археологические предметы, металл, эмаль, керамику, стекло, камень, кость и лаковые изделия. Жена Тетерятникова Наталья, которая, по его словам, в СССР работала в Музее им. Андрея Рублева, после эмиграции получила образование на Западе. Она византинист, работала в библиотеке и музее Дамбартон Оукс (Dumbarton Oaks) в Вашингтоне, сначала как младший научный сотрудник программы византийских исследований, затем как куратор византийской коллекции и византийского архива. На пенсии. В справочнике российских реставраторов ее имени нет.


[Закрыть]
.

Досталось всем. Ханну – за то, что якобы сохранил в тайне свои сомнения в подлинности икон, которые, как считал Тетерятников, у него окрепли или по крайней мере появились после первой и единственной поездки в 1972 году в Советский Союз, где коллекционер-авиапромышленник увидел шедевры Третьяковской галереи. Не случайно же, писал Тетерятников, по возвращении Ханн перестал выставлять свои иконы и не завещал их музею[23]23
  На деле было не совсем так. В интервью историку Вильяму Тримблу (William Trimble) Ханн признался, что хотел бы оставить свою коллекцию Музею искусств Карнеги, но при условии, что музей избавится от произведений современного искусства, которое Ханн не признавал.


[Закрыть]
. Автору каталога 1944 года Авинову, «самоучке, никогда не видавшему подлинной иконы», досталось за дилетантство и излишнее стремление угодить богатому и влиятельному покровителю. По мнению Тетерятникова, именно Авинов, который провел немало счастливых часов в имении Ханна в Пенсильвании, создал миф о величии этой «коллекции призраков», отплатив Ханну за гостеприимство, благосклонность, а возможно, и щедрость. Западным специалистам, которые реставрировали иконы Ханна, досталось за непрофессионализм, а более всего за сознательную и якобы не без участия самого Ханна дальнейшую фальсификацию икон. Тетерятников обвинил и аукционный дом Кристи за то, что тот выставил на торги произведения искусства без надлежащей экспертизы[24]24
  Предполагалось, что консультант по иконам русского отдела нью-йоркского офиса Бронислав (Слава) Дворский поедет в СССР исследовать провенанс икон. Однако поездка не состоялась с объяснением: «русские не пускают иностранцев в свои архивы». Трудно сказать, действительно ли люди Кристи пытались получить доступ в советские архивы или не стали даже пробовать (см. отчет о заседании нью-йоркского офиса Кристи от 27 декабря 1979 года. Архив Тетерятникова, 7/6). За полгода до аукциона экспертизу икон провел Иван Валтчев (Ivan Valtchev), болгарин, который работал реставратором в русском отделе Кристи в Нью-Йорке. Валтчев пришел к выводу, что 80 % коллекции составляли фальшивки. Якобы после того, как он отчитался о результатах, его уволили. В архиве Тетерятникова сохранилось письмо Валтчева, которое подтверждает его негативное мнение о собрании Ханна (28/6). Однако следует сказать, что это письмо написано в январе 1982 года, уже после скандала, поднятого Тетерятниковым, и после увольнения Валтчева. Кроме того, вопрос о компетенции Валтчева остается открытым. Он якобы изучал реставрацию в каком-то музее в Стокгольме. За месяц до аукциона Кристи нанял румынского реставратора Гарабета Салгиана (Garabet Salgian), который, как и Валтчев, не проводил лабораторного анализа икон, но в отличие от него утверждал о выявлении только одной фальшивой иконы. Профессионализм и этого человека вызывает вопросы. По имеющимся данным, у него не было опыта реставратора, он не работал в музеях и эмигрировал из Румынии якобы со справкой патриарха лишь о том, что может писать иконы (см. материалы статьи Элизабет Такер «Распродажа века: Иконы и фальшивки». Архив Тетерятникова, 17/3). Известно, что консультант по иконам лондонского отдела Кристи Элвира Купер (Elvira Cooper) бегло осмотрела иконы во время кратковременного пребывания в Нью-Йорке. У нее были сомнения в подлинности четырех икон (см. письмо Купер в нью-йоркский офис от 4 декабря 1979 года. Архив Тетерятникова, 28/6). Насколько можно доверять экспертизе Купер, также не ясно. По ее словам, в университете она специализировалась на изобразительном искусстве (King’s College, Durham University, 1962), но призналась, что курсов по иконам не преподавали. Она сама не считала себя экспертом по иконам (см. письмо Купер от 8 сентября 1987 года. Архив музея Тимкен, Сан-Диего, Калифорния). По словам Ричарда Темпла (Richard Temple), в антикварной фирме которого Купер работала до прихода в Кристи, у нее в лучшем случае была магистерская степень по истории Средних веков. По воспоминаниям Темпла, в 1970–1980‐е годы на Западе мало кто знал византийское и славянское искусство, иконы были окружены аурой таинственности и привлекали эксцентричных людей. Любой хотя бы с поверхностными знаниями и особенно с русским акцентом считался экспертом (эл. письмо Темпла от 13 мая 2015 года). Таким образом, нельзя сказать, что аукционный дом Кристи не проводил экспертизу икон Ханна, однако профессионализм привлеченных экспертов оставляет желать лучшего.


