Текст книги "Загадка экономического роста"

Данные о торговой политике

Объемы торговли зависят от обеспеченности страны ресурсами, от применяемых технологий, предпочтений и структуры рынка, а также от того, насколько эти характеристики варьируются в зависимости от страны. В результате объемы торговли одних стран оказываются весьма существенными, а других – низкими, даже если все страны участвуют в свободной торговле. Поэтому темпы роста необязательно должны иметь положительную корреляцию с объемами торговли между странами. Более того, даже если считать, что торговля способствует росту, из этого вовсе не следует, что возрастание объемов торговли вызывает ускорение роста. В результате исследования, в которых рассмотрены корреляции между темпами роста и объемами торговли, не могут предоставить удовлетворительные доказательства воздействия торговли на рост. Изучение механизмов влияния торговли на рост было бы более содержательным, но ограниченность данных резко снижает возможность проведения таких исследований. В результате экономика роста (как и многие другие области экономической науки, сталкивающиеся со сходными проблемами) превратилась в изучение косвенных взаимосвязей.

Большее количество исследований посвящено воздействию торговой политики на рост. Мы знаем, что теория роста не предполагает простой зависимости между торговой политикой и ростом. В одних странах политика ограничения торговли может ускорить рост дохода на душу населения, а в других – замедлить. Способ воздействия торговой политики на рост экономики зависит от характеристик экономики – таких, как тип продукции, которой страны торгуют на внешних рынках, или степень использования человеческого капитала в секторах, продукция которых конкурирует с импортной продукцией. Тем не менее эмпирические исследования не дают оценок воздействия, которое оказывает на рост торговая политика, определяемая такими характеристиками. Поэтому оценки, которые основываются на различиях между странами, лучше всего рассматривать как усредненные показатели воздействия торговой политики на экономический рост, которые, в свою очередь, сходны с рассмотренными выше оценками воздействия объемов торговли на рост.

Байрох (Bairoch 1993, chap. 4) утверждал, что европейский опыт конца XIX века не подтверждает предположения о том, что протекционизм угнетает экономический рост. По мнению Байроха, либеральная фаза развития европейской торговой политики продолжалась с 1860 по 1892 год. В ответ на приток дешевого зерна из России и Нового Света некоторые страны установили таможенные барьеры для торговли. Франция пошла по пути протекционизма в 1892 году. Темпы роста ВНП Франции выросли с 1,2% в год (такие темпы существовали в течение десятилетия, предшествовавшего переходу к протекционизму) до 1,3% в течение десятилетия, последовавшего за протекционизмом. Германия перешла к протекционизму в 1885 году, что привело к увеличению темпов роста ВНП этой страны с 1,3% в год (данное значение прироста сохранялось в течение десятилетия, предшествовавшего введению протекционизма) до 3,1% в год в течение десятилетия, последовавшего за введением протекционизма. В 1888 году в Швеции также наблюдалось ускорение темпов роста ВНП в связи с переходом к более жесткой политике протекционизма, тогда как в Италии имело место замедление роста ВНП начиная с 1887 года, когда страна перешла к протекционизму. Принимая во внимание эти данные, Байрох отметил: «Утверждение о том, что во всех странах (кроме Италии) введение протекционистских мер привело к явному ускорению экономического роста в течение первого десятилетия, последовавшего за изменением таможенной политики, и что такое ускорение имело место независимо от того, когда были введены эти меры, остается верным» (Bairoch 1993, p. 50).

О’Рурк (O’Rourke 2000) изучил взаимосвязь средних значений таможенных пошлин и роста в конце XIX века более тщательно. Оценивая уравнение роста с данными по 10 странам за период с 1875 по 1914 год, он установил положительное воздействие таможенных пошлин на рост реального дохода на душу населения и тем самым подтвердил предположение, выдвинутое Байрохом[87]87
  Выборка О’Рурка состоит из развитых европейских и неевропейских стран – Австралии, Канады, Дании, Франции, Германии, Италии, Норвегии, Швеции, Великобритании и США.


