Текст книги "Сладкая летняя гроза"

Полли заметила, как Кристиана вдруг остановилась, поднесла к губам бутылку с вином и сделала большой, глоток. Немного постояв, как бы в раздумье, она пошла дальше.

– Да поможет нам бог, – произнесла Полли в опустевшей комнате, – к тому времени, как она найдет Гэрета, она будет пьяна, как сапожник.

Полли засмеялась, подняла упавшую ленту, прибрала комнату и вышла.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Был уже почти вечер, когда Гэрет крикнул братьям, что пора прекращать работу в поле. И хотя было уже поздно, жара еще не спала, и травы в поле мерцали и колыхались под знойным августовским солнцем.

Первый день сенокоса был завершен. Скошенное поле было ровным. Трава сушилась на солнце. На следующий день ее уже можно сгребать граблями в ряды, затем собирать в небольшие копны, которые потом грузятся на длинные легкие телеги, и ароматное золотистое сено перевозится в амбар.

По традиции, в конце каждого сенокосного дня, братья бежали в прохладный зеленый лес, где в тени деревьев находилось замечательное озеро с чистой прозрачной водой.

И в этот день после работы они направились туда. Сбросив одежду со своих потных тел, братья с криками бросились в воду. Они плескались в воде, боролись и топили друг друга, как дети, крича от радости. Прохладная вода снимала усталость с мышц и заряжала их бодростью. Радостное окончание первого дня сенокоса с купанием в озере было наградой за хорошо выполненную работу.

Гэрет нырнул и поплыл под водой, чтобы уйти от Стюарта, который наступал на него. Он брызгался водой, и при этом махал руками словно ветряная мельница. Гэрет плыл в темной прохладной глубине, оставив далеко позади младшего брата. На безопасном от Стюарта расстоянии он вынырнул на поверхность воды, убирая с глаз мокрые волосы и смеясь. Какое-то движение на берегу вдруг привлекло его внимание. Среди зеленых кустов мелькнуло что-то лиловое.

Кристиана. Она с серьезным видом сидела на поваленном дереве, шелковые юбки были тщательно расправлены. Черные волосы аккуратно собраны в высокую замысловатую прическу над ее головой. Прическу украшали розы. По плечам были разбросаны красивые локоны.

Как обычно, рядом с ней был Дог, который с большим интересом принюхивался к воде и радостно вилял хвостом.

Казалось, Кристиану совсем не волновал тот факт, что братья резвились в воде совсем голые. Она едва ли замечала это. Кристиана просто сидела, руки ее спокойно лежали на коленях. Она не сводила глаз с Гэрета. Выражение ее лица было серьезным и непостижимым.

Ее заметил и Джеффри. Он возмущенно закричал и нырнул по шею в воду.

– Повернись спиной, ради бога! Мы все здесь с голыми задницами.

Только на одну минуту Кристиана отвела взгляд от Гэрета и холодно посмотрела на Джеффри.

– Я это вижу, – спокойно ответила она.

Озеро, которое еще минуту назад было наполнено криками и шумом, казалось теперь странно тихим. Гэрет видел, что братья с тревогой посмотрели друг на друга, и все постарались поглубже погрузиться в воду.

– Ну что ж, тогда уходи, – предупредил Джеффри. Но Кристиана вела себя так, как будто он ей ничего не говорил. Очень осторожно она наклонилась к земле, достала темно-зеленую бутылку вина, и изумленный Гэрет увидел, что она приложила ее к губам и сделала глоток. Какое-то время она удивленно смотрела на бутылку.

– Знаешь, – сказал Стюарт Джеффри, – каждый раз, когда я думаю, что с ней уже все в порядке, она срывается. Сегодня опять что-то не в себе.

– Похоже, что она пьяна, – заметил Ричард. Гэрет тоже подозревал это.

– Что? – спросил Джеффри, – Ты говоришь, что она пьяна, Ричард? Кристиана, ты в самом деле пьяна?

Она посмотрела на винную бутылку, чтобы убедиться в такой возможности.

– Успокойся, – наконец сказала она, надменно приподняв бровь и посмотрев в сторону Джеффа. – Я не разговариваю с голыми мужчинами. Особенно с худыми.

– Тогда, я бы сказал, что ты выбрала совсем не то место, – заявил Ричард.

Кристиана медленно встала, стараясь держаться с достоинством.

