Текст книги "Преследование праведного грешника"

– Ну наконец-то ты разродился. Смею ли я надеяться, что у нас есть описание этого типа?

Унылый взгляд Нкаты был выразительнее слов.

– Проклятье!

– И все-таки у нас появилась зацепка, – сказал Нката.

– Возможно. А может, и нет. – Барбара обдумала его рассказ. – Если она переехала в фулемский дом сразу после этой угрозы, то почему убийство произошло с таким запозданием?

– Если она переехала в Фулем, а потом сбежала из города, то ему могло понадобиться время, чтобы выследить ее, – предположил Нката и, помолчав, спросил: – А что ты разведала в Баттерси?

Барбара пересказала ему разговоры с миссис Бейден и Силлой Томпсон. Она сделала упор на сомнительных источниках доходов Терри и на противоречивости характеристик, данных ему приятельницей и домохозяйкой.

– Силла говорит, что он не продал ни одной своей работы и вряд ли имел утешительные перспективы, с чем трудно не согласиться. Но тогда на что он жил?

С задумчивым видом пососав леденец, Нката переместил его за другую щеку.

– Давай позвоним шефу, – наконец сказал он и, подойдя к столу, набрал номер по памяти. В тот момент, когда инспектор Линли ответил на звонок мобильника, Нката сказал: – Минутку, – и нажал на телефоне кнопку громкой связи.

Тогда и Барбара услышала приятный баритон Линли.

– Итак, Уинни, что мы имеем на данный момент?

Именно такой вопрос он обычно задавал ей. Она встала и решительно отошла к окну. Смотреть там было совершенно не на что, кроме, разумеется, корпуса «Тауэр». Но надо же было чем-то заняться.

Уинстон быстро и четко проинформировал Линли: Николь Мейден ушла из университета, устроилась на постоянную работу в фирме «Управление финансами МКР», неожиданно переехала в новый дом после ссоры, предшествовавшей этому переезду, в которой, по словам бывшей домохозяйки, прозвучала угроза ее жизни.

– Очевидно, скандал ей закатил лондонский кавалер, – сказал в ответ Линли. – Апман говорил нам о таком варианте. Но он даже не обмолвился о том, что она бросила университет.

– Странно, почему она скрывала это?

– Из-за любовника, возможно. – По голосу Линли Барбара поняла, что он активно обдумывает ситуацию. – Из-за каких-то их совместных планов.

– Может, она подцепила какого-то женатого типа?

– Вполне вероятно. Проверьте-ка ту финансовую фирму. Возможно, он оттуда. – Линли поделился добытой им информацией. – Если обремененный семьей лондонский любовник решил снять для Николь дом в Фулеме, сделав ее своей постоянной любовницей, то о таких перспективах ей, разумеется, не хотелось сообщать в Дербишире. Едва ли подобное известие порадовало бы ее родителей. Да и Бриттона оно бы наверняка расстроило.

– Но главное, что она вообще делала в Дербишире? – прошептала Барбара Нкате. – Ее действия противоречивы сами по себе. Скажи ему, Уинстон.

Нката кивнул и поднял руку, показывая, что слышит ее. Однако он не стал оспаривать точку зрения инспектора. Когда Линли закончил свои замечания, Нката перешел к новостям о Терри Коуле. С учетом того, что их предыдущий телефонный разговор состоялся совсем недавно и что Нката не так долго пробыл в городе, вывод Линли по поводу собранной констеблем информации был таков:

– Великолепно, Уинни. Как вы умудрились успеть так много? Или у вас проявились телепатические способности?

Барбара отвернулась от окна, чтобы привлечь внимание Нкаты, но он заговорил, не обратив на нее внимания:

– Этим парнем занималась Барбара, сэр. Она побывала сегодня утром в Баттерси и выяснила, что…

– Хейверс? – Линли повысил голос. – Так значит, она с вами?

У Барбары поникли плечи.

– Да. Она печатает…

Линли не дал ему договорить.

– По-моему, вы говорили мне, что она разбирается в прошлых делах Мейдена.

– Да, она их изучает.

– Вы уже завершили поиски кандидатов, Хейверс? – спросил Линли.