[Закрыть]. Допуская, что страны подвержены постоянным воздействиям, панельные оценки О’Рурка предполагают, что увеличение среднего уровня таможенных пошлин на одно стандартное отклонение увеличивало ежегодные темпы роста на 0,74%.

Клеменс и Уильямсон (Clemens and Williamson 2002) подтвердили вывод О’Рурка для выборки из более чем 30 стран за 1870—1913 годы. Но Клеменс и Уильямсон также выяснили, что взаимозависимость между таможенными пошлинами и темпами роста в период после Второй мировой войны изменилась на обратную. Другими словами, в послевоенный период темпы роста экономик стран с высокими таможенными пошлинами были ниже, чем темпы роста экономик стран с низкими таможенными пошлинами. Клеменс и Уильямсон предположили, что данное изменение зависимости может быть связано со средним уровнем протекционизма в мировой экономике. Если у торговых партнеров отдельно взятой страны действуют высокие таможенные пошлины, то эта страна может ускорить темпы своего роста, повысив уровень своих таможенных пошлин. Однако, если у торговых партнеров страны низкие таможенные пошлины, введение повышенных таможенных пошлин будет угнетать рост.

РИС. 5.2. Невзвешенное среднее значение таможенных пошлин на импорт в 35 странах

(данные взяты из работы Clemens and Williamson 2002)

На рис. 5.2 показано изменение среднего уровня таможенных пошлин в 35 странах с конца XIX века до конца ХХ века[88]88
  Эти страны – Аргентина, Австралия, Австрия, Бразилия, Бирма, Канада, Цейлон, Чили, Колумбия, Куба, Дания, Египет, Франция, Германия, Греция, Индия, Индонезия, Италия, Япония, Мексика, Новая Зеландия, Норвегия, Перу, Филиппины, Португалия, Россия, Испания, Швеция, Таиланд, Турция, Великобритания, США, Уругвай, Югославия (Сербия). Я благодарен Майклу Клеменсу и Джеффри Уильямсону за данные, использованные в этом рисунке.


[Закрыть]. До Первой мировой войны таможенные пошлины были выше, чем после Второй мировой войны. А рекордных уровней они достигли в период между двумя мировыми войнами. Изменение таможенных пошлин в течение этого периода составляет суть предложенного Клеменсом и Уильямсоном объяснения изменения зависимости между протекционизмом и ростом. Хотя эти исследователи привели также эконометрические данные, подтверждавшие их гипотезу, отметим, что в рамках этой теоретической работы возможны и другие интерпретации этих данных.

Экономики в период после Второй мировой войны очень сильно отличались от экономик конца XIX – начала ХХ века. В течение каждой из этих эпох между национальными экономиками существовали важные структурные различия. В структуре экономики одних стран таможенные пошлины могли оказывать положительное воздействие на рост, в структуре экономики других они могли оказывать негативное воздействие. В каждом из этих периодов эконометрические оценки измеряют среднюю реакцию темпов роста на уровень протекционизма для нескольких стран. Следовательно, эти данные могут свидетельствовать о том, что в период после Второй мировой войны преобладали каналы, посредством которых протекционизм подавлял рост, а в конце XIX – начале ХХ века доминировали пути, посредством которых протекционистские меры способствовали росту. Это адекватная интерпретация, которая, однако, не помогает выяснить, какие именно каналы влияния преобладали в каждом из этих периодов. Для понимания этого вопроса необходимо изучить зависимость между протекционизмом и ростом, обусловленную характеристиками, которые влияют на природу этой взаимозависимости.

Помимо указанных трудностей изучению торговой политики препятствуют также другие сложности. Хотя в конце XIX – начале ХХ века протекционизм принимал главным образом форму таможенных пошлин, природа протекционизма в период после Второй мировой войны изменилась. Поскольку в результате многочисленных раундов переговоров в рамках Генерального соглашения о тарифах и торговле таможенные пошлины были снижены, страны создали еще более высокие барьеры, не связанные с тарифной политикой[89]89
  В ходе «раунда Диллона» на переговорах о торговле в 1960—1961 годах больших успехов достигнуто не было, но в результате «раунда Кеннеди» (1962—1967) таможенные пошлины были снижены на 35% и еще на 33% в результате «токийского раунда» (1973—1979), а затем были снижены на несколько процентов на промышленные товары в ходе «уругвайского раунда» (1986—1994).


