Текст книги "На пороге империи"

– Ты, парень, плохо разбираешься в матросах. Эти моряки пробыли в море не более месяца.

– С чего вы так решили?

– У них не «матросская кожа». Знаешь, что это такое?

– Нет!

– Тогда посмотри на мое лицо и руки. На лице будто сетка натянута, на руках глубокие трещины. Все это от солнца, ветра, соленой воды. Еще от плохой еды, тухлой воды и перенесенных болезней. Зачем ты выходишь в море? Не похоже, чтобы ты нуждался в деньгах. Или книжек начитался?

– Мне предстоит поход в Любек на английском корабле в качестве пассажира.

– Как называется твой корабль?

– «Звезда». То ли утренняя, то ли золотая.

– «Звезда» твоя зовется счастливой. Прибытие этого флейта ожидается послезавтра.

– Что такое флейт?

– Это тип судна. Человечество напридумывало галеонов, пинасов, бригов и прочих. Флейт отличается длиной корпуса, она раз в шесть превосходит ширину корабля. Мачты длиннее, чем корпус, реи укорочены. Отсюда повышенная маневренность и скорость. «Счастливая звезда» сильна в обороне. Команда пятьдесят восемь человек. Это все, что я об этом корабле знаю.

– Меня еще интересуют пассажирские места, удобство комнат, наличие одиночных.

– Ишь, чего захотел! Достаточно того, что спальные места, не то, что у матросов. Они вообще спят в гамаках, от которых спина весь день ломит. Комнаты на корабле зовутся каютами. Пассажирские вмещают человек по шесть-восемь.

– Выходит, что одноместных кают не существует?

– Это же не гостевой дом. И причем тут одноместные каюты, когда угроз здоровью и так достаточно.

– Что может случиться?

– Любой корабль кишит грызунами, как не старайся они доберутся до запасов сухарей, печенья. Нет спасения от мух. Их личинки попадаются в кашах или супах. Быстро портится пресная вода. Кто-то пьет пиво или слабое вино, но от этого еще больше мучает жажда.

– Что нужно делать?

– Заплати любые деньги в местной пекарне и купи сухари третьей закалки.

– Как они выглядят?

– Как может выглядеть хлеб, который после сушки определяют в печь, потом сушат еще раз и опять держат в печи. Этими сухарями можно кинжал наточить. Зато в них никогда ничего не заведется.

– На одних сухарях десять дней я не проживу.

– Бери с собой лук и чеснок, еще сухую соленую треску.

– Как быть с водой?

– Спасение – древесный уголь. Бери его с собой больше. Отвечаю за каждое слово. Я старый морской волк. А ты путешествуешь или по нужде? Понимаю, домой возвращаешься?

– Путешествовал по нужде. Был в Москве, хотел заработать деньги, да не вышло.

– Наша королева русских не любит, все норовит воевать с ними, а я войны не хочу, поучаствовал во многих сражениях и достаточно.

Тихону понравился миролюбивый тон морского волка, видимо парень тоже приглянулся.

– Капитан «Звезды» сэр Джонс Кемпбэлл – человек сложный. На королевском флоте служит давно, но сторонится знакомств с другими капитанами, замкнут, не отзывчив. Поговаривают, будто находился с особой миссией в Турции или Персии. Там был арестован и приговорен к казни, но спасся. Советую во время перехода не попадаться ему на глаза. Говорят, что страшен в гневе.

Оставшись один, Тихон понял, что его план от начала до конца рухнул. Положим, доберется он до каюты, а спрятаться будет негде. Об этих сложностях сообщил Фриде. Решили действовать по ситуации: закупили сухари, соленую треску, лук и чеснок. Тихон решил дождаться в порту прибытия «Звезды» и попробовать свести знакомство с кем-нибудь из команды.

