Текст книги "Любит – не любит"

Глава 5

Мелодия «Тореадор, смелее в бой» прозвучала как гром среди ясного неба. И так же оглушительно. Венчик открыл глаза и обалдело потряс головой, прогоняя полусонную одурь. У него было ощущение, будто он, совершенно обессиленный, лежит на дне глубокой пропасти. Девушка в его объятиях даже не шевельнулась.

Сотовый не умолкал, и продюсер обреченно вздохнул. Судя по мелодии, звонили со студии. А раз он им зачем-то понадобился, надежды на то, что дадут отбой, не было никакой. Они бы до него и мертвого в могиле добрались.

Затаив дыхание, Венчик стал осторожно подниматься с кожаного дивана. Голая спина прилипла к подушкам, отлипла она не сразу и с чавкающим звуком, показавшимся ему очень громким. Он с испугом посмотрел на девушку, смутно вырисовывающуюся на темном фоне. Прикрытая от талии до середины бедра воздушными складками шифонового платья, она напоминала спящую нимфу. Во всяком случае, Венчику именно такое сравнение пришло на ум.

Нахмурившись, чтобы сосредоточиться, он встал на ковре и принялся озираться: откуда доносится бравурная музыка? Определить в потемках не удалось. Тогда, вздохнув, Венчик зажег настольную лампу.

– Черт! – выругался он, когда резкий белый свет залил все вокруг, и оглянулся на лежащую на диване девушку.

То ли от его возгласа, то ли от внезапно вспыхнувшего света она потянулась, провела рукой по глазам и, повернувшись, посмотрела в его сторону.

– Привет, – улыбнулся он ей.

Тина не ответила и медленно села. Поднесла пальцы к вискам и сосредоточенно свела брови, словно стараясь что-то припомнить. Затем глаза ее стали расширяться и в них появилось изумление, быстро сменившееся безмерным ужасом.

– Боже, что произошло? – прошептала она, глядя на Венчика.

Неожиданно он смутился. Раньше ему не задавали таких вопросов в подобных ситуациях. С его точки зрения, все было предельно ясно и требовало изъявления восторгов. Венчик неопределенно пожал плечами и не без облегчения принялся искать жизнерадостно вопящий мобильник. Он должен был находиться в кармане его пиджака. Оставалось лишь определить, где сам пиджак. Оказалось, под письменным столом.

– Слушай, Петрович, если что-то не шибко важное, может, созвонимся попозже? – предложил продюсер, выяснив, что звонит режиссер сериала, который запускался в производство. – Нет?.. Тогда поступай как знаешь… Да-да, разрешаю, пусть будет брюнетка, а не блондинка, раз не желает перекрашиваться. Господи, как хочется послать всех этих актрисулек куда подальше с их амбициями!.. Ах, не амбиции, а анекдоты. По роли умом не блещет, да еще и блондинка. Ладно, идет, пусть будет брюнетка. Пока, старик.

Венчик положил мобильник на стол и обернулся к дивану. Тина по-прежнему сидела на нем, только натянула платье до самого подбородка.

– Малышка, тебе холодно? – сочувственно спросил Венчик и шагнул к девушке.

Она отшатнулась, судорожно вцепившись в хлипкую ткань.

– Нет, не подходите, – придушенно произнесла Тина и пробормотала: – Господи, как же я могла?

– Что – могла?

Венчик по-прежнему ничего не понимал, а тут еще это обращение на «вы» после всего случившегося. И чувствовал он себя ничуть не увереннее, чем в тот момент, когда услышал первый вопрос Тины: «Боже, что произошло?» «Как же все было хорошо, пока я не включил свет, – подумал он. – Но это все равно пришлось бы сделать рано или поздно».

Он почему-то вспомнил, как впервые увидел Тину и чуть было не принял ее за свою жену Александру. Как-никак они приходились друг другу родственницами, да еще решили тогда нарочно подчеркнуть фамильное сходство. Когда-то он по-настоящему был увлечен Александрой. Но потом непостоянство, бывшее, наверное, у него в крови, толкнуло его на путь любовных интриг и интрижек. И каждый из супругов Венедиктовых зажил своей жизнью. Правда, при этом им удалось сохранить видимость семьи и искреннюю дружескую симпатию.

