Текст книги "Осенний любовник"

Глава 18

Элисса открыла рот, чтобы ответить на его прямой вопрос, но обнаружила – в нем все пересохло. Обнаженная грудь Хантера блестела в лунном свете, лившемся в окно.

Мужская красота, мускулистое тело, темные волосы приковали ее взгляд. Боже, ничего красивее она не видела в своей жизни. И никогда она не оставалась наедине с мужчиной среди ночи в спальне. В его спальне.

Наедине с Хантером в спальне! Буря чувств поднималась в душе Элиссы, сотрясая ее, опаляя, возбуждая.

– Сэсси?

– А…

Элисса сглотнула, облизала губы. Она хотела попросить Хантера надеть рубашку, но не смогла.

– Я только хотела… – Элисса осеклась. Хантер ждал. Его неподвижность и спокойствие раздражали ее.

«Я здесь, еле перевожу дыхание от его близости, – сердито думала Элисса, – а он смотрит на меня, как будто ничего особенного в том, что он полуголый наедине с женщиной в спальне».

И тут до нее дошло.

"Ну, конечно, я дура. Хантер был женат. И для него ничего необычного, что в его спальне женщина.

Или в кровати".

Элисса снова проглотила слюну. Расправила плечи, набралась решимости, не желая казаться неопытной девочкой перед раздраженным мужчиной.

– Я не флиртую с Микки, – заявила она.

– Говори тише.

– Хорошо, – прошептала она сердито, – ты меня слышишь?

– Черт, тебя слышит половина рабочих на Лэддер-Эс.

– Так вот, я не флиртую с Микки, или с Биллом, или еще с кем-то.

– Ну валяй дальше.

– Но это все.

– А как тогда назвать эти твои взгляды из-под ресниц или когда ты облизываешь губы, будто не можешь дождаться, пока их попробуют на вкус?

Элисса надеялась, что в лунном свете не видно ее заалевших щек. Господи, впору провалиться под землю!

– Но это только с тобой, Хантер, – прошептала, страдая, Элисса. – Я смотрю на одного тебя.

– Ох, ох, ох!

Элисса поняла – он смеется над ней.

– Хантер Максвелл, – прошептала она тихо и сладко. – У тебя манеры хуже, а ума меньше, чем у мула. Я не такая, какой была твоя жена. Мы абсолютно не похожи.

Хантеру хотелось громко расхохотаться. Перед ним стояла Элисса, настаивая на невинности, но именно она пришла к нему в комнату среди ночи, полуодетая и всем своим видом готовая зажечь мужчину.

Впрочем, она всегда так одета, чтобы воспламенять каждого, кто бросит на нее взгляд.

– Ну ты даешь, Сэсси, – сказал он тихо.

Хантер умно поступил, не сказав, что именно он имеет в виду. Он не хотел выводить ее из себя, а то она перебудит всех, всю ферму.

– Ты должен мне поверить, – шептала она.

– Почему?

Элисса замигала, огорченная его бестолковостью.

– Да Господи, неужели все мужчины такие тупые или ты – особый случай? – прошипела Элисса.

Хантер слегка улыбнулся. Интересно наблюдать – Элисса с таким жаром, изо всех сил отстаивает свою невинность, у нее даже грудь вздрагивает от волнения – чертовски соблазнительно.

– Хантер.

– Я слушаю.

– Ты самый тупой мужик! – в отчаянии прошептала она. – Иногда мне хочется тебя так встряхнуть, чтобы зубы щелкнули. – Так зачем ты тогда среди ночи явилась в мою спальню? – спросил Хантер.

– Потому что любой из нас завтра может умереть. А я…

Элисса умолкла. Она не могла произнести: я люблю тебя человеку, который смотрит на нее настороженным взглядом хищника, выслеживающего жертву.

«Будь проклята его жена. Она погубила Хантера для других женщин».

– Ну? – спросил Хантер.

– Я…

Элисса беспомощно взмахнула руками и молча посмотрела на Хантера.

– Ты хочешь меня, – сказал он. – Девушка, способная вот так прийти к мужчине, не должна робеть от таких слов.

– Хантер, – прошептала она.

– Ну так скажи это.

Она неровно задышала.

– Скажи, что ты меня хочешь, – настаивал Хантер.

Элисса открыла рот. Но слова не вылетали.

Хантер шагнул. И оказался так близко к Элиссе, что ее обдало жаром горячего мужского тела, он пронизывал тонкую ткань ее одежды.