[Закрыть]
.

Десятки экземпляров самиздата Тетерятникова разошлись по цене от 75 до 500 долларов. Даже Центральное разведывательное управление (ЦРУ) купило книгу[25]25
  См. сохранившийся счет (Архив Тетерятникова, 29/2). Соперничавший с Кристи аукционный дом Сотби тоже купил книгу Тетерятникова за 500 долл. (Там же, 8/4). Университетам, музеям и частным лицам Тетерятников продавал свою книгу намного дешевле, по 75 долларов.


[Закрыть]
. Сам автор приобрел репутацию скандального детектива, принципиального и хитроумного следователя, этакого Порфирия Петровича от искусствоведения[26]26
  Сам Тетерятников предпочитал сравнивать себя с Эйнштейном и Галилеем. Он считал, что разгадал главную тайну сталинизма, раскрыв мировую мистификацию русской культуры, и что его открытие войдет в учебники и энциклопедии (см. письмо Тетерятникова Ричарду Дэвиду Бослею от 2 августа 1980 года. Архив Тетерятникова, 16/7). Тетерятников изложил свои взгляды в серии статей. См.: Тетерятников В. Экспертиза художественных изделий: Статьи разных лет. СПб., 2002.


[Закрыть]
, а то и вовсе главного инквизитора в борьбе за чистоту презентации русской культуры на Западе, способного довести до апоплексического удара антикваров и подорвать основы иконного бизнеса. Последствия скандала, действительно, были серьезными. Тетерятникову пришлось пережить тяжбу с домом Кристи, который, пытаясь остановить публикацию книги, обвинил его в клевете и нарушении авторских прав в использовании материалов аукционного каталога[27]27
  В начале октября 1980 года Тетерятников разослал рекламный проспект своей будущей книги. 17 ноября юристы Кристи предупредили Тетерятникова о нарушении копирайта, который, кстати сказать, они спешно оформили тремя днями ранее, а 28 ноября подали на него в суд Манхэттена. В ходе разбирательства юрист Кристи прочитал рукопись в закрытой комнате с запретом ее выноса. Суд завершился 9 апреля 1981 года, процесс длился более четырех месяцев. Тетерятников не забывал упоминать, что выиграл процесс, но на самом деле суд закончился компромиссом. Тетерятникову пришлось внести изменения в рукопись, а фирма Кристи отказалась от обвинений в клевете и предоставила Тетерятникову право использовать материалы каталога аукциона. Ни одна из сторон не получила материальной компенсации. Для Кристи это не представляло проблемы, но для Тетерятникова, который из личных средств оплачивал адвоката, было ощутимо. В архиве Тетерятникова сохранились письма юристов Кристи о сути изменений в тексте книги и постановление суда от 9 апреля 1981 (8/4). Процесс освещался в прессе.


[Закрыть]
. Консультанты по иконам лондонского и нью-йоркского офисов Кристи, Элвира Купер и Бронислав Дворский, потеряли работу[28]28
  Дворский ушел по-английски, незаметно и тихо, но Купер подняла шум и, хотя и расходилась с Тетерятниковым в оценке икон, фактически перешла в лагерь «антиханновцев». Именно благодаря ей в архив Тетерятникова попали документы Кристи и переписка Купер со многими корреспондентами в процессе скандала. Чтобы остановить Купер, дом Кристи пошел на крайние меры, обвинив ее в краже книг из библиотеки Кристи. В марте 1982 года последовал судебный процесс, который Купер, по ее словам, выиграла. Она доказала, что в течение 11 лет держала книги у себя дома, потому что не имела офиса в помещении Кристи, и могла вернуть их по первому требованию. После тяжбы следы Купер теряются. Ее уход из антикварного бизнеса был окончательным. Обстоятельства борьбы с Кристи Купер изложила в письмах к журналистке Элизабет Такер, которая собирала материалы для статьи и фильма об «аукционе Ханна» (см. письма Купер от 12 октября, 20 и 24 ноября, 8 декабря 1982 года, 14 февраля 1983 года. Архив Тетерятникова, 7/5, 7/6).