Когда почти год назад Александра при весьма необычных обстоятельствах нашла ему, Венчику, замену, он даже слегка приволокнулся за Тиной. Благо девушка была под рукой и оказалась посвящена в фантастические события того времени, что как-то сближало. Но до более серьезных отношений дело так и не дошло. Во-первых, взирая на Александру, как на недосягаемый образец для подражания, Тина никогда бы не решилась занять ее место подле него. А во-вторых, и самого Венчика, по правде говоря, отпугивало сходство девушки с бывшей женой. Получалось, что все вроде бы возвращалось на круги своя. А в одну реку, как известно, нельзя войти дважды… Разве что по незнанию.

Вот и часа два назад он не подозревал, кого заключает в объятия в сумраке приемной. А потом внезапно это потеряло всякое значение. Нельзя предаваться страсти и думать одновременно, особенно когда чувствуешь то, что чувствовал тогда Венчик. Тогда, но не сейчас…

Сейчас он казался себе выставленным голым в яркий солнечный день посреди многолюдной площади. И во всем был виноват недоуменно-испуганный взгляд Тины… Нет, она уже не смотрела на него. Она вся сжалась, опустив голову, как будто над ней надругались или уличили в чем-то преступном.

– Эй, ты чего? – удивленно спросил Венчик и понял, что испытывает страстное желание одеться, пока она не подняла глаз.

– Ничего, – еле слышно прошептала Тина. – И пожалуйста, не смотрите на меня.

Венчик не без облегчения перевел дыхание: значит, у него есть время привести себя в порядок. А там он найдет способ выяснить, что происходит. На его взгляд, все было очень мило, даже более чем просто мило – захватывающее дух приключение с элементом пикантной неожиданности. Но Тина явно воспринимала все иначе. Да, но только с того момента, как он включил свет…

Минут десять они старались не встречаться взглядами и передвигались по приемной чуть ли не на ощупь, отыскивая разбросанные повсюду предметы одежды. Наконец осмелились посмотреть друг на друга. Тина в напряженной позе сидела все на том же диване, обхватив себя руками за плечи. Тонкое шифоновое платье вдруг показалось ей прозрачным до неприличия. Венчик стоял спиной к столу и на фоне зажженной лампы вырисовывался темным четким силуэтом. Он молчал, соображая, что бы такое сказать, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Но Тина начала первой.

– Прости, – сказала она, возвращаясь к привычному «ты» в их общении, и Венчик воспринял это как добрый знак. Но дальше все опять пошло из рук вон плохо. – Я не должна была себя так вести, – пробормотала Тина.

– Что?! – От ее слов Венчик чуть было не рассмеялся. Чего-чего, а такого услышать он никак не ожидал.

– Я чувствую себя уличной девкой… – с надрывом продолжила Тина, и она была в этот момент предельно искренна. – Ведь сегодня я должна была встретиться с Максимом. Он явно собирался сделать мне предложение. Ты понимаешь? А я, что вытворяю я? Неизвестно где, неизвестно с кем заваливаюсь на диван… – Она нарочно выбирала слова, которые больно ее ранили. Так Тина наказывала себя за недостойное поведение.

– Эй, почему неизвестно с кем? – обиженно усмехнулся Венчик.

– Да потому, что я понятия не имела, кто накинулся на меня. И вместо того чтобы позвать на помощь или защищаться, я… я… – Тина помотала головой. – Ты должен презирать меня.

«Вот еще. Не дождешься», – чуть было не схохмил Венчик. Но ситуация к шуткам не располагала. К тому же он тоже не сразу понял, на кого, по словам Тины, накинулся. Впрочем, это его мало волновало. Гораздо больше его занимали пережитые ощущения. Уж очень хотелось испытать их вновь.

– Во-первых, не произошло ничего страшного, – принялся он увещевать Тину, однако не рискуя приблизиться к ней. – Такое случалось не раз и не два. Даже существует такое понятие, как «любовь с первого взгляда»…

Тина скривилась, и Венчик поправился:

– Ну не со взгляда, с прикосновения… Ведь ты пойми, все произошло словно само собой. Нас буквально потянуло друг к другу, и нам же было хорошо вдвоем.