Барбара вздохнула. «Солгать или сказать правду?» – подумала она. Ложь спасла бы ее на короткое время, но утопила бы к концу дня.

– Уинстон предложил мне съездить в Баттерси, – сказала она Линли. – Я как раз собиралась вернуться к архивным поискам, когда он приехал со свежими новостями об убитой девушке. Я подумала, сэр, что ее работа в конторе Апмана не имела смысла, если учесть, что она бросила учебу в университете и устроилась на работу в Лондоне, где ей по какой-то причине предоставили отпуск. А действительно ли она устроилась в ту фирму, это еще надо проверить. И в любом случае, если она обзавелась любовником, как вы сказали, и согласилась жить на его содержании, то чего ради, черт побери, ей целое лето работать в Скалистом крае?

– Вам нужно вернуться к архивам, – был ответ Линли. – Я поговорил с Мейденом, и он дал нам несколько вероятных кандидатов из его боевого прошлого в Особом отделе. Запишите их имена и займитесь их поиском, Хейверс.

Он перечислил список имен, произнося по буквам трудные фамилии. Всего оказалось пятнадцать кандидатов.

Записав их, Барбара сказала:

– Но, сэр, не думаете ли вы, что дело Терри Коула…

Он думает, прервал ее Линли, что, будучи офицером Особого отдела, Эндрю Мейден сворачивал горы, очищая жизнь общества от паразитических слизней, червей и насекомых. И во время той подпольной деятельности он мог завязать опасное знакомство, которое аукнулось ему спустя много лет смертельной угрозой. Таким образом, ознакомившись со списком вероятных мстителей, Барбара должна еще раз внимательно просмотреть все старые досье и отыскать какую-то тонкую связь. Может быть, даже какого-то разочарованного осведомителя, решившего, что полиция недостаточно оценила его заслуги.

– Но вы не думаете, что…

– Я уже сказал, что я думаю, Барбара. Вы получили задание. И я предпочел бы, чтобы вы приступили к его выполнению.

Это был недвусмысленный приказ. Барбара произнесла: «Сэр», вежливо подтвердив, что подчиняется, кивнула Нкате и вышла из кабинета, но отошла от двери не больше чем на пару шагов.

– Разберитесь с финансовой фирмой, – сказал Линли. – Я собираюсь осмотреть машину девушки. Если мы сможем найти пейджер, по которому звонил ей любовник, то у нас будет номер его телефона.

– Хорошо, – сказал Уинстон и повесил трубку.

Вновь войдя в кабинет, Барбара прошлась вдоль стены с независимым видом, словно и не получала никакого другого задания.

– Так кто же пытался запретить ей что-то, угрожая смертью в Ислингтоне? Любовник? Ее отец? Бриттон? Коул? Апман? Или кто-то, пока нам не известный? И что конкретно он имел в виду, когда говорил, что не допустит этого? Может, она изменила какому-то крутому парню. Или собиралась слупить бабки, слегка шантажируя любовника, – обычное дело, если подумать. Или хотела сбежать, порвав разом все ненужные связи. Что ты сам думаешь?

Слушая ее, Нката поднял глаза от записной книжки. Его взгляд скользнул мимо нее к двери в коридор, откуда она вернулась, проигнорировав приказ Линли.

– Барб… – предостерегающе сказал он.

Конец этой фразы: «Ты же слышала, что приказал тебе шеф» – остался невысказанным. Барбара неслась вперед:

– А может, надо копнуть поглубже в финансовой фирме. Николь, похоже, была раскованной девушкой и могла нуждаться в регулярном сексе, которого не получала ни от приятеля в Скалистом крае, ни от затраханного женой лондонского любовника. Но я не думаю, что нам нужно сразу раскрывать все наши козыри в той фирме, учитывая, насколько популярны нынче обвинения в сексуальном домогательстве.

Нката не пропустил местоимения «нам». Он сказал с похвальным терпением и тактичностью:

– Барб, шеф велел, чтобы ты продолжала поиски в архивах.

