Текст книги "Персик"

Пол Лоренс улыбнулся ему.

– Рад видеть, что вы последовали моему совету, Ноэль, – решили выйти в свет и расслабиться. Ноэль – один из наиболее многообещающих управляющих отделами, – обратился он к стоящим рядом, – но он – работоман, так сказать. Нужно вытащить его на гольф, должен же он отдыхать!

Разговор переключился на гольф и домики на озере для рыбной ловли, а Ноэль стоял и слушал. Он не знал, что сказать. Спустя минут пять, Ланс обратился к нему:

– Я хочу еще кое с кем вас познакомить, Ноэль. Этот человек занимает такую же должность, как и вы, в «Форде».

Представив их друг другу, Ланс удалился, чтобы проверить, как обстоят дела с мясом, а Ноэль улыбнулся жене этого человека, поинтересовался, где они живут и есть ли у них дети. Он заметил, что в такой прекрасный день очень приятно находиться здесь.

– И по такому хорошему поводу, – добавила молодая женщина.

– Развлекаетесь?

Клер была рядом, улыбаясь ему, и Ноэль улыбнулся ей в ответ с облегчением.

– Я должна представить Ноэля своим детям, – объяснила гостям Клер, уводя его. – Кажется, светская беседа дается тебе нелегко, – рассмеялась она.

– Да, трудновато, – признался Ноэль.

– Вот, – сказала Клер, – это – Керри, а это – Ким. – Перед ним стояли чистенькие дети школьного возраста в одинаковых шортах цвета хаки и розовых рубашках с застежкой спереди. У них были темные волосы, как у отца. Они мило улыбались, у старшего во рту, как рельсы на солнце, блестели металлические скобки. Вежливо поздоровавшись, они побежали в сторону газона с «барбекю».

– А это мой отец. – Клер подтолкнула Ноэля к столику у бассейна. Под зонтом от солнца сидел человек, известный всем и каждому в автомобильном деле. Клив Сандерс, бывший глава «Ю.С.Авто», и до сих пор имеющий большую власть, хотя уже и отошел от дел.

– Ноэль Мэддокс – один из перспективных молодых людей в бизнесе, папа, – сказала Клер.

– Когда-то и я был одним из таких, – улыбнулся Сандерс и протянул руку. – Идите, сядьте сюда и расскажите мне о себе, мистер Мэддокс. Мне всегда интересно выслушать новую точку зрения на все тот же старый бизнес.

Ноэль провел полчаса, беседуя со стариком, а потом настало время обеда.

– Ты не говорила мне, что ты дочь Клива Сандерса! – укоризненно сказал Ноэль, сжимая в руках тарелку с огромным куском мяса.

– Присядь здесь, – ответила Клер, подводя его к одному из столиков в тени зонтов, которые были разбросаны по внутреннему дворику. – А почему я должна была говорить тебе это?

– Не удивительно, что ты так много знаешь об этом бизнесе. – Взгляд Ноэля был серьезен.

– Я многому научилась у него, – сказала Клер просто, – и он знает, чего стоят его слова. Мнение моего отца до сих пор высоко ценят в этом городе, Ноэль.

Ноэль резал мясо, наблюдая, как кровь оставляет след на ноже. Для него мясо было слишком недожаренным.

– Вот почему я хотела, чтобы вы познакомились, – добавила она. В этот момент появился Ланс в сопровождении двух девочек.

– Ты нам нужна, мама, – позвала ее Керри. – Папа не уверен, что привезли достаточно мороженого для торта.

Оставшись один, Ноэль отодвинул от себя мясо. Люди сидели за столиками и разговаривали. Казалось, что все знали друг друга, хотя некая иерархия четко просматривалась в том, как гости расположились. Избранная верхушка сидела рядом с домом, остальные – около бассейна. Некоторые дети уже облачились в купальники и сидели на краю бассейна, собираясь искупаться.