– И что с того? Это лишь говорит о моей… – Она сделала паузу, потом выдавила из себя еле слышное: – Порочности. Выходит, мне все равно с кем, да? А как же чувства, душевное влечение?.. Любовь, наконец?

Венчик чуть было не взвыл, услышав последнее слово. Любовь! Надо же, чего удумала! Что ж, он должен любить всех, с кем спит? Нет, конечно, ему его «малышки» были не безразличны, и он их любил, но по-своему и недолго. Жизнь-то одна, а соблазнов вокруг, как бабочек на лугу в летний день. Тина же вкладывала в это слово много больше, и звучало оно в ее устах как-то значимее, выше. Как, наверное, у Тургенева. Точнее он сказать не мог, потому что был знаком с произведениями русского классика преимущественно по названиям или с чужих слов. Однако в мозгу тут же всплыло, настораживая: «тургеневская девушка». А это обязывало… Обязывало соответствовать по духу, по возвышенности помыслов, по благородству поступков…

Прикинув все это, Венчик сник. По силам ли ему высокие страсти, заставляющие трепетать все фибры души? К тому же «фибры души» отдавало не только позапрошлым веком, сударем и сударыней, чепцами, корсетами, кружевными зонтиками, но и звучало малопонятно. Не то что современное емкое «трахнуть» или «перепихнуться». Однако жаль, жаль было думать, что пережитый им всплеск эмоций и ощущений останется в прошлом.

И тут в его мозгу словно что-то переключилось, высветив ситуацию с другой стороны.

– Слушай, а тебе не показалось странным, что нам обоим никто не позвонил? Ну, я не имею в виду звонок со студии. – Венчик многозначительно посмотрел на свои наручные часы. – Мы здесь уже почти два часа. Неужели ты полагаешь, что твой Ромео сидит в машине у подъезда все это время и безропотно ждет тебя?

Тина нахмурилась. А действительно, почему Максим не всполошился, не стал выяснять, где она? Ведь с ней могло случиться все, что угодно, еще по дороге сюда. Машина сшибла – тьфу-тьфу-тьфу! – хулиганы пристали… Да мало ли еще чего за два-то часа! На его месте она бы с ума сошла от волнения, обзвонила всех и вся. Уж во всяком случае, поднялась бы в приемную или на худой конец спросила бы у охранника…

– В самом деле странно, – пробормотала Тина и посмотрела на Венчика так, словно искала у него ответа. И тут ей на ум пришла мысль, заставив на время забыть обо всем остальном. – А ты… ты-то как здесь оказался?

Он криво усмехнулся:

– Ты не поверишь, Тиночка, но у меня тут было назначено свидание.

– С кем?

– С твоей подружкой…

– С Биной?

Венчик кивнул и не спеша приблизился к дивану. Когда он сел рядом, Тина не попыталась отодвинуться, так ее потрясло услышанное.

– Что же получается, вы договорились с ней встретиться, а она не пришла и даже не предупредила, что у нее изменились планы? – недоверчиво спросила девушка.

Венчик пожал плечами:

– Не пришла и не предупредила, как видишь.

Тина с недоумением посмотрела на него:

– И ты так просто говоришь об этом?

О, не будь с ним Тины и не будь того умопомрачительного помешательства, которое он пережил, Венчик бы рвал и метал. Вениамин Диктов не тот человек, с которым можно обходиться столь пренебрежительно. Особенно когда он одаривает своей благосклонностью. Но сейчас ему позарез нужно было принизить значение несостоявшегося свидания, свести его до не стоящего внимания мимолетного увлечения. И тогда еще неизвестно, как карты лягут.

– Ну, мало ли что могло произойти: забыла, передумала, подвернулось что-то позавлекательнее. – Венчик говорил подчеркнуто равнодушным тоном, откинувшись на спинку дивана и покачивая ногой.