[Закрыть]. Поэтому средние уровни таможенных пошлин, показанные на рис. 5.2, не отражают действительную степень протекционизма в конце ХХ века. Этот факт привел к тому, что исследователям, изучающим период после Второй мировой войны, приходится прибегать к использованию ряда дополнительных показателей, косвенным образом отражающих уровни протекционизма. Эти показатели включают оценку искажений реального обменного курса, величину премии за валютные сделки, совершенные на черном рынке, долю импорта, покрываемую нетарифными барьерами, и различные институциональные особенности экономических режимов[90]90
  См., например: Dollar 1992, Ben-David 1993; Sachs and Warner 1995.


[Закрыть]. Другие исследователи для измерения степени ограничений, налагаемых торговыми режимами, использовали индикаторы результативности – например, отклонение реальных объемов торговли от прогнозов, сделанных на основе положений теории торговли[91]91
  См.: Learner 1988.


[Закрыть]. Все вышеперечисленные исследователи обнаружили, что ограничения торговли оказывают негативное воздействие на рост.

С этими исследованиями связаны проблемы, постоянно вызывающие противоречивые споры. Многие из них рассмотрены Родригесом и Родриком (Rodriguez and Rodrik 2000). Следует учитывать, что торговая политика не вполне экзогенна, она часто находится в тесной корреляции с политикой, проводимой в других сферах, и слишком сложна для того, чтобы ее можно было представить в виде единого индекса степени ограничения торговли. Яркий пример – индекс Сакса – Уорнера (Sachs and Warner 1995). Это двоичный индекс, в котором значение 1 присваивают экономикам, считающимся открытыми, а значение 0 – экономикам, считающимся закрытыми. Экономика страны считалась закрытой, если ее средние таможенные пошлины превышали 40%, или если действующие в этой стране нетарифные барьеры охватывали свыше 40% импорта, или если в стране существовала социалистическая экономическая система, или значительную часть ее экспорта контролировала государственная монополия, или если премия по валютным сделкам на черном рынке в 1970—1980-х годах превышала 20%.

Таким образом, индекс Сакса-Уорнера имеет положительную корреляцию с темпами роста дохода на душу населения. По оценкам специалистов, рост в открытых странах шел более быстрыми темпами, чем в закрытых, и составлял примерно 2,44% в год. Такой показатель влияния действительно можно назвать существенным. Впрочем, как показали исследования Родригеса и Родрика, в составе индекса Сакса – Уорнера преобладают критерии, применимые к государственным монополиям и к премиям по сделкам на черном рынке. В то же время премии по сделкам на черном рынке имеют высокую корреляцию с политикой, проводимой в других сферах. Для стран c мягкой макроэкономической политикой, жестким контролем над движением капитала и валютным контролем характерны высокие премии по сделкам на черном рынке. В таких странах наблюдается высокий уровень коррупции. Поэтому оценочное воздействие этого индекса на рост не может в достаточной мере определить эффекты торговой политики, хотя он отражает более широкое воздействие правительственной политики на экономический рост.

Исследования Вачьярга (Wacziarg 2001) подтвердили эту гипотезу. Он разработал модель системы одновременных уравнений, которая позволила оценить воздействие, которое торговая политика оказывала на рост по шести различным каналам: качеству макроэкономической политики, величине правительства, искажениям цен, накоплению факторов производства, передаче технологий и прямым иностранным инвестициям. Другими словами, Вачьярг оценил воздействие, которое оказывают на рост переменные, отражающие эти шесть каналов, а также воздействие торговой политики на каждую из этих переменных[92]92
  За исключением переменных накопления, все прочие переменные оказывают воздействие на рост через СПФ. Хотя некоторые переменные Вачьярга (такие, как доля государственного потребления в ВВП как показатель величины правительства) сильно приближаются к желаемому каналу влияния, этого не скажешь о других переменных. Особенно неудовлетворительным является использование доли экспорта промышленных товаров в общем объеме экспорта в качестве показателя передачи технологий.