– Это не секрет, – ласково заговорил Хантер. – Твои глаза выдают тебя, как только ты посмотришь на меня.

– Я… – Элисса снова осеклась.

Близость Хантера лишала ее сил. Она не чувствовала ничего такого с той ночи в саду, когда они танцевали и целовались.

– Твои глаза, – шептал Хантер, – говорят мне, что ты помнишь… как тебе нравилось… И твоим грудям нравилось, когда я целовал их. Когда мял их. Ласкал… Ты стонала…

Легкая дрожь пробежала по Элиссе, и эхо дикой страсти, неуемной, испытанной под его губами и руками, ласкавшими тело, докатилось до нее.

– Ты хочешь еще раз это испытать? Ведь хочешь, а? Ну признайся.

Элисса с трудом глотала слюну, а тепло разливалось по всему телу, и сладостный неожиданный огонь заставил ее задрожать.

«Он прав. Я хочу испытать это еще раз».

Дрожа, Элисса закрыла глаза.

– Я… хочу тебя, – прошептала она.

– Ну что, трудно было сказать правду?

Хантер выдохнул эти слова в лицо Элиссе и ткнулся в уголок рта.

Дрожь Элиссы передалась ему.

Он вздохнул, вспоминая, как разжигал страсть Элиссы своими ласками. Ни одна из женщин в его жизни не отвечала ему так.

Никогда.

– Хантер, – шептала она. – Ты меня поцелуешь? Крепко, очень крепко? Так, как целовал в саду? Лунной ночью?

От этих слов он застонал и обнял Элиссу, склонился над ней. Его губы коснулись ее губ и нашли их уже открытыми, жадными, язык мгновенно оказался между зубами, и он дал ей то, что она просила.

Он поцеловал ее крепко.

Очень крепко.

Язык Элиссы действовал без всякого смущения. Она помнила, как принимать ласку и отвечать на нее, и мечтала об этом. Жаждала. Она изголодалась со всей страстью, на которую была способна.

С хриплым стоном Элисса обвила шею Хантера руками и потянулась к нему. Ей хотелось прижаться к нему как можно теснее.

О, еще ближе! Ближе!

Безрассудство Элиссы помутило голову Хантеру, словно он хлебнул крепчайшего виски, он уже забыл про все «разумные» соображения – что глупо поддаваться женским чарам, глупо даже целоваться с этой сумасбродкой. Она пьянила его, как вино, вызывая и голод, и жажду.

Но ему уже хотелось большего, чем поцелуй, и большего, чем просто ощущать ее кожу на груди.

И он собирался это получить.

Элисса внезапно почувствовала, как мощные руки подняли ее, огонь поцелуя снова опалил ее губы. В глубине сознания она давала себе отчет – вот ее спина коснулась кровати, скомканных простыней, но она думала лишь об одном – как поскорее слиться с телом Хантера.

Страстно постанывая, Элисса гладила руками мощную гибкую спину, мяла, тискала ее, лизала рот, засовывая язык как можно глубже. Сперва нерешительно, а потом будто отбросив все сомнения. Ее ногти впивались в бока Хантера, царапали что было сил.

Низкий стон Хантера подействовал опьяняюще. Элисса почувствовала, как все внутри скрутилось в тугой узел и он затягивался туже и туже. Она заерзала под ним, пытаясь облегчить ноющую боль в груди.

– Я хочу… – начала она заикаясь. Рука Хантера прикрыла ей рот.

– Тихо, – прошептал он грубо в ухо. – Я знаю, чего ты хочешь.

Другой рукой Хантер раздевал ее – снял атласный пеньюар, нашел губами грудь и, не обращая внимания на тонкий шелк ночной рубашки, втянул сосок в рот. Пламя пронзило Элиссу, она выгнулась навстречу – еще, еще!

И Хантер давал ей то, что она просила, – языком, губами, зубами.

Возбуждение охватило тело Элиссы, в комнате раздался надтреснутый крик: она умоляла – еще!

Хантер рассмеялся и принялся ласкать другой сосок.

Элисса выгибалась навстречу его губам. Она не сопротивлялась, когда он рукой пытался приглушить ее неосторожные крики. Ей было все равно, ей нужна была только его плоть.

Свободная рука Хантера поползла ниже. Элисса удивленно напряглась, но он не обратил внимания. Ее жари влага вышибли все мысли, кроме одной. Рука замерла, а длинные пальцы стали осторожно гладить.