[Закрыть]
. Иконный отдел Кристи в Нью-Йорке был закрыт, а сама фирма на время отказалась от аукционов древнерусского искусства, проводя лишь продажи единичных икон, затерявшихся среди других художественных ценностей[29]29
  См. два меморандума директора Кристи в Лондоне Пола Уайтфилда (Paul Whitefield) от 4 ноября 1981 года и 10 мая 1982 года (Архив Тетерятникова, 7/6).


[Закрыть]
. Едва взлетев, цены на мировом иконном рынке рухнули. Доверие коллекционеров к антикварам и экспертам было серьезно подорвано, да и сами продавцы стали бояться связываться с товаром, атрибуцию которого, как стали считать, провести было очень сложно, если вообще возможно. Кто-то из разочарованных покупателей икон Ханна попытался вернуть их назад Кристи, но без успеха[30]30
  Дом Кристи давал шестилетнюю гарантию подлинности информации по проданным иконам, и некоторые разочарованные покупатели попытались этим воспользоваться, однако выяснилось, что гарантировалась лишь подлинность тех атрибуций, которые были напечатаны в каталоге аукциона заглавным жирным шрифтом, а это оказались лишь названия икон. Гарантия не распространялась на атрибуцию икон векам и школам и их провенанс. См. Каталог аукциона. P. 6 (Limited Warranty).


[Закрыть]
. Кто-то спрятал подозрительные иконы в темных хранилищах с глаз долой. Кто-то решил не связываться с судами и не плакать о потраченных деньгах, повесил иконы в своих домах и прожил с ними до конца жизни. Другим пришлось изрядно потратиться, чтобы провести экспертизу и восстановить репутацию своих приобретений. Скандал затянулся на годы. Со времени торгов прошло уже семь лет, когда трое из клиентов Кристи, купившие иконы на злополучном аукционе, предъявили иск аукционному дому за сознательный обман покупателей. Заплатив за три иконы немногим более 62 тыс. долларов, они потребовали возмещения ущерба на 23 миллиона[31]31
  Christie’s Sued Over «Fake» Icons // The Washington Post. 1987. September 4. Р. B3.


[Закрыть]
. Благодаря этому иску мир узнал, где именно оказались некоторые из бывших икон Ханна, но об этом позже. Кристи пришлось принимать энергичные меры, включая угрозы подать встречные иски за клевету[32]32
  Лондонский антиквар Ричард Темпл, который на этом аукционе купил восемь икон для своих клиентов, по просьбе Кристи написал объемный доклад в защиту опороченных икон. В 1982 году он издал книгу, в которой были представлены некоторые из икон Ханна с прежними «древними» атрибуциями (Temple R. Icons. A Search for Inner Meaning. London, 1982, № 1, 5, 7, 8).


[Закрыть]
.

Владимир Тетерятников считал, что практически все иконы из коллекции Ханна, большинство которых до его разоблачений относили к XV–XVI векам, являются новоделом – живописью начала XX века, в основном на досках XVIII–XIX, в редких случаях XVII века[33]33
  В своей книге Тетерятников дал анализ 50 из 91 иконы Ханна. Материалы его архива позволяют сказать, что, за исключением одной иконы, Тетерятников считал все иконы Ханна подделками.


[Закрыть]
. В своей книге он писал, что одни иконы были сознательно изготовлены в начале ХХ столетия с целью обмана покупателя, но многие появились на свет не как подделки. Тетерятников утверждал, что иконы Ханна как цельная группа являлись детищем Серебряного века, или, как он выразился в другой своей публикации, «серебристых имитаторов»[34]34
  Тетерятников В. Мистификация русской культуры на Западе // Экспертиза художественных изделий. С. 26–27.