– Ты тоже успокойся. Ты еще более худой, чем он. Ричард оскорбился.

– Если даже это и так… – начал он, но Кристиана прервала его, обратившись к Гэрету:

– Выходи из воды. Мне нужно поговорить с тобой. Гэрет улыбнулся ей и переглянулся с Даниэлем.

Братья в недоумении пожали плечами.

– А ты уверена? Я имею в виду то, что ты не разговариваешь с голыми мужчинами…

– Не шути со мной. Выходи из воды. Поговорим. – Она сделала еще один глоток из бутылки, вытянула руку на всю длину и сердито посмотрела на бутылку. Потом размахнулась и попыталась отбросить ее подальше, но бутылка упала прямо у ее ног.

– Она совсем сошла с ума, – пробормотал Стюарт.

– Как обычно, – согласился Джефф.

Гэрет нырнул в воду и вынырнул рядом с берегом. С минуту он смотрел на Кристиану, удивляясь ее странному поведению, ее пылающим щекам, ее решительному взгляду.

– Ты здорова? – спросил он.

– Я чувствую себя великолепно, прекрасно, замечательно. Выходи и поговори со мной.

Чувствуя себя немного глупо, он видел, что взгляды братьев устремлены на него. Но он был обеспокоен поведением Кристианы, поэтому быстро выскочил из воды, схватил свои брюки из кучи одежды и быстро их. Дог возбужденно лаял, бегая вокруг него.

Кристиану совершенно не волновало его смущение. Она задумчиво крутила на своем пальце черное колечко волос и улыбалась ему.

. – Что-нибудь случилось? – смущенно спросил Гэрет, надевая ботинки на мокрые ноги.

– Ничего не случилось. Пошли со мной. Нам нужно поговорить наедине.

Она сделала несколько неуверенных движений и взяла его под руку.

– Не уйти ли нам с озера? Мне кажется, что я смущаю твоих братьев.

– Мне кажется, это мягко сказано. Что, черт возьми, случилось с тобой? Ты совершенно пьяна. Но не это меня волнует.

Она улыбнулась ему, когда он вел ее по поднимающейся вверх тропе, которая уходила в лес, подальше от подсматривающих глаз и подслушивающих ушей братьев.

Как он был красив, хотя волосы его были еще мокрыми, и с них на воротник падали капли воды. Гэрет обеспокоено смотрел на Кристиану.

– Вот здесь, – сказала она, указывая на небольшую поляну, где лежало несколько поваленных деревьев, покрытых мхом и заросших папоротником. – Не присесть ли нам?

– Как тебе будет угодно, – ответил Гэрет, внешне стараясь сохранить спокойствие. Он не мог сдержать улыбку, наблюдая, как Кристиана садится. Делала она это с преувеличенной осторожностью человека, старающегося казаться трезвым.

Наконец она уселась, опустила вниз глаза и глубоко вздохнула. На некоторое время установилась тишина, и был слышен только шум леса и слабое гудение лесных насекомых.

– Ты собираешься сообщить мне что-то неприятное, – начал он разговор первым, продолжая наблюдать за поведением Кристианы.

Она удивленно посмотрела на него.

– Почему ты так решил?

– Посмотрев на тебя. Каждый раз, когда у тебя какие-то неприятности, твое лицо принимает какое-то страдальческое выражение, но вместе с тем оно становится надменным, получается что-то вроде маски. И сейчас у тебя великосветское лицо, как будто ты собираешься пить чай с герцогом. Ты собираешься что-то сообщить мне, и для храбрости решила выпить, но зашла в этом слишком далеко.

– О, ты считаешь себя таким умным, не так ли? – сердито заявила Кристиана.

Гэрет тихо засмеялся, отбросив со лба мокрые волосы.

Кристиана распрямила плечи, вспомнив о цели своего визита.

– Месье Ларкин, – наконец сказала она, стараясь не икать. – Мне стало ясно в последнее время, что мы увлечены друг другом.

– Да, это действительно так, – весело согласился Гэрет.

Кристиана не обращала внимания на его реакцию.

– И верно также, что мы оба не очень радуемся тому, что мой брат скоро должен прислать за мною.

– Это несомненно, – согласился Гэрет.

– Мне также известно, что тебя считают человеком чести, человеком, которому можно доверять.

– Практически святой, – согласился он.

– О, прекрати! Я изо всех сил стараюсь быть серьезной.