Удовольствие накрыло Элиссу. Испуганный крик не улетел дальше ладони Хантера, зажавшей ей рот.

Потом рука стала двигаться между ее ногами, и небывалое ощущение сотрясло девушку, она вскрикнула.

– Черт, – выругался Хантер. – В следующий раз надо найти более уединенное место. Я бы с удовольствием послушал, как ты стонешь и кричишь подо мной.

Обхватив одной рукой ее за шею, он сильно вдавился в мягкое тело Элиссы, в ответ она выгнулась дугой.

– Раздвинь ноги, – шепнул ей Хантер.

Элисса с трудом поняла, что он говорит. Ее ноги двигались от наслаждения, которое она испытывала.

Но рука Хантера больше не ласкала ее там. Элисса мотала головой, пытаясь сказать, чего ей хочется, каких прикосновений.

– Тише, Сэсси, я горю, как и ты.

Хантер устраивался между ее коленями, с силой раздвигая ноги девушки, а потом крепкими пальцами задрал ее ночную рубашку.

Новое удовольствие омыло Элиссу. Она инстинктивно подняла бедра, желая длить эту ласку.

Хантер снова и снова посылал ей потоки удовольствия, двигаясь все быстрее.

– О Боже, – прохрипел он.

Его тело напряглось, бедра отяжелели, он уткнулся в нее.

Сильная рука Хантера не дала вырваться крику удивления и боли, иначе он огласил бы весь дом – он крепко зажал ей рот. Элисса дергалась и отбивалась, пытаясь скинуть его с себя.

Хантер низко и хрипло застонал и снова уткнулся в Элиссу. Потом его тело напряглось, дрожь охватила с головы до ног, и он упал на нее.

Голова Элиссы кружилась, она толкнула его в грудь, и он скатился с нее.

Ни слова не говоря, Хантер отодвинулся от Элиссы, повернулся к ней спиной.

Она ждала, когда он заговорит. Что-то скажет.

Ну хоть что-то.

Тяжелая давящая тишина длилась и длилась. Когда Элисса почти потеряла надежду, Хантер заговорил тихо и равнодушно.

– Давай-ка иди к себе в спальню, Сэсси. Завтра длинный день.

Сперва она не могла поверить – и это все, что Хантер может ей сказать?

– Что? – прошептала она.

– На сегодня развлечение окончены. Давай к себе.

Элисса закрыла глаза, как будто черная ледяная волна накрыла ее.

"Ну что ж, теперь я знаю точно. Это не любовь ко мне, просто похоть.

И мы оба проиграли".

Как больно! Инстинктивно Элисса понимала: она не должна позволить боли одолеть ее. Пока нет. Только не здесь.

Только не в постели Хантера.

"Я не буду плакать.

Это моя ошибка, больше ничья. Хантер предупреждал меня не раз. Я просто не верила ему.

Дура!

Я не заплачу".

– Сэсси!

Элисса молча выскочила из кровати Хантера и побежала так быстро, что рукава пеньюара мотались, как сломанные крылья.

Дверь спальни со стуком открылась и закрылась.

Хантер сморщился и выругался про себя. Да, он действовал слишком быстро, надо было попытаться медленнее, но она так отвечала, что он потерял над собой контроль. Никогда ни одну женщину он не хотел так сильно, как ее.

– Черт, – пробормотал Хантер.

Он подозревал, что Элисса ждала от него хоть каких-то слов, нежного воркования, и он бы не прочь…

Но он запретил себе распускать нюни, поклялся, что не станет плясать под дудку Элиссы, просто возьмет то, что она предлагала сама.

«Ну если даже и так, в следующий раз будет по-другому. Я не позволю ее маленьким лапкам и телу, мечущемуся подо мной, сразу довести меня до крайности».

От мысли о следующем разе жаркое волнение пробежало по телу. Ни капли сомнения – следующий раз будет!

"Такая страстная девушка, как Сэсси, снова проголодается, и очень скоро. Она придет и постучится ко мне среди ночи.

Я буду ждать ее".

Улыбнувшись, Хантер зажег свечу и пошел мыться. Он снял брюки и нижнее белье.

Увидев на теле кровь, похолодел.

«Что за черт! Я же не был таким грубым, чтобы довести до крови. И она была совершенно готова».

Хантер не сомневался – тело Элиссы добровольно впустило его.

«Ну может, у нее месячные».