– К чертям собачьим эти архивы. Только не говори мне, что ты думаешь, будто какой-то отмотавший срок преступник решил тут же вновь расстаться с вольной жизнью и треснул по голове дочь Мейдена, чтобы отомстить ему самому. Это же абсурд, Уинстон. Пустая трата времени.

– Может, и так. Но если инспектор направил тебя по этому пути, то ты будешь умницей и пройдешь по нему. Хорошо? – И поскольку она ничего не ответила, повторил с нажимом: – Хорошо, Барб?

– Ладно, ладно. – Барбара тяжело вздохнула. Она поняла, что Линли посредством праведного и послушного Уинстона Нкаты дает ей второй шанс. Ей просто не хотелось бездарно тратить этот второй шанс на занудное сидение за компьютером. Она попыталась найти компромисс. – А может, рассмотрим другой вариант? Давай я съезжу с тобой в Ноттинг-Хилл, поработаем вместе, а потом я в свое личное время усердно займусь компьютерными делами. Я обещаю. Даю честное слово.

– Шефу это не понравится, Барб. Он сильно разозлится, если узнает, чем ты занималась. И что тогда он с тобой сделает?

– А он и не узнает. Я не скажу ему. И ты не скажешь. Послушай, Уинстон, у меня есть нюх на такие дела. Полученные нами сведения чертовски запутанны, и их надо распутать, а я изрядно поднаторела в этом. Мой вклад тебе только поможет. И он понадобится тебе еще больше, когда появятся новые сведения из финансовой фирмы. Я обещаю, что закончу всю компьютерную бодягу вовремя, могу даже поклясться, только позволь мне составить более полное представление об этом деле.

Нката нахмурился. Барбара ждала. От волнения она начала более интенсивно жевать уже потерявшую фруктовый вкус жвачку.

Наконец Нката сказал:

– Но когда же ты будешь заниматься этой архивной работой? Придешь сюда ни свет ни заря? Ночью? В выходные? Когда?

– Да в любое время, – ответила Барбара. – Я проверну ее в промежутках между чайно-танцевальными вечеринками в «Рице». Моя общественная жизнь – настоящий вихрь, как ты знаешь, но я думаю, что смогу выкроить часок и выполнить приказ.

– Он ведь проверит, как ты выполняешь его распоряжение, – предупредил Нката.

– И все будет выполнено. Даже бантики привяжу на отчет, если понадобится. Но не трать попусту мои мозги и опыт, советуя мне провести ближайшие двенадцать часов за компьютером. Позволь мне внедриться в это дело, пока еще можно унюхать свежий след. Ты же сам понимаешь, насколько это важно, Уинстон.

Сунув в карман записную книжку, Нката невозмутимо посмотрел на нее.

– Хватка у тебя порой, как у бульдога, – признавая поражение, проворчал он.

– Это одно из моих самых ценных качеств, – парировала Барбара.

Глава 10

Заехав на парковочную стоянку перед полицейским участком Бакстона, Линли с трудом извлек свою долговязую фигуру из маленького полицейского автомобиля и, прищурившись, внимательно осмотрел рельефный кирпичный фасад здания. После разговора с Барбарой Хейверс он все еще пребывал в некотором потрясении.

Он подозревал, что Нката может привлечь Хейверс к задаче отслеживания архивных дел Энди Мейдена по компьютеру. Он знал, что этот чернокожий парень испытывает к ней теплые чувства. И Линли не стал препятствовать ему, потому что, в частности, хотел проверить, сможет ли она – после ее позорного понижения – выполнить простенькое задание, которое ей наверняка не понравится. Но с присущим ей упрямством она пошла собственным путем, в очередной раз подтверждая мнение, сложившееся о ней у вышестоящего офицера: Барбара относится к получаемым приказам с тем же уважением, с каким слон относится к веджвудскому фарфору в посудной лавке. Пусть даже Уинстон предложил ей съездить в Баттерси и разобраться с делами Коула, она должна была выполнить предыдущее задание, прежде чем браться за что-то новое. О господи, когда же эта женщина образумится?

