Текст книги "Валерия в зеркале"

Итак… Гипотеза Виктора о том, что они не воспримут некоторые вещи как должное, не подтвердилась. А насчет наших отношений все оставалось по-прежнему туманно. Встречались ли мы с Виктором или просто виделись время от времени? Ведь если мы встречаемся, значит, мы пара или что-то в этом роде. Его мама вновь заговорила, выдернув меня из раздумий.

– У меня по-прежнему сомнения о роли твоего супруга, не знаю, стоит ли тебя об этом спрашивать.

– Все нормально, не беспокойтесь. – Мы уселись.

– Он регулярно спал со своей заместительницей или время от времени кидал палку во время командировок?

– Теперь вы знаете примерно столько же, сколько и я, – я пожала плечами и подумала, что чувствую себя в ее присутствии все более естественно. – Написанное в этой книге не более чем литературный экзерсис.

– Литературный экзерсис?

– Ну, наполовину. Муж случайно нажал кнопку мобильного телефона, и я услышала, как они стонут; все происходило так, как я написала. Сомнений у меня не было. Я ничего не видела, зато все слышала. Не знаю, делал ли он это регулярно или это было впервые.

– Так, так… Ну и дела.

– Да уж, – я печально покачала головой. С тех пор, как мы расстались, мне так и не удалось справиться с некоторыми переживаниями.

– Мне показалось, что у вас было туговато с сексуальной жизнью.

– Туговато? Да она просто отсутствовала. Адриан никогда не был слишком сексуальным парнем. – Я почувствовала, что краснею, и принялась рассматривать сигаретный дым. – По крайней мере, со мной. Не то что…

– Не то что Виктор, – закончила она мою фразу. – Но ты – другое дело.

Мы молча переглянулись, и я с трудом сглотнула. Ничего себе первый разговор.

– Не знаю. Как всегда, все зависит от человека, с которым ты близок. С Адрианом я вполне была согласна на эту рутину. Ничего другого я просто не знала.

– Но ты не была удовлетворена, а это симптом более важной проблемы, понимаешь?

– Да, возможно. У нас было много проблем, которые в итоге оказались симптомами чего-то гораздо более важного.

– Ты вышла замуж слишком молоденькой.

– Да, по глупости и по любви, – я улыбнулась.

– Я вышла замуж в двадцать, но тогда были другие времена. Сейчас как представлю, что Айна стоит у алтаря… – она передернула плечами.

– У нас даже сомнений не возникало. Хотя со стороны может показаться, что это было не слишком взвешенное решение. Возможно, мы не были готовы к подобному шагу. Надо было прислушаться к моим родителям.

Разумеется, не стоило вести разговоры о моем только что рухнувшем браке с матерью парня, который ускорил его разрушение, но чувствовала я себя при этом нормально, и, главное, мне даже удавалось сохранять спокойствие.

– Со временем люди меняются… сложно сказать заранее, не сделают ли нас эти перемены несчастными, – заключила она.

– Но так было всегда, однако раньше люди жили вместе всю жизнь, – вздохнула я.

– У нас было больше терпения, а к разводам относились плохо. Все это помогало сохранить брак, – усмехнулась она.

– Неужели… люди в самом деле так сильно меняются?

Аурора внимательно посмотрела на меня, обдумывая мой вопрос, а потом положила ладонь на мою руку и легонько ее пожала.

– Думаю, да. По крайней мере, в определенных аспектах. Есть люди, которые живут себе спокойно, ничего особенного не совершая, и вдруг в один прекрасный день – раз, и все как-то само собой меняется.

Мы обе улыбнулись. Было очевидно, что речь идет о Викторе. Или я ошибаюсь?

Словно услышав, что разговор зашел о нем, Виктор вошел в кухню, достал сигарету у меня из сумки и прикурил, глядя в окно и бормоча о том, как неразборчиво говорит его шурин. Мать не обратила на него внимания.

– Зря ты куришь, – проворчала я. – Снова подсядешь.

