Текст книги "Тремарнок"
Автор книги: Эмма Бёрстолл
Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Что пить будешь? – Громкий голос Джима вырвал ее из воспоминаний.
Лиз задумалась. В последнее время она вообще не пила и не знала, что выбрать.
– Хм… А что у вас есть? Мне то же, что и всем.
Джим рассмеялся:
– Да у нас тут целый склад, прямо как в магазине. Все что душе угодно – пиво, лагер, вино, джин с тоником. Ее мама, я знаю, не откажется от виски, – Джим мотнул головой в сторону двери и вопросительно взглянул на Лиз.
– Нет, спасибо, – быстро проговорила Лиз, подумав о том, что ей еще садиться за руль, – я лучше выпью вина.
– Пап, а мне тогда лагер, ладно?
Даррен, их девятнадцатилетний сын, расположился напротив Лиз, положив татуированную руку на плечи своей худощавой блондинистой подружки Келли.
Время от времени Даррен заглядывал в магазинчик, но помогал редко – по крайней мере, Лиз так показалось. Он учился в колледже на водопроводчика, но Айрис то и дело жаловалась, что он прогуливает занятия.
Даррен был симпатичным пареньком с коротко стриженными высветленными волосами, маленьким золотым колечком в левом ухе и доброжелательной улыбкой, намного более общительным, чем его сестра.
– Где ты сейчас живешь, Лиз? – вежливо поинтересовался он, а услышав ответ, не удержался: – Так там же скукотища, разве нет?
Лиз объяснила, что тишина ей нравится, хотя летом, когда приезжают туристы, их деревенька оживает.
– Но ведь вечером-то там и пойти особо некуда? – Похоже, Даррен никак не мог взять в толк, как кому-то вообще пришло в голову поселиться в такой тоскливой дыре.
– По ночным клубам я почти не хожу, – сказала она и поправилась: – Да вообще не хожу. Так что это меня особенно не беспокоит. А те, кто помоложе, постоянно устраивают у нас вечеринки. Кажется, когда пабы закрываются, они перебираются к кому-нибудь домой.
Даррен был потрясен.
– Не ходишь по клубам? Да ты, считай, и не жила! – Он взглянул на Келли, и та кивнула. Девушка с таким счастливым видом прижималась к Даррену, что ясно было – она согласится с каждым его словом. – Надо как-нибудь сводить тебя в «Удочку». Мы вместе отлично там оттянемся. Прикольно будет, вот увидишь. – Он наклонился к Кристи, которая наблюдала, как Рози играет на полу со Спенсером: – Верно же, Крис? Давай вытащим Лиз как-нибудь в клубец?
Кристи подняла голову и кивнула:
– Давай. Только не в «Удочку». – Судя по ее виду, эта идея особого восторга у нее не вызвала. – Лучше в «Премию».
Даррен фыркнул:
– Ну не-е, там одни шлюхи и педики.
– Я прошу прощения! – В комнату, источая цветочный аромат, вплыла Айрис, до этого гремевшая на кухне кастрюлями. Она потрепала сына по волосам: – Вы бы, юноша, язык попридержали, а то сейчас вымою вам рот с мылом.
В гостиную вернулся Джим – он принес вино для Лиз, Кристи и Келли, бутылку лагера для Даррена и пиво для себя самого. Айрис смешала себе джин с тоником и подняла повыше бокал:
– Чин-чин!
– Ваше здоровье! – хором ответили все остальные.
Совсем скоро из кухни поползли самые аппетитные запахи, и в животе у Лиз заурчало. Она предложила Айрис свою помощь, но та отказалась:
– Сиди и отдыхай. У меня все под контролем.
– Знаменитые последние слова, – поддел Джим, обнимая жену. Он подмигнул Лиз: – За ней глаз да глаз. Ей стоит чуть выпить – и пиши пропало!
– Врешь! – расхохоталась Айрис. – Готовлю я лучше тебя, это уж точно!
– Так и есть, – кивнул Джим, – я и женился-то на тебе только ради ужинов. – Он театрально умолк на секунду. – Хотя нет – на самом деле я влюбился в твою фигуру. Впрочем, что я несу, – в твою удивительную душу.