– К чему ты все это ведешь? – спросил Гэрет, садясь рядом с ней на покрытое мхом бревно. – Не лучше ли сказать сразу?

Кристиана тяжело вздохнула, подняла глаза к зеленым вершинам деревьев, затем посмотрела на яркое голубое небо и только потом в лицо Гэрета. Глаза его светились смехом, что выводило ее из себя.

– Я думаю нам нужно пожениться, – произнесла она без пауз на одном дыхании. При этом она смотрела себе ноги на черную лесную землю, а сердце ее бешено стучало. Она боялась посмотреть на него, боялась его ответа.

– Кристиана, – начал он.

– Если ты будешь смеяться надо мной, я умру, – предупредила она, голос ее дрожал. – Я точно умру. У меня сейчас совершенно не осталось гордости, и если ты будешь смеяться надо мной, я не выдержу.

– Я совсем не собираюсь смеяться над тобой, маленькая пьяница, – весело сказал он, при этом ему очень хотелось рассмеяться. – Я только хочу знать, почему?

– Почему? – повторила Кристиана, щеки ее горели. – Что ты имеешь в виду, говоря мне «почему»? В конце концов ты… обесчестил меня.

– Ты сама меня просила об этом, – напомнил он. Кристиана громко икнула. Она обдумывала его ответ.

– Ты прав. Ну, кроме того, я ненавижу дальние путешествия. А до Нового Орлеана так далеко. Не правда ли? И еще, мне так не хочется оставлять свой сад. И Дога. Я Очень люблю Дога. Мне нравится погода здесь.

– Ты хочешь выйти за меня замуж потому, что тебе нравится здешняя погода?

– Мне так тяжело говорить с тобой, – закричала Кристиана, – ради всего святого, что я должна тебе сказать?

Гэрет взял ее лицо в свои загрубевшие руки и нежно повернул к себе. Его светло-зеленые глаза внимательно смотрели на нее.

– Скажи правду. Вот и все. Только правду. Я не верю, что ты хочешь выйти за меня замуж из-за сада или из-за погоды, или из-за моей толстозадой собаки. Я хочу услышать от тебя правду. Я хочу, чтобы ты всегда говорила мне правду, чтобы ты доверяла мне. Я хочу, чтобы между нами не было никаких секретов.

У Кристианы слегка кружилась голова. Она не могла понять отчего, то ли от сливового вина, то ли от близости Гэрета.

Его пальцы нежно гладили ее по щеке, по волосам.

– Очень хорошо, – сказала она. – Я люблю тебя. Я так люблю тебя, что если мне придется уехать, я умру. Когда я думаю о том, что мне придется выйти замуж за кого-то другого, я чуть не плачу. Мне все равно, будь он богат как сам Соломон. Ты самый добрый, самый нежный, самый прекрасный человек во всем мире, и если мне придется жить без тебя, я буду плакать о тебе до конца своих дней. И это правда. Если ты не поверишь мне, – закончила она, при этом голос ее дрогнул, в глазах показались слезы, – тогда иди к черту.

– Кристиана!

Она тихо икнула, глаза наполнились слезами.

– Я тоже люблю тебя, маленькая глупая пьяница. От вина или от переполнявших ее чувств, а может быть от наступившего облегчения, Кристиана разрыдалась.

Гэрет, стараясь не смеяться, обнял ее и прижал к себе. Он уткнулся лицом в ее высокую прическу, пряча улыбку и давая ей выплакаться у себя на груди.

– Когда мне будет пятьдесят, я постараюсь напомнить тебе об этом. Я расскажу всем нашим детям, что их мать была пьяна, когда делала мне предложение, и плакала, как ребенок.

– Только попробуй, – всхлипывала Кристиана, – я умру от стыда. Ты не представляешь, как мне трудно было решиться на это.

Его рука гладила ее шею, потом скользнула вниз по спине.

– Моя дорогая, я женюсь на тебе с радостью. Только ты должна обещать мне одну вещь.

– Все, что угодно, – пообещала она, все еще всхлипывая.

– Всегда говори мне правду. Пусть никогда между нами не будет секретов.

На мгновение образы Рауля и Жана-Клода промелькнули у нее в голове, и она подумала, что надо рассказать ему всю эту ужасную отвратительную историю, но его губы уже коснулись ее губ. Такими жаркими, сладкими и нежными были его поцелуи! И она с радостью прильнула к нему, стараясь не думать о прошлом.

