Текст книги "Пронто"

Глава 16

Фабрицио смотрел, как Ники отходит от ковбоя, выходит на тротуар и направляется к «Везувию». Сидевший за соседним столиком Томми тоже смотрел на Ники, и Бенно смотрел, и все смотрели и думали, что же теперь Ники скажет, как он будет объясняться с Томми. Мальчишка даже не смотрел в их сторону, а на лице его не было никакого выражения. Лицо Томми тоже было бесстрастным: в радости, в ярости, в презрении – Томми всегда оставался одним и тем же.

Теперь Ники... что такое?.. теперь он прошел мимо них, мимо кафе.

– Куда это он? – спросил Томми, слегка повернув голову к соседнему столику.

– Эй, Ники, куда это ты? – крикнул Фабрицио.

– Разберись с ним, – сказал Томми.

Фабрицио увидел, что Томми повернулся и смотрит на ковбоя, который как раз отходит от своего столика, и тут Томми повторил: «Разберись с ним», теперь громче, но все еще имея в виду Ники.

Фабрицио встал и пошел следом, потому что ковбой лежал на их с Ники совести. Только все это очень надоело. Если Ники и теперь не ухлопает ковбоя, придется самому. Господи, подумал Фабрицио, скорей бы все это кончилось.

* * *

Идея Рэйлена состояла в том, что все Они на виду и еще не очухались. Он взял со столика револьвер и открытки, оставил деньги за обед, вышел из кафе, по Виа-Венето добрался до угла и свернул к Пьяцца-Кавур, где стояла его машина. Пользуясь тем, что сейчас движение было слабое, он обгонял автобусы, стараясь оторваться как можно сильнее – ведь конечно же они начнут его искать, начнут буквально через пару минут. Рэйлен выехал на дорогу, огибавшую город, а затем нашел поворот со знаком, указывавшим на Сан-Маурицио-ди-Монти и Монталлегро. У обочины – машина, о нее облокотился парень в темных очках, руки сложены на груди. Рэйлен смотрел в зеркальце заднего обзора, каждую секунду ожидая, что парень сядет за руль и поедет следом, но вскоре тот исчез из виду, и все осталось по-прежнему. Рэйлен почувствовал временное облегчение.

По мере подъема склон становился все круче, прямые участки от поворота до поворота были теперь с четверть мили, не меньше. Совсем не так, как в восточном Кентукки, но все равно та же самая езда по горным дорогам, опыта, слава Богу, достаточно. Деревья тоже другие, и не кипарисы, знакомые по Восточному Кентукки, и не оливковые. От этих деревьев земля здесь казалась как-то старее, древнее, в Штатах такого впечатления не было никогда.

Машин почти не попадалось, ни встречных, ни попутных, так что на прямых участках дорога хорошо просматривалась в обе стороны. Некоторые дома стояли впритык к дороге или за низенькими каменными оградами. Поворот, следующий подъем – и он снова смотрит на те же самые дома, только сверху, теперь можно разглядеть и дворы и сараи. Проехав сквозь Сан-Маурицио-ди-Монти, он миновал группку домов, построенных рядом с дорогой, а дальше, на перекрестке, снова машина у обочины, и снова рядом с ней парень. Стоит и смотрит, только у этого сигарета в зубах. Рэйлен проехал мимо и увидел в зеркальце, как парень торопливо выбросил сигарету и сунул руку в окно машины. Теперь в его руке появилась рация, он в нее что-то говорит, рассказывает, наверное, что мимо проехал синий «фиат», а сам становится все меньше и меньше, скоро совсем исчезнет. Рэйлен вспомнил старую песню Уэйлона Дженнингса «Когда ты увидишь, как я исчезаю вдали». Тогда, еще дома, в Кентукки, это была у него одна из самых любимых. На той же пластинке, что и «Ну и нашла же ты время бросать нас, Люсиль», которую он вспоминал, когда жил один, без семьи, в Саут-Майами-Бич, а Винона сообщила, что уходит. Только уж без мальчиков, получит этот торговец недвижимостью Винону, и хватит с него. Вспоминая об Уэйлоне, Рэйлен задумался. А в Италии есть что-нибудь вроде кантри-музыки? И еще вспомнил, как читал где-то, что Клинт Блэк наполовину итальянец, по матери.