Рози отыскала где-то стопку детских книжек, Спенсер забрался к ней на колени и, разинув рот, слушал, как она ему читает. Со стороны смотрелись они забавно: пухлый малыш на коленях у худенькой девочки, такой хрупкой, что, казалось, он вот-вот переломит ее, но детям, судя по их виду, это не мешало.
– Коровка говорит: «Му-у», а овечка ей отвечает: «Бе-е!» – с выражением проговорила Рози и перевернула страницу.
Лиз заметила, что дочка, перед тем как показать картинку Спенсеру, чересчур близко подносит к глазам книгу. Неужели у нее развилась близорукость? Надо будет потом расспросить Рози – возможно, даже сводить ее к окулисту проверить зрение.
Даррен с Келли поднялись и отправились накрывать стоявший в дальнем углу комнаты стол, Айрис с Джимом снова скрылись на кухне, и Лиз заболталась с Кристи. Работы у девушки не было.
– Я пока не могу работать, – сказала Кристи, – от отца Спенсера никакой помощи нет, так что когда мама в магазине, кроме меня за малышом присматривать некому.
Сперва Кристи отвечала вяло и неохотно, но Лиз похвалила маникюр девушки – необычный сиреневый лак и крошечные цветочки, вручную нарисованные на каждом ногте.
– О, у меня чудесный мастер! – расцвела Кристи. – Она кореянка и раньше работала в Нью-Йорке. Она все что угодно может! Даже шилак умеет накладывать и аккуратно снимает старый лак фольгой – выходит отлично. На прошлой неделе она мне даже золотое напыление сделала.
– А твоя мама к ней тоже ходит? – спросила Лиз, вспомнив лиловые тени и золотые браслеты Айрис. – Мне кажется, она была бы в восторге.
Кристи покачала головой:
– Не-а. Она говорит, что слишком дорого. Для меня тоже, – Кристи пожала плечами, – но я все равно к ней хожу.
Лиз уже по-настоящему проголодалась. Она не сомневалась, что и Рози тоже – завтракали они очень давно.
Видимо, мать Айрис ощущала то же самое. Она вышла из своей комнаты и, заглянув в гостиную, спросила, не готов ли обед.
– Еще нет, Ба, – сказала Кристи, – но уже скоро.
Дорис – так ее звали – прошла в гостиную и уселась рядом с внучкой.
– Хочешь виски, Ба? – предложил Даррен, и Дорис кивнула:
– Спасибо, мой хороший. – Она посмотрела на Лиз, которую ей еще не представили: – А ты, наверное, подружка Айрис. Она про тебя рассказывала. – Дорис переставила ноги и поморщилась. – Артрит, – объяснила она, потирая узловатые руки о светло-коричневые брюки, – колени у меня совсем никудышные стали. Врачи говорят, надо две операции сделать, но ждать их еще лет сто. – Она покачала головой: – Уж не знаю, куда катится наша медицина.
– Да ладно тебе, Ба, не так все плохо. – В утешение Даррен щедро плеснул ей в бокал виски: – Вот, держи. Сделают тебе новые колени – и сама себя не узнаешь.
Рози принялась строить пирамидку, Спенсер толкал пирамидку, кольца катились в стороны, и дети смеялись.
Глядя на них, Дорис заулыбалась, словно помолодев сразу на несколько лет.
– Ты только посмотри на них. Ангелочки. – Она на секунду отвернулась. – Мне повезло, это я понимаю. Айрис так обо мне заботится. И Даррен с Кристи. – Она нежно взглянула на внуков и поспешно добавила: – Да и Джим тоже. А твоя мама близко живет?
Лиз сказала, что ее мама умерла, и перевела разговор на другую тему, заговорив о Кройдоне, где выросла Дорис. Сейчас Лиз совершенно не хотелось обсуждать ни отца, ни Тоню, иначе пришлось бы вдаваться в слишком подробные объяснения.
Когда обед был готов, все переместились за накрытый белой скатертью стол, в центре которого стояла вазочка с розовыми гвоздиками. Возле каждого стакана лежало маленькое пасхальное яичко, завернутое в красную фольгу.
Этого Спенсер вынести не смог. Сидя на высоком детском стульчике, он потянулся к ближайшему яйцу, но оно оказалось чересчур далеко. Не дождавшись помощи, малыш наподдал ногой стол и заревел.