– Слушай, а как вы предохраняетесь? – внезапно поинтересовалась его мама. – Хотите презервативы? Вчера мне в консультацию пришли отличные образцы… Или ты пьешь таблетки? Ладно, ладно… – она расхохоталась. – Вдруг вы решили сделать нас бабушкой и дедушкой. Поскольку этот тип не говорит ни слова, я не знаю, насколько у вас все серьезно… В общем, ты меня понимаешь. Остается только гадать. Одним словом, я довольна!

Я притихла. Несмотря на то, что разговор принял самый непредвиденный оборот, таких вопросов я все равно не ожидала. Виктор посмотрел на мать и покачал головой.

– Мама, хватит.

– Дорогой, напрасно ты скрываешь свою сексуальность от семьи. В конце концов, нет ничего естественней… К тому же… – она кивнула на книгу, – у меня сложилось впечатление, что ты настоящий зверь.

– Мама! – взмолился Виктор.

– Все, молчу. Но, разумеется, знаю, в кого ты такой уродился. Твой отец…

– Все, достаточно! – воскликнул Виктор. – Идем, Валерия.

– Погоди, не уходи!

– Я же тебя просил, – серьезно заметил Виктор. – Мы подождем в саду, пока ты не успокоишься.

Он схватил меня за руку и поволок за собой. Я пожала плечами и улыбнулась Ауроре, она улыбнулась в ответ. Мы прошли по темному коридору, но вместо двери, ведущей на террасу, свернули в противоположную сторону и оказались на заднем дворе. Его освещал единственный висящий на углу фонарь, и, хотя издали доносились голоса, в нем не было ни души.

– Куда это мы? – спросила я.

– Никуда. Спрячемся.

Мы остановились в темном углу и замерли, прижавшись друг к другу.

– Еще десять минут, и она бы рассказала тебе о пресловутой точке G.

– Почему бы и нет? Это занятно.

– Знаешь что, – он принялся ласкать меня сквозь платье. – Давай оставим точку G в покое. Про тебя я и так все знаю. Вся семья уже в курсе того, что я заставляю тебя стонать от удовольствия. – Мы засмеялись, и я легонько шлепнула его по руке, тискавшей мою задницу. – Ты чудесна, – прошептал он, поглаживая нижнюю часть моей спины, на сей раз чуть осторожнее. – Хочу поскорее вернуться домой и ласкать тебя всю ночь.

Мы вновь излучали сексуальность, которая заполняла собой все. Я задышала глубже. Наверное, Виктор не умел передать всех своих чувств, но пожелания выражал очень доходчиво.

– Ночь долгая, – шепнула я.

– Тем лучше. У меня как раз появились планы, которые потребуют много… времени.

Он склонился ко мне, его рот нашарил мои приоткрытые губы. Мы целовались страстно, все теснее прижимаясь друг к другу, соприкасаясь все неудержимее. Его язык жадно обежал весь мой рот, обе руки проникли мне под платье.

– Все, хватит… – взмолилась я.

– Почему?

Во-первых, мне не хотелось, чтобы кто-то из его семьи застукал нас на горячем, во-вторых…

– Если мы будем так несдержанны… – начала я.

– То что? – спросил он, не опуская подол моего платья, который был на непривычной высоте.

– На этой неделе мы снова будем заниматься этим каждый день, а то и по два раза, – я сама не ожидала от себя такого отклика.

– И?

– Так не может продолжаться всегда, сам понимаешь.

Он нахмурился.

– Не понимаю.

– Я хочу сказать, что секс в один прекрасный день перестает значить столько, сколько в начале. Мне бы не хотелось, чтобы он приелся.

Я густо покраснела: кто знает, собирается ли Виктор продолжать это долго и надеется ли, что однажды наша связь станет чем-то настоящим. Не то чтобы это было нереально, но я всегда говорила о нас шепотом, вполголоса, словно боясь спугнуть. Я бросила взгляд на Виктора и с удивлением заметила, что он смущен, и уголки его губ слегка опущены вниз. Он пожал плечами и, к моему облегчению, заметил:

– Если это угаснет, останется все остальное.