Из соседней комнаты донеслись тихие приглушенные звуки. Хантер вскинул голову, прислушался. Через несколько секунд понял – Элисса плачет.

Чувствуя себя неловко, Хантер умылся.

Не одеваясь подошел к стене между их спальнями и напряженно вслушался. Какие-то странные звуки! Ах, вот в чем дело – Элисса старалась, чтобы никто не услышал. Не как Белинда – та ложилась в постель и громко рыдала, пока не получала чего хотела.

«Наверное, ей было больно. Черт! Не могу поверить, что я грубее, чем буйный крестьянский увалень вроде Микки».

Злясь, что не мог с собой совладать, он быстро пошел к Элиссе. Открыл дверь и услышал плач. В нос ударил запах паленых тряпок – в камине что-то тлело.

– Сэсси, – тихо позвал он.

Плач тотчас утих, будто его выключили.

Хантер бесшумно подошел к постели и сел на край.

Когда под тяжелым мужским телом продавился матрас, Элиссе захотелось оказаться подальше отсюда. Убежать. Но она лежала совершенно голая. Ночная рубашка и пеньюар в пятнах крови догорали в очаге.

Элисса, как зверек, пойманный в капкан, лежала тихо, беззвучно моля Хантера уйти. После всех ночных унижений показать ему свои слезы – это уж слишком. Она этого просто не вынесет.

И тут Хантер погладил ее по голове. Она испугалась – сейчас чувства предадут ее, и про себя выругалась.

– Извини, – сказал он просто – Я не хотел быть грубым.

Когда Хантер снова погладил ее по голове, Элисса заставила себя не реагировать, но не могла сдержать дрожь в теле, а нервы натянулись, как струны.

– Ты оказалась меньше, чем я ожидал, – продолжал он тихо. – Я давно этим не занимался, а ты была готова, и я очень тебя хотел, не мог терпеть.

Элисса ничего не говорила, просто лежала и дрожала от нежеланного, но нежного прикосновения.

– Ну успокойся, – пробормотал он. – Я буду с тобой нежный, ласковый, как солнце. В следующий раз тебе больше понравится. В тебе столько страсти, Сэсси, девочка, по крайней мере в этом мы подходим друг другу.

Сэсси.

Это ненавистное прозвище вывело Элиссу из равновесия. Она не могла кричать, но чувствовала себя загнанным в угол животным. Элисса согнула пальцы и растопырила их, как когти, потянулась к его лицу.

Хантер поймал ее запястье.

– Успокойся, Сэсси, ты меня не слушаешь? Я же сказал – никогда больше не причиню тебе боль.

– Я ненавижу тебя! – сказала Элисса злым голосом. – Уходи! Пока я не закричала на весь дом.

– Да ради Бога! Успокойся! Перестань себя вести, как разъяренная девственница!

– А почему я не должна себя так вести? Я и есть девственница! Или, вернее, была.

– О чем ты говоришь? У моей жены не было крови даже в первый раз.

– Ах ты, дамский угодник! – прорычала Элисса. – Клянусь своим ранчо, ты не был первым у своей жены!

И вдруг до Хантера дошло.

Это была боль девственницы, а не игры опытной женщины, вот почему Элисса металась под ним и отталкивала!

А он рукой закрывал ей рот.

– Боже мой! – в ужасе прошептал Хантер. – Почему ты не остановила меня?

– Я пыталась!

Ярость охватила его.

– Черт тебя побери, Сэсси, – угрожающе тихо проговорил он, – я не насиловал тебя, ты знаешь. Ты постоянно дразнила меня вплоть до момента, когда я… – Хантер резко умолк, внезапно догадавшись, куда эти слова его заведут. Элисса отвечала ему как раз до того момента, как он взял ее, лишил невинности.

Проклятия Хантера висели в воздухе, как едкий дым от догорающей одежды Элиссы. Она слушала его и скалила зубы, готовая к не менее дикому ответу, и в душе довольная, что наконец достала этого Хантера.

– Ты могла бы со мной бороться, – сказал он. – Почему ты ничего не делала, пока не стало слишком поздно?

– Я думала, я люблю тебя, – сказала Элисса. И голос ее был такой же тихий и злой, как у Хантера. – Я думала, и ты меня любишь. Я думала, ты просто не хочешь показывать. Из-за Белинды, твоей жены.

В ответ Хантер ошарашенно молчал.

Потом тихо сказал:

– Ты дурочка.

– Вот тут я с тобой согласна.