– Чш-ш, – попыталась успокоить его Айрис. Она поставила на стол овальное блюдо с горячей бараньей ногой, украшенной веточками розмарина и запеченными дольками чеснока. – Дай ему яйцо, Крис, а то мы проклянем все на свете.
Рози, усевшаяся между Спенсером и мамой, с радостью взялась разворачивать для малыша лакомство, а потом восторженно наблюдала, как он размазывает шоколад по носу и губам.
– Он больше размазал, чем съел, – рассмеялась Айрис. Она села рядом с Джимом, который расположился во главе стола и натачивал нож.
– Ну вот, он теперь обедать не будет. – Кристи попыталась вытереть лицо сына бумажной салфеткой, но Спенсер оттолкнул ее руку.
– Да оставь ты его в покое! – воскликнула Дорис, сидевшая на почетном месте на противоположном конце стола. – Ему и так хорошо. – Она взглянула на правнука: – Если тебе даже на Пасху нельзя шоколадку, то когда же тогда можно-то?
На столе появились блюда с чудесной хрустящей жареной картошкой, брокколи, пастернаком, горохом, морковкой и соусник со знаменитым мясным соусом Джима.
– Ну, налегайте, – скомандовала Айрис и отхлебнула красного вина, которое налил ей Даррен, – а то остынет.
Она поднялась и положила на тарелку Дорис овощи и несколько кусков баранины, приготовленной по всем правилам, – темно-коричневой снаружи и розовой внутри.
– Вот, давай-ка нарежу… – И, разрезав баранину на кусочки помельче, Айрис щедро полила ее мясным соусом. Дорис благодарно закивала.
Лиз, заметив, что Рози неуверенно поглядывает на мясо, положила кусочек на тарелку дочери и, пока та не успела возразить, стала нарезать его. Обычно Рози отказывалась от помощи, но с мясом могли возникнуть сложности, и Лиз знала, что если Рози что-нибудь уронит, то будет ужасно переживать.
– Повезло нам, да? – Дорис подмигнула Рози, показав на тарелку. – А вот ты-то, Джим, небось тоже хочешь, чтобы за тобой так поухаживали?
– Еще бы! – откликнулся Джим. – По мне, так лучше всего – это как Спенсер. Прямо вот залез бы вместо него в стульчик, и пускай бы меня кормили с ложечки. – Он помахал Рози, и та улыбнулась.
– Вы бы в этом кресле смешно смотрелись.
– Вот только живот вряд ли поместился бы. – И Джим погладил себе животик.
– Это точно, – согласилась Дорис, сделав глоток вина, – ты бы этот стульчик вообще в лепешку раздавил.
Беседа лилась ручейком, а потом Даррен принялся смешить всех, рассказывая о том, как они с друзьями ездили в Прагу и один из них случайно выскочил в одних трусах, с бутылкой водки в руках, на пожарную лестницу.
– Дверь захлопнулась, и деваться ему было некуда, – рассказывал Даррен, и от смеха у него на глазах даже слезы выступили, – он, ясное дело, колотился как бешеный, но у нас телик орал. И только когда наша квартирная хозяйка – толстенная тетка, во-от такая, – для наглядности Даррен развел руки, – только когда она обходила дом, то услышала стук и впустила его. Та тетка прямо взбесилась, чуть башку ему не свернула. И водку отняла. И потом он заходит обратно в комнату и трясется, а мы и не въехали сразу, чего произошло-то. Мы вообще не заметили, что он уходил.
Лиз так смеялась, что у нее живот заболел, – во многом благодаря тому, что Даррен, рассказывая, строил самые уморительные рожи. Рози, судя по всему, тоже была в восторге. Она жадно вглядывалась в сидящих за столом и старалась запомнить каждую мелочь. Время от времени здоровой рукой она засовывала ложку картофельного пюре в рот Спенсеру, которому явно это нравилось: он в кои-то веки молчал и лишь иногда хватался за ложку и разбрасывал вокруг картофельные хлопья.
Почти каждый попросил добавки, так хорош был обед. Кристи из собравшихся говорила меньше всех, но Лиз заметила, как внимательна она к Дорис: тщательно порезала для бабушки новую порцию баранины и несколько раз напомнила Даррену подлить Дорис воды и вина. И еще Кристи позволила Рози играть с малышом в дочки-матери.