Корабль вошел в порт без опоздания. Береговые грузчики занялись тюками, бочками, ящиками. По сходням пошли измученные люди, безразлично оглядывающие окружающий их мир. За ними бодро сбежали два молодых удальца в форме местной береговой охраны или таможенной службы. Скорее всего они вошли на корабль, когда тот стоял на рейде. Потом Тихон увидел построение матросов на палубе и самого капитана. Высокий, седой, он что-то втолковывал своим подчиненным. Потом строй рассыпался и бо́льшая часть матросов сошла на берег. За ними по сходням сошел капитан, но уходить он никуда не собирался. Видимо, просто захотел размять ноги на твердой земле. Среди толпы матросов Тихону понравились два парня примерно его возраста и, на первый взгляд, весьма добродушные. По их уверенному передвижению по улицам Риги можно было определить, что они в этом городе не первый раз. Пройдя немного по главной улице, они свернули в переулок. Зря Тихон надеялся, что матросы обоснуются в питейном заведении. Они зашли в салон мадам Софи, другим удовольствиям предпочли бордель.

Тихону пришлось возвращаться к кораблю и надеяться на чудо. Он приблизился к сходням, но тут его кто-то тронул за локоть. Тихон обернулся и увидел, что перед ним стоит капитан сэр Кемпбэлл. Вопрос прозвучал на английском языке, потом на польском. Тихон отрицательно покачал головой и сказал:

– Вы не могли бы спросить меня на немецком?

– Что вам нужно от моего корабля и моих матросов?

– Поверьте, я ничего дурного не замышляю ни против матросов, корабля и вас лично.

– Охотно верю, но ваше любопытство мне не понятно. Говорите прямо или я позову береговую охрану.

Тихон не знал, куда ему деваться. То, что англичанин его просто так не отпустит, было понятно с самого начала. Если побежать, поднимется шум. Соврать ничего не получалось, голова будто пустой котел отказалась думать. Капитан, пытаясь продемонстрировать свое нетерпение, полез в карман сюртука и достал часы с открывающейся крышкой. Но тут случилось неожиданное: Тихон увидел, что на внутренней стороне крышки часов выбито изображение гюльбашаха. Озарение пришло моментально.

– Гюльбашах, – сказал он тихо капитану.

Капитан положил часы в карман и указал Тихону на сходни.

– Прошу в мою каюту, там и познакомимся.

Все еще опасаясь ловушки, Тихон ступил на палубу корабля и пошел в том направлении, в которое жестами ему указывал сэр Кемпбэлл. Веревочные лестницы, тросы, блоки, масляные фонари, в таком количестве эти предметы Тихон видел впервые. Он крутил головой и иногда спотыкался. Капитанская каюта было просторной. Могла вместить человек шесть-восемь. Стульев тоже хватало. В углу стоял мягкий диван, обитый бархатом. Окно было застеклено мелкими квадратиками, видимо, для защиты от вибрации корпуса. На рабочем столе располагались невиданные доселе приборы. Их назначение угадать было невозможно. Капитан предложил присесть за стол, стоящий посередине каюты.

– Меня вы, вероятно, знаете. А вы кто?

– Вильгельм Ахен из Саксонии, древодел и краснодеревщик, находился на Московии, возвращаюсь домой.

– Почему таким странным маршрутом?

– Так получилось!

– Видимо, на моем корабле вы рассчитываете добраться до Любека?

– Совершенно верно.

– Тогда сделайте то, что в таких случаях положено сделать.

Капитан положил перед гостем лист бумаги и поставил чернильницу с воткнутым пером. Тихон понял, что придется чертить этот дурацкий знак. Ежели он провалится, то капитан в лучшем случае вышвырнет его с корабля, в худшем можно было ожидать чего угодно. Пришлось мобилизовать свою память и вложить в рисование всю энергию. На удивление гюльбашах удался, да так хорошо, что сам художник залюбовался своей работой.

– Молодец, – сухо сказал капитан и поднес к листу бумаги мудреный предмет, который моментально вспыхнул синим огнем.

– Кто тебя посвятил в наше братство? – прозвучал вопрос.

– Одна старуха на Москве, звали ее Акулина. Она проходила по дознанию на бунтовщика Степана Тимофеевича Разина. В Самарской крепости ожидала смертной казни. Там ее посвятил в братство один персидский звездочет. Этот знак спас ей жизнь.