Прошлое, в конце концов, всегда останется с ней, а сейчас не стоит портить такой счастливый момент жизни. Позже она расскажет ему обо всем.

Кристиана прильнула к любимому, обняла его и погрузила пальцы в его влажные волосы, забыв обо всем в его жарких объятьях. Но в это время Дог решил заявить о своем присутствии. Он стал жалобно повизгивать, уткнувшись им в ноги.

– Глупая задница, – проворчал Гэрет, а Кристиана, споткнувшись на собаку, засмеялась.

Дог возбужденно лаял на хозяина. Тогда Кристиана опустилась на колени, забыв о своем лавандовом шелковом платье (хотя теперь это было единственное, оставшееся у нее платье, имеющее приличный вид), обняла Дога за шею, прижала к себе и посмотрела на Гэрета сияющими глазами.

– Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю! Не могу даже поверить, что ты попросил меня выйти замуж.

– Я не просил. Это ты просила, – смеясь сказал Гэрет.

– Не имеет значения, – Кристиана легкомысленно пожала плечами, радостно улыбаясь.

– Да, не имеет значения, – пробормотал Гэрет, – так тоже сойдет.

Он протянул руку и помог Кристиане подняться на ноги, стараясь не смеяться, когда она снова споткнулась.

– Слава богу, все закончилось, – заявила она и вытащила из-под юбки письмо. – Теперь я смогу прочитать письмо от Филиппа без слез, а потом напишу ему ответ и сообщу, что он может больше обо мне не беспокоиться. Правда, он будет удивлен?

Гэрет уставился на письмо, которое она держала в руках.

– А я-то думал, что заставило тебя предпринять этот отчаянный шаг, – воскликнул он в то время, как Кристиана открыла письмо и начала читать. – Что он пишет?

– Ma chere socur…[26]Note26
  Моя дорогая сестра (франц.)


[Закрыть]

– По-английски, пожалуйста.

Кристиана засмеялась. Все казалось ей сейчас замечательным.

– Хорошо. Они благополучно прибыли на место, нашли себе дом во французском квартале города. Новый Орлеан полон эмигрантов из Франции… Пожалуй, их оказалось больше, чем твой брат Джеймс мог вынести, поэтому он переехал в ирландский квартал, где ему очень нравится. Он нашел себе работу по приручению лошадей у владельца плантации за городом, и дела у него идут хорошо. Виктория снова беременна. Уже!

– В самом деле? – спросил Гэрет, улыбаясь.

– Да. Интересно, не стоит ли она на голове? С работой у Филиппа все в порядке, и он уже подумывает о покупке своего собственного корабля и… о боже…

– Что такое? – встревоженно спросил Гэрет.

Кристиана расхохоталась.

– Здесь, правда, нет ничего смешного, но послушай: «Сейчас в городе эпидемия желтой лихорадки. Ты не должна приезжать сюда ни при каких обстоятельствах, пока опасность не минует». О, Гэрет, я так переживала весь день. Ведь я думала, что Филипп прислал за мной, а оказывается все зря. Я унижалась и сделала тебе предложение, а оказывается можно было не волноваться.

Гэрет не смог сдержать улыбки. В его голове промелькнула молитва о благополучии сестры и брата.

– Интересно, как нами играет жизнь. Не хочешь ли ты забрать свое предложение назад? Тебе же не надо теперь уезжать.

Кристиана улыбнулась ему. Глаза ее светились счастьем.

– Ни за что на свете. Никогда, черт бы тебя побрал. Женись на мне, и чем скорее, тем лучше. Женись на мне завтра, пока ты не передумал.

– Завтра? – переспросил Гэрет. – Завтра нам нужно продолжать косить. У нас здесь обычно ждут окончания сбора урожая, а потом женятся. Ты не против? Если, конечно, нет другой причины…

– Другие причины? Ты имеешь в виду ребенка?нет. Хотя я собиралась попробовать и этот способ, если бы ты отказал мне. Мне хотелось бы иметь ребенка, очень хотелось бы. Правда, я очень мало знаю о детях, – призналась Кристиана, покраснев. – Но я научилась бы. Как было бы хорошо иметь ребенка!

Гэрет улыбнулся ей своей спокойной улыбкой и снова притянул ее к себе.

– Как тебе будет угодно, – пробормотал он. Его горячее дыхание обожгло ее ухо, его губы нашли углубление на ее шее, где бился пульс.