– Нет, это ему слишком много, – мягко проговорила Лиз, когда Рози попыталась сунуть в рот Спенсеру слишком большой кусок мяса, – вот так, да. Достаточно. У него пока еще не все зубы прорезались.
Лиз даже засомневалась, что осилит десерт, однако, когда Айрис поставила на стол посудины с домашним трайфлом и шоколадным чизкейком, устоять не смогла.
– Я теперь неделю есть не буду, – пожаловалась она, оттянув врезавшийся в живот ремень на джинсах.
– Да брось, тебе вообще неплохо бы потолстеть, – весело сказал Джим, отрезая очередной кусок торта, – ты того и гляди переломишься.
Немного погодя, когда они убрали со стола, Дорис ушла в свою комнату смотреть повтор старых серий «Аббатства Даунтон», прихватив с собой подаренные ей трюфели. Тогда Кристи, Даррен и Келли объявили, что хотят устроить для детей охоту за пасхальными яйцами, пусть даже в такой крошечной квартирке это будет и непросто, а от зорких глаз Рози ничто не укроется. Девочка пообещала не подглядывать.
Джим уселся в кресло и развернул газету, и Лиз отправилась на кухню поболтать с Айрис.
Устроившись на высоких деревянных стульях, они прихлебывали чай, и Лиз поблагодарила Айрис за приглашение.
– Какой сегодня волшебный день получился, – со всей искренностью проговорила она, – и какая чудесная у тебя семья. Ты, наверное, ужасно гордишься ими.
– Я так рада, что вы пришли, – ответила Айрис, – а Рози у тебя настоящая маленькая звездочка.
Они заговорили о работе, и Лиз сказала, что ей предложили выходить по субботам еще и в дневную смену.
– Ты должна как-нибудь заехать туда, – воодушевленно заявила Лиз, – еда у нас отменная. И все свежее.
Взгляд Айрис на секунду затуманился, и она уткнулась в чашку с чаем. Айрис вдруг постарела, и Лиз испугалась, что этот торжественный обед совсем вымотал подругу.
– Нам это не по карману. Скажу тебе честно – мы сейчас по ресторанам не ходим. Дела в магазине идут плохо, а тут еще Джим… – Она осеклась, но Лиз поняла, что Айрис хочется выговориться.
– Что случилось? – забеспокоилась Лиз. – С Джимом же все в порядке, да? – В голове у нее завертелись самые невероятные предположения.
– О боже, конечно! – ответила Айрис и закинула одну пухлую ногу на другую. На ней был обтягивающий свитер, черные брюки и черные же туфли на высоком каблуке. – Он здоров как бык, мой Джим. Он еще всех нас переживет. Нет, дело в том, что… – Айрис поднялась, прикрыла дверь и, наклонившись к Лиз, начала тихо рассказывать: – Еще не так давно у нас имелись кое-какие сбережения. Не миллионы, конечно, просто кое-что на черный день. И вот как-то раз Джим познакомился в пабе с каким-то мужиком. Тот сказал, что зовут его Саймон, Саймон Ривз. Слово за слово – и этот Саймон сказал, что открывает собственный бар, и убедил Джима вложиться.
У Лиз появилось отвратительное предчувствие, но она промолчала.
– Этот Саймон даже придумал, как все там оформить. Вроде как интерьер там должен был быть в стиле последних дней Британской Индии или как-то так. – Айрис закатила глаза. – Короче говоря, звучало все это очень убедительно. Джим пришел домой и давай мне расписывать – мол, Саймон показал ему бизнес-план, и концепция-то у него оригинальнее не придумаешь, и спрос на такие штуки сейчас огромный, и как это все прекрасно, и прочий вздор. Я сказала, что Саймона этого мы не знаем и вкладывать все наши сбережения в какое-то сомнительное дельце – это безумие, но Джим и слушать не желал. Только и повторял: «Вот увидишь – мы разбогатеем, и я куплю тебе тот “порш”, о котором ты мечтаешь, и дом у моря, и еще один где-нибудь в теплых краях». Так и говорил. – На глазах у Айрис выступили слезы, и Лиз протянула ей кухонное полотенце – первое, что попалось под руку. – Ну да ладно, – Айрис взяла себя в руки, – дальше тебе уже все и так ясно, правда?