– Это не знак, это символ. Того звездочета персидского звали сэр Кристофер Вильсон. Выходит, это ей он передал всю силу знака, а сам пошел на эшафот.

Тихон чуть было не упал со стула от осведомленности англичанина.

– Будем надеяться, что Кристофер передал символ достойной женщине. Судя по тому, как ты воспроизвел символ на бумаге, у нее оказался достойный приемник.

– Вы же меня почти не знаете.

– Слушай внимательно. Вот в этом металлическом склепе, – капитан подошел к шкафу и положил на него руку, – хранится мореходная карта, бесценная по своей значимости. В походе из Стокгольма до Риги я обнаружил признаки проникновения в мой кабинет стороннего человека. Кроме этой карты в моей каюте ничего более ценного не хранится. Думаю за ней началась охота.

– Вы хотите сделать из меня сторожа карты?

– Хочу предложить тебе путешествие до Любека в смежной каюте.

Капитан отодвинул полку с книгами и открыл находящуюся за ней дверь. Помещение было достаточным для проживания в нем одного человека.

– Это хитрое окно, – капитан отодвинул деревяшку, за которой обнаружился вид на море, – открывать окно можно только ночью. В углу дверь, а за ней расположено отхожее место. Нужно быть осторожным, можно свалиться прямо в море.

– Сухарями третьей закалки я запасся. А воду откуда буду брать?

– Провизия будет из моих запасов. Поверь, капитанская пища и вода отличаются от матросской.

– Что нужно делать?

– Я в каюте провожу часть ночи, иногда отдыхаю днем. В остальное время каюта пустует. Дверь открывается с громким щелчком, о любом входящем человеке ты услышишь. А это глазок. Надо рассмотреть чужака так, чтобы потом можно было его узнать из пятидесяти семи матросов.

– Сэр Кемпбэлл, ежели охоту ведут люди серьезные, то у них может находиться еще один ключ от железного ящика.

– Ты прав. На сей крайний случай оставляю тебе заряженный пистоль. Сумеешь договориться с вором? Стрелял в людей?

– Да!

– У тебя большой багаж?

– Один дорожный мешок.

– Тогда иди туда, где ты остановился и к ночи я тебя жду на корабле.

Глава двенадцатая

Тихон искал встречу с Фридой, но она будто от него пряталась. Оставлять женщину в неведении было нельзя. В порту будет его высматривать, а когда не появится, может вообще остаться на берегу. Поздним вечером перед уходом на корабль Тихон постучал в комнату немки. Дверь открылась не сразу, а войдя в помещение, Тихон обомлел. Перед ним стояла не плоская доска с постным лицом, нескладными руками, на ходулях. Пред ним предстала женщина полная сладкой неги и тайных желаний, в расшитой ночной рубахе с оголенными плечами. Тихон подавил в себе внезапную страсть, буквально двумя фразами изложил суть новостей, пожал женщине руку и исчез.

По дороге в порт он возвращался к видению, пришел к выводу, что все женщины ночью выглядят очаровательными. Еще он понял, что его возраст требует нового неизведанного доселе ощущения, которое называется любовью и подразумевает единение с женщиной.

Сэр Кемпбэлл стоял у сходней и ждал своего гостя. На палубе дежурили два матроса. Капитан указал Тихону направление движения. В каюте был накрыт стол с дорогими закусками и выпивкой. Много не пили, ели с удовольствием. К воспоминаниям о скитаниях по морям и океанам капитан перешел в конце трапезы. Особо Тихона тронул рассказ об эпидемиях, случающихся на кораблях в длительных походах. Чумные корабли не пускали ни в один порт мира, даже для пополнения запасов воды. При попытках пристать к берегу их расстреливала береговая артиллерия. Когда с капитаном произошел подобный случай, то в живых осталось тринадцать матросов из двухсот. Галеон несло ветром в неизвестном направлении, и дело завершил разразившийся шторм. Он разбил судно о скалы, после этого в живых осталось уже шесть человек. Выбрались на сушу и выяснилось, что они оказались на необитаемом острове. Кемпбэлл подробно описал условия, в которых в течение двух месяцев пришлось выживать шестерым счастливчикам. В конце концов их случайно подобрал голландский корабль.