[Закрыть]
. По его мнению, они были продуктом творческого переосмысления русского средневекового искусства модернистами, своеобразным воплощением «Ballet Russe» в иконных образах Древней Руси. Совсем не случайно, пишет Тетерятников, именно основатель «Ballet Russe» Сергей Дягилев, устроив в 1906 году выставку икон в Париже, познакомил европейскую публику с древнерусским искусством. По мнению Тетерятникова, художники, имитируя известные шедевры древнерусской живописи и сознательно привнося в нее элементы нового, утверждали право на творческую свободу. Яркие краски, сюрреалистические архитектурные ландшафты и неестественность ракурсов на иконах Ханна, согласно гипотезе Тетерятникова, были результатом влияния как Рублева, так и Стравинского, Матисса и Врубеля[35]35
  Со временем взгляды Тетерятникова претерпели изменения. Об этом см. главу «„Иконная шарашка“: лжесенсации и мистификаторы» в этой книге.


[Закрыть]
.

Тетерятников, безусловно, был прав, утверждая, что аукционному дому Кристи следовало провести обстоятельную экспертизу икон до того, как объявлять их шедеврами древнерусской живописи, но в разгар холодной войны советское руководство вряд ли бы разрешило экспертам Третьяковской галереи ехать в Нью-Йорк изучать проданное Сталиным национальное достояние. Однако в оценке выводов Тетерятникова следует принимать во внимание и то, что и он сам был лишен возможности провести серьезный анализ икон Ханна. Он осматривал их вместе с остальной публикой «на глаз» в дни предаукционного показа. По собственному признанию Тетерятникова, «…никаких ультрахимических или экстратехнических, атомных, карбонных и вообще трансцендентальных анализов в моей книге нет. Во-первых, потому, что никто никогда мне ничего не разрешал и не давал исследовать в этих иконах. Все, что я увидел, это то, что мог увидеть рядовой посетитель выставки – то есть я смотрел на глазах публики 10 дней[36]36
  Выставка икон для осмотра потенциальными покупателями была открыта 12 дней: 1–5, 8–12 и 15–16 апреля 1980 года.


[Закрыть]
. А все сотрудники Кристи стояли рядом и угрожали – не трожь, не переворачивай, не записывай, не фотографируй. У тебя есть только глаза – это разрешается даром и свободно. Остальное запрещено. И никто никакой информации мне не давал…»[37]37
  Письмо Джону Боулту (John Bowlt) от 15 декабря 1980 года (Архив Тетерятникова, 7/4). Далее в этом письме Тетерятников заявлял: «Надеюсь, что Ваш вопрос о „химическом состоянии красок“ лишь случайная присказка…» По его мнению, анализы нужны тогда, когда «фальшивщик не зделал (sic!) ошибок по культуре… Но, если „памятник“ с первого взгляда не укладывается в законы культуры – он фальшивится в наших глазах и без техники – просто от наших знаний. „Вторая Третьяковка“ (так Тетерятников иронически называл собрание Ханна. – Е. О.) нуждается в экспертизе как „рыба в зонтике“». Вскоре он стал утверждать, что может отличить фальшивку по фотографии. Именно на таком «анализе по фото» и были основаны его выводы о наличии фальшивых икон в музеях Парижа, Стокгольма, Осло и др. Тетерятников, не являясь искусствоведом, не проводил стилистический или иконографический анализ, делая выводы на основе физических характеристик икон.


[Закрыть]
. Тетерятников посчитал такой осмотр достаточным для вынесения убийственного приговора целой коллекции икон[38]38
  Teteriatnikov V. Icons and Fakes. Р. 87.


[Закрыть]
.

По мнению Тетерятникова, живопись на иконах Ханна находилась в чересчур идеальном состоянии[39]39
  Это видели многие, но считали, что иконы прошли антикварную реставрацию перед продажей и в бытность у Ханна и что некоторые из них записаны. Вопрос о том, является ли антикварная реставрация аналогом подделки, остается открытым. Здравый смысл подсказывает, что каждый случай должен рассматриваться индивидуально.