– Что значит – остальное?

Он усмехнулся. Возле глаз обозначились морщинки…

– Ты правда хочешь, чтобы я сделал признание здесь и сейчас?

Я щелкнула языком: его слова прозвучали как шутка. Что я еще могла подумать? Виктор нарезал круги вокруг меня, но не всегда в одном направлении. Быть может, в эти дни он также боролся с потребностью видеть меня ежедневно пару часов. Странно: мы едва друг друга знали. Кроме того, я не была уверена, имеет ли Виктор, подобно мне, склонность к стабильным отношениям. Может, права его мать, утверждая, что люди этого типа в какой-то момент привязываются?

Пару секунд я молчала, а Виктор вопросительно смотрел на меня. В глубине души я подозревала, что он испугается, почувствует себя неловко и исчезнет, пробормотав на прощанье пару смутных оправданий типа «Я тебе позвоню». А потому изобразила доверчивую улыбку и сказала:

– Ладно, идем. Придумаем вежливое оправдание и вернемся домой.

– Нет. – Он покачал головой с таким выражением лица, что мой внутренний датчик мигом отреагировал.

В животе потянуло. Господи…

– Только не здесь, – возразила я.

Он схватил меня за бедра и усадил на себя сверху, словно это не стоило ему ни малейших усилий. Сунул руку под платье и потянул вниз мои кружевные трусики с такой силой, что было слышно, как ткань рвется.

– Ты животное, – пробормотала я, задыхаясь.

– Я никогда тебя в этом не разубеждал.

Я почувствовала, как трусики соскользнули на правую лодыжку и остались там, зацепившись за босоножку. Я запустила пальцы ему в волосы и потянулась к его рту. Мы поцеловались… Боже, мы целовались по-настоящему. Так целовались бы люди, ожидающие наступления Армагеддона.

Он поднимал меня как штангу, он двигался вместе со мной, так что я терлась о его ширинку, под которой ощущалась сильная эрекция.

– Только не здесь, Виктор, пожалуйста, – взмолилась я, когда он впился губами мне в шею.

– Именно здесь, Валерия, прошу тебя…

Он отпустил одно мое бедро, и я изо всех сил обвила его обеими ногами, чтобы не упасть. Свободной рукой он рывком расстегнул ширинку и собрался в меня войти. Я изогнулась, стараясь впустить его как можно глубже. Откинула назад голову и едва сдержала стон.

– Вот так… Тссс… – шептал он.

Я отстранилась, пытаясь высвободиться, вытолкнуть его из себя, но тут он вошел с такой силой, что я чуть не закричала. Я вцепилась зубами ему в плечо. Он продолжал двигаться вверх-вниз, вверх-вниз, доводя меня до исступления. Он вспотел от усилия, как вдруг отпустил меня. Я глядела на него изумленно, надеясь, что пауза продлится секунду, не больше. Я не собиралась начинать, но… теперь он не мог оставить меня в таком состоянии.

– Виктор… – шепнула я.

– Тссс… – отозвался он.

Он слегка меня отстранил и потянул куда-то в сторону, где стоял задвинутый в угол небольшой столик. На этот столик он уложил меня на спину и, задрав платье до пояса, снова вошел. Я тихонько застонала: в этой позе я чувствовала его особенно сильно…

Виктор продолжил свои движения наружу-внутрь, наружу-внутрь, затем навалился всей тяжестью и предупредил, что уже близко. Но мне нужно было еще какое-то время, и я его слегка затормозила.

– Подожди… Подожди меня.

Он вышел из меня, крепко поцеловал в губы и усадил на край тикового столика так, что мой зад повис в воздухе. Схватил меня за ноги, и я сама притянула его к себе, ухватив за джемпер. Выгнула спину, вцепилась в стол и закрыла глаза.

– Вот так, детка… вот так…

До нас доносились отголоски праздника, чей-то смех, оживленная болтовня. Было слышно, как где-то стрекочет сверчок, как колышутся ветки деревьев, раскачиваемые ветром, и поверх всех этих звуков – наше разгоряченное дыхание.