Лиз поежилась.
– Он взял наши деньги и свалил неизвестно куда. Скорее всего, вообще смылся за границу. Где он – никто не знает. Он говорил, что зовут его Саймон Ривз, а контора его называется «Спектрум Энтерпрайз», но такого человека в Англии нет, и фирмы с этим названием тоже. Так что прощай, наши денежки, привет, нищета, потому что магазин вот-вот загнется. Даже не знаю, сколько мы еще протянем.
Она оторвала кусок бумажного полотенца и высморкалась.
– Я и представить себе не могла, что в моем возрасте со мной такое приключится. Думала, что шиковать-то мы, конечно, не будем, но хоть достойно заживем. Всю жизнь вкалывать – а взамен ничего.
На миг Лиз лишилась дара речи, но потом ее охватила обида за подругу. Никак не хотелось во все это верить.
– А как же полиция – почему они ничего не сделали? – возмутилась она. – Разве они не могут его выследить?
Айрис погладила подругу по колену, словно это не ей самой требовалось утешение.
– Да они даже не знают, кого искать. Этот хитрый сукин сын все следы замел. Нет, боюсь, нас развели и кинули, и тут уж ничего не поделать.
Глава девятая
Всю дорогу до дома Лиз не могла избавиться от щемящего печального чувства. Рози без умолку болтала о Спенсере и обо всем случившемся за день, но Лиз хватало лишь на то, чтобы время от времени поддакивать.
Несправедливость, жертвой которой стали ее друзья, душила Лиз. Добрые и работящие, готовые на все ради детей и внуков, – мало того, им еще и о матери Айрис приходится заботиться, – и вот эти люди попались на крючок прохвоста, обчистившего их и сбежавшего с их деньгами.
Конечно, Джим поступил глупо, рассказав мошеннику о деньгах, и еще глупее было довериться ему, но это только лишний раз доказывало, как сильно он мечтал помочь своей семье выбраться из безденежья.
Как же все они любят друг дружку – Джим, Айрис, Даррен, Кристи, Спенсер и Дорис. Настоящая сплоченная семья. «Люди сейчас уже не те, что прежде, – подумала Лиз и сбросила скорость, заметив впереди автомобильную пробку, – даже в семьях каждый сам по себе. Жаль, что таких семей, как у Айрис и Джима, осталось так мало».
– Мам, ты же не слушаешь! – послышался с заднего сиденья недовольный голос Рози.
– Прости. Это потому что я на дорогу смотрю, – извинилась Лиз, – похоже, там авария.
Она переживала, что Айрис чересчур потратилась на праздничный обед, и раздумывала, как ей отплатить за такую щедрость. Пригласить всех в гости? Нет, у них в домике чересчур тесно. Может, вытащить Айрис куда-нибудь? Например, в пиццерию как-нибудь в воскресенье, если Пэт согласится присмотреть за Рози. Не то чтобы шикарно, но хоть какая благодарность.
В следующий раз, когда Лиз заскочила в «Утренние новости» за лотерейным билетиком, Айрис ни словом не обмолвилась об их разговоре и болтала по обыкновению бодро и жизнерадостно. Однако Лиз не удержалась и украдкой оглядела магазинчик. Полки казались голыми, банки консервированного супа и бобов сиротливо прятались за пыльными бутылками шампуня и коробками кошачьего корма. В маленьком холодильнике возле противоположной стены обнаружились лишь несколько упаковок ветчины, пара пакетов молока и непонятно как затесавшийся сюда кусок сыра. Лиз не представляла, что кому-то могло прийти в голову покупать тут продукты. Наверное, в этом-то и проблема – никому никогда не приходило.
У нее было столько работы, что она даже не заметила, как пролетели несколько месяцев и наступили летние каникулы. Теперь вместо школы Рози проводила все утро у Джин. В саду у той имелся большой детский бассейн, а иногда Джин отправлялась со своими воспитанниками на пляж или в парк.
Рози немного куксилась, оттого что ее ровесников у Джин не бывает и играть ей особенно не с кем, но девочке нравилось помогать Джин с малышами, и к тому же Лиз обычно забирала ее около двенадцати.