Только за полночь Тихон оказался в своей коморке. Он почувствовал, что корабль слегка покачивает на волнах. Такое состояние вернуло в детство, и он быстро уснул глубоким сном. Коморку раскупорил капитан еще до рассвета, растолкал своего гостя и велел идти к столу. После еды собрали в специальный мешок провизию на ближайшие два дня. Положили жаренную курицу, упаковку пресного печенья, несколько ломтей хлеба, две луковицы и головку чеснока. Капитан выдал флягу пресной воды, бутылку рома и два пистолета.

– Привыкай к одиночеству. Я не смогу с тобой общаться из-за занятости. Обживайся и запомни, как открывается дверь изнутри.

Когда прокатились колесики книжного шкафа, маскирующие дверь в коморку, Тихону стало очень тоскливо и почему-то обидно. Он взял в руки пистолеты и пытался прицеливаться то в одну точку, то в другую. Потом начал искать место для хранения оружия. Как предупредил капитан – нельзя допустить, чтобы вовремя качки пистолеты свалились на пол. На палубе послышался разноголосый шум, началась погрузка. Тихон многое бы отдал за картинку, когда восемь человек, сгибаясь под тяжестью, волокут сундук с софолками. Но глухая стена, отделявшая коморку от палубы, не позволяла даже одним глазком взглянуть на происходящее. Пистолеты так и остались лежать на столе.

Угомонились все не скоро. Даже когда основной шум утих, продолжали раздаваться голоса с возмущениями, требованиями и замечаниями. Тихон дождался, когда все стихло, и прилег на свою койку.

Ночью корабль сдвинулся с места к выходу, началось нечто похожее на качку. Продолжалось это недолго, вскоре все остановилось до самого утра. Со стороны пассажирских кают послышались песни. Тихон узнал мотивы и уже такими странными казались слова родного языка. Он откупорил бутылку с ромом, сделал несколько глотков, закусил куском хлеба и почувствовал себя счастливым.

На рассвете сильный крен корабля сбросил Тихона на пол. Коморка ходила ходуном. Пистолеты тоже свалились, но выстрелов не произошло. Молодой организм быстро подстроился под новые условия, и парня начал одолевать голод.

На третий день капитан пришел в коморку и поинтересовался состоянием своего гостя.

– Что, господин капитан, шторм уже кончился?

– Он и не начинался. Нас немного побросало, но это был не шторм. Пойдем, соберем тебе еды на следующие три дня. Делай физические упражнения. За десять дней лежания твои мускулы одряхлеют, и ты станешь немощным. Потерять свою форму легко, а вернуть ее удается не каждому.

На следующее утро Тихон как обычно по щелчку двери, отметил выход капитана из каюты. Однако примерно через час раздался еще один щелчок. Тихон подумал, что капитан вернулся. На всякий случай вынул пробку из глазка и прильнул к дырке. На середине каюты стоял матрос, лица его не было видно. Дырка ограничивала зрение. Тем временем незнакомец полез в карман, вынул ключ и подошел к металлическому шкафу, встал спиной к глазку и начал возиться с замком. Тихон понял, что лица вора он увидеть не сможет. Самому обнаруживать себя тоже опасно. Решение пришло моментально. Коробков схватил пистолет и прикинул направление полета пули. Прямая линия упиралась аккурат в спину вора. Тихон еще раз проверил свой расчет, прислонил ствол к глазку и выстрелил. Пистоль жахнул и послышался нечеловеческий крик, потом причитания на непонятном языке. Тихон прильнул к глазку. Злодей, изгибаясь всем туловищем, бросился к двери и выскочил наружу. Туман от порохового заряда еще не рассеялся, но Тихон увидел закрытую дверцу шкафа и торчащий из замочной скважины ключ. Тем временем на палубе началась беготня. Звучали команды, кого-то звали на английском языке. Продолжалось это долго, но в конце концов щелкнула дверь, и капитан вошел в каюту. Его сопровождали еще два матроса. Капитан подошел к шкафу, повернул торчащий ключ, открыл дверцу и заглянул вовнутрь. Вскоре каюта опустела.