– Нет. – Тина отрицательно мотнула головой. – Нет, не могла она так поступить. Уж я-то знаю, как Бинка относится к вашим встречам, какие планы строит. Просто спит и видит, как вы заживете одной семьей. Для нее все это очень и очень серьезно… Да что я тебе говорю, ты и сам этого не можешь не понимать.

Однако Венчик напрягся, а в его глазах промелькнул испуг. Неужели он так расслабился или, того хуже, постарел, что перестал нутром чуять опасность? От кого другого, а от секретарши, которую знал много лет, он не ожидал подвоха.

– Да брось ты, – нарочито беспечно отмахнулся Венчик от слов Тины, а сам подумал, как же все-таки хорошо, что ему теперь известно о тайных замыслах Альбины. Предупрежден – значит, вооружен, гласит народная мудрость. – Нашелся кто-то поинтереснее, она и думать обо мне забыла.

Но Тина считала иначе. Она снова упрямо качнула головой:

– Нет-нет, этого не может быть. Я хорошо помню, как она говорила, что ты для нее… – Девушка осеклась и воскликнула: – Господи, какая же я бессовестная гадина! Она мне доверилась, а я… я, можно сказать, ее предала. Как мне теперь ей в глаза смотреть?

Венчик как-то об этом не подумал. Но он все равно не видел причины так убиваться.

– Мы что-нибудь обязательно придумаем, – пообещал он и обнял Тину за плечо.

Девушка вскочила как ошпаренная, сбросив его руку, словно это была змея.

– Мы?! – вскричала она. – Мы?! Ты хоть понимаешь, что говоришь? Нет никаких «мы»! Есть чудовищное недоразумение, и я пойду на все, чтобы загладить свою вину перед Биночкой!..

Час от часу не легче! Венчик даже крякнул от досады. Прямо-таки страсти позапрошлого века!

– Как только приду домой, сразу же позвоню ей… – сверкая глазами, продолжила Тина.

Венчик понял, что пускать дело на самотек никак нельзя. А то ему очень долго негде будет преклонить голову. В переносном смысле, естественно.

– Малышка, послушай, а вот этого делать как раз и не стоит, – произнес он, проникновенно глядя на девушку.

– Чего – этого? – не поняла Тина.

– Ну, звонить… Не все, знаешь ли, можно сказать по телефону. Бывают ситуации, когда лучше объясняться с глазу на глаз… – Видя, что его слушают, он вдохновенно продолжил отеческим тоном: – Подожди до завтра, успокойся. А там, глядишь, придешь в себя, найдешь нужные слова… Может, за это время выяснится, почему наша Биночка не пришла на свидание, да и куда делся твой обожатель…

Венчик действовал на нее, словно гипнотизер. Его приятный голос с мягкими обволакивающими интонациями лишал ее воли, заставлял забыть о том, где она и чем только что занималась. Тина вдруг поймала себя на том, что внимает Венчику, как доброму мудрому наставнику, и кивает, как китайский болванчик.

Она с усилием отвела от него взгляд и пробормотала, уставившись в пол:

– Наверное, ты прав: стоит повременить с извинениями до завтра… Но только я от этого лучше себя чувствовать все равно не буду. Нет мне оправдания, даже если потом выяснится, что Биночка решила с тобой порвать…

«Прямо так и порвать. С чего бы вдруг? – мысленно возмутился Венчик. – Что я ей сделал плохого? Да таких, как я, чутких и заботливых, еще поискать!»

– Ну-ну, не надо о грустном, – просительно произнес он.

Потерпеть поражение на двух фронтах одновременно не входило в его намерения. Напротив, у Венчика были самые радужные планы в отношении обеих подружек, и отказываться от них он пока не собирался.

Венчик поднялся и, посмотрев на часы, сказал:

– А теперь, пожалуй, пора и честь знать. Что-то мы здесь засиделись. Может, у Бориса свои планы на вечер. – И он игриво подмигнул Тине.

– Ой! – испуганно пискнула она, впервые вспомнив об охраннике при входе, и побледнела как полотно. Вряд ли он станет молчать! – Теперь наверняка поползут слухи.