Линли вошел в здание полицейского участка и спросил, кто из сотрудников отвечает за вещественные доказательства с места преступления. После разговора с Энди Мейденом он нашел «сааб» Николь и провел бесплодные пятьдесят минут за тем же занятием, которое уже с предельной тщательностью проделала команда Ханкена: досконально осмотрел каждый дюйм машины как внутри, так и снаружи. Целью его поисков был пейджер. Но он ушел с пустыми руками. И если Николь Мейден действительно перед походом в лес оставила пейджер в «саабе», то нужно было проверить вещи, изъятые оттуда при обыске.

Линли выяснил, что картонные коробки, бумажные мешки, пластиковые контейнеры, дощечки с зажимом и записные книжки – в общем, все вещественные доказательства, так или иначе связанные с расследованием, находятся в ведении детектива-констебля Мотта. Сидевший в своем закутке Мотт оказал инспектору очень осторожный прием. Вооружившись десертной ложкой, он с наслаждением поглощал огромную порцию джемового торта, щедро сдобренного кремом, и явно не желал, чтобы ему мешали предаваться одному из его пороков. Продолжая смаковать угощение, он откинулся на металлическую спинку складного стула и спросил Линли, в чем конкретно ему «хотелось бы порыться».

Линли обрисовал констеблю предмет своих поисков. Решив подстраховаться, он добавил, что, поскольку пейджер Николь Мейден мог обнаружиться не только в машине, но и на месте преступления, ему не хотелось бы ограничиваться просмотром вещей, изъятых из «сааба». Поэтому если Мотт не возражает, то он осмотрел бы все улики.

– Пейджер, вы говорите? – произнес Мотт, сунув ложку за щеку. – Боюсь, вы не найдете там ничего похожего. – И он молитвенно склонился над тортом. – Лучше всего проверьте сначала по документам, сэр. Нет смысла перерывать все, пока вы не убедитесь, что он есть в списках.

Прекрасно понимая, как не вовремя он свалился на голову констеблю, Линли нашел способ, устраивающий их обоих. Пристроившись на крышке какой-то железной бочки, он неторопливо просмотрел описи вещей, слыша, как старательно орудует ложкой Мотт, соскребая с тарелки остатки торта.

Ни в одной из записей не нашлось ничего, даже отдаленно напоминающего пейджер, и Линли вынужден был спросить, не может ли он все-таки лично взглянуть на вещи. Мотт, получивший дополнительное время на то, чтобы с удовольствием доесть торт, – Линли даже показалось, что парень готов вылизать тарелку, – неохотно впустил инспектора на склад. Как только Линли удалось получить от констебля пару резиновых перчаток, он занялся проверкой мешков с надписью «Сааб». Он успел осмотреть лишь два пакета, когда на склад с озабоченным видом влетел инспектор Ханкен.

– Апман солгал нам, черт бы его подрал, – заявил он, небрежно кивнув Мотту. – Впрочем, неудивительно. Скользкий шельмец.

Взяв третий пакет из «сааба», Линли пристроил его на крышку все той же бочки и, не спеша открывать, поинтересовался:

– О чем солгал-то?

– О вечере в пятницу. О его якобы исключительно служебных отношениях с нашей девушкой.

Слово «исключительно» было произнесено с непередаваемой иронией. Покопавшись в кармане куртки, Ханкен вытащил пачку «Мальборо», на что констебль Мотт сказал:

– Только не здесь, сэр. Противопожарная безопасность.

Ханкен выругался и сунул пачку обратно в карман.

– Они ужинали в «Чекерс», тут все верно, я даже переговорил с обслуживавшей их официанткой, некой Марджери, и она сразу вспомнила нашу парочку. Похоже, Апман частенько заглядывает в «Чекерс» с юными пташками, и он всегда просит, чтобы его обслуживала Марджери. По ее словам, ему нравится ее обслуживание. А чаевые он дает как американец. Чертов сквалыга.

– Так в чем же ложь? – спросил Линли. – Они что, сняли номер?

– О нет. В «Чекерс инн» они только поужинали, как Апман и сказал. Но он умолчал о том, куда они отправились дальше. – Ханкен хитро ухмыльнулся, очевидно радуясь, что ему удалось поймать адвоката на лжи. – Оттуда они отправились в квартиру самого Апмана, и визит к нему дочери Мейдена изрядно затянулся.