Я ускорила движения и кончила. Виктор выглядел удовлетворенным. Было мало света, но я видела его влажные виски и слышала учащенное дыхание. Во время оргазма я ничего не замечала. Я позволяла делать с собой все, что угодно, от сильнейшего давления внутри я будто бы разлеталась на тысячу кусков. Позволила вращать себя по-всякому, затем почувствовала, как после двух мягких уверенных движений Виктор внутри меня обмякает.

Он не стал, как обычно, дожидаться полного исчезновения эрекции и быстро вышел. Думаю, не хотел попадать в неловкое положение и выслушивать шутки и подколки родственников, которые в любой момент могли застать нас за делом. С другой стороны, он мог бы позаботиться об этом раньше, разве нет?

Я чуть не упала, когда он меня выпустил, чтобы застегнуть штаны, соскользнувшие до половины бедер. Но он засмеялся. Обнял меня и поцеловал в губы.

– Иногда я себя плохо контролирую.

Все еще задыхаясь, я улыбнулась.

– Идеальное преступление, – ответила я, полуприкрыв глаза.

Когда мы приводили себя в порядок, стоя напротив входной двери и, несмотря на порванные трусики, собираясь вернуться на вечеринку, до нас донесся голос его сестры Каролины и мамы, которые вовсю обсуждали внешний вид одной из приглашенных, по-видимому, приятельницы самой Ауроры.

– Это пугало, мама, и не оправдывай ее, пожалуйста. Возраст тут ни при чем.

– Ох, дочка, да она всегда была такой. Это ее стиль. Оригинальный.

– Ага, оригинальный. Да, кстати… А где Виктор? Он уже ушел?

– Нет, что ты. Трахается в саду с Валерией. Скорее всего, на тиковом столике, – преспокойно заметила маменька.

Идеальное преступление? Не знаю, не знаю. Скажем так, не совсем.

Встречаясь с кем-нибудь на террасе, мы делали вид, как будто ничего не произошло. Виктор вынул у меня из волос сосновую веточку, а я разгладила на нем джемпер. Мы взяли по бокалу вина и безмятежно улыбались собравшимся. Проходя мимо, отец Виктора поднял брови.

– Ну что, оба в порядке? – спросил он. – Еще бы, расслабились.

Как говорится, шила в мешке не утаишь.

13
Прошлая жизнь Виктора

Вот уже несколько часов за окном шумел дождь. Вдали грохотала ужасающая летняя гроза, от которой почернело небо. Было пять вечера, а казалось, что два часа ночи, но нас это нисколько не волновало.

Виктор осторожно снял с меня трусики, шелковистая ткань скользнула по ногам. Это была единственная деталь одежды, которая все еще находилась на мне после сорока пяти минут поцелуев и ласк. Но нам было мало…

Увидев возле моего живота его приоткрытый рот, я застонала. Он провел языком по ребрам и поцеловал бедро, затем поднялся к шее, легонько покусывая кожу. По телу пробежали мурашки, соски напряглись.

Он широко раздвинул мне ноги и кончиком пениса пощекотал клитор. Вверх-вниз, едва касаясь. Удовольствие для обоих. Я откинула назад голову, а он, положив левую руку мне на живот, проник в меня мягким и точным движением и тут же вышел.

– Нет… не останавливайся, – попросила я ослабевшим от наслаждения голосом.

Обеими руками он взял мою голову и положил большие пальцы мне в рот.

– Я не остановлюсь. Никогда, – прошептал он.

Никогда, прошептали мы оба, задыхаясь.

– А других девушек ты так же классно трахал? – спросила я.

– Я тебя не трахаю, – улыбнулся он. – Я занимаюсь с тобой любовью. – Мои бедра вздымались и опадали в поисках его тела. Он погладил мне губы кончиками пальцев и одним из них коснулся языка. – Но делаю это с не меньшей охотой. А может, и с большей, – он улыбнулся.

Мы перевернулись. Я уселась на него верхом, уперлась руками в его грудь и легонько двигалась, пока он, держа меня за талию, безостановочно приближался и удалялся.

Я громко стонала и тяжело дышала, не узнавая собственный голос в этих отрывистых гортанных звуках, но уже не имела сил их контролировать. Виктор взял мою грудь и, приподняв ее, поднес к губам.

– Скажи, тебе нравится?

– Черт побери, Виктор… – ответила я, закатив глаза.

– Очень? – Тон его голоса, жесткий и требовательный, ускорил наш ритм и перевел нас в более телесную плоскость.

– Я думала о тебе весь день. Весь день и всю ночь… – Мы поцеловались. Затем он откинул меня назад и поцеловал в шею. – Я больше не могу, Виктор.

– Но мы только начали, – прошептал он.

– Но я больше не могу…

– Мне это снилось сегодня ночью. Ты извивалась подо мной, а я входил в твое… – Я испугалась, что он закончит фразу, но он лишь испустил вздох, от которого я страшно возбудилась. – Ты особенная, тебя невозможно ни с кем сравнивать… – в конце концов произнес он.

– А им что ты делал?

Он приблизился к моему уху.

– Почему ты хочешь знать? Тебя это возбуждает?

– Не знаю.

– У нас все переходило сразу к делу.

Он проник в меня глубже, по телу прошла дрожь. Я хотела еще.

– И все?

– Да.

– А как они тебя ласкали? Что тебе больше всего нравилось?

– Мне нравилось, когда они становились на колени и отсасывали. – Голос его звучал глухо. – И глотали, глядя мне в лицо.

Я вздохнула.

– Я больше не могу… Я больше не могу, Виктор.

Он лег на меня сверху, и я обхватила его ногами. Изголовье кровати мягко ударилось о стену. Соседи наверняка забеспокоились. Я стонала. Он ухватился за изголовье. От частых и сильных толчков стена будто бы взвыла.

– Ты скоро?.. – спросил он, ускоряя ритм.

– Да. Уже, – ответила я.

На мгновение мне показалось, что картины, висящие на стене, вот-вот попадают на нас сверху. Из уст Виктора вместе со стонами вырывались обрывки слов, я едва их разбирала. Соседи били кулаками в стену, а мы отвечали им самым мощным оргазмом, который нам обоим когда-либо удавалось испытывать в жизни.

Виктор весь в поту упал рядом со мной на спину. Его дыхание было хриплым и быстрым. Я покосилась на него.

– Кажется, соседи выселят меня из дома, – пробормотал он и поднял глаза. – А стену придется перекрашивать.

– Оно того стоило?

– С тобой оно всегда того стоит. – Он поцеловал меня в губы. – А почему ты интересуешься?.. – спросил он, нахмурившись.

– Сама не знаю. – Мне стало неловко. – Но…

– Тебя это возбуждает? – он посмотрел на меня, устроив голову на подушке.

Я покраснела как помидор. По правде сказать, меня очень возбуждали подобные мысли, хотя было непросто сознавать, что кто-то наслаждался Виктором и раньше.

– Ничего страшного, – усмехнулся он. – Что только не услышишь в постели, детка. Мне просто любопытно. Ты ничем меня не напугаешь. Я слышал все, что только можно.

– Все-все?

– Ну да. – Он приподнялся на локте, затем встал с кровати, растрепанный, голый… – Я сталкивался с самыми невероятными проявлениями креативности. Тебе не о чем беспокоиться.

– С какими, например? – заинтересовалась я.

Он взял пульт от кондиционера и нажал кнопку, направив струю воздуха так, чтобы не дуло на кровать. Затем с загадочной улыбкой вышел из комнаты.

– Эй! – обиженно воскликнула я. – Так с какими?

Он не ответил, но я услышала шаги: он возвращался в спальню. Вошел по-прежнему раздетый, в руках – бутылка холодной воды.

– Я встречался с девушкой, которая во время оргазма выкрикивала ругательства. – Он отхлебнул глоток и продолжил: – «Сукин сын» – самое невинное. Видишь ли, она так себя выражала. Другая, наоборот, просила, чтобы я обзывал ее тварью и потаскухой. Мне было так смешно, что даже хрен опадал. Но думаю, самым странным из того, что я слышал в кровати, было «ударь меня» или… – Он задумался, потом улыбнулся. – Нет, не могу… Короче, одна психопатка требовала, чтобы я кончил ей в глаза.

Я промолчала. Как долго я его уламывала, чтобы он рассказал мне что-то подобное, и вот наконец добилась своего… И что? Ни возбуждения, ни удивления. Вместо этого – страх, отвращение и гнев. Я думала об Адриане с той другой женщиной и внезапно поняла, что чувствую нечто новое.

– Что такое? – спросил он. – У тебя лицо изменилось.

– Не знаю. Мне не нравится представлять тебя с другой женщиной. Тем более с такими дикими вкусами.

Он улыбнулся.

– Ревнуешь?

– Понятия не имею. Это для меня что-то новое. – Я тоже улыбнулась. – Думаешь, ревность?

– Похоже на то. Когда я представляю, что Адриан к тебе прикасается, у меня желание все разнести вдребезги.

Я рассмеялась: интересно, когда Адриан последний раз ко мне прикасался?

– Теперь представь, что чувствую я. Сколько у тебя было женщин? Явно больше, чем у меня мужчин. Адриан мой первый опыт, – я усмехнулась.

– Зря смеешься. Такие уж мы, мужики – глупые и грубые.

– А почему так происходит? Откуда берется ревность? – Я смотрела в никуда, внезапно погрузившись в свои мысли и все еще лежа голышом на смятых простынях Виктора.

– Могу сказать только за себя. А ты должна сама в себе покопаться. – Я посмотрела на него. Он широко улыбался. – Черт, до чего жарко. Пойду приму холодный душ. Хочешь со мной? – он вытер пот со лба.

– Да, но дай мне секунду. Хочу подумать над твоими словами.

Виктор отправился в ванную, а я осталась в постели, глядя в потолок. Мне стало тоскливо. Все эти женщины в постели Виктора… Он набирался опыта. Но при чем тут я? Неужели мне действительно хочется здесь быть? А главное, сознаю ли я, во что втянулась?

Я знала, какой шаг был бы сейчас безупречным. Однако не чувствовала себя достаточно храброй, чтобы задать себе этот вопрос.

Я подумала про Лолу. Что бы она сделала, окажись на моем месте? Ничего бы не сделала. У нее аллергия на подобные вещи. Вспомнила про Нерею… Какова была бы ее логичная реакция, правильный, прагматичный вопрос? Невозможно представить, чтобы Нерея заговорила о чем-то в пылу сексуальной битвы или спрашивала у Дани о его предыдущем опыте. Да ей бы и не понадобилась подобная информация, у нее глаз-алмаз. А Кармен? Как повела бы себя Кармен? Она вела бы себя искренне, прямолинейно, без уловок. Возможно, у нее стоило этому поучиться.

Я решительно встала с постели и ринулась в душ. Виктор попытался меня поймать, чтобы затащить под прохладную струю, но я увернулась и осталась на разумной дистанции.

– Не бойся, она не холодная.

– Виктор, – сказала я, неподвижно глядя на него.

– Что?

Мгновение мы смотрели друг на друга. Брызги воды попадали на кожу, освежая и взбадривая.

– Виктор… скажи мне, пожалуйста, – начала я.

– Что именно?

– Просто назови это как-нибудь. – Я взглянула на него умоляюще. – Мне неважно, как ты это назовешь, но скажи. Я не знаю, чего ждать от тебя и чего ты ждешь от меня.

Он кивнул. Дальнейшие объяснения были необязательны. Его кадык поднялся и опал, он глубоко вдохнул.

– Валерия, дорогая, ты хочешь услышать что-то, чего я пока не готов сказать.

– Я не…

– Погоди, выслушай меня. Я хочу, чтобы все было хорошо, но тебе придется дать мне свободу и какое-то время. Ты слишком спешишь.

Отлично, Валерия, отлично. Теперь он еще и напуган.