– Я когда-нибудь говорил, что между нами может быть что-то, кроме похоти? Ты что, не слышала меня?

Унижение и ярость так и рвались наружу.

– Нет и нет! Но сейчас я слушаю! Прямо вся обратилась в слух!

– Слишком, черт побери, поздно, – прорычал он. С этим Элисса тоже не спорила.

В комнате стало абсолютно тихо.

– Чем это воняет? – раздраженно спросил Хантер.

– Я сожгла то, в чем ушла от тебя.

Ясность голоса Элиссы и сверкающие на глазах слезы говорили Хантеру, каких трудов ей стоит сдерживаться.

Он не то что осуждал Элиссу, нет, сейчас он и сам не слишком владел собой.

– Боже мой, какой завязался узел. Какая путаница, – прошептал он.

Элисса не обратила внимания на фразу Хантера, все силы уходили на то, чтобы держать себя в руках.

Никогда раньше ей не было так трудно.

– Ну что ж, ничего не поделаешь, я должен жениться на тебе.

Элисса удивленно повернулась к нему.

Хантер не заметил. Он погрузился в свои мысли – да, ну и каша заварилась, и единственный честный выход из ситуации – самый простой. Брак.

– Завтра мы всем объявим о нашей помолвке, – сказал Хантер. – И как только покончим с Калпепперами, я найду священника, и мы поженимся.

Элисса посмотрела на Хантера, как если бы он спятил.

Потом он повернулся к ней и придавил тяжелым взглядом, а когда заговорил, голос звучал холодно и мрачно.

– Но Бог свидетель, если ты не повзрослеешь и не станешь хорошей матерью моим детям, то проклянешь день, когда вынудила меня жениться на тебе.

– Нет! – зло бросила она.

– Что нет?

– Нет. Я не выйду за тебя замуж.

– Не будь дурой, – сказал Хантер раздраженно. – Ты же этого хотела.

– Но ведь мы уже договорились: я – дура. В отличие от тебя, Хантер, я учусь на своих ошибках. Я не пойду за тебя.

– Почему?

– Если мы поженимся, ты получишь право делать все это со мной, когда захочешь.

– Ты сама захочешь. Никогда не думал, что ты можешь оказаться девственницей. Ну прямо горящая спичка, поднесенная к соломе.

Хантер улыбнулся, вспоминая.

Эта улыбка Хантера окончательно добила Элиссу.

– Послушай меня, ты, чертов сукин сын, – зарычала она, – нет такого закона, в котором бы говорилось, что я снова должна страдать от возбудившегося самца! Все останется как есть.

Хантер поморщился.

– Я же сказал – в следующий раз тебе понравится.

– Боже мой! Ты считаешь меня полной идиоткой? «В следующий раз тебе понравится», – передразнила Элисса. – Свинья.

– Успокойся и подумай своей бедной головой – если бы брак был такой ужасной штукой, разве женщины шли бы на это дело?

– Ну, когда брачный узел накинули на шею дуре, разве она может выбирать? – процедила сквозь зубы Элисса с уничтожающей интонацией. – Теперь ясно, почему все эти церкви требуют от девушек сохранять девственность до брака. Разве бы они, зная, пошли на эти муки? Да кому это надо?

Хантер едва удержался от реплики, готовой сорваться с языка, чтобы привести в чувство свою неразумную любовницу.

– А если ты забеременеешь?

– А если нет?

– А если да? – не унимался Хантер.

Элисса смотрела на него дикими блестящими глазами, чувствуя, как с каждым вдохом теряет над собой контроль.

– Убирайся, Хантер. Я больше не хочу тебя. Никогда. Ни в каком виде.

– Черт подери, Сэсси! Ты не можешь ведь так просто…

– Уходи!

Хантер резко встал и пошел к двери.

– Утром договорим. Когда твоя обида уляжется.

Он закрыл дверь, постоял в коридоре, прислушиваясь.

Ни звука. Даже плача.

Элисса молчала. Хантеру от этой тишины стало неуютно. Она вела себя не так, как Белинда. Та свои слезы и слова, раскачивание бедрами использовала с единственной целью – начисто лишить мужчину гордости. Секс для нее был игрой. Обыкновенной, как разные другие игры.

Но Элисса не похожа на Белинду. Для нее секс не игра.

«Я больше не хочу тебя. Никогда. Ни в каком виде».