Ханкен наслаждался своей историей. Зная по опыту, что адвокаты никогда не выдают всю правду с первого раза, он после разговора с официанткой решил копнуть поглубже. Краткого опроса соседей этого адвоката оказалось достаточно, чтобы докопаться до истины. Апман и Николь Мейден прибыли к дому адвоката около двадцати трех часов сорока пяти минут, тогда-то их и заметил сосед, выезжавший на своем «ровере» на вечернюю прогулку. Причем их милое общение явно показывало, что между ними существует нечто большее, чем обычные деловые отношения между работодателем и служащим.

– Наш Уилл, – с грубоватым ехидством произнес Ханкен, – тщательно проверял с помощью своего языка работу ее дантиста.

– Вот как? – Линли открыл пакет и вытащил его содержимое на крышку бочки. – А откуда мы знаем, что с Апманом была именно Николь Мейден? Как насчет его разведенной подруги Джойс?

– Нет-нет, это точно была Николь, – заверил его Ханкен. – Она ушла от него на следующее утро, около пяти часов, – один из соседей как раз встал помочиться. Он услышал голоса, выглянул в окно и прекрасно рассмотрел ее, когда в машине Апмана зажегся свет. Итак, – он опять вытащил пачку «Мальборо» – чем, по-вашему, они занимались добрых пять часов?

Мотт снова пробурчал:

– Не здесь, сэр.

– Черт, никакой жизни, – буркнул Ханкен, но убрал сигареты в карман.

– Похоже, нам придется еще раз побеседовать с мистером Апманом, – заметил Линли.

Выражение лица Ханкена показывало, что он ждет этого с нетерпением.

Линли вкратце сообщил коллеге те сведения, что удалось собрать в Лондоне Нкате и Хейверс. В заключение он задумчиво произнес:

– Но никто здесь, в Дербишире, видимо, не знал, что девушка не собиралась продолжать учебу в университете. Любопытно, вам не кажется?

– Либо никто не знал, либо кто-то солгал нам, – многозначительно сказал Ханкен. Он как будто только что заметил, чем занимается Линли. – А что, собственно, вы тут ищете?

– Решил убедиться, что здесь нет пейджера Николь. Вы не против?

– Да ради бога.

В третьем пакете находилось, по всей видимости, содержимое багажника. Среди вещей, выложенных на крышку бочки, были гаечные ключи, домкрат, торцовый ключ и набор отверток. Три свечи зажигания выглядели так, словно они катались в багажнике с самой покупки машины, а провода, применяемые обычно для пуска двигателя от постороннего источника, были закручены вокруг маленького хромированного цилиндра. Линли поднял этот цилиндр и поднес его к свету.

– Ну и что мы тут имеем? – спросил Ханкен.

Линли нацепил на нос очки. Он мог идентифицировать любой другой предмет, изъятый из машины Николь, но этот цилиндр его озадачил. Линли повертел вещицу в руках. Цилиндрическая трубка длиной чуть больше двух дюймов была совершенно гладкой как снаружи, так и внутри, и оба ее конца были закруглены и идеально отполированы, поэтому могло показаться, что она представляет собой цельный кусок металла. Однако цилиндр раскрывался вдоль на две равные половины, соединенные петлями. В каждой половине было просверлено отверстие. И в каждое отверстие был ввинчен болт с ушком.

– Выглядит как деталь машины, – сказал Ханкен. – Муфта или что-нибудь в этом роде.

Линли с сомнением покачал головой.

– Нет никаких внутренних пазов или нарезки. Да если бы и были, то такая машина должна быть размером с космический корабль.

– Тогда что же это? Ну-ка, дайте взглянуть.

– Перчатки, сэр, – буркнул бдительный Мотт, бросив Ханкену очередную пару, которую тот ловко натянул на руки.

Между тем Линли подверг цилиндр более тщательному осмотру.

– По-моему, внутри что-то есть. Какое-то вещество.

– Моторное масло?

– Нет, если, конечно, теперь не стали выпускать твердые модификации, – сказал Линли.

Ханкен взял вещицу и внимательно осмотрел со всех сторон.