Заставив себя подняться, Ноэль с тарелкой в руках подошел к соседнему столику.

– Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – спокойно спросил он. – Мне кажется, все меня покинули.

Спустя два часа, возвращаясь домой в свою черную кубическую квартиру, он прокрутил в голове события этого дня. Прежде всего: Клер не испытала никакого смущения, знакомя его со своим мужем. А Ланс оказался приятным человеком, он постарался на славу, чтобы представить Ноэля влиятельным людям, – не исключено, что Клер просила его об этом. Пол Лоренс был так любезен, и молодая пара, к которой он подсел за обедом, приняла его непринужденно, как одного из своих. Когда он уходил, женщины наперебой говорили ему: «О, Ноэль! Вы должны обязательно прийти к нам на обед. И как можно скорее». Его беседа с Кливом Сандерсом также очень-интересна – старик хотел узнать его взгляд на состояние промышленности в данный момент и ее цели. Ноэль, забыв о своей привычке помалкивать и не высовываться, высказал свою точку зрения. Сандерс внимательно слушал, кивая то и дело, выражая тем свое согласие или останавливая его и задавая вопросы. Он снова твердо пожал ему руку, сказав на прощание, что рад был познакомиться и поговорить с ним…

53

Пич аккуратно поделила свои недели на три дня в Лаунсетоне с Вилом и четыре дня в конторе де Курмонов в Париже, на авеню Клебер. Сначала она испытывала чувство чудовищной вины, оставляя Вила. Один или два раза, сойдя с самолета в Париже, она тут же, следующим рейсом, возвращалась в Лондон, на бешеной скорости мчалась в машине в Лаунсетон, боясь, что Вил сильно скучает и не может без нее. Но Вил, конечно, мог, и был совершенно счастлив с Нанни. Что же до Гарри, то, казалось, он замечал ее отсутствие, только если это касалось его личных планов. Если Пич по пятницам вылетала четырехчасовым рейсом в Лондон, то как раз успевала встретить его гостей, приезжавших на выходные. Даже их скучные обеды стали немного лучше, поскольку по пути в аэропорт она забегала к Фуке и покупала там всякие вкусные вещи – муссы и паштеты, сыры и фруктовые сиропы, которые оживляли тяжеловесные блюда, приготовленные поваром.

Гарри перебрался из их большой комнаты в одну из своих, объясняя это тем, что совершенно не может находиться там в отсутствии Пич, но она не поверила ему. Это не имело значения, в конце концов, ее это даже устраивало. Мелинда сообщила ей, что Гарри до сих пор продолжает видеться с Августой, но Пич была уверена, что были и другие.

Гарри часто уезжал, но никогда не просил ее сопровождать его.

«Невозможно требовать от женщины – промышленного магната – бросить все, чтобы быть рядом с мужем», – язвительно заметил он, но Пич знала, что он предвкушал предстоящее одиночество. Конечно, он до сих пор занимался с ней любовью, но она пришла к заключению, что для Гарри – а теперь Пич не являлась больше источником его вдохновения – это стало нечто вроде упражнений, которые нужно делать каждый день для поддержания хорошего физического состояния. Она презирала себя за то, что отвечала на его ласки, хорошо зная, что на ее месте в его объятиях могла оказаться любая женщина, и он был бы одинаково счастлив.

Но когда каждый вторник рано утром Пич переступала порог конторы де Курмонов, она наконец-то становилась самой собой. Она больше не была ни матерью Вила, ни женой Гарри Лаунсетона. Она становилась Пич де Курмон и нащупывала сейчас свой собственный путь в сложном мире автомобильной индустрии.

Ее маленький кабинет располагался в самом дальнем конце здания, и в нем были лишь большой простой стол, шкаф для документов и черный телефон. Пич была поражена, когда Джим впервые показал ей эту комнату. Жерар передал Пич все полномочия по ведению дел в семейной компании, да и как наследнице де Курмонов ей сейчас принадлежали все эти конторы, поэтому она полагала, что у нее будут роскошные апартаменты с окнами, выходящими на авеню Клебер, с книжными шкафами орехового дерева, ковры и красивый дамский стол в стиле Людовика Шестнадцатого. Пич представляла, как выберет картины для стен кабинета, на столе выстроится целый ряд красных телефонных аппаратов, по которым она будет вести переговоры, и как она выплывет из своего кабинета на деловые встречи в дорогих ресторанах. «Если ты настроена серьезно, – сказал Джим, – а я думаю, так оно и есть, тогда отсюда ты и начнешь. С самого низа, как все».

Пич с угрюмым видом сидела за новым письменным столом в первое рабочее утро, когда Джим вводил ее в курс дела.

– Де Курмоны перестали быть одними из лучших производителей автомобилей и ведут борьбу, чтобы остаться в индустрии, – говорил он, – в данный момент они не проигрывают, но сказать, что выигрывают, – тоже нельзя. Им пока удается держаться на европейском рынке, но положение очень шаткое, в то время как американский рынок ими практически полностью утерян. Наши автомобильные заводы сильно пострадали во время войны, и после не хватало денег, чтобы перестроить и переоснастить их. Фактически де Курмоны после войны могли перестать существовать. Конечно, можно было продать недвижимость, и у нас остался бы еще миллион или два. Твой отец предоставил мне право решать, что делать, и ради тебя я попытался продолжить дело. Ведь это – твое наследство, и я подумал, что ты сама сделаешь выбор, когда станешь старше. Однако для того, чтобы продолжить дело, нужен был капитал, и существовало два способа добыть его. Мы могли продать часть основных фондов и акции, но это означало бы полную потерю контроля. Или могли продать сталелитейные цеха и только часть недвижимости. Я выбрал последнее, потому что хочу, чтобы у тебя сохранилась вся компания де Курмонов целиком. Когда-нибудь она станет твоей, и ты будешь делать с ней все, что захочешь, Пич, но сначала я хочу быть уверенным, что в будущем, когда ты примешь решение, ты будешь знать, что делаешь. Тебе это ясно?

Пич кивнула, с большим интересом слушая его.

– Хорошо, – сказал Джим. – Прежде всего, ты должна начать с истории компании. На третьем этаже есть библиотека, где хранятся все старые документы и письма начиная с 1895 года. Твой дед. Месье, вел записи каждого совещания и каждой сделки. Ты найдешь там чертежи и синьки первых автомобилей с их характеристиками и производственными затратами. Ты даже сможешь узнать, как он покупал резину для шин, привозимую аж с Амазонки, отказываясь от промежуточных импортеров и производителей шин, и делал их на своих собственных заводах, экономя таким образом огромные деньги. Ты прочтешь, как он доставал тончайшую кожу и лучшее дерево, и о методах, которые использовались, чтобы придать автомобилям «курмон» только им свойственную глубину цветовой окраски. Автомобили Месье были среди самых красивых в мире и одними из первых на дорогах Франции. Запомни ее историю, Пич, а затем я покажу тебе компанию де Курмонов.

Каждое утро в восемь тридцать Пич была уже у себя в кабинете и целых две недели только читала, оставив все другие дела. Странно было держать в руках страницы, исписанные рукой деда, которого она никогда не знала, и Пич внимательно изучала его строгий, простой почерк, как будто хотела найти ключ к его загадочной личности. Записи были сделаны на листах определенного формата, и, читая их, она была поражена масштабами планов и его вниманием к деталям. К концу этих двух недель Пич уже четко представляла, как Месье построил свою автомобильную империю, начиная с первых автомобилей до современных моделей, которые выходили в настоящее время из автоматизированных цехов де Курмонов. Она готова была приступить к следующей стадии своего обучения.

Джим знал, что двух месяцев, проведенных самостоятельно в промышленных провинциях около Валансьена, будет достаточно, чтобы проверить целеустремленность Пич, Он устроил ее в маленьком семейном отеле около завода, и каждое утро она вливалась в поток машин и людей, направляющихся на завод в утреннюю смену.

Пич провела неделю, объезжая заводы, знакомясь с каждым производственным процессом изготовления автомобилей с начала и до конца. Ей показали инструментальный завод, выпускавший детали для двигателей, и прокатный стан, дающий сталь. Оглушенная, она наблюдала, как гигантские станки штампуют серые холодные кузова автомобилей, а потом смотрела, как на них наносится яркая новенькая краска. Пич любовалась блестящими двигателями, которые там собирались, присутствовала на обсуждениях салона, заодно узнавая, почему некоторые обивочные материалы хороши, а другие нет. Охваченная благоговейным страхом, она наблюдала, как конвейерная линия без конца и края бежала вперед, а люди сновали над, под и в каркасах автомобилей, все вместе оснащая их понемногу, так что в конце ее совершенно удивительным образом появлялся полностью готовый автомобиль.

После этого Пич провела по неделе в каждом из отделений. Она сидела на совещаниях и слушала, как тщательно прорабатывались вопросы о конструкции следующей модели «курмона», вникала в обоснования его проекта и для какого рынка он предназначался, во сколько обойдется и почему важно уложиться именно в эти рамки. Она прислушивалась к жалобам рабочих о перестановках в сменах, о слишком коротких перерывах в работе, встречалась с представителями профсоюзов и управления, тихо сидя в уголке, впитывая все, что происходило рядом. Рабочий день Пич начинался очень рано, а заканчивался очень поздно. Каждую пятницу она поездом добиралась до Парижа, чтобы успеть вылететь своим рейсом в Лондон, а во вторник утром не опоздать вернуться на работу, прилетев первым же рейсом.

– А теперь я могу получить кабинет побольше? – с усмешкой спросила она Джима, когда вернулась из Валансьена.

– Пока ты не тянешь даже на секретаршу. – Ответил он. – Следующее, во что тебе надо вникнуть, – это сбыт.

Весь первый этаж компании де Курмонов на авеню Клебер был отведен под демонстрационный зал. В огромных зеркальных окнах-витринах были выставлены самые последние модели, их роскошные полированные поверхности ярко блестели, освещенные прожекторами на фоне темно-серого ковра.

– Это – наше окно в мир, – сказал Джим. – Каждый, кто проходит по авеню Клебер, – иностранный бизнесмен, турист, городские жители, французская семья, приехавшая в столицу из провинции, – смогут увидеть, что предлагает им «де Курмон». Но настоящим сбытом занимаются наши дилеры. Встреться с ними и узнай, как это делается.

Пич провела еще один изнурительный месяц, колеся по Франции, Италии и Германии – даже Англии, занимаясь только этим делом, покрывая тысячи миль на своем новеньком «курмоне» темно-синего цвета, который официально считался их фамильным цветом.

После этого Джим заставил ее побегать, чтобы узнать цифры сбыта и изучить отчеты по исследованию рынка, в котором отражались новые направления в промышленности, а также, как общественное мнение учитывается в новых проектах. Голова Пич продолжала работать, жонглируя цифрами, когда она спала, а когда бодрствовала, не прекращала анализировать цвета и обшивку салона. Через шесть месяцев ее ударного курса обучения Джим сказал:

– О’кей, а теперь, когда я уверен, что ты настроена серьезно, начинается настоящая работа.

Пич упала на стул со стоном умирающего.

– Как! А что, по-твоему, все это? – Она махнула рукой на стол, заваленный бумагами.

Джим усмехнулся.

– Это только начало. Теперь пойдет тяжелая, однообразная работа, готова ты к ней или нет?

Она сердито сверкнула на него глазами.

– Думаю, что готова.

– Тогда приведи себя в порядок и оденься получше. Пришло время встретиться с верхушкой правления.

Пич уже не помнила, когда в последний раз покупала новое платье, – вернее, помнила: это была та сельская одежда из Лондона, когда она все еще старалась быть второй Августой для Гарри, и совсем забыла, как это может быть приятно. Она поехала к Живанши и Балмену, к Диору и дала себе волю, накупив кучу дорогих костюмов и платьев для работы и сногсшибательное вечернее платье из бархата сочного голубого цвета, которое привело бы в ужас всех жен гостей Гарри вместе взятых! Она пронеслась, как вихрь, по всем самым модным магазинам, купив роскошное тонкое нижнее белье, красивые туфли на высоких каблуках и дорогие сумки. Долой кашемир и шотландку, долой практичные туфли для прогулок и смешные корзины для покупок. Я – деловая женщина и собираюсь встретиться с советом директоров.

Как председатель, Джим имел большой угловой кабинет на втором этаже с видом на авеню. С прекрасными коврами, книжными шкафами, картинами и батареей телефонов – все, как представляла себе Пич. Его секретарша, проработавшая в компании двадцать пять лет и, вероятно, все досконально о ней знавшая, охраняла вход в кабинет, сидя за огромным письменным столом, вдвое большим, чем стол в кабинете Пич.

Одетая в модный деловой костюм серого цвета от Шанель и мягкую бордовую блузку, с гладко зачесанными назад каштановыми волосами, стянутыми красивым бархатным бантом, также от Шанель, Пич была представлена исполнительному президенту компании и ее директорам. Нервничая, как школьница, она пила маленькими глотками шерри, в то время как они снисходительно улыбались, вежливо интересуясь, нравится ли ей работа. Когда они спросили о сыне, Пич вытащила фотографии, которые всегда носила в сумочке, и с гордостью показала их, а они с улыбкой говорили, что она, должно быть, скучает по нему – он такой симпатичный мальчик.

После Джим повел Пич обедать в «Тур д’Аржа». Наблюдая, как она ковыряет вилкой еду, он спросил:

– Ну, как?

– Они были очень любезны, – воскликнула Пич, вся кипя от негодования, – снизойдя до убежавшей от мужа жены и домашней хозяйки, которой вздумалось поиграть в деловую женщину. А я еще показывала им фотографии малыша. Они думают, что я просто зашла полюбопытствовать, как идет семейный бизнес, а я как бы согласилась с этим. Гарри был прав, он называет меня «промышленным магнатом», издеваясь надо мной.

– Для них ты – любитель. И женщина в мужском деле, – ответил Джим. – Сможешь доказать, что их суждение ошибочно?

Пич посмотрела на него испепеляющим взглядом.

– Предатель! А чем я занималась все эти месяцы? Разве я не много работала? Разве я не выполнила все, что ты мне наметил?

– Ты много сделала. Но это только начало. – Джим перегнулся через стол и взял ее сопротивляющуюся руку в свою. – Должен признаться, я не думал, что ты продержишься так долго, а сейчас готов биться об заклад за тебя. Но эта работа очень тяжелая и отнимает много времени, а я вижу, что ты совсем уже выдохлась, мотаясь туда-сюда между Францией и Англией. Справишься ли ты со всем этим?

– Справлюсь, – упрямо сказала Пич. – Это моя компания, и когда-нибудь я буду управлять ею.

– Отлично, – смеясь, сказал Джим, – тогда давай выпьем за это и за мою будущую отставку.