[Закрыть]
, а «искусственно состаренные доски» были слишком толстые и гладкие, чтобы иконы можно было датировать XV–XVI веками. Якобы идентичный стиль и цвет живописи большинства икон Ханна, считал он, противоречили утверждению, что они написаны в разных землях Древней Руси, и слишком явно отражали вкусы и предпочтения начала ХХ века. Якобы «почти точное» сходство ряда икон Ханна с шедеврами в собрании Третьяковской галереи стало для Тетерятникова основанием утверждать, что они скопированы со знаменитых оригиналов с применением новомодного в начале прошлого столетия проектора. Однако основной повод для сомнений в их подлинности, по признанию Тетерятникова, дали этикетки и инвентарные номера на обратной стороне икон. Он пишет: «Как эксперт, я должен признаться, что эти номера дали главную подсказку, которая послужила причиной сомневаться в аутентичности ряда работ, исполненных с необыкновенным мастерством. Только тогда, когда я осознал, что эти номера словно говорят „посмотри, посмотри, здесь что-то есть“, я пустил в дело свои знания и интуицию»[40]40
  Teteriatnikov V. Icons and Fakes. Р. 61.


[Закрыть]
.

Тетерятникову показалось подозрительным, что икона в коллекции Ханна могла иметь сразу несколько этикеток разных музеев и владельцев – Третьяковской галереи, Исторического музея, Музея фарфора, Румянцевского музея, А. В. Морозова. Бессмысленным показался ему и несколько раз встречавшийся на обратной стороне икон адрес – «Мертвый пер., 9». Он посчитал, что эти этикетки, не зная меры, наклеивали советские продавцы, дабы придать иконам больше солидности. «Большинство этикеток, – писал Тетерятников, – на вид кажутся подлинными, хотя невозможно гарантировать, что каждая из них прикреплена именно к той иконе, для которой эта этикетка была сделана. Других этикеток явно не должно было быть на произведении искусства; на одной из них читаем: „Краткое описание; отдел второй; № 18“. Вероятнее всего, это были этикетки от ящиков некоего каталога карточек. Они, вероятно, были приклеены на иконы потому, что кто-то считал, что любой официального вида кусочек бумаги на русском языке придаст иконам видимость подлинности. Однако наличие обеих, „подлинных“ (в кавычках! – Е. О.) и фиктивных этикеток, в одной коллекции неизбежно заставляет сомневаться в аутентичности и тех и других»[41]41
  Ibid. Р. 10.


[Закрыть]
. Далее по поводу икон, предположительно принадлежавших некогда коллекции А. В. Морозова, Тетерятников пишет: «Нужно помнить, однако, что не сами Морозовы прикрепляли эти этикетки, а советская торговая организация [сделала это] в 1936 году, когда иконы были проданы Ханну»[42]42
  Ibid. Р. 37.


[Закрыть]
. Основанием для такого утверждения для Тетерятникова служил тот факт, что коллекция Морозова была национализирована задолго до продажи икон Ханну.

На протяжении всей книги Тетерятников вновь и вновь возвращается к «подозрительным» инвентарным номерам и этикеткам и не находит ответа на вопросы: почему на иконе Ханна может быть несколько разномастных номеров или два разных номера с одной и той же аббревиатурой ГТГ – Государственная Третьяковская галерея? Почему сразу несколько икон могли иметь один и тот же номер, например 5666 ГТГ? Инвентарные номера казались ему выдуманными, ложными, лишенными смысла и логики. Не найдя внятного объяснения, Тетерятников посчитал, что тот, кто ставил эти номера на обратной стороне икон, просто хотел посмеяться над западными покупателями, неучами и простофилями. Тетерятников писал: «К тому же это фальшивые инвентарные номера. Понятно, что можно было придумать любые числа или, при отсутствии воображения, случайно выдергивать номера из таблиц. Но даже если бы кто-то доверил ребенку составить список [номеров], он не смог бы получить группы [столь несуразные], подобно тем, что на этих иконах. Очевидно, мастеру надоело продолжать работу с той серьезностью, с которой он ее начал, и он решил состряпать эти мистические номера, несомненно к развлечению своих коллег»[43]43
  Ibid. Р. 61. Ю. А. Пятницкий вторит Тетерятникову, но не приводит в подтверждение своего мнения каких-либо доказательств: Пятницкий Ю. А. Древнерусские иконы и антикварный мир Запада // Труды Государственного Эрмитажа. Т. LXIX. Византия в контексте мировой культуры: Материалы конференции, посв. памяти Алисы Владимировны Банк (1906–1984). СПб., 2013. С. 348.


[Закрыть]
.