– Вещество? Где?

Линли показал на пятнышко в форме кленового листочка на верхушке – или на основании – цилиндра. Что-то на нее капнули, а высохшая капля приобрела оловянный оттенок. Ханкен, прищурившись, изучил пятно, даже поднес к носу и обнюхал, точно собака, ищущая след. Он попросил у Мотта пластиковый пакет и велел:

– Немедленно отнеси это в лабораторию.

– Какие идеи? – спросил его Линли.

– Так сразу и не скажешь, – ответил Ханкен. – Может быть все, что угодно. Капля салатного соуса. Пятно от майонеза из сэндвича с креветками.

– В багажнике машины?

– Она выехала на пикник. Да и вообще, черт возьми, к чему гадать без толку? Для этого у нас есть судебная экспертиза.

Замечание было более чем справедливым. Но Линли, сам не зная почему, сильно встревожился, обнаружив эту деталь. Он сказал, пытаясь быть тактичным и сознавая, как может быть истолкована его просьба:

– Питер, вы не возражаете, если я съезжу на место преступления?

Он мог и не осторожничать. Ханкен уже переключился на другие вещи.

– Действуйте. А я навещу Апмана. – Стащив перчатки, он наконец с удовольствием достал сигарету, проворчав Мотту: – Не пыхти, констебль. Я же еще не закурил.

Едва выйдя из помещения на улицу, он тут же щелкнул зажигалкой и, затянувшись, продолжил с довольным видом:

– Ну, вы сами видите, что получается. Похоже, наша красотка трахалась не только с Апманом, но и с… Кто там у нас еще на примете? Двое, кажется?

– Джулиан Бриттон и лондонский любовник, – подтвердил Линли.

– Для начала. И Апман станет третьим, как только я поговорю с ним. – Ханкен глубоко, с наслаждением затянулся сигаретой. – Ну и какие же чувства, на ваш взгляд, могли обуревать нашего адвоката, если он, затащив в постель эту девицу, узнал, что она столь же охотно отдается еще двум мужикам?

– Вы спешите с выводами, Питер.

– Не стал бы биться об заклад.

– Апман-то ладно, – заметил Линли. – Важнее, что чувствовал Джулиан Бриттон. Он ведь хотел жениться на ней и, конечно, надеялся, что она будет хранить ему верность. И если, как утверждала ее мать, Николь всегда говорила правду, то какова могла быть его реакция, когда предполагаемая невеста поведала ему о своих романах?

Ханкен поразмыслил.

– Бриттона, конечно, легче представить как соучастника.

– И не только, – сказал Линли.

Саманта Мак-Каллин ни о чем не хотела думать, и дела, как обычно, избавляли ее от нежеланных мыслей. Она быстро катила тачку с лопатой, веником и мусорным совком по старому дубовому полу Большой галереи. Остановившись перед одним из трех каминов в первом зале, она вытащила каминную решетку и принялась очищать внутренности печи и дымохода от въевшейся грязи, угольной пыли, птичьего помета, старых гнезд и сухих веток папоротника, собравшихся там за долгие годы. Пытаясь упорядочить мысли, она вела счет операций с лопатой: раз – нагребла, два – вытащила, три – подняла, четыре – сбросила, и таким способом она извлекала из камина весь мусор, копившийся не меньше полувека. Она обнаружила, что ритмичная работа помогает ей держать мысли под контролем. И лишь когда она закончила выгребать мусор и перешла к подметанию, ее мысли начали разбегаться.

Обед прошел тихо, трое обитателей Бротон-мэнора, собравшиеся за столом, практически не разговаривали. Только Джереми Бриттон разок проявил активность, когда Саманта поставила на середину стола блюдо с лососем. Дядюшка неожиданно схватил ее руку и, поднеся к губам, заявил:

– Сэмми, мой ангел, мы благодарны тебе за все, что ты для нас делаешь. Мы благодарим тебя за все твои добродетели.

Он улыбнулся ей многозначительной широкой улыбкой, словно намекая на какой-то их общий секрет.

Но никакого секрета нет, твердила себе Саманта. Невзирая на ту откровенность, с какой дядя вчера высказал ей свое мнение по поводу Николь Мейден, ей самой удалось сохранить свои чувства в тайне.