– Ерунда! Борька свой парень, не проболтается. На него можно положиться. Я его как-никак лет восемь знаю, – небрежно заметил Венчик.

Но, несмотря на заверения своего спутника, Тина прошла мимо охранника ни жива ни мертва. Ей так и казалось, что этот самый Борька ухмыляется, глядя на нее, и в душе награждает такими эпитетами, что в приличном обществе вслух не произносят. Венчик же как ни в чем не бывало перекинулся с ним парой фраз и пожелал спокойной ночи.

Лишь на улице до Тины дошло: раз мужчины знакомы лет восемь и у них сложились приятельские отношения, вполне возможно, она не первая, с кем проводил здесь время любвеобильный Вениамин Диктов. А это значит, что не только она теперь имеет все основания считаться особой недостойного поведения.

У нее подогнулись ноги, и Тина прислонилась к стене.

– Тебе плохо? – испугался Венчик и заботливо поддержал ее под локоть. – Сейчас я помогу тебе дойти до машины, и через пятнадцать минут ты будешь уже дома.

«Дома, – молнией пронеслось в ее мозгу. – Дома у Александры, где Венчик по-прежнему чувствует себя хозяином». Они снова окажутся наедине. Все, что угодно, только не это!

– Пожалуйста, – Тина подняла на него умоляющий взгляд, – вызови такси. Мне просто необходимо побыть сейчас одной.

Венчик с сомнением посмотрел на нее и нехотя пожал плечами:

– Ну, если ты так хочешь…

– Да, хочу! – мгновенно воскликнула она, ощутив прилив сил. – Я буду тебе очень признательна!

– Только позвони, когда приедешь, – неожиданно для себя попросил он. – А то я буду беспокоиться.

Тина часто-часто закивала, опасаясь, как бы Венчик не передумал. Минут через пять он остановил серебристую иномарку, о чем-то переговорил с водителем, затем бережно усадил опять поникшую и бледную девушку на заднее сиденье.

– Не забудь позвонить мне, как обещала, – напомнил Венчик, захлопывая дверцу машины. – Ну, пока, малышка.

– Пока, – неслышно прошептала Тина, глядя перед собой, и машина плавно тронулась с места.

Как ни пытался, Венчик так и не смог позднее объяснить, почему не поехал к себе. Почему уселся в свой красный автомобиль и не раздумывая устремился следом за серебристой иномаркой. Затормозив неподалеку от знакомого дома, он проследил, как Тина вышла из машины и, понурившись, побрела к подъезду. Только когда в квартире Александры зажегся свет, он понял, что на душе у него стало поспокойнее.

«Черт, что со мной происходит? – изумился Венчик. – Я становлюсь суетливым и мнительным, как какая-нибудь клуша». И тут он вспомнил, что попросил Тину позвонить ему, как только она приедет домой.

Венчик поспешно достал мобильный, отыскал домашний номер Александры и включил вызов.

– Алло, – раздалось в трубке, произнесенное бесцветным голосом.

– Малышка, это я, – сказал Венчик. – Застрял в пробке и побоялся, что ты будешь звонить мне домой, а трубку никто не возьмет. У тебя как дела? Доехала?

– Все в порядке, спасибо, – по-прежнему тускло и безжизненно ответила Тина.

– Я рад. Тогда спокойной ночи, – бодро пожелал он, сознательно игнорируя ее тон.

– Тебе тоже спокойной ночи, – пожелала девушка, на секунду запнулась и продолжила: – И пожалуйста…

– Для тебя все что угодно, малышка! – встрепенулся Венчик.

– …не называй меня малышкой.

В трубке раздались гудки отбоя, и Венчик всерьез пригорюнился. Как-то уж слишком сложно начинались их отношения. Или они уже закончились?..

Глава 6

– Может, чаю хочешь или чего-нибудь покрепче, чтобы снять стресс? – спросил Максим Альбину, когда стрелки на часах показали половину первого ночи.

– А?.. – Она подняла голову с его плеча и огляделась по сторонам. – Мне все равно… Нет, ничего не хочу. Сил нет чего-либо хотеть. – И девушка горько усмехнулась.

– Сил нет чего-либо хотеть, – повторил за ней Максим и кивнул, словно услышал что-то согласное своим мыслям. – Тут ты совершенно права. Тогда давай ложиться спать. Не сидеть же сиднем всю ночь напролет.

Альбина вздрогнула и отрицательно качнула головой.

– Нет, это неудобно… Мне так неловко, что я… Прости… Я сейчас уеду домой, – забормотала она быстро и сбивчиво, порываясь вскочить.

– Да брось ты, какое там «домой». Ночь на дворе, – ответил Максим, удерживая ее на диване.

Затем он поднялся сам и задумчиво оглядел комнату. Одну-единственную комнату, с одним-единственным спальным местом.

– Значит, так, тебе я постелю на диване, а сам устроюсь в кухне. – Увидев, что Альбина собирается ему возразить, он жестом поднятой ладони остановил ее: – И не спорь, ради бога. Сама же сказала, что сил нет ни на что. Я действительно не могу везти тебя домой и отправить на такси в таком состоянии тоже не могу. Все ясно?

Девушка кивнула, подчиняясь. «Хорошо, когда тебе плохо, кто-то решает за тебя» – такой вот каламбур родился у нее в голове…

* * *

Максим был в ванной, когда в дверь позвонили. Мокрый после душа, он наскоро обмотался полотенцем и выскочил в прихожую. Измученная переживаниями, выпавшими сегодня на ее долю, Альбина забылась тяжелым сном на разложенном диване. И Максим испугался, что поздний звонок разбудит девушку. Наверное, именно поэтому он не стал спрашивать через дверь, кто там. А почему не посмотрел в глазок, и сам не знал. Просто поспешно распахнул дверь.

На пороге стояла… Тина и смотрела на него глазами побитой собаки. Создавалось впечатление, что она плохо понимает, зачем пришла, но и не прийти тоже не могла.

Максим замер. Путаница мыслей в голове вдруг сменилась полнейшей пустотой. Он подозревал, что что-то неладное, прямо-таки катастрофическое произошло в его жизни в тот самый момент, когда он считал, что все складывается как нельзя лучше. Но не позволял себе задумываться об этом, раскладывать по полочкам, анализировать обрывки сведений и ощущения. «Пока не время, недостаточно фактов, – твердил Максим. – Должно случиться еще что-то, чтобы все встало на свои места».

Вот, оказывается, чего он интуитивно ждал. Сейчас все прояснится.

Но Тина неуверенно топталась на пороге, теребя в руках сумочку. Ту самую, за которой она, по ее словам, заезжала на работу. Красивое шифоновое платье, серебряные босоножки на высоком каблуке – все говорило о том, что девушка готовилась к сегодняшнему свиданию. Так что же, черт возьми, произошло?

– Можно я войду? – спросила она наконец и, не дожидаясь ответа, сделала несколько шагов вперед.

Максим был настолько потрясен ночным появлением Тины, что не успел предупредить ее об Альбине, просто посторонился. Как завороженный смотрел он на девушку. Вот она застыла в дверях комнаты, потом повернулась и, закусив губу, словно сомнамбула, прошла мимо него. На пороге снова обернулась и окинула его долгим взглядом. Хозяин дома в одном полотенце, разложенный двуспальный диван, лежащая на нем девушка… Для нее все было ясно без слов. Если прежде в ее взгляде читалась бесконечная вина, то теперь к ней прибавились тоска и боль.

– Эй, ты куда? – окликнул ее Максим, выходя из ступора. – Подожди!

Но она, не глядя, махнула в его сторону рукой, как отгоняют муху, и стала медленно спускаться по ступенькам. Девушка, с которой еще днем Максим собирался жить долго и счастливо, теперь уходила от него. И в прямом, и в переносном смысле.

Броситься следом? Догнать? Но не в одном же полотенце! Объяснить, что делает в его квартире Альбина? Но тогда неизбежно встанут другие вопросы: а что делала Тина в приемной? Почему Альбина выскочила оттуда как ошпаренная, с глазами полными слез? И почему Тина не позвонила ему, ведь не могла не догадываться, что им предстоит не простое свидание? Что он волнуется за нее, в конце концов?..

Все эти и многие другие мысли затеснились в голове Максима, мешая выработать план действий. И только когда с улицы донесся звук тормозящей машины, он сообразил, что Тина, такая молоденькая и хорошенькая, оказалась одна посреди ночи на улице. Что бы ни произошло между ними, он не простит себе, если с ней что-либо случится.

Максим бросился к окну и увидел, как Тина садится в машину темного цвета. Единственное высокое дерево на всей улице – громадная липа, уцелевшая с послевоенных времен, – загораживала обзор, не позволяя определить марку автомобиля или разглядеть его номер. Когда машина тронулась с места, Максим в отчаянии схватился за голову.

Конечно, он понимал, что в одном полотенце не выскочишь на улицу, а времени одеться у него не было. И все равно ему было не по себе. Максим решил дозвониться до Тины по мобильному и повести разговор так, чтобы по ответам девушки неизвестный ему водитель понял: ее возвращения ждут дома и знают, на какой машине она едет. Но телефон оказался отключен.

Оставшуюся часть ночи Максим провел без сна за кухонным столом. Он отупело смотрел в стену перед собой, уперев подбородок в скрещенные руки. Таким и нашла его Альбина, когда утром вошла в кухню…

Она не находила себе места – ходила кругами по квартире, натыкаясь на мебель. Включила чайник, а потом долго смотрела на него, не понимая, что с ним делать. Перекладывала вещи с места на место. Даже заново протерла чистый пол в кухне.

Однако что бы Тина ни делала, в результате неизменно застывала перед телефонным аппаратом, стоящим на прикроватной тумбочке. А затем ее рука словно сама собой тянулась к трубке. Но в последний момент Тина отдергивала ее.

– Ну и что я ему скажу? Как объясню то, что не пришла на свидание? Разве можно признаться, что переспала с мужчиной, для которого это было всего лишь очередным развлечением, тогда как другой, с самыми серьезными намерениями, ждал в двух шагах от нас, у подъезда? – шептала она.

Но тут в диалог неизменно вступал внутренний голос: «А если он ждал, то куда же подевался, когда ты вышла из здания? Почему не позвонил на мобильный, видя, что ты запаздываешь? Не поднялся в приемную, наконец?» Да, странная складывалась ситуация. Путаная какая-то, где было слишком много необъяснимого, нелогичного…

Итак, Тина отдергивала руку и принималась снова кружить по квартире. «Прав, прав был Венчик, когда говорил, что не все можно сказать по телефону, – время от времени всплывало в ее мозгу. – Достаточно иной раз просто посмотреть человеку в глаза, и все становится предельно ясно». Тогда Тина обращала взгляд на часы и убеждалась, что для визита слишком поздно. И с каждой минутой становилось все позднее и позднее.

Однако когда часы уже показывали пятнадцать минут третьего, она поняла, что сойдет с ума, если немедленно не увидится с Максимом. Да, она бесконечно виновата перед ним, и вряд ли слова, что на нее нашло временное помешательство, он сочтет оправданием. Все равно она будет знать, на каком свете находится: навсегда ли Максим вычеркнул ее из своей жизни, или же есть надежда вымолить у него прощение.

Войдя сегодняшним вечером в квартиру, Тина даже не подумала переодеться. Только скинула в прихожей босоножки и бродила по дому босиком. Когда же ею овладело неуемное желание отправиться к Максиму, она только обулась и схватила треклятую серебряную сумочку. Не забудь ее Тина на работе, сейчас для всего мира она уже была бы невестой Максима Латышева…

Ей не было страшно ни когда она останавливала частника на старом дребезжащем жигуленке посреди пустынной улицы, ни когда он вез ее какими-то неведомыми ей темными переулками, ни когда перегнулся через нее, помогая открыть заевшую ручку дверцы. Тина помнила только, что в этот момент на нее пахнуло чем-то нецивилизованным. Мужчины ее окружения пахли иначе. Привычнее и приятнее.