Инвентарные номера, регистрация, учет. Казалось бы, ску-ко-ти-ща. Но не нужно торопиться с выводами. Знающий исследователь по инвентарным номерам прочитает историю странствования иконы. Аукцион Кристи 1980 года был последней возможностью увидеть всю коллекцию Ханна целиком. После торгов иконы разлетелись по разным владельцам, как стулья из-под носа Остапа и Кисы в знаменитом романе Ильфа и Петрова[44]44
  Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Интересная и символичная для этой темы деталь: аукцион, на котором распродавался мебельный гарнитур тещи Воробьянинова из Старгорода со спрятанными под обивкой одного из сидений бриллиантами, был аукционом Главнауки Наркомпроса. Аукционный зал располагался в Пассаже на Петровке. На аукционе было выставлено десять стульев, остальные два, как известно, остались в Старгороде, один – в богадельне, другой – у «знойной женщины» мадам Грицацуевой, и были выпотрошены великим комбинатором еще до аукциона в Москве.


[Закрыть]
, с той только разницей, что стульев было всего лишь двенадцать, а икон – почти сотня. Собрать все иконы Ханна уже не удастся. Каталог Кристи лишь выборочно приводит информацию с обратной стороны икон, поэтому собранные Владимиром Тетерятниковым данные очень ценны. Он скрупулезно скопировал номера с обратной стороны икон, вплоть до указания цвета краски, какой они были написаны, не подозревая, однако, что для будущих исследователей он сохранил не доказательства своей правоты, а доказательства своих заблуждений.

Музейные архивы, на основе материалов которых написана эта книга, доказывают, что инвентарные номера и этикетки на иконах Ханна не только не свидетельствуют о подделке икон, а, напротив, достоверно точно отражают историю великого переселения произведений искусства в послереволюционные десятилетия, а также историю формирования собрания Третьяковской галереи, разорения отдела религиозного быта Исторического музея, ликвидацию музеев, кратковременно существовавших на базе частных коллекций И. С. Остроухова и А. В. Морозова. Находят объяснение и цвет краски, и множественность, и «разношерстность» инвентарных номеров и этикеток на оборотах икон, и таинственный адрес «Мертвый пер., 9». Архивы также доказывают и то, что, вопреки утверждению Ю. А. Пятницкого, иконы, выданные на продажу из Третьяковской галереи, были включены в основные инвентари этого музея. Они прошли все этапы регистрации наравне с теми иконами, которые остались в собрании галереи.

Читая книгу Тетерятникова, я считала, что он искренне верил в бессмысленность и, следовательно, придуманность номеров и этикеток икон Ханна. Но внимательное знакомство с его личным архивом в Публичной библиотеке Нью-Йорка заставило меня изменить мнение. В период работы над книгой Тетерятников получал информацию из Москвы, которая подтверждала полное соответствие как названий икон из собрания Ханна, так и их инвентарных номеров, учетной документации Третьяковской галереи. Информантами Тетерятникова были не сотрудники галереи, а двое его бывших коллег из отдела металла Государственного научно-исследовательского института реставрации[45]45
  Тетерятников запрашивал образцы шрифтов и этикеток и фотографии икон галереи. Информанты были друзьями Тетерятникова. Письма подписаны, и в действиях этих людей не было ничего предосудительного, однако из соображений личного свойства я решила не называть их имена. (См. письма от 23 июня, 16 июля, 24 августа и 17 октября 1980 года. Архив Тетерятникова, 7/4, 8/4, 16/7.)


[Закрыть]
. По роду своей работы и, видимо, благодаря профессиональному и личному знакомству эти люди имели доступ к инвентарным книгам галереи. Тетерятников выслал им каталог скандального аукциона Кристи, обширный список вопросов и инвентарные номера, которые он переписал с икон Ханна. В ответ по каждой из запрашиваемых икон он получил исчерпывающую информацию из инвентарных книг галереи: название и размер иконы, когда и откуда поступила в ГТГ, номер и дату акта поступления, инвентарные номера ГТГ, когда и по какому акту выдана в «Антиквариат» и даже объяснение, почему одни номера написаны белой, а другие – красной краской. Тем не менее в книге Тетерятников продолжал утверждать, что иконы не могли принадлежать Третьяковской галерее и их инвентарные номера были придуманы.