И как оказалось, она поступила очень мудро. Теперь, когда в доме то и дело появлялись полицейские, задавая въедливые вопросы и глядя на каждого с откровенной подозрительностью, было совершенно необходимо тщательно скрывать те чувства, которые она испытывала к Николь Мейден.

Саманта относилась к ней без ненависти. Понимая, что представляет собой Николь, она не любила ее, но и не ненавидела. Скорее, она воспринимала ее как некое препятствие, затрудняющее достижение цели, которой Саманта быстро решила добиться.

Воспитанная в определенных традициях, требующих от нее найти мужчину, дабы определиться в этом мире, Саманта провела в тщетных поисках подходящего кандидата последние два года. Поскольку ее биологические часы неумолимо отсчитывали время, а ее брат не желал выпить с перспективной особой женского пола даже чашечки кофе, не говоря уж о том, чтобы в будущем связать с таковою особой свою жизнь, Саманта начала понимать, что вся ответственность за продолжение их рода ложится на ее плечи. Но она не сумела подцепить мужа, даже пройдя через унижения просмотра частных объявлений, обращения в брачные агентства и занятий такой привлекающей мужей деятельностью, как пение в церковном хоре. И в итоге она ощущала все более отчаянную потребность в Обзаведении Семьей, что означало, разумеется, Воспроизводство.

С одной стороны, Саманта осознавала, как смехотворно выглядит чрезмерная озабоченность поиском законного мужа и воспроизведением потомства. Современные женщины в наши дни достигали успеха, прекрасно обходясь без мужей и детей, а порой их успешная жизнь и вовсе исключала наличие мужа и детей. Но с другой стороны, Саманте казалось, что она в каком-то смысле потерпит фиаско, если пройдет свой жизненный путь в гордом одиночестве. А кроме того, она очень хотела иметь детей. И еще ей хотелось, чтобы у этих детей был отец.

Джулиан казался на редкость подходящим кандидатом. Они поладили с самого начала. Они стали отличными друзьями. Их быстро связали близкие отношения, порожденные взаимным интересом к восстановлению Бротон-мэнора. И если поначалу этот интерес с ее стороны был несколько притворным, то он довольно быстро стал подлинным, когда она поняла, с какой пылкостью ее кузен стремится осуществить эти планы. И она могла помочь ему в их осуществлении, могла взрастить и приумножить их. Не только работая бок о бок с ним, но и поливая фамильные угодья благодатным потоком денежных средств, унаследованных ею после смерти отца.

Все это казалось таким логичным и целесообразным. Но ни ее товарищество с кузеном, ни щедрые денежные вливания, ни старания проявить все свои достоинства не зажгли в душе Джулиана ни малейшей искры интереса, выходящего за пределы любви, испытываемой человеком к домашней собачке.

При воспоминании о собаках Саманту бросило в дрожь. Нет, твердо решила она, пора переключаться на более прозаические темы. Иначе она неотвратимо придет к размышлениям о смерти Николь Мейден. А размышления о ее смерти были такой же невыносимой перспективой, как и размышления о ее жизни.

Однако сама попытка не думать о ней так или иначе заставила Саманту погрузиться в эти мысли. Ей никак не удавалось выкинуть из головы картину последнего появления в их доме этой девушки, образ которой упорно всплывал перед ее мысленным взором.

«Сэм, вы ведь очень не любите меня, верно? – спросила тогда Николь, пристально глядя ей в лицо и читая на нем утвердительный ответ. – Да, я понимаю. Это из-за Джулса. А вы знаете, он мне не нужен. Не нужен в том смысле, в каком обычно женщины хотят мужчин. Он ваш. Конечно, если вы сумеете завоевать его».

Она выражалась совершенно откровенно. Предельной откровенностью дышало каждое произносимое ею слово. Неужели ее никогда не волновало, какое она производит впечатление? Неужели она никогда не задумывалась, что однажды такая безжалостная честность может стоить ей больше, чем ей захочется заплатить?