Тремарнок гудел от туристов и отдыхающих, и теперь, когда мест для парковки было не сыскать, Лиз приходилось вставать на холме или за поворотом. По правде говоря, у нее возникало ощущение, словно она вдруг очутилась в совершенно другой деревне. Воздух был наполнен незнакомыми голосами, на тротуарах, в пабах, в гавани и в магазинах толпились люди, которые, судя по всему, забывали, что они здесь чужие, и вели себя как хозяева.
Впрочем, Лиз не жаловалась – местные жили за счет денег, которые оставляли здесь туристы. Без них деревня бы вымерла. Поэтому, утыкаясь в спины троим или четверым туристам, занимавшим весь тротуар, Лиз не просила их посторониться, а лишь улыбалась и обходила их. А если ей казалось, что они заблудились, предлагала свою помощь или советовала, где в округе можно перекусить или выпить.
Похоже, дела у Роберта шли в гору. Гретель сдержала обещание и всячески расхвалила их ресторан в своей колонке. Особенных похвал удостоились «богатый ассортимент и смелые эксперименты с зарубежными кулинарными традициями», а также классические блюда из местной рыбы и морепродуктов. Гретель отдала должное и персоналу – «внимательному и искреннему», подчеркнув, что сотрудники здесь «очаровательны». Лиз решила, что последнее – это комплимент Джессу и его накачанному торсу. Как бы там ни было, своей цели они добились.
Гости в «Улитке на часах» расходились лишь поздним вечером, свободных столиков не было с середины июля до конца августа, так что Роберту даже приходилось отказывать некоторым желающим. Лиз и все остальные буквально сбивались с ног, хотя Лавдей по-прежнему умудрялась улучить минутку, чтобы поболтать по телефону, договориться о вечеринке или бросить очередного безнадежного приятеля.
Предсказания Лиз сбылись – бедняга Натан канул в прошлое, и теперь Лавдей встречалась с младшим сыном Барбары – Эйденом, работавшим в «Поймай омара». Ему было уже тридцать три, то есть для нее он был староват, и к тому же от предыдущей подружки у него имелись дети, которые жили в Лонстоне. Судя по всему, он старался быть хорошим отцом и видеться с ними почаще, поэтому Лавдей то и дело на него жаловалась. Лиз предполагала, что дни этого тоже сочтены.
К концу каждой смены Лиз чувствовала себя совершенно вымотанной, однако дело того стоило: зимой их ждало затишье и наверняка убытки. И чаевых у Лиз тоже прибавилось.
Каждый вечер, приходя домой, она откладывала сумму, необходимую, чтобы заплатить Джин, а оставшееся прятала в банку с надписью «Рози – Лондон», стоявшую на серванте в кухне.
Она скопила уже довольно много – почти столько, сколько требовалось, а лишнее они потратят на новую одежду для Рози. К тому же Рози понадобятся еще и деньги на карманные расходы. Лиз твердо решила, что ее дочь ни в чем не будет нуждаться.
К концу августа столбик термометра перевалил за тридцать градусов, и на побережье пришла настоящая жара, на радость отдыхающим и к ужасу тех, кто вынужден был работать. Теплоизоляция в бизнес-центре «Дельфин», который был выстроен в 1970-х, оказалась совсем никудышная: зимой внутри было чересчур холодно, летом – слишком жарко, даже по утрам дышалось там тяжело. Труднее всего приходилось Касе.
– Тут как в бане, – сердито ворчала она, когда они с утра переодевались в рабочую одежду. На лице у Каси уже блестели капельки пота. – И повсюду стекло, и кондиционеры не работают.
Она говорила так быстро, что Лиз разбирала через слово, но смысл был понятен. Двинувшись вперед, Кася резко толкнула тележку, и бутылка с моющим средством упала ей на ногу, окончательно испортив настроение.
– И как, интересно, мы должны работать в таких условиях? Это бесчеловечно.
– Вот черт, – сказала Джо, настороженно наблюдая за начальницей; она явно боялась, что Кася сорвет свою злобу на них, – жара ей не по душе, ты глянь-ка.
Джо была крупной молодой женщиной с сероватым круглым лицом и сальными светлыми волосами. Пуговицы на ее синем рабочем халате едва сходились на груди. Закончив работу, Джо наклонилась вперед и потерла живот, будто болел.
– Что с тобой? – с тревогой спросила Лиз.
– Месячные, – мрачно ответила Джо.
– Дать тебе обезболивающее? По-моему, у меня в сумочке есть таблетки.
Джо покачала головой:
– От них никакой пользы. У меня всегда столько кровищи – прямо хлопьями выходит. Дэнни говорит, мне надо сделать… эту, ну как ее…
– Гистероэктомию? – подсказала Лиз, надеясь, что от других физиологических подробностей ее избавят.
– Ага, как-то так, да. Он говорит, надо сделать, но я-то еще малыша хочу.
– Еще одного? – ужаснулась Лиз. Двадцативосьмилетняя Джо уже успела обзавестись четырьмя детьми, причем когда она о них рассказывала, складывалось ощущение, будто все четверо – лишние.
Джо пожала плечами:
– Знаю, я чокнутая. Моя мамаша говорит, что это все гармойны.
– Ты о гормонах? – озадаченно переспросила Лиз.
Джо печально кивнула:
– Угу, о них самых. Сукины дети они, вот кто. Мама говорит, это они во всем виноваты.
Лиз представила, как мама Джо безуспешно пыталась вразумить непутевые дочкины гормоны. Похоже, те оставались глухи.
Закончив на шестом этаже, она спустилась ниже и, прибравшись на кухне, направилась в офисы. По всей видимости, накануне вечером что-то праздновали – на столе в центре стояло блюдо с засохшими огрызками торта, рядом выстроились пластиковые стаканчики, в которых осталось пахнущее кислятиной вино, и валялись несколько пустых бутылок.
Лиз соскребла остатки торта в черный мусорный мешок и отковыривала от блюда приставшие к нему крошки, когда откуда-то сзади послышались странные звуки – нечто среднее между зевком и протяжным стоном.
Она обернулась и замерла от изумления: из-под стола, поправляя задравшуюся черную юбку, вылезала растрепанная женщина.
– Ой! – пискнула Лиз.
Незнакомка, вдобавок оказавшаяся босой, схватила жакет и, сонно глядя на Лиз, проговорила:
– Простите, что напугала вас.
Лиз подумала, что женщина, должно быть, ее ровесница. Если бы не размазавшаяся тушь и не растрепанные волосы, она была бы красивой, да и ростом природа ее не обделила.
– Я вчера вечером была в клубе, а до дома так и не доехала, – объяснила женщина и, наклонившись, принялась надевать явно сброшенные впопыхах туфли на шпильке.
Значит, вот почему сегодня утром, когда они вошли в здание, сигнализация была отключена! Кася испугалась, что это дело рук грабителей, а Лиз подозревала в забывчивости охранников.
– А вообще я отлично выспалась, – женщина чуть робко улыбнулась, – пойду-ка приму душ, пока всех остальных еще нет. Небось видок у меня сейчас…
Лиз рассмеялась.
– Хорошо отдохнули?
Женщина поморщилась и потерла лоб, словно пытаясь прогнать боль.
– Вытащила клиентов в ресторан, а потом что-то увлеклась. Вообще-то я перед выходом выпила и собиралась разве что еще бокальчик пропустить – и сразу домой. Но вышло все иначе…
– Давайте сделаю вам кофе.
Дожидаясь, когда закипит чайник, женщины еще немного поболтали, и Лиз выяснила, что ее новую знакомую зовут Ханна, она аудитор и проработала тут всего три недели. Ханна тоже принялась выспрашивать Лиз о ее жизни, и та упомянула Рози и подработку в ресторане.
– Господи, да у тебя работы по уши!
Ханна рассказала, что училась в частном пансионе в Хэмпшире – это объясняло ее рафинированный выговор, – и что мужа у нее нет.
– Еще не встретила Того Самого, но честное слово – где я его только не искала. – Она улыбнулась, залпом выпила стакан воды и приступила к кофе. – Ох, вот так-то лучше. Черт, сегодня опять жарища будет, да?
Белая блузка Ханны уже утратила свежесть. Она подняла руку, понюхала подмышку и скривилась:
– Фу-у! Слава богу, у меня тут припасена запасная блузка. Всегда держу одну в шкафу – вдруг обляпаюсь чем-нибудь. В этом смысле я молодец. И еще у меня здесь припрятаны чистые трусы – мало ли что может приключиться. – И она подмигнула.