Рэйлен все время поглядывал в зеркало, но сзади было вроде чисто. Никто не гонится. Ничего, теперь ждать недолго. Ну а пока что нужно найти виллу Гарри. По словам бармена из гостиницы, это где-то между Сан-Маурицио-ди-Монти, который остался уже позади, и церковью в конце этой дороги, а называется эта церковь Святилище Девы Марии из Монталлегро. Проходя прямые участки дороги в северном направлении, Рэйлен глядел вверх, на те дома, что сверху, а затем после поворота, свернув на юг, он старался смотреть вниз, но так, чтобы не угодить при этом под откос. Ограждений дорога практически не имела. Огороды на вырубленных в склоне террасах напомнили Рэйлену о доме, везде то же самое: люди работают изо всех сил, стараясь обеспечить себе пропитание. Интересно, а у них тут есть продуктовые талоны?[19]19
  Талоны, распространяемые правительством среди малоимущих и заменяющие деньги при покупке продовольствия.


[Закрыть]

И тут все эти мысли мгновенно улетучились, Рэйлен резко нажал на тормоз, «фиат» протащило юзом еще несколько метров, и он остановился у самой обочины. Затем Рэйлен подал немного назад – и вот она, вилла. Квадратное строение, землисто-серое и лишенное каких-либо украшений, ведет к нему гравийная дорожка, которую давно пора бы прополоть. Рэйлен отъехал еще немного и увидел раскинувшийся за виллой сад с живыми изгородями, растениями в бетонных вазонах, четырьмя апельсиновыми деревцами и одной японской хурмой. Рэйлен тронул машину с места и медленно прополз мимо виллы. Вот какой-то сарай с большими деревянными дверями, позади и чуть сбоку от дома, скорее всего гараж. Дальше – еще несколько домиков, все строения под красными черепичными крышами. Тут Рэйлен посмотрел в зеркальце и мгновенно вдавил педаль газа до самого пола. Дорога сзади уже не была пустой, из-за поворота вылетела ярко-красная машина.

* * *

– Я пойду на обгон, – сказал Фабрицио, – а ты в это время стреляй. Все очень просто, верно? Шлепнешь этого парня, куда он тут денется? Так что получай его в полное свое распоряжение.

Ники сидел наготове с «береттой» в руках. Затвор он уже передернул. Всего-то и оставалось наставить пистолет на маршала и нажать на спуск. Ники очень понравились слова Фабрицио насчет «куда он денется». Ники вообще нравилось, когда можно предугадать, что будет дальше. И правда, куда ему спрятаться? Некуда. Он увидит ствол пистолета и попробует пригнуться. Попробует угадать, когда пистолет выстрелит, и пригнуться за мгновение до этого, но ему нужно будет одновременно и от пули уворачиваться, и стараться удержать машину на дороге. Так что он пригнется. Ну и ладно, подождем, пока выпрямится, и тогда – бах!

– Ты поспешил бы, если хочешь его догнать, – сказал он Фабрицио. – Гони!

– Это после поворота, там выжму все, что можно. Когда я стану его обходить, до него будет два фута. Ты уверен, что не промахнешься?

Этот раздолбай еще издевается. И все они, эти настоящие итальянцы, говорят про него, что хотят, и думают, будто это очень смешно. Спрашивают, нельзя ли понаблюдать, может, узнаем что-нибудь новенькое. На повороте Ники вцепился в сиденье, но все равно его бросало из стороны в сторону. Затем они вышли на прямую и... вот же мать твою, а где он?

– Куда он мог деться?

Фабрицио не ответил, он посмотрел по сторонам, а затем бросил взгляд на зеркальце заднего обзора.

– Он что, мог оказаться позади?

Фабрицио так и не ответил. Похоже, он и сам не знает. Ники тоже смолк и принялся озираться. Синий «фиат» словно провалился. Еще два поворота, длинный участок почти прямой, с парой небольших изгибов дороги, и впереди показалось Святилище Монталлегро, церковь довольно внушительных размеров.

– Ты знаешь, почему ее построили? – спросил Фабрицио. – Четыреста лет тому назад здесь было явление Девы Марии, она явилась одному местному жителю, совсем бедному. И сказала ему, что дарует милости свои тем людям, которые придут сюда и взовут к ней. Ну насчет разного, кому деньги нужны, кому муж... Видишь, сколько тут машин, значит, сейчас идет служба. Хочешь зайти?

