Текст книги "Гагаузы в Молдове и Беларуси: грани идентичности и стратегия самосохранения"

Национальная безопасность государства и его стабильность в немалой степени зависят от межэтнического согласия и консолидации гражданского общества, его способности к успешной мобилизации для сохранения своей государственности. Республика Молдова – полиэтничное государство, особенностью которого является длительное проживание и компактное расселение на этой территории различных этнических групп. Несмотря на 30-летний период независимости, ей не только не удалось сформировать единой национальной / гражданской идентичности, но и не удалось продемонстрировать функциональность и привлекательность для Приднестровья гагаузской автономии, что могло бы стать одной из ключевых предпосылок для реинтеграции страны.

В начале 90-х годов ХХ в. гагаузы Молдовы прошли этап признания своего права на самоопределение. Борьба за автономию явилась результатом «оборонного» типа этнической мобилизации. Это была ответная реакция этнической группы на ущемление ее политических прав и социально-культурных интересов. В начальный период становления государственности большую поддержку Гагаузии оказала Россия, а затем и Турция. 23 декабря 1994 г. было создано автономно-территориальное образование Гагауз Ери в составе Республики Молдова. Тем самым народ Гагаузии продемонстрировал свою готовность интегрироваться в общественно-политическое пространство Молдовы.

Так, после более четырех лет противостояния, в течение которых Гагаузия де-юре считалась непризнанной республикой, но по сути являлась независимым государством, парламентом Молдовы был принят закон «Об особом правовом статусе Гагаузии», который наделял ее статусом автономии. Данное решение являлось компромиссным между Кишиневом и Комратом: Гагаузия соглашалась на статус автономии, в связи с чем правительству и парламенту Молдовы было предписано в шестимесячный срок привести законодательную базу республики в соответствие с законом о Гагаузской автономии. Однако это не было сделано. В результате большая часть законодательства страны до сих пор не учитывает, что в составе Молдовы есть автономия с особыми правами и полномочиями.

Кратко остановимся на том, с чем до настоящего времени не согласна Гагаузия и на ее основных требованиях [см.: Глава Гагаузии рассказала в ПАСЕ…, 2015; Шоларь, 2017]:

1. Гагаузия выступает за создание в системе административного деления Молдовы третьего уровня – регионального, так как закон «Об административно-территориальном устройстве Республики Молдова» низводит автономию до уровня обычного района, уравнивая их в правах. Проблема в том, что в пределах своей автономии власти не могут решать вопросы территориального устройства: не вправе изменять категории населенных пунктов, границы своих районов и сел, а также их названия, в том числе они не могут переименовывать их. Гагаузия настаивает на том, чтобы эти и другие вопросы относились к компетенции Народного собрания Гагаузии (НСГ).

2. Гагаузия выступает за внесение поправок в Закон о местном публичном управлении, согласно которому порядок организации и функционирования органов местного публичного управления особого уровня регулируется этим законом в той части, которая не противоречит нормам Закона «Об особом правовом статусе Гагаузии».

3. Автономия имеет неопределенное место в структуре органов публичного управления Молдовы, поскольку нет четкого механизма разделения полномочий между центральными органами власти Молдовы и руководством Гагаузии. Это касается порядка назначения и субординации высших должностных лиц в правоохранительных и силовых структурах, внешнеэкономической деятельности, распределении публичных финансов и иностранной помощи.

4. Автономия настаивает на адекватной представленности в парламенте Республики Молдова, которая должна учитывать пропорциональную численность населения. Разрешение данного вопроса Гагаузия видит в обеспечении квоты в парламенте страны (не менее пяти депутатов) при введении смешанной избирательной системы в Молдове, а также в признании права «вето» по вопросам, касающимся непосредственно автономии. Данная мера рассматривается как один из действенных политических инструментов защиты автономией своих интересов.

5. У Гагаузии должно быть право на участие в формировании внутренней и внешней политики Молдовы в вопросах, касающихся интересов автономии. При назначении судей, прокуроров, ответственных работников полиции и специальных служб, функционирующих на ее территории, мнение властей Гагаузии должно быть определяющим.

6. Гагаузия обращает внимание молдавского правительства на то, что изучение гагаузского языка в образовательных учреждениях Гагауз Ери должно финансироваться на должном уровне из центрального компонента бюджета Республики Молдова.

7. Принципиальным для автономии является вопрос о внесении поправки в закон «Об особом правовом статусе Гагаузии», согласно которой любое изменение этого закона возможно только по согласованию с Народным собранием Гагаузии. Это позволит обеспечить незыблемость статуса Гагаузии и исключить возможность самовольного вмешательства в закон об автономии. Кроме того, Гагаузия выступает за внесение более глубоких изменений в законодательство, в том числе за закрепление статуса автономии в статье 111 Конституции Республики Молдова.

8. Народное собрание Гагаузии вынесло на рассмотрение и обсуждение проект изменений в Конституцию Республики Молдова с целью законодательного закрепления не только статуса автономии, но и права гагаузов на самоопределение, а также расширения полномочий Народного собрания в части принятия местных законов. Право на самоопределение подразумевает возможность выхода Гагаузии из состава Молдовы в случае, если страна утратит свой суверенитет, например, в случае ее объединения с Румынией.

Очевидно, что большинство противоречий и законодательных конфликтов в отношениях Комрата и Кишинева происходят потому, что статус Гагаузии не имеет должного конституционного закрепления. Решение вопроса, по мнению властей автономии, лежит в двух плоскостях: придание закону «Об особом правовом статусе Гагаузии (Гагауз Ери)» статуса конституционного или специального органического закона; закрепление основных полномочий Гагаузии в Конституции Республики Молдова.

Возникающие проблемы и давление со стороны Кишинева, игнорирование интересов автономии и нерешенность вопроса о ее статусе является постоянным источником обострения отношений между ними. Гагаузские политики обвиняют центральные власти в ущемлении прав автономии, а Кишинев видит в требованиях Комрата противоречие государственному устройству Молдовы, построенному по принципу унитаризма, и рассматривает действия Гагаузии как проявления сепаратизма. «По мнению молдавской оппозиции, принятие “гагаузских законов” грозит федерализацией, что угрожает национальной безопасности страны» [Молдавская оппозиция…, 2020].

Вот уже три десятка лет по этим и другим направлениям ведутся переговоры, работают парламентские комиссии, разрабатываются законопроекты по определению статуса Гагаузии и внесению изменений в законодательство Республики Молдова. Но до настоящего времени все усилия так и не дали реального результата. «Вряд ли можно надеяться на успех диалога, преследующего цель установления доверия, если в переговорном процессе будут принимать участие политики и эксперты, по каким-либо мотивам не готовые идти на компромисс и на внимательное отношение к интересам сторон. <…> Продолжающееся недоверие между Кишиневом и Комратом требует проведения большой организационной работы…» [Губогло, 2014].

Может быть и не со всеми требованиями автономии [см.: Права Гагаузии…, 2015] можно согласиться, однако сохраняющаяся полная неопределенность вызывает у Гагаузии не только беспокойство и тревогу. Она видит в этом угрозу для существования как автономии, так и самого гагаузского этноса.

Последовательный курс центральных властей по урезанию полномочий автономии [Гагаузский правозащитник…, 2006], «дрейф» в сторону Румынии и угроза поглощения ею Молдовы вынуждает Гагаузию искать собственные пути с целью защитить свой статус и свои права.

Гагаузское руководство оказалось перед необходимостью определения собственных векторов стратегической политики или выбора пути для сохранения автономии. Учитывая сложившиеся условия, это возможно при помощи двух демократических способов: поддержание у населения состояния этнической мобилизации и гражданской активности, а также поиск внешних союзников в лице крупных государств, могущих выступить в качестве стран-гарантов. Таковыми являются Россия и Турция.

Поскольку с момента признания Гагауз Ери Молдова под разными предлогами отказывается зафиксировать ее статус в Конституции страны, у Гагаузии нет оснований рассчитывать на то, что Республика Молдова сохранит свою суверенность (не объединится с Румынией) и гарантирует дальнейшее существование их автономного образования. Очевидно и то, что «геополитический код как набор стратегических представлений гагаузского народа о его месте в мире отличается от геополитического кода той идентичности, к которой апеллируют молдавские власти, и это создавало и будет создавать определенные трудности в их взаимопонимании и диалоге» [Тисленко, 2015, с. 74].

В связи с этим важным представляется анализ прикладываемых Гагаузией усилий по реализации своей внешней политики, в которой большое значение уделяется стратегии балансирования между двумя векторами – Россией и Турцией. Выбор союзников и выстраиваемые Гагаузией приоритеты сотрудничества необходимо рассматривать сквозь призму этнокультурных особенностей гагаузов и культурно-цивилизационных ориентиров, а также результатов турецкого влияния на их национальную идентичность.

Положение, в котором Гагаузия находится вот уже три десятка лет, можно охарактеризовать как геополитический «перекресток». По меткому выражению профессора М. Н. Губогло, «Гагаузия, с одной стороны, – это юго-западный форпост русского мира, а с другой – европейское окно в тюркский мир» [В парламенте Молдовы…, 2021].

Новая историческая реальность принесла гагаузам не только новые возможности в виде уникального шанса создания своей государственности, но и вызовы. Она поставила на повестку дня вопросы, связанные с необходимостью проведения Гагаузией (Гагауз Ери) такой политики, которая бы учитывала их этнокультурные особенности и способствовала гармоничному развитию. Гагаузы – это народ, сформировавшийся под влиянием нескольких цивилизационных миров. Специфика их культурного кода заключается в том, что они относят себя одновременно и к тюркской общности, и к славянско-православному миру, но при этом глубинной составляющей их культурно-исторической памяти является балканская идентичность [Квилинкова, 2021 г, с. 53–69].

Политическая элита Гагаузии исходит из того, что важным фактором сохранения этнической идентичности является создание условий для поддержания и развития самобытности, культуры и языка гагаузов. Прикладываемые руководством Гагаузии усилия по поиску стратегических партнеров и взаимодействию со странами-гарантами объясняются двумя основными причинами: 1) добившись своей автономии, гагаузы получили ее с сильно урезанными правами и потому на этой почве вот уже несколько десятилетий у них не выстраивается конструктивный диалог с титульной нацией; 2) сохраняется угроза объединения Молдовы с Румынией и утраты гагаузами своей автономии. Опасения по этому поводу высказал еще в 2013 г. башкан Гагаузии М. М. Формузал. Он подчеркнул, что «сложившаяся в Республике Молдова ситуация и наличие государственных институтов в автономии не являются достаточным условием сохранения и национального развития малочисленного народа» [Глава Гагаузии…, 2013].

Одним из элементов гарантии существования гагаузского этноса в будущем, по мнению руководства автономии, является развитие отношений с уже определившимися странами-гарантами – Турцией и Россией.

Как отмечалось выше, у гагаузов отношение к России и к русским особое – это давний и надежный союзник, а также братский по вере народ. Для Гагаузии Россия – исторический союзник с близким культурным кодом. Благодаря заботе российских императоров гагаузам (как и другим задунайским переселенцам, бежавшим с Балкан в результате русско-турецких войн) предоставили в Бессарабской губернии земельные наделы в наследственное пользование. Эта земля стала их Родиной. Свою благодарность и преданность России они пронесли через века. Можно сказать, что она у них на генном уровне, в крови. Более двух веков гагаузский народ находится в культурном и ментальном пространстве Российской империи и СССР, в рамках которых у них появилась возможность для развития и этнической мобилизации. Исторические условия способствовали формированию у гагаузов российской культурно-цивилизационной идентичности, основанной на русской культуре, языке и на восточно-православных традициях.

Наряду с этим и тюркская идентичность всегда сохраняла для гагаузов особую значимость, так как язык оказывает существенное влияние не только на культуру и менталитет. Известно, что, наряду с другими компонентами культуры, язык является одним из важных этнодифференцирующих признаков. В активизации этнического самосознания бессарабских гагаузов значительную роль сыграл именно язык. В результате произошедших в конце XIX – начале XX в. в данной области процессов гагаузов перестали идентифицировать как «болгары, говорящие на турецком языке». Официально утвердился этноним «гагаузы» и глоттоним «гагаузский язык».

Турция для Гагаузии – это важный и естественный союзник, покровитель и страна-гарант. Благодаря ее участию и активному личному содействию Сулеймана Демиреля в признании гагаузской автономии этот вопрос удалось разрешить мирным путем. С турками гагаузов связывает языковая общность (входят в огузскую группу языков) и тюркское происхождение (по одной из гипотез). Предложенная Турцией помощь «братскому тюркскому народу» по реализации социально и экономически значимых проектов является в Гагаузии чрезвычайно востребованной. Кроме того, сохранение и развитие гагаузского языка во многом связано с включением гагаузов в тюркский мир, чему также активно способствует Турция.

Сложность реализации Гагаузией своих внешних стратегических интересов заключается в том, что ее культурно-цивилизационные ориентиры и сложившаяся геополитическая реальность диктует ей проведение внешней двувекторной политики, в которой странами-гарантами существования автономии (и гагаузского народа в целом) выступают два государства – Россия и Турция, принципиально различающиеся не только по культурно-цивилизационному типу, но и по геополитическим интересам в этом регионе. Опора на эти страны актуализировала для Гагаузии выбор особой тактики во внешней политике, которую можно назвать стратегией балансирования.

Выбор данной стратегии обусловлен существующей геополитической реальностью, а также исторически присущей гагаузам модели самосохранения, озвученной башканом Гагаузии М. М. Формузалом: гагаузы – малочисленный народ, компактно проживающий в южной части Республики Молдова и являющийся «составной частью Тюркского и Славянского миров»; ввиду того, что в ходе происходивших этноисторических процессов гагаузы оказались разбросанными по разным странам мира, они на протяжении веков «проводили линию по самосохранению и развитию путем так называемых “малых шагов”» [Глава Гагаузии…, 2013].

Выступая в Турции на I конгрессе по международной безопасности и стратегии, организованном при Стамбульском университете «Айдын», М. М. Формузал обозначил вопрос, актуальный для всех малочисленных этносов, в том числе для гагаузов. Очерчивая проблему геополитических интересов малых народов в глобальном и региональном контекстах, он отметил: чтобы сохраниться на карте мира в современный период не только ведущим державам, но и малым народам необходимо определить для себя круг геополитических интересов и стратегических партнеров. Далее баш-кан подчеркнул, что «ежегодно в мире исчезает по несколько десятков народностей и этнических групп, а с ними умирают языки, культуры, традиции и обычаи». В связи с этим он заключил: «Главной стратегической целью всех малых народов должно быть противодействие этим ассимиляционным процессам, а также построение мирного диалога с титульной нацией или конструктивное партнерское взаимодействие со странами-гарантами (крупными державами, которые оказывают помощь и поддержку малым народам)» [Глава Гагаузии…, 2013].

В области внешнего сотрудничества руководство автономии придерживается правила, суть которого заключается в необходимости поиска союзников и взаимодействия с различными странами: «Мы не ищем врагов, мы ищем друзей» [Единая Гагаузия: Чей заказ выполняет Турция в Гагаузии…, 2014]. В данном направлении Гагаузии удалось наладить связи и с тюркскими республиками постсоветского пространства – Казахстаном, Татарстаном, Туркменистаном, Кыргызстаном и с рядом других государств – Беларусью, Украиной, Венгрией, Болгарией.

Вместе с тем очевидно, что во внешнеполитической стратегии Гагаузии доминирует тюрко-турецкий вектор, что позволяет Турции оказывать значительное влияние в автономии и продвигать новую политику памяти. Одним из наглядных проявлений выстроенных автономией приоритетов является степень представленности значимых исторических личностей в культурном пространстве Гагаузии, прежде всего, на «Аллее славы гагаузского народа», созданной в 2006 г. в столице Гагаузии – Комрате «в честь представителей гагаузского народа и людей, которые внесли существенный вклад в культурно-социальную жизнь гагаузов» [Аллея славы…, 2017].

Так, из молдавских и российских исторических личностей памятного бюста на Аллее славы удостоены всего три лица: молдавский поэт – М. Еминеску, молдавский господарь Д. Кантемир, русский поэт – А. С. Пушкин. Надо сказать, что руководство Гагаузии ранее высказывалось о необходимости установки памятника русскому императору Александру I, даровавшему своим Указом земли задунайским переселенцам – гагаузам, болгарам и др. Эта идея, озвученная башканом М. М. Формузалом еще в 2012 г., так и не была реализована. В связи с этим не лишним будет заметить и то, что памятник планировалось установить не в самом Комрате на Аллее славы, а в одном из районных центров Гагаузии (в г. Чадыр-Лунга) на средства горожан.

Что касается представленности турецких и тюркских деятелей на Аллее славы, то тут совершенно иная картина. Там установлены бюсты Президенту Турции Сулейману Демирелю (сыгравшему большую роль в признании в 1994 г. гагаузской автономии), а также президентам других тюркских республик: Азербайджана – Гейдару Алиеву, Казахстана – Нурсултану Назарбаеву. Уже запланировано установление там бюстов Президенту Татарстана – Минтимеру Шаймиеву, а также первому президенту Турецкой Республики – Мустафе Кемаль Ататюрку.

Как подчеркивал М. М. Формузал, бюсты этим личностям устанавливаются «в знак признательности и будут символизировать заслуги тюркских лидеров в области развития культурно-общественных и политических связей тюркского мира» [Пантюркизм…, 2008]. Через такие жесты Гагаузия пытается вписаться в тюркский мир, обеспечить себя покровителями и придать автономии политический вес в Молдове, о чем можно судить по следующему высказыванию Башкана Гагаузии: «Мы устанавливаем бюсты выдающимся деятелям тюркского мира. Мы внимательно следим за серьезными объединительными процессами, усиливающими связи между странами тюркского мира. Казахстан и Азербайджан, и Турция сегодня являются лидерами этих процессов. Являясь малым по численности народом, мы тоже хотим быть причастны к этим обобщающим процессам, быть полезными в принятии решений. <…> Мы – малый по численности народ, но мы тоже вносим свою лепту в укрепление государственности Молдавии, в налаживание связей с другими странами» [В Гагаузии установили бюст…, 2012].

По поводу установки в 2012 г. на Аллее славы в Комрате бюста Назарбаеву интернет-портал «REGNUM» довольно язвительно высказался относительно политики руководства Гагаузии. Несмотря на то, что оно неоднократно декларировало свое намерение интегрироваться в Таможенный союз, а также заявляло о своей «принадлежности, помимо тюркского, к русскому миру», тем не менее о планах по установке в Комрате бюстов президенту России В. В. Путину и президенту Беларуси А. Г. Лукашенко в пресс-службе башкана не сообщили [В Гагаузии установили бюст…, 2012]. Это значит, что Гагаузия, определяя себе страны-гаранты, старается «не дразнить гусей» и не нагнетать отношений с Молдовой.

Надо сказать, что до тех пор, пока перед Гагаузией не стоял вопрос о необходимости выбора в пользу одного или другого внешнего вектора (тюркского или российского), гагаузы гармонично развивались как народ с бикультурной идентичностью. Анализ происходящих в Гагаузии социокультурных процессов, а также речи некоторых представителей гагаузской местной и национальной элиты на официальных мероприятиях свидетельствуют о том, что взамен гагаузской они продвигают турецкую идентичность, о чем можно судить из выступлений ряда гагаузских протурецки ориентированных политиков на различных мероприятиях [В Комрате…, 2016], о чем мы писали выше.

В своей официальной риторике руководство Гагаузии традиционно придерживается двувекторности. Оно заявляет о важности сближения с Россией и интеграции в Таможенный / Евразийский союз: «Россия – наш стратегический партнер» и «Российские регионы будут помогать каждому району Гагаузии!» Одновременно с этим подчеркивается значимость тюркского братства и курс на дальнейшее развитие дружественных отношений с Турцией, активно пропагандируется ее вклад в социально-экономическое развитие Гагаузии. Основываясь на чистом прагматизме в решении вопроса о внешнеполитическом выборе стратегии, часть гагаузских политических и общественных деятелей пытается свести культурное наследие народа только к языковой идентичности, делая акцент «на приоритете тюркского единства, основанного на языковой общности» [Квилинкова, 2019б, с. 183], «забыв» для этого свою историю, пытаясь переформатировать гагаузское самосознание.

О сложностях выбора Гагаузией приоритетов в области своего внешнеполитического вектора можно судить из высказываний части патриотически настроенной гагаузской политической элиты. Из приводимых ими аргументов видно, что главное отличие гагаузов от многих других малочисленных народов они видят в особенностях их культурной идентичности: «Мы говорим на гагаузском, а думаем на русском». О соотношении двух идентичностей – тюркской и российской, о степени их близости / дальности для гагаузов в связи с отношениями со странами-гарантами можно говорить по следующему широко распространенному в Гагаузии тезису: «Головой мы с Турцией, сердцем – с Россией» [Андреева, 2018]. Как можно видеть, у гагаузов эти идентичности неотделимы одна от другой.

Исследователи обращают внимание на то, что культурная основа формируется на ранних этапах складывания народа и определяет его стержень.

На протяжении истории он подвергается определенной трансформации. Однако «привнесение в него принципиальных изменений приведет к тотальному отрицанию своего прошлого. Это будет способствовать разрушению самих основ этнической общности. Известно, что тотальное разрушение старых ценностей, не рождает новых. Как правило, их место занимают не те ценности, которые планируются инициаторами разрушения, а анти-ценности. Иначе говоря, на практике происходит “перевертывание” прежних ценностей, – то, что прежде воспринималось со знаком “плюс”, приобретает знак “минус” и наоборот» [Шаповалов, 2003].

Невозможно разграничить присущие гагаузам идентичности – этническую, национальную и культурно-цивилизационную: первая указывает на этнокультурные и ментальные особенности этнического сообщества; вторая – формирует национальное самосознание с учетом Гагаузией геополитических реалий, определяет направления как внутренней, так и внешнеполитической стратегии автономии, обеспечивая ее культурное и социально-экономическое развитие, а также политическую стабильность; третья – является выражением отношения народа к определенной цивилизации и демонстрирует степень культурного тяготения к ней, оказывая влияние на процессы внутреннего развития, а также на внешнеполитический вектор. Все эти идентичности тесно переплетаются.

Нестабильное положение автономии внутри республики (которое по большей части связано с усилением ориентации Молдовы на Румынию) заставляет руководство Гагаузии искать помощи у стран-гарантов. В этой ситуации, когда речь идет о том, чтобы выжить, вряд ли можно говорить о сознательном выборе гагаузами культурно-цивилизационной идентичности и ориентиров.

Поскольку цивилизация – это самый широкий уровень общности, с которой себя соотносит человек или этнос, то очевидно, что для народа смена приоритетов культурной самоидентификации может привести к непредсказуемым последствиям. Что касается гагаузов, то из группы факторов, под воздействием которых формировался их культурогенетический код, основополагающими являются следующие: гагаузский язык (тюркскость), религиозная принадлежность (православие), балканская культурная компонента (традиционная культура и мировоззрение) и российская культурно-цивилизационная идентичность (с неотъемлемой и значимой составляющей – русским языком).

Для дальнейшего существования гагаузам и Гагаузии жизненно необходимым представляется проведение такой стратегии, которая была бы направлена: на сохранение значимости в национальной идентичности двух основополагающих и исторически присущих им составляющих – языковой и религиозной; на продолжение политики диалога с молдавскими властями и отстаивание прав автономии; на проведение гибкой внешней политики, позволяющей удерживать оба вектора – российский и тюркский / турецкий благодаря которым можно гармонично развиваться и двигаться дальше. Другого пути, чтобы выжить как самостоятельная этническая общность и как государственное образование, у гагаузов нет. Исходя из этого, проводимую Гагаузией политику двувекторности можно назвать стратегией самосохранения гагаузского народа.

Пока лидерам автономии удается реализовывать политику двувекторности, в которой все же чувствуется существенный крен в сторону Турции. Свою победу на выборах Башкана в 2019 г. И. Ф. Влах объяснила тем, что полностью выполнила предвыборную программу, сделав ставку на социальные проекты и развитие связей и с Россией, и с Турцией: «Все, что производится в автономии, успешно продается в Российской Федерации, а благодаря турецким инвестициям и помощи в Гагаузии сегодня есть водопровод, лучшие в Молдавии дороги и совместные предприятия». Лавры победителя она поделила между двумя главными стратегическими партнерами автономии: «В Гагаузии победили Российская Федерация и Турция» [Гамова, 2019]. В связи с этим отметим, что именно поддержка Россией кандидата в башканы является для гагаузского электората главным аргументом, чтобы голосовать за него, о чем можно судить по предвыборным компаниям И. Ф. Влах и ее успеху на выборах. Турецкие же инвестиции позволяют ей отчитываться реальными результатами по улучшению социально-экономического положения населения в автономии.

Однако нельзя не признать и того, что с увеличением роли Турции в данном регионе активно идет процесс переформатирования гагаузской национальной идентичности. Это значит, что Гагаузия не только оказалась на своего рода геополитическом «перекрестке», но и, по сути, перед выбором своей культурно-цивилизационной идентичности: предпочесть тюркскую языковую общность с мощной социально-экономической и политической поддержкой Турции, у которой в этом регионе свои интересы, или сохранить близкую духовно и ментально культурную идентичность, исторически связывающую гагаузов с Россией. В связи с этим в Интернете стали появляться публикации «Куда держит путь Гагаузия – в Россию или в тюркский мир?» [Расулзаде, 2015].

Ученые подчеркивают, что «осознание специфики и сложности проблем цивилизационной идентичности особенно важно на уровне политического класса, в первую очередь на уровне государственных, политических и общественных деятелей. Именно от них прежде всего зависит принятие решений» [Маслов, 2005], которые могут существенно повлиять на судьбу народа. С одной стороны, гагаузы в ментальном отношении чувствуют близость с российским культурно-цивилизационным пространством, а с другой – ощущают себя частью тюркского мира и стремительно вовлекаются в турецкое культурное пространство – в зону турецкого влияния. Данному процессу способствуют современные миграционные процессы, в результате которых в обеих странах образовались большие диаспоры.

Отношения между Россией и Турцией не всегда предсказуемые и нередко довольно туманные, что значительно затрудняет для Гагаузии реализацию выбранной стратегии. Возможности для дальнейшего строительства гагаузской национальной идентичности на базе основополагающих для нее компонентов (языка, конфессиональной принадлежности и российской культурно-цивилизационной идентичности) постепенно сужаются ввиду того, что в настоящее время Турция выступает гарантом не только сохранности политической жизнеспособности автономии, но и ее экономического развития.

На протяжении всего периода своего существования при определении внешней стратегической политики Гагаузская автономия ориентируется на «равновесное сотрудничество с Турцией и Россией», что, по убеждению ее руководства, будет способствовать сохранению стабильности в Черноморском регионе. Гагаузия позиционирует себя как «площадку для взаимодействия между Россией и Турцией», выступая за славяно-тюркское единство [Гагаузия за славяно-тюркское единство, 2022]. Несомненно, Гагаузия и в будущем заинтересована в таком сотрудничестве, поскольку оно обеспечивало бы автономии надежное развитие и учитывало бы особенности этнокультурной специфики гагаузов. Однако, как показывает практика, взаимодействия между Россией и Турцией относительно вопроса по дальнейшему развитию Гагаузии не происходит, так как у каждой из этих великих держав в данном регионе свои геополитические интересы.