– Может, ты есть хочешь? Там в шкафу есть хлопья. – Лиз сменила тему, решив, что они пока еще не настолько сблизились, чтобы обсуждать личную жизнь Ханны. – Не знаю, чьи они, но вряд ли кто-то будет против.
Ханна поморщилась:
– Да нет, я не голодная. Вот с кофе – это ты хорошо придумала. А чуть попозже схожу позавтракаю и буду как новенькая.
Доехав до дома Джин, чтобы забрать Рози, Лиз уже обливалась по2том, поэтому она предложила отправиться на пляж и окунуться. Рози захотелось поехать на расположенный в трех милях от деревушки песчаный пляж, но когда они натянули купальники и собрали полотенца и корзинку для пикника, часы уже показывали половину двенадцатого, и Лиз боялась опоздать в ресторан.
– И припарковаться там наверняка будет негде, – добавила она, – давай лучше до нашего пляжа прогуляемся. Так и спешить никуда не придется.
На их маленьком песчано-галечном пляже, с обеих сторон защищенном скалистыми выступами, было полно народа, и они довольно долго бродили, прежде чем нашли свободное местечко и разложили полотенца. Сейчас, во время отлива, когда море отступило назад, на берегу образовались большие теплые лужи, и малышня плескалась в них, пытаясь отыскать ракушки, крабов и прочую живность, а мамы, папы и бабушки с дедушками тем временем нежились под солнцем или прятались под зонтиками.
Позади пляжа был волнорез, за которым виднелись веселенькие бело-желто-розовые домики, магазины и паб, такие ослепительно яркие, что Лиз порадовалась солнечным очкам и соломенной шляпе.
Невзирая на протесты дочери, Лиз намазала ее солнцезащитным кремом, аромат которого тотчас же перебил запах соли и водорослей. Рисковать Лиз боялась – такая бледная кожа, как у Рози, вмиг обгорит.
– Пойдем поплаваем! – предложила Рози, когда Лиз закончила.
– Мне тоже нужно намазаться, так что ты иди, а я тебя догоню.
Лиз смотрела, как дочь, одетая в купальник с красными и белыми полосками, идет по пляжу к воде, и сердце у нее сжималось. Сейчас, когда Рози сняла обувь, ее хромота была очевиднее, и хотя она давно перестала ставить больную ногу на носок, сгибалась нога по-прежнему неестественно, никогда не выпрямляясь полностью.
Лиз знала, что люди смотрят на Рози и, скорее всего, жалеют ребенка. И наверняка благодарят небо за то, что их детей печальная участь миновала.
«Если бы они только знали», – думала она. Для них Рози – это больная нога и неестественно согнутая рука, и все, а на самом деле она настоящий герой, храбрая и взрослая, и для Лиз – глоток воздуха.
Она уже хотела было вскочить и побежать следом за дочерью, когда рядом под чьими-то ногами заскрипела галька и кто-то опустился возле Лиз.
– Привет.
Она обернулась и увидела Роберта, одетого в белую рубаху с длинным рукавом и джинсы. На голове у него была широкополая шляпа защитного цвета. Его непохожесть на всех вокруг бросалась в глаза: отдыхающие расхаживали в купальниках, у Роберта же голыми были только ступни.
– Привет, – ответила она, испугавшись, что сейчас он попросит ее выйти на работу пораньше, и надеясь, что этого все же не случится. Чтобы не смущать его лишний раз, Лиз старалась не встречаться с ним взглядом.
– Я проходил мимо и вас заметил, – сказал он, теребя пуговицу на рубахе, – как у Рози дела?
Лиз ответила, что Рози купается и что она сама тоже собирается окунуться.
– А ты не хочешь искупаться? – Она и договорить не успела, как уже поняла, что сморозила глупость: одет Роберт был явно не для купания.
Он покачал головой:
– Честно говоря, я плавать не очень люблю. И вообще от воды не в восторге.
– А-а, ясно.
Высота, вода… Жить в Корнуолле и не любить море – как такое возможно? И чего он, интересно, еще не любит? Впрочем, спрашивать Лиз не стала.
Он громко кашлянул.
– Иди, я присмотрю за вашими вещами.
– О, это вовсе не обязательно, тут ничего ценного, – быстро проговорила она, не желая его задерживать.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?