– Может быть сейчас и начнем?

Письмо от Филиппа упало забытое на лесную землю, и Кристиана отдалась зову тела.

– Я люблю тебя, – прошептал Гэрет, входя в нее, и Кристиане казалось, что слаще этих слов ничего не может быть.

– Эта свадьба очень неожиданна, – сказал Стюарт Джеффри, – может быть мне тоже жениться?

– Давай, давай, – воскликнул Джеффри, глядя на брата с верхушки копны, на которой он утаптывал сено, – кто только согласится выйти за тебя замуж, уродина?

– Не будь педерастом, – ответил Стюарт, забрасывая вилами сено на копну, стараясь бросить так, чтобы оно упало на голову брату, – может быть Полли? Она симпатичная, трудолюбивая, и я уверен, что она очень хорошо…

– Забудь об этом, – сказал ему Джеффри, – Полли собирается выйти замуж за Даниэля. Запомни мои слова. И случится это еще до окончания этого месяца.

– О, в самом деле? – спросил Ричард, вытирая пот с лица. Чтобы волосы не падали на глаза, он повязал их косынкой, как это делали пираты. – С каких это пор ты вдруг стал местным оракулом, черт возьми?

– Попомните мои слова, – повторил Джефф, подпрыгивая на стогу вверх и вниз, утаптывая сено.

– Посмотрим, – сказал с сомнением Ричард. Он с интересом наблюдал как Даниэль и Гэрет шли по скошенному полю, их такие похожие волосы ярко сверкали на солнце.

– А Даниэль знает, что он женится? Или эта информация исключительно твоя? – спросил Ричард.

Джеффри пожал плечами.

– До мена дошел слух, что следующим женишься ты, Даниэль, – крикнул Ричард, когда старшие братья подошли к ним поближе. – Это правда?

Даниэль выглядел смущенным.

– Когда ад замерзнет, – спокойно ответил он.

Джеффри понимающе приподнял бровь.

– Ужасно холодно для августа, не так ли, Даниэль?

Гэрет подозрительно посмотрел на многозначительный взгляд младшего брата.

– Ад замерзнет после окончания сенокоса. Дай мне твои вилы, Ричард, а ты помоги Джеффри утаптывать стог.

– Кое-кому ужасно хочется, чтобы сбор урожая закончился побыстрее, – прокомментировал Стюарт. – Ты первый, кто попался на крючок. Я никогда не думал, что это случится.

– Попался? Я? – засмеялся Гэрет. – Может быть, но еще ни одного мужчину не ловил такой прекрасный охотник.

– Вы только послушайте его! – закричал Стюарт. – Совсем растаял! Ой, мне плохо!

Гэрет едва слышал смех братьев и их шуточки. Он смотрел на яркое голубое небо над зеленым горизонтом, на холмы, покрытые лесом. В эту минуту мысли его были далеки от сбора урожая.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Урожай

Я обратился к тебе, как день обращается к закату и не захотел умирать.

Алджернон Суинберн[27]Note27
  Алджернон Суинберн – английский поэт (1837-1909 гг.)


[Закрыть]

Под аркой жизни я увидел красавицу на троне, и хотя ее взгляд внушал благоговейный страх,

я встретил его так же просто, как воздух, который я вдыхаю.

Данте Россетти

Моя любимая заговорила и сказала мне: – Встань, мой любимый, мой прекрасный и выйди из дома. Смотри! Зима прошла, дождь закончился.

Песнь Соломона

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

– Мир рушится, – заявила миссис Хэттон, прижимая пухлую руку к сердцу. – Мои старые кости в таком количестве всего этого не выдержат.

– Вы уже выдержали, – безжалостно заметил Джеффри, – и это совсем не конец света, миссис Хэттон, просто Даниэль женится. Вот и все.

Миссис Хэттон выглядела обиженной.

– И теперь, я думаю, эта будет постоянно на моей кухне, будет все время мешаться у меня под ногами.

Под словом «эта» она имела в виду Полли. Но миссис Хэттон была так расстроена, что не могла вслух произносить это имя.

– Может быть, – заметил Стюарт довольным голосом, – но вы раньше так же относились и к Кристиане.

Коистиана, сидевшая в это время за чистым дубовым столом с кружкой чая, скорчила рожицу Стюарту.