Владимир Тетерятников был прав, утверждая, что не музеи продавали иконы, а советская торговая организация, ошибочно считая, правда, что Ханн покупал у Торгсина[46]46
  Торговая контора «Торгсин» открылась в СССР 18 июля 1930 года. 4 января 1931 года она была преобразована во Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами на территории СССР. Название, однако, не соответствовало действительности, так как основными посетителями Торгсина были советские граждане, которые покупали товары и продукты в обмен на валютные ценности. Торгсин не вывозил товары за рубеж, он торговал внутри страны. У Ханна оказалось несколько икон, когда-то бывших в продаже в антикварном магазине Торгсина. Торгсин был закрыт 1 февраля 1936 года, до того как Ханн купил иконы. См.: Осокина Е. Золото для индустриализации: Торгсин.


[Закрыть]
, тогда как он купил свои иконы через посредника у Всесоюзной торговой конторы «Антиквариат». Именно она при Сталине занималась вывозом произведений искусства за рубеж. Благодаря обилию публикаций последних лет «Антиквариат» в основном печально известен разорением Эрмитажа, но он, как свидетельствует эта книга, немало похозяйничал и в других музеях. Третьяковская галерея, вопреки убеждению Тетерятникова, который в своей книге повторил ошибку американского историка Роберта Вильямса[47]47
  Тема распродажи музейных ценностей в СССР являлась табу, и первым ее исследователем стал западный историк. В 1980 году в издательстве Гарвардского университета вышла книга Роберта Вильямса «Русское искусство и американские деньги» (Williams R. C. Russian Art and American Money). Ее автор не работал в российских архивах и использовал только источники, доступные на Западе. Он ошибочно считал, что советское правительство не продавало произведений искусства из собрания Третьяковской галереи. Тетерятников использовал книгу Вильямса.


[Закрыть]
, не стала исключением. Как и другие музеи, галерея выдавала в «Антиквариат» произведения искусства для продажи. Третьяковская галерея была последним советским музейным хранилищем более половины икон Ханна. Многие проданные Ханну иконы попали в Третьяковку из Исторического музея, который в свою очередь ранее принял знаменитые частные коллекции, в том числе и иконы А. В. Морозова. Сохранившийся в архивах список иконного собрания А. В. Морозова, составленный им самим в 1920 году, свидетельствует о том, что некоторые иконы, купленные Ханном, несомненно происходят из этой знаменитой коллекции.

Владимира Тетерятникова, к сожалению, уже нет в живых. Он приезжал в Россию после распада СССР и, судя по оставленным в архивных делах автографам, работал с документами, но был в то время уже вовлечен в другую битву – дебаты о судьбе ценностей из зарубежных музеев, попавших в СССР в ходе Второй мировой войны[48]48
  Михаил Швыдкой, в то время зам. министра культуры России, высказал негодование по поводу позиции Тетерятникова против возвращения в Голландию сотен рисунков старых мастеров, попавших в свое время Гитлеру, а после войны оказавшихся в Пушкинском музее в Москве. Тетерятников в ответ обвинил зам. министра в небескорыстной заинтересованности в деле возвращения рисунков. В 1995 году Швыдкой подал на Тетерятникова в суд. Сохранились повестки в Савеловский суд по делу Министерства культуры от 28 августа и 21 ноября 1995 года и 15 апреля 1996 года. Тетерятниковым заинтересовалась и налоговая инспекция (Архив Тетерятникова, 7/3).


[Закрыть]
. Поработал он и в архиве Третьяковской галереи, в фонде И. Э. Грабаря. Видимо, искал, но без успеха, доказательства подделки икон. Однако скучную учетную документацию – ключ к ответу на многие его вопросы – он вновь оставил без внимания.

Музей искусств Тимкен в Сан-Диего (Timken Museum of Art, San Diego) до сих пор не решается выставить на обозрение икону «Рождество Христово», которую купил на аукционе Кристи в 1980 году за 70 тыс. долларов (лот 64). Возможно, что и другие покупатели икон Ханна, прочитав книгу Тетерятникова, в разочаровании и злости заперли их в чулан. Однако архивные документы, которые будут приведены в этой книге, свидетельствуют, что многие иконы Ханна поступили в Третьяковскую галерею и покинули ее стены как произведения древнерусского искусства XV–XVI веков.

История распродажи коллекции Ханна и последовавшего скандала – лишь предисловие к рассказу о том, как русские иконы послужили делу строительства коммунизма в Советском Союзе. Основное внимание в этой книге уделено судьбе икон, принадлежавших Третьяковской галерее. В той мере, в какой позволили сохранившиеся документы, в книге рассказано и о потерянных для России иконах Исторического и Русского музеев, а также о тысячах икон, которые были выданы на продажу из Государственного музейного фонда.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации