Текст книги "Седьмой легион"

Глава седьмая

Волны весело перекатывались вдали, постепенно нарастая и набирая высоту. Ветер усиливался с каждым часом, и солнце то и дело пряталось за облаками. Я лежала под зонтиком на пляже и смотрела в небо. Я думала о Юре. Днём он был каким-то незаметным, тихим и невидимым. Я вообще с трудом могла узнать его. Но как только наступал вечер, какая-то мистическая сила окутывала всё пространство, и он словно перевоплощался в мага – чародея, который творил на сцене, бог знает что.

Увидев его как-то днём, я решила, что иногда он всё-таки бывает «обычным» парнем, и мне снова захотелось подойти к нему. Тогда возникал вопрос, как начать разговор. Я боялась, что снова всё забуду, а стоять и молчать было бы глупо. Я подумала о том, чтобы спросить его, где он учится. Но потом мне показалось, что это тоже глупо. «Ну какая разница, где он учится! – размышляла я, – нет, я не знаю как начать разговор. Привет, я люблю тебя! Нет, это слишком. Привет, ты классный! Нет, подумает что я хочу с ним развлечься. Привет, ты классно танцуешь! Нет, он это и без меня знает. Привет, а это правда, что ты спишь с этой девочкой? Если да, то она тебе не подходит. Спи лучше со мной, я лучше!».

Я громко рассмеялась, представив, что скажу ему это. Мне хотелось спросить его о том, что меня на самом деле интересовало, но я боялась, что это будет выглядеть очень странно. «Привет, а это правда, что ты умеешь читать мысли других людей? А как ты создал себе эту стеклянную защиту? А что это был за странный гипноз вчера?». Нет, я не могла спросить его об этом.

Я перебирала самые возможные и самые невозможные варианты. Мне почему-то казалось, что если я подойду к нему знакомиться, то со стороны это будет выглядеть как-то странно. И потом, я в любом случае сказала бы что-то нелепое, а может даже проболталась бы про свои чувства к нему, что ещё хуже. «Нет, не могу подойти, пусть сам подходит!», – решила я.

Ему подойти ко мне было ещё сложнее. Парень – «аниматор» пытается познакомиться с несовершеннолетней девушкой, которая приехала отдыхать с родителями. К тому же, его варианты подойти ко мне были всегда с каким-то СЮРПРИЗОМ, и я не знала, как на это реагировать. Я вообще никогда не любила сюрпризы.

Оставалась лишь одна надежда – вечерние представления и дискотека. В этом случае можно было бы всё представить так, будто бы это произошло случайно.

На следующий вечер Юра снова танцевал в своём белом пиджаке с разноцветными фигурами, одетым на голое тело. Я сидела за столиком и старалась не смотреть ему в глаза, потому что они действовали на меня, как гипноз. Он улыбался и танцевал прямо передо мной. И всё-таки один раз я попалась на его «удочку». Я случайно посмотрела в его глаза, и моё сознание начало сужаться. Всё моё внимание было теперь сосредоточено на нём, и через какое-то время я не видела ничего, кроме его глаз. Мне казалось, он пытается заставить меня подойти к нему, но я всё ещё внутренне сопротивлялась.

«Нет, – решительно подумала я, – не хочу никаких экспериментов! Я прекрасно жила себе до этого! Зачем мне что-то менять в жизни?».

– Гордыня, – сказала мама, усаживаясь рядом со мной, когда я сидела на балконе после представления, – один из семи смертных грехов.

Я посмотрела на неё и, отодвинув стул, повернулась к ней спиной.

– Только ТЫ не начинай опять про грехи! – возмутилась я. Я не была готова слышать это от неё.

– Ну вот видишь, – сказала мама, – ты даже слушать не хочешь! Сразу же обиделась.

Мне казалось, что моей маме всегда доставляло удовольствие искать у меня недостатки, грехи и прочее…, и она словно с огромной радостью указывала мне на них. Похвалы же в свой адрес я не слышала ни разу. В нашей семье это считалось «и так понятным» и совершенно необязательным.

– Может вообще ему нравишься ты, а не я! – сказала я маме, и мама искренне рассмеялась.

– Ты что, с ума сошла? – ответила она, смеясь. Потом, подумав, добавила, – хотя…, почему бы и нет? Я ещё тоже ничего!

Я посмотрела на неё, как она, улыбаясь, перекинула ногу на ногу и, откинувшись на спинку стула, поправила свои длинные волосы и достала свою тонкую сигарету. Она не частно курила, в отличие от папы, и если и делала это, то как-то по-особенному элегантно.

– Да ладно тебе, я пошутила! – сказала она, увидев мой испуганный взгляд.

– Если я узнаю, что ему нравишься ты, а не я, я застрелюсь в тот же день! – воскликнула я.

– Перестань нести чепуху! – ответила мама, – конечно же ему нравишься ты! Ну что за глупости, в самом деле!

Я понимала, что мама права, но как же хотелось мне отдать кому-нибудь другому это «задание», и чтобы кто-нибудь другой за меня познакомился с Блондином, испытал и преодолел все эти чувства. И в тоже время я понимала, что этот парень и вся эта история, – всё было словно создано специально для меня, и от этого испытания мне было никуда не сбежать.

– На самом деле, – призналась мне мама, – я и сама пыталась подойти к нему. Уж очень он мне знакомым кажется!

– Правда? – восторженно спросила я, – ну и что?

– Я не смогла этого сделать. Он всё время словно исчезает. Выстраивает какие-то барьеры, словно готовится к нападению.

– И я говорю, что он исчезает! – радостно воскликнула я, – значит это не моя вина!

– Ну, если честно, – ответила мама, – если бы я была им и видела, как ведёшь себя ты, я бы тоже начала исчезать или выстраивать барьеры.

– А как я себя веду? – искренне удивилась я.

– Ну ты такая гордая! Высокомерная! Даже не улыбнёшься ни разу! Бедный парень! С таким видом, с которым ходишь ты, очень сложно начать с тобой общение!

– Это я гордая!? – возмутилась я, – да я вообще, – забитая серая мышка!

– Забитая серая мышка?! – воскликнула мама и начала хохотать, – ой не могу! Покажите мне забитую серую мышку! Ты себя вообще со стороны-то видела?

Я снова обиделась и развернулась к ней спиной.

– Ну вот, маленькая бука опять надулась, как шарик!

– Ну, а как я должна себя вести? – спросила я с возмущением, – вползать на коленях и извиняться за то, что я здесь присутствую?

– Ну вот опять! – ответила мама, – почему ты всегда всё преувеличиваешь? Зачем сразу «вползать на коленях»? Надо искать золотую середину! Просто будь естественной! Будь просто самой собой!

– Как я могу быть собой, если я даже не знаю, кто я? – возмутилась я.

После этой фразы я с ужасом поняла, что я и в самом деле не знаю, кто я и зачем я. Совершенно потерянная и запутанная, сидела я на балконе какого-то неизвестного отеля, в каком-то неизвестном месте, в какой-то неизвестной стране и пыталась понять неизвестного мне парня, который казался мне очень известным, настолько известным, что он запросто мог читать мои мысли и угадывать мои желания. Вариантов было два: либо у меня действительно провал в памяти, либо я перегрелась на солнце. Второй вариант мне, конечно же, нравился больше.

– Ну вот, в этом то и проблема, – ответила мама.

– Ну вот, в этом то и проблема! – повторила я, – значит не судьба! Пока я не узнаю, кто есть я! А эти поиски себя могут занять у меня целую вечность! Так что передайте Блондину, пусть заходит лет через сто!

– Боже! Как же с тобой сложно! – воскликнула мама, – а ещё меня спрашивали, почему я не родила второго ребёнка!

– Ну спасибо, – сказала я и снова отвернулась от неё.

– Кстати, – спросила я после паузы, – ты говоришь, что Юра знаком тебе? Может он сын какой-нибудь твоей подруги?

– Может, – ответила мама и начала перечислять всех своих подруг, – у одной есть сын примерно в его возрасте, но он учится в Красноярске, а не в Москве. И зовут его Саша, а не Юра. Вообще с чего ты взяла, что Блондина зовут Юра?

– Мустафа сказал.

– Может он и сам не знает. Юра – имя для него слишком простое.

– И мне не верится, что его зовут Юра. Я тоже удивилась.

– Нет, – сказала мама, – я не верю, что его зовут Юра. Может его просто здесь так называют, чтобы проще было?

– А, ну да! – рассмеялась я, – на самом деле его зовут Саша, но все остальные называют его Юра, чтобы проще было!

После этой фразы мы начали хохотать и долго не могли остановиться от смеха.

Глава восьмая

Вечером в ресторане Юра сидел за столиком напротив меня и смотрел на меня своими светящимися глазами. Теперь он не отводил глаз, не прятался и не исчезал. Видимо, он тоже был заинтересован в том, чтобы наше знакомство всё-таки осуществилось. Он продолжал смотреть на меня, а я на него. Мои чувства становились всё сильней, и я уже не хотела скрывать этого. Я улыбалась ему в ответ, и мне показалось, что он понял это. В какой-то момент мне стало всё равно, кто что подумает и как это будет выглядеть. Я поняла, что я хочу его, и стала представлять себе это во всех подробностях.

– Ты вообще меня слышишь? – возмущенно спросила мама, дёргая меня за локоть.

Моя мама была словно тигрица, охраняющая своё неприкосновенное создание.

– Что? – тихо переспросила я, не отводя глаз от Блондина.

– Я с тобой разговариваю! – повторила мама.

– Подожди, мама, – тихо произнесла я, отодвигая её руку от себя и концентрируясь на Блондине, сидящем напротив, – не мешай мне, пожалуйста, я занята.

– Ты что хочешь с ним вот так вот, сразу? – возмутилась мама. Она словно поняла, о чём я думаю.

– А почему нет? – тихо спросила я, – он мне так сильно нравится…

– Это нехорошо! – ответила мама, – тебе шестнадцать лет! Что он будет про тебя думать? Что ты легкодоступная? Он будет думать, что ты – легкодоступная!

«Легко…доступная…?», – подумала я, и это слово осталась висеть у меня в голове. Это было бы самое страшное для меня, если бы Юра подумал, что я легкодоступная. После этой мысли волна радости сменилась волной сомнений, и я снова начала сомневаться в правильности своих желаний. А вдруг мама права? Что он будет думать обо мне?

После вечернего представления все снова становились в круг, чтобы танцевать турецкий танец, и я радостно помчалась к Юре. Глядя ему в глаза, я схватила его за руку и улыбнулась. В смущении он опустил свой взгляд. Он очень мило смущался, а я продолжала улыбаться и смотреть на него. Теперь он был похож на милого, пушистого котёнка, и я едва сдержалась, чтобы не схватить его и не потискать.

Я держала его за руку и не хотела отпускать. Я решила, что вообще больше никогда его не отпущу. Мне хотелось навсегда «привязать» его к себе. Мне хотелось, чтобы он был только мой. Мне хотелось, чтобы вечерние представления проходили только для меня.

Заиграла весёлая музыка, и мы стали прыгать по кругу. Я была счастлива, но в какой-то момент, совершенно неожиданно, перед нами появился тот самый «обольститель». Он с силой разорвал наши руки и встал между нами. Я крепко схватила Юру, но «обольститель» был сильней меня.

Внезапно я поняла, что всё это не просто так. Я вдруг увидела, как что-то разлучает нас, и как я буду искать его всю свою жизнь. Мне не хотелось верить в это, и я всё ещё пыталась убедить себя, что мне это просто показалось.

«Это плохой знак…», – подумала я и в возмущении посмотрела на «обольстителя».

Я стала ненавидеть его. Зачем ему понадобилось вставать именно между нами? Неужели он не мог найти себе другого места?

С этого момента, казалось, снова всё пошло не так, и, когда мы вернулись в отель, мой папа вызвал меня на серьёзный разговор. Мы сели на балконе, и папа закурил сигарету. От его взгляда мне стало как-то не по себе.

– Ну? – спросила я, с нетерпением ожидая, когда же он начнёт.

– Я разузнал кое-что про этого «аниматора», – серьёзно сказал он.

– Что? – с тревогой переспросила я.

Я не хотела ничего слышать про Юру. Я любила его. Я ничего не хотела про него знать. Я просто хотела продолжать его любить, и чтобы это никогда не заканчивалось. В какой-то момент мне захотелось просто уйти, отвернуться или закрыть уши. Мой папа был очень рациональным человеком, он не верил ни в какие чудеса, перевоплощения и прочую «чепуху» и каждый раз пытался «опустить меня на землю».

– Переговорил с людьми насчёт него, – сказал он.

– Ну? И что? – снова спросила я, – что ты узнал?

– Каждый год их нанимает некая фирма, и они прыгают здесь по полгода за 200 долларов в месяц. Живут они в каких-то лачугах рядом с отелем, спят на улице, на раскладушках. Полгода, представляешь? Что он может тебе дать? 200 долларов в месяц – это просто смешно. Более того, – продолжал он, потушив сигарету, – каждый месяц, как я уже и говорил, приезжают толпы отдыхающих девочек, которых он якобы развлекает. Мне тут ещё наш гид рассказал, чем этот Юра здесь на самом деле занимается…, – он сделал паузу, но продолжать не стал, видя моё потускневшее лицо.

Слова папы были похожи на ледяной душ, и первая мысль, возникшая в моей голове, была: «зачем он мне это рассказал?». Моё чувство радости разбилось в секунду, и я даже могла слышать разлетающиеся осколки.

«Ну вот и всё, – подумала я, – вот и вся любовь. Он никогда мне не позволит быть с Юрой.».

Каждый раз я поражалась тому, насколько по-разному мы с папой видим этот мир. Он же всегда говорил мне, что я вижу всё прекрасное лишь по причине отсутствия всякого жизненного опыта. «Доживи до моих лет и ты поймёшь, что я был прав», – говорил он мне.

– Но он мне очень сильно нравится! Ну просто очень, очень сильно! – сказала я папе.

– Радость моя, – ответил отец, – да ты, я смотрю, реально перегрелась! – затем он ближе придвинулся ко мне, – послушай, – сказал он, – мне этот парень вполне симпатичен, и да, он действительно ничего. И может он там и учится где-то, и таланты у него есть, но я не хочу, чтобы ты оказалась в руках какого-то «аниматора» в Турции, который разведёт тебя в два счёта! Я против того, чтобы он к тебе приближался! У меня одна единственная дочь! А я смотрю, – ты уже невменяемая! Приди в себя! Что с тобой случилось? Неужели ты не видишь, как ловко он обрабатывает людей! Сегодня мы не пойдём на его представление! Хоть отдохнём от него пару вечеров! Что-то мне всё это начало надоедать! И эта дискотека мне его надоела, и эта группа «Руки вверх», которую он постоянно включает. Я ненавижу «Руки вверх»!

– Мама! – воскликнула я в ужасе, – ты слышала это? Папа не хочет больше ходить на представления!

– Как так? – возмутилась мама.

– Папочка, ну пожалуйста, ну при чём тут его представления?

– Никаких но! – строго ответил отец, – всё, я сказал! Мне надоел этот «аниматор», и точка! Я не хочу больше про него ничего слышать! Будешь выпендриваться, вообще больше никуда не поедешь! Поняла меня? Будешь дома сидеть, раз ты такая впечатлительная! Только приехали в отпуск, уже опять какие-то проблемы! Нельзя просто спокойно отдохнуть?

Глава девятая

После разговора с папой мы перестали ходить на вечерние представления. Всё вокруг стало для меня серым, скучным и неинтересным. Дни отпуска постепенно подходили к концу, и оставалась всего лишь пара дней.

Однажды, проходя мимо ресепшн, я снова увидела Юру возле Мустафы. Они посмотрели на меня и отвернулись.

«Интересно, о чём они говорят?», – подумала я.

День был безумно жарким, и я еле держалась на ногах. Я поднялась в номер и буквально рухнула на кровать.

– Ой, – вздохнула я, – что-то мне нехорошо…

– Мы на пляж! – сказала мама, собирая полотенца.

– Только без меня…, – простонала я.

– Ну хорошо, – сказала мама, – только закройся, не забудь!

– Конечно! – ответила я.

Я думала, что просто умру на кровати, но, когда родители ушли, мне внезапно стало легче, и слабость исчезла сама собой.

– Ура, – подумала я, – как хорошо немного побыть одной!

Я начала скакать по комнате и снова стала думать о Блондине.

«Одно я знаю точно! Он очень, очень красивый и талантливый!», – подумала я с улыбкой.

Внезапно в дверь постучали.

«Ну вот, – вздохнула я, – наверное опять что-то забыли!».

Моя мама очень часто забывала что-нибудь и всегда возвращалась. То полотенце, то крем, то очки. Потом ей нужно было три раза перекреститься перед зеркалом, чтобы по дороге ничего не случилось, ведь возвращаться – плохая примета. Я всегда с умилением наблюдала за этим. Мне было любопытно наблюдать, как человек всю жизнь пытался быть хорошим, и как интересно были расставлены в жизни приоритеты.

Я не стала одеваться и, даже не задумываясь, открыла дверь. В тот момент мне почему-то не пришла в голову мысль, что вообще-то неплохо было бы сначала поинтересоваться и спросить: «кто там?».

Моя улыбка быстро сошла с лица, когда я увидела, что передо мной стоит Мустафа с совершенно обезумевшим и каким-то сумасшедшим взглядом. Казалось, что он перевозбудился уже от стука в мою дверь.

– Привет, родная…, – тихо произнёс он.

Его сумасшедший взгляд до смерти напугал меня, и я, не говоря ни слова, попыталась захлопнуть дверь. Мустафа поставил свою ногу между дверью и дверным проёмом так, что я не смогла закрыть её. Я стала сильней надавливать на дверь и попыталась закрыть её ещё раз, но он держал её крепко одной рукой и, просунув свою руку в дверь, он с силой распахнул её и вошёл в номер.

– Нет! – воскликнула я, отходя назад.

– О, да…, – ответил он.

В этот момент я поняла истинное значение фразы: «сердце ушло в пятки». Мне показалось, что моё сердце и впрямь ушло в пятки. Я подумала про себя, что это мой конец. Это же Мустафа, который всегда сохранял со мной дистанцию? Что с ним случилось? Видимо, теперь он решил нарушить её раз и навсегда. Сзади меня была кровать, а на мне практически не было одежды, и ему оставалось лишь толкнуть меня на кровать и навалиться сверху.

– Нет, я не хочу, уйди! – воскликнула я.

– Конечно же ты хочешь, – прошептал Мустафа, приближаясь ко мне, – поверь мне, – ты хочешь.

– Нет, не хочу!

– Нет, хочешь!

– Нет, не хочу!

– Хочешь! – снова произнёс он.

Я видела в нём абсолютную готовность и уверенность в своих действиях. Он схватил меня за плечи, и тут внезапно я услышала шаги поднимающегося по лестнице соседа. Я решила, что это мой единственный шанс, и закричала на весь отель. Сосед знал нас и поспешил мне на помощь. Мустафа исчез со скоростью ветра, испугавшись, что его поймают с поличным, и я с огромным облегчением выдохнула и села на кровать.

– Закрываться надо! – сказал сосед, глядя на меня, и ушёл.

Моё сердце колотилось так, словно пыталось выпрыгнуть из груди.

«Ничего себе, – подумала я, – а ведь могло бы закончиться иначе…».

Через некоторое время вернулись родители, и моя мама, глядя на меня, восторженно воскликнула:

– Ты не представляешь, как красиво и профессионально он ныряет!

– Кто? – с удивлением спросила я.

– Живчик! Он так красиво переворачивался в воздухе и нырял! Вот это было зрелище!

«Нормально…, – подумала я с возмущением, – пока меня тут чуть не изнасиловали, этот «живчик» демонстрировал моим родителям свои профессиональные умения в нырянии!».

– Так что, он ещё и ныряет? – спросила я, уже почти сквозь зубы.

– О да, и ещё как! – ответила мама, которая была в полном потрясении и восторге.

И снова я почувствовала неистовую ревность и соперничество. Я смирилась с тем, что он лучше меня танцует, но тот факт, что он ещё и красиво ныряет, я вынести не могла. Невыносимым было и то, что моя мама его постоянно хвалит. Изо всех сил я подавляла в себе все эти противоречивые чувства к Блондину, но они словно вырывались наружу и уже просто били через край.

«Ну всё! – подумала я про себя, – с меня хватит!».

Мне хотелось обвинить его во всём: в том, что я не могу спать по ночам; в том, что Мустафа приходил ко мне в номер; в том, что он такой красивый; в том, что его постоянно хвалит моя мама; в том, что я люблю его…

Я посмотрела на родителей и решила не рассказывать им о произошедшем с Мустафой. Зачем волновать их, если всё равно ничего не было. Я прокручивала в голове события и представляла, что могло бы произойти, если бы на помощь не подоспел сосед. Больше всего я боялась, что об этом узнает папа. Тогда бы разразился настоящий скандал, и весь отпуск и прекрасные воспоминания о нём были бы навсегда испорчены. И он, в любом случае, приплёл бы к этой истории Юру. Юру, которого я любила.

Глава десятая

Вечером мы снова спускались на ужин, и, проходя мимо ресепшн, я увидела Мустафу, который подскочил и побежал ко мне. Он как-то странно поклонился и вручил мне бумажную розу. Я не хотела её брать, но он настоял на этом. Когда мы вошли в ресторан, я развернула розу и с удивлением увидела письмо на английском языке:

«Я понял, ты другая! Ты особенная! Ты – не такая как все, и я хочу, чтобы ты стала моей! Выходи за меня замуж!»

– Очень смешно, – сказала я.

– Что? – спросила мама.

– Он предлагает мне выйти за него замуж.

– Кто?

– Мустафа.

– Обхохочешься.

– Ну, совсем не отвечать как-то невежливо…

– Напиши ему, что ты уже замужем, – сказала мама.

– Не надо ничего ему писать! – возмутился папа, – пошли его куда подальше!

– Почему это? – спросила я.

– Да потому! – ответил он, – потому что занимаетесь какой-то ерундой обе! Вместо того, чтобы делом заняться. Потому, что я сразу вам говорил, что не надо нам ходить на эти вечерние представления! Но вы же, как сумасшедшие, как ненормальные, что одна, что вторая! Как только ужин закончился, сразу бегом занимать места. Думать головой надо, я уже сколько раз это говорил!

Мы с мамой удивлённо посмотрели друг на друга, округлив глаза, не понимая, к чему он это говорит.

– А причём тут вечерние представления? – спросила мама.

– Да притом! – ответил папа, – притом, что все они из одной компании! Какие же вы глупые обе!

– Ну так предложи что-то своё! – возмутилась мама, – чем тут ещё вечером заниматься?

– А что мне предлагать? Мне и так весело! – ответил папа.

– Ну тебе весело, а нам нет! – сказала я.

– Нет, ну эти представления конечно забавные, но каждый день смотреть на него тоже утомляет. Имею я право хотя бы один свой вечер провести без него? – вспылил папа.

Проспорив с нами ещё какое-то время, папа махнул на нас рукой, и мы снова пошли на вечернее представление. Мы схватили его с двух сторон и буквально силой потянули в ресторан под навесом.

– Нет, я против. Я буду сопротивляться! – возмущался папа.

– Бесполезно! – ответила мама, – нас двое, ты один. Мы победили!

– И всё-таки, как же сложно с двумя женщинами! – снова сказал папа, уже с улыбкой.

В этот раз на представлении произошло то, что не происходило со мной никогда. Очень сложно описать всю картину произошедшего и все те эмоции, которые я испытала в тот вечер. Ресторан снова ломился от зрителей, а я специально села за самый дальний столик, почти в темноте, чтобы меня совсем не было видно. Больше всего мне хотелось тогда, чтобы меня просто никто не трогал, но у Юры были, по всей видимости, другие планы.

Сначала на сцену стали выходить его друзья и показывать какие-то фокусы. Это было мило и забавно, но неинтересно. Я ждала появления Его Величества. И вот, самый главный актёр, наконец, вышел на сцену. Зрители кричали и свистели. На этот раз он выдал совершенно неожиданный номер. Он вышел одетый в стиле наподобие барокко, – в белом парике и костюме с кружевами. У него был такой яркий макияж, что я не сразу узнала его. Голубые тени, румяна, коричневые брови, напудренное лицо, загадочный и таинственный взгляд… Он ли это?

Заиграла романтическая мелодия, и он начал петь французскую песню, в которой парень признаётся девушке в любви. Он делал это, как всегда, очень красиво и полностью вжился в свою роль. Он стал подходить к женщинам и признаваться им в любви, протягивая каждой из них розу. Это было смешно и забавно, и больше походило на какую-то пародию или комедию. Все хохотали и буквально падали со стульев от смеха.

Затем он подошёл к какой-то полной женщине и начал «соблазнять» её, сначала присев ей на колени, потом стал танцевать перед ней. Женщина была в полном восторге, как и все остальные, сидящие за этим столиком.

Мне же было совсем не до смеха. Словно чувствуя подвох, я всё ещё не могла понять, к чему вся эта сцена. Где же смешные фокусы? Где танцы с огнём, смешные сцены с любовниками и дурацкие конкурсы для зрителей? К чему этот парик, романтика, цветы, французская мелодия? За эти дни я успела немного изучить этого Блондина и уже знала, что в конце обязательно последует какой-то совершенно неожиданный СЮРПРИЗ.

И вдруг, моё сердце замерло и словно остановилось. Сюрприз не заставил себя долго ждать, и я увидела, что он направляется прямо ко мне. Несмотря на то, что я сидела в самом дальнем углу, в самой темноте, где меня совершенно не было видно, он чётко знал, где я нахожусь и, глядя мне прямо в глаза, он шёл признаваться мне в любви.

«Под стол! – подумала я, – спрятаться под стол! Нет, найдёт! Убежать? Нет, глупо будет! Отвернуться? Нет, обидится».

В этот момент мне стало искренне жаль, что я не умею становиться невидимой. Эта способность определённо облегчила бы мне жизнь. Если бы рядом лежал платок, журнал или газета, я бы закрыла себе лицо. Я стала вспоминать сказку про битву с опасным драконом, которому нельзя смотреть в глаза. В тот момент Юра был для меня этим драконом. В своём треугольном белом парике, с раскрашенным лицом и синими тенями, он был похож на вампира, который явился за мной, чтобы съесть меня в полночь. Я не могла понять, отчего всем так весело, когда мне было совсем не до смеха.

Он остановился прямо передо мной, и волна страха сковала всё моё тело. Я даже не дышала. Я посмотрела на него умоляющим взглядом, но поняла, что пощады мне не будет.

«Нет, нет, нет! Пожалуйста, не надо!», – думала я про себя! Мне захотелось исчезнуть в пространстве или испариться.

Меня пугало его «сумасшествие», его неординарные способности, все его перевоплощения, его необыкновенная активность, его друзья и всё это повышенное внимание к моей персоне. Ко всему прочему, в голове моей всё время сидела папина фраза о том, что «все они из одной компании» по «разводу» девушек.

Зрители развернулись в мою сторону. Весь ресторан смотрел на меня. От напряжения я не могла даже пошевелиться. Не заметив с моей стороны никакой позитивной реакции на свой «эффектный выход», он вопросительно посмотрел на мою маму в поисках поддержки. Мама весело смеялась и хлопала ему в ладоши, пытаясь поддержать его. Продолжая петь, Юра уселся напротив меня и стал смотреть мне в глаза. Его взгляд был теперь очень ранимым и грустным. Он не понимал, что он делает не так и почему я так реагирую. Он не знал, насколько сильны мои чувства к нему и, возможно, он думал, что я как-то смогу ему подыграть. Возможно, этот номер был просто невинной шуткой с его стороны, но в тот момент мне было совсем не до шуток.

Неожиданно он поднялся со стула и стал протягивать мне цветок. Я застыла. Буря мыслей в моей голове хаотично сменяли друг друга. Мустафа, его бумажная роза, папины слова, мои чувства. Что это? Просто театр? Все вокруг хохотали, а мне было обидно. Обидно и не смешно.

«А вдруг он просто разыгрывает меня публично? Зачем он устроил всё это? Зачем?», – подумала я. Что говорить, как реагировать? Я была в ужасе от происходящего. Я не была готова к этому и больше всего боялась, что за этим сюрпризом последует следующий. А вдруг, если я возьму эту розу, он позовёт меня на сцену? Вдруг он заставит меня делать то, что я не хочу.

Я ещё раз посмотрела на Юру. Взгляд у него был совершенно серьёзный, что ещё больше смутило меня, и тогда я посмотрела на маму, как бы прося взглядом её помощи. Мама была счастливая и хлопала в ладоши, даже не глянув на меня. Я не знала, что мне делать. Мне казалось, что я одна и все надо мной просто смеются. Мне казалось, если я сдамся, – то я проиграла.

Тогда я скрестила руки на груди и гордо покачала головой: «Нет!».

Юра смотрел на меня с удивлением. Он не мог понять, почему я не хочу взять его цветок, и вновь стал протягивать его мне, но я снова покачала головой и отвернулась. Его лицо буквально побелело, и в глазах его я увидела, что сильно ранила его, но было уже поздно. Он ещё раз посмотрел на мою маму вопросительным взглядом, и она шепнула мне на ухо: «Ну ты чего? Возьми розу!».

– Возьми, возьми! – слышала я откуда-то из зала.

– Нет, – снова сказала я.

Я не помню, что было дальше, всё смешалось словно в тумане. Помню только, как мы вернулись в отель, и я всю ночь просидела на балконе.

– Зачем ты себя так повела? – воскликнула мама, – парень старается, старается, а ты всё из себя что-то изображаешь! Я видела, что ему было очень обидно и больно! Ты отвергла его публично!

– А он публично высмеял меня! – обиженно ответила я.

– Неправда! Ты ничего не поняла. Он пел песню про любовь, это было признание в любви!

– В любви?! – воскликнула я, – он был похож на сумасшедшего! Он до ужаса напугал меня!

– Ты просто слишком серьёзно всё воспринимаешь!

– Почему он не может просто подойти ко мне по-простому? Просто подойти днём и спросить, как меня зовут? Почему он всё время «выкидывает» какие-то сюрпризы, к которым я не готова?

– Он делает то, что он может! – возразила мама, – по-простому он не может! Так же впрочем, как и ты!

– Но и я сделала то, что смогла, – с обидой сказала я.

– Да, – ответила мама, – видимо так, и теперь ничего не поделаешь.

Фраза «ничего не поделаешь» всегда задевала меня, также как и фраза «от судьбы не уйдёшь». Я всегда считала, что из любой ситуации есть выход, даже из самой безвыходной.

Я сидела на балконе и смотрела вдаль. Светящиеся вдалеке огоньки всегда привлекали меня, и я могла наблюдать за ними всю ночь напролёт. И вдруг я вспомнила, что скоро нам предстоит возвращаться домой. Я вспомнила свою жизнь в Москве и поняла, что просто не смогу больше вернуться в прежнюю жизнь. Парень – Блондин заполнил собой всё моё внутреннее пространство. Он просто поселился в моём сердце и моём сознании, и назад пути не было.

Я всё время видела его глаза, и в голове играла эта французская мелодия. Я не могла избавиться от этой мелодии, она мучала меня. Его белый пиджак с разноцветными фигурами, его шляпа, его широкие белые штаны, его улыбка, его голос, его смех. Я поняла, что не смогу прожить без него и дня. Мне казалось, что мне совсем не дали времени подумать. Я даже не успела ничего понять, как всё уже произошло. Мне казалось, что у меня нет никакого выбора, и я – в ловушке. В ловушке своих собственных страхов. Я не могла освободиться от своих цепей, которые сковывали меня, и у меня оставалось всего лишь два дня. И всё же, была ещё надежда на завтра.

«Завтра я всё исправлю!», – подумала я.