«Я могу замолвить за вас словечко, если хотите. С удовольствием сделаю это. Мне кажется, вам будет хорошо вместе. Вы великолепная партия, как обычно говорят». И она рассмеялась, но в ее смехе не было даже намека на издевку. Не любить ее было бы гораздо проще, если бы Николь опустилась до ехидной насмешки.

Но она вовсе не издевалась. Да этого и не требовалось, поскольку Саманта уже сама слишком хорошо поняла, насколько абсурдны ее мечты о Джулиане.

«Хотела бы я заставить его разлюбить вас», – ответила она тогда.

«Если вы найдете способ, сделайте это, – ответила Николь. – Поверьте, я не обижусь. Забирайте его с моего благословения, Сэмми. Так будет лучше всего».

И она улыбнулась, как улыбалась всегда, – так искренне, очаровательно и дружелюбно, без тени беспокойства, свойственного женщине с невзрачной внешностью и ничтожными талантами, что Саманте в ответ захотелось влепить ей пощечину. Влепить пощечину, встряхнуть эту девицу и заорать: «Неужели ты думаешь, что легко быть такой, как я? Неужели ты думаешь, что я наслаждаюсь своим положением?»

Самантой владело тогда невероятно сильное желание почувствовать, как плоть столкнется с плотью, сделать что-то жестокое, чтобы стереть из ясных синих глаз Николь понимание того, что в битве, которую Николь даже не пришлось начинать, Саманта Мак-Каллин вряд ли сможет одержать победу.

– Сэмми, вот ты где!

Саманта поспешно отвернулась от камина и увидела идущего к ней по галерее Джулиана, в чьих волосах играли лучи полуденного солнца. От неожиданности она просыпала на пол немного спекшейся золы. В воздух поднялось легкое серое облачко.

– Ты испугал меня, – сказала она. – Как тебе удается так бесшумно ходить по деревянному полу?

Словно пытаясь объяснить, Джулиан взглянул на свою обувь.

– Извини. – Он кивнул на принесенный им поднос с чашками и тарелками. – Я подумал, что ты захочешь передохнуть. Приготовил нам чай.

Саманта заметила, что он также отрезал им по куску шоколадного торта, который она испекла к ужину на десерт. Это вызвало у нее всплеск раздражения. Он вообще-то мог бы понять, что ему не следует лезть не в свои дела. Мог бы сообразить, что торт предназначен для особого случая. И хотя бы раз, господи ты боже, мог бы сделать пару выводов из имеющихся фактов. Но она высыпала лопату мусора в тачку и кротко сказала:

– Спасибо, Джули. Мне и в самом деле не помешает слегка подкрепиться.

Приготовив обед, за столом она почти ничего ела. Так же как и он, кстати. Поэтому ей действительно требовалось перекусить. Она лишь сомневалась, что сможет сделать это в его присутствии.

Они прошли по галерее и остановились возле одного из окон, где Джулиан поставил поднос на столешницу прискорбно дряхлого буфета. Взяв по чашке ароматного индийского чая, выращенного в бенгальских горах, они присели на пыльный подоконник, ожидая, кто первый нарушит молчание.

– Наши дела вроде налаживаются, – рискнул начать Джулиан, глядя в конец галереи, где темнела дверь, в которую он вошел. Со странным упорством он всматривался в венчающую ее резную фигуру бриттонского сокола, словно хотел досконально изучить это потемневшее, богато украшенное изображение. – Без тебя, Сэм, у меня ничего не получилось бы. Ты славный парень.

– Какая женщина не мечтает услышать это? – ответила Саманта. – Спасибо тебе большое.

– Черт. Я не имел в виду…

– Не важно. – Саманта сделала глоток и уставилась на поверхность чая, забеленную молоком. – Почему ты не поделишься со мной, Джули? Я думала, мы достаточно близки.

Он шумно отхлебнул свой чай. Саманта еле удержалась, чтобы не поморщиться.

– Чем мне с тобой поделиться? Да, мы действительно близки. По крайней мере, я надеюсь. То есть мне хотелось бы, чтобы мы поддерживали близкие отношения. Если бы не ты, то я уже давно отказался бы от всего этого. Практически ты мой самый лучший друг.