Текст книги "Тайны черных джунглей"

Глава 7
ЦВЕТЫ, КОТОРЫЕ СПЯТ

Когда Тремаль-Найк пришел в себя, он оказался заключенным в тесном подземелье, освещенном маленьким окошком, забранным двойным рядом толстых решеток. Его руки и ноги были опутаны крепкой веревкой, конец которой был привязан к столбу.

Сначала ему показалось, что он видит дурной сон, но очень скоро пришлось убедиться, что все это настоящая и весьма суровая действительность. Страх и отчаяние овладели им в эту минуту, им, который так часто доказывал свою неколебимую храбрость.

Он попытался собраться с мыслями, но в голове царила странная путаница. Он смутно вспомнил Негапатнана, его бегство, какую-то странную беседу с капитаном, лимонад и больше ничего.

«Кто же мог выдать меня? – спросил он себя с дрожью. – Что случилось со мной? Что за туман у меня в мозгу?.. Неужели меня опоили чем-то?.. «

Он сделал попытку подняться, но тут же снова упал, настолько слабыми были его руки и ноги. В этот момент открылась дверь.

– Кто здесь? – спросил он.

– Я, Бхарата, – отвечал сержант, подходя.

– Наконец-то! – воскликнул Тремаль-Найк. – В чем дело? По какой причине я оказался здесь?

– А ты не догадываешься?

– Как я могу догадаться?

– Ты что же думал, мы никогда не узнаем, что ты туг?

– Я!.. Туг?..

– Да, Саранги.

– Ты лжешь!

– Нет, это ты нам лгал. А вчера во всем признался.

– Я признался?

– Вот именно.

– Ты с ума сошел, Бхарата.

– Нет, Саранги, мы дали тебе выпить йоуму, и ты во всем признался.

Услышав это, Тремаль-Найк похолодел. Он вспомнил лимонад, которым его угостил капитан.

– Негодяи!.. – в отчаянии воскликнул он.

Бхарата усмехнулся и сел против него на складной стул.

– Хочешь спастись? – сказал он после некоторого молчания.

– Каким образом? – спросил Тремаль-Найк прерывающимся голосом.

– Признайся во всем и, может быть, капитан помилует тебя.

– Не могу: они убьют женщину, которую я люблю.

– Кто они?

– Туги.

– Что за историю ты мне рассказываешь? Объясни.

– Это невозможно! – вскричал Тремаль-Найк. – Будьте вы все прокляты! И вы, и туги!.. Все, все!..

– Выслушай меня, Саранги. Мы уже знаем, что туги укрываются на Раймангале, но не знаем, сколько их и где они прячутся там. Если ты это скажешь, у тебя будет шанс спастись.

– А что вы сделаете со всеми этими тугами? – сдавленным голосом спросил Тремаль-Найк.

– Перестреляем их всех.

– Даже если среди них есть женщины?

– Их в первую очередь.

– Почему?.. Их-то за что?

– Они еще страшнее, чем мужчины. Они воплощают богиню Кали, ради которой душители губят всех и вся.

– Ты ошибаешься, Бхарата! Ошибаешься!

– Тем хуже.

Тремаль-Найк застонал и скрипнул зубами. Его глаза растерянно блуждали, грудь порывисто вздымалась, лицо исказилось отчаянием.

– Если бы вы сохранили жизнь одной из этих женщин… может быть, я бы сказал.

– Это невозможно, они не заслуживают снисхождения. Мы их передушим всех, как диких зверей, в этих их подземельях.

– Но у меня там любимая, невеста! – воскликнул Тремаль-Найк. – Ты сам зверь, если хочешь обречь ее на смерть!.. Нет, нет, ничего не скажу! Убейте меня, замучайте, делайте со мной, что хотите, я не скажу. Туги многочисленны и сильны, они будут защищаться и, быть может, спасут ту, которую я так люблю.

– Но кто эта женщина?

– Не могу сказать.

– Саранги, – сказал тот дружески, – ты не хочешь сказать мне, кто эта женщина?

– Никогда.

– Белая или индианка?

– Я не скажу.

– Да, ты такой же фанатик, как и все остальные.

Тремаль-Найк не отвечал.

– Ладно, – выходя, заключил сержант. – Скоро мы отвезем тебя в Калькутту.

«В Калькутту?.. Сегодня ночью нужно бежать, – прошептал пленник, оставшись один. – Бежать, или все пропало… «

Вечером, на закате, ему принесли ужин: большую миску риса и кувшин воды.

Едва солнце скрылось за лесом и в подвале сгустилась тьма, Тремаль-Найк облегченно вздохнул.

Три долгих часа он сидел неподвижно, опасаясь, что кто-нибудь снаружи наблюдает за ним, потом принялся готовиться к побегу.

Индийцы – большие мастера связывать людей, и нужен большой опыт, чтобы научиться развязывать их сложнейшие узлы. К счастью, Тремаль-Найк обладал недюжинной силой и крепкими зубами.

Одним рывком он ослабил веревку, которая мешала ему наклонить голову, потом терпеливо, не обращая внимания на боль, приблизил одно из запястий ко рту и принялся работать зубами, разрывая, разжевывая, распутывая узлы.

Разорвал одну веревку, разделаться с остальными было для него делом одной минуты. Он встал, разминая затекшие члены, осторожно приблизился к окошку и выглянул.

Луна еще не взошла, небо было ярко усеяно звездами. Порывы свежего воздуха, напоенного ароматом сотен цветов, врывались через окно.

Никакой шум не доносился снаружи, ни одна тень не виднелась на темном дворе бенгали.

Ухватившись руками за одну из решеток, он яростно дернул и согнул ее, но не сломал.

«Спасения нет. Побег невозможен», – сказал он себе.

Он оглянулся вокруг, ища хоть что-нибудь, чем можно было бы раздвинуть прутья решетки, но ничего не нашел.

«Я погиб, – прошептал он в полном отчаянии. – Но я не хочу умереть. Я должен спасти свою Аду. Если я погибну, то умрет и она».

Он подошел к двери, но тут же остановился. До его слуха донеслось глухое рычание, исходившее снаружи, со двора.

Он повернул голову к окошку и увидел, что оно точно закрыто какой-то темной массой; сквозь решетки сверкали блестящие зеленоватые глаза.

– Дарма!.. – прошептал он голосом, задрожавшим от радостного волнения. – Дарма! Спасительница моя!

Тигрица опять зарычала, тряся железные прутья. Тремаль-Найк подошел к решетке и схватил лапы верного животного.

– Молодчина, Дарма! – воскликнул он. – Я всегда знал, что ты не оставишь в беде своего хозяина.

Он пошарил в углу, где видел накануне обрывок бумаги, нашел этот клочок, аккуратно расправил его и, укусив себе палец, выдавил несколько капель крови. Палочкой быстро, насколько позволяла темнота, он нацарапал на листке следующие строки:

«Меня предали и заключили в подвале. Быстро придите мне на помощь, иначе все пропало.

Тремаль-Найк».

Свернув трубочкой записку, он вернулся к окошку и привязал ее к шее тигрицы.

– Беги, Дарма, возвращайся к тугам, – сказал он ей. – Твой хозяин в большой опасности.

Тигрица повернулась и быстро исчезла в ночи.

– Иди, – сказал охотник, провожая ее глазами. – Они придут, чтобы спасти меня, или помогут мне бежать.

Прошел час или два. Вцепившись руками в решетки, Тремаль-Найк тревожно ждал возвращения тигрицы, переходя от надежды к отчаянию.

«А если ее заметят? – дрожа, думал он. – Если она не вернется до утра?»

Под утро огромная тень промелькнула между кустами, и вскоре тигрица коснулась лапами решеток окна.

Умный зверь подобрался к окошку, не замеченный часовым. На шее у него был привязан целый сверток, который Тремаль-Найку, хоть и с большим трудом, удалось протащить сквозь решетку внутрь. Там было письмо, револьвер, патроны к нему, кинжал, аркан и два букетика цветов в плотно закрытых стеклянных колбах.

«Что значат эти цветы?» – с удивлением спросил он себя.

Он развернул письмо и в свете луны, проникавшем через оконце, прочел его.

«Мы окружены. Но один из наших следует за Дармой. Нам грозит большая опасность; твой побег необходим.

Используй эти цветы. Белые усыпляют, красные не дают уснуть. Усыпи часовых, а сам держи перед собой красные. Когда освободишься, проникни в дом и убей капитана.

Нагор сообщит о своем присутствии свистом и будет готов помочь тебе.

Коульи».

Возможно, кого-то другого и повергла бы в уныние столь трудная задача, но не Тремаль-Найка. В этот момент он чувствовал себя таким сильным, что освободился бы и напал на дом даже без помощи Нагора.

«Любовь даст мне силы и смелость, чтобы совершить это», – сказал он себе.

Он спрятал оружие, аркан и патроны и вернулся к оконцу.

– Уходи, Дарма! – приказал он, погладив ее лапу. – Тебе грозит большая опасность.

Не успела тигрица скрыться в кустах, как раздался крик часового:

– Тигр!.. Тигр!..

Гулко прогремел ружейный выстрел. За ним еще один. Но тигрица прыгнула и тут же исчезла из вида.

Послышался шум торопливых шагов, и несколько человек остановились у окошка.

– Эй! – воскликнул голос, по которому Тремаль-Найк узнал Бхарату. – Где тигр?

– Убежал, – отвечал часовой, стоящий у веранды.

– А где он был?

– У окошка.

– Нет сомнений, что это была тигрица Саранги. Быстро, два человека в подвал, или мошенник сбежит от нас.

Тремаль-Найк слышал все. Он взял обе колбы, разбил их, бросил белые цветы в темный угол, спрятал красные у себя на груди и растянулся около столба, обмотав себя веревками, как будто был связан.

Вошли два сипая, держа в одной руке карабин, а в другой по смоляному факелу.

– Эй! – позвал тот, что шел первым. – Ты здесь, Саранги?

– Закрой пасть – я хочу спать, – проворчал Тремаль-Найк, притворяясь, что он в плохом настроении.

– Спи спокойно, мой дорогой, мы будем тебя стеречь!

Тремаль-Найк пожал плечами, прислонился к столбу и закрыл глаза. А сипаи, воткнув факелы в специальные кольца на стене, уселись рядом, с карабинами между колен.

Прошло несколько минут, и Тремаль-Найк почувствовал резкий аромат, который ударил ему в голову, несмотря на то, что красные цветы забивали его своим сильным и тоже специфическим запахом.

Он взглянул на сипаев: они зевали так, что готовы были вывихнуть себе челюсти.

– Ты ничего не чувствуешь? – спросил солдат помоложе другого.

– Ох, – отвечал его товарищ, – мне кажется, я…

– Пьян, что ли?..

– Да нет. Страшно хочется спать – так и слипаются глаза.

– И мне тоже.

– И не думай! Скоро сменят, и выспимся.

Оба застыли, неподвижно тараща глаза, но Тремаль-Найк, внимательно следивший за ними, видел, как веки их понемногу отяжелели, а головы неудержимо клонились книзу. Раза три или четыре они то закрывали, то снова открывали глаза и наконец, захрапев, заснули совсем.

Пора было действовать. Тремаль-Найк сорвал с себя путы и встал.

«Свобода!» – торжествующе прошептал он.

И, взяв веревки, он крепко связал спящих, а затем с оружием в руках бросился к лестнице.

Глава 8
ПРИЗНАНИЯ СЕРЖАНТА

На площадке возле бенгали часового не было.

Еще дрожавший от волнения, но решившийся на все, чтобы обрести свободу, Тремаль-Найк тихо поднялся по ступенькам и оказался в темной, пустой комнате.

С минуту он стоял, прислушиваясь и держа наготове револьвер, потом тихо-тихо толкнул дверь в соседнюю комнату и осторожно просунул голову.

«Никого», – прошептал он.

Он открыл еще одну дверь, прошел длинный коридор и вошел в третью комнату.

Она была очень просторна. Лунный свет освещал дюжину кроватей, на которых звучно храпели люди.

«Сипаи», – замер, как вкопанный, Тремаль-Найк.

Он повернул было назад, но в коридоре послышалось звяканье шпор и чьи-то уверенные шаги. Он вздрогнул и поднял револьвер. Человек приближался. У двери он остановился на мгновение, потом прошел дальше.

«Если бы это был капитан!» – промелькнуло в голове Тремаль-Найка.

Он тихо вышел из комнаты и вернулся в коридор. В дальнем конце его он увидел едва различимый силуэт человека, который тут же свернул за угол.

Подняв револьвер, Тремаль-Найк двинулся следом, поднялся по лестнице и прошел второй коридор, ступая на цыпочках и почти не дыша.

Идущий впереди, остановился. Тремаль-Найк услышал поворот ключа в замке, увидел, как открылась дверь, и тот исчез.

Он ускорил шаги и остановился перед этой дверью, которая оказалась только прикрыта.

Настольная лампа слабо освещала просторное помещение. Ему не удалось отчетливо разглядеть человека, сидящего за столом, но он решил, что это капитан Макферсон. При этом он почувствовал какую-то дрожь в своем теле и смутное беспокойство в душе.

– Странно, – прошептал он. – С чего бы мне бояться этого?..

Он легонько толкнул дверь, которая бесшумно открылась, и неслышными шагами подкрался к столу. Как ни легок был его шаг, человек услышал и резко поднялся.

– Бхарата?.. – воскликнул Тремаль-Найк. И быстро наставил на него револьвер. – Ни крика, ни шагу, – сказал он ему. – Малейшее движение – и ты мертв!

Видя перед собой пленника, который держал его в этот момент на прицеле, сержант попытался броситься к своим пистолетам, висевшим на стене, но предупреждение, сделанное тоном, не оставлявшим ни малейших сомнений, остановило его.

– Ты!.. Саранги! – вскричал он, вцепившись в крышку стола руками.

– Не Саранги, а Тремаль-Найк, охотник на змей из Черных джунглей, – ответил тот, не опуская оружия.

Бхарата смотрел на него скорее удивленно, чем испуганно.

– Но как ты оказался здесь?

– Это моя тайна. Тугам не сидится в тюрьме.

– Так значит, я не ошибся?

– Кажется, нет.

– Зачем ты явился сюда?

– Убить тебя!

– Ах так! – воскликнул тот, побледнев. – Ты хочешь убить меня?

– Возможно.

– А я могу спасти свою жизнь?

– Да.

– Говори.

– Садись, потолкуем.

Бхарата повиновался. Не спуская с него глаз, Тремаль-Найк забрал оружие, висевшее на стене, запер дверь на ключ и уселся напротив сержанта.

– Предупреждаю, первый же крик будет стоит тебе жизни, – сказал он. – У меня шесть зарядов, чтобы отправить тебя на тот свет.

– Говори, – повторил сержант, который уже овладел собой.

– Я должен совершить страшную миссию.

– Не понимаю тебя.

– Я поклялся тугам убить капитана Макферсона.

Тремаль-Найк взглянул на Бхарату, чтобы увидеть, какое впечатление произведут на него эти слова, но тот оставался бесстрастным.

– Ты понял, Бхарата?

– Вполне.

– И что же?

– Продолжай.

– Мне нужна голова капитана Макферсона.

Сержант усмехнулся, пожимая плечами.

– Сумасшедший! Ты что, не знаешь, что капитана здесь больше нет?

Тремаль-Найк вскочил.

– Капитана нет? – повторил он недоверчиво. – Куда он уехал?

– Не скажу.

– Ты разве не слышал, что я поклялся тугам принести его голову?

– Они обойдутся без нее.

– Нет, Бхарата, я сделаю это. Где капитан?.. Я найду его, даже если придется для этого перерыть всю Индию. Я найду его!.. Где он?

– Так я тебе и сказал!

– А!.. – вскричал Тремаль-Найк. – Но ты это знаешь!

– Знаю.

Тремаль-Найк приставил к его лбу револьвер.

– Берегись, Бхарата, кто раз спустился в могилу, тот не возвращается.

– Убей меня, если хочешь.

– Это твое последнее слово?

– Последнее.

Тремаль-Найк крепче сжал револьвер у стиснул зубы. Он уже готов был выстрелить, когда снаружи послышался свист, повторившийся три раза.

– Нагор! – встрепенулся он, мгновенно распознав сигнал тугов.

Он заткнул револьвер за пояс, схватил Бхарату и, зажав ему рот рукой, повалил на пол.

– Не шевелись, – приказал он, – или я и в самом деле убью тебя.

Он крепко связал его, заткнул ему рот кляпом и, подойдя к окну, ответил на сигнал тихим свистом.

За кустом мелькнула едва заметная тень, и человек, согнувшись, скользнул вдоль стены бенгали.

– Нагор! – прошептал Тремаль-Найк.

– Кто ты? – ответил туг после минутного колебания.

– Тремаль-Найк.

– Мне подняться?

Тремаль-Найк оглянулся по сторонам, прислушался и сказал:

– Поднимайся.

Туг ловко забросил аркан, который зацепился за оконный крючок, и в мгновение ока взобрался на подоконник.

Это был довольно молодой человек, не более двадцати лет, высокий и гибкий, наделенный исключительной ловкостью. Он был почти голый; лишь набедренная повязка прикрывала его, а единственным украшением была татуировка на груди, точно такая же, как у других тугов.

– Ты на свободе? – спросил он.

– Как видишь, – отвечал Тремаль-Найк.

– А сипаи?

– Они спят.

– А капитан?

– Этот сержант сказал мне, что его уже здесь нет.

– Неужто он что-то заподозрил?

– Не думаю.

– Сын священных вод Ганга требует голову капитана. Нужно узнать, куда он уехал.

– Этого сержант не говорит.

– Он скажет, увидишь.

– Меня здесь напоили каким-то зельем, от которого я опьянел и в беспамятстве стал говорить.

– Мне знаком этот напиток: некий лимонад, – усмехнулся туг.

– Да, это был лимонад.

– Мы заставим и сержанта выпить его.

Он вошел в комнату, бросил быстрый взгляд на Бхарату, который связанный лежал на полу в ожидании своей участи, и, взяв стакан с водой, приготовил точно такой же лимонад, который капитан Макферсон заставил выпить Тремаль-Найка.

– Отведай-ка этого напитка, – сказал он сержанту, вытащив изо рта у него кляп.

– Никогда! – ответил Бхарата, который понял, о чем шла речь.

Туг сильно зажал ему нос пальцами. Чтобы не задохнуться, сержант был вынужден открыть рот. Этого мига хватило, чтобы лимонад был тут же вылит ему прямо в рот.

– Сейчас все узнаем, – сказал Нагор, убирая стакан.

– Ты не боишься сипаев? – спросил его Тремаль-Найк.

– Я!.. – с презрительной усмешкой сказал туг.

– Тогда встань перед дверью и стреляй в каждого, кто поднимется по лестнице.

– Положись на меня, Тремаль-Найк. Никто не помешает тебе провести допрос.

Нагор взял два пистолета, проверил, заряжены ли они, и вышел, встав перед дверью на часах.

Тем временем сержант начал тихо смеяться и заплетающимся языком бормотать себе что-то под нос.

Тремаль-Найк внимательно слушал этот поток слов; не прерывая его, пока не мелькнуло имя капитана Макферсона.

– Так, так, сержант, – подхватил он. – Так где же твой капитан?

Бхарата, точно застигнутый врасплох, замолчал. Он посмотрел на Тремаль-Найка сверкающими глазами и спросил:

– Кто ты? Кто это со мной говорит?.. Мне казалось, я слышал голос какого-то туга… Туги? Ха-ха!.. Скоро в Бенгалии не останется ни одного. Капитан так сказал… а капитан – человек слова… Великий человек… он не знает страха. Он нападет на их логово… уничтожит их бомбами… Затопит их подземелья водой… Ха-ха-ха!.. Вот смеху-то будет, когда они бросятся во все стороны, как тараканы.

– И ты тоже отправишься туда? – спросил Тремаль-Найк, не упустивший ни единого слова.

– Да, пойду. А ты с нами пойдешь?.. Ха-ха!.. Это будет прекрасное зрелище.

– Да, да, и я с вами пойду, – торопливо подтвердил Тремаль-Найк. – А ты знаешь, где их убежище?

– Конечно, знаю. Мне Саранги сказал. Выпил лимонад -и все выложил.

– Он при капитане говорил? – спросил Тремаль-Найк.

– Ну конечно. И тот сразу же отправился, чтобы… захватить их врасплох. Вот так…

– На Раймангал, наверное?

– Нет! Нет!.. – живо откликнулся сержант. – Туги очень сильны… Он поехал в Калькутту.

– В Калькутту?

– Да, в Калькутту, в форт Вильям!.. Снарядит корабль… погрузит много людей… много пушек… Ха-ха!.. Ну и схватка же у них там будет!..

Сержант замолк. Глаза его то закрывались, то открывались, и наконец, как ни противился он этому, закрылись совсем. Голова его свесилась на грудь и тело обмякло – в конце концов опий подействовал.

«Я знаю все, что хотел узнать, – прошептал, отходя от него, Тремаль-Найк. – А теперь на Раймангал!.. «

Глава 9
В ОСАДЕ

Он еще не кончил говорить, как в коридоре раздались два выстрела и страшный вопль раненого.

Не думая об опасности, которой он подвергался, Тремаль-Найк выскочил за дверь с криком:

– Нагор! Нагор!

Никто не ответил на его зов. Туги, который незадолго до этого стерег дверь, в коридоре не было.

Куда он делся? Что с ним случилось?

В тревоге Тремаль-Найк кинулся к лестнице. Какой-то человек в форме сипая, лежал посреди коридора, корчась в предсмертных судорогах. Из груди его текла струя крови, которая образовывала на полу медленно расползавшуюся лужу.

– Нагор! – еще раз окликнул Тремаль-Найк.

– Я здесь. На помощь! – послышался голос Нагора.

Тремаль-Найк спустился по лестнице и бросился к двери, из-за которой тот кричал.

– Нагор, ты здесь? – спросил он, прячась за косяком.

– Да. Поскорее выломай дверь. Меня заперли в комнате.

Тремаль-Найк налег плечом и одним ударом выломал доски. Туг, весь окровавленный и контуженный, бросился вон из своей тюрьмы.

– Что ты натворил? – спросил Тремаль-Найк.

– Беги, беги! – закричал Нагор. – Сипаи сейчас придут.

Они бегом поднялись по лестнице и заперлись в комнате сержанта. В коридоре послышался топот и раздались ружейные выстрелы.

– Выпрыгнем из окна, – предложил торопливо Нагор.

– Слишком поздно, – сказал Тремаль-Найк, перегнувшись через подоконник.

Два сипая стояли в двадцати метрах от дома. Завидя тени за стеклом, они подняли карабины и выстрелили, но пули пробили лишь занавески на окнах.

– Мы попались, – сказал Тремаль-Найк. – Забаррикадируем дверь.

К счастью, она оказалась крепкой, с прочными запорами. В считанные мгновения два индийца завалили ее мебелью из комнаты.

– Заряди пистолеты, – приказал Тремаль-Найк. – Очень скоро начнется осада.

– Ты думаешь?

– Сипаи знают, что нас только двое. Но что ты натворил? Почему поднялась вся эта суматоха?

– Я следовал твоим указаниям, – сказал душитель. – Увидя двух сипаев, приближающихся по коридору, я выстрелил и свалил одного. Другой убежал в большую комнату, я за ним, но упал на пороге, а когда вскочил, оказался заперт. Без тебя я сидел бы там, как в тюрьме.

– Зря ты выстрелил так поспешно. Неизвестно теперь, чем все это закончится.

– Останемся здесь и будем отбиваться.

– А тем временем Раймангал падет.

– Что ты сказал?

– Что Раймангал под угрозой.

– Откуда тебе это известно?

– Сержант разболтал.

– А где он сам?

– Да вон там спит.

– И он тебе сказал, что Раймангал под угрозой? Он не шутил?

– Говорю тебе, правда! Англичане нашли ваше убежище.

– Это невозможно.

– Капитан Макферсон в форте Вильям готовит экспедицию, чтобы напасть на Раймангал.

– В таком случае мы в большой опасности.

– Еще бы!

– Нужно добраться до капитана в убить его.

– Знаю.

– Это – твоя задача.

– И это знаю.

– Если ты его не убьешь, Дева пагоды взойдет на костер.

– Молчи, – сказал Тремаль-Найк глухо.

– Что ты собираешься делать?

– Выбраться отсюда и отправиться в форт Вильям.

– Но мы в осаде.

– Вижу.

– И что же?

– Мы убежим.

– Когда?

– Этой ночью.

– Как?

– Это уж мое дело.

– Сколько людей в бенгали?

– Было шестнадцать или восемнадцать. Но…

Он схватил руку туга и сильно сжал ее.

– Слышишь? – спросил он, указывая на дверь.

– Да, – сказал тот. – Кто-то идет по коридору.

– Это сипаи.

– Что, если они попытаются напасть?

Доски пола в коридоре стонали – очевидный знак, что шли несколько человек. Вскоре в дверь постучали.

– Кто там? – спросил Тремаль-Найк.

– Туг, – ответил голос.

– Они хотят обмануть нас, – прошептал Тремаль-Найк.

– Открой, меня преследуют, – продолжал тот же голос.

– Кто твой глава? – спросил Тремаль-Найк.

– Кали.

– Ты сипай. У нас сто патронов в запасе; если не уйдешь от двери – ты покойник.

Доски пола заскрипели снова; шаги удалялись – похоже, те, что за дверью, решили не рисковать.

– Они боятся, – сказал Тремаль-Найк. – Они ничего не предпримут против нас.

– Но будут держать в осаде, – прервал с беспокойством Нагор.

– Я тебе уже сказал, что сегодня ночью мы сбежим.

– Тихо!

Во дворе прогремел гулкий выстрел из карабина, сопровождаемый криком: «Тигр!.. Тигр!.. «

Тремаль-Найк бросился к окну и выглянул.

Два сипая, которые прятались под окном за кустами, теперь стояли с карабинами в руках и дрожали от страха.

Перед ними, в двухстах шагах, рычал, разевая пасть, огромный тигр.

– Дарма! – крикнул Тремаль-Найк.

Тигрица отпрыгнула на несколько метров и оглянулась.

– Беги, Дарма! – приказал охотник на змей, видя, что другие сипаи, вооруженные карабинами, спешат на помощь своим товарищам.

Умный зверь поколебался, как бы понимая опасность, которая грозила хозяину, потом повернулся и молниеносно исчез.

– Какая умница! – изумился Нагор.

– Да, умная и верная, – добавил Тремаль-Найк. – И сегодня вечером она поможет нам бежать.

Они укрылись за баррикадой и стали дожидаться наступления ночи.

В течение дня сипаи несколько раз подходили к Двери, пытаясь выломать ее, но хватало двух-трех выстрелов из револьвера, чтобы обратить их в бегство.

В восемь часов солнце зашло. Спустились короткие сумерки, за ними быстро наступила темнота. Луна должна была появиться только через несколько часов.

Ближе к одиннадцати Тремаль-Найк выглянул в окно и различил два смутных силуэта все тех же сипаев. Поискал тигрицу, но не увидел ее.

– Мы бежим? – спросил Нагор.

– Да.

– Каким образом?

– Через окно.

– А сипаи? – спросил тот. – Едва мы спрыгнем, они откроют стрельбу.

– Сначала мы поможем им разрядить оружие.

– Как?

– Увидишь.

Тремаль-Найк скатал ковер на полу, собрал всю одежду, какую смог здесь найти, взял подушку с постели и смастерил чучело величиной с человека.

– Ты готов? – спросил он у Нагора.

– По первому знаку прыгну в окно. А сержант?

– Спит, и пусть себе спит. Будь пока начеку: сипаи в пятидесяти шагах от нас.

– Знаю.

– Я опущу это чучело. Сипаи, без сомнения, примут его за одного из нас и разрядят свои карабины.

– Прекрасно.

– А мы воспользуемся этим, чтобы спрыгнуть вниз и убежать. Понял теперь?

– Ты не только храбрец, но и хитрец, – сказал удивленный Нагор. – С таким человеком, как ты, можно сделать все. Жалко что ты не туг!

– Давай, приготовься прыгать.

Тремаль-Найк взял аркан и спустил чучело, заставив его колыхаться, точно живое существо. Сипаи тут же открыли огонь.

– Тревога! – закричали они. – Тревога!..

Не теряя времени, Тремаль-Найк и Нагор, с револьверами в руках, разом прыгнули из окна. Они упали, поднялись и стремглав бросились прочь.

– Быстрее за мной! – торопил Тремаль-Найк.

Послышались крики часовых, поднявших тревогу; за спиной прогремело несколько выстрелов, но безрезультатно – пули просвистели высоко над головой.

Как вихрь, Тремаль-Найк ворвался в загон. У кормушки с овсом стояла лошадь.

– Садись позади меня! – закричал он тугу.

Оба беглеца вскочили на лошадь, сжали колени, вцепились в гриву и пустились вскачь через равнину.

– Куда мы сейчас? – подпрыгивая сзади, спросил Нагор.

– К Коульи, – отвечал Тремаль-Найк, подгоняя лошадь ударами пяток.

– Попадем к сипаям.

– Они осадили Коульи?

– Когда я его оставил, они уже были в лесу.

– Все ясно. Держи револьвер наготове.

Лошадь, сильная и молодая, несмотря на двойную ношу резво скакала, перепрыгивая канавы и кусты.

Бенгали уже исчезло в темноте, и показался лес, когда из чащи бамбука послышался голос:

– Стой!.. Кто там?.. Стой!..

Беглецы обернулись, подняв оружие.

Вышедшая из-за облака луна осветила с десяток людей, лежащих на земле с карабинами, нацеленными на них.

– Пришпоривай! – закричал Нагор.

Вспышка осветила темноту, сопровождаемая залпом из карабинов.

Сухие револьверные выстрелы прозвучали в ответ.

Лошадь прыгнула вперед, коротко заржала и упала на землю, увлекая тех, кто сидел на ней.

Сипаи выскочили из чащи с криками радости – но только на миг. Радость тут же сменилась криками ужаса.

Огромная тень выпрыгнула из бамбука и с глухим рычанием бросилась на них. Командир был повергнут на землю одним лишь ударом лапы; остальные в ужасе бросились, кто куда.

– Тигр!.. Тигр!.. – вопили они, вне себя от ужаса.

– Дарма, ко мне! – вскричал Тремаль-Найк, быстро вскакивая.

Умное животное догнало его в несколько прыжков.

– Молодец, Дарма, – сказал он, нежно лаская свою любимицу. – Ты никогда не оставляешь меня.

– Здесь опасно. Сипаи скоро вернутся, – напомнил ему Нагор.

Беглецы бросились в чащу леса, ломясь напролом через кусты.

После получаса лихорадочного бега они добрались до хижины, где обитали туги. Нагор остался снаружи с тигрицей, а Тремаль-Найк вошел внутрь.

Коульи лежал на полу, занятый расшифровкой каких-то писем на санскрите. Завидев вошедшего, он тут же вскочил и двинулся ему навстречу.

– Свободен! – воскликнул он, стараясь скрыть свое удивление и радость.

– Как видишь, – сказал Тремаль-Найк.

– А Нагор?

– Остался снаружи.

– Давай голову.

– Какую голову?

– Капитана Макферсона.

– Нас победили, Коульи.

Коульи попятился назад.

– Победили! Нас победили! Что ты хочешь сказать? – спросил он.

– Я хочу сказать, что капитан Макферсон еще жив.

– Жив!..

– Я не мог убить его.

– Говори!

– Он покинул бенгали, пока я сидел взаперти.

– И куда он поехал?

– В Калькутту.

– Зачем?

Тремаль-Найк не ответил.

– Говори!

– Капитан готовится напасть на тугов. Он знает о вашем убежище на Раймангале.

Коульи посмотрел на него с ужасом.

– Да ты с ума сошел! – воскликнул он.

– Нет, я не сумасшедший.

– Но кто предал нас?

– Я.

– Ты?!..

И душитель бросился на Тремаль-Найка с кинжалом в руке. Охотник на змей схватил его руку и так сжал запястье, что кости хрустнули.

– Не безумствуй, Коульи, – сказал он с плохо сдерживаемой яростью. – Сначала послушай!

– Говори, проклятый, говори! – завопил тот. – Почему ты предал нас? Ты разве забыл, что твоя Ада в наших руках? Ты не знаешь, что ее ждет костер?

– Знаю, – с гневом сказал Тремаль-Найк.

– Так что же?

– Я предал вас невольно. Меня опоили йоумой.

– Йоумой?

– Да.

– И ты все рассказал?

– Кто устоит против йоумы?

– Расскажи, что случилось.

Тремаль-Найк в нескольких словах передал все, что произошло в бенгали.

– Ты много сделал, – сказал Коульи, выслушав его. – Но твоя миссия еще не закончена.

– Знаю, – вздохнул Тремаль-Найк.

– Почему ты вздыхаешь?

– Почему?.. И ты еще спрашиваешь?.. Я не создан для того чтобы тайком убивать людей. Это ужасно, то, что я должен совершить, это чудовищно!..

Коульи пожал плечами.

– Ты не знаешь, что такое ненависть, – сказал он.

– Знаю! – вскричал Тремаль-Найк, не сумев сдержать свой порыв. – Если бы ты знал, как я ненавижу вас!

– Берегись, Тремаль-Найк!.. Твоя невеста в наших руках.

Несчастный склонил голову на грудь и скрипнул зубами.

– Вернемся к капитану, – сказал душитель.

– Хорошо! Что я должен делать?

– Прежде всего, нужно помешать ему напасть на Раймангал. Если он доберется до нашего убежища, твоя Ада погибла.

– Это приговор, который вы выносите мне, – сказал Тремаль-Найк, страдая. – Вы безжалостны, словно тигры.

– Это не только твой приговор. Горе нам всем, если этот человек высадится на Раймангале.

– Что я должен делать?

Коульи не ответил. Он обхватил голову руками и напряженно думал.

– Есть, – вдруг сказал он.

– Что, есть способ этому помешать?

– Думаю, да.

– И что ты придумал?

– Капитан, скорее всего, отправится на Раймангал по воде, – задумчиво проговорил Коульи.

– Наверное, – подтвердил Тремаль-Найк.

– В Калькутте и форте Вильям есть наши приверженцы, есть они и на военных кораблях англичан.

– И что с того?

– Ты отправишься в форт Вильям и с помощью наших приверженцев сядешь на его корабль.

– Я?

– Ты боишься?

– Причем здесь страх? Ты что же, думаешь, что капитан не узнает меня?

Улыбка показалась на губах Коульи.

– Индиец может стать малайем или бирманцем.

– Пожалуй, да. И когда мне отправляться?

– Немедленно, или будет уже слишком поздно.

– А свободна дорога, которая ведет к реке?

– Сипаи, которые осаждали нас, уже выбиты из леса.

Коульи приложил пальцы к губам и негромко свистнул. Появился туг.

– Отбери шестерых самых решительных и храбрых, и пусть они готовятся к отъезду. Шлюпка все еще на берегу?

– Да, – ответил туг.

– Иди.

Коульи снял с пальца золотое кольцо, странной формы, с маленьким щитом, на котором была вырезана все та же таинственная змея, и протянул его Тремаль-Найку.