– Сейчас самое горячее время уборки урожая, – продолжала старая женщина грустным тоном. – Наш Гэрет женится через неделю, а колбасы еще не готовы, яблоки не сняты, картофель не выкопан… Нет, мое сердце не выдержит всего этого.

– Может быть, – вежливо предложила Кристиана, – вам лучше поехать к вашей сестре и отдохнуть у нее, пока вашему сердцу не станет лучше.

Миссис Хэттон посмотрела на Кристиану так, как она предложила ей что-то неприличное.

– С меня достаточно, – сказала она спокойно. Почему бы тебе не пойти в твой сад и не нарвать мне тех красивых гвоздик. Это все, что мне нужно.

Кристиана засмеялась, встала из-за стола, и чуть не наступила на Дога.

– Глупое животное, ты с каждым днем становишься все толще и все бесполезнее.

Дог перевернулся на спину, довольный тем, что ему уделили внимание. Его хвост ритмично стучал по деревянному чистому полу.

– Я ухожу тоже. Нам со Стюартом нужно кое-что в городе.

– У вас есть дела в городе?

Кристиана удивленно посмотрела на них и вышла из комнаты. Она пошла в сад, чтобы нарвать гвоздик для миссис Хэттон.

Вечера уже стали прохладнее, после заката в низины стали спускаться туманы. Уже созрела смородина и тяжелыми гроздьями висела на ветках. Трава в полях пожелтела. Розы и фиалки в саду уступили место более поздним цветам: бархатцам, маргариткам. На персиковом дереве висели спелые плоды. Их было много и на земле, потому что Кристиана не успевала их собирать. Персики были душистые и сладкие, поэтому над ними постоянно кружились пчелы.

Яблоки, казалось, никогда не кончатся. Кристиана каждый день помогала наполнять корзины яблоками, но их как будто и не становилось меньше. Из них делали сидр, яблочную колбасу, яблоки сушили для начинки пирогов.

Кристиана не переставала удивляться количеству и разнообразию продуктов, которые производились на ферме. Казалось, что работе никогда не будет конца, но на работу никто не жаловался.

– Любая работа, которая делается с любовью, приносит радость, – объяснил ей Гэрет. Она уже поняла это, потому что чувствовала любовь к земле.

Гэрет смотрел на нее с одобрением и любовью, потому что она понимала его и соглашалась с ним.

Через неделю она будет его женой! Всего через неделю! Теперь, когда она ходила в деревню, она с удовольствием замечала, что розовощекие деревенские девушки смотрят на нее с завистью. Кристиана перекинула через плечо косу и поправляла свои муслиновые юбки с такой гордостью, словно это был дорогой бархат, а в ушах – бриллиантовые сережки.

– Я уезжаю не потому, что мне очень уж хочется увидеть Вену, – сказал ей Артуа в один из солнечных иней, когда он наносил прощальные визиты перед отъездом. – Я уезжаю потому, что ты стала ужасно необщительной.

Они вместе весело рассмеялись. Кристиана поцеловала его в щеку на прощанье. Она вспомнила, как они расставались в ту ночь, когда революционеры захватили Париж.

– Я люблю тебя, мой друг, – сказала она, повторяя слова, которые произнесла в ту ночь. Этим она хотела сказать, что уверена В его возвращении.

– В самом деле любишь? – спросил он, глаза его при этом светились грустью. – Тогда, может быть, тебе надо было ехать со мной. В конце концов ты бы не очень скучала по Гэрету, не так ли?

Кристиана засмеялась. Она вспомнила сейчас, в каком ужасе была тогда от этих слов Артуа. Все еще смеясь, Кристиана вошла в дом с гвоздиками для миссис Хэттон. «Смешной Артуа, – думала она, – как можно не скучать по Гэрету? Разве это возможно? Это все равно что не скучать по своим глазам, потеряв их».

Когда она вошла в дом, сердце ее пело. Ради этого стоило жить! Ее одинокое детство, пустые легкомысленные годы в Версале, холодные одинокие месяцы после революции… Все, что она имела теперь было наградой за ее страдания. Это они, страдания, привели ее сюда.

Она была самой счастливой женщиной в мире, ведь скоро она выйдет замуж за самого красивого мужчину на земле. И Кристиана была уверена, что никто и никогда еще не был так счастлив как она.

