Текст книги "Тайна радости"

Все окружала оранжерея.

– Признаться, я в восторге от этого мраморного бассейна, – созналась Кейси. – Остальное похоже на сахарную глазурь на переслащенном пироге. – Она рассмеялась и поморщила нос. – В душе я ужасная мещанка.

Кейси смотрела за плавным скольжением бритвы по намыленным щекам Трэвиса. Его темные волосы, еще мокрые после душа, вились скульптурными локонами вокруг головы, а мощный торс вызывал у нее ассоциацию с греческой статуей.

– А ты что думаешь об этом, Трэвис? Тебе нравится этот дворец?

Он вытер излишки крема и направился к бассейну.

– Я неравнодушен к спальням. – Он усмехнулся, выразительно подняв брови. – Но в душе я крестьянин, и очаровательный пейзаж меня радует больше, чем чужая роскошь.

Он сбросил с себя полотенце и шагнул в бассейн.

– Тебе явно недостает меня!

Кейси поплыла ему навстречу. В ее руках была мыльница, а на губах играла хитрая улыбка. Она покрыла пеной его мощную грудь, наслаждаясь могучей статью его тела, расслаблявшегося под ее томными движениями.

Она медленно массировала ему шею и плечи, затем подушечками пальцев ласкала чисто выбритый подбородок.

– Я тебя люблю, – прошептала Кейси, тепло взглянув в его потемневшие глаза и слегка укусив зубами мочку его уха.

Трэвис ощутил пламя желания и потерял контроль над собой. Он принялся гладить ее округлые бедра, пальцы его чертили зигзаги на ее мягком бархатном животе, начали ласкать спелые полные груди, необыкновенно возбуждавшие его.

Кожа ее была шелковистой и лоснящейся.

Он крепко обнял ее, прижав к своему худому телу.

– Я люблю тебя еще больше.

Горячая волна возбуждения подхватила Кейси, пенящаяся вода в бассейне еще больше усиливала ее вожделение. Она не могла припомнить, когда еще она ощущала себя более счастливой и более женственной. Кейси почувствовала отвердевающее вторжение его мужской плоти и пылко отдалась дерзкому напору Трэвиса.

9

Кейси зевала и моргала сонными глазами, пытаясь сосредоточиться. Она с удивлением смотрела на полностью одетого Трэвиса. Он был в серых брюках и бледно-голубой просторной рубашке, которые шли ему больше, чем обычные шорты и футболка.

– Разве такой наряд подходит для завтрака? – спросила она.

– Я собираюсь на весь день в Акапулько, – сказал Трэвис, положив в тостер два ломтика хлеба.

– Всего три недели прошло после нашей поездки, а ты уже соскучился по городу. – Она выглянула из-за кофейника и глубоко вздохнула. – Я тебе уже надоела?

Трэвис рассмеялся, выдернул у нее из рук чашку с кофе и ловко удержал ее в руках.

– Ты мне никогда не надоешь. – Он поднял ее подбородок, разглядывая заспанное лицо, и поцеловал в полуоткрытые губы. Он дал волю рукам, наслаждаясь округлостью грудей и грациозным изгибом бедер под тонкой ночной рубашкой.

– Так зачем мы отправляемся в город? – спросила Кейси, повиснув у него на шее.

– Отправляемся не "мы", – сообщил Трэвис, – еду один я.

Она подозрительно взглянула на него.

– Не смотри на меня так. – Он смущенно вздохнул и поцеловал кончик ее носа. – Мне нужно кое-что уладить.

– А почему ты меня не берешь с собой? – настаивала она, ероша его волосы.

Трэвис вздохнул и прижался лбом к ее лицу.

– В это воскресенье Пасха, и я хочу привезти тебе подарок.

– Пасха! – Кейси удивленно раскрыла глаза. – Уже? – Она гладила руками его шею. – Но, Трэвис, мне не нужен подарок! Ты уже и так много потратил на меня. Ты и в самом деле можешь не…

Он заглушил ее протест жарким поцелуем.

– Послушай, – сказал он, положив руки ей на плечи. – Мне наплевать, сколько денег я на тебя трачу, мне так хочется! – Он покачал головой и отпустил ее. – Я думал найти, если удастся, заработок, чтобы купить ожерелье тебе на день рождения.

Его пальцы бережно трогали змеевидную золотую цепочку на ее тонкой шее.

Кейси грустно потерлась щекой о его щеку. Мускусный аромат его одеколона опьянил ее. Она целиком отдалась приливу вожделения, который теплыми волнами захлестывал ее тело.

– Я уже теряю тебя… – прошептала она, прижимаясь к нему ближе и ближе. – Когда ты вернешься?

– Если ты собираешься заняться любовью, я никогда не покину тебя, – притворно грозно предупредил Трэвис. – Вероятно, я не обернусь до сумерек. Ты можешь весь день колотить на своей машинке.

– Я совсем забросила работу!

– Так вот почему ты всю ночь металась и вертелась как волчок?

Она пожала плечами и выскользнула из его объятий.

– Что, беспокойно спать с писательницей? – Она лукаво улыбнулась. – Наши мозги всегда заняты творчеством.

Трэвис передал ей чашку с кофе.

– Почему бы тебе сегодня не передохнуть и не превратиться в хозяйку виллы? Кейси…

Она выжидающе посмотрела на него. Трэвис покачал головой, молчаливо кляня себя за нерешительность.

– Ничего, потерпи до вечера.

Он погладил пальцами ее щеку, потерся губами о ее губы и вышел в боковую дверь.

Когда смолк звук шагов Трэвиса, Кейси тоскливо плюхнулась в кресло, вновь почувствовав себя сиротой.

Массируя шею, она случайно задела ожерелье. Тепло улыбнувшись, она вспомнила день, когда Трэвис подарил ей эту роскошь.

Неделя в Акапулько затянулась. Кейси не узнавала себя. Трэвис пробудил в ней дремавшую ранее чувственность, глаза ее засветились новым светом, она наслаждалась необычайной свободой, подаренной ей Трэвисом.

Прикрыв глаза, Кейси мечтала на балконе, когда в дверях возник огромный праздничный торт, украшенный горящими свечами. Из-за торта раздался довольный голос Трэвиса, певшего торжественную песнь.

– С днем рождения… О Боже! – Его песня прервалась. – Это что, сюрприз для меня?

– Я праздную свой день рождения.

– Лежа голой на солнце?

Она открыла глаза и усмехнулась.

– По-моему, здесь шикарное место для солнечных ванн. И никто не мешает, хотя я здесь и не одна, – Кейси указала на пеликана, сидящего на деревянных сваях причала вблизи балкона.

– Я, кстати, тоже недалеко отсюда, – заметил Трэвис.

Он поставил торт на затененный зонтиком столик патио и сел на краешек широкого шезлонга из красного дерева.

– Ты бы в самом деле надела что-нибудь.

Он полез в карман коричневой вязаной рубашки и вытащил коробочку в золотой фольге.

– С днем рождения!

– Трэвис! – Кейси нетерпеливо сорвала бумагу и подняла крышку.

Золотые звенья ожерелья превратились в ее руках в маленькие солнышки.

– О, это чудесно… – выдохнула она и неуверенно взглянула на Трэвиса. – Но это стоит целое состояние и…

– Никаких "и", – заспорил он весело, ловко защелкнув замочек на ее шее.

– Я в восторге! – Кейси обвила руками его шею. – Я тебя люблю… – Она запечатлела легкий поцелуй на уголке его губ.

Трэвис перестал смеяться.

– Ты вкусная и ароматная как маслянистый кокосовый орех, – хрипло пробормотал он, лаская языком ее затылок.

Кейси откинулась на подушку; она выглядела необыкновенно соблазнительно в своей неприкрытой наготе.

– Ты загораживаешь мне солнце, – сказала она ему, закрыв трепещущими ресницами блеснувшие изумрудные глаза.

Трэвис осторожно потрогал ее кожу.

– Ты опять начинаешь обгорать.

Он взял пузырек с коричневым маслом, отлил немножко на ладонь и стал втирать благоухающее кокосовое молочко в плечи Кейси.

Девушка вздохнула и ощутила приятное томление. Она тщетно пыталась побороть возникшие от прикосновений рук Трэвиса чувства. Пульс учащенно забился, она задыхалась от внезапно охватившего ее волнения.

Руки его легли на нежную полную грудь, он приблизил свои жадные губы к ее зовущему соску. Трэвис не спеша гладил атласную поверхность ее голого живота, чувствительную кожу ее бедер.

Кейси глухо застонала. В ее теле бушевала буря желания. Губы и руки Трэвиса неожиданно исчезли. Она приоткрыла глаза и увидела летящую на пол одежду.

Она потянула его на себя, даже не пытаясь притушить ресницами жадный блеск своих глаз. Пальцы ее легко ныряли в нежном мехе, покрывающем его грудь, а ногтями она, дразня, царапала теплую наготу его рук и плеч. Кейси крепче прижалась к Трэвису, и напряженные вершинки ее груди соприкоснулись с его сосками. Он вздрогнул.

Жаждущие губы Трэвиса покрыли весь низ ее живота настойчивыми поцелуями. Его горячий язык проник в самые сокровенные расщелины ее тела. Руки его оказались под ее ягодицами, он приподнял их, и… два тела слились в любовном экстазе.

Лишь дремлющий на деревянном причале пеликан заметил, что тридцать свечей на праздничном пироге давно растаяли.

Кейси раскраснелась от нахлынувших воспоминаний. Она покачала головой, пораженная произошедшими в ней переменами. Эта Кейси Рейнольдс была совершенно не похожа на ту, которая три месяца назад покинула Бостон!

Неужели прошло уже три месяца? Кейси прошла к дверям патио и взглянула на сверкающие воды Серебряного залива. Прошлое отступило, она потеряла счет времени, прежние сомнения и беспокойство были забыты. Каждый день приносил ощущение счастья – солнечный свет, шум прибоя и аромат цветов.

Мысли ее перенеслись в Бостон, который, наверное, уже проснулся от долгой зимней спячки. Улицы наполнились ароматом цветущих диких яблонь и кизила, растущих вдоль узких булыжных мостовых Бикон-хилла. В столетних Общественных садах распустились красные тюльпаны.

Продавцы "Квинси маркета" вынесли на улицу разноцветные тенты и зонтики, под которыми собирались стайки молодежи, лениво потягивающие кока-колу.

Кейси соскучилась по дому. Хотя она отправила Мэтту Грэнгеру несколько открыток и писем, ей недоставало его грубоватого голоса и скупой улыбки. Гипс, наверное, уже сняли. Ее беспокоило, продал ли он "Приложение" синдикату Маршалла.

"Ну успокойся, – уговаривала себя Кейси. – Газета больше тебя не волнует!" Разве она не оставила журналистику навсегда? Она бродила по столовой, с раскаянием поглядывая на пишущую машинку.

Она сказала Трэвису, что застряла на последней главе. На самом деле книга была закончена, и она перепечатывала уже готовые страницы, просто притворяясь необыкновенно занятой.

Зачем она лгала? Последние три месяца она была ослеплена романом с Трэвисом. Но последние страницы книги были написаны, и ее присутствие на вилле подходило к концу. Сказочная прелесть их любви иногда омрачалась сознанием ее временности – праздники ведь тоже проходят.

"Временно" – смысл этого слова приводил Кейси в уныние. Как долго вилла останется их домом? Они были гостями в ней и в этой стране… Сколько еще просуществует созданный ими рай?

Трэвису пора было возвращаться в Мичиган и искать преподавательскую работу, а ей предстояло бороться за издание своего романа.

В последнее время Трэвис выглядел озабоченным, он словно ушел в себя. Кейси не задавала ему вопрос, есть ли у него деньги, но по ее предположениям он уже испытывал финансовые затруднения – несколько раз Кейси заставала его за подсчетами. Наверное, он думал о своем будущем. Она – о своем.

Кейси пошла в спальню и машинально принялась расправлять постельное белье и взбивать подушки. Присев на край матраца, она прижала к груди подушку Трэвиса, хранившую запах его чистого тела.

Прошлой ночью его любовные ласки превзошли все ее ожидания. Он был то требователен, груб и нетерпелив как рассвирепевший тигр, то нежен и медлителен как неопытный юноша. Она постанывала от наслаждения. Казалось, мир существует только для них двоих.

Трэвис точно угадывал ее тайные желания, заставляя ее терять счет времени и ощущение реальности происходящего. Он как бы стал продолжением ее тела, разрываемого страстью.

Кейси печально улыбнулась. Независимость, так долго лелеянная и строго охраняемая ею, была потеряна, может быть, навсегда.

Но Трэвис никогда не говорил о браке, вопрос о котором не обсуждался. Ой говорил, что любит ее, но… но, может быть, это была любовь, цветущая только в тропиках? Оптимизм Кейси начинал давать трещину.

Неопределенное будущее вызывало тревожную грусть.

Спрыгнув с кровати, она стала бесцельно расхаживать по ковру. Как раз сейчас Трэвис мог быть в аэропорту, изучая расписание самолетов и восстанавливая свой билет. Она прикусила губу и дрожащими пальцами сдавила бьющиеся виски. Что он скажет ей, вернувшись из Акапулько?

Комок подступил к горлу, она задыхалась от горьких мыслей. Серьги были, наверное, последним прощальным подарком ей – напоминанием о романтической встрече в Мексике. Жутко разболелась голова. Кейси казалось, что мир рушится подобно карточному домику. Неужели их союз был хрупким как хрусталь? Мексика стала для нее приятным забытьем, и вот теперь пришло время посмотреть в лицо действительности…

Воображение ее рисовало сцены из классических кинороманов. Правда, у нее не было решительности Ингрид Бергман из "Касабланки". Она никогда не смогла бы сесть в самолет и навсегда покинуть Хэмфри Богарта!

Неужели и они с Трэвисом закончат банальными, ничего не значащими фразами, еле слышными в сутолоке аэропорта…

Кейси в ярости качнула головой. Нет! Она хотела, чтобы Трэвис запомнил ее такой, какой она была этим утром, прошедшей ночью – счастливой и жизнерадостной.

Кейси скинула ночную сорочку и натянула коричневую хлопчатобумажную вязаную блузку и бежевые слаксы. Она кинулась к стенному шкафу и схватила чемодан, вытащила из шкафа свое белье и кое-как побросала его туда, затем сгребла с вешалки одежду и положила косметику и туалетные принадлежности в красный ридикюль.

Кейси вынесла чемодан в кухню, наспех осмотрев ее. Тумблеры были выключены, посуда вымыта. Она достала из холодильника бифштекс и оставила его оттаивать, чтобы Трэвис мог хоть что-нибудь перекусить.

Войдя в столовую, Кейси упаковала свою портативную машинку и положила рукопись в портфель. Под конец она присела, чтобы составить записку для Трэвиса.

Слов не было. На бумаге все теряло смысл. Кейси бросила тщетные попытки и задумалась. Она не знала, каким должно было быть их прощание. Уезжать не хотелось, но Кейси считала, что это лучший способ разрешения отношений, хотя и трусила сделать последний шаг.

Дорога в Теспан была пыльной, солнце нещадно палило. Кейси еле успела к переполненному автобусу, возившему местных жителей в Акапулько. Она уселась рядом с галдящими курами и вонючим козлом, который всю дорогу покушался на ее веревочные сандалии.

Аэропорт был перегружен любопытными туристами. Прежде чем приземлиться в Нью-Йорке, ей за четыре дня пришлось пять раз менять самолеты. Она не спала в комнатах ожидания и не ела в кафе. Кейси оставила в Мексике весь вкус к жизни.

10

Мэтт Грэнгер в сердцах сплюнул. Пятница, впрочем как и другие дни недели, казалась ему отвратительной. Собрав валяющиеся на столе документы, он положил их в папку до понедельника. С "Приложением" на сегодня закончено, наконец-то он может идти спать.

Его внимание привлек мигающий сигнал на телефоне. Мэтт выругался, грубо ударил по аппарату и схватил телефонную трубку.

– Да?

– Привет, Мэтт.

– Кейси! – Он сел на край своего кресла. – Кейси, это ты?

Довольный смех оглушил его.

– Уже забыл обо мне?

– Никогда! – ответил Мэтт. Голос его вдруг смягчился. – Как Мексика? Солнце и море не надоели?

Кейси откашлялась.

– Я уже две недели в Нью-Йорке. Я знаю, что нужно было сразу позвонить, но я… извини, у меня были дела. – Она сделала паузу и глубоко вздохнула. – Как дела в издательстве? "Уолл-стрит джорнэл" объявил о твоей сделке с синдикатом Маршалла. Они хоть справедливо с тобой обошлись?

– Почему бы тебе не заехать, здесь и поговорим, – ушел от вопроса Мэтт. – Ты по-прежнему в штате. Я не вычеркнул твою фамилию из расчетных ведомостей. Кстати, Маршалл с женой и сыном здесь. Они чудесные люди. Ты полюбишь их.

– Я рада, что все складывается хорошо для тебя. – Кейси облизала сухие губы и попыталась придать своему голосу небрежность. – Майк уже возвратился в штаты?

– Он должен быть здесь в воскресенье.

– Мне никто не звонил? – осторожно спросила Кейси.

– Только один человек тобой интересовался. Это Маршалл, – поведал он радостно. – Он хочет, чтобы ты осталась в "Приложении", и готов хорошо платить. Ты нужна читателям. Ты стала весьма популярной.

"Только не для того, для кого хотелось бы", – подумала Кейси. Трэвис не делал попыток найти ее.

– Кейси, ты слушаешь?

– Да. – Но она не слушала. Ее жизнь – сердце и душа – остались на вилле в Мексике.

– Тебе самой нужно приехать в Бостон и поговорить с Маршаллом, – убеждал ее Мэтт. – Если ты в самом деле надумала уволиться, тебе все же придется переговорить с ним. Да! Ты до сих пор не получила отпускные деньги, а Тина желает знать, искать ли ей другую компаньонку.

– Скоро увидимся, Мэтт. Я прилетаю завтра ночью.

– Отлично. Приходи в офис, и я познакомлю тебя с Маршаллом. Потом ты мне расскажешь все о Мексике, книге и твоих планах.

Чарльз-ривер блестела в лучах заходящего солнца как извивающаяся золотая лента, напоминая Серебряный залив. Кейси грустно вздохнула и опустилась на красное кожаное сиденье машины Мэтта.

– Для девушки, которая отдыхала почти четыре месяца, ты выглядишь не очень… – ласково пожурил ее Мэтт.

Кейси ответила ему слабой улыбкой.

– Разве это не старая шутка о необходимости отдыха, чтобы отдохнуть от отдыха?

– Хотя ты ведь хотела писать книгу… Ты потерпела фиаско?

Она покачала головой.

– Нет, мой агент уже продал ее. Теперь я занимаюсь торговлей и маркетингом, – грустно сказала ему Кейси. – Книгу продали на аукционе, и я получила приличную сумму.

– Голосок-то у тебя нерадостный… Ты подобрала псевдоним? – обеспокоился Мэтт. – Маршалл, между прочим, был под впечатлением. Он прошелся по отделам редакции и разыскал все материалы, написанные тобой. Я думаю даже, что он влюбился в тебя и в твои сочинения.

– О вкусах не спорят, – заметила Кейси. – Ты сам, похоже, очарован мистером Маршаллом.

– Он очень ненавязчив, очень естествен и легок на подъем. Простой человек.

– Простой? – с сомнением переспросила она, когда Мэтт вгонял спортивный автомобиль в подземный гараж одного из самых фешенебельных небоскребов Бостона.

Притормозив, Мэтт ждал, когда охрана откроет ворота.

– Я рад, что ты вернулась. Я скучал по тебе.

– Не надейся, Мэтт. Я не буду работать на Маршалла, – заявила она спокойным голосом. – Я… я хочу поговорить с Майком об одном человеке и тогда… тогда я приму для себя решение.

Он долго смотрел на нее.

– Хорошо. По крайней мере хоть выслушай Маршалла. Он может сделать тебе предложение, от которого ты не откажешься.

Кейси рассмеялась, изогнув изящную бровь.

– Ты говорил, что он был главой газетного синдиката?

Служащий гаража открыл перед Кейси дверь автомобиля. Мэтт вышел из машины, и "Корвет" умчался на стоянку.

Предъявив их визитные карточки охраннику, Мэтт повел Кейси к лифту. Двери тут же открылись, и они вошли внутрь.

– Черт! Я оставил свой портфель на заднем сиденье, – сердито пробормотал он. – Ты поднимешься одна, а мне придется искать, куда этот проворный жокей поставил мою машину.

Кейси не успела ничего возразить, как он вышел.

Кейси растерялась. Она настолько отвыкла от деловых бесед с важными людьми, что не чувствовала себя готовой к переговорам с Маршаллом без поддержки Мэтта.

Она разглядывала себя в зеркале лифта. Дни без Трэвиса тянулись мучительно долго. Она потеряла в весе, лицо выглядело утомленным, волосы потеряли блеск, в глазах появилось выражение выброшенной на улицу собаки.

Кейси поспешно схватилась за косметику. Макияж и румяна изменили желтоватый цвет лица и придали ему неестественный вид. Глаза, подведенные синим, заблестели ярче. Она проглотила аспирин, расправила гипюровое зеленое платье. Двери открылись, и она вышла в фойе апартаментов Маршаллов. Ее не встречали.

– Эй! – нерешительно позвала Кейси и прошла в комнаты. Великолепный интерьер поразил воображение девушки. Декоративные пальмы, деревья Шедфлера и плетеная мексиканская мебель вызвали в ее памяти один из открытых рынков Акапулько.

Какая-то тень мелькнула за буфетом. Перед Кейси предстала высокая фигура мужчины, подкравшегося к ней с мягкой грацией пантеры. Он был одет в серый с красноватым оттенком костюм и белую шелковую рубашку, эффектно оттеняющую его бронзовое загорелое лицо.

О, Кейси знала это лицо лучше, чем свое собственное. Оно являлось ей в бессонные, наполненные отчаяньем ночи и дни. Губы ее беззвучно зашевелились, сердце выкрикнуло одно имя – Трэвис! Кейси, оцепенев, молча смотрела на него, ноги ее стали ватными, сердце скатилось куда-то к коленям. Она схватилась за спинку кресла.

– Вы… ты Маршалл? Который с… женой и сыном?

Трэвис отставил кресло в сторону и встал напротив нее. Его топазовые глаза блестели как два лазера, насквозь просверливая всю ее душу.

– "Который с женой и сыном" – это мой отец, – произнес он хрипло. – Я тот, который вернулся из Акапулько вроде Санта Клауса, чтобы обнаружить пустой дом. Я тот, который бесился на вилле словно раненый бык. Я тот, который хотел вычерпать Тихий океан, думая, что найду твое тело. – Он сделал паузу и глубоко вдохнул воздух. Его мощная грудь тяжело вздымалась от гнева. – Я тот, который нашел только шесть строк прощания.

Затем вдруг горечь и жестокость, искажавшие его черты, превратились в муку и тревогу.

– У меня только один вопрос. Ты любишь меня?

Кейси быстро заморгала, не пытаясь остановить поток слез, хлынувший по ее щекам.

– Конечно, я люблю тебя! Потому я и сбежала. Я…

Трэвис резко притянул ее к себе. Слова потонули в сладком поцелуе. Губы Трэвиса варварски захватили в плен ее рот, его руки сдавили ее тело в жадном объятье, лаская округлую грудь и бедра, как бы убеждаясь в их реальности.

Кейси таяла от этих изысканных пыток. Она почувствовала дрожь, пробежавшую по разгоряченному телу Трэвиса, и нежно поцеловала родные виски, шею, подбородок. Пальцы ее зарылись в завитки его темных волос, выдавая накопившуюся страсть.

Застонав, Трэвис опустился на диван и усадил Кейси рядом. Она свернулась в калачик на его коленях, успокоенная и довольная как кошка. Руки ее крепко обвились вокруг его сильной шеи.

– Где ты была? – спросил он. В голосе его звучали мука и беспокойство последних недель. – Почему ты сбежала?

Нежные подушечки пальцев Кейси ласково разглаживали морщины на его лбу и возле глаз. Она поняла, что недели, которые они провели порознь, тоже не были для него сладкими.

Он казался старше, лицо его выглядело изможденным и потерянным. Несколько новых седых прядей появилось в его волосах. Она легко коснулась губами уголка его губ.

– Я не знала, куда идти. Я уехала в Нью-Йорк к моему агенту. – Она облегченно рассмеялась. – Бедная Хелен, ей пришлось нелегко. Но мы продали книгу!

– Кейси, почему ты уехала? – настойчиво переспросил Трэвис.

– Я просто решила, что не смогу стать второй Ингрид Бергман, – смущенно призналась Кейси.

Он посмотрел на нее и скептически пожал плечами.

– Не понимаю!

– О, Трэвис, это трудно объяснить. – Кейси попыталась соскользнуть с его колен, но он крепко держал ее. Она вздохнула и положила голову ему на плечо. – В мексиканском раю мы забыли, что существует еще и реальная жизнь. – Она облизнула языком сухие губы. – И ты… ты казался таким раздраженным и уставшим. Я подумала, что мешаю тебе. Мне показалось, что у тебя кончились деньги и ты только из-за меня торчишь на вилле, а твои проблемы уже мучили тебя.

– И тогда ты собралась и сбежала, так? – сделал он вывод, убирая каштановый локон с заплаканной щеки.

– У меня не было другого способа помочь тебе. – Голос ее дрогнул, и она уткнулась в его шею. – У меня не хватило мужества вежливо расстаться в аэропорту. Я трусиха.

– Но я не собирался остаться одиноким волком и не собирался расставаться с тобою! Я хотел, чтобы ты стала членом моей семьи.

У Кейси перехватило дыхание; сердце ее бешено заколотилось. Она выпрямилась и вопросительно посмотрела ему в лицо.

– Но ты никогда даже не намекал на возможность такой развязки наших отношений. Фактически последние дни ты… мне казалось, ты уходил от меня.

– Я чувствовал твои колебания, – сказал Трэвис, тщательно подбирая слова. – Я боялся, что ты изменилась ко мне.

– Никогда!

Опустив голову, он принялся покусывать ее полуоткрытые губы.

– Я знаю, что брак очень рискованное дело. Но я хотел, чтобы ты стала моей законной женой. – Трэвис поднес ее левую руку к своим губам и поцеловал безымянный палец. – Я возвратился из Акапулько с брачным свидетельством, кольцом, мексиканским подвенечным платьем и бутылкой шампанского. Я уже готов был припасть на одно колено – с кольцом в руке, с рукой на сердце… как принято, но…

Она проглотила комок. Глаза их встретились.

– А сейчас?

– И кольцо, и платье, и даже шампанское при мне. Я хочу наконец найти единственную девушку, которой все это подойдет. Свидетельство может быть утеряно, но любовь… любовь не исчезнет никогда.

– Я люблю тебя… – прошептала Кейси. Глаза ее вновь заблестели слезами. – О, Трэвис, я очень тебя люблю!

Губы ее радушно открылись его губам, она отбросила последние сомнения. Он крепко сжал ее. Она то смеялась, то плакала от переполнявших ее чувств.

– Ты не представляешь, как я жил эти последние две недели, – горько вздохнул он. – Я приходил в офис Мэтта, моля Бога, чтобы ты позвонила, и цепенея от мысли, что с тобой что-нибудь случилось.

Кейси откинула голову и пристально взглянула на него.

– Так значит, Мэтт обо всем знал?

Трэвис рассмеялся.

– А ловко он все задумал! Мы не хотели тебя отпугивать.

– Я вернулась в Бостон только по одной причине, – призналась Кейси. – Я хотела поговорить с Майком и узнать, как тебя найти. – Кейси сделала паузу и глубоко вздохнула. – Я продала книгу и получила приличный аванс. Я собиралась найти тебя и… – Она запнулась и внимательно посмотрела на него. – Подожди минуту! Ты получишь полную инструкцию, что делать, мистер Маршалл.

Трэвис пожал плечами и улыбнулся.

– Разве я не знаю, что делать?

Она воинственно сложила руки на груди.

– Почему ты не сказал мне, что ты сын Маршалла?

– Ты была так резко настроена против синдиката… Я боялся, что ты меня бросишь, а я не хотел терять тебя. – Трэвис понизил голос. Суставы его пальцев ласкали ее щеку. – Я очень увлекся тобой с самого начала, поэтому сочинил историю с безработным преподавателем, который на грани физического истощения, надеясь, что ты позволишь мне остаться. – Глаза его блестели как бриллианты. – Потом я влюбился в тебя, и мне захотелось, чтобы ты видела меня без всех этих социальных статусов. Голос его на мгновение стал жестким.

– Я уже насладился отношениями, которые основываются лишь на деньгах и положении в обществе, мне это опротивело. – Трэвис взглянул на Кейси, последний след сомнения в ее глазах потух. – Но мы с самого начала были как Адам и Ева. Ни позолоченных украшений, ни внешних условностей. Просто мы. Разговаривая, смеясь, борясь, любя. Вот почему, когда я обнаружил, что ты сбежала, я чуть не умер, и не мог прийти в себя до тех пор, пока сегодня ты не вошла в эту дверь.

– Я понимаю, – прошептала Кейси, закрыв его лицо ладонями. – Я и сама чуть не сошла с ума. Все потеряло смысл, и тогда я поняла, как много ты для меня значишь.

– Слушай! – Трэвис резко потряс ее. – К черту твой бред о независимости! У тебя и так достаточно оснований, чтобы уважать себя. Чего тебе не хватает?

Она засмеялась.

– Тебя. Я нуждаюсь в тебе. – Глаза Кейси засияли озорным блеском. – Ты больше ничего не скрыл о Трэвисе Крэйге Маршалле?

– Ладно уж… – он согласно кивнул. – Эту квартиру я снял только на шесть месяцев, пока "Приложение" не встанет окончательно на ноги. У меня дом на Палм-Бич[17]17
  Так называемый Остров миллионеров.


[Закрыть] в океане, нечто среднее между квартирой Кастильо и виллой Мэтта. – Трэвис серьезно взглянул на нее. – Ты думаешь, тебе понравится жизнь во Флориде? Это ведь очень далеко от издательского мира, но у меня есть лицензия пилота, и я смогу часто возить тебя в Нью-Йорк.

– Везде замечательно, пока мы вместе. – Она задержала на нем взгляд. – Но тебе придется смириться с моей работой.

– Я достаточно ценю твои способности, поэтому не буду ревновать тебя к машинке, – спокойно сказал Трэвис. – Каждый человек имеет потребность в самовыражении, и с заключением брака она не проходит.

Пальцы Кейси расстегнули его воротник и ослабили черный полосатый галстук.

– Ты гораздо больше нравился мне в твидовой рубашке и шортах. – Глаза ее горели страстным вызовом, который он моментально расшифровал.

– А я думаю, что ты потрясающе выглядишь в своем одеянье на твой день рождения, – шутливо ответил Трэвис и длинными пальцами расстегнул пуговицы ее платья. Руки Кейси скользнули под его рубашку и начали нежно ласкать грудь.

– Твои родители и Мэтт ждут нас к обеду… – Кейси с сожалением вздохнула.

Но Трэвис сорвал платье с ее плеч, умело расстегнул бюстгальтер и бросил его на пол. Его сильное тело толкнуло ее на подушки дивана, губы и язык нашли свой знакомый путь к ее напряженным соскам.

– Я уверен, что они не огорчатся, если мы пропустим обед и встретимся с ними на завтраке, – хрипло пробормотал он, касаясь бархатной нежности ее грудей.

Белье горкой валялось на полу.

– Почему бы им не подождать нас еще и до ланча?