Хантер вздохнул и сказал себе: утром Элисса почувствует себя иначе. Да, она в ярости, но вместе с тем достаточно умна, чтобы понять – кроме брака, другого выхода для обоих нет.

Он лишил ее девственности.

Ну, не понял сразу, что ж. Но ведь он не отказывается жениться. О чем говорить? О чем спорить?

«Ничего, нервы успокоятся, придет в себя».

Полная тишина за дверью указывала, что он и сейчас не прав, как и в других случаях, касавшихся Элиссы Саттон.

Элисса – не Белинда.

И это не давало Хантеру заснуть ни на минуту длинной осенней ночью.

Глава 19

Элисса, внешне совершенно спокойная, облачалась в рабочую одежду. Она не носила ее несколько лет, с тех пор как уехала в Англию. Синие брюки из мягкого шерстяного габардина когда-то на ней сильно болтались, а теперь удобно облегали бедра. Они, конечно, немного коротковаты, но с высокими ботинками нормально.

Труднее с клетчатой фланелевой рубашкой, которую Элисса обычно надевала с брюками. Она не сходилась на груди. Еще бы, в пятнадцать лет у нее не было таких выпуклостей, как сейчас.

И старая материнская одежда тоже не годилась – дочь выросла покрупнее.

«А что же надеть сверху? Надо что-то найти».

Элисса никогда больше не наденет английских платьев. Слова Хантера насчет шелков и атласа, соблазняющих всех мужчин подряд и разжигающих в них похоть, отпечатались в голове, как клеймо. «Некоторые девицы даже не догадываются, что они из плоти и крови, пока какой-нибудь глупый парень не начнет обхаживать их».

«Мужчины обращают на тебя внимание, ты это знаешь, и все равно продолжаешь».

Элисса не собиралась сидеть дома в четырех стенах, как женщина из восточного гарема. Она сейчас так оденется, что не вызовет у мужчин ничего, кроме отвращения.

Она все же натянула фланелевую рубаху, пытаясь застегнуть ее на груди. Бесполезно.

Что же делать? Не может же она снова нацепить на себя шелка и атлас? Хантер станет кидать на нее понимающие мрачные взгляды.

«Если ты хочешь поваляться, я готов, пожалуйста. И Боже мой, я подчинюсь. Но это все, что будет, Сэсси. Быстрый секс».

Хантер – человек слова. Разве то, что случилось, не быстрый секс? На скорую руку?

Слезы стыда и злости подступили к глазам Элиссы. Боже мой, она поняла совершенно отчетливо, как мало думал о ней Хантер. Да вообще не думал.

«И Бог свидетель, Элисса Саттон, если ты не повзрослеешь и не станешь хорошей матерью моим детям, то проклянешь день, когда вынудила меня жениться на тебе».

От слов Хантера ей стало больнее, чем от потери девственности. Они означали – Элисса отдала свою любовь человеку, который не уважал ее и не любил.

Это была просто похоть.

«Черт с ним! Черт со мной, что я такая дура!»

С сухими глазами Элисса стала рыться в пыльных сундуках, пока не нашла замшевую рубаку отца, аккуратно сложенную. Рубашка была мягкая.

Она натянула ее через голову, завернула рукава и расправила на бедрах. Бахрома свисала и моталась над грудью, что раздражало, но хорошо скрывала выпуклости.

Быстро глянув в зеркало, она поняла – сорочка видна сквозь шнуровку, и Элисса раздраженно попробовала затянуть ее потуже. Потом нашла шейный платок отца, накинула его углом спереди и завязала сзади. Выцветшая красная ткань прикрыла шнуровку.

Хотя Элисса терпеть не могла заплетать косы, сегодня она их заплела, туго закрутила вокруг головы и заколола шпильками. А сверху натянула шляпу.

Она еще раз поглядела в зеркало и на сей раз осталась довольна, потому что даже самый испорченный, тупоголовый полковник не сможет обвинить ее в попытке привлечь взгляды мужчин своим нарядом.

Элисса направилась вниз по лестнице на кухню, уверенная, что не встретит Хантера, – она слышала, как он уезжал утром.

Кстати, не слишком рано – он спустился вниз на час позже обычного.

«Утомился от любовных игр», – желчно подумала Элисса. С горькой складкой, легшей вокруг губ, она вошла в кухню.

– Боже мой! – воскликнула Пенни. – Что с тобой?

– А что со мной? – спросила Элисса, испугавшись, что Пенни догадалась о прошедшей ночи.