Тихон еле дождался, когда Кемпбэлл вернется в коморку.

– Молодец! Повторяю еще раз, Кристофер не ошибся в выборе женщины, которой передал гюльбашах, а она не ошиблась в тебе.

– Господин капитан, расскажите, наконец, что было после моего выстрела?

– Парень понял, что силы от него уходят и поспешил за помощью к людям. Когда он окровавленным выскочил на палубу, мы ничего не поняли. Но, присмотревшись, стало понятно, что кровавый след тянется от моей каюты. Тут все разъяснилось. Шкаф он не успел открыть. Как ему удалось добыть дубликат ключа, остается загадкой.

– Он умер?

– Да. Прямо на палубе. Матрос из крайнего набора, нанял я его в Стокгольме вместе с десятью другими.

Сэр Кемпбэлл снова пригласил Тихона за стол. Закуски были скромнее, но выпивка оказалась изысканной.

– Правильно будет нам изготовить еще одну карту. Положить фальшивку в ваш металлический ящик, а настоящую карту могу взять под охрану, в залог собственной головы, – предложил Тихон обдуманный загодя план сохранения реликвии.

Капитан думал недолго, идея ему понравилась:

– Украв подмену, они оставят меня в покое хотя бы на какое-то время.

– Могу предложить место для обозначения на фальшивой карте расположение схрона.

– Излагай!

– Но, сэр, чтобы верно рассчитать, мне надобно знать, за какой реликвий идет охота. Ларец с драгоценностями, слитки золота, редкие самоцветы.

– Ты не угадал. Речь идет о королевских династиях моей страны таких, как Ланкастеров, Тюдоров и Стюартов. Фалиант насчитывает более тысячи листов. Если книга окажется в руках одной из династий, то разгорится война, конец которой наступит не сразу. Я отношусь к тем, кто имеет честь прятать книгу. Ищут ее другие, жаждующие кровопролития. Ты удовлетворен?

– В Баренцевом море, точнее в море Белом, на Соловецких островах русские основали монастырь. Знаменит он подвигами монахов. Мне известно, что сам монастырь являет собой крепость с собственной артиллерией. Все монахи воины, но там очень сильно не любят чужаков, особенно другого вероисповедания. Еще там скалы и камни.

– Баренцево море – сфера интересов английской короны, поэтому указанные тобою Соловецкие острова, как место хранения реликвии, будут выглядеть правдоподобно.

Капитан подошел к книжному шкафу и достал карту северных морей. Нашли Белое море и архипелаг Соловецких островов. На столе появилась бумага, чернила, краски. Капитан неплохо чертил, и к утру карта была готова. Надо было «состарить» лист бумаги. Капитан предложил помять карту и надорвать углы. Тихон нашел способ проще. Набрызгал воды сначала с изнанки, потом с лицевой стороны. Бумагу покоробило, краска кое-где поплыла, но после высыхания карта постарела. Закончив работу, Кемпбэлл сказал:

– На самом деле, часть реликвии хранится в Норвегии, в местечке Хен Сарвик. Оно расположено у основания Сарвикфьорда. Теперь нас двое, знающих место хранения.

Капитан провел пальцем маршрут из Атлантики к названному фьорду. Пояснил, что на входе во фьорд очень много подводных скал и паруснику можно пройти только по одному маршруту, по берегу прохода туда не существует.

У Тихона возникла мысль снять копию с оригинала, но он тут же устыдился, почувствовал, что, совершив подобное, всю оставшуюся жизнь будет корить себя. Искушение исчезло и более не возникало.

Путешествие подходило к концу. До пункта назначения оставалось немногим более ста миль. Скорее всего, за картой уже никто не придет. Ночь выдалась спокойной, на море стоял полный штиль, и корабль радовался любому дуновению ветра, плелся по своему курсу с черепашьей скоростью. Луна светила в окно коморки и наполняла ее сказочным светом помещение.