– Я сказал, что нам кое-что нужно в городе, и вот мы здесь, – сказал довольный Джеффри, усаживаясь за свой любимый стол в «Разбитой Чаше» и поднимая свою кружку с пивом.

– Это была хорошая идея, – сказал довольный Стюарт, чокаясь с братом прежде чем выпить.

– Что за парочка крыс! – воскликнула Полли. – Вы здесь прохлаждаетесь, а старшие братья должны за вас работать.

– Это твой последний вечер в «Разбитой Чаше», Пол. Нам не хотелось, чтобы ты закончила свою работу без нас. А позже мы сможем проводить тебя домой, – Стюарт улыбнулся Полли и добавил, – чтобы защитить тебя от волков.

– Ну да! – засмеялась Полли, перебросив через плечо свою золотистую косу, – все волки, которые водятся здесь, сидят в этой комнате. А кроме того, Даниэль собирался прийти попозже, чтобы проводить меня домой, И мы не нуждаемся в свидетелях. Я думаю, вы понимаете, о чем я говорю.

Джеффри и Стюарт с обожанием смотрели на Полли. Им нравилось, как она двигалась по комнате, как ее сильные руки умело заменяли пустые кружки на полные, как по пути с дороги она убирала стулья и вытирала грязные столы. Она успевала поговорить и посмеяться с посетителями, и ее хрипловатый смех раздавался в разных концах зала. Полли выглядела очень соблазнительно: пышные юбки покачивались на бедрах, лиф платья плотно облегал ее полную грудь.

– Черт возьми, – с восхищением сказал Стюарт, – кто бы мог подумать, что Даниэль женится на такой замечательной девушке? Он же такой стеснительный!

Джеффри вдруг загрустил.

– Знаешь, Стью, все как-то вдруг переменилось. Гэрет женится. Даниэль помолвлен. У Полли должен появиться ребенок, это уже ни для кого не секрет. Наш дом станет теперь совсем другим.

– Что ты хнычешь? Мне гораздо приятнее смотреть на Кристиану и Полли, чем на тебя, уродливая крыса.

– Не будь педерастом, – возмущенно ответил Джеффри.

– Эй, – крикнула Полли через весь зал, – француз, друг Кристианы, нашел ее или нет? Я чуть не забыла спросить у вас об этом. Он был здесь недавно. Отвратительный тип.

– Ты имеешь в виду Артуа? – спросил Джеффри. – Он уехал в Вену несколько недель назад.

Полли стояла, упираясь руками в бока и удивленно смотрела на них.

– Нет, не Артуа, недоумок. Странно, у вас такой умный брат, а вы такие тупые. Артуа я знаю, а кроме того, он не стал бы искать Кристиану здесь. Не так ли? Я же вам сказала, что уродливый тип, а Артуа совсем не уродлив.

Стюарт безразлично махнул рукой и изобразил жеманные манеры Артуа,

– Я не знаю… Он не в моем вкусе.

– Прекрати, – сердито сказала Полли. – Так он нашел Кристиану или нет?

– Несколько месяцев назад, – недоуменно ответил Джефф, – на ярмарке. Разве ты не помнить?

– Не Артуа. Какой же ты болван! Ее искал какой-то отвратительный француз маленького роста.

Джеффри и Стюарт одновременно пожали плечами.

– Знаете, он мне очень не понравился, – продолжала Полли. – Я хотела узнать, где он остановился, чтобы сказать потом Кристиане. Ему это видно не понравилось, и он мне ничего не сказал, а потом ушел вместе с Джайлзом Торнли. Я подумала, что это странная парочка.

– Такая же странная, как ты с Даниэлем? – спросил Стюарт, и ямочки заиграли у него на щеках.

– О, прекрати, – закричала Полли, вскинув руки. – Пейте свое пиво и уходите домой. Нечего злить меня!

– Пожалуйста, Полли, будь так добра, принеси нам еще по кружке пива, – попросил Джеффри, ослепительно улыбаясь ей. И Полли, которая питала слабость к рыжеволосым мужчинам, поспешила выполнить их просьбу.

– Что вы читаете, Мэтью? – спросила Кристиана своего будущего свекра.

Они сидели вдвоем на кухне. Было тихо. Миссис Хэттон закончила готовить ужин и ушла на ночь в свой дом. Даниэль, Ричард и Гэрет заканчивали работу в большом амбаре, а Джеффри и Стюарт еще не вернулись из своей увеселительной прогулки в город.