Дом на Иль-Сен-Луи был слишком большим и грандиозным, и Пич чувствовала себя в нем потерянной. Раньше у нее просто не было времени, чтобы ощутить одиночество, но сегодняшняя встреча заставила ее это осознать. Она лежала в горячей ванне, желая снять огромную усталость, накопившуюся за последние месяцы, и спрашивала себя, правильно ли она поступает? Сможет ли она справиться с такой работой? Было ли это тем, чего она хотела добиться в жизни? Ответ напрашивался сам собой, как это было всегда. Пич обожала Вила, и для того, чтобы не потерять его, она должна была сохранить свой брак с Гарри. Но чтобы не сойти с ума от такого брака, она должна иметь свою собственную жизнь. Стать «промышленным магнатом», вероятно, не совсем то, что Пич хотела от жизни, но она была занята, и не оставалось времени подумать о том, как она несчастна. Все будет хорошо.

Выйдя из ванны, Пич накинула на себя белый купальный халат и сбежала по лестнице в холл. Портрет Месье смотрел на нее ее собственными темно-синими глазами.

– Я сделаю это, – решительно сказала она. – Я еще им покажу, что я твоя внучка. Но я сделаю это по-своему – а сейчас я собираюсь немного развлечься.

54

Письменный стол Ноэля в маленьком кабинете на четырнадцатом этаже был аккуратно убран. Бумаги ровно сложены на выдвижной полке, а перед ним лежала еще одна аккуратная стопка, ожидающая его внимания. В верхнем эшелоне индустрии происходили большие перемены. Внезапно из «Ю.С.Авто» ушел Морт Шивли, расторгнув контракт, стоивший миллионы, и захватив с собой первого вице-президента. Пол Лоренс покидал «Грейт Лейкс Моторс», чтобы занять место Шивли, – и, как передавали друг другу по секрету сотрудники, – его оклад вместе с акциями мог составить около 750 тысяч долларов в год со сроком контракта на пять лет. Скоро начнется жаркая и тяжелая борьба за место рядом с Полом, номером два в управлении.

Иерархическая структура компании сверху такова: председатель, вице-председатель и президент. Затем шли первые вице-президенты, которые являлись правой рукой предыдущих. Ниже шли вице-президенты, отвечающие за группы, одним из них был сейчас Ноэль в «Грейт Лейкс», а еще ниже – управляющие отделами. Можно было предположить, что сразу нельзя сменить все эти должности, но было очевидно, что Пол Лоренс собирается немедленно назначить кого-то на пост первого вице-президента. Помня высказывание старика Макиавелли, что те, кто за тебя на девяносто девять процентов, те против тебя, Пол Лоренс захочет иметь на этом месте своего собственного человека. Человека, которому он может доверять. Ноэль хотел этой работы. И, анализируя своих вероятных противников, он видел, что на голову выше других был Ланс Антони.

Пол быстро повысил Ноэля с управляющего отделом до вице-президента, отвечающего за конструирование и проектирование, предоставив ему столько времени, сколько было нужно, чтобы проводить в жизнь свои новые замыслы. Ноэль знал также, что Пол был им доволен. Новая модель грузовика с двумя ведущими колесами уже получила его благословение. Кроме того, Ноэль предложил и сконструировал различные изменения, которые были внедрены на некоторых уже существующих автомобилях, касающиеся в основном технического оснащения. Ноэль заставлял своих конструкторов работать засучив рукава, заряжая их собственной энергией, а также взял на работу группу молодых людей, только что закончивших конструкторский колледж, чтобы они внесли свежую струю «с улицы» и чтобы лучше понять молодежный рынок и новые идеи. Это был интересный эксперимент, и он удался. Работа доставляла ему радость.

Когда Ноэль переехал на четырнадцатый этаж, он подумал, что, наконец, добился своего. Как самый молодой и самый новый вице-президент, он получил кабинет в конце коридора, устланного зеленым ковром. По мере того, как росло служебное положение, служащий продвигался и по коридору. В дальнем конце коридора находились апартаменты власти – кабинеты председателя, вице-председателя и президента компаний, последний пустовал, поскольку Пол Лоренс ушел. До сих пор никто не знал, кто займет это желанное место, но кнопки сигнала тревоги были уже нажаты, и, вероятнее всего, это будет кто-то, занимающий подобное же положение. Такая огромная компания, как «Грейт Лейксе», не могла позволить себе пойти на риск с кем-либо рангом ниже.