Впрочем, все это были мелочи по сравнению с мыслью, которая овладела ею целиком и полностью: «Сейчас, сейчас я увижу Максима и посмотрю ему в глаза, а там будь что будет!»

И Тина увидела, причем не только Максима. Потрясение было столь велико, что она разом лишилась дара речи и способности мыслить. Кто-то невидимый рывком развернул ее на сто восемьдесят градусов и с силой толкнул в направлении открытой входной двери, а затем заставил спуститься по лестнице, с трудом переставляя ставшие ватными ноги.

Вроде бы она подняла руку и остановила машину. Блестящую темную машину с чернявым усатым парнем за рулем. Он расплылся в довольной ухмылке, увидев голосующую девушку в стильном дорогом прикиде. Но уже через несколько минут сильно пожалел, что затормозил.

Ему уже не нужны были ни ее деньги, ни она сама.

Девушка стеклянными глазами смотрела на дорогу перед собой и бормотала что-то невразумительное. При этом она так жестоко терзала свою дорогую вечернюю сумочку, словно та была мерзкой тварью, которую она намеревалась придушить. «Или не в себе, или обкурилась, или обкололась. Неизвестно еще, что может выкинуть, – решил парень за рулем. – Лучше отделаться от нее, пока не поздно. Мне объясняться с ментами не в кайф».

– Вылезай, приехали! – скомандовал он, затормозив у обочины.

– Что? – спросила Тина, словно очнувшись, и посмотрела на парня так, словно впервые его увидела.

– Приехали, говорю, – повторил он, неприязненно поморщившись. – И побыстрее вылезай.

– Спасибо, – кивнула она и полезла в сумочку за деньгами.

– Э-э, не надо, – нетерпеливо махнул рукой владелец темной машины. – Такую красивую девушку катаю задаром.

– Правда? – Тина улыбнулась, услышав что-то приятное за последнее время. – Большое вам спасибо.

Она вылезла, потопталась на тротуаре, поозиралась по сторонам и поняла, что не знает, где находится. А высадившей ее машины уже и след простыл. Тина присмотрелась к одинаковым пятиэтажкам, выстроившимся вдоль пустынной дороги, стараясь найти табличку с названием улицы. Но тщетно, в тусклом свете уличных фонарей она увидела на одной из стен лишь искореженный металлический прямоугольник с куском разбитого стекла, на котором значилось «…ский проезд».

По ее телу пробежали мурашки. Несмотря на теплый август, ночью в тонком платье было прохладно. Девушка обхватила себя руками за плечи и поежилась. А может, это сказывалось пережитое волнение… и страх. Ей вдруг стало страшно.

Из обсаженного нестриженными кустами проулка медленно выкатились милицейские «жигули» с включенным проблесковым маячком на крыше. Не осознавая, что делает, Тина спряталась за павильончиком на автобусной остановке. Белая с синим машина пересекла осевую линию и стала удаляться от девушки.

Она перевела дыхание: слава богу, пронесло. А ведь когда она была маленькой, мама всегда говорила ей, если что случится, подойти к дяденьке милиционеру и попросить его помочь. Тина горько усмехнулась: да, многое изменилось с тех пор, когда люди безоговорочно верили в доброго дядю Степу. Впрочем, возможно, и сейчас еще существуют добросовестные стражи порядка. Но не будешь же выяснять это глубокой ночью на проезжей части, да еще одетая в полупрозрачное дорогое платье.

Стараясь держаться в тени кустов и домов, Тина побрела по улице. Время от времени она оборачивалась, чтобы посмотреть, не едет ли автобус или троллейбус. Редкие машины, как правило, мчались впритык к разделительной полосе. Но Тина больше не рисковала их останавливать…

А в понедельник она не вышла на работу. Дома у нее никто не брал трубку. Сотовый поначалу сообщал, что абонент находится вне зоны доступа, а вскоре перестал говорить даже это. Альбина на вопрос, что с ее приятельницей, неожиданно неприязненно буркнула:

– Я-то почем знаю. Мне она о своих планах не докладывает.

Прозвучало это довольно странно, потому что кто-кто, а эти двое слыли задушевными подружками, и им было известно друг о друге, казалось, абсолютно все.