Тихон слушал шум волны, ее удары о корпус корабля и мечтал о предстоящем выходе на берег. Постепенно к ритмичным ударам моря о корабль стали добавляться шлепки по воде. Тихон невольно представил весельную лодку, только необычную, а очень большую, типа галеры. Шлепки стали усиливаться, и парень уже собрался стучать в стену, чтобы разбудить капитана. Встал и прислушался, лишние звуки исчезли. Опять на Тихона навалился сон. Когда дверь капитанской каюты выдала характерный щелчок, он вскочил с койки будто от выстрела. Вынул пробку из глазка и вгляделся в наполненную лунным светом каюту. Там уже хозяйничали трое. Двое склонились над лежащим на диване капитаном, третий стоял у металлического шкафа. Тихон схватил заряженный пистолет. Можно было стрелять и даже убить того, кто стоял у шкафа. Тихон продолжал следить за происходящим. Понимал, что враги сейчас овладеют картой-фальшивкой. Один из двух присоединился к человеку, стоящему у шкафа. Он открыл дверцу и извлек карту, показал его первому, тот кивнул и вскоре раздался характерный щелчок. Каюта опустела.

Тихон открыл дверь своей коморки и уперся в стенку книжного шкафа, сдвинуть его с места было невозможно. Тогда он упер свою спину в стену, а ноги в книжный шкаф, под напором молодецкой силы тот рухнул плашмя со страшным грохотом. Тихон подбежал к дивану, капитан лежал связанный и задыхался. Бандиты так глубоко засунули кляп, что, видимо, перекрыли дыхательные пути. За считанные секунды Тихон освободил Кемпбэлла, тот сел на диван и никак не мог отдышаться.

– Если бы не ты, Ахен, то настоящая карта попала бы к злодеям, а я бы уже здоровался со своими родителями.

– Капитан, они пришли на весельной лодке. Куда смотрела охрана корабля?

– Думаю, что вахтенными сегодня стоят те самые матросы из крайнего набора, видимо, не один, а все они были подосланы. Теперь речь может идти о захвате ими судна.

– Если бы так, то они начали бы именно с этого.

Капитан встал и вышел на палубу. Тихон проследовал за ним, держа пистолет наготове.

– Вахтенный! – заорал Кемпбэлл своим громким голосом.

На палубе стояла мертвая тишина. Поднялись на капитанский мостик, штурвал крутился будто тележное колесо. Кемпбэлл выровнял корабль, велел Тихону держать штурвал ровно, сам взялся за рынду. Звоня беспрестанно в колокол, он тем самым объявлял тревогу. Через минуту матросы забегали, и палуба наполнилась людьми. Кемпбэлл построил команду и не досчитался четырех вахтенных матросов. Громко заявил:

– Принятыми мерами угроза захвата корабля пресечена. Объявляю военное положение и вплоть до прибытия в порт выставляю дополнительные наряды охраны.

Перед заходом в порт Любека Тихон обратился к капитану:

– Сэр Кемпбэлл, мы с вами прошли через серьезные испытания. Кажется, я сумел доказать преданность нашему символу и лично вам. Прошу оказать мне еще одну услугу.

– Мой мальчик, я перед вами в неоплатном долгу. Слушаю внимательно.

– На время проверки порубежными силами разрешите мне отсидеться в коморке.

– Я помню свои обещания. Можешь в этом на меня положиться.

Когда все пассажиры сошли на берег, корабль освободили от грузового бремени, основная часть команды поспешила в увеселительные заведения. Тихон по сигналу капитана вышел из своей коморки, и по традиции они сели за круглый стол каюты.

Кемпбэлл получил свою карту, написал домашний адрес и еще раз поблагодарил своего нового друга за благородство и советы.

– К сожалению, сэр, не могу оставить свои координаты, так как их у меня просто нет. Но уверен, что и в этом городе я оставлю о себе добрую память и при желании вы сможете меня разыскать.

– Ты славный малый, мне жаль с тобой расставаться. Но с немцами не называй себя немцем, придумай что-то другое.