Зазвонил частный телефон Ноэля, и он быстро снял трубку. Это была Клер. Он не видел ее уже несколько недель, у детей была сильная простуда и кашель, а потом она заболела сама. В последний раз, когда они разговаривали, голос Клер был озабоченным.

– Мы сможем увидеться сегодня вечером? Ланс в Нью-Йорке, а дети ночуют у друзей. Я одна.

– Наконец-то одна! – сказал Ноэль.

– Ох уж этот Филипп Марлоу, у него всегда в запасе избитая фраза, – отреагировала Клер, но чувствовала, что он улыбается. – У тебя дома, – проговорила она, – в семь тридцать.

Он опоздал, но у Клер был свой ключ, и она ждала его. На столе в голубой вазе стояли цветы, высокие белые свечи мерцали в сумерках.

Клер купила немного готовой китайской еды и бутылку охлажденного «Мерсо». Ноэль впервые подумал, что он никогда не приглашал ее поужинать. Они никуда не ходили вдвоем. Их единственным миром была его квартира. Время от времени они встречались в домах общих знакомых, но, естественно, Клер была со своим мужем, а их тайные встречи стали реже из-за опасностей, связанных с такого рода дружбой.

– Иногда ты мне нужен, – вздохнула Клер, обнимая его. Ноэль усмехнулся.

– Неужели жизнь так трудна для настоящей принцессы автомобильного города?

– А что эта жизнь хоть когда-то мне дала? – воскликнула она.

– Она дала тебе хорошие школы и красивый дом, лошадей и виллы у моря, путешествия по Европе. И все это до того, как тебе исполнилось восемнадцать. Господи! Я работал на трех работах, да еще учился в этом возрасте. Ты должна ценить это, Клер, и считать, что тебе в жизни крупно повезло, – сердито ответил Ноэль.

Ее карие глаза за очками в красной оправе были холодны.

– Мне повезло, что заплатили за то, чтобы мне переделали нос и выправили зубы, и за огромное количество моих очков. Только подумай, какой ужасной я была бы без этого. Ты на меня даже не взглянул бы.

– Не шути тем, что имеешь деньги, Клер, – раздраженно сказал Ноэль. – Твоему отцу они достались недаром, а тяжелым трудом.

Оттолкнув его, она подошла к столу и налила белого вина в хрустальные бокалы, которые когда-то сама купила.

– Я пришла сюда, надеясь избежать именно такой беседы, – рассерженно выпалила она. – Я сейчас как будто с Лансом. Мне до смерти надоели разговоры о деньгах и амбициях. Этот город не знает других разговоров.

Ноэль поднял бокал с вином и пригубил его. Вино было превосходным.

– Это автомобильный город, – сказал он, – и мы должны подчиняться правилам игры. Вспомни, именно ты научила меня этому.

– Но не я делала тебя черствым честолюбцем.

– Не ты. Моя мать сделала меня таким.

Клер никогда не слышала, чтобы он раньше упоминал свою мать, и с любопытством посмотрела на него. Лицо Ноэля в серых сумерках казалось замкнутым, и он не произнес больше ни слова.

– Ладно, – сказала она наконец. – Ланс так же заводится. Но, слава Богу, кажется, он скоро получит работу, о которой мечтает, и мы снова сможем спать спокойно. Он сводит нас с ума – даже дети не могут выносить его раздражительности.

– Ты имеешь в виду пост первого вице-президента Пола Лоренса? – осторожно спросил Ноэль.

– Ланс заслуживает его, – ответила Клер. – Он подходит на эту должность, и мой отец вчера разговаривал с Полом. Похоже, так и случится. – Она беспокойно взглянула на Ноэля. – Давай не ссориться, – ласково попросила она. – Давай лучше поедим, пока все не остыло.

