Текст книги "Несносная девчонка"

Глава пятнадцатая

Крессида закончила свой первый вальс на балу в Резерфорд-Хаусе. Если бы она постояла хоть минутку спокойно, то голова перестала бы кружиться. Но вот сердце, уж точно, никогда не уймется.

– Завтра в газетах появится объявление.

Крессида не сразу сообразила, что сказал Джек. Какой у него странный… угрюмый голос. Что его волнует? В начале вечера он выглядел счастливым. Господи, он даже не в силах приветливо улыбнуться ей! Что она не так сделала? А может, он просто больше не в силах притворяться?

Когда к ней подошел лорд Питершэм, чтобы пригласить на следующий танец, у Джека вырвался облегченный вздох. Если он не будет видеть Кресс и ощущать в своих объятиях, то справится с желанием увести ее из залы в укромную гостиную, где никого нет, и дать волю накопившейся страсти.

Прошедшая неделя стала сущим адом. Ему едва удавалось сдерживать себя, он не осмеливался коснуться ее, кроме как во время танцев. А когда они возвращались после приемов, искушение наброситься на нее с поцелуями в карете Резерфордов приводило его в ужас.

О боже! Джек вздохнул. Его одежда слегка пахла розовой водой Крессиды, и он не мог отделаться от этого пьянящего запаха. Перед глазами возникло взволнованное личико. Понимает ли она, как сильно он желает ее? Ясно одно – их помолвка будет самой короткой из всех помолвок на свете.

– Мисс Брамли, дорогая! Как вы восхитительно сегодня выглядите! Вы уже видели Эндрю? Он, по-моему, вас везде ищет.

Крессиду атаковала леди Фэрбридж. Она замерла, хотела ответить, но вместо этого чихнула – удушливый запах духов ударил ей в нос.

А леди Фэрбридж упрямо продолжала:

– Добрый вечер, Питершэм. Будьте так любезны, мне нужно поговорить с мисс Брамли наедине.

Крессида улыбнулась лорду Питершэму.

– Благодарю вас за чудесный танец, милорд. Я буду с нетерпением ждать следующего.

– И я тоже, моя дорогая, – заверил ее Питершэм и поклонился. – Ваш покорный слуга, леди Фэрбридж. – Приветливо кивнув, он удалился.

Призвав себя к сдержанности, Крессида вежливо улыбнулась, но при первых же словах леди Фэрбридж улыбка исчезла с ее лица.

– Я видела, как вы танцевали с мистером Гамильтоном, милочка. Питершэм вполне безобиден, чего не скажешь про Гамильтона. Я заметила, что он всегда приглашает вас на первый и последний вальсы. Душечка, если позволите вам указать, это выглядит несколько вызывающе. Конечно, я понимаю, он – ваш кузен. Не сочтите мое замечание неуместным…

– Это весьма неуместное замечание, – спокойно сказала Крессида, борясь с закипавшим гневом, но, тем не менее, вновь изобразила улыбку.

Леди Фэрбридж в ответ снисходительно улыбнулась.

– Ну что вы, дорогая! Я прекрасно понимаю, что у вас с Эндрю произошла маленькая размолвка, но вам не следует дразнить его, поощряя ухаживания других мужчин! С вашей стороны это было бы очень дурно! – И добавила заговорщицким шепотом: – Он говорит, что снова сделал вам предложение. Знайте – теперь я согласна на ваш брак. Можете не сомневаться и…

– …отказать ему, – закончила за нее Крессида. Она сдерживалась из последних сил.

Выпучив глаза, леди Фэрбридж с трудом выговорила:

– Вы… вы не шутите? Отказать Фэрбриджу?! – Ее пронзительный голос перекрыл гул разговоров, и несколько голов с любопытством повернулись в их сторону.

Крессида вздрогнула. О, господи! Видно у людей нет собственных интересов раз им необходимо совать нос в чужие дела. Она поняла, что совершила ошибку – здесь не место для такого обсуждения.

Слова леди Фэрбридж подтвердили ее мысли.

– Дорогая мисс Брамли, давайте отойдем куда-нибудь, где нас не услышат, и объяснимся.

– Разумеется, леди Фэрбридж.

– Замечательно. Уверена, что смогу убедить вас принять более приятное решение. Может быть, пройдем в библиотеку?

Крессида заколебалась – Мэг не собиралась этим вечером предоставлять гостям еще и библиотеку. С другой стороны, там, скорее всего, никого нет, и она сможет спокойно высказать леди Фэрбридж все, что думает о предложении Эндрю.

– Хорошо, – согласилась Крессида.

Джек видел, как уходит Крессида, и вздохнул с облегчением. Будет лучше, если она сообщит леди Фэрбридж, что отказалась от предложения виконта, а ее светлость передаст это своему бесценному сынку. Джеку доставило бы огромное удовлетворение распороть шкуру Фэрбриджу, но он поступит мудро, если избежит скандала. Он с мрачным видом взял бокал шампанского у проходящего мимо лакея. Как же скучно быть мудрым!

В библиотеке горел камин и была зажжена маленькая лампа. Несмотря на гнев, Крессида не удержалась от улыбки, увидев дуэльные шпаги Марка, лежащие на столике. Утром здесь упражнялся Джек, поскольку дворецкий просил не делать этого в бальной зале из-за жалоб служанок и лакеев. Очевидно, Джек забыл убрать шпаги.

Повернувшись к леди Фэрбридж, Крессида прямо заявила:

– Я отказалась от предложения лорда Фэрбриджа. Неужели вы полагаете, что после того, что произошло между нами, его предложение может быть принято мной и моим отцом?

– Вашим отцом? – возмутилась ее светлость. – Вы хотите сказать, что у него хватило безрассудства запретить этот брак? Когда я его одобрила?! Одумайтесь, девочка. Я могу погубить вашу репутацию!

– Вы уже пытались это сделать, не так ли? – вспыхнула Крессида. – Слухи о моем якобы фривольном поведении исходили от вас?

Леди Фэрбридж фыркнула.

– Вы считаете меня дурой? Сплетнями занимается моя кузина Кейт Станоп! Господи! Эта простофиля была уверена, что Гамильтон собирается сделать предложение вам, а не Элисон! – Она презрительно расхохоталась. – Какая глупость! Чтобы Джек Гамильтон предложил руку и сердце маленькой провинциалке с запятнанной репутацией? Деньги ему не нужны. К сожалению, не все могут позволить себе быть такими разборчивыми.

Крессиде едва не сделалось дурно, а леди Фэрбридж не унималась:

– Итак, вы выйдете за Эндрю, девочка моя, или я вас уничтожу. А ваш отец попадет туда, куда следует.

Открылась дверь.

– А, мама. Я же говорил тебе, какая она строптивая. – Лорд Фэрбридж ленивой походкой прошествовал в библиотеку. – Я сам с ней разберусь. – Он поклонился матери. – Спасибо, что привела ее сюда.

Леди Фэрбридж направилась к двери со словами:

– У тебя есть десять минут, Эндрю.

Она вышла, плотно закрыв за собой дверь.

«Десять минут? Что она имела в виду?»

Крессида поняла, что угодила в западню. Эндрю двинулся на нее и она, отступив, оказалась позади разделявшего их дивана. Диван находился как раз напротив камина, и Крессида бросила туда отчаянный взгляд. Кочерги не было. Значит, она приведет Фэрбриджа в чувство другим способом – скажет ему, что помолвлена с Джеком.

Лорд Фэрбридж негромко рассмеялся.

– Я не дурак, дорогая. Я заранее убрал кочергу. Вам придется уступить. Скоро нас обнаружат, и вам придется принять мое предложение.

Крессиду охватила такая ярость, что она забыла обо всем.

– Вы этого не дождетесь! – выкрикнула она. – Вы, должно быть, сошли с ума! Что скажет на это мой кузен?

Он пожал плечами.

– Какое мне дело? Если он настолько глуп, чтобы бросить вызов, то я достаточно хороший стрелок. Да и зачем ему беспокоиться? Я ведь предлагаю брак. Это наилучшее предложение, которое вы сможете получить, если моя мать кое-что расскажет. – Эндрю самодовольно ухмыльнулся. – И поверьте мне – она может быть очень убедительной. Сейчас она изображает обморок в бальной зале и слабым голосом спрашивает, где же я. А моя кузина Элисон Станоп тут же вспомнит, что видела, как я отправился в библиотеку. И кто-нибудь войдет сюда и обнаружит нас.

– Ничего особенного они не обнаружат, – насмешливо заметила Крессида. – Вы – по одну сторону дивана, а я – по другую.

От его улыбки у нее по спине пробежали мурашки.

– Если необходимо, они увидят вас с задранными юбками.

Она отшатнулась. Нервы у нее были натянуты как струна. Виконт начал медленно огибать диван. Крессида осторожно сделала несколько шагов в другую сторону. Только бы успеть отойти подальше – тогда она добежит до двери.

У нее была доля секунды, чтобы опередить его, но помешали юбки, и не успела девушка сделать и трех шагов, как Фэрбридж догнал ее, схватил и зажал ладонью рот. Она отчаянно сопротивлялась, но он тащил ее к дивану.

Крессида ударила его по колену и он злобно прошипел:

– Ах ты, недотрога!

Раздался звук рвущейся материи – это лопнул лиф ее платья. Тогда она впилась зубами ему в ладонь. Он, ругаясь, разжал пальцы, и Крессиде удалось вывернуться из его рук, стукнуть по носу и плюнуть в лицо. Фэрбридж вытер плевок, и его губы растянулись в усмешке. Крессида задыхалась. Ей было страшно. Она должна вырваться отсюда. Только бы добраться до двери! Она знает дом и сможет убежать. Но пройти мимо Фэрбриджа невозможно. Стоит ей сделать шаг, как он ее схватит.

– Порванное платье сыграет мне на руку, когда нас найдут, – ухмыльнулся он.

– Я расскажу правду… расскажу, что вы…

Он не дал ей договорить.

– … что я не мог справиться со своей страстью, умоляя вас выйти за меня.

Она улыбнулась.

– И вы сильно расстроились, когда я сообщила вам, что вместо этого приняла предложение своего кузена.

Он застыл.

– Вы лжете. Зачем Гамильтону голубица с выщипанными перьями?

Эндрю неумолимо приближался к ней, но тут Крессида увидела то, что ей нужно. Это была единственная возможность спастись. Она побежала к двери, Фэрбридж – за ней. Девушка повернулась и… упала ему под ноги. От неожиданности он потерял равновесие и рухнул на пол, а она вскочила, подбежала к столику и схватила лежащую там шпагу.

– Шах и мат, милорд, – спокойно объявила Кресс.

Он медленно встал и прищурился.

– Как скажете, дорогая.

– Ваше время на исходе. Если сейчас кто-нибудь войдет… От мужчин, которые делают честные предложения, женщина не обороняется при помощи шпаги.

Он ничего не ответил – просто ждал.

Время тянулось бесконечно, и рука у Крессиды затекла. Вначале она подумала, что шпага совсем не тяжела, но держать клинок наготове оказалось делом непростым. Рука начала дрожать, но она не осмелилась взять эфес обеими руками, чтобы не показать Фэрбриджу свою слабость.

Фэрбридж снял сюртук. Наверное, хочет обернуть им руку и отнять у нее оружие! И вдруг до нее донеслись обрывки разговора. Вот и пришел конец ее мечте о счастье. Она не сможет выйти замуж за Джека после такого грандиозного скандала.

Дверь отворилась.

– Может он здесь… Простите мое вторжение, но леди Фэрбридж… – Юный Гилфойл, не отрываясь, смотрел на Крессиду.

– Кажется, леди Фэрбридж очень кстати упала в обморок в бальной зале, – сказала девушка, пытаясь закрыть рукой разорванный лиф платья.

– Я сейчас же иду туда, – заявил Фэрбридж. – Моя невеста простит меня, если урок фехтования закончится.

Крессида не успела послать его к черту, как послышался громкий голос:

– Я слышал, вы сказали «ваша» невеста, Фэрбридж? Я не ослышался?

Сквозь толпу, запрудившую дверь, пробился Джек. У Крессиды упало сердце. Она сразу не разглядела за его спиной Марка, так как ее глаза были прикованы к лицу Гамильтона, исказившемуся от животной ярости: Ее охватил ужас. Он собирается бросить вызов Фэрбриджу!

Только железная воля не позволила Джеку вцепится в горло виконта. Его глаза сразу же остановились на Кресс. Господи, да она держит шпагу! Его маленькая Крессида. Его храбрая девочка. Она оружием отогнала этого негодяя!

Сзади раздался сдержанный голос Марка:

– Хмм. Ты собираешься жениться на доблестной девушке. Тебе повезло.

Джек, словно не слыша слов Марка, произнес, обращаясь к Фэрбриджу:

– Существуют три причины, по которым вы не можете быть помолвлены с мисс Брамли. Она приняла мое предложение, и объявление о нашей помолвке появится завтра в газетах. С ее согласия.

Среди любопытной толпы гостей послышались приглушенные возгласы.

– Джек, дружище, ты назвал только две причины, – вмешался лорд Парбери, обойдя Гилфойла. – А какая третья?

– Третья? – В голосе Джека прозвучало еле сдерживаемое торжество. – Третья заключается в том, что Фэрбридж показал себя столь презренным трусом, что ни одна воспитанная и умная женщина на запятнает себя брачным союзом с ним.

На этот раз наступила гробовая тишина, но ждать взрыва пришлось недолго.

– Ах, вы, наглец! Вы за это ответите! Назовите своих секундантов!

Джеку доставило удовольствие наблюдать, в какое бешенство пришел Фэрбридж.

– Конечно, милорд. Мои секунданты – Резерфорд и сэр Тоби Карлтон. Быстро найдите секундантов для себя, Фэрбридж. Мне не хочется пропускать ужин из-за такой мелочи.

– О чем вы, черт побери? – прорычал Фэрбридж. – Мои секунданты нанесут визит вашим! Разве вам не известны правила?

У Джека изогнулись губы – он был доволен таким поворотом событий.

– О, я отлично знаком с правилами, милорд. А вот вы, кажется, немного забыли о тонкостях честного поединка. Вызов бросили вы, Фэрбридж, так что время и место определяю я. Само собой, выбор оружия тоже остается за мной. – Он оглядел библиотеку. – Прямо здесь и прямо сейчас. Не сомневаюсь, что Резерфорд будет рад одолжить нам свои шпаги. Повторяю, назовите своих секундантов, вы, трус!

– Послушайте, Гамильтон! Это немного круто! – запротестовал Гилфойл.

– Разве, мистер Гилфойл? Позвольте вас спросить: как вы назовете человека, который ухаживает за благовоспитанной девушкой, обещая жениться на ней, а затем заявляет, что его мать никогда не одобрит этого брака, и взамен предлагает ей стать его любовницей? Как вы его назовете, когда, не приняв отказ, он попытается силой принудить ее? А когда это станет известно, то постарается запятнать репутацию девушки и таким образом заставит ее отца отказаться от церковного прихода?

Мистер Гилфойл побледнел.

Джек замолчал и медленно повернулся к Фэрбриджу.

– Совершив все это, он затем пытался силой заставить девушку согласиться на брак с ним, поскольку узнал, что она получила хорошее приданое, которое могло бы покрыть его карточные долги. Здесь присутствуют дамы и поэтому я ограничусь тем, что назову его трусом.

– Клянусь богом, я проучу вас, Гамильтон! – крикнул Фэрбридж. – Вы что, подвергаете сомнению слово джентльмена, поверив этой распутной девице?

Джек отбросил руку Марка.

– Да, – заскрежетал он зубами. – Но вопрос так не стоит, поскольку вас нельзя назвать джентльменом. Хотя это не помешает мне преподать вам урок за оскорбление мисс Брамли. Кто ваши секунданты? Быстро! Или вы передумали драться?

На мгновение показалось, что Фэрбриджа хватит удар.

– Обойдусь без секундантов! – рявкнул он. – Могу я осмотреть клинки?

– Я буду секундантом Фэрбриджа, – вдруг заявил Гилфойл. – Неприятная история. Резерфорд находится в собственном доме, и шпаги тоже его. Не по правилам, черт возьми. Я не хочу сказать, что это нечестно, милорд, – поспешно добавил он, видя, как Резерфорд удивленно поднял брови. – Но лучше, если все будет соблюдено.

– Что ж, прекрасно. – Лорд Питершэм со вздохом протиснулся мимо леди Джерси. – Простите, Салли. Должен сказать, что против моего желания, но я буду его секундантом, чтобы оказать тебе услугу, Джек.

– Благодарю вас, джентльмены, – глумливо усмехнулся Фэрбридж. – Как любезно с вашей стороны! Резерфорд, Карлтон! Вы можете все обсудить с мистером Гилфойлом и лордом Питершэмом.

Марк кивнул и подошел к Крессиде.

Она смотрела на него, недоумевая, каким образом элегантный, беспечный красавец превратился в холодного и надменного аристократа. Но вот их глаза встретились, и взгляд Марка немного смягчился.

– Не беспокойтесь, Крессида. С ним ничего не случится, – тихо сказал он. Затем, уже погромче, произнес: – Я прошу извинения за то, что вы подверглись таким оскорблениям в моем доме, мисс Брамли. Могу ли я взять шпаги?

Она машинально подвинулась, чтобы он мог дотянуться до второй шпаги, лежащей на столике.

Джек будет драться на дуэли. А если он убьет Фэрбриджа? Ему придется уехать из страны, загубить свою жизнь. И всему виной она. Крессида, дрожа, смотрела на Джека. По выражению лица Гамильтона было ясно, что никакие доводы не изменят его решения.

– Крессида, отдайте мне шпагу. Вам больше ничто не угрожает.

Девушка опустила глаза и увидела, что Марк осторожно высвобождает из ее пальцев эфес. Она отшатнулась, продолжая крепко сжимать оружие.

– Я сама вручу ему оружие.

Опустив клинок, она твердым шагом направилась к Джеку. На ее пути встал Фэрбридж.

– Вам не удастся избежать сплетен, – насмешливо произнес он. – Вы это понимаете?

Кресс кивнула.

– Возможно, я наивна, милорд, но не настолько глупа. – Она улыбнулась. – Мне нечего терять, а людям будет о чем посудачить. – Сказав это, она подняла шпагу и, взмахнув ею, сделала шаг вперед.

Протестующий крик Джека был заглушён воплем Фэрбриджа. Виконт зашатался, ухватив правую руку выше локтя. Рука бессильно повисла, а между пальцев потекла струйка крови.

– Черт возьми!!! – завопил Фэрбридж.

– Я полагал, вы хотите отдать эту проклятую шпагу Джеку. – Резерфорд повернулся к Крессиде с открытым от изумления ртом.

У нее запылали щеки.

– Милорд, мне очень жаль, но если бы вы догадались, что я хочу сделать, то остановили бы меня.

Марк усмехнулся.

– Моя дорогая, можете не извиняться. Но не ошибусь, если предположу, что Джек вас выпорет за то, что вы спасли Фэрбриджа. – Он одобрительно смотрел на Крессиду. – Здорово получилось! Уверен, в Лестершире вам обоим будет лучше, чем на континенте.

Недоуменный гул в дверях был перекрыт голосом Джека:

– Может все будут настолько любезны и разойдутся, чтобы я смог обсудить происшедшее со своей невестой?

Они наконец остались одни и на Крессиду излился гнев любимого:

– Зачем, черт возьми, вам это понадобилось?

Что дало ей силы противостоять Фэрбриджу, а потом высоко держать голову, когда в библиотеке появились люди, Кресс не знала. Но почему сейчас силы ее оставили? Она чувствовала себя опустошенной и усталой.

– Я… я…

Девушка едва держалась на ногах. Она потерла руки – ладони были холодные и влажные. Все закружилось перед глазами. Только бы сесть…

Кресс сделала шаг и зашаталась – ее накрыла черная волна. Ей удалось опуститься на диван, и Джек оказался подле, обнял и положил ее голову себе на плечо.

– Тихо. Теперь все хорошо, – прошептал он. – Расслабьтесь и глубоко дышите. Фэрбридж вас больше не тронет.

Тепло Джека согревало, но Кресс все равно продолжала дрожать. Ей хотелось плакать и одновременно смеяться. Она жива, и Джек жив. Но она должна расторгнуть помолвку.

– Я… освобождаю вас, – еле слышно вымолвила она и почувствовала, как в его теле напрягся каждый мускул, а рука перестала гладить ее волосы.

– А я вас – нет. Душа моя, разве вы не заметили, что я вас обнимаю? Я не собираюсь отпускать вас ни при каких обстоятельствах.

«О, Господи. Он снова проявляет благородство! И это после того, как я выставила его дураком перед высшим светом!»

Девушка высвободилась из его объятий.

– Но вы должны! Джек, я знаю, что не могу выйти за вас после сегодняшнего скандала. Даже если завтра в газетах появится объявление.

– Появится, – заверил Джек. Она поторопилась закончить:

– Я уеду в конце сезона, и… и люди забудут. Все образуется.

Но она-то знала, что остаток своих дней проведет в слезах.

– По-вашему это называется «все образуется»? – спросил Джек.

Кресс, дрожа, кивнула.

– Но не по-моему, – прямо заявил он, – у вас до сих пор есть кое-что мое.

О чем он?

– Вы хотите получить обратно свое ожерелье? – Голос дрожал, хотя она изо всех сил старалась это скрыть.

– Мне ничего не нужно возвращать, – спокойно ответил Джек. – В том числе и мое сердце. Оно – ваше.

Крессида не успела опомниться, как он сомкнул свои объятия и крепко прижался губами к ее рту.

Она сдалась.

Крессиду целовал и обнимал требовательный и любящий мужчина, который хотел убедить ее в своих чувствах. Она не сдержала рыданий, и тогда он стал осыпать мелкими и нежными поцелуями ее лоб и щеки.

– Я подумала, что он может вас убить, – прошептала девушка. – Если бы вы умерли… – Трясущимися пальцами она погладила Джека по щеке и приблизила к себе его рот.

Он целовал Кресс и бормотал утешительные слова. Слезы покатились по ее губам и щекам. У него тоже задрожали руки, и он, обхватив ладонями ее лицо, вытер слезы пальцем.

– Ох, Кресс, какая же вы дурочка. Если вы думаете, что я вас сейчас отпущу…

Джек снова припал к ее рту, и она, не колеблясь, уступила ему и с готовностью разомкнула губы. Он тут же воспользовался ее податливостью и с жадностью стал вкушать их сладость, а его руки гладили округлости и изгибы фигуры Крессиды. Казалось, еще мгновение – и он полностью утратит самообладание.

– Любимая, вы должны выйти за меня. – Почувствовав, что девушка замерла, он крепче прижал ее к себе. – Вы решили, будто я сделал вам предложение, пытаясь защитить вас. В какой-то мере это так. Но, Крессида, я давно люблю вас. Я, кажется, влюбился с первой встречи, но был чертовски упрям, чтобы это признать.

– Вы любите меня? На самом деле любите?

– Крессида, вы мне необходимы… так же, как мне необходимо дышать. – Джек запутался, не зная, как лучше объяснить свои чувства. – Вы – моя. И я не позволю вам увильнуть от помолвки. – Он замолчал, понимая, что сказал не все. Те чувства, которые он питал к ней, были столь велики, что ему просто не хватало слов.

Оба молчали, и Крессида пыталась разглядеть лицо Джека в отблесках огня, горевшего в камине. Сердце ее никак не могло успокоиться. Она пылала от его поцелуев. Он сказал, что любит ее. Сказал, что она ему нужна. И что она принадлежит ему. Она не сомневалась в его словах. Душа пела от искренности признания, но все же Кресс колебалась. Правильно ли она поступает, принимая предложение? Не пожалеет ли об этом в один прекрасный день? Что подумают его мать и сестра о таком союзе? Джек сунул руку в карман сюртука и вытащил что-то блестящее. Взяв Крессиду за левую руку, он надел ей на средний палец изящный перстень.

– Это кольцо моей прабабушки. Той самой, которая пекла ароматное печенье. Прадедушка подарил его ей на золотую свадьбу. – Джек прокашлялся. – Я ни разу не видел ее без этого кольца. Она оставила письмо, в котором выразила желание, чтобы оно перешло ко мне, когда придет срок. И сегодня мама отдала мне кольцо.

Он поднес руку Крессиды к губам и поцеловал.

– Я твой, Кресс. А ты станешь моей?

Она была не в силах говорить. На глаза навернулись слезы радости. Ей удалось лишь кивнуть и погладить Джека по щеке дрожащими пальцами, а он тут же заключил ее в объятия и поцелуями, нежными, как прикосновение перышка, смахнул слезы с лица.

– Моя, – тихо произнес он.

Ответ Крессиды шел из глубины души.

– Навсегда.

Когда она снова ласково дотронулась до его щеки, он не смог больше сдерживаться, подхватил ее на руки, встал и направился к двери.

– Джек, почему мы у меня в спальне?

– Да потому, что я хочу заняться с тобой любовью, а в библиотеку могут войти.

– Л… любовью? Но почему?

– Потому что я хочу тебя. – Он чмокнул ее в губы. – Потому что не могу удержаться.

Он провел по губам Крессиды языком и начал легонько покусывать, пока она не открыла рот. Просунув язык внутрь, он со стоном стал ласкать теплую пещерку. Почувствовав, что она не отвергает его, Джек вздрогнул и отрывисто произнес:

– Я люблю тебя, Крессида. Ты – моя. Поняла?

Кресс едва не задохнулась, когда до нее дошел смысл сказанного. В его глазах она прочитала: это правда и еще… Темно-серые глаза говорили, что он хочет ее… страстно хочет.

– Ты… ты так сильно хочешь меня? – запинаясь, спросила она. – Не может быть.

– Может, – прошептал Джек. – И я сейчас тебе покажу.

Она охнула, когда он осторожно прикусил ей нижнюю губу. По телу разлился жар, а он настойчиво и нежно целовал ее. Крессида тоже поцеловала его и коснулась языком его языка. Сквозь тонкую ткань его рубашки она чувствовала крепкие мышцы. Ей казалось, что на нее набегают теплые волны, опьяняя и возбуждая. Хотя губы распухли и болели от поцелуев, ей не хотелось, чтобы это прекратилось.

– Кресс, – произнес Джек хриплым, сдавленным голосом, – мне необходимо, чтобы ты по-настоящему стала моей. Если хочешь подождать до свадьбы, выгони меня и запри дверь.

Крессида не могла поверить тому, что услышала.

– Ты готов?.. Прямо сейчас?..

Он кивнул и улыбнулся.

– Прямо сейчас. Если ты поклянешься выйти за меня замуж, как только мы вернемся в Лестершир, где нас обвенчает твой отец.

Глаза Джека потемнели от страсти. Благородный, добрый рыцарь Джек Гамильтон умоляет ее лечь с ним в постель до того, как они поженятся. И делает ей поистине рыцарское предложение – вышвырнуть его из комнаты, если она этого не хочет, так как по своей воли он не желает уходить.

Он словно услыхал ее невысказанный вопрос.

– Душа моя, я не могу этого объяснить. Сам не понимаю. Со мной такого не бывало. Я не в состоянии совладать с собой. Я готов был убить Фэрбриджа, когда увидел вас вместе.

– Будь на моем месте другая женщина, ты все равно разозлился бы, – тихо заметила Кресс.

Джек кивнул.

– Ты совершенно права – я помог бы любой женщине, попавшей в беду. Но я не оказался бы в ее спальне, пытаясь уложить ее в постель. – Он ласково поцеловал Крессиду. – Благородство здесь ни при чем. Я чувствую себя собственником. Там, где дело касается тебя, рыцарь во мне умирает. Мною владеет только любовь.

У нее пересохло во рту, а слезы мешали говорить.

– Мне вполне достаточно твоей любви. Ты хочешь прямо сейчас лечь со мной в постель?

– Кресс, ты уверена в себе? – Его голос задрожал от едва сдерживаемой страсти, а губы искали ее рот.

– Да, – прошептала она.

Ответом послужил его поцелуй, одновременно собственнический и нежный. Джек легко поднял ее на руки. Крессида снова убедилась в том, какой он сильный и… неистовый. Она обвила руками его шею и он понес ее к кровати.

Когда Джек уложил ее поверх покрывала, ей стало не по себе. Тяжело дыша, она смотрела, как он снимает башмаки. Он взял ее руки в свои и положил на верхнюю пуговицу рубашки. Кресс поняла – он хочет, чтобы она его раздела.

Джек наблюдал за тем, как до Крессиды постепенно доходит смысл происходящего. Дрожащие пальцы неуверенно расстегивали пуговицы на его рубашке. Он ждал, сжав зубы. Ему казалось, что если он сейчас же не коснется ее, то умрет. Медленно протянув руку, он дотронулся до шнуровки на разорванном платье. Она замерла, не успев расстегнуть последнюю пуговицу. Огромные, похожие на зеленые запруды глаза, уставились на него. Джек распустил шнуровку и стянул лиф. У него закипела кровь, когда он увидел, какая нижняя рубашка скрывается под платьем. Только богу известно, о чем думала Мэг, давая Крессиде совет приобрести это шелковое искушение цвета слоновой кости. Сомнительно, что подобное белье способно согреть Крессиду, но в том, что он сейчас расплавится, у него сомнений не было. Сквозь прозрачную материю проглядывали тугие розовые бутончики сосков, так и приглашая их потрогать.

Джек со стоном сорвал с себя рубашку и заключил Крессиду в объятия. Он горел, его руки скользили по ее сорочке. Губы впивались ей в рот, она же охотно отвечала на его поцелуи и маленькими ручками гладила ему плечи.

Крессида и не представляла, что с ней может происходить такое. У нее вырвался восторженный всхлип, когда Джек прижал ее к подушкам и опустился сверху. Он просунул под нее руку, слегка приподнял, стянул платье и откинул в сторону. Затем туда же полетели сорочка и нижняя юбка.

Большие, сильные руки обладали удивительной властью, они дразнили и завлекали. И Крессида ответила на нежные ласки, в свою очередь гладя твердые плечи и широкую спину. Стоны Джека и дрожь, пробежавшая по его телу, будили ее чувственность. Она не представляла, что желание может быть таким обжигающим. Крессида вскрикнула, почувствовав его пальцы между бедер и задрожала, когда он медленно провел ладонью по внутренней стороне бедра. Он снова приник губами к ее губам, целуя их и с нежностью покусывая.

– Малышка моя, открой рот, – прошептал он. Его бархатный, низкий голос ласкал душу, а руки и рот ласкали тело.

Она разомкнула губы – ей безумно захотелось ощутить его язык у себя во рту. А он продолжал легкие, дразнящие ласки. Все тело Крессиды жаждало большего.

– Пожалуйста… о, пожалуйста…

Тело Крессиды изогнулось, бедра раздвинулись.

И он дал ей большее. Его пальцы проникали в самые интимные места, а она вскрикивала, едва соображая, что он делает.

Джек осыпал жгучими поцелуями ее шею и грудь, и ему казалось, что он сейчас умрет. Никогда прежде он не испытывал такого сумасшедшего желания овладеть женщиной. Крессида была необходима ему, как воздух. Только ощущая ее мягкое, влажное, теплое тело, он может существовать. Однако Гамильтон сдерживал свои порывы. Его горячий язык ласкал ее набухшую грудь и напрягшиеся соски. Потом Джек снова завладел ртом любимой. Получив ответный поцелуй, он с огромным усилием заставил себя удержаться от того, чтобы не погрузиться целиком в сладкую глубину ее плоти. Он продолжал любовную игру, выискивая потаенные места. У Крессиды вырывались радостные крики. Она чувствовала, что он учит ее узнавать секреты собственного тела и пробуждает в ней желание. И ей хотелось ощутить его внутри себя. Сейчас. Она приподнялась, стремясь быть к нему поближе. Джек дернулся, напрягся и пальцем нашел заветное местечко, от прикосновения к которому ее пронзило, словно молнией. Кресс замерла, потрясенная наслаждением, которая испытала.

– Тебе не больно? – Голос Джека прозвучал хрипло и отрывисто.

У нее не было сил, чтобы ответить – она лишь прильнула к нему. Джеку не требовалось иного ответа. Он стиснул челюсти, сдерживая неукротимое желание овладеть ею сию же секунду. Крессида продолжала осторожно ласкать его. Джек прижался лбом к ее лицу и прошептал:

– Ты хочешь меня убить?

Она тут же отдернула руку.

– Джек? Я сделала тебе больно?

– Нет, – простонал он. – Это совсем другое.

Невинный вопрос Крессиды стал для него последней каплей. Пора! Он убрал руку с ее бедер и улыбнулся. Нежно поцеловав ее в губы, он сел, и его руки потянулись к застежке на брюках. Она, не отрываясь, следила, как он их снимает.

Джек обнял Крессиду за плечи и, встав перед ней на колени, коснулся губами ее лица, а руками – горячей кожи. По ее телу разлилась истома. Губы Джека с жадностью впились ей в губы, смакуя их сладость. Охваченная чувственной дрожью, Крессида прижалась к нему, а волосы на его груди царапали ее набухшие соски.

Джек подавил стон, подсунул под нее ладони и прижал к своим чреслам. Он стал раскачиваться взад и вперед. Крессида, приникнув к нему, гладила его плечи, спину, чувствуя, как напрягаются и вздрагивают крепкие мышцы.

– Дотронься до меня. – Хриплый шепот Джека обжег ее.

– Здесь? – Она застыла, и ее обдало жаром оттого, что она касается столь интимного места.

– Да, здесь.