– Да, и свечку поставлю, – охотно согласился Ники.

– Нет, я же про серьезные вещи, – сказал Фабрицио. – Попроси Деву Марию помочь тебе найти ковбоя. А потом, если ты его найдешь, сделать так, чтобы ты и вправду выстрелил, а не стал снова искать какие-нибудь отговорки.

– Клоун ты долбаный, – огрызнулся Ники.

На автостоянке синего «фиата», естественно, не оказалось.

Фабрицио затормозил, взял лежавшую на приборной панели рацию и начал разговаривать с кем-то по-итальянски.

– Это человек из Сан-Маурицио-ди-Монти, – сказал он, выключив рацию. – По той дороге ковбой не возвращался. Значит, он все еще где-то здесь, наверху. Возможно, свернул на одну из тупиковых дорог, ждет, чтобы мы уехали. Так что вернемся и будем разнюхивать. Посмотрим, сумеем мы учуять этого ковбоя или нет.

– Вон он! – возбужденно закричал Ники.

Они проехали назад не больше полумили; синий «фиат» стоял на боковой дороге, совсем рядом и носом вперед. Как только Фабрицио начал к нему приближаться, синий «фиат» рванул с места, перевалил через небольшой подъем и исчез.

– Что же это он делает? – ошарашенно спросил Фабрицио. – Он что, ждал нас?

– Мы выставили его для стрельбы при обгоне, – сказал Ники, – а теперь уже он придумал что-то и выставляет нас.

– Что он может сделать? – бросил пригнувшийся к рулю Фабрицио. – Нас двое, а он один.

– Не знаю, – сказал Ники. – Но он нас выставляет, точно тебе говорю.

– Займусь я им, пожалуй, сам, – презрительно ответил Фабрицио. – А то ты рассыпаешься на глазах.

* * *

Рэйлен выехал на покрытый колючей травой гребень пологого хребта, с обеих сторон спускавшегося в заросшие непролазным кустарником долины.

Он развернул машину в сторону бугра, через который должна будет перевалить красная машина преследователей, вынул револьвер и крутанул его барабан, по звуку проверяя, все ли патроны на месте. Рука быстро вспомнила привычное оружие. «Смит-и-вессон комбэт мэг», шестидюймовый ствол, тускло поблескивающий нержавеющей сталью; этого револьвера Ники еще не видел. Он ожидал их, мысленно представляя, как красный «фиат» перемахивает через бугор, а затем резко тормозит и идет юзом – это когда они увидят его. Именно так и произошло, машина затормозила в сотне футов, может, немного ближе, и замерла.

Решают, как будут двигаться, подумал Рэйлен. Ты пойдешь оттуда, а я отсюда. Но почему они не подъехали ближе?

Потому что это – наглядный урок, понял он. Итальянский бандит хочет показать мальчишке, как это делается. Ну и на кого бы ты сейчас поставил?

* * *

– Мы пойдем к нему, – сказал Фабрицио. – Ты выйдешь из машины и пойдешь к нему, но не прямо, а в обход, вон с той стороны. Приближайся к нему по дуге, так ему придется крутить головой между мной и тобой. Ты меня понял? Пистолеты держим в руках, никаких ковбойских штучек с быстрым выхватыванием. О'кей? И ничего ему не говори.

– А ты будешь что-нибудь говорить?

– Когда мы подойдем ближе – да, чтобы его отвлечь.

– А что ты ему скажешь?

– Не бери в голову, не важно, что я буду говорить, важно, чтобы ты молчал. И не стреляй первым, я начну сам, когда увижу, что мы подошли достаточно близко. Ты меня понял? А тогда уж стреляй сколько хочешь.

– Он профессионал, – сказал Ники. – Бьет без промаха.

– Да, и кто же это тебе сообщил? – спросил Фабрицио, выходя из машины. – Он сам?

* * *

Рэйлен смотрел, как они вылезают из красной машины. С пистолетами в руках. Прекрасно, значит, они даже не скрывают своих намерений. Если бы у них и не было сейчас пистолетов, они взялись бы за них очень скоро – Рэйлен был уверен, что толстый решил покончить с этим делом раз и навсегда.