Ноэль опустился на диван, поставив бокал на журнальный столик.

– Извини меня, Клер, – сказал он, – но я не голоден. Поешь сама.

Клер молча наблюдала за ним. Его глаза были закрыты, и он казался таким далеким, словно находился на другой планете. Взяв пальто со стула, куда она бросила его, когда вошла, Клер приблизилась и поцеловала его.

– Что-то мне подсказывает, что я слишком испытываю твое терпение, – мягко проговорила она. – Мне пора, Ноэль Мэддокс.

Его глаза раскрылись, и он потянулся к ней, но Клер была уже на середине комнаты. В дверях она обернулась.

– Позвони мне, когда я буду тебе нужна, – сказала она, силясь улыбнуться.

Пол Лоренс попросил Ноэля присутствовать на обеде, который должен был состояться на следующей неделе в «Поинт-Чартрейн-отеле».

Выглядевший щеголевато в хорошо сшитом сером шерстяном костюме из «Брукс Бразерс» и полосатом галстуке Атлетического клуба Детройта, Ноэль ждал в баре.

– Что вам подать, сэр? – почтительно спросил бармен.

– «Деву Марию», – заказал Ноэль. Он никогда не смешивал выпивку с работой. Ему нравился «Пойнт-Чартрейн», и он чувствовал себя увереннее в этом роскошном отеле с гобеленами и мягкими коврами.

Пол Лоренс тепло поздоровался с ним, и Ноэль чувствовал любопытные взгляды, устремленные на них, когда они направлялись в зал, где проходили деловые обеды. Все знали друг друга в автомобильном городе, и весть о том, что Ноэль Мэддокс обедал с Полом Лоренсом, распространится молниеносно, и будут сделаны соответствующие выводы.

– Откровенно говоря, – начал разговор Пол, когда они приступили к отличному жареному мясу, – у меня на примете был совсем другой человек для этой работы. Очень способный человек. Немного старше вас, Ноэль, но в вашем случае возраст не играет роли, вы это уже доказали. Но иногда стаж и опыт имеют огромное значение. Я не буду называть его имени, потому что это касается только меня лично, а его тесть – мой хороший друг. Но с некоторых пор стали появляться тревожные слухи о жене этого человека, о том, что у нее появился другой мужчина. Не то чтобы я был слишком щепетилен в таких вопросах, хотя и не могу сказать, что одобряю это. Но угроза кризиса в семейной жизни может оказать разрушительное действие и на работу. Из-за разводов я потерял гораздо больше отличных служащих, чем можно себе представить. Поэтому, боюсь, мне придется отказаться от его кандидатуры. А его несчастье помогло вашему счастью, Ноэль. Я хочу предложить вам должность вице-президента, отвечающего за все наши подразделения. Вы будете подчиняться мне и, когда это будет необходимо, председателю, и я вам гарантирую полную свободу во всех ваших творческих замыслах.

Положив нож с вилкой на тарелку, он с сияющей улыбкой посмотрел на Ноэля, а его глаза на розовощеком лице радостно блестели, как у Санта Клауса, раздающего подарки.

– Я смею надеяться, что о деньгах мы договоримся, и это будут большие деньги, Ноэль, уверяю вас. В «Грейт Лейкс» вы получаете пятьдесят тысяч. Думаю, что могу пообещать вдвое больше плюс акции и премии. Мы хорошо позаботимся о вас в «Ю.С.Авто». Ну, что скажете?

Решительно задвинув мысль о Клер в самый укромный уголок своего мозга, Ноэль протянул руку:

– Я с радостью принимаю ваше предложение, мистер Лоренс, – сказал он, – и большое спасибо. Сегодня вы устроили мне настоящий праздник.

Пол Лоренс ликующе рассмеялся.

– Мой мальчик, – проговорил он, – с таким же успехом можно сказать, что я устроил твою жизнь.