– Ну ты и нарядилась!

– А, – сказала Элисса и пожала плечами. – Я устала от английских платьев.

– Сэсси, но ты же не можешь…

– Не называй меня Сэсси.

Гнев в голосе Элиссы испугал Пенни.

– Прости, – сказала она. – Я не думала, что ты разлюбила прозвище, которое тебе дал Билл.

Элисса пожала плечами и постаралась взять себя в руки.

– Но ты же не можешь выйти из дома в таком виде! – воскликнула Пенни.

– Почему?

– Это мужская одежда!

– А я делаю мужскую работу.

– Ну прямо как твоя мать, – пробормотала Пенни. – Она вот так же рассуждала.

Элисса без слов натянула грубые кожаные рабочие перчатки, взяла дробовик возле кухонной двери.

– Ты не собираешься завтракать? – спросила Пенни.

– Не хочу.

– Давай я дам тебе с собой ленч.

– Если захочу, вернусь и поем.

– И ты, и Хантер, – сказала Пенни в отчаянии, – ну прямо как в осенней лихорадке.

Элисса резко повернулась к Пенни.

– А что с Хантером? – спросила она.

– Он тоже не хотел есть.

«Вот и отлично, надеюсь, совесть его замучает, и он превратится в тень».

Взволнованное лицо Пенни указало Элиссе, что ей стоит получше скрывать свои чувства: Снова.

– А ты как? Тебе лучше?

– Да. Я думаю, утренние недомогания кончились.

Вдруг Элиссу осенило. «Ведь я могла забеременеть».

– Ни о чем не волнуйся, – сказала Элисса Пенни. – Мы прекрасно справимся без мужчин.

Пенни через силу улыбнулась в ответ.

Элисса быстро обняла ее и решительно направилась к сараю. При ходьбе немного поморщилась.

Воспоминание о Хантере, лежавшем на ней, пронзило, как молния. Память об удовольствии, предшествовавшем боли, снова накатила и накрыла ее, как волной.

«Дура. Проклятая идиотка».

Но как бы ни обзывала себя Элисса, красные угольки сладостного огня все еще тлели. Хантер причинил ей боль, лишая девственности, но он доставил ей ошеломляющее наслаждение.

«Если бы браки были так плохи, ты думаешь, женщины бы на это шли?»

Задавая этот вопрос, Хантер смеялся над ней и соблазнял, намекая, что в сексе есть нечто большее, чем она испытала. Ночью она была слишком зла, чтобы ответить Хантеру чем-то, кроме ярости. Теперь же эхо его уверенности дошло до нее и встревожило.

«Ты тоже захочешь этого. Я постараюсь».

Элисса вздрогнула, когда слова Хантера зазвенели в голове и отдались в теле.

– Я сказал «доброе утро», мисс Элисса. Вы лучше себя чувствуете?

Элисса заморгала и наконец остановила взгляд на Джимпе.

– Хантер сказал, вы себя неважно чувствуете, – объяснил он. – И что сегодня не поедете верхом.

Яркие пятна загорелись на щеках Элиссы. Она действительно испытывала неудобство внизу живота. Зная это, Хантер, видите ли, побеспокоился.

– Хантер ошибся, – сказала она резко. – Он часто ошибается на мой счет. Я поеду верхом на Леопарде.

– Ух…

– Что еще?

– Хантер не хочет, чтобы вы ездили верхом одна.

– Вот пусть и отправляется ко всем чертям.

Элисса отошла от ошарашенного Джимпа и направилась в конюшню за Леопардом. Несколько минут – и она выехала из сарая на жеребце и перемахнула прямо через загородку загона.

– Они работают в северной части болота! – крикнул Джимп.

Элисса кивнула.

– Осторожно, там индейцы! Морган сказал, что видел их.

Она снова кивнула.

Длинные ноги Леопарда быстро покрывали расстояние. Через некоторое время неудобство, которое Элисса испытывала поначалу в седле, улеглось, и она забыла обо всем, отдавшись привычному состоянию – лететь вперед на спине Леопарда.

Земля неслась под ней вся в рыжих пятнах, ветер расчистил небо, солнце светило ярко. Как всегда, здесь ей становилось совершенно спокойно.

Очень скоро Элисса оказалась на краю болота, но уже не в одиночестве. Двое вооруженных людей быстро скакали ей наперерез.

– Это земля Лэддер-Эс! – крикнул Рид, – мы не пускаем сюда посторонних.

– Да, верно, – ровным голосом согласилась Элисса. – Доброе утро, Блэки и Рид.

Рид уставился на нее, проглотив ругательство, готовое сорваться, и отвел ружье. И Блэки тоже.

– Так это вы, мисс Саттон? – сказал Рид. – А я и не узнал вас в этом… ух… ах… одеянии.

– А Леопарда тоже? – удивилась она.

– Нет, мэм. Некоторые из людей Калпепперов тоже ездят на пятнистых.

– Ну, нашли скот? – спросила Элисса Рида.

– Да всего несколько голов. Почти все – племенные.

Элисса поморщилась.

– Все равно лучше, чем ничего.

– Да, мэм, – забормотали оба.

Они косо поглядывали на Элиссу, точно пытались убедиться, что приятный хрипловатый женский голос и впрямь исходил из кучи мужского тряпья, взгромоздившегося на Леопарда.

– Где вам нужен помощник? – спросила Элисса.

– Ох… а… ну… да… – промямлил Рид. Элисса подозревала, что услышит.

– Ладно, я лучше спрошу у Хантера, – сказала она.

– Ага, Хантера, – согласился Блэки с великим облегчением.

«Лучше покончить с этим поскорее. Чем больше я буду сторониться его, тем будет труднее».

– Найдите его! – велела она. – А я пока проедусь по знакомым тропкам.

– Да, мэм, – сказал Блэки.

Он развернулся и пятками ударил коня, а Рид с искренней завистью глядел вслед отъезжающему напарнику.

– И ты поезжай, – разрешила Элисса. – Ты мне будешь только мешать. Тропинки, которые я знаю, очень узкие.

– Но Хантер не велел вас оставлять одну.

– Хозяйка Лэддер-Эс я, а не Хантер. Запомни.

– Ох, да, мэм.

Он развернул лошадь и потрусил за Блэки.

Элисса повернула Леопарда к северу и поехала по краю болота. Она искала следы скота среди высоких камышей.

В болоте не так уж много троп, но все, что были, скот знал хорошо. В прохладе болота так приятно прятаться в жару, и потом – на влажной почве прекрасно росла трава, которая, высыхая под осенним солнцем, превращалась в сено прямо на корню.

В небе над головой висело несколько тучек, их неспешно гнал ветерок. Вокруг Элиссы все шуршало и раскачивалось, трава и высокие камыши что-то тихо шептали. Из потаенных мест доносились крики жаворонков, потревоженных стуком копыт Леопарда.

Как всегда, поездка верхом под сияющим широким небом успокаивала Элиссу. Боль минувшей ночи медленно отступала, впервые после ухода из спальни Хантера она облегченно вздохнула.

«Не думай о Хантере, Думай о коровах. В них твое будущее. Не в Хантере».

Леопард прядал ушами, вслушиваясь в разные звуки. Ноздри, раздуваясь, втягивали воздух, как будто конь пробовал ветер на запах. Уздечка спокойно лежала у него на гриве. Если им и нужно было управлять, то наездница делала это коленями, а не уздечкой.

Элисса доверяла жеребцу. Она знала: конь – более чуткое существо, чем человек, и если кто-то прячется на болоте, Леопард заметит раньше ее. В тот миг, когда Элисса увидела недавно поломанные камыши, Леопард остановился и покрутил головой, он навострил уши, высоко поднял морду и уставился в сторону гор. Ветер донес звуки выстрелов и крики. Прикрыв глаза, она поднялась в стременах и посмотрела в сторону Руби-Маунтинз.

Кто-то бежал вдоль подножия холма к болоту, в полумиле от нее. Через несколько секунд Элисса поняла – маленькая индианка, в руках у нее было что-то вроде узелка с одеждой.

За ней гнались четверо всадников. Они вопили, как пьяные мужики во время охоты на индейцев. Очевидно, преследователи не собирались ловить девушку, пока она не доберется до опасного болота.

Элисса напряглась, прищурилась, проверяя, не ошибается ли. Но она не ошиблась. Двое мужчин сидели на больших гнедых мулах.

«Калпепперы, – с ужасом подумала Элисса, выхватывая карабин. – У бедной девочки нет шансов. Они просто играют с ней, развлекаясь ее страхом».

Элисса три раза пальнула в воздух, предупреждая людей Лэддер-Эс, работавших на краю болота. Потом сунула карабин обратно и пятками ударила Леопарда по гладким бокам.