Ну вот, сразу видно по тому, как уверенно он двигается. Теперь он сам играет главную роль, а Ники так, на подхвате. Подобрать труп, когда все будет сделано, и столкнуть его с обрыва. Рэйлен переспросил себя: ты совершенно уверен, что главную роль играет именно толстый? Да, конечно. Он выскользнул из «фиата» и сделал шаг в сторону, оставив дверцу открытой. Толстый парень, местный итальянец, находился почти точно напротив Рэйлена, но шел, забирая чуть вправо, а Ники забирал влево. Вот так они, значит, решили рассредоточиться, подойти с разных сторон. А что, собственно, можно было придумать еще – разве только не выходить из машины и ехать прямо на него.

Теперь до них футов восемьдесят.

– Ну хватит, можно и отсюда, – сказал Рэйлен. Ники взглянул на толстого, но тот продолжал идти, так что Ники двинулся дальше.

– Тебя я шлепну первым, – сказал Рэйлен, указав на Ники левой рукой. Ники остановился. Взглянув на него, остановился и толстый.

– Ты его будешь слушать или меня? – спросил он.

Вопрос оказался не из простых. Парень явно не понимает, что же ему делать, и это с такими-то плечами и бицепсами, не говоря уж о пистолете в руке.

– Пошли, – крикнул толстый, взмахнув пистолетом, и снова двинулся к Рэйлену. – Нам надо с тобой поговорить. – Он изо всех сил придавал своему лицу искреннее выражение. – Я только подойду чуть поближе, ведь не кричать же на всю округу.

– Я тебя слышу.

– Слушай, все будет путем, – продолжил толстый. – Я не буду подходить совсем уж близко. Только чуть поближе. Нормально, да?

Подходит на свою дистанцию стрельбы на поражение, подумал Рэйлен. Если только он ее знает. Парень ведет себя уверенно, этого у него не отнимешь. Рэйлен снова поднял левую руку, на этот раз – в направлении толстого.

А затем опустил ее и сказал:

– На твоем месте я не подходил бы ближе. А если хочешь говорить – валяй, говори. Толстый продолжал идти.

– Все нормально, – успокаивал он. – Ты, главное, не волнуйся.

– Еще один шаг, – сказал Рэйлен, – и я тебя застрелю. Это все, что я могу тебе сказать.

На этот раз толстый остановился, улыбнулся и потряс головой. До него оставалось примерно шестьдесят футов.

– Слышь, мне надо сказать тебе одну вещь. Это для твоей же пользы.

Он сделал шаг. Затем поднял ногу, чтобы сделать еще один шаг.

И Рэйлен в него выстрелил. Вскинул револьвер и всадил одну пулю чуть повыше пупка. А затем посмотрел налево. Ники держал свой пистолет на уровне пояса, и Рэйлен снова прицелился в толстого. Толстый прижал руку к животу и глянул вниз, словно не понимая, откуда там могла взяться дыра, а потом посмотрел на Рэйлена и сказал что-то по-итальянски; голос его звучал удивленно. Толстый поднял пистолет и выставил его перед собой, и тогда Рэйлен выстрелил в него снова, на этот раз выше, в грудь. Толстый упал.

Грохот выстрела раскатился и затих.

Рэйлен повернул голову.

Зажав пистолет обеими руками, Ники принял именно ту стойку, которой Рэйлен обучал курсантов, – нет, не совсем ту, ноги стоят неправильно. Скорее так, как стреляют в кино. Парень застыл, словно пластиковый солдатик. Дома, в Брансуике, эти пластмассовые солдатики валяются в каждом углу.

– Ты уж или стреляй, или бросай пушку, – сказал Рэйлен. Сказал и увидел, что для этого мальчишки бремя выбора невыносимо, ему надо получить прямое указание, что делать. Тогда Рэйлен приказал бросить пистолет: давай бросай его! А потом подошел и ногой отбросил в сторону пистолет толстого. – А теперь я хочу, чтобы ты подобрал этого типа, ведь сможешь, правда? Ты же культурист, работаешь с тяжестями, да? Вот и отнесись к этому своему дружку, как к здоровенному бесчувственному грузу, он такой и есть, да и раньше был таким. Не понимал, что ему говорят. О'кей, так что подбери его и положи в машину. Отвези туда, где вы все собираетесь, и спроси мистера Зипа, что с ним теперь делать. Ты все понял?

* * *

Поужинал Рэйлен в гостинице, а потом позвонил Баку Торресу. Торрес сказал, что ждет звонка от одного своего знакомого, римского копа, который связывается сейчас с рапалльской полицией.

– Ты сказал, что это срочно?

– Позвони завтра, – ответил Торрес.

– Через десять минут я отсюда съеду, – сказал Рэйлен. – Если все будет хорошо, позвоню тебе от Гарри, с его виллы.

Глава 17

Труп Фабрицио находился в сидячем положении на переднем сиденье, прислоненный к дверце, и Бенно вместе с теми, кто ошивался на квартире, пошли на него посмотреть. Они пригибались, поочередно заглядывали в лицо убитого и спрашивали Ники, почему он не закрыл Фабрицио глаза. «Вам надо, вы и закрывайте», – отвечал Ники, но никто из них не стал этим заниматься. Они только смотрели, засунув руки в карманы. Солнце село, и снова стало холодно. Бенно спросил, что случилось, и Ники рассказал ему все то, что придумал по дороге сюда, а Бенно заметил в конце, что Томми беспокоить не стоит: он сейчас с женщиной, расслабляется.

И Ники стоял у машины и ждал, не зная, что ему делать. Как раз на свой двадцать первый день рождения Ники схлопотал два года техасской тюрьмы «Ла Туна» по обвинению в незаконном ношении оружия плюс наркотики. Оружие было чужое, тогда он как раз старался добиться места в группе, которая работала в Атлантик-Сити, и все время околачивался в их клубе и, если кто-нибудь из них просил, таскал его оружие. Один парень, с которым Ники познакомился в «Ла Туна», был из Саут-Майами-Бич, из шайки Джимми Кэпа, и Ники нашел его, отсидев свой срок, – вот так он встретился с Джимми Кэпом и начал работать на него. Сначала был на побегушках, зажигал Джимми Кэпу сигары и приводил ему девочек, короче, чуть ли не лизал ему жопу. Но однажды все изменилось – Джимми сидел, раскинувшись в своем «кадиллаке» сзади, а Ники был спереди, рядом с водителем, и, когда они бесплатно заправляли машину бензином, Джимми заметил:

– А ведь хозяин этой заправочной станции не платит уже две недели. Как бы ты поступил с таким раздолбаем, Ники?

– Это тот, что ли, который качает бензин? – отозвался Ники.

Бензином торговал кубинец, и Джимми ответил: нет, кубинец просто здесь работает. Тогда Ники вылез из машины, отобрал у кубинца шланг и облил его с головы до ног бензином высшего качества. Джимми это очень понравилось, и его глаза прямо засверкали, когда Ники вынул свою зажигалку, ту самую, которой зажигал для Джимми сигары, и поднес к кубинцу, готовый чиркнуть и поджечь его.

– А не слабо? – спросил Джимми. Ники ответил:

– Да нет, хочешь, чиркну? – А потом добавил: – Вот с парнем, чья эта лавочка, так поступать нельзя, как же он тебе заплатит, если сгорит. А вот если поджечь этого, тот, который тебе должен, увидит, что может с ним случиться. Так поджечь или нет? – спросил он.

Джимми Кэп подумал, потом покачал головой и сказал Ники:

– Пока не надо.

Дымчатое боковое стекло дверцы его машины поднялось, и на том представление окончилось. Ники потом спрашивал себя, а вправду бы он чиркнул зажигалкой, если бы Джимми захотел, и решил, что да, ни секунды не раздумывая. Подвернулся шанс подняться повыше – хватайся за него.

Вот так и вышло, что он прослыл крутым парнем из Атлантик-Сити и оказался телохранителем Джимми Кэпа, хотя сам ни разу не пристрелил, не поджег и даже не избил никого. И с тех пор ему только и надо было напускать на себя грозный вид и разгуливать без рубашки, чтобы все видели, какая у него мускулатура.

Это впечатляло всех, кроме Зипа.

– Так ты что, собирался поджечь этого парня? – спросил его Зип после того случая на автозаправке. – Вот так вот стоял между насосами и машиной, где воздух полон бензиновых паров, и хотел чиркнуть своей зажигалкой?

Ники ничего не ответил.

– Так ведь все вокруг, а заодно машина и вы все сгорели бы синим пламенем, – сказал Зип.

– А Джимми вот понравилось, – угрюмо возразил Ники, на что Зип заметил:

– Ну, тогда нужно было чиркнуть.

Ники всегда хотелось кого-нибудь застрелить, посмотреть, на что это похоже. Ему и сейчас этого хотелось, особенно после прокола с этим проклятым ковбоем. Не надо было ему только хвастать и давать Зипу и всем этим итальяшкам повод для шуточек и издевательств. А вот теперь Зип опять начнет его доставать, как он всегда это делает, и станет задавать вопросы, на которые неизвестно что и отвечать. Где был Ники, когда ковбой пристрелил Фабрицио? Ну и все прочее.

Согласно версии Ники, ковбой захватил их врасплох, сказал, что хочет поговорить, а сам застрелил Фабрицио, как только тот вышел из машины, а потом заставил Ники везти Фабрицио сюда, чтобы все могли полюбоваться на пару дырок в трупе. Вроде как предупредить, вот, мол, что станет с вами, если будете гоняться за мной и дальше. Ники рассказал все это, стоя на тротуаре возле машины, сначала Бенно, а потом и Зипу, когда тот вышел из дома со своей шлюхой, которая, на взгляд Ники, скорее походила на прачку.

Эта баба была в каком-то облезлом жакете из сомнительного желтого меха и в белых туфлях, затем она куда-то ушла, а Зип сказал, чтобы избавились от трупа, и повел Ники за угол в тратторию.

– А мне по фигу, что ты там думаешь, – сказал Ники. – Все было так, как я говорю. Он ждал нас и подошел к машине.

– В горах?

– Ага.

– И что, Фабрицио так вот и позволил ему подойти?

Ники замялся:

– Ну, он подошел не то чтобы близко. Он крикнул, что хочет поговорить.

– И Фабрицио вышел из машины...

– Да, и пошел к нему.

– И ты тоже пошел к нему?

– Фабрицио был вот здесь, а я – вот здесь. – Для наглядности Ники использовал стоявшие на столе солонку и перечницу. – Фабрицио сказал, чтобы я не стрелял первым. Я бы мог, но он так сказал, и я не стрелял. Все выглядело, будто мы и правда будем говорить. А потом он сказал Фабрицио: «Еще один шаг, и я стреляю».

– Ну и?..

– Фабрицио сделал шаг, и он в него выстрелил.

– Сколько раз?

Ники опять замялся:

– Вроде два.

– С какого расстояния?

И снова Ники замялся:

– Не знаю, ярдов с двадцати.

– А что у него было? Какая пушка?

– Револьвер, с отделкой из нержавейки.

– Ковбойская шляпа и шестизарядный револьвер, – усмехнулся Зип. – А ты почему не стрелял?

Ники еще не говорил, стрелял он или нет, а Зип спросил так спокойно, что поймал его врасплох. Кроме них в траттории были только официанты, накрывавшие, побрякивая посудой, столы.

– Я же сказал, что Фабрицио мне не велел.

– Я спрашиваю про то – когда он стрелял в Фабрицио. Ведь тогда-то можно было?

– Что можно было?

– Стрелять.

– Я не успел. Только собрался, а он уже в меня прицелился. Что мне было делать?

– Но ведь он не выстрелил?

Ники покачал головой.

– Почему?

– Он сказал мне: «Бросай пистолет».

– Так, значит, пистолет был у тебя в руке? Если он это видел, почему же не стрелял?

– Он хотел, чтобы я посадил Фабрицио в машину и отвез сюда, показать. Так он и сказал.

– А ты ему что сказал?

– Ничего.

– Я имею в виду, когда он в тебя целился.

– Ничего не говорил.

– Ты не просил его не стрелять?

– Нет.

– Не просил пощады?

– Да я вообще ни хрена ему не говорил. Будь у меня хоть какой шанс – я бы его пристрелил. Вот как Бог свят. Но Зип не был бы Зипом, если бы отстал так быстро.

– Так, значит, – сказал он, – у вас обоих было в руках оружие и вы глядели друг на друга?

Он говорил спокойно, неторопливо, возможно представляя себе эту ситуацию.

– Это было совсем не так, как ты думаешь, – покачал головой Ники. – Вроде как любой из нас мог выстрелить, а потом как кому повезет. Все было совсем не так.

– Нет? Ну и как же было?

– Он держал меня на мушке. Шевельнись я – и кранты. Теперь Зип начал кивать, возможно продолжая представлять себе эту сцену. Ники очень хотелось, чтобы Зип не тянул время, хотелось поскорее покончить с этим разговором. Сейчас Зип был не такой, как обычно. Такого Зипа Ники раньше не видел ни здесь, ни дома. Ники подумалось, а может, это оттого, что тот сейчас от бабы, может, он вправду отдохнул и расслабился. Зип молчал с минуту. А затем кивнул еще раз.

– Так, значит, ты стоял с пистолетом в руке... Господи Иисусе, да отстанет он когда-нибудь?

– Я же все объяснил. Разве тебе не понятно?

Зип покачал головой и на мгновение закрыл лицо ладонью.

– Ладно, ты скажи, где сейчас твой пистолет?

– А где бы, ты думал? – Ники очень хотелось протянуть руку, схватить Зипа за волосы и шарахнуть его мордой о стол, расплющить этот чертов шнобель. – Там, на этой долбаной горе. Он сказал «брось», я и бросил. А ты бы что сделал на моем месте?

– Ты хочешь сказать, – спросил Зип, – что твой пистолет у этого мужика? Он все равно что отобрал его у тебя? – Он кивнул еще несколько раз. – А если я дам тебе другой пистолет, ты сумеешь его сохранить? Никому не отдашь?

Он вроде улыбался. Ему что, смешным все это кажется? Ники не был уверен. Одно ясно – переспав со шлюхой, он как-то изменился.

И тут Зип окончательно удивил Ники. Он сказал:

– Давай поедим чего-нибудь.

* * *

Зип заявил Бенно, что не пойдет в комнату, где сидели девушки, ожидая, чтобы он выбрал одну из них. Поэтому Бенно поговорил с хозяйкой, и за двенадцать тысяч лир пятеро из них надели пальто и прогулялись поочередно мимо «Везувия». Зип выбрал из них ту, которая больше всего походила на деревенскую, – впрочем, все они когда-то были такими. Выбрал ту, которая показалась ему наименее профессиональной, самой безыскусной, и сказал, чтобы ее прислали к нему на квартиру. Звали эту девушку Роззана. Ей был двадцать один год, она не знала ни слова по-английски, и от ее дыхания слегка попахивало чесноком. Зипа это не беспокоило. Он обработал ее крепко, обливаясь потом, и управился меньше чем за минуту. Это тоже его не волновало – Зип совсем не собирался производить на нее впечатление и знал к тому же, что скоро снова будет ее обрабатывать. Зип рассказал ей, что он родом из Палермо, а сейчас живет в Саут-Майами-Бич. Он спросил Роззану, знает ли она, где это находится. Роззана кивнула. Она лежала в кровати, вытянув руки вдоль тела, и ожидала его. Он отдыхал рядом, положив голову на подушку.

– Ты видишь этот костюм? – спросил Зип по-итальянски. Костюм висел на спинке стула. Она подняла голову, посмотрела на костюм и сказала «да».

– У меня двадцать костюмов, и каждый из них стоит по меньшей мере... подожди, миллион двести тысяч лир. А ты знаешь, зачем я приехал в Рапалло? – Он не дождался ответа и добавил: – Я приехал, чтобы убить. Убить человека, тоже из Саут-Майами-Бич.

Зип видел ее глаза и понимал, что она испугалась и боится пошевелиться.

– Когда я приехал в Америку, – сказал он, – мне дали ружье и пять тысяч долларов. Это... это шесть миллионов лир. Чтобы я убил человека.

Он рассказывал этой совершенно незнакомой девушке, что убивал людей, рассказывал и смотрел в ее глаза, следил за все усиливающимся в них страхом.

– Я не сделаю тебе ничего плохого, – наконец сказал он. – Я был женат на женщине из деревни вроде тебя. А может, я и сейчас на ней женат, не знаю. Так вот, а потом я узнал, что пять тысяч долларов – это очень мало за то, чтобы убить человека, поэтому стал брать больше. Один раз я получил тридцать миллионов лир. А потом, что самое забавное, я пытался дать ровно столько же одному человеку, чтобы мне не пришлось его убивать. И он не взял. Ты можешь это понять?

Он подождал ответа, но было видно, что девушка просто не понимает, о чем он говорит.

– Денег у меня сколько хочешь, – сказал он, – но я работаю на кретина. Так что придет время, когда я заплачу какому-нибудь типу, чтобы тот убил этого идиота. Может быть, захвачу кого-нибудь отсюда и дам ему пять тысяч долларов. За такие деньги всегда найдутся желающие, это ты знаешь?

Она смотрела не мигая, в больших карих глазах застыл ужас. А вот теперь – мигнула. Найти человека, никак с тобой не связанного, и чтобы с ним можно было поговорить – всегда проблема. Как правило, это женщины. Сегодня – шлюха, но какая разница, главное – она посторонняя.

– Не надо меня бояться, – еще раз успокоил он девушку. – Я не псих. Я даже не попрошу, чтобы ты сделала такое, что тебе не понравится. Ты просто слушай меня – вот и все. Хорошо? Хочешь вина?

Она отказалась. Молча, едва заметно покачала головой.

– Веришь, есть люди, которые хотят убить меня из-за того, что я убиваю других.

На этот раз она не качнула головой, ни утвердительно, ни отрицательно. Она вообще не шевелилась.

– Меня всегда кто-нибудь хочет убить. Идиот, на которого я работаю, хотел бы, чтобы меня убили, а фраер, работающий на меня, не прочь бы это сделать, но только кишка у него тонка, духу не хватит. Ты знаешь это слово, «фраер»?

Молодой щенок без всякого опыта, разыгрывающий из себя крутого и бывалого. Я тут одно время высмеивал его перед другими, и они смеялись над ним, пялили на него глаза. Ну знаешь, как это бывает? А теперь вижу, что попусту тратил время. Если он для меня пустое место, чего зря стараться? Ты согласна?

Кажется, кивнула. Бледное тело, красные полосы на животе, это от резинки. Хорошая подстилка, на которой удобно лежать. Груди сплющились, обвисли по сторонам. Зип опустил голову ниже, и теперь коричневые кружочки вокруг сосков были прямо перед его глазами. Женщина не двигалась. И она, и ее груди не могут дождаться, когда же все это кончится. Уже потом, рассказывая своим подружкам про мужика, который убивал других, она оживет. Будет закатывать глаза, будет говорить, как ей было страшно, возможно, что-то преувеличит, изобразит его злобным самцом, который пугает шлюх до полусмерти и получает от этого удовольствие.

– Я пошутил. Никого я не убивал, – сказал Зип, когда снова залез на нее и задвигался и она тоже пришла в движение. – Правда пошутил.

Девушка попыталась улыбнуться.

* * *

Когда они ели, Ники хотел было спросить Зипа про шлюху – мол, как она, ничего? – но передумал, и они почти не разговаривали. Когда с едой было покончено и Зип пил эспрессо, пришел Бенно, и они с Зипом несколько минут говорили по-итальянски. Потом Зип посмотрел на Ники и сказал что-то Бенно, опять по-итальянски, и сразу же после этого Бенно ушел.

– За последние десять лет я никогда не говорил столько на родном языке, – сказал Зип. – Я почти всегда думаю по-итальянски, но поговорить удается редко. Я велел Бенно достать тебе другой пистолет.

Ники кивнул. Интересно, что там Зип еще придумал. Не играет ли он с Ники в какую-нибудь игру. Может, подставляет его. Никак иначе это, пожалуй, не объяснишь.

Ну вот, а теперь Зип говорит:

– Может, у тебя появится еще один шанс разделаться с этим ковбоем. Издевается.

– Он уехал из гостиницы, – сказал Зип. – Совсем, выписался. И мы узнали, что он где-то в горах, рядом с Монталлегро, или, во всяком случае, был там. Исчез. Возможно, вернулся в город, воспользовавшись темнотой, но не думаю. Гак что подождем немного, а завтра поедем туда и все обшарим. Одно я знаю точно – отыскав ковбоя, мы найдем и Гарри. И других тоже – этого цветного и бабу, подружку Гарри. Они все в одном месте, прячутся. Ну вот мы и осмотрим там все подряд, от дома к дому, и двигаться будем с двух сторон. Куда им деться? Я пообещал ребятам Бенно – шестьсот тысяч лир тому, кто найдет их убежище.

Вот так сидит тут, ложечкой в чашке помешивает и несет Ники всю эту хренотень с таким видом, словно они старые дружки-приятели.

– А когда он принесет мне пистолет? – спросил Ники.