Мэтью на минуту оторвался от книги. Его круглое розовое лицо осветилось доброжелательной улыбкой. Он всегда выглядел удивленным, когда Кристиана говорила с ним, и она подумала, что читая, он, наверное, забыл, что она тоже сидкт здесь, на кухне.

– Шекспир. «Двенадцатая ночь». Он с улыбкой посмотрел на нее через стол и поправил на носу очки. – Что ты думаешь по поводу такого высказывания: «Взаимная любовь хороша, но безответная лучше»?

– Я думаю, что в обоих случаях любовь прекрасна, – философски ответила Кристиана. Она взяла в руки скрипку и сыграла несколько нот. Эти яркие магические звуки доставили ей удовольствие. Правда они были несколько грандиозны для этой домашней уютной обстановки.

– Гендель, не так ли? – спросил Мэтью, оторвавшись от книги.

– Очень хорошо, – похвалила его Кристиана и пропела: «Я знаю, что мой спаситель жив».

Она замолчала, увидев, как на кухню входят Гэрет и Даниэль и покраснела, перехватив взгляд Гэрета, нежно улыбнувшегося ей.

– Все уже в сборе, – заметил Гэрет, садясь рядом с Кристианой. Он протянул под столом руку и украдкой коснулся ее ноги.

Дог, который спал у теплой печи, поднялся на свои короткие приземистые ноги, подошел к нему и прислонился к его ноге, радостно виляя хвостом.

– Привет, глупышка, – проговорил Гэрет, ласково потрепав его за ушко. – С каждым днем ты становишься все толще и все бесполезней, не так ли?

– Нет, не так, – возразила Кристиана, – он очень гладкий и красивый.

Гэрет еле сдержал смех.

Даниэль скрылся в кладовой и вскоре вернулся в кухню с двумя кружками эля, предложив одну брату.

– Боюсь, что в ситуации с Кристианой и Догом, все дело в том, что qui me amat, amat et canem meam.

– КТО любит меня, тот любит и мою собаку, – перевела Кристиана слова Даниэля, смеясь. – Ты любишь мою собаку, Гэрет?

Он протянул руку и поправил один из ее блестящих локонов. Когда он улыбнулся, глаза его светились любовью.

– Я на все согласен. Все, что угодно, лишь бы доставить тебе удовольствие. Но если твоя собака будет и дальше поправляться, соседи могут ошибочно принять ее за кабана. Тогда они могут поймать ее и сделать колбасу. Подумай об этом, – добавил он. – Она уже выглядит как колбаса.

Кристиана возмущенно приподняла бровь. Она уже собиралась что-то сказать, когда внимание ее привлек шум подъехавших к главным воротам лошадей.

– Интересно, – заметил Даниэль, немного нахмурившись, – кто это может быть?

Дог залаял, когда въездные ворота заскрипели, и послышались негромкие голоса.

– Перестань лаять, бесполезное создание.

Гэрет встал, ободряюще посмотрев на Кристиану.

– Надеюсь, Джефф и Стюарт ничего не натворили, – сказал Мэтью, проведя рукой по своим взлохмаченным волосам. Однако аккуратнее от этого они не стали.

– Джефф и Стюарт всегда что-нибудь выкидывают, – ответил Гэрет отцу. – Никто из-за этого не станет сюда приезжать.

Кристиана тоже встала, сняла фартук и поправила юбки. Даниэль н Гэрет направились к входной двери.

Дог снова громко залаял, когда раздался стук в Дверь. Видя, что собака не успокаивается, Кристиана оттащила ее от двери и заперла в кладовой.

– Глупый, – пробормотала Кристиана, возвращаясь в кухню. Она собиралась выйти следом за Даниэлем в прихожую, но Мэтью остановил ее, предостерегающе подняв руку. Лицо его было неподвижным и изумленным. Прислушиваясь к голосам, доносившимся от входной двери, Кристиана остановилась.

– Ты сошел с ума, Торнли, – ровным и спокойным голосом говорил Гэрет.

– Говорю тебе, что нет. Пока мой отец в отъезде, я вместо него выполняю обязанности констэбля, и не позволю укрывать известную убийцу в моей деревне. Сердце Кристианы болезненно сжалось. Ей даже показалось, что на какое-то мгновение оно остановилось. Кристиана слышала, как Дог скребется в дверь кладовой, как тикают старые часы в зале, как в печи потрескивают поленья.