[Закрыть]. Комплексная систематизация этих оценок позволила Вачьяргу оценить воздействие, которое торговая политика оказывает на рост.

На первом этапе Вачьярг оценил воздействие усредненных таможенных пошлин, степени покрытия импорта мерами нетарифного характера и времени либерализации торговли (все эти показатели соответствовали индексу Сакса – Уорнера) на доли торговли. Кроме того, Вачьярг оценил это уравнение без учета переменных, связанных со временем либерализации торговли. Затем Вачьярг использовал предсказанное воздействие переменных торговой политики на долю торговли как показателя степени ограничений, устанавливаемых торговой политикой, для того, чтобы оценить воздействие торговой политики на переменные, представляющие различные каналы воздействия на экономический рост. Когда Вачьярг использовал время либерализации торговли, основанное на индексе Сакса – Уорнера, он обнаружил, что воздействие, которое торговая политика оказывает на рост, на 63% объясняется инвестициями, а оставшаяся часть распределяется между такими важными каналами передачи, как передача технологий и качество макроэкономической политики. Без учета основанных на индексе Сакса – Уорнера переменных времени либерализации торговли воздействие торговой политики, проявляющееся в качестве макроэкономической политики, исчезает. Оценивая общее воздействие, Вачьярг установил, что в этом случае усиление на одно стандартное отклонение торговой политики, для которой характерны ограничения, снижает темпы роста дохода на душу населения на 0,264% в год, что является значительным воздействием.

По моему мнению, несмотря на многочисленные сложности, существующие в литературе, можно не без основания утверждать, что имеющиеся данные указывают на отрицательное воздействие протекционизма на темпы роста после Второй мировой войны. Следует подчеркнуть, что в этот период реальные свидетельства положительной связи протекционизма и темпов роста отсутствуют. Но я разделяю также высказанное Родригесом и Родриком мнение о том, что «было бы полезно рассмотреть условные зависимости между торговой политикой и ростом. Действуют ли ограничения торговли по-разному в странах с низкими доходами и странах с высокими доходами? В малых и крупных странах? В странах, обладающих сравнительными преимуществами в производстве сырьевых товаров, и странах, обладающих сравнительными преимуществами в производстве промышленных товаров?» (Rodriguez and Rodrik 2000, p. 317). К этому перечню вопросов об условных зависимостях я бы добавил только вопрос о структурных характеристиках, которые, как было установлено в теоретических моделях, влияют на связь между торговой политикой и ростом.

Данные о НИОКР

Наконец, рассмотрим международное распространение знаний. Эта связь оказывается необходимой для понимания сил дивергенции в мировой экономике. Как я уже говорил, теоретические модели показывают, что, когда полученные в результате НИОКР полезные знания этого типа распространяются на другие страны с той же скоростью, с какой они распространяются в стране, где были созданы, эти потоки знаний становятся существенной силой конвергенции в мировой экономике. Однако, если международные потоки разносят знания медленнее национальных потоков, эти знания становятся мощной силой дивергенции. В частности, рассмотрим крайний случай, когда никаких международных потоков знаний не существует, а страна, имеющая исходное преимущество в инновационной деятельности, со временем увеличивает свой отрыв от остальных. Такая страна в течение долгого времени господствует в секторе высоких технологий, и уровень жизни ее населения выше уровня жизни населения других стран. В то время как страна, начинающая с отставания в НИОКР, напротив, стремится специализироваться на производстве традиционных товаров, что приводит к более низкому уровню жизни ее населения.

Однако важно отметить, что успех стран-лидеров необязательно усугубляет экономическое положение отстающих стран. Отстающая страна может, например, получить выгоды от новых продуктов, изобретенных лидером в области технологий, при условии, что эти страны торгуют друг с другом. Тем не менее такая страна отстает от страны-лидера по уровню развития.

Согласно приведенным выше рассуждениям, крайне важно оценивать степень международного распространения знаний, учитывая, что свыше 95% мировых НИОКР осуществляются в нескольких промышленно развитых странах. Если, например, НИОКР, проводимые в этих промышленных странах, стимулируются применением общего запаса знаний, но эти знания не передаются менее развитым странам, такое международное распространение результатов НИОКР станет мощной силой дивергенции между богатым Севером и бедным Югом.

Этот вопрос рассмотрен во многих эмпирических исследованиях. Основываясь на работе Грилихеса (Griliches 1979), авторы этих исследований использовали запасы капитала, инвестируемого в НИОКР, в качестве показателя запаса знаний. Запас капитала, вложенного страной в собственные НИОКР, создается точно так же, как и запас обычного капитала, то есть начиная с исходной отметки, существовавшей в отдаленном прошлом, и прибавляя инвестиции за вычетом амортизации. В случае с капиталом, вложенным в НИОКР, инвестиции состоят из инвестиций в НИОКР, при этом норма амортизации составляет 15% в год или меньше[93]93
  Запас капитала, используемого в НИОКР, по-видимому, нечувствителен к нормам амортизации.


[Закрыть]. На рис. 5.3 представлено отношение капитала, инвестированного в национальные НИОКР, к ВВП стран «большой семерки» в 1990 году. Если в США, Германии и Великобритании капитал, инвестированный в национальные НИОКР, превышал 20% ВВП, то в Японии и Франции этот показатель был значительно ниже. А самые низкие показатели наблюдались в Италии и Канаде. Столь низкие значения данного показателя в Италии и Канаде свидетельствуют о низком уровне инвестиций в НИОКР, который отображен на рис. 4.2. Таким образом, существуют значительные различия в запасах капитала, направляемого на национальные НИОКР в странах «большой семерки». В пределах всей использованной Ко и Хелпманом (Coe and Helpman 1995) выборки из 22 стран эти различия еще более существенны. Среднее соотношение в странах «большой семерки» ниже 1⁄5, но в других 15 странах оно немного ниже 1⁄10.

РИС. 5.3. Отношение капитала, используемого на НИОКР, к ВВП в 1990 году

(данные взяты из работы Coe and Helpman 1995)

Ко и Хелпман оценили влияние запасов капитала (национального и иностранного), направляемых на НИОКР, на уровень производительности каждой страны, включенной в их выборку. Для этого иностранные запасы капитала, направляемые на НИОКР, были представлены как средневзвешенные национальных запасов капитала торговых партнеров страны с использованием в качестве веса долей торговли, приходящихся на этих торговых партнеров. Идея такой схемы взвешивания заключалась в том, что влияние НИОКР, выполненных торговым партнером, тем существеннее, чем большую роль этот партнер играет во внешней торговле страны. В дополнение к иностранным и национальным запасам капитала Ко и Хелпман также оценили воздействие, которое оказывает степень открытости стран в сфере внешней торговли на их производительность, допуская взаимодействие торговой открытости с инвестируемым в НИОКР иностранным запасом капитала, то есть тем самым допуская более сильное воздействие общей торговли на страны, которые владеют большими иностранными запасами капитала, инвестируемого в НИОКР.

Такая методология позволила Ко и Хелпману объяснить примерно 60% различий в уровнях СПФ между странами. Они также установили, что эластичность СПФ по отношению к национальным запасам капитала, инвестируемого в НИОКР, в странах «большой семерки» примерно втрое выше, чем в небольших промышленно развитых странах. Рассчитав отдачу, получаемую от инвестиций в НИОКР, Ко и Хелпман обнаружили, что в небольших промышленно развитых странах эта отдача составляет 85%, а в крупных промышленно развитых странах – 120%[94]94
  Эта отдача в крупных промышленно развитых странах сопоставима с отдачей, оцененной Шерером (Scherer 1982).


[Закрыть]. Более того, НИОКР в странах «большой семерки» создают дополнительную отдачу, равную 30%, в небольших промышленно развитых странах. Это означает существенное трансграничное распространение результатов НИОКР. Наконец, Ко и Хелпман обнаружили, что открытость торговли оказывает значительное воздействие на производительность. В странах с более открытой экономикой производительность выше, и чем больше иностранный запас капитала, инвестируемого в НИОКР, тем существеннее прирост производительности в этой стране[95]95
  Используя данные по странам ОЭСР, Итон и Кортум (Eaton and Kortum 1996, 1999) оценили модель изменения качества и обнаружили значительные внешние эффекты производительности между странами. Например, в работе 1996 года, в которой Итон и Кортум изучили 19 стран ОЭСР, авторы выяснили, что во всех странах (за исключением США) более 50% роста производительности было получено благодаря идеям, пришедшим из-за рубежа. А если исключить из общего списка США, Японию, Германию, Францию и Великобританию, то есть страны, лидирующие в НИОКР, то в остальных странах свыше 90% роста производительности получено благодаря таким идеям. Наконец, Итон и Кортум обнаружили, что расстояние между странами препятствует потоку идей, тогда как торговые отношения усиливают этот поток.


[Закрыть].

Разработанную Ко и Хелпманом методологию оценки воздействия иностранных запасов капитала в НИОКР на СПФ Ко, Хелпман и Хоффмайстер применили к 77 развивающимся странам (Coe, Helpman and Hoffmaister 1997). Хотя на эти развивающиеся страны приходится ничтожная доля мировых НИОКР, указанные исследователи задались вопросом, извлекают ли эти страны выгоды из НИОКР, проводимых в промышленно развитых странах. В исследовании этих авторов было показано, что положительное воздействие проводимых в промышленно развитых странах НИОКР на развивающиеся страны существенно и что иностранный запас капитала, инвестируемого в НИОКР, является причиной 20% различий в уровнях СПФ развивающих стран[96]96
  Важно отметить, что у разных стран «способность к освоению» иностранных технологий различна и что инвестиции в НИОКР, направленные на улучшение применения иностранных технологий, могут быть в отстающих странах столь же производительными, как изобретательская деятельность в передовых странах. Казелли и Коулмен (Caselli and Coleman 2001) показали, например, что импорт в расчете на одного работника, занятого в производстве и обслуживании компьютерного оборудования, существенно колебался от страны к стране в период с 1970 по 1980 год. Поскольку поставщиков такого оборудования немного, импорт этого оборудования можно интерпретировать как показатель импорта технологий. Казелли и Коулмен установили, что у стран с более образованными работниками импорт выше. Это означает, что образование способствует увеличению абсорбционной способности. Гриффит, Реддинг и Ринен (Griffith, Redding and Reenen 2003) привели дополнительные доказательства правильности этого вывода. Изучая рост СПФ, Гриффит, Реддинг и Ринен обнаружили, что странам, отстающим в технологическом отношении, свойственно догонять передовые страны. Темпы сокращения разрыва между отстающими и передовыми странами тем выше, чем больше отстающие страны инвестируют в НИОКР. НИОКР помогают отстающим быстрее нагонять лидеров в технологических областях.


[Закрыть].

Хотя многие критиковали эту методологию, главный вывод, к которому в ходе своих исследований пришли Ко, Хелпман и Хоффмайстер (о том, что запасы капитала, инвестируемого в НИОКР торговых партнеров, оказывают заметное воздействие на СПФ страны), по-видимому, является небезосновательным[97]97
  См.: Engelbrecht 1997; Keller 1998 и Lichtenberg and van Pottelsberghe de la Potterie 1998.


[Закрыть]. Более того, было установлено, что на величину выгод, извлекаемых странами из иностранных НИОКР, ощутимое воздействие оказывают и такие факторы, как уровень прямых иностранных инвестиций[98]98
  Хеджази и Сафарьян (Hejazi and Safarian 1999) включили в предложенную Ко и Хелпманом схему прямые иностранные инвестиции и обнаружили, что международное воздействие иностранных прямых инвестиций на СПФ по меньшей мере так же велико, как воздействие торговли на СПФ. Бернстайн и Мохнен (Bernstein and Mohnen 1998) обнаружили значительный обмен технологиями между США и Японией в высокотехнологичных секторах. По их оценкам, международное распространение результатов НИОКР увеличивает общественную отдачу от инвестиций в НИОКР в 4 раза по сравнению с частной. Впрочем, положительное воздействие прямых иностранных инвестиций на производительность отмечено не во всех исследованиях. Взвешенный обзор литературы см. в работе: Fee 2002.


[Закрыть]. Келлер (Keller 2001) разложил международное распространение результатов НИОКР на три составляющие – торговлю, прямые иностранные инвестиции и языковые навыки. Он обнаружил, что величина воздействия, оказываемого торговлей, составляет около 70% общего воздействия, влияние, оказываемое прямыми иностранными инвестициями, составляет около 15% общего воздействия, а еще 15% общего воздействия приходится на языковые навыки[99]99
  Поскольку Келлер учитывал только структуру торговли и прямых иностранных инвестиций, но не их уровни, эти оценки могут быть искаженными.


[Закрыть].

Чтобы вычислить величину воздействия НИОКР на траектории роста, Байюми, Ко и Хелпман (Bayoumi, Coe and Helpman 1999) включили в используемую МВФ модель MULTIMOD уравнения, которые рассчитаны Ко и Хелпманом (Coe and Helpman 1995) и Ко, Хелпманом и Хоффмайстером (Coe, Helpman and Hoffmaister 1997). MULTIMOD – эконометрическая модель мировой экономики, которую МВФ использует для построения среднесрочных прогнозов. Эта модель имеет долгосрочные неоклассические характеристики и охватывает самые важные регионы мира. Впрочем, МВФ рассматривает темпы технологических изменений как экзогенный фактор. Включив свои уравнения в MULTIMOD, Байюми, Ко и Хелпман смогли превратить темпы роста СПФ в эндогенный фактор. Затем они использовали модель для симуляции эффекта влияния различных увеличений инвестиций в НИОКР на рост экономик стран и регионов мира.

На рис. 5.4 показаны долгосрочные результаты скоординированного постоянного наращивания инвестиций в НИОКР на 0,5% ВВП в каждой из 21 промышленно развитых стран, для достижения которых потребуется около 80 лет. Рост выпуска в США составит 15%, а в Канаде и Италии увеличится более чем на 25%. Выпуск во всех промышленных странах возрастет в среднем на 17,5%. Важный момент заключается в том, что объем производства во всех менее развитых странах увеличится в среднем на 10,6%. Итак, менее развитые страны извлекают существенные выгоды из расширения НИОКР в развитых странах.

Рост конечного объема производства обусловлен сочетанием роста СПФ и накопления капитала. Растущая производительность стимулирует приток инвестиций в капитал, что повышает капиталовооруженность. Производство растет по обеим причинам. Около 2⁄3 роста напрямую обусловлено увеличением производительности, а в основе оставшейся трети лежит производное накопление капитала.

Обнадеживает тот факт, что менее развитые страны извлекают много выгод из НИОКР, проводимых в развитых странах. Эти выгоды еще более значительны, если их измерять потреблением, а не единицами ВВП, поскольку более высокие уровни НИОКР в промышленно развитых странах приводят к улучшению условий торговли в менее развитых странах. Тем не менее в ходе данного исследования были выявлены и отрицательные стороны данного процесса: инвестиции в инновации увеличивают разрыв между богатыми и бедными странами. Увеличение объемов производства в промышленно развитых странах превосходит увеличение объемов производства в менее развитых странах. Поэтому мы приходим к выводу, что инвестиции промышленно развитых стран в инновации приводят к дивергенции доходов между Севером и Югом.

РИС. 5.4. Долгосрочный прирост производства в результате расширения НИОКР на 0,5 % ВВП в 21 промышленно развитой стране

(данные взяты из работы Bayoumi